Everybody Wants To Rule The World

Наутро Вероника всё же расчихалась, а высохшие кое-как волосы стали выглядеть совсем отвратно. С тоской во взгляде и слезами на глазах, она распутывала это безобразие деревянным гребнем и пыталась сплести привычную косу, пока мужчины рядом осматривали карту и планировали дальнейший маршрут продвижения. Призывные шпионы сообщали, что шиноби рыскали в соседних селениях, а это значит, что они могли легко попасться властям на глаза, если не будут достаточно осторожны. «Акацки» становились всё заметнее и начинали привлекать к себе внимание самим фактом своего существования. — Уйдём на север, к старому убежищу, — предложил Кисаме, подумав. – Там можно перекантоваться несколько дней, пока не собьём с себя след. — Если только на севере нас уже не ждут, — добавил Итачи, потирая переносицу. – По пути на северо-запад есть торговая деревушка, там к нам вопросов быть не должно. — А, та самая, — кивнул согласно Хошигаки. – Да, там патрулей нет. Согласен. Момо, подъём, выходим и срочно. Послушно кивнув, Вероника в несколько движений привела волосы в порядок, собрала вещи в небольшой походный рюкзачок и вытянулась по стойке смирно в ожидании указаний. Когда из голоса Кисаме пропадала насмешка, стоило перестать пререкаться и начать вести себя, как профессионал. — Пойдём деревьями, — сказал он спокойно, запечатывая свиток с картой. – Готова? Готова она не была, как и к первой в своей жизни потенциальной погоне. Но от её «нет» ситуация бы не изменилась – когда дело касалось трудностей бытия шиноби напарники не делали ей поблажек. Поправив лямки рюкзака, Вероника с готовностью кивнула и приготовилась концентрировать чакру в ступнях. Недалеко с криками и шумом поднялась в воздух крупная стая птиц. Кисаме тут же настороженно прищурился, бубня что-то под нос и складывая печати. Несколько водяных клонов молнией понеслись на разведку в направлении шума. Все трое насторожились, принимая выжидающую позицию: Хошигаки водрузил на плечо Самехаду, Учиха под плащом крутил в ладони кунай, щурясь на окружающий мир шаринганами. Вероника зажала между пальцев пару сюрикенов. Метала она их куда слабее, чем кунаи, но детская любовь к баскетболу подспудно помогала при оценке расстояния и силы. — Отбой. — Неожиданно разрядил обстановку расслабившийся Кисаме. — Лисица на крупное гнездо напала. И тут в паре метров от них в землю воткнулся кунай со взрывающейся печатью. Всё произошло в доли мгновения. Портер схватили за шкирку и резко дёрнули за собой назад, в сторону чащи. Печать разорвалась, по ушам садануло эхом от взрыва. Девушка прикрыла лицо руками, когда следом за взрывом их поляну осветило чем-то ярким и слепящим. А затем пятая точка опустилась на толстую ветвь дерева, и она оказалась вне зоны поражения, хотя ещё один вдох назад готова была прощаться с жизнью. — Сиди молча, чтобы не заметили. Итачи окинул её грозным взглядом своих красных, с тремя томоэ, глаз и с хлопком исчез. Клон. Когда он, чёрт возьми, вообще успел? Эти шиноби всё же были супер-героями, не иначе. Затаившись, Вероника перехватила поудобнее оружие и огляделась по сторонам, высматривая среди листвы потенциального противника. Внизу на ровном месте разворачивалось полноценное сражение – вытянув шею девушка насчитала больше десятка силуэтов. Это все? Или будут ещё те, о ком она пока не подозревает? Коря себя за слабый прогресс в работе с чакрой, Момо прикрыла глаза и постаралась сконцентрироваться, определяя рядом другие очаги энергии. Выходило из рук вон плохо, на таком расстоянии она не чувствовала даже Кисаме с Итачи, не говоря уже о противниках. Если к ней решат подкрасться со спины, то она пропустит удар и погибнет. Чувствуя как холодеет от страха за свою жалкую душонку, Вероника завертела головой и до побелевших костяшек сжала рукоять куная. Демоны, она так мало спарринговалась в последние месяцы, всё метала мелкое оружие да училась в случае чего