Слёзы сияющего мрака

— Так куда нам нужно идти? — А? Камило вздрогнул и перевёл взгляд прямо на Вэйна, который выжидающе скрестил руки на груди. В тёмных волосах застрял сухой листок, который тот нетерпеливо стряхнул, видимо, всё ещё ожидая ответа. И понял это Мадригаль только спустя пару секунд. — Ммм…не очень далеко. — проговорил он, думая сейчас вообще о другом. Это всё казалось таким…странным в этот момент…отрывочным, будто ожерелье, на нить которого нанизаны бусины разных размеров и цветов. Пожалуй, уже в который раз. Ведь буквально несколько минут назад сердце лицедея стучало как бешеное из-за риска того, что Вэйн мог ненароком подслушать его, грубо говоря, «рассуждения». Да и та реакция на собственные слова, повествующие о том, что сам Мадригаль, будь девушкой, смог бы, ха-ха, влюбиться в Элегидо… Почему он так остро отреагировал?.. По крайней мере сейчас он попросту сгорал от стыда, не зная, оставаться в таком настрое, либо же попросту похохотать над собой же. Да, наверняка всё же второе. И всё-таки…всё-таки, в память Камило остро врезалось то мгновение, когда он почувствовал, будто все внутренности завязялись в тугой узел, ну а сердце, не найдя себе места в данном мессиве, попросту упало. А потом укатилось не знамо куда, а потом… Так, ну вот опять эта бессмыслица. И откуда вдруг такие метафоры, интересно?.. В любом случае, сегодняшний день был довольно странным. Точнее, настолько странным, насколько это мог себе позволять Энканто. Он и сам по себе был необычным, дом Мадригалей — тем более. Члены семьи Мадригаль — ещё более необычные по сути своей… — Но Антонио, в любом случае, превзошёл все ожидания. — мрачно буркнул лицедей, пнув камень, валявшейся под ногами. — Чего-чего? — переспросил Вэйн, по обычаю выгнув темную бровь. Вот же лис. Специально дразнит, зараза черноглазая. Ладно-ладно, теперь-то Мадригаль в полной мере осознал, коим образом выглядит иногда со стороны… Ну, быть может чуть чаще, чем иногда… — Ничего-ничего. — в тон другу ответил он, поддразнивая. — Я о своем. Вэйнамоинен криво улыбнулся — лицедей аж дернулся, увидев эдакую гримасу. — Не надо смотреть на меня так, будто собираешься съесть на ужин. — любезно попросил он, сложив руки за спиной. И практически сразу же пожалел о своих словах, видя, как это подобие улыбки на лице Элегидо медленно спало. Камило едва удержался, чтобы не вздрогнуть ещё раз. Так, отлично, видели уже такое. Это выражение лица не предвещало обычно ничего хорошего. Очень плохого тоже, честно говоря, но всё же — Вэйн по натуре своей всегда был непредсказуем. — Что? — усмешка Камило вышла не только натянутой, но ещё и едва уловимо дрожащей, будто осиновый лист на сырой промерзглой земле. — Ничего. — улыбнувшись, Элегидо среагировал мгновенно: дёрнулся, будто бы хищник, из-под тишка заметивший, что его выслеживаемая добыча юркнула в укрытие. И в этот самый миг лицедей осознал, что всё это время Вэйн смотрел не на него, а сквозь него. Ну или же на что-то позади Мадригаля, это уже как посмотреть. Вот и Камило, медленно обернувшись, глянул назад. Разумеется, там ничего не было. Собственно, ожидать-то было и нечего…хотя с Вэйном можно чего угодно ожидать, это уж факт неопровергаемый. И, наверное, лицедей бы ни чуть не удивился, увидев за своей спиной чего-нибудь эдакого, как в тех книгах фантастического жанра. Было бы неплохо. — На что ты так уставился? — как бы между прочим поинтересовался Мадригаль, прищурившись. — Просто задумался, — отмахнулся Вэйн, — я думал, ты уже привык. И всё равно было неуютно смотреть, как его глаза стекленеют. Лицедей решил не озвучивать свои мысли, поэтому просто пожал