***
— Ты действительно хочешь пойти за ним…туда? — спрашивал тогда Иизаки, шестой по счету из Круга Несноуна. — Вэйн, он справится. Я не думаю, что тебе стоит так сильно беспо… — Замолчи. — Вэйн на такие слова бросал лишь лаконичные, грубые ответы, более похожие на жалкие обрубки всех тех мыслей, которые проносились в его разуме. Жалкие и окровавленные обрубки, да. Иизаки, видимо, прекрасно понимал это, поэтому старался наседать не так сильно. Его вечная смеющаяся улыбка до ушей тогда неимоверно раздражала Вэйнамоинена, хотя он понимал, скрипя зубами, что в том, что произошло с Рейма, нет абсолютно ни чьей вины, кроме… кого?***
Рейма… Рейма, Рейма. Это имя отдавалось болезненной сладостью на языке Вэйна, и он будто бы снова ощущал немного шершавые, но не смотря на это, всё ещё такие приятные губы. Даже спустя столько времени ему до сих пор казалось, что в этом смысле он был похож на Майро, третью по счёту из Круга Несноуна: его бедная сестра несколько дней ходила с самым отстранённым видом, присущем лишь тем существам, которые застряли между миром живых и миром мертвых, потому как вспоминала свою возлюбленную, то, как та погибла от рук Майро. Майро не хотела этого делать. Её заставил Рихард — главный предводитель Круга. Из-за чего? Из-за того, что та возлюбленная (из обрывочных рассказов сестры Вэйн припоминал, что её звали Кларисса) нарушила баланс. А нарушение баланса, как все знали, сулило распад цикла реинкарнаций. Он был не совсем распадом, а лишь тем, из-за чего все Элегидо в последние несколько столетий перерождались практически обыкновенными людьми, а не тем, чем по сути все они являлись с начала времен. Майро рыдала, вонзая копьё в сердце Клариссы — Вэйн сам это видел, в той, предпоследней реинкарнации ему было лишь восемь смертных лет — и его сердце разрывалось, смотря на эти два проявления позорнейшей человеческой слабости — слёзы и смерть. И чем же Вэйн был похож на сестру? Наверняка тем, что тянущее, отвратительное осознание того, что он даже не успел толком попрощаться с***
— Ты можешь проведать его. — голос Рихарда был тяжелым, как каменные плиты, но и этот снисходительно-мрачный тон заставил Вэйна подскочить от болезненного укола радости в груди.***
Помещение. Маленькое помещение, как маленькая комнатка или каморка. Оно было именно таким, Вэйн отлично помнит. — Вэйн?.. Свистящий шёпот с неприятным скрипом разорвал тишину, которая по сути своей была во много раз неприятнее. — Мать моя Ралгамаур. — неверящим тоном и одновременно с тем совершенно упавшим голосос выговорил Вэйн, за одно лишь мгновение оказавшись рядом с Рейма. Тот превратился в тень себя прежнего. Глаза Рейма были покрасневшими, а под ними вырисовывались темные мешки, на фоне бледного почти серого лица казавшиеся ещё большими. — Я… — голос Вэйнамоинена предательски сорвался, и, прежде чем аккуратно, практически целомудрено коснуться губами этого практически фарфорового нечто, что раньше являлась горячими губами Рейма, почувствовал сердцебиение, ущащенное, казалось, до максимальной степени. Рейма, видно, почувствовал напряженность Вэйнамоинена, криво усмехнулся. Тот еле удержался, чтобы не содрогуться: эта усмешка со стороны казалась вырезанной кривым ножом. — Боишься, что заражу? — Рейма тихо рассмеялся, и Вэйн почувствовал, что что-то в его внутри резко ухнуло вниз, даже не смотря на то, что сейчас он двже не чувствует присутствие Валлтери. Сейчас… Пока… — Не смей говорить так. — Вэйн хотел, чтобы голос прозвучал хоть худо-бедно властно. Не получилось. Он был скорее похож на лепет ребенка, впервые пытающегося противится строгости родителей. Однако Рейма лишь пожимал острыми плечами