Everybody Wants To Rule The World

Саске сплюнул на землю. Нахмурился, стёр выступившую из треснувшей от меткого удара губы кровь и нахмурился ещё сильнее. Переместив вес на правую ногу, он с шипением потёр ушибленное бедро и ругнулся тихо сквозь зубы. Юноша вытер плечом покрасневшие от напряжения и активного использования шарингана глаза и недовольно покосился на своего оппонента. Спутанные, влажные от пота волосы трепал немилосердный ветер. — Ты издеваешься, да? Итачи подкинул в воздухе отобранный в ходе сражения тёкуто и одним движением воткнул его во взрытую применением техник землю, поднимая пыль. — Ты сам сказал, что хочешь спарринг. — Спарринг, а не измывательство, нии-сан, — он буквально зарычал на него, едва размыкая губы. Ругнулся, слизнул снова выступившую кровь. Юноша чувствовал себя уязвлённым. Десять минут обмена ударами тайдзюцу и попыток метать друг в друга холодное оружие закончились тем, что заскучавший Итачи попросту выбил у него из пальцев верный клинок и напоследок щёлкнул пальцами по лбу, сбивая с толку примитивным гендзюцу. Странно было бы ожидать иного исхода, учитывая недели, проведённые младшим из братьев на реабилитации, но Саске всё равно выглядел чуть ли не униженным. Больше, конечно, способом завершить сражение, чем самим фактом проигрыша. Итачи в бою был страшен. Никаких лишних эмоций, никаких пустых действий – он нападал выверено, расчётливо, складывая в голове стройную стратегию сражения и корректируя её после каждой мелкой осечки. Вероника помнила, как он одним взглядом выводил из строя взрослых опытных шиноби. И потому наблюдала за ним, не отрываясь. Пытаясь уловить формулу его успеха. Но осознавала в тоже время, что это просто невозможно. Итачи сделал себя сам, за долгие годы упорного труда. Нельзя было обогнать его, подсмотрев пару эффективных приёмов. У него самого таких было в избытке. Он вырос на войне и жил ею все свои длинные, полные крови годы. Итачи ругань брата привычно проигнорировал. Он внимательно осмотрел Саске, прикидывая что-то в голове, анализируя. Возможно даже оценивая его физическое состояние. Хмыкнул и опустил ладонь на рукоять тёкуто, перенося вес тела на клинок. — Не все твои противники будут полны благородства. Кто-то может плюнуть в лицо, кто-то – подставить подножку или пнуть, как ребёнок, в голень. К этому нужно быть готовым, — он обернулся в сторону и спросил негромко: — Вероника, можешь посмотреть? Она кивнула головой и поднялась с деревянной скамьи для посетителей. Наруто рядом с ней растянул губы в довольной ухмылке. Он показал Саске оттопыренный большой палец и постарался ободряюще улыбнуться: — Саске-чан, ты продержался дольше меня на несколько минут. И это учитывая тот факт, что ещё недавно ты блевал кровью дальше, чем видел. Считай это победой. — Заткнись, придурок, — фыркнул беззлобно всё ещё обиженный на весь мир Саске. Он махнул рукой на подошедшую к нему Веронику и постарался без слов прогнать её обратно на зрительские места. Но упрямая девушка поймала его за эту самую руку и предупреждающе прищурила глаза. Пришлось смириться и с недовольным видом позволить осмотреть себя. Сконцентрировав чакру в ладони, Момо быстро просканировала его грудную клетку, внимательно цепляясь за сердечный ритм, пульс и повышенную немного температуру тела. Саске бы постепенно браться за физические нагрузки, а не рваться в бой с отчаянием смертника. Но об упрямстве Учих давно пора было слагать баллады и петь их в назидание будущим поколениям. Саске и так еле выдержал положенные семь дней домашнего ареста. Изначально их, конечно, полагалось больше, но юноша прилежно соблюдал режим, колол необходимые лекарства и день ото дня прессовал Сакуру, требуя у неё разрешения приступить к тренировкам раньше. Харуно в ответ горестно вздыхала, злилась и пыталась вразумить товарища. Но того не брали никакие аргументы. Учиха хотел сражаться и наращивать свою силу, чтобы не попадаться больше в ловушки. В день фестиваля он, расслабившись, попал в совершенно безобидное, на первый взгляд, гендзюцу, и съел напичканный паралитиком отложенного действия рисовый шарик. Стоило почувствовать слабость, он отошёл в сторону от Наруто буквально на пару шагов, чтобы быть схваченным дежурящими рядом людьми Данзо. Услужливая Юки на своём плече оттащила юношу в подвал и сдала своему покровителю. Видимо, не зря курсировала рядом с ними. Выжидала. Интересно, в порядке ли была девушка после того, как Итачи узнал о случившемся? Изая, вот, ходил жив и здоров. Но скорее всего, лишь благодаря тому, что догадался навесить на неё маячок, сдать Данзо Цунаде и повести за собой спасательную команду. Их с Саске чудесное спасение, по