плечами. Спустя четверть часа они наконец-то дошли до пункта назначения (при том условии, что они шли в обход, дабы никто из случайных встречных их не заметил, и что через каждые пол шага останавливались и спорили, кто пойдёт в дом «библиотекаря»). Ну и конечно, получилось так, что смертная участь выпала Мадригалю, как тот не старался возражать. Что ж, сейчас он был, мягко говоря, раздражён. — Ну почему я?! — воскликнул он уже в который раз как ребёнок, непонимающий, почему должен уступать другим место на качелях. — Я ведь десять раз уже сказал, что этот трупёрд старый…в смысле, Паскуаль, меня терпеть не может! Рассказать тебе, как мы с Антонио в детстве из его сада яблоки таскали? Он потом из дома выходил с таким перекошенным лицом, будто бы инсульт пережил! Так он ещё орал на нас так, что слюна во все стороны летела. Размахивал палкой своей, горланил: мол, если мы ещё раз припрёмся, он этой самой палкой нам мозги вскроет, чтобы, цитирую: «жизнь малиной не каза-а-алась, малолетние засранцы!» Собственно, мы тогда бежали оттуда, как в последний раз. Ещё песню спеть попытались, но не получилось. Ржали, понимаешь, как лошади. И больше туда не возвращались. Года три-четыре уже прошло, я серьёзно. И ты теперь хочешь, чтобы я туда пошёл?!.. По окончании своей тирады юноша, свёл брови к переносице и, лучась праведным гневом, глянул на Вэйна, уголки губ которого дёргались из стороны в сторону, а глаза искрились смешинками. — Хихикает. — севшим голосом оповестил Камило пустоту спустя пару секунд затишья. — Нет, ну вы только посмотрите на него… — Теперь я понимаю, что Мадригали—образец вежливости и доброты. — заявил Элегидо и тут же, видимо, не сдержавшись, прыснул со смеху. — А я понимаю, — досадливо огрызнулся Мадригаль, — что Элегидо—садисты и грязные манипуляторы. Все до единого и с рождения. Вэйн притворно оскорбился. — Никогда! — воскликнул он, драматично приложив ладонь к сердцу. — Ты, любезный мой, глубоко заблуждаешься. Я ведь тебе уже объяснил, что попросту не хочу, чтобы обо мне и моей семье что-либо знали люди из города. — Ну так притворись одним из них, — буркнул Камило, — точнее, одним из нас. Юноша тут же натолкнулся на скептический взгляд Вэйна. И он говорил сам за себя. — Ну ладно, на местного ты не похож, согласен. — неохотно согласился Мадригаль. — Но ведь… Он замолчал, пытаясь подобрать причину своей точки зрения. Но, к сожалению, так и не смог. — И тем самым, — подвел итог Вэйн, светящимися от торжества глазами глядя на надувшегося Мадригаля, — обе стороны пришли к мирному решению и логической развязке. Ах так? Что же, он действительно думает, что лицедей при таком итоге от него отстанет? Ишь. — Экий стратег, — медленно, смакуя каждый слог, проговорил Камило, — ловлю тебя на слове. Что я получу взамен? Юноша с удовольствием отметил, что после его заявления Элегидо прищурился, внимательно глядя чёрными зрачками на Камило, в общем-то, из-под таких же чернющих ресниц. Кажется, Мадригаль лишь сейчас полностью осознал, что Вэйн — это картина из пазлов. Чертовски сложная, с тучей маленьких деталек, каждая из которых играет важнейшую роль в целом изображении...