в будничном жесте, а затем улыбался — настолько легко и беззаботно, насколько мог; будто не было всего того, что было. Будто бы всё хорошо. В совершенно такой же манере, практически бесстыдной, Рейма, немного поддавшись вперед, обнял Вэйна, по-свойски устроившись практически на его коленях. — Я скучал. — неясно пробормотал Рейма, и фарфоровые губы неожиданно погорячели и повлажнели, как только Вэйнамоинен почувствовал их на своей шее. Медленно, будто бы в трансе проводя ладонью по спине Рейма, Вэйну показалось на секунду, будто бы сквозь эту тонкую, словно рыбья чешуя, кожу, можно почувствовать кости позвоночника. — Мы недавно виделись. — Вэйн старался, правда—изо всех сил старался, чтобы его чертов срывающейся голос звучал хотя бы немного навеселе. Но рядом с Рейма он не мог притворяться. Рейма всё равно раскусит его. Вот и сейчас в ответ на слова Вэйнамоинена тот вновь лишь тихо хмыкнул. — И что? Действительно, причин для жалоб не наблюдалось. Вообще не наблюдалось. — Да, ты прав. Они сидели молча. Вдвоем. Рейма так доверчиво прижимался к телу Вэйна, что тот непроизвольно почувствовал примесь какого-то болезненного умиления. На этом по большей части сыграл тот факт, что Рейма, за это короткое, но казавшееся тогда мучительно долгим, время, очень похудел и будто бы убавил в росте. Теперь стороны поменялись. Раньше Камило выглядел более-менее взрослым, но вёл себя, как ребенок (в этом смысле он был очень похож на Иизаки, а также маленьких близнецов Онни и Орвокки). А теперь ситуация стала практически противоположной. Рейма будто бы весь сжался и действительно уменьшился в размерах, но зато стал вести себя до ужаса безмятежно — словно человеческое существо, которое узнало, что болеет неизлечимой болезнью, но реагирует на эту новость с возмутительным спокойствием, и… смирением?.. «Потому что Валлтери — та же практически неизлечимая болезнь. Паразит. Он хотел найти себе временное пристанище — и нашёл его в лице Рейма. Рейма стал больным. Рейма стал заразившимся чем-то… Чем-то, лишь приблизительно напоминающем едкий и смердящий черный гной, но на деле это гораздо, гораздо хуже… Таких человеческие существа называют одержимими.» Вэйнамоинен понятия не имел, что произошло в Пандемониуме, однако это не мешало ему догадываться. Возможно, Ралгамаур смогла уничтожить Валлтери… ...невозможно… но тот смог оставить в каком-то слое астрала что-то вроде…якоря? Потому что то, что сейчас сидело в Рейма, являлось слабым темным духом — но этот слабый темных дух с поразительной скоростью черпал силы, проще говоря… …подпитывался самим Рейма.***
— Нет. — Вэйн оторопело качал головой, плотно сжимая кулаки, так сильно, что ногти со скрипом впивались в кожу. Голос срывался на крик. — Нет, Рихард, я не смогу этого сделать!.. — Ты должен. — НЕТ!.. — Вэйнамоинен… — Рихард, ты рехнулся. Черты лица старейшины впервые за всё время искажаются в приступе истинного раздражения и злобы. — Нет, Вэйнамоинен, это ты рехнулся. Рехнулся, черт тебя дери, и совсем сдурел. — Вэйну казалось, что ещё мгновение, и тот начнет брызжать слюной. — Знаешь, я был бы очень признателен, если бы у тебя нашлись более удовлетворительные варианты. Вэйн молчал. Сердце колотилось, как безумный барабан. — Не-ет, — полу-прошипел полу-протянул он уже больше для себя, и нервно хихикнул. — Да это бред. Рихард, не ты ли на протяжении Гэдриэль-знает-сколько лет втолковывал нам о том, чтобы беречь друг друга? Чтобы не разрывать Круг раньше времени?!.. — Ситуация критическая. — лицо Рихарда вновь приняло невозмутимый вид, и он метнул грозный взгляд на Вэйна, возвышаясь над ним, как огромная башня. — Рейма ничего не изменит, если переродится раньше остальных. Вэйн изо всех сил стралался не слышать в этих словах: «Рейма не слишком важная персона в Кругу. И ты тоже, Вэйнамоинен». ..