уворачиваться и сбрасывать чужие иллюзии. Пусть она стала намного сильнее и выносливее – противостоять опытным шиноби не смогла бы в любом случае. И от этого внутри всё снова вскипало от злости. Движение рядом она почувствовала за миг до катастрофы. Резко дёрнувшись в сторону, девушка увернулась от чужого сюрикена и перепрыгнула на соседнюю ветку, принимая боевую стойку. Рядом с ней приземлился светловолосый юноша с протектором Конохи. Совсем маленький, едва ли чуунин. Одет он был практически также, как сама Портер – спортивные тёмные бриджи, белая футболка, да лёгкая куртка с закатанными по локоть рукавами. Поясную сумку он носил, перебросив через плечо, что само по себе уже было странно. — Остановись и сдайся, или я вынужден буду тебя убить! – отчеканил он звонким голосом и замахнулся рукой, чтобы метнуть в неё сюрикен. Сдаваться, ровно как и умирать, в планы Вероники не входило. Попятившись назад, она судорожно замотала головой из стороны в сторону, выискивая поддержку. Но оба нукенина вступили в активный бой и всё их внимание было сконцентрировано на противниках. Значит, путь был один – драпать, да поскорее. — Прости, но у меня плотный график на эту неделю, — попыталась отшутиться она, косясь вниз. На и так влажной земле вовсю формировались лужицы и искусственные ручейки. Кто-то активно использовал техники воды. Мальчик проследил за её взглядом и самодовольно ухмыльнулся. — Като-сенсей не даст вам уйти, преступники. От нового куная Вероника увернулась уже не так изящно, но всё же эффективно. Плюнув на собственную честь и гордость, она примерилась и перескочила на соседнюю ветку, а затем и вовсе побежала прочь, пытаясь оторваться от наглого мальчишки. На ходу она попыталась метнуть в него несколько кунаев, но тот отразил каждую из атак и только ускорился, практически нагоняя её. У самого уха просвистел сюрикен. Осознав, что наверху она однозначно проиграет более сильному противнику, Момо собрала в ступнях побольше чакры и с силой оторвалась от ветви, срываясь вниз. Ноги по щиколотку опустились в воду, призванную Кисаме одной из своих техник. Сандалии сразу потяжелели, бежать стало в разы проблематичнее. Вероника противно хлюпала и чавкала водой при каждом шаге, привлекая к себе внимание преследователя. Позади раздался незнакомый ей рёв чужой техники. Волосы встали на затылке дыбом, когда она, даже несмотря на расстояние, почувствовала чакру Итачи и, обернувшись на миг, увидела плотный призрак воина Сусаноо. Кажется, дело было действительно швах, раз Учиха решился на одну из сильнейших своих техник. А это значит, что разбираться с мелким паразитом ей придётся самой. — Остановись немедленно! — Пацан, отстань. Я не собираюсь причинять тебе вреда! – крикнула она, быстро перебирая ногами. – Просто уйди и оставь меня в покое. На мне даже протектора нет, я не шиноби! Уровень воды под ней стремительно рос несмотря на то, что они оба удалялись от места боя. Сделав ещё один рывок, Вероника выбежала на огромное открытое пространство, залитое водой. Отлично, значит Кисаме поднял уровень реки, и теперь пользовался этим источником себе в помощь. Каким же сильным он был, раз мог тянуться к стихии с такого расстояния. Не размениваясь на рассуждения, Вероника на ходу сложила печати и подпрыгнула, концентрируя чакру в ногах. Бежать по воде для неё было тем ещё испытанием, но передвигаться чуть ли не вплавь было идеей ещё худшей. Пацан её стремительно нагонял, практически дыша в затылок. А с противоположного берега на них дул ветер, становившийся сильнее с каждой секундой. Что это, тоже чья-то техника? — Прекрати, тебе не убежать! Резко остановившись, Вероника крутанулась на месте и резко замахнулась своим оружием. Шестое чувство ей подсказало, или опыт тренировок с Кисаме, но кунай врезался в лезвие чужого вакидзаси, ловко парируя удар. Отпрыгнув назад, Портер перехватила рукоять поудобнее и пригнула ноги, готовясь к новому удару. От него