честному, состоялось только благодаря проснувшейся совести светловолосого АНБУ. Юки же после выполнения своей миссии преспокойно направилась по своим делам. Кажется, шансов на завоевание сердца Итачи у неё не осталось совершенно. Не после того, как она на своих руках унесла его младшего брата к лидеру Корня. Смахнув капельку пота с мальчишечьего виска и подлечив треснувшую губу, Момо вынесла свой вердикт: — Отдохни пару минут и можешь попытаться снова. Но не переусердствуй, прошу. А то перегрузишь себя и ещё на несколько дней выпадешь из ритма. — Да знаю я. Сакура говорила, — снова фыркнул Саске. Но, тем не менее, кивнул благодарно и направился к брату, чтобы переговорить и обсудить свои ошибки. Посмотрев ему вслед, Вероника подняла хмурый взгляд на Итачи. Тот, заметив внимание к своей персоне, улыбнулся лукаво краешком рта и тут же отвернулся, переключая всё своё внимание на Саске. Правда, мог бы не измываться привычно, а просто потренировать тайдзюцу. Но, видимо, иначе он просто не умел. Наверное, оттого если и помогал ей в прошлом с тренировками, то только в складывании печатей и работе с гендзюцу. Чтобы не злить лишний раз до криков и обвинений. Но даже так Момо до сих пор помнила подножки в виде ползающих под одеялом футона змей и материализующиеся под ногами топкие болотца. Хорошо, что с момента получения Вероникой протектора они ни разу не пересекались на одном полигоне. Всё же противником Итачи был сильным и местами подлым. Вернувшись на деревянную скамью, Момо села рядом с Наруто и опустила голову ему на плечо. Мальчик обнял её одной рукой и похлопал ободряюще по талии. Сегодня он был свободен ото всех своих обязанностей, а значит мог вместе с ней понаблюдать за долгожданными разборками Учих, попутно делясь своими наблюдениями. Сложив ладонь козырьком, он следил за тем, как Итачи ставит Саске хват на рукояти для того, чтобы тот не терял позорно оружие при близком контакте с противником. Юноша повертел тёкуто в воздухе, примеряясь к новому положению ладони, и попытался сделать пару выпадов, тут же морща нос. Наруто наклонил голову немного вбок и прижался щекой к её макушке, потираясь о неё, как котёнок. Момо улыбнулась, опуская веки. Она уже и забыла, какими тёплыми были его объятия. В последнее время им всем было не до нежностей. В последние дни они все слишком много думали. Итачи буквально окунул их в болото с откровенностями и загрузил при этом до такой степени, что теперь Узумаки с Портер старались ходить перед Саске на цыпочках и внимательно следить за его поведением. С тянущей болью в сердце Вероника, оставив эмоции, понимала, что он не случайно решил исповедаться при свидетелях. Взращенный в этом мире внутренний цинизм подсказывал противным шёпотом, что прошлый Итачи даже под страхом смерти не стал бы рассказывать то, чего на самом деле не хотел. Если он принимал какое-то решение, то шёл к нему, не видя перед собой никаких препятствий. Возможно, он ожидал от них каких-то действий, или хотел привязать к себе ещё одними узами — тайны. Может, ему просто нужно было удостовериться, что они правда смогут защитить Саске. Или его укусили жуки клана Абураме, впрыснув сыворотку правды, кто знает. В любом случае, теперь они все были связаны между собой прочнее, чем когда-либо прежде. Их маленькая семья-команда превратилась в сообщников, и теперь их главной миссией было наблюдение за поведением одного импульсивного темноволосого юноши. Тот после того, как окончательно пришёл в себя, начал ходить за Итачи по пятам, осыпая его бесконечными вопросами и злясь до крика на вновь расплывчатые ответы. Обижался порой, как малое дитя, но продолжал идти след в след, словно не видел больше иного пути. Саске принял брата. С боем, с сотней претензий, выписанных придирчиво списком в невидимый блокнот. С внутренней болью и непониманием части поступков, но всё же принял. И теперь они оба учились с этим жить. — Я хочу уйти, — неожиданно тихо произнёс Наруто, опуская ладонь на своё бедро. Вероника дёрнулась. Подавив первый порыв отпрянуть, она повернула голову и заглянула в его немного потускневшие, но всё ещё чистые голубые глаза. Понадеялась наивно, что услышанное ей просто почудилось. — Что? – спросила она тихо, стараясь не привлекать внимание спаррингующихся. Те уже разошлись на исходные точки и начали новый раунд. Наруто поджал губы и опустил взгляд куда-то вниз. Плечи его немного поникли, выдавая подавленное настроение. — Как только пойму, что Саске больше не мечется – уйду из Конохи. Это звучало не как предложение, которое стоило обсудить. Это звучало, как уже принятое решение, десятки раз обговоренное с самим собой и окружающими. Казалось, Наруто