но ведь это лишь игра воображения, верно? — Вэйн. — Рихард редко называл его так. И вообще, кроме Рейма и Майро никто его так не называл. Против воли Вэйнамоинен заскрипел зубами от бессильной ярости. — Послушай меня. Ты ведь помнишь, зачем мы перерождаемся из столетися в столетия на протяжении этого огромного времени? С момента нашего зарождения… — Я не помню нашего зарождения. — сипло отвечает Вэйн, чувствуя горечь на языке, в разуме и сердце. — …И до этого момента. — закончил Рихард, будто бы даже не обратив внимания на его слова. Рихард положил руку на плечо Вэйна, и на лице его играла мудрая улыбка доброго, всезнающего дедушки. Вэйнамоинену отчаянно хотелось по ней врезать. И не один раз. — Ты помнишь?.. — Помню. — процедил тот. Это он действительно помнил. Никогда не забывал. Потому что Они были независимы ни от кого и ни от чего. Круг Несноуна в буквальном смысле являлся ними ими самими. Он поддерживал цикл их реинкарнаций-жизней. Не давал их душам кануть в небытие. Круг Несноуна был их магнитным полем. Их оболочкой. Их крепостью. Сами себе защита. Возможно, нечто большее. Связанные. Единство из множества. — Рихард. — практически прошептал Вэйнамоинен спустя некоторое время молчания. — Мы все сейчас лишь горстка людей, наделенных скудными сверхспособностями. А что будет дальше? Что если из-за Рейма всё пошатнется?.. Он не обвиняет Рейма, нет. Просто всё так запутано… Он так устал… — Твоя правда. — ответил наконец Рихард. — Но что прикажешь делать? Кроме тебя Рейма никого к себе не подпускает. Интересно, почему… — Неужели ты забыл, что наши души невозможно уничтожить? — Рихард продолжал наступать. — Человеческая натура плохо влияет на всех нас, Вэйн, но ты превзошел себя самого. Стыд и позор. Ужас-с-с. Вэйн еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. — Вэйн, ты ведь не станешь отрицать, что вы с Рейма—самые бесстрашные? Не станешь опровергать факт, закрепленный сотнями жизней, жизней-миров-приключений — …пройденных нами? Старик превращается в ребенка. Опять. — Не стану. В глубине души Вэйн понимал, что ему придется. И очень надеялся, что всё пройдет быстро и безболезненно для Рейма. И для него самого.***
…Закончив свой монолог, Вэйнамоинен, не выдержав угнетающей смердящей атмосферы и не просто камня, и гигантского куска скалы, лежащей у него на сердце, которой когда-то являлись непробужденные дийи, упер взгляд в пол, не в силах пошевелиться и сказать хотя бы что-нибудь. — Вот как. — Рейма заговорил лишь спустя каких-то пару секунд минут часов ...однако Вэйну это время показалось маленькой вечностью. Он ощущал себя так, будто бы совершил страшное преступление, карающееся смертью. Так и было. Вэйнамоинен медленно подошел в плотную к Рейма, заставляя себя не отводить взгляд от доверчиво распахнутых глаз. — Ты выглядишь так, будто бы расстроился. — эта фраза заставила Вэйна в шоке остановится. Расстроился?.. — Расстроился? — неверяще переспросил Вэйнамоинен, расширенными от медленно подступающего приступа истерики глазами глядя на безмятежного Рейма. — Да вы все здесь свихнулись!.. Вэйн еле как сдерживался, чтобы не вцепляться в собственныйе волосы, в растрепаном состоянии казавшимися лишь бесполезными патлами. — Вэйн... — Рейма попытался коснуться его плеча, но Вэйн зашипел сквозь зубы, будто бы взбешенный кот. — Идиот! — простонал Вэйнамоинен, стукнувшись спиной об стенку. — Ты вообще слышал, что я рассказал тебе?! Мне придется убить Валлтери, а значит и... Вэйн не договорил, порывистто выдохнул. И