она ушла в сторону, перекатившись по воде, встала на ноги и попыталась сделать наглецу подсечку. Когда тот схватил её за лодыжку, девушка с силой пнула его свободной ногой в живот и, воспользовавшись заминкой, отскочила назад, увеличивая дистанцию. Тело действовало практически автоматически, но в голове творился настоящий хаос. Веронике было страшно, она прекрасно осознавала, что не может тягаться с долбанным тринадцатилетним ребёнком, который без каких-либо угрызений совести попытается её убить. Потому что в этом мире были другие порядки, и человеческая жизнь здесь не являлась высшим приоритетом. Были приказы, была верность своей стране и своему Каге. А те, кто не жили по закону, подлежали уничтожению. И не то, чтобы она не ожидала подобного, спутавшись с международной преступной организацией. Но внутри всё равно тряслось от осознания своей приближающейся смерти. «Как же я устала. Как же я хочу домой». Такая тихая, но такая отчётливая и громкая мысль пронеслась в её голове слишком легко. И словно в ответ на неё в спину ещё сильнее подул ветер. А затем, словно задумавшись, сменил направление на противоположное, чуть ли не сбивая её с ног. Где-то внутри защекотало знакомое ощущение, а среди порывов прошелестело ласковым голосом: «расслабься». Этот голос был ей смутно знаком, и осознав его природу, она ухмыльнулась довольно, уворачиваясь от очередного куная. Пацан, очевидно, не расслышавший никаких подозрительных звуков, достал из подсумка взрывную печать. — В последний раз тебе повторяю: отстань от меня! Разворачивайся и иди обратно! — Этому не бывать! – сказал честный законопослушный мальчишка. — Я сказала: отвали! Она не хотела кричать так громко. Не хотела вкладывать в свой голос столько злости. Она просто была напугана и хотела, чтобы всё закончилось. Но вместе с её криком произошло сразу несколько странных вещей: во-первых, ветер обратился настоящим ураганом. А во-вторых, пацану в затылок на полной скорости прилетел крупный камень, сбивший его с ног и отправивший в нокаут. Застыв на месте, Вероника с каким-то растущим внутри ужасом наблюдала за тем, как закатываются его глаза, а потерявшие контроль над чакрой ноги проседают в воду. Бессознательный мальчик тонул на её глазах, захлёбывался в воде, получивший случайную, но очень серьёзную травму. С трудом осознавая что делает, Вероника кинулась к нему и подтянула вверх, обнимая поперёк груди. Собственные ступни по щиколотку провалились в реку, подошвы загорелись огнём. Обыскав окружающее её пространство взглядом, Портер нашла плывущую мимо доску и сгрузила шиноби сверху, чтобы тот не откинулся позорной смертью. А голос всё продолжал шептать, разнося свой голос по всей округе: — Расслабься. Пусть ураган унесёт. В нём было всё, чего ей так не хватало за эти бесконечно долгие два года. Ощущение безопасности, праздности, лёгкого вечернего безделья. В нём были объятия мамы и каркающий смех отца. Запах порошковой дряни из школьного автомата, кондиционера для белья и свежего сена. В нём была её прошлая жизнь. Настоящая. И смутно понимая, что именно она делает, Вероника побежала ей навстречу. С каждым десятком метров, остававшихся позади, она ощущала всё больше нарастающую уверенность в собственных силах. Бой утихал, оставался позади, и с ним её покидали и призраки двух нукенинов в чёрных плащах. Не было за спиной ворчливого «мелочь», не сверлили затылок шаринганы, не всплывали воспоминания о таинственном мужчине, к которому она должна была вернуться. Была только она. Вероника Портер, девятнадцатилетняя потерянная девочка, которая неожиданно даже для самой себя решила сбежать из этой мерзкой трясины, именуемой Неверлендом. У Венди получилось, а ведь она была ребёнком. Значит сможет и она. Откуда это идёт? Откуда, в этом теле, в этой смирившейся, слабой душе силы для того, чтобы плыть против течения? Неужели это жило в ней, неужели нужно было просто прислушаться, осознать, поверить? Небо