и не только. Уберешь одну — всё. Оно, считай рассыпется. Вроде останется тем же самым, но нутром понимать будешь, что чего-то не хватает. Пазлы. Головоломка. Ха-ха, а вот сейчас прям в яблочко. — Тебя устроит приглашение и экскурсия ко мне домой, м? Глаза Камило распахнулись. — Домой? — переспросил он, постараясь сделать своё выражение лица и тон как можно более ехидными. — К тебе? — Мне казалось, тебя знатно впечатлило то, что не только у вашей семьи есть волше-е-ебный дом. — слово «волшебный» он сопроводител протяжным, нарочито дребезжащим голосом, при этом взмахнув руками и зашевелив длиннющими пальцами, а-ля колдун (надо признать, этот образ бы ему подходил). Мадригаль закатил глаза, а затем привычно усмехнулся. — Ну хватит. Я ведь говорил тебе, что слышу это каждый день, проходя мимо домов. И не только от детей. И это действительно бесило. Все тараторили: вот Мадригали то, Мадригали сё, у них дом есть, дом волше-е-ебный!.. Нет, по сути, так оно конечно и было, но постоянный и монотонный бубнёж одной и той же характеристики со всех четырех сторон неимоверно раздражал. Нет бы сказать «живой». Ведь так будет и логичнее, и правильнее. Кроме Вэйна никто не додумался. Но, разумеется, он не в счёт, ведь тоже живёт, по его словам, в таком же. Хотя… Камило на мгновение подумалось, что он бы и без этого обо всём догадался и всё понял правильно. Потому что был именно Вэйном, а не каким-нибудь Альфонсо. Мадригаль издал тихий смешок, вспомнив день их знакомства. Казалось бы, с того момента прошло не так уж и много времени, но успело произойти достаточно. И сам Вэйнамоинен рассказал ох как достаточно. Лицедей бы сказал, что Элегидо открыл ему взгляд на мир, но это было бы уж слишком поэтично. — Я согласен. — проронил лицедей, даже не успев толком подумать над предложением. Но о выборе своем не пожалел. Интерес вновь пожирал его изнутри, и о том, что Вэйнамоинен ни разу ни о чем не соврал, Мадригаль от чего-то был уверен на все сто. — Вот и отлично. — мурлыкнул Вэйн, и в следующее мгновение обошёл Камило со спины и крепко схватил того за плечи. — Ну а теперь бегом! Мадригаль только спустя несколько секунд опомнился, временно цепенея из-за того что почувствовал холод рук Элегидо даже сквозь ткань пончо. Это суперспособность организма такая, или что?.. Ладно, сейчас это не особо важно. Лицедей перевёл взгляд на чуть обветшалый кирпичный дом с кривой треугольной крышей, который по большей части своей походил на заброшенный. Со времени последнего пребывания здесь прошло порядочное количества времени, и стены его опутал тёмно-зеленый мох. У Мадригаля возникла ассоциация с разваливающимся песочным замком. Юноша нервно усмехнулся. Да уж, не очень приятное зрелище. Дом являлся двухэтажным. Не многовато ли для одного жильца? Хотя, кто его знал; быть может, Паскуаль хранил мумий, ну или ещё что-то подобное. Он вполне мог. Оглядевшись, Камило увидел дуб (а может и не дуб — он не особо разбирался в деревьях), ветви которого раскинулись практически на уровне окна второго этажа. — А где ты будешь в это время?.. — плюбопытствовал он, с едва различимой опаской глядя на стекла в оконных рамах, и даже с такого расстояния было видно, что все они далеко не кристально-чистейшие. — Ты меня увидишь, не волнуйся. — уклончиво пояснил Вэйн, теребя рукав своей рубашки, на этот раз, кстати, ослепительно белой: немного не вязалось с его привычным образом. Мадригаль рассеянно кивнул, смотря тем временем на причудливо петляющую тропинку, вымощенную светло-серой плиткой, которая вела прямиком ко входной двери. Он вспомнил, как они с Антонио шутили о том, что тропа петляет из-за того, что у Паскуаля всегда голова кружится и вестибулярный аппарат нарушен. Вот он и выучил маршут своих хождений, а затем вымостил его плиткой. Раньше по краям тропки, насколько лицедей помнил, расли какие-никакие, но цветы. Сейчас же — лишь желтеющая трава да сухие листья. Да и тот самый сад с правой стороны дома, в котором росли две больших яблони, сейчас оказался полностью заросший вьюнком и чертополохом. О самом состоянии дома даже говорить было нечего. С одной стороны остался