тут произошло невероятное. Рейма рассмеялся. Рассмеялся чистым, по-детски звонким смехом. Вэйнамоинен глядел на это остекленелым взором. — Вэйн, я думал, Рихард тебе всё рассказал. — пробормотал Реймв наконец, театральным жестом утирая выступившие в углах глаз капли слез. — Ты как маленький, ну честное слово... Вэйнамоинен вдруг частично отключился в плане эмоций. Единственное, что ему захотелось — это хорошенько врезать Рейма, и плевать на их отношения и теплые чувства друг к другу. Но желание быстро пропало, как только Вэйн увидел, что Рейма, не договорив, болезненно морщиться, резким движением хватаясь за собственную шею. Вэйнамоинен сразу же заметил, что на ней проступают черные полосы, похожие на пальцы, смыкающиеся на коже в удушении. — Кошмар. — Рейма выдавил из себя смешок. — Вэйнамоинен, послушай меня. Ты...правда слишком сильно драматизируешь. Мы ведь бессмертны, ха-ха.. Бессмертны. Такое прекрасное, совершенно неземное и до верху вдохновляющее слово, казавшейся спелым плодом из райского сада, приобрело тогда вкус переспевшего гнилого яблока. — Мне действительно хуже. — честно признался Рейма, между тем продолжая поглаживать плечи Вэйна. — Если любишь меня, то тебе придется. Придется. — Возьмешь первую попавшуюся в руки железяку, и... Шлеп. Лишь пара секунд, и Рейма уже недоуменно трогал собственную щеку, на которой краснел след от звонкой пощечины. Ещё пара секунд — и Вэйн, впившись пальцами и ногтями в плечи Рейма, хорошенько встряхнул его же. — Просто замолчи. — отчеканил он, и, наверное, впервые за время этой жизни увидел в глазах Рейма промелькнувшее беспокойство и страх.***
Прошло много времени до того, как Вэйн окончательно успокоился. Нет, у него не было приступа и истерики, как он ожидал. Снаружи, по крайней мере. И всё же, не смотря на это, он чувствовал себя безумно измотанным, впервые за несколько последних жизней. — Это отвратительно. — произносил Вэйнамоинен уже, наверное, раз десятый. — Вдруг...вдруг что-то произойдёт, и... Рейма затыкает его. Они целуются долго, и, возможно, с продолжением — Вэйн мало что помнит. Помнит только последующий раговор.***
— А я знаю, как будет. — подал голос Рейма спустя какое-то время, слегка почесывая собственную шею. — Если увижу тебя, сразу узнаю. «О да. Узнаешь.» —...А потом буду недоумевать, какого черта хочу на тебя напрыгнуть, и... — Рейма в притворстве закашлялся, всем своим видом изображая нимб ангела над головой. Вэйнамоинен рассмеялся, чувствуя себя слегка опьяненным. — А потом будет концерт по поводу «Ах, ну мы же оба парни, как так-то?!» — О-о-о да! — Рейма от души расхохотался, запрокинув голову. — С моим-то везением я определенно окажусь ребенком каких-нибудь пуритан с жестокими семейными традициями. Вэйн сглотнул комок в горле, который должен был стать очередной усмешкой. — Осторожней— ты тыкаешь пальцем в небо. — дрогнувшим голосом предупредил Вэйн. — Да ладно. — Рейма лениво потянулся. — Мы ведь только что обсуждали то, что ты скоро убьёшь меня и этого мелкого паразита, и ты держался вполне себе.. Рейма снова не договорил, закашлявшись и схватившись за живот. — Вот блин. — пробормотал он. — Кажется теперь я понимаю, как чувствуют себя беременные, вха-х.. — Ха-ха-ха. — огрызнулся Вэйн в ответ, внутренне вопя от ярости на собственный голос, который предательски дрожал уже миллион раз подряд. — Ты в порядке? Он опять?.. — Да нет.. — просипел Рейма, всё ещё кашляя. Из его рта выскакивали маленькие капли чего-то черного. Но и это заставило Вэйна оцепенеть. — Рейма.. — севшим голосом проговорил он, попытавшись положить руку тому на спину, но тут же одернул её. Рейма неестественно выгнулся, безумным взглядом глянув на Вэйнамоинена. Внутри него будто бы что-то хрустнуло, а кожа на шее неестественно натянулась, будто бы резина, обнажив проступившие на ней силуэты. Силуэты клыков.***
