— Прости, прости… — тихий голос Вэйна был сейчас дрожащим и прерывающимся, в основном из-за того, что юноша задыхался от смеха.
Мадригаль, в свою очередь, не ответил. В основном из-за того, что сам он прирос к полу, а его язык — к нёбу.
— Нет, нет-нет-нет, — приглушенно воскликнул Элегидо, замахав руками, — minä rukoilen,
убери эту мину церемонимейстера, а то я не смогу!..
Что именно он не сможет, лицедей так и не понял по двум причинам: во-первых, по правде говоря, он не очень-то вслушивался в то, что тот ему говорил. А во-вторых — окончание слов Вэйна потонуло в новой порции беззвучного хохота, который он безуспешно пытался замаскировать под кашель.
Камило медленно перевел взгляд на Вэйнамоинена. Что ж, возможно, в чём-то тот был прав — наверняка с миной вселенского спокойствия лицедей выглядел так, как будто собирался отпевать мертвых. А все почему?
Мадригаль сглотнул, уже не в первый раз усомнившись в реальности происходящего.
Вэйнамоинен. Его.
Поцеловал. Поцеловал, хоть и, казалось, только лишь в шутку, но даже при этом Камило будто бы ударили под дых. Вместе с тем юноше
совершенно не кстати вспомнился последний разговор с Антонио.
— Вэйн, какого чёрта?.. — те единственные слова, которые с горем пополам смог выдавить из себя он, сопроводились смешком, больше похожим на нервный всхлип.
— А в чем, собственно, дело? — тот, наконец отсмеявшись, по-птичьи наклонил голову вбок, сощурившись и коварно улыбнувшись. — Разве ты мучаешься от филемафобии?
Иногда Камило казалось, что все эти непонятные слова, проскальзывающие в его речи, Вэйн просто придумывает. Вот и сейчас лицедей понятия не имел, что это за фобия такая, да и, честно говоря, в тот момент ему было все равно.
— Вэйн, это
вообще не смешно. — ровно проговорил Мадригаль, теперь уже без тени улыбки на своем лице, и с ужасом осознавая, что по-настоящему встает на место всех тех людей, над которыми всячески подшучивал и подтрунивал.
Теперь, видимо, жертвой являлся
он.
— А кто смеётся-то? — серьезное лицо у Вэйна сделать не получилось, что было странно: обычно он, как казалось Мадригалю, прекрасно мог овладевать своими эмоциями. — Я просто не понимаю, от чего ты так остро реагируешь на
мои прикосновения.
Разумеется, лицедей заметил, что Элегидо особо выделил слово «мои». Сразу же после этого Камило почувствовал, как в горле вмиг пересохло от волнения.
Господи, ну в самом деле, не говорить же Вэйну о том, что они
нравятся Мадригалю?..
Камило подумалось, что из всех тех откровений с самим собой, которые он когда-либо мог испытывать, это — самое нелепое. Нелепое, и…
пугающее.
Лицедею вдруг до жути сильно захотелось закончить этот странный разговор.
— Не в этом дело… — механически ляпнул он, не успев прикусить язык. Наткнувшись через мгновение на лукаво-насмешливый взгляд Вэйнамоинена, он мысленно ударил свою собственную голову о воображаемую стену. — В с-смысле, я имел в виду… ДА ХВАТИТ
РЖАТЬ!
Мадригаль перешел на крик, не контролируя себя. Но в ту же секунду ахнул, зажав рот рукой.
Воцарилась тишина. Сердце юноши забилось часто-часто, а глаза забегали то туда, то сюда.
Вот сейчас уж точно кто-то проснется, и всё — в голове его закружилась только эта паническая мысль.
Превозмогая страх, в буквальном смысле заложивший уши на некоторое время, Камило прислушался.
Во всем доме не было слышно практически ни звука, даже от самой Каситы. Только лишь приглушенный храп доносился из соседних комнат — ни намека на то, что кто-то проснулся от громкого возгласа лицедея.
— Пронесло. — выдохнул он, но спустя лишь мгновение, тут же разъяренно глянул на Вэйна. — Мы ещё не закончили!..
— Мы? — в праведном возмущении распахнул глаза тот. — По-моему, это ты тут истерику закатывать начал, а не я.
Камило аж зубами заскрипел от бессильного раздражения. Боже, сейчас он готов был на коленях извиняться перед всеми людьми, которые стоически терпели его всевозможные подколы; он готов был сделать все что угодно, лишь бы не давать Вэйну возможности переходить в доминантную позицию. Но тот, видимо, совсем не собирался как-либо поддаваться.