тем же самым, а с другой — хочешь не хочешь, но заметишь детали, обычно сопутствующие заброшенным. Тот же мох между скреплённых бетоном кирпичей, подобно гнилым наростам, мутные затемнённые окна, крыша, которая если раньше была похожа на кривую шляпку гриба, то сейчас больше походила на сухой-пресухой лист дерева, по случайности упавший на кочку. Пальцем дотронешься — рассыпется тот час же. Стоящие вокруг построяния деревья только дополняли неприятную атмосферу. Скорее не деревья, а грозные часовые, бессовестно заснувшие прямо на своём посту в рабочее время. И ведь действительно «уснувшие» — опущенные, будто под тяжёлым весом тёмные ветки, кое где поломанные. Безвольно опавшие листья, уже заведомо безжизненные. Чёрт, ну вот опять этот сто лет никому ненужный пафос. Камило едва заметно поморщился. По нему не скажешь, но перфекционистом он был, и ещё каким. Поэтому, видя это произведение искусства, сворованное прямиком из тех рассказов о городах-деревнях-призраках, Мадригалю уже подсознательно хотелось навести хоть какой-то порядок. Слишком сильный констраст с остальными домами Энканто, на каждом из которых висели длиннющие гирлянды из цветов, а оконные рамы были украшены затейлевыми узорами. Лицедей не заметил, как подошёл к плотно закрытой широкой двери, больше похожей на карликовые резные ворота — если так вообще можно было выразиться. Юноша дотронулся до ручки, внутренне понимая, что вежливо стучать смысла не было: старина Алегро был известен прежде всего тем, что в нужный момент мог сделаться слепым и глухим инвалидом, не слышащим никого и ничего. — Удачи. — Мадригаль дернулся, услышав заговорщецкий шёпот прямо над ухом, дыхание которого сию секунду опалило чувствительную кожу. По шее пробежали мурашки, и совсем некстати вспомнился недавний «любезный» разговорчик с Антонио. Так, ну хватит. «Выбрось этот мусор из головы сию же секунду» — прям как любит говаривать Пеппа, отвешивая при этом не сильный, но ощутимый подзатыльник. Ну, точнее, любила. Она вообще с Камило перестала разговаривать, только лишь по надобности, да и то неохотно. Но тут она права — голова её старшего сына итак уже чердак-кладовую напоминает. Поэтому, не стоит зацикливаться на дурацких умозаключениях мелкого — тому, в конце концов, ещё даже десяти лет отроду не стукнуло. Ну а выкинуть из воспоминаний свою собственную немного бурную реакцию...ладно, слишком бурную, тоже сто́ит, наверное? Что же, не ожидал с бухты-барахты таких заключений собственных мыслей, свободно льющихся. С кем не бывает? — Ага. — спустя пару долгих секунд кивнул лицедей, нажимая на дверную ручку и слыша, как та скрипит. Интересно, зачем он вообще в эту сомнительную авантюру ввязывается? Разум нашептывал о том, что назревает что-то интересное и захватывающее, что в этой жизни такого больше не произойдёт (ну да, перспектива добровольно разъярить сумасшедшего старика, который каждому встречному череп тростью грозится вскрыть — захватывающе прям ого-го как, не поспоришь.Всю жизнь об этом мечтал, ага). Не то чтобы Камило не доверял собственной интуиции, но то странное ощущения, будто бы в мысли тихонько прокрадывается кто-то посторонний, стали чуть ощутимее. Мадригаль замечал это на днях, но, по натуре своей, внимания на этом не заострял особо. И в этот момент тоже. Хм. Что-то Вэйнамоинен с ним всё-таки сделал, это так. Такие длинные и тонкие пальцы уж точно созданы для того, чтобы плести тонкие паучьи нити и управлять людьми, как вздумается. Или это уже перебор, а? в любом случае, уже стоит переключить внимание с пальцев Вэйнамоинена на что-то более важное сейчас, а? Вот уж действительно. — Если вдруг