просто ставит её в известность, как близкого друга. Но во взгляде его всё же стоял вопрос. Словно озвучив эту мысль он неожиданно начал сомневаться. У Вероники заныло сердце. От предчувствия скорой беды. Большой. Неотвратимой. Ужасающей. Она сглотнула нервно и попыталась копнуть вглубь: — Наруто, что случилось? Чем тебе не мила Коноха? Он поджал упрямо губы и дёрнул плечом, словно не видел смысла долго копаться в этом вопросе. — Тренироваться буду. — Но зачем? Милый, тебе опасно находиться долго за пределами Конохи. «Акацки» всё ещё… — Сенсей Извращенец будет учить меня копить природную чакру и входить в режим отшельника. Вероника охнула. Тревога стала глуше, но всё ещё оставалась с ней, когда она осознала до конца, что именно Узумаки хотел до неё донести. — Сендзюцу. Орочимару говорил когда-то, что её способность поглощать чакру из внешнего мира очень схожа по своей природе с этими техниками. Но Момо первое время делала это неосознанно и неконтролируемо, без применения печатей и необходимой концентрации. Неосознанно же преобразовывала чакру в своём теле, смешивая со своей и «переделывая» под себя. Эта странная особенность тела помогала не терять человеческий облик, как делали воспитанники пещеры Рьючи, а просто перегружала её до лихорадки и потери сознания. Когда Кисаме с Итачи научили её чувствовать чакру и контролировать её поток, девушка стабилизировалась окончательно, приняв свой дар, как естественное продолжение тела и обратив его в свою пользу. Джирайя предлагал ей как-то попробовать свои силы в этом деле основательно. Подписать контракт с жабами горы Мёбоку, научиться использовать режим Отшельника и применять его в своей работе. Однако, это означало бы временный уход из Конохи, а на такую жертву Вероника готова пока не была. Не оставлять же дом без присмотра. Не оставлять же своих мужчин. А вот Наруто, кажется, готов был. И уже не впервые. Неужели его до сих пор настолько гложет чувство вины? Неужели, он хотел бежать от них на поиски силы? — Неужели это из-за фестиваля? Он снова дёрнул плечом. И сердце заныло ещё сильнее, когда она осознала, что открытый, как книга, Наруто все эти недели старательно давил из себя улыбку, когда внутри грыз себя до такой степени, что дошёл до побега из дома. Как она могла не заметить, что всё настолько плохо? Как могла быть невнимательной к нему? — Я…облажался, сестрёнка, — сказал он тихо, опуская взгляд в пыльную землю и пиная носком сандалии небольшой камушек. — Я подвёл вас с Саске, подвёл Итачи. Я был недостаточно сильным. Я не смог остановить Данзо, не смог найти вас первым. — Но, милый, — она накрыла его ладонь своей и сжала посильнее, — это ведь совсем не твоя вина. Прошу, не тревожь этим своё сердце. — Как это не моя? – он даже прикрикнул немного, но тут же осёкся. Покосился в сторону обменивающихся ударами Учих и вздохнул облегчённо, когда понял, что им обоим сейчас не до них, — У меня была простая задача – следить за тобой. И я не справился, заодно потеряв и лучшего друга. А если бы мы не успели? Вас обоих убили бы. Да, их убили бы. Первым — Саске, метким ударом куная в спину. А, может, этот удар только серьёзно ранил, повалил на землю и лишил возможности сопротивляться. И, после небольших восстановительных процедур смерть подкралась бы к нему в лице Орочимару, так остро нуждающемуся в новом сосуде. Тогда он превратился бы в пустую оболочку, занятую чужой душой и сущностью. А спустя несколько лет пришло бы в негодность и это тело. И тогда змеиный саннин просто сбросил бы его, как старую кожу, оставив в полном забытье. А что до самой Вероники? Она тлела бы на операционном столе, пока учёные на наигрались бы с ней, как с материалом для изучения. Но во всём этом не было вины Наруто. Ему просто не повезло столкнуться с силой большей, чем у него. С врагом хитрее и изобретательнее. Глупо осуждать его за то, что он в свои юные годы не совладал со старым интриганом Данзо и его имперскими замашками. Веронике было больно видеть его таким — надломленным. Всё долгое время знакомства Наруто казался ей гранитной плитой, способной выдержать любой удар. Его не уничтожило ни тяжёлое детство, ни давящая опасностью юность. Юноша нёс в себе не только кровожадного демона, но и такой горячий, такой всеобъемлющий свет, что способен был растопить им любое, даже самое обледенелое сердце. Невыносимо было осознавать, что треклятая вина давила на их дом, грозясь поглотить каждого его обитателя. Что она грозилась уничтожить Узумаки Наруто. Это была её вина. — Наруто, — только и сказала она, понимая, что вряд ли найдёт для него сейчас достойные слова поддержки, — никто не справился бы. Он готовился к этому