— Я не начинал истерику. — попытался усмехнуться Камило, но ничего не получилось. Уже в который раз.
Не контролируя свои действия, он медленно, словно в трансе, коснулся пальцами уголка своих губ, точнехонько туда, куда Вэйн его… О Господи, лицедей вел себя, как малолетняя барышня, но, наверное, имел на это право, если учесть тот факт, что Вэйн тоже был
парнем.
Мадригалю захотелось обреченно застонать. Парнем, да вы что?! А то он раньше не заметил. Лицедею захотелось провалиться сквозь землю ещё сильнее, чем минуту назад.
— Да ладно тебе, в самом деле! — миролюбиво протянул тем временем Вэйн, кладя руки на плечи Камило, а затем привлекая его к себе. — Я просто пошутил. Не думал, что ты так отреагируешь. Не злись, пожалуйста.
Хоть последние слова прозвучали наигранно-сокрушенно, Мадригаль лишь сердито засопел в ответ —хороши шутки, конечно! — но, практически не колеблясь, обнял друга в ответ. А после этого обмер вновь. Во второй раз при таком тесном соприкосновении с Вэйном, лицедей почувствовал ласковые мурашки, забегавшие по спине, шее и затылку. Ноги подкосились, а перед глазами замелькали едва уловимые огоньки.
Но в этот раз все было куда сильнее, нежели лишь несколько минут до этого.
Воздух вокруг словно стал…каким? Спертым, как тесная клетка? Или же наоборот — чистейшим, мягко обвалакивающим со всех сторон, при каждом касании к открытой коже доставляя приятное покалывание, как луч утреннего солнца?
Скорее всего второе. Да, разумеется, второе; как Мадригалю вообще пришло в голову сравнивать?
В любом случае, все происходящее вновь походило на сон.
И Камило от этого впервые стало не хуже, а, возможно, чуть лучше, чем было за все время до этого.
— Ты ведь тоже это чувствуешь, да?.. — лицедей ощутил, как ухо обожгло горячим дыханием. В этот же момент на фоне практически всепоглощающего спокойствия и умиротворения замаячило острое желание расхохотаться. Ведь подумать только! Обычно лицедей не очень-то жаловал все эти тактильные жесты — да что там, он даже Пеппу и Джульетту в детстве пытался недовольно отталкивать, когда кто-нибудь из них его обнимал.
А теперь что?..
— Угу. — на сей раз это было единственным, что Мадригаль смог выговорить.
Снова происходило что-то непонятное, и он понятия не имел,
что именно.
Он ненавидел не понимать, что происходит.
— Смотри. — Мадригаль был уверен, что, прошептав это слово, Элегидо ухмыльнулся.
В следующую секунду юноша медленно, пугающе медленно провел ладонью по спине лицедея.
По телу будто бы прошел разряд, доходящий до самых костей. Камило пробила дрожь, а кожа спины, казалось, покрылась крупной испариной.
Сейчас это было похоже на постепенно вырастающие крылья. Ещё чуть-чуть, и можно будет взлететь.
— Какого…хрена? — просипел Мадригаль наконец, лишь для вида пытаясь выбраться из обвалакивающих объятий. Пусть он не знал, что происходит, но только представив на секунду, как они с Вэйном выглядят со стороны — две темных фигуры в покрытой полумраком комнате, всего лишь обнимающиеся, но, кажется, выглядящие так, будто не обнимают друг друга, а…
О господи. Камило слегка запоздало понял, что его щеки горят огнем.
Вместо ответа на его нескладный вопрос Вэйн лишь хмыкнул, и, как показалось Мадригалю, слегка пожал плечами.
Лицедей не знал, сколько они так простояли, да и, честно говоря, это было не так уж и важно. Гораздо важнее для него были едва уловимые на переферии сознания вопросы, ответы на которые он, как обычно, не получил.
Первый вопрос (который он уже успел задать вслух) был достаточно незамысловатым:
какого хрена?
А второй непосредственно прямо относился к первому, но, как казалось Мадригалю, скрывал ответ гораздо тщательнее:
почему это ощущается таким приятным, эфемерным и знакомым?..
Да-да, именно знакомым! Камило бы по-любому разволновался, не будь он сейчас в таком безмятежном состоянии. Определённо казалось, что ему уже доводилось побывать в нем?.. Дежавю? Или же он попросту обманул сам себя?..