над Вероникой стремительно затягивало тучами, с маячивших по левой стороне гор тянуло грозой и первым снегом. Неужели и там затаился враг, или это последствия применения техник противников «Акацки»? Времени думать не было. Она должна была шевелить ногами, должна верить в себя и то, что способна пробежать дальше. Способна стать свободной. Тем временем, бьющий в спину ветер уже начал противно завывать и гнуть ветви поредевших деревьев. Вода под ногами схлынула, и теперь в её сторону несло мелкий мусор, песок, сухие ветки и прочую дрянь, которая вынуждала прикрывать руками лицо и добровольно лишаться возможности хорошо перед собой видеть. Вероника притормозила и настороженно прищурилась, вглядываясь в почерневшее небо. Ураган снова толкнул её в спину. Увереннее сильнее. Стихший недавно в голове шёпот вновь повторял, как мантру: «расслабься, расслабься». Портер громко и счастливо рассмеялась, прижимая к лицу ладони. Неужели, всё? Неужели она сможет сбежать обратно в тот мир, частью которого является? Всего-то нужно, побежать навстречу, туда, где зарождалось смертоносное торнадо, попасть внутрь и расслабиться. В прошлый раз она была так напугана, что не успела даже понять, что внутри не было шумно и больно, голову не кружило, а тело не било о землю. В торнадо было поразительно спокойно, а чей-то тихий голос напевал на неизвестном языке приятную, гипнотическую мелодию, что так походила на колыбельную. Она дремала, медленно плыла вдоль потоков воздуха и поднималась куда-то вверх, ведомая неизвестной силой. Она готова была попасть в настоящий торнадо, лишь бы выбраться из этого проклятого мира. Вероника побежала навстречу ветру, жмурясь и прикрывая уши руками. Гудело так же, как и в прошлый раз — слишком громко, до звона в ушах. Стихия, признав в ней старую знакомую, сыто гудела и манила к себе песнями сирен. В них она отчётливо слышала звон посуды, ржание фермерских лошадей и фальшивое: «с днём рождения тебя», пропетое наспех её близкими. Среди воя отчётливо слышался голос матери, желавшей ей хорошего дня и доброй ночи одновременно. Звенел школьный звонок, перебирались струны гитары, проигрывалась заставка вечерних новостей. Случайный и сумасшедший набор звуков, составлявших когда-то её жизнь. И это было восхитительно. — Мелочь, ты что, совсем поехала своей полупустой головой? Окрик сзади, такой неожиданный и малоприятный. Номер 32-32-12 резко развернулась, чтобы увидеть перед собой потрёпанного и чуть ли не рычащего от ярости Кисаме. Мужчина орал во всю глотку, чтобы перекричать ветер и упрямо шёл в её сторону, с явным намерением схватить за локоть и оттащить подальше от потенциальной опасности. Самехаду он использовал в качестве опоры – порывы даже его пытались сбить с ног. Он что, был ранен? Почему так вышло, неужели стычка была такой сложной? И почему он один? — Ты что, так оригинально решила с покончить с собой? Завязывай, Лидер нас убьёт. Он был прав, она не может просто взять и сигануть… Стоп. Она может. Она хочет прыгнуть туда, где находится её настоящий дом. Вероника достала из оружейной сумки кунай. — Нет! Хошигаки аж дар речи потерял, впервые увидев такой явный протест. Он воткнул Самехаду в землю рядом с собой и схватил её за руку, резко дёргая на себя. Тонкое девичье запястье хрустнуло и Портер вскрикнула от боли. — Прекрати! Отпусти меня, я хочу уйти! Я хочу домой! — Нет никакого дома, Момо. Это ураган, он тебя убьёт. — Нет, это мой ураган. Он отнесёт меня домой, пусти! Напуганная, сбитая с толку, она замахнулась и со всей силы воткнула кунай в ту руку, что её держала. Хошигаки зашипел и покрыл её бранью, но хватки не ослабил. Он дёрнул Веронику вверх и одним движением обхватил её поперёк талии. Руки прижало к телу, болтающиеся в воздухе ноги стали совсем бесполезны. Портер дёргалась, как могла, пиналась, кричала ему в ухо, даже старалась кусаться, но Кисаме не обращал на эти жалкие попытки никакого