«Нет Нет нет нет нет нет Рейма я не смогу нет Рейма мне тоже страшно Пожалуйста не заставляй меня не кричи так умоляю Мне тоже больно даже если я знаю что твоей душе ничего не грозит но я все равно боюсь Прости меня»***
Рейма здесь больше не было. Вместо него было что-то. Что-то. Глаза Реймы выпучились. Одна влажная прядь прилипла к глазному яблоку, но он оно...другое... не замечал этого. — Вэй... — На... — Мо... — И... — Нен... Сотни голосов обружились на Вэйна, будто груда гигантских камней. Но его владельцем было лишь одно существо. — Чего же ты так испугался, Вэй-на-мо-и-нен, сукин ты сын? —***
Ты думаешь, что мог верить Рихарду, да, Вэйн? смех Неужели ты думаешь, что он говорит правду? Быть может, он хотел избавиться от твоего любимого Рейма, а заодно и от тебя? Круг Несноуна, ха-ха-ха...Могу поспорить, что вы, Элегидо — все до единого — не более, чем мерзкие людишки, возомнившие о себе невесть что. Разве ты помнишь свое рождение, чтобы думать, что являешься чем-то хтоническим? Разве ты помнишь все подробности реикарнаций? Разве чувствуешь всю энергию и иномирскую силу, которая якобы наполняла вас всех до этого?! Вы Все ЖАЛКИЕ! НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ Я ПЕРЕБЬЮ ВСЕХ ВАС КАК ТЛЮ. ПОТОМУ ЧТО ВЫ НИКЕМ НЕ ЯВЛЯЕТЕСЬ И НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЛИСЬ. ЭТО ВСЕ БЫЛА ОДНА СПЛОШНАЯ ИЛЛЮЗИЯ. И ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НИКОМУ НЕ НУЖЕН И НЕ БЫЛ НУЖЕН. ДАЖЕ РЕЙМА. ДУШУ КОТОРОГО ТЫ СЕЙЧАС УНИЧТОЖИЛ ВМЕСТЕ СО МНОЙ.***
Вэйнамоинен Элегидо кричал. Если звук отчаяния, тревоги, страха и болезненной надежды, который он издавал, можно было назвать криком.***
Кровь. Море крови. Те моменты его жизней, когда он мог убивать кого угодно не моргнув глазом, прошли. Он снова (будто бы) стал ребенком. Маленьким и беззащитным. Не способным на убийство. Будто бы...***
Огромная черная тень в унисон с мерзкими хлюпающими звуками и воплями, вырывающаяся из мертвого тела. Океан крови. Фарфоровая кукла, плавающая в этом океане. Перерождение.***
Во взгляде Вэйнамоинена был ослепительно белый свет. так ярко! туман. Он смотрел на свои руки. Клинок, который одна из них сжимала, был весь в крови. Одежда и лицо Вэйна в брызгах крови, перемешанной в черной слизи. Фарфоровая кукла с рваной дырой вместо живота — это Рейма, верно? Он лежал, не двигаясь. Остекленелый взгляд смотрел в пустоту. Вэйнамоинен дрожит, как осиновый лист, обхватил лицо Рейма обеими руками. В груди Вэйна что-то заклокотало. — Прости. — хрипло прошептал он, поцеловав его в лоб. — Прости. Он поцеловал его в щеки, подбородок, шею, будто бы пытаясь запомнить. Попрощаться, хотя знал, что ничего не потеряно. Хохот Валлтери и его прощальный вопль до сих пор звенел в его ушах. Не осознавая, что делает, Вэйн, одной рукой обняв тело Рейма за шею, о другой за талию, прижал к себе так сильно, насколько мог, даже не беспокоясь о том, что мог в тот момент этими сумасшедшими, совершенно гротексными объятиями потрескать ему пару ребер. — Прости меня. — повторял Вэйнамоинен нелепую мантру, будто бы надеясь, что Рейма слышит его. — Этого больше не повторится, потому что я не смогу. Прости меня.***
Спустя некоторое время Вэйнамоинена нашли на полу в этой же комнате, испачканных в крови и черной слизи. И он был похож на спящего, обнимая и словно бы укачивая мертвое тело Рейма. Вместе, лежа и не двигаясь, они были похожи на двух совершенных существ прямиком из Пантеона. Сияющие.