Камило ответил сам себе на последний вопрос почти что сразу: нет. Потому что от простейших объятий, и простейшего…
чего?
…таких эмоций быть не могло. Определённо,
не могло.
—
Это ты имел в виду, когда говорил, что рассказал
не всё, верно, Вэйн? — Камило усилием воли заставил себя усмехнуться, ибо не смотря на собственную, казалось, легкость и умиротворение, все лицевые мышцы будто бы свело судорогой.
— Может быть. — последовал тихий ответ.
Элегидо как всегда в своем репертуаре. Всю правду не раскрывает, лишь осторожно ходит по самому краю. Пофлиртовать с истиной, раскрывая её лишь на половину — крайне приятное умение. Мадригаль тоже так умеет, и, видит бог, он ни за что на свете не постеснялся бы им воспользоваться. Но почему-то
сейчас ему казалось, что в умении в этом смысла нет, ведь у Вэйна глаза, что сверхъестественное излучение — видит всех и всё насквозь. Это противоречивое заявление почему-то казалось в данный момент единственным и правильным. Мадригаль, наверное, мог бы возмутиться, но в этот раз до переживаний ему не было особого дела. Он никогда не чувствовал себя так…расслабленно и спокойно, как сейчас.
— Сказать честно, я заметил
это ещё давно
. — тихий голос Вэйна показался Камило едва слышным шелестом птичьих крыльев. На вряд-ли он был лишним. — Может быть, ты тоже?
— Когда ты появился, стало происходит
слишком много всего, я уже перестал обращать внимания. — язык Мадригаля заплетался, но он не удержался от этого подкола, после чего получил едва ощутимый пинок под бок. Но и этого хватило, чтобы ту затуманенную и эфемерную завесу как ветром сдуло.
От неожиданности лицедей отшатнулся, а затем покачнулся и чуть не упал. Вэйн удержал его за руку с показушно-снисходительным видом.
— Э-э-эй, ну так хорошо же было!.. — разозлённо протянул Камило, получив в ответ лишь поднятые в изумлении брови.
Спустя секунду до юноши наконец дошло, что он ляпнул, и то, что только что произошло. И он
снова не заметил, как несколько раз успел сменить свой облик и вернуть его в первоначальное состояние, медленно сползая на на кровать.
— Вэйн, скажи-ка мне одну вещь, пожалуйста. — медленно проговорил Мадригаль, пустым взором наблюдая за тем, как Элегидо садиться рядом с ним.
— Слушаю. — незамедлительно ответил он, невинно улыбнувшись во все тридцать два.
Камило едва поборол желание выдохнуть сквозь свои плотно сжатые зубы.
— Происходящее в данный момент
действительно трудно поддается объяснению нормальным людям, или я просто тупой?
Вэйнамоинен насмешливо фыркнул.
— А кого ты подразумеваешь под термином «нормальные люди»? — улыбка с лица юноши и не думала уходить, но голос потерял смешливые нотки; стал до ужаса вкрадчивым. Глаза Вэйна сузились, а скулы едва заметно заострились.
Мадригаль замешкался, но лишь на мгновение.
— Меня. — ответил он, дернув уголком губ в рефлекторной улыбке. — Тебя. Нас. Мне продолжать список, или сам догадаешься?
Вэйн не ответил, но на этот раз улыбка с его лица медленно спозла, подобно старой змеиной коже.
Камило почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов. О том, что
такой Вэйн пугает его до чертиков из-за схожести с затаившимся в укрытии хищником, готовым в любой момент наброситься на
жертву, он не хотел признаваться даже себе самому.
— Вэйн, прекрати так делать. — Мадригаль прикусил внутреннюю сторону щеки после того, как, отступив на пол шага, протараторил эту, казалось бы, незамысловатую и нелепую просьбу.
Тот молчал.
Камило смотрел на Элегидо, а в памяти автоматически выстраивалась последовательность последних событий, и осознание вновь начало гулко отбивать ритм в его ушах.
Не человек.
— Вэйн, прекрати устраивать этот театр и объясни нормально. — сама ситуация в принципе может очень даже позабавить, да вот только Мадригалю было тогда ничуть не смешно.
Тот склонил голову, будто бы не понимая, о чем идет речь. Будто бы совсем позабыв, что они оба недавно посетили логово Алегро, который оказался…
кем-то. Кем-то, кто не являлся человеком. И даже если Элегидо действительно не соврал, рассказав о тех существах, питающихся энергией, понятного в этом водовороте все ещё было мало. Не понятно было и то, какого дьявола Вэйн и Камило реагируют на прикосновения друг друга…
так.