заранее. Он знал, что ждёт его солдат. Иногда ты сталкиваешься с противником, который превосходит тебя по силе, и так будет всегда. Нельзя стать неуязвимым и непогрешимым. — Но можно попытаться, — ответил он с нажимом, сведя брови к переносице. Так, словно услышанное приносило ему большую боль. – Можно попытаться стать неуязвимым. Иначе как защитить тех, кто тебе дорог? Как стать тем, кто не будет чувствовать вину за смерть близких? — Ох, милый. Она подалась вперёд и крепко обняла его, хватаясь пальцами за запыленную утренней тренировкой куртку. Каким же он был идеалистом. Каким неисправимым романтиком, выросшим с установками персонажа из кинофильма. Наруто так сильно старался помочь этому миру, так стремился его уберечь, что, кажется, рисковал потерять на этом пути самого себя. Отчаянный ребёнок, так сильно нуждающийся в любви и признании окружающих. Она так хотела защитить его, так хотела стараться, хоть и понимала, что гораздо слабее. Что не справится с этой задачей, как ни пыталась бы. Он слишком быстро вырос. — Я не буду прятаться позорно за чужими спинами и дрожать, как ребёнок, — сказал Наруто глухо куда-то ей в плечо. – Когда придут «Акацки» — я не буду просить пощады. Я защищу всех. Я стану достаточно сильным, чтобы уберечь. Как же сильно она хотела ему в этот момент верить. Потому что понимала – она не в силах его отговорить от этого пути. Не в силах схватить за руку, как на том фестивале, упереться упрямо пятками в землю и попросить остановиться ради дурной игры в золотых рыбок. Наруто рвался куда-то вперёд, и Момо только помешала бы ему, хоть это и означало бы его безопасность в пределах барьера. Он слишком ясно обозначил свою позицию. Ей оставалось только принять его. — Ты согласовал этот поход с Цунаде-сама? — Да, Сенсей Извращенец с ней договорился. Он куда-то в Страну Дождей свалил ненадолго, но обещал забрать, как только вернётся. Если Хокаге одобряла этот поход, значит на горе Мёбоку было безопасно. В конце концов, кто додумается искать джинчуурики там. Возможно, это решение было действительно единственно верным, а она просто накручивала себя от волнения, осознав, что Наруто планирует покинуть их уютный дом и оставить её в тишине наедине с двумя практикующими друг на друге своё остроумие мужчинами. Кто тогда будет оставлять в раковине немытые тарелки? Кто будет помогать ей с садом и бегать за продуктами? С кем она будет смотреть телевизор, хихикая над шутками ведущих? В конце концов, с кем ей обсуждать последние сплетни о приятелях Узумаки из Академии, изумительную улыбку Хинаты и то, какую красивую тунику купила Сакура. Без Наруто в доме будет пусто. — Давай пока дождёмся, когда Саске придёт в себя окончательно, хорошо? – только и сказала она, когда поняла, что от тоски сжалось предательски сердце. Заранее. Словно она уже оплакивала его потерю, пусть и временную. Пусть и убеждала себя в том, что это расставание недолгое. Не годами же Наруто будет на той горе сидеть. Придёт время, и он вернётся. Как с обычной миссии, пусть и немного длительной. А когда он переступит порог дома, его будет ждать целая кастрюля рамена и её мягкие руки. Вероника обязательно научится готовить любимое блюдо будущего Шестого. Узумаки улыбнулся ей почти беззаботно, разгоняя одной этой эмоцией часть туч, нависших над её душой. Её солнечный мальчик. Она понимала, за что его так сильно любила Хината. — Конечно, — он выставил вперёд оттопыренный большой палец, — Вот подожди. Скоро он перестанет беситься и полюбит весь окружающий мир. — О, ну это уже что-то совсем из области фантастики, — не сдержалась Вероника от ответного смешка, поворачивая голову в сторону Учих. Те как раз разошлись в стороны, давая себе передышку. Саске наклонился вперёд и опустил ладони на свои бёдра, пытаясь отдышаться. С него градом лился пот, грудь ходила колесом, ему словно не хватало кислорода. Долгий перерыв сыграл с ним злую шутку – юноша заметно просел в выносливости. Нужно было ещё неделю назад подкупить Сакуру и запретить этим двоим сражаться. Но кто её слушал. К счастью, Итачи быстро свернул тренировку, похожую больше на избиение. Отмахнувшись от исходящего злостью брата, он почти устало вздохнул и безжалостно припечатал: «приходи, когда не будешь задыхаться после каждого выпада». Саске в ответ сначала хотел было разразиться руганью, но затем лишь фыркнул и ушёл к Наруто – отдыхать. Ему правда нужно было немного времени, чтобы вернуть себе прошлую форму и до конца восстановить внутренние резервы. Упав рядом с друзьями на скамейку, Учиха вытянул ноги и снова потёр ушибленное бедро. Момо наклонилась к нему: — Тебе помочь? — Вероника! Вскинув голову, девушка застыла. Итачи