я не вернусь через час, иди готовь прощальную речь для моих похорон. — произнес Мадригаль нарочито твёрдым голосом, и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Пожалуй, слишком уж резко, отнюдь не походит на обыкновенный «визит вежливости». Но, если подумать, так вначале и задумывалось, верно? Услышав тихий и даже добродушный смешок Вэйнамоинена, Камило слегка приободрился, а тот непонятный толчок интуитивного чутья только усилился. Дверь за спиной лицедея медленно, с натужным скрипом закрылась. Он огляделся, а затем почувствовал, что сердце пропустило удар. Камило оказался в начале широкого коридора, по боковым стенам которого были увешаны…зеркала. Разной формы и размера, но неизменно с вычурными резными рамами из темного дерева…на котором собрался толстый слой многовековой пыли. Мадригаль сглотнул, затем тихонько кашлянул. Вот будет шутка, если Алегро уже месяц как скопытился, и его трупик разлагается за своим письменным столом с сигарой в беззубом рту, а никто и не знает. Стараясь издавать как можно меньше шума, Камило втянул носом воздух. Так, гнилью не пахнет, уже хорошо. Он сделал осторожный шаг вперед, наступив на половицу. Та предательски заскрипела, чуть прогнувшись вовнутрь. Мадригаль инстиктивно поморщился, затем глянул вбок, уставившись сразу на два своих отражения, которые в темном, сером помощении напоминали блеклых призраков. Сам коридор был метров семь длиной, не меньше, и имел одну занимательную особенность. Он сужался. Мадригаль почувствовал, как его веко слегка дернулось. Оптическая иллюзия, что-ли? Он попытался вглядеться, но не спешил сдвигаться с места. Темно-синие обои покрывал сероватый цветочный узор, который, кажется, был нанесён вручную. Он петлял, захватывая все зеркала в невидимые путы, и будто бы завлекал подойти поближе… Юноша сделал ещё один шаг вперед. Обернулся, попытался на глаз сравнить расстояние от одной стены к другой. Да нет, вроде как все одинаково. Отлично, с этим разобрались. Не давал покоя другой вопрос — на кой тут развешаны зеркала столетней если судить по виду, данности?.. — Старина Алегро страдал нарциссизмом, вот бедолага. — пробормотал лицедей, и его губы тронула напряженная ухмылочка. А в следующее мгновение… — И не говори. …Камило подпрыгнул на месте, позорно вскрикнул, и обернулся, расширив глаза до размеров монеты. — Так и знал, что ты меня не заметишь. Да ладно. — Вэйн, ты идио…?! — хотел было возопить Камило, но тот рассерженно зашипел. — Ну тихо!.. — это фраза прозвучала почти умоляюще, что никак не вязалось с выражением лица Элегидо, которое выражало некую злость, но, уж простите-извините, отнюдь не простую. Игривую, если будет угодно. В принципе, ничего особенного, надо будет только постараться не назвать ненароком Вэйна «пазлами». И вообще: какого дьявола он тут забыл?!.. И как Мадригаль умудрился его не заметить?.. — Ты откуда взялся?! — воскликнул он шепотом. — Сам же говорил, что... Вэйн снисходительно вздохнул. — Куда я тебя одного отпущу? — тихо проговорил он, и, поддавшись вперед, бессовестно щелкнул Камило по носу. Тот чуть не задохнулся от ярости. — Хорош ты, конечно, — продолжал Вэйнамоинен как ни в чем не бывало, — поверил мне, бессовестному. А если б я, скажем, ушёл? Ты что, вообще не думал, что я тебя обмануть мог? Камило аж зубами заскрипел от раздражения. Он, к сведению Вэйна, не маленький ребёнок, из дома уж как-нибудь сможет выбраться. Или он решил, что лицедей побоится? — Не думал. — процедил он, с трудом пытаясь не переходить на более высокий тон. — Скажи мне пожалуйста: ты что, это устроил для того, чтобы меня проверить? В полутьме коридора глаза Вэйнамоинена