Последний вспомнил о «шутке» Вэйнамоинена, и у него сразу же возникло жгучее желание глотнуть холодной воды.
— Хорошо. — отозвался тем временем Вэйн, и его губ вновь растянулись в ехидной улыбке. Мадригаль невольно проследил за этим жестом, заторможенно понимая, что всего-то пару минут назад эти самые губы, похожие на блеклые лепестки, касались его кожи.
Это казалось чем-то нереальным, нелепым и сюрреалистичным, но тем не менее,
все это происходило на самом деле.
Так ведь?..
— Что «хорошо»? — осведомился лицедей, прищурившись. Все это начало надоедать ему. И беспокоить.
— Хорошо. — повторил тот с невинной улыбкой. — Я обязательно объясню. Но не сейчас.
Камило застонал от раздражения.
— Ну отлично! — бросил он, скрестив руки на груди и отвернувшись. — Просто замечательно.
Элегидо продолжал улыбаться как ни в чем не бывало. Это неимоверно бесило Мадригаля, и в то же время заставляло чувствовать себя полным дураком.
— Нет терпения у тебя, Камило. Прям как ребёнок, честное слово…
Мадригаль замер. В горле мгновенно пересохло, а лёгкие словно опалило огнем на несколько мгновений.
— Закрой рот. — процедил он, сжав зубы до такой степени, что заныли обе челюсти. — Немедленно. Я
не ребенок.
Спустя несколько секунд лицедей осознал, что именно ответил, и инстинктивно вздрогнул, испугавшись собственной реакции. Он знал, что родственники, меланхолично сравнивая Камило с ребёнком, никогда не получали в ответ такой реакции.
Почему?..
Потому что это наболевшее. Потому что ему говорили это слишком много раз. И потому что из уст Элегидо это звучало намного более снисходительно и осуждающе, чем от каких бы то ни было людей.
Лицедей с ужасом осознал, что боится обернуться. Ему казалось, что если он сделает это сейчас, то как минимум получит плевок в лицо, и, наверняка, заслуженный.
Но Мадригаль забыл, что Вэйн никогда не ведет себя ожидаемо.
Со вновь начавшей образовываться пустотой в грудной клетке, Камило почувствовал, как Вэйн неторопливо сжал его плечо, чуть погладив его большим пальцем.
Вновь мурашки и вновь пустота, но теперь она стала немного приятнее. Прежде чем мысли поглотил жидкий, молочно-белый туман, лицедей на долю секунды успел предположить, что сейчас, наверное, Вэйн точно вывихнет ему сустав, а затем сломает какую-нибудь кость. Сожмет её у себя в ладони, и та превратится в бесполезный белый порошок.
Конечно, Элегидо этого не сделал. Но и через пару мгновений, будто бы прочитав мысли Мадригаля, предостерегающе сжал плечо чуть сильнее, сумев впиться острыми ногтями в кожу даже сквозь одежду.
— Мы оба сегодня пережили не очень приятный момент. — негромко заговорил Вэйнамоинен, каким-то образом сумев понизить голос до хриплого мурлыканья. — Я понимаю, что тебе может все это казаться глупой шуткой, странным сном с непподающимися объяснениям несостыковками, нелепой галлюцинацией, в конце концов. Всем, чем угодно, и поверь, я осознаю это. Я хочу помочь тебе. Помочь тебе и себе. Признаю, я действительно знаю о происходящем больше, чем ты. Но лишь ненамного. Ты все узнаешь, обещаю. Но немного позже.
Камило наконец обернулся, и глянул прямо в глаза Вэйну, вымученно усмехнувшись:
— И как мне понять, что ты не обманываешь?
Тот закатил глаза с крайне обреченным видом.
— Я сказал, что ты узнаешь. — пробормотал он. — Но не сказал, каким именно способом.
Мадригаль замер.
— То есть?.. — начал он медленно, и Элегидо кивнул, не дав ему продолжить.
— Да. — небрежно согласился он, облокотившись боком на твердую стенку. — Ты можешь сам узнать…то, что тебе нужно. Ответы есть везде. Иногда нужно лишь внимательно оглядеться по сторонам.
Камило подавил желание внимательно окинуть взглядом свою комнату, которую он знал так же хорошо, как и свои пять пальцев. Вместо этого он лишь прищурился, недоверчиво глядя на друга.