стоял, подкидывая в воздухе кунай, и жестом звал её к себе. На полигон. Прямо вот туда, где совсем недавно размотал Саске. Девушка ткнула себя пальцем в грудь, безмолвно задавая вопрос и тут же сглотнула нервно, когда увидела, как он с мертвецким спокойствием кивнул ей и повторил свой жест. Требовал к себе. На спарринг. Первый в истории их знакомства. Вероника отчего-то опустила взгляд вниз, чтобы убедиться в том, что одета подобающе. Поднялась неловко, на едва гнущихся ногах, проверила оружейную сумку и, оставив позади пререкающихся между собой мальчиков пошла к нему. Медленно. Едва переставляя ставшие слабыми ноги. Ощущая, как тело охватывает против воли нервная дрожь. В голове заранее строились десятки сценариев безрадостного будущего — вывихнутые запястья, трещины в костях, его уничижительные комментарии, произнесённые при этом спокойным, почти доброжелательным тоном. Каждая такая мысль молотком прибивала её к земле, делая шаги всё тяжелее. Короткий путь к нему неожиданно обернулся пыткой. В его глазах сверкнуло что-то. — Я ещё ничего не сделал, а ты уже смотришь так, словно я показал тебе свои самые страшные кошмары, — Итачи попытался произнести это легко, как шутку, но тут же осёкся и свёл брови к переносице, когда понял, что её потряхивает: — Всё в порядке? «Да», — хотелось кивнуть беззаботно и улыбнуться в ответ. Но губы едва шевелились. Прислушавшись к себе, Момо неожиданно осознала, что впервые с момента прибытия в Коноху побаивается его. В данный конкретный момент, стоя напротив него на полигоне и наблюдая завороженно, как он держит в ловких пальцах кунай. Напрягая ноги и готовясь в любой момент к прыжку в сторону и позорному каварими, сложенному с плотно зажмуренными глазами. Страх детский, почти инстинктивный. Страх перед тем, кто был сильнее, старше и беспощаднее. Потому что Итачи-шиноби и Итачи-друг были совершенно разными людьми. Если второй щедро дарил ей улыбки, объятия и заботу, то первый просто доставал оружие и делал свою работу, невзирая на то, кто перед ним стоял. Саске он отпинал, не моргнув глазом, даже не применив ни единой техники. С товарищами Учиха не церемонился тоже, спокойно нанося им в ходе спаррингов ранения. Просто потому, что не делал никому поблажек и считал игру в поддавки наихудшей формой тренировки, расхолаживающей шиноби и тормозящей его развитие. В далёком прошлом после его иллюзий, призванных просто научить её распознавать и противостоять гендзюцу, Момо порой снились кошмары. Она не представляла, как можно вести против Итачи бой, даже тренировочный. Это было просто бесполезно. Он справился бы с ней в пару ударов: обидных и болезненных. Он обязательно понял бы, что она совсем ни на что не способна. Что она зря носит свой протектор и только впустую занимает место среди шиноби Конохи. Что она ленится порой и всего дважды в неделю посещает полигоны, сконцентрировавшись на работе в госпитале. Она могла разочаровать его. — Я… Да, я просто не готовилась сегодня тренироваться, — опомнилась она, прокашливаясь. Заложив руки за спину, девушка попыталась принять расслабленный вид, но тут же вжала голову в плечи, когда он слишком внимательно осмотрел её с ног до головы. Дурная профессиональная привычка. Итачи слишком хорошо её знал. — Ты боишься меня, — заключил он внезапно с долей изумления. Неприятного такого, липкого, — Вероника, я что-то сделал не так? В глухом голосе слышалось беспокойство. Итачи напрягся невольно в ответ на её нервную дрожь. Не понимал, откуда взялась скованность, которой никогда не было места в их общении. Опять анализировал и много думал, приходя к своим выводам. — Нет, я просто… — Вдохнув поглубже, она постаралась ответить как можно нейтральнее. — Не могу поднять на тебя руку. Даже в спарринге. И не понимаю, что с тобой делать. Ты слишком сильный. — Хьюга Неджи тоже сильный шиноби, с ним ты тренируешься регулярно. — Но ты не Неджи-сан. В её взгляде был немой крик о помощи. Она не знала, как объяснить ему то, что билось внутри отчаянной птицей. Как рассказать, что, проиграв ему позорно, будет чувствовать себя униженной ещё сильнее Саске. Не потому, что недостаточно сильная. А потому что он увидит это своими глазами. И убедится ещё раз в своих словах о том, что ей никогда не стать полноценным шиноби. Что она недостойна находиться рядом с ним. Всё ещё слишком слабая. Почти бесполезная. — Вероника, — он вздохнул устало, потирая глаза, — Я помню, что сам отговаривал тебя от этого пути. Но раз уж мы здесь – будь добра покажи на что способна. К чему это внезапное любопытство – она не знала. Раньше Итачи хватало только кратких сбитых отчётов и радостных криков о том, что она освоила