внимания. Он обнимал одной рукой свой меч и жался к земле, чтобы устоять перед бушующей стихией. «Момо-сан» рыдала в голос, пачкая чёрный плащ «Акацки» и медленно прекращая сопротивляться. Вся её решительность, вся вера в себя медленно растворялись, как сигаретный дым, такой же мимолётный и эфемерный. Она почти смогла, осталось лишь сделать последний шаг, но сглупила и обернулась на окрик, и теперь, возможно, потеряла последнюю возможность когда-либо увидеть дом. Кисаме не отпустил, не позволил сбежать. И тут ветер стих. Воронка схлопнулась, испарилась, будто её и не было, небо над головой просветлело в считанные секунды, подтверждая теорию о неестественном своём происхождении. И будто не было только что всего этого. Не было маминого голоса, запаха домашнего пирога и ощущения любимого синтетического одеяла, зажатого между ног. Не было той самой ниточки, что связывала её с прошлым. В полнейшей, звенящей тишине, голос Кисаме был подобен грому. — Ну всё, теперь я тебя лично убью. Мечник отпустил её и тут же пихнул в грудь. Затылок знакомо встретился с твёрдой поверхностью, из лёгких привычно выбило воздух. Хошигаки навис над ней, хмуря брови. Одним чётким движением он выдернул из земли Самехаду, и примерился, как бы поудачнее замахнуться. — Ты – маленькая самоубийца. Какого хера, Момо! За пеленой слёз, застилающих глаза, она почти ничего не видела. Но чётко осознавала, что Кисаме был не просто зол – глубоко обижен. Словно за эти жалкие полгода действительно самую малость к ней привязался. И теперь отрывал от сердца, словно не мог смириться с её поступком. — Я хотела домой! – заорала она в ответ, пытаясь вытереть истерику рукавом. – Этот ураган был моим, он унёс бы меня обратно к родителям! — Так значит всё-таки не самоубийца, а кидала, — протянул он с какой-то грустью. – Мы столько для тебя сделали, а ты… — А я просто. Хотела. Домой! Внутри всё скручивало от боли, в горле после истерики была сушь. Вероника держала в руках единственный ключ к финалу этого квеста. Но этот самый ключ жестоко отобрали и смыли в унитаз. Заперли её в этом мире наглухо, наедине с преступниками, убийцами, ворами и военными государствами, состоящими из шиноби, которых с детства учат отнимать чужие жизни. Заперли в месте, к которому она не принадлежала. И с которым лишь мирилась, потому что не имела никакого выбора. Она верила. До последнего надеялась и держала в голове мысль о том, что в какой-то момент её персональный кошмар закончится. И эту надежду только что растоптали. Ей было плохо. Так плохо, что она даже не обратила внимание на то, как Кисаме, чертыхнувшись зло, подошёл ближе и принял боевую стойку. В его глазах была пустота, знакомая любому шиноби, столкнувшемуся со сложным этическим выбором. С таким видом принимали самые сложные решения. С таким видом обрывали связи. Он бы всё равно её не понял, сколько она бы ни орала. — Твои последние слова. Можно без соплей. В кино в такие моменты обычно плевали в лицо и говорили друг другу гадости. Но Вероника не была героиней кино. Она была маленькой напуганной девочкой, лишившейся всего. Потому она ответила честно: — Ты меня так бесишь порой, Кисаме-сан. И храпишь в последнее время по ночам. Сходи к врачу, может он решит твою проблему. Храп опасен для здоровья, у тебя могут быть проблемы. И позаботься, пожалуйста, об Итачи-сане, он снова начал кашлять. Давится ночами, я же слышу, как он скрывает. Кисаме хохотнул себе под нос. Безрадостно, почти обречённо. Посмотрел на неё без капли былой обиды. И молча занёс Самехаду для удара. Вероника плотно зажмурилась, мысленно рисуя себе собственную смерть — позорную и полную крови. Вот меч касается черепушки. Вот её мгновенная биологическая смерть из-за раздавленных мозгов. И всё, её нет. Она растворилась, исчезла, ушла в никуда. В тот самый Рай, в котором она будет сидеть на облаке. Или Ад, наполненный котлами и гарью. В потусторонний местный мир, где она будет