***
Валлтери...Возможно, ей стоило предотвратить его появление, либо же уничтожить здесь и сейчас. Однако, к сожалению, Она каким-то образом не может найти его, потому что он похож на маленькую ящерицу, снующую по складкам этого мира, проскакивающую то в одну яму, то в другую, а то и вовсе прочь из Пандемониума незнамо куда — быть может даже в мир людей. Но на самом деле ящерицей Валлтери отнюдь не является. Она до сих пор с содроганием вспоминает его огромный силуэт, покрытый режущими глаза звездами, во мгновение проскальзывающий между гигантских скал, хохочущий и титанический... В какой-то степени он являлся таким же сильным, как Она сама. И это было самым неудобным. Потому что никто в Её мире не может быть сильнее, чем Она. И кажется, что Валлтери как раз-таки находится на пути становления ещё сильнее чем сейчас, даже не смотря на то, что заточен сейчас в стенах Рубреи. Она помнит, как неблагодарный ублюдок чуть не превратил Пандемониум в мертвые развалины — его побуждения ей неизвестны, да и не собирается Она в них вникать. Лишь в одном Её уверенность нерушима — Валлтери ещё хуже, чем Элегидо, и уж теперь Ей необходимо постараться, чтобы сравнять с землей эту собственную грязную ошибку. Ведь не ровно Время, и он выберется из тюрьмы, в которую заточен. Возможно, теперь Ей необходимо пробудиться, и выйти наконец во Внешний мир. Хотя бы на некоторое время.Интерлюдия 3: Ралгамаур
7 августа 2022 г. в 10:19
Вокруг Неё находится всё...и одновременно с тем совершенно ничего. Ничего и всё — в этом состоит и этим является Пандемониум. Мир, который Она создала. Мир, который, особенно в людском мире, нарекли Адом или же Преисподней.
Звучит невыносимо отвратительно. Да и по сути своей, Пандемониум не есть ни то, ни другое, да и ни-третье-ни-четвертое-ни-пятое — слишком много ложных названий и рассказов, но правды — один лишь мизер, да тот известен лишь тем существам, которые кишмя кишат в Пандемониуме, будто гигантские черви.
Чудовища. Отвратительные, демонические, мерзкие, — в человеческой речи ещё очень долго не появится таких прилагательных, благодаря которым можно будет описать всех тех монстров, населяющих Пандемониум. Монстров, каждый из которых в нутре своем воображает себя невесть чем, вплоть до краеугольного камня мироздания — но, возможно, для людей они и являлись этим невесть чем.
Люди...Ничтожные, недальновидные существа, не стоящие даже толики Её внимания. Они всего лишь корм для существ Её мира. Отвратительный, пресный и гнилой на вкус. Она понятия не имеет, что такого замечательного в нем находят остальные. И не хочет знать. Знать она хочет другое.
...От раздумий её внимание всегда отвлекают огненные всполохи, то и дело мелькающие то тут, то там. Её мир наполнен яркими шарообразными огнями, которые медленно превращаются в огромные пути, синхронно двигающиеся вперед, а затем проходящие сквозь Неё, медленно сжигающие Её совершенно полностью...Она была фениксом. Одним из тех существ, которые могли свободно просыпаться из пепла...Одним из них, и одновременно с тем совсем другим. Тем, кто, возможно, был на пути становления Высшим.
Она тешит себя этими мыслями, кажется, с самого своего зарождения...Но иногда ей кажется, что зарождения никогда не было. Если зарождаться, то лишь одной.
Но кроме неё был ещё и другой. Другой, который вытеснил её мир своим Пантеоном, сверху донизу наполненным разнообразными огнями, которые отнюдь не такие, как в Пандемониуме. Здесь они так же легко поглощаемы мраком, как и всё остальное. Если выражаться легко, то Её огонь — уже заранее лишь тлеющие угли.
А то, что творит Он — это не вписывается не в какие рамки. Его сияние ослепительно. Оно вновь практически выжигает Её изнутри, но на этот раз её глазам больно — и она ничего не может с этим поделать.
Она уже пыталась его убить. Уничтожить-растоптать, да, она раньше она хотела именно этого, потому что кроме неё ни одна такая же сущность существовать не могла. Она должна была быть одна во всем мире. Это не представлялась возможным, но почему бы не попробовать, верно?
Отлично, спустя какое-то время Она, конечно, попробовала.
И теперь, когда Она смотрит на огромную черную дыру у себя в боку, из которой до сих пор иногда сочится мерзкая красно-зеленая жижа, Она понимает, что зря связалась с этим другим.
Он отвратителен. И он, и абсолютно все существа из Пантеона.
А также те слияния тьмы и света, которые каким-то образом были порождены из гигантских сгустков её энергии, именно тогда, когда Она готова была умереть от боли, которую вызывала Её рана.
Она практически никогда и не видела Элегидо, которые лишь спустя каких-то пару тысяч лет после своего рождения выбрали участь реинкарнации. По сути, они практически ни чем не отличались от Её монстров, населяющих Пандемониум. Наверняка они мнили из себя невесть что, на самом деле являясь лишь искаженными гибридами и бастардами, которые, как Она догадывалась, теперь все чаще перерождаются в телах людей, и — подумать только! — иногда вообще без каких-либо способностей, пресущим приличным духам. Невообразимо, но...Она чувствовала стыд и отвращение, когда понимала, что сама создала Их. И даже тот факт, что вся Нордана уже несколько тысячелетий кряду стоит на ушах, пытаясь разыскать Элегидо, никак не спасал положение.
Как же Ей хочется повернуть время вспять, и попросту не лезть тогда к другому. Возможно сейчас она могла бы делать что, что делала ранее — сливаться со своим миром в умиротворяющей дреме, пока триллионы импульсов энергии сжигают её изнутри. Не удручать себя переходами на Внешнюю сторону, не вести никаких переговоров с кем-либо...Зачем Ей Внешние заботы, если все, что Она имеет, полностью Её устраивает? Она существует. Не в этом ли смысл?
Разумеется, всем смыслам присуще менятся, особенно в Её случае.
Примечания:
Не забудьте про вторую часть. Выкладываю две сразу в качестве благодарности за ваше неземное терпение в ожидании новых глав. Спасибо. ♡
(и...кстати...я думаю, что вы уже обо всём догадываетесь, и я могу добавить метку "реинкарнация")