новую технику. Тревога, которую она совсем недавно ощущала перед откровениями Наруто, снова подняла голову. — Можно, ты просто со стороны посмотришь? – попросила она сбито. Итачи открыл было рот, но тут же захлопнул его обратно. Понял. Посмотрел ей за спину и сделал ещё один жест рукой, подзывая кого-то к себе. Судя по радостному вскрику и топоту ног – Наруто. — Хорошо, посмотрю со стороны – дождавшись, пока Узумаки поравняется с ними, он отдал краткий приказ: — Без ограничений. — Ага, — приняли установку оба, вытягиваясь струной. Итачи кивнул и секундой после растворился в шуншине, материализуясь рядом с Саске. Спокойный, собранный, наблюдавший за ними активированным шаринганом. Но всем своим видом показывающий, что они ещё вернутся к этому разговору. Хотя ей, конечно, очень хотелось, чтобы нет. Момо махнула Наруто ладонью и быстро побежала на исходную точку, готовясь к небольшому спаррингу. Без ограничений? Ладно, пусть она немного сдала после длительного простоя в госпитале, но всё ещё способна была за себя постоять. Узумаки принял боевую стойку и дал ей отмашку, немного сгибая ноги в коленях. Намеренно расслабленный, готовящийся хорошо провести вместе с ней время. Наруто даже во время тренировок умудрялся ощущаться комфортным, помогая ей копить уверенность в своих силах. Вместе с ним было не так стыдно перед Итачи. Вместе с ним отпускал страх. Подмигнув юноше, Вероника сложила пальцы в печати концентрации и начала действовать. Быстро нырнув рукой в подсумок, она достала пару кунаев, накинула на один из них гендзюцу, чтобы прикрыть взрывную печать, и метнула в сторону Узумаки, тут же применяя шуншин. Переместившись за спину Наруто, она в прыжке создала пару клонов и попыталась сбить его с толку, обхватывая руками за плечи и фиксируя на месте. Но юноша разгадал маневр с печатью и заменил себя на бревно, едва ли не подставив под взрыв саму Веронику. Хорошо, что держали мальчика клоны. Они исчезли с громким хлопком, поднимая вокруг себя пыль. Из этой самый пыли Наруто на неё и вылетел, замахиваясь ногой для удара сверху. Не растерявшись, девушка блокировала этот выпад – выставила вперёд предплечье и помогла себе второй рукой, чтобы не сломать кость. Но нога у Узумаки всё равно была тяжёлая. Охнув от боли, Вероника прыгнула назад и снова метнула в него кунай, почти не глядя. Отойдя на безопасное расстояние, она присела и, оттолкнувшись ступнями, рванула вперёд, готовясь атаковать в ответ. Но хитрый Наруто быстро создал вокруг себя десяток клонов, запутав её и исчезнув за их спинами. Там он уже, судя по привычному гудению, крутил свой обожаемый расенган, пока клоны пытались атаковать её врукопашную и вымотать и так не особо выносливую после долгой лёжки на больничной койке Веронику. Позволить ему атаковать себя ниндзюцу она не могла – против этой техники у неё не было никаких шансов. Снова использовав шуншин, она отпрыгнула на пару футов назад, складывая печати для атаки и быстро вдыхая необходимый для техники воздух. — Катон: Гокакью но дзюцу! Растерявшиеся клоны не сразу поняли, куда Момо исчезла. Но, почувствовав жар, с криками начали разбегаться и испаряться, оставляя настоящего Наруто почти беззащитным перед большим огненным шаром. Вовремя сориентировавшись, он прыгнул вверх, уходя от стихии, и попытался всё же атаковать её расенганом. Но, потеряв эффект неожиданности, он почти сдал себя, так что Портер просто отскочила в сторону, позволяя ему впустую ударить ниндзюцу в землю. Кувыркнувшись, она подскочила на ноги и достала несколько сюрикенов, плотно сжимая их между пальцами. Не давая себе ни секунды передышки, она сложила одной ладонью печати и метнула оружие вперёд, снова набирая полные лёгкие. Внутри просыпался странный, позабытый уже почти азарт сражения. — Катон: Хосенка но дзюцу! Десяток небольших, но очень быстрых сгустков огня направился хаотично в сторону Узумаки, пытаясь запутать. Они летали вокруг по непредсказуемой траектории и выжидали удачного момента, чтобы поджечь обожаемую Наруто оранжево-чёрную куртку. Попытавшись увернуться от нескольких из них, Наруто получил царапину от спрятанного внутри техники сюрикена и ухмыльнулся белозубо, припадая на одну ногу. — Теневое клонирование! Весь урон взяли на себя услужливые клоны, сводя на нет все её старания. Наруто хмыкнул и вооружился кунаем, готовясь наступать. Фыркнув в ответ, Вероника достала из подсумка своё оружие. Ладно, врукопашную, так врукопашную. От первого выпада она ушла вниз, резко падая на корточки. Приём подсмотренный у Неджи – она быстро прокрутилась вокруг своей оси и попыталась сбить Узумаки с ног. Почти удалось – он заметил атаку в последний