сверкнули. — Камило, — он проговорил имя мягко и миролюбиво, что сам Мадригаль аж застыл на секунду. — ну ты сам посуди: я просто спрашиваю, нет ли у вас в городе подозрительных личностей, которые могли бы создать то помещение, ну или библиотеку, как угодно. Ты мне рассказываешь про чокнутого старика, который живёт практически как отшельник. И вечером я бессовестно заявляюсь к тебе в комнату, предлагя пойти и проведать его: ну а вдруг чего-нибудь узнаем? И рассчитывая хотя бы на минимальную бдительность, в ответ получаю это: «да, Вэйн, конечно! Погнали на чай в заброшенный дом к старому пердуну, которого боится весь Энканто!» Камило слушал эту тираду с постепенно багровеющим лицом, то ли от злости, то ли от смущения. Вот же талант у человека: с одной стороны рассказал все как есть, а с другой — наврал с три короба. Лицедей бы восхитился, да вот только ситуация не позволяла. — Да за кого ты меня держишь?!.. Со стороны их словестная перепалка могла бы, наверное, показаться довольно забавной за счёт того, что оба ругались шепотом. Точнее, ругался только Камило, передразнивая Вэйнамоинена едкими фразочками и усмешками. Тот, в свою очередь, ловко парировал через каждую из них, и даже умудрялся отражать. Впрочем, из всего этого спора выяснилось мало чего важного. Лишь Камило между делом осведомился, мол: «как ты планируешь сохранять свое инкогнито, если всё-таки собрался со мной идти?!», на что Вэйн невозмутимо ответствовал: «сам сказал, что Паскуаль не выходит из дома без надобности и не с кем словами не обменивается, так что никто и не узнает.» Неизвестно, сколько ещё времени продолжалась бы этот тихий конфликт, если бы со второго этажа не послышался приглушенный «бум», а затем и парочка громких отборных матерных слов, сказанных дребезжащим старческим голосом. И Камило, и Вэйн замерли с одинаковыми выражениями на лицах. — Ой. — пробормотал ошеломлённый Камило. — Я таких слов даже не слышал не разу… Тут он краем глаза заметил, что Элегидо вдруг странно ощетинился. — Пошли. — коротко бросил он, неожиданно крепко сцапав Мадригаля за запястье. — Сейчас?! — прошипел с саркастической насмешкой он, пытаясь освободить руку. — С ума сошёл?.. Пусти! Конечно, довольно глупо было бы ожидать, что Вэйн послушается. Наоборот: он только крепче стиснул пальцы. Наклонился — и резко, но, ха-ха, так горячо зашептал Камило на ухо, что он невольно прислушался, отметая другие мысли, и всеми силами стараясь делать вид, что мурашек, бегущих по шее и затылку не существует в природе. — Послушай, — он едва ли Вэйн едва ли не дотрагивался губами до кожи уха Мадригаля, и тот мысленно поинтересовался у пустоты, знает ли вообще этот манипулятор такой терпин, как «личное пространство»? Очевидно, нет. Успокаивающе погладив большим пальцем тыльную сторону ладони лицедея (приехали), он продолжил: — Прости, что не сказал тебе сразу: мне нужно было удостовериться… Я думаю, что знаю этого твоего Алегро. Брови Камило полезли на лоб. Ещё какая-то тайна, связанная с Вэйном и его семьёй?.. Ну одуреть не встать просто. — Нашей семье некогда повезло встретиться с неким Паскуалем, — это его «повезло» было выговорено с таким королевским сарказмом, что лицедей не удержался от ухмылки, впрочем, ничуть не менее нервной, чем его нынешнее состояние. — Я просто хочу узнать, правда ли это тот человек, о котором я думаю. Пойдем, ну пожалуйста? Камило почувствовал неприятную досаду. Ну вот, он так и знал, что судьба — бумеранг. Раньше он всегда любил брать на «слабо», быть может, даже манипулировать…иногда. А сейчас — здрасте-пожалста, этот самый бумеранг уже в который раз прилетел прямиком