слоняться безвольным духом по земле и насылать кошмары. А тело её остаётся лежать, изломанное и пустое. Никому не нужное. Хоть бы похоронили ещё нормально. Но зная шиноби – сожгут или просто прикопают в лесу. — Кисаме, опустишь на неё Самехаду — попадёшь в Цукуёми. Вечное. Внутри против воли будто расслабилась туго натянутая пружина. Смирившаяся уже с тем, что вот-вот умрёт, Вероника открыла глаза и осоловело заморгала. Теперь придётся свыкаться с мыслью о том, что её черепушка ещё долгое время будет оставаться целой. Сердце в груди бешено колотилось от пережитого стресса. Кажется, она в неоплатном долгу перед Итачи. Молодой мужчина грозно смотрел на своего напарника единственным открытым глазом и покачивался на месте, будто стоял на палубе яхты. Свой плащ он где-то благополучно потерял, повреждённая рука была прижата к животу, который тоже выглядел не особо хорошо. Дьявол, кто же с ним так? Веронике хотелось помочь ему, перебинтовать раны и залить по горло целебными настойками. Но тело словно прибило к земле, онемевшее от осознания произошедшего. Она действительно чуть не кинула их. Сбежала позорно, сверкая пятками, как только почувствовала запах свободы. Не попрощалась, не оставила записки, не подала знак. Не вспомнила даже обо всём, через что они вместе прошли. Плюнула в душу людям, которые полгода пытались научить её выживать в этом суровом мире. Кем бы они ни были – преступниками, убийцами, террористами, - эти двое сделали для неё многое. И собственный импульсивный поступок выглядел теперь настолько ужасно, что хотелось сесть в машину времени и отмотать всё назад. Хошигаки щёлкнул языком и закинул Самехаду на плечо. Веронике почудилось, что его плечи опустились расслабленно, словно он и сам был рад появлению Учихи. — Она дезертировать хотела, сигануть в этот ураган. Мало ли что она бы сделала и рассказала потом. Я хотел принять меры и обезопасить нас. — Причины выяснил? — А зачем они мне? Доводы с его стороны, на самом деле, очень логичные. За полгода она узнала об «Акацки» немногое, но даже за такие крупицы информации многие страны отдали бы всё и даже больше. Её знаний и умений теперь хватало на то, чтобы добраться до ближайшего населённого пункта, запросить аудиенцию у Каге и обменять свои знания на неприкосновенность. Если бы она действительно хотела сбежать, то, наверное, так и поступила бы. Вот только в том мире её россказни о чакре никому не были нужны. Она просто хотела домой. И теперь чувствовала за это желание вину. Итачи прикрыл глаза ладонью и устало вздохнул, ссутулив плечи. Он редко позволял себе настолько явное проявление слабости. Видно было – чувствовал себя после стычки просто отвратительно. С кем же их свела судьба, скольких убили за собственное право жить? В порядке ли тот дурной мальчик, преследовавший её по воде? — Поднимайся, Момо-сан, — резюмировал он тихо. В полуслепых глазах плескалось что-то, неизвестное ей. Тяжёлое и острое. — Сделаешь то единственное, что тебе не стыдно поручить — перевяжешь раны. Потом поговорим. Вероника подскочила на ноги, как ужаленная. Слова Итачи, пусть и сказанные спокойным голосом, ударили сильнее кнута. Потому что в них было столько неодобрения и осуждения, что будь они водой – её бы смыло водопадом. Кисаме ругнулся под нос и всплеснул руками, признавая своё поражение в этом коротком споре. Он злобно сверкнул в её сторону взглядом, обещающим поистине крупные и тяжёлые разборки. Впервые в жизни, скрестив пальцы, Портер осознавала, что частично заслужила его гнев. Чёртово желание плыть против течения. Поравнявшись с Учихой, Портер нырнула ему под здоровую руку, чтобы взять на себя часть веса и разгрузить давление на грудину. Молчаливое «спасибо за спасённую жизнь». В ответ он только хмыкнул и расслабился немного, позволяя позаботиться о себе. Так и направились в сторону ближайшей рощи, чтобы зализать раны и привести себя в порядок. Их всех ждёт тяжёлый разговор.