момент. Наруто подпрыгнул и попытался пнуть её в ответ, но Вероника ушла ему за спину техникой замены и замахнулась снова, целясь в бок. Этот удар он уверенно блокировал, словно знал, где она окажется. Ушёл в сторону, ударил в ответ, плотно сжимая пальцы в кулак. Выставив предплечье вперёд, Момо привычно блокировала выпад. Свободной рукой она замахнулась снизу и выполнила апперкот, целясь в солнечное сплетение. Но Наруто блокировал и этот удар, смыкая пальцы вокруг её кулака. Она слишком поздно поняла, что совершила тем самым большую ошибку. Резко схватив девичье запястье, юноша дёрнул её на себя и приставил кунай к горлу, не сдерживая самодовольный ухмылки. — Раунд, сестрёнка. Моя победа. Выдохнув резко весь воздух, Момо улыбнулась ему в ответ. Легко, почти счастливо. Словно не проиграла только что почти позорно мальчику, младше её самой на четыре года. — Какой же ты умница, — не сдержалась она, подаваясь вперёд и крепко обнимая взопревшего юношу за шею. Тот едва успел убрать кунай. — Ты такой сильный, милый. Теперь тебя совсем не страшно отпускать. Узумаки хохотнул, обхватывая её обеими руками за талию. Довольный их внезапным спаррингом и похвалой в свой адрес. — Ну что ты, мне ещё тренироваться и тренироваться. Это просто ты раскисла немного в застенках. — Нужно что-то с этим делать или мне придётся снова вернуться на скамейку к малышне и слушать лекции об истории Конохи. Они снова засмеялись дружно, не разжимая объятий. Наруто одним движением оторвал её от земли и прокрутился пару раз на месте, улыбаясь тому, как она хохочет беззаботно ему на ухо. Внутри как-то разом стало легко, почти невесомо. Он каким-то чудесным образом умудрился в ходе тренировочного сражения забрать все её страхи и тревоги. Ну что за человек. — Ещё раунд? – спросила она парой секунд позже. — Не в этот раз, — раздался рядом знакомый голос. Они отвлеклись друг от друга, переключая внимание на материализовавшегося рядом Какаши-семпая. Мужчина хмурил выглядывавшие из-за протектора брови и косился на них единственным видимым глазом, в котором читалось что-то нехорошее. Даже не кинул своё приветственное «йо», давно ставшее его отличительный чертой. Момо моргнула и посмотрела на братьев Учиха, застывших у скамьи. Оба смурные немного, словно услышали дурную весть. Что-то стряслось? — Цунаде-сама просит к себе. Наруто-кун, это касается больше тебя, но можете пойти все вместе. Наруто напрягся, сжимая ладони в кулаки. Вероника накрыла его руку своей в успокаивающем жесте. Ей отчего-то стало дурно. Словно она знала, что услышит нечто ужасное. — Какаши-семпай, что-то случилось? Проблемы с Данзо? Ох, лучше бы это был он.

*

Некоторые новости похожи на ледяную океанскую волну. Безжалостно сносящие тебя с береговой линии, прибивающие к земле и давящие до слёз и нехватки кислорода. Меняющие местами землю и небо, выедающие остатки тепла и взамен питающие холодом до судорог и желания закрыть позорно глаза, сдаваясь на милость стихии. К таким новостям нельзя быть готовым. Сколько не намекай человеку, сколько не подходи окольными путями – всё равно ударит больно, до треска сломанных костей и исходящего кровью сердца. Наруто кричал громко. Топал ногами, как ребёнок, срывал голос, чуть ли не тыкал пальцем в сгорбившуюся за рабочим столом Цунаде, вымещая на Хокаге своё неподъёмное горе. Буквально швыряясь в неё обвинениями так, словно та лично отдала приказ об убийстве одного из самых близких его людей. А затем стояла и наблюдала молча за тем, как он делает последний вздох и замирает, навсегда покидая этот мир. Цунаде не мешала. Не позволяла никому из присутствующих заткнуть перешагнувшего все границы дозволенного Узумаки, покорно выслушивая всё, о чём он пытался кричать. Забыв о субординации, о собственном высоком посте, она сидела, прикрыв ладонью лицо, и едва подрагивала плечами. Оплакивая потерю также сильно, как он. Переживая куда глубже и сильнее. Но не подавая виду, чтобы не показаться своим подчинённым слишком слабой. Глотая невидимые слёзы, глуша рвущуюся изнутри истерику от смерти человека, с которым была знакома почти всю свою жизнь. И которого считала не просто своим товарищем — близким другом. — Да как ты вообще могла одобрить эту миссию! — Думаешь, он мне не был дорог? – не выдержала всё же Цунаде, хлопая ладонью по столу. Присутствующие в кабинете вжали головы в плечи. – Думаешь, мне наплевать на случившееся? Нет, не наплевать, Наруто! — Было бы так — он не отправился бы на самоубийственную миссию! — Это было его и только его решение! Узумаки поджал губы, морща покрытый едва заметными веснушками нос. Всхлипнув, он сделал назад неловкий немного шаг, развернулся и бросился