ему же в лоб. Внутренне досадуя на собственную гордыню, лицедей выдохнул сквозь зубы: — Ладно. — и наконец-таки смог освободить запястье из цепкой хватки. Недовольно потирая его, Камило недовольно пробурчал: — Знаешь, у меня такое чувство, что ты меня где-то обманул. Вэйнамоинен, казалось, его даже и не слушал, а лишь с любопытством разглядывал свои отражения сквозь толщу пыли. — Ну, чего застыл? — улыбнулся он через мгновение, обернувшись на всё ещё сердитого лицедея. — Ничего! — сардонически усмехнулся он. — Просто представил на секунду его… — юноша многозначительно мотнул головой вверх — …лицо, когда мы сейчас поднимемся наверх, и… Мадригаль застыл с каменным лицом, слыша ещё одно приглушённое «бум» с последующими громкими матами и шарканьем. — Знаешь, — спустя несколько секунд напряженного молчания, проговорил Камило нарочито спокойным тоном, — абсолютно все в моей семье говорят, что я самый одичавший баламут, не могу мыслить по-взрослому и постоянно лезу, куда не просят. — Доля правды, конечно, здесь ес… — А я им скажу, — от напряжения и какого-то истерического веселья лицедей, не сдержавшись, принял облик своей собственной матери, продолжив возмущенную тираду: — что они тебя ещё не видели!.. Через пару мгновений Мадригаль уже стал собой, но гримаса возмущения с лица уходить не спешила, да и он особо это не контролировал, твердо намереваясь узнать, что за игру Вэйнамоинен затеял на этот раз. Но тот ничего не сказал, а лишь внимательно оглядел лицедея с головы до ног. Камило еле как поборол желание поёжиться под этим пристальным взглядом. Пару секунд спустя Вэйн хлопнул себя по лбу. — Камило, ты ведь можешь принять облик любого человека из города! — произнес он, многозначительно подняв брови. — Ты так редко это делаешь, что я забыл уже. Ну разумеется, Мадригаль уже думал об этом. Однако — был ли смысл? — Он всё равно ненавидит всех и каждого. — возразил Мадригаль. — Откуда ты можешь знать это? — Потому что я его собственными глазами видел! — Ты что, боишься?... — Справедливо опасаюсь! Оба вдруг замолчали, резко осознав, что все это время говорили на повышенных тонах, и Алегро мог запросто их услышать. — Кто здесь шляется?! — послышался скрипучий выкрик со второго этажа, и сразу же после него — шаркающие шаги, но...быстрые. Ошеломляюще быстрые. Ага. Уже услышал, значит. Юноши застыли от неожиданности, будто каменные изваяния, и, услышав топот спускающихся с лестницы ног, от которого висящие на стенах зеркала аж затряслись, молча переглянулись. Разумеется, не о какой смене облика и речи не могло идти. Мадригаль бы попросту не успел. Дверь в конце зеркального коридора открылась. Медленно, пугаюше медленно, с режущим уши скрипом; лицедей краем глаза заметил как Вэйн вздрогнул. — Так-так-так. — следом за этой фразой послышался хриплый, надтреснутый смех. Сердце Мадригаля ухнуло вниз. А затем он увидел...Алегро. Алегро Паскуаля, того самого жуткого старика, которым родители, живущие в Энканто, до сих пор пугают своих детей. Забавно, что Камило только сейчас вспомнил этот факт, ведь и сам, будучи мелким, ни раз слышал от Феликса или Пеппы: "будешь дурака валять и плохо себя вести, отдадим Алегро!" Маленький Камило на эти угрозы лишь покатывался со смеху. Ну чего ему сделает этот древний дедулька со старческим маразмом, ещё и еле передвигающийся? Да и к тому же, он совсем не страшный. Так ведь? ага, ну разумеется. — Hemmeti! — краем уха услышал Мадригаль возглас Вэйна, осекшегося на полуслове. Так. Предположим, Камило был прав на счёт того, что Паскуаль действительно маразматик — в конце концов, с кем не бывает? Но вот на счёт остального... Мадригаль