— Ты снова говоришь загадками. — прохладно сообщил он, нетерпеливо тряхнув головой.
Не только. — сообщил едва слышный голосок собственных мыслей в голове лицедея. —
Он играет с тобой. Дразнится. Ему это доставляет удовольствие, разве не видишь?..
Мадригаль закусил внутреннюю сторону щеки. Он чувствовал себя актером, играющим в фантасмагорической пьесе. Актером, который даже в руки не брал бумажку с написанным на ней сценарием.
Вэйнамоинен наклонился, и теперь между их лицами оставалось весьма малое расстояние. Глаза Элегидо расширились и стали похожи на два глубоких черных озера, берег вокруг которого был покрыт белым песком. Хотя, возможно, это мог бы быть снег. Да, наверняка — два заледенелых черных озера посреди зимней снежной ночи.
От Вэйнамоинена никогда обыденности не дождешься.
Загадка.
— Ну так попробуй отгадать их. — лицедей вздрогнул, услышав его голос. — Мне казалось, ты любишь это делать. Любишь
разоблачать.
— Кто тебе такое сказал, интересно? — выговорил Камило как можно спокойнее, понимая, что в горле вновь пересохло, как в пустыне.
— Ты сам и сказал.
— Когда?
— Давно.
Лицедей прищурился.
— Месяц для тебя—давно? — уточнил он, ухмыляясь, как показалось ему самому, весьма беспечно.
— Месяц? — переспросил Вэйнамоинен, и Мадригаль заметил в его лице искреннее удивление. — Мне казалось, что мы знакомы уже очень много времени.
Сердце лицедея пропустило уже черт-знает-какой по счёту удар за все это время, и он едва успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть «мне тоже». Камило тихо хмыкнул, теперь уже избегая смотреть в глаза собеседнику.
— На счёт загадок… — проговорил он наконец, бессмысленно дергая рукав своей рубашки. — Она тут одна единственная—ты.
— Оу.
— …И, раз уж нужно
разоблачить её, — тут Камило не удержался от передразнивания, — то следует начать прямо сейчас, потому что времени это займет много. Так вот, к чему это я: ты обещал пригласить меня к себе…в гости, да. И что ж мы сидим? Будем считать, что это начало операции по
разоблачению.
Мадригаль прекрасно понимал, что это практически верх наглости, но ничего не мог с собой поделать. На периферии сознания все ещё маячило это мимолетное и ехидное сравнение с малолетним ребенком. Почему оно стало вызывать столько досады?.. В любом случае, сейчас это не имело значения. Хотите ребенка? Отлично, будет вам ребенок. Наглый, амбициозный и избалованный ребенок.
Мадригаль удовлетворенно кивнул своим мыслям, а затем глянул на Элегидо. Видя его приоткрытый в удивлении рот, слегка расширенные глаза и выражение крайнего удивления на лице, Камило внутренне возликовал.
— Операция по разоблачению. — медленно проговорил наконец Вэйн, сдвинув брови. Затем, громко хлопнув в ладоши (Касита возмущенно заскрипела ставнями, что заставило Мадригаля вскочить и зашикать на обоих), он запрокинул голову и беззвучно расхохотался.
— Камило, ты—гений! — объявил он спустя несколько секунд, улыбнувшись так, как обычно улыбается человек, которому выпала удивительно редкая возможность поглазеть на одно из чудес света. — Тогда не будем медлить.
Брови Мадригаля поползли на лоб.
— Вот так просто? — тупо переспросил он. — Даже никаких аргументов или загадочного молчания?
— Нет! — легко согласился тот, подходя к раскрытому окну и улыбаясь, видимо наслаждаясь мягким и сверкающим светом луны. — Надеюсь, тебя не хватятся?
— Не хватятся. — чуть растерянно отмахнулся Камило. И на этот раз не соврал—скорее всего все вновь подумают, что он принял чей-то облик, и скрывается
где-то здесь. Когда-то это уже прокатило, и в этот раз прокатит.
— Отлично! — пропел Элегидо в ответ, а затем повторил: — Говорю же, не будем медлить. У
нас мало времени.
Слыша эти слова, Мадригалю показалось, что уровень сюрреализма в происходящим резко подскочил ещё выше.
***
Прохладный ветер трепал волосы Камило, и он, изредка отфыркиваясь, следовал вслед за Вэйнамоиненом, который шёл впереди так легко стремительно, будто бы и вовсе не касался ногами земли.
Честно говоря, лицедей уже начал жалеть о том, что придумал эту затею, что не скажешь о Вэйне — тот выглядел самым воодушивленным человеком на свете.
Смотря на темное небо, на котором изредка проглядывались звезды, Мадригаль украдкой вздохнул. Да уж, при первой их с Элегидо встрече он вообще не думал о том, что через некоторое время будет посреди ночи идти на экскурсию в такой же дом, как и Касита.
— Ты какой-то уж слишком довольный. — осторожно произнес лицедей, обогнув Вэйна. И, к слову, Камило ничуть не преувеличивал в своих словах: лицо его попутчика казалось в полночном мраке вторым лунным ликом.
— Просто уже предвкушаю, какая у тебя будет реакция. — честно признался он, чуть усмехнувшись.
— Ммм… — протянул Мадригаль глубокомысленно. Его дыхание слегка сбилось от быстрой ходьбы, но это, разумеется, не мешало ему осмыслить слова Вэйна. — Ну что ж, Вэйн, если снова произойдёт что-то из разряда вон, то я за себя не ручаюсь.
— Покончишь жизнь самоубийством, чтобы пробудиться ото сна? — состроив скорбное лицо, предположил Элегидо.
Камило сделал крайне задумчивый вид.
— Вообще-то, я не говорил, что мне этот сон не нравится. — заявил он.
Вэйн в ответ рассмеялся. Интересно, догадывался ли он, что Камило не шутил?
***
Они шли ещё минут тридцать, петляя то вправо, то влево — мимо леса, реки, подгорья, все дальше отходя от поселения — Мадригалю в один момент показалось, что они попросту ходят кругами.
— Пришли! — объявил наконец Вэйнамоинен, как только они остановились немного дальше от берега, за холмом, на котором находилась небольшая рощей, состоящая исключительно из деревьев бука и разнообразных диких цветов, названий которых Камило не знал. Да и не смотрел он на них.
Он смотрел на крупное, совершенно нереальное сооружение, которое, судя по всему, являлось домом семьи Элегидо.
Когда Мадригаль как следует разглядел его, чтобы убедиться, что это не является миражом или оптической иллюзией, то его нижняя челюсть медленно поползла вниз.
Он подошел ближе словно в бреду или против воли, отказываясь в этот момент смотреть на Вэйна, лицо которого наверняка светилось торжеством.
Дом Элегидо представлял собой фантастическое сооружение, будто бы состоящее одновременно из самых разнообразных частей, украденных из других зданий. И все разноцветные, преимущественно из темных оттенков. Но самым невероятным был вовсе не этот факт.
Все эти части двигались. Камило не мог понять, как это работало: он лишь видел кусочки мозаики, исчезающие тут и появляющиеся там, заменяющие друг друга… С окнами и дверьми была та же история — последние и вовсе заменялись, будто бы по щелчку пальца, не издавая при этом практически никаких звуков. Мадригаль мог слышать только едва уловимые вздохи и шорохи, будто бы сам дом дышал, в самом наибуквальнейшем смысле этого слова. Но и это было ещё не всем, чему предстояло упасть прямиком на обезоруженый и плохо подготовленный взор Камило.
Происходящее в следующую секунду заставило его икнуть, а затем медленно осесть прямиком на землю.
Черты дома начали искажаться. Его крыша, скорее всего, находилась посреди ветвей деревьев, её скрывающих, поэтому юноше не было видно, что происходит наверху; но, честно сказать, того, что он лицезревал на уровне своего зрения хватило с лихвой.
Искаженные черты дома со вздохами и громким скрипом начали искажаться, образовывая огромное
лицо, покрытое щепками и чем-то, подозрительно напоминавшим острые шипы.
Камило только спустя пару мгновений осознал, что это были
зубы.
Существо разинуло пасть, и глаза, которые по ошибке можно было за очень маленькие окна, скрылись в тени. Оно издало несколько нечленораздельных, скрежетащих и гулких звуков, которые лишь отдаленно напоминали слова.
Вэйн что-то еле слышно проговорил — очевидно, в ответ.
— О Боже. — только и смог просипеть Мадригаль, завороженно смотря на то, что являлось жилищем Элегидо.
— Добро пожаловать в Аксель! — победоносно воскликнул Вэйнамоинен, и его возглас растворился в глубине ночной тиши, словно фосфорический луч луны, едва заметно освещающий окружающую его темноту.