в буквальном смысле заставил себя посмотреть на это лицо. Лицо, которое по большей части своей напоминало образину египетской мумии, обмотаное сгнившими и свисающими, подобно второй коже, бинтами. Маленькие, узко посаженные глаза были маленькими и белесыми, замыленными, будто старик был полностью слепым. Глубокие морщины располосовали его лицо, больше напоминая шрамы. Старый костюм висел на нем, будто на голом скелете. То, что старик был на две головы выше Вэйна и Камило ситуацию никак не разбавляло. — Чертей мне тут упоминать не надо. — проскрежетал Алегро, кривым указательным пвльцем ткнув в сторону Элегидо. Погодите, он, получается, понимает финский? Мадригаль медленно перевел взгляд на Вэйна, и тут же почувствовал, как собственный пульс моментально участился. Лицо Вэйнамоинена вытянулось, и, как показалось Камило, не побледнело (куда уж больше-то?) а, скорее, приобрело слегка заметный, но определённо нездоровый синеватый оттенок. Едва различимые черные зрачки сузились, а сами глаза расширились...неужели в страхе? Камило громко сглотнул. Не то чтобы ему никогда не хотелось увидеть на лице друга эмоцию, хотя бы отдалённо напоминающую страх, но в этой ситуации он бы предпочёл вообще не оказаться, не то что его выражение узреть. Лицедей успел подумать, что, видимо, да: если Элегидо сталкивались с каким-либо Паскуалем, то, видимо, с этим. Да уж. Слишком много странных дел на одного человека. Камило бы посмеялся, но, как ни иронично, слишком много вокруг него теперь ситуаций, которые не позволяют делать что-либо. Как и сейчас. Да и если подумать логически, ничего смешного в данной ситуации не было. Он сожрёт нас заживо. — бредовая, но в то же время такая отчётливая, ясная и внезапная мысль, что Мадригалю показалось, что она и вовсе не являлась его собственной. Но в её неправоте он, честно сказать, уже начал сомневаться. — Ну, заходите, если пришли. — внезапно перейдя на мрачный как само кладбище тон, продребезжал Алегро. — Я давно хотел переговорить..с вами.

***

Если бы Камило знал, чем обернётся данная бредовая авантюра — решение последовать вглубь дома Алегро, с лицами а-ля "ну почему бы и нет?", то уже давно бы развернулся и убежал, наплевав на всё. Даже на Вэйна, как бы не было это лицемерно и отвратительно. Сейчас была уже поздняя ночь, и все Мадригали давно храпели в своих мягких кроватях, и никто даже не заметил исчезновения Камило, благодаря чему он смог бесшумно пробраться к себе в комнату через окно, собственно, точно так же, как и в начале. Мадригаль молча сидел на своей кровати, поджав под себя ноги. Чувствуя, как шею щекочет ночной ветерок, задуваемый в комнату вместе с мягким лунный светом, он краем глаза видел, как Вэйн, сидящий рядом, открывал рот, видимо, желая заговорить. Но каждый раз закрывал его, молча смотря в одну точку, наверное, так и не найдя слов. Сам Камило как-то пропустил момент, когда, дрожа от полного осознания происходящего (которое было похоже на типичный, но ужасный ночной кошмар) срывающимся голосом попросил Вэйна остаться, и объяснить, наконец, что за дурь только что произошла. Но рассказывать тот, видимо, не спешил. — Камило. — тихим-тихим, но в то же время и твёрдым шепотом произнес Вэйн, осторожно дотрагиваясь до плеча лицедея. — Камило, посмотри на меня, пожалуйста. Лицедей вздрогнул, и, оторовавшись от созерцание пустоты, точно такой же, какая сейчас звенела в его голове, перевёл остекленелый взгляд на Элегидо. — Вэйн. — хрипло пробормотал он, стараясь унять дрожь собственных рук, и в тоже время бессознательно прокручивая в голове событие, произошедшее лишь какой-то час назад. — Что это было?..