из кабинета прочь. Хлопнула многострадальная приёмная дверь, оставляя в стене трещины, с потолка посыпалась штукатурка. Наруто сбежал, спеша поскорее оказаться в безопасном для себя, комфортном месте. Застывшие статуями Саске с Вероникой попытались рвануть за ним следом, но их остановил ледяной голос Хокаге: — Стоять, оба. Это приказ. Вероника обернулась к ней с немым вопросом во взгляде. С непониманием, с непринятием, какое могло быть только у человека, не росшего в военном государстве и не привыкшего слепо следовать за своим лидером. Наруто потерял Джирайю. Потерял человека, который был ему наставником, опорой и надоедливым местами, но другом. Потерял, как мог только шиноби – не дождался с миссии, окончившейся провалом. Для этого мальчика каждая связь, каждая тонкая нить к другому человеку была чуть ли не священна. И её трагический разрыв полосовал его сердце когтями. В этот момент ему как никогда нужна была поддержка, нужны были объятия и слова утешения. Неужели даже в такой тяжёлый момент нельзя было дать ему это, запирая их в кабинете, наедине с хмурой, осунувшейся от того же горя Цунаде. — Цунаде-сама… — Успеете утешить. Сейчас важнее другое: Пейн пошёл в наступление, — сообщила она тихо, привлекая внимание всех присутствующих. Застывших у стены Какаши и Ямато, вытянувшегося струной рядом с братом и Вероникой Итачи, стоящих возле окна Шизуне, Шикамару и Сакуру. И несколько призывных жаб покойного Джирайи-сама. – Миссией Джирайи и его команды было уничтожение Лидера «Акацки». Но он не смог её завершить. Успел лишь прислать с жабой одно из тел Пейна и донести информацию о том, что тот зол и намерен забрать себе Девятихвостого. Он начинает за ним активную охоту. И у меня есть опасения, что поиски закономерно приведут его в Коноху. Вдоль позвоночника прошёлся нехороший холодок, когда она поняла, что её дурное утреннее предчувствие оказалось правдой – к ним действительно пришла беда. В лице Лидера одной из самых сильных, неотвратимых террористических группировок этого мира. В лице «Акацки», пусть и потерявших часть своего влияния благодаря бесконечным дипломатическим перепискам Пяти Каге, но всё ещё опасных и пугающих. Способных захватывать и запечатывать биджу, уводить их носителей из-под носа у деревень и убивать безжалостно всех, кто стоял на пути. Суну они в своё время чуть ли не сравняли с землёй. И лишь мастерство и самоотверженность Казекаге позволили жителям деревни пережить ту самую ночь, когда двое в чёрных плащах с красными облаками пришли за своей добычей. — Нам стоит готовиться к обороне деревни? – Шизуне почти дрожала голосом от волнения, прижимая к себе бумаги. – Приказать собрать высший военный состав? — Для начала это нужно обсудить с Советом, — последнее слово Цунаде почти выплюнула, постукивая ногтями по рабочему столу. Она держалась молодцом, замыкаясь на рабочих задачах и запирая эмоции до того момента, когда они не разберутся с более насущными проблемами. Настоящая скала, профессионал своего дела. – В любом случае, с этого момента Коноха в режиме повышенной готовности. Я не позволю повториться тому, что произошло три года назад. Мирное население не должно пострадать. Мы убережём деревню от захватчиков и мне нужна помощь каждого из вас. Присутствующие единогласно кивнули, принимая возложенную на них ответственность. Шизуне и Ямато было поручено заняться подготовкой убежищ и упрощения путей эвакуации для населения, проверкой работы сирен. Какаши и Итачи вместе с самой Хокаге и высшим составом джонинов сформировали группу Штаба, координирующего доносчиков, шпионов, разведку и работу остальных подразделений. Сакуре стоило найти специалистов для вскрытия тела врага и заняться мобилизацией госпиталя вместе с дневавшим в стерильных коридорах Кацуро-саном и Вероникой. Последняя ума не могла приложить, чем заслужила такую честь, но, польщённая оказанным доверием, приказ готова была исполнять беспрекословно. Самое же муторное досталось двум чуунинам в зелёных жилетах. — Шикамару-кун, Саске-кун, — Хокаге опустила локти на стол и опустила подбородок на сложенные замком ладони. – Для вас у меня сложное, но важное поручение – патруль периметра и наблюдение за всем, что происходит за границами деревни. Итачи-кун скоординирует вас с капитанами АНБУ. Они выше вас по званию, но с этого дня моим приказом работаете наравне. Докладываете в штаб о малейших подозрениях. Деревне нужны мозги Нара и шаринган. Мне нужны доверенные лица, которые будут доносить информацию только ограниченному кругу людей. Саске нахмурился и смежил плотно веки, борясь с самим собой. Несмотря на решённый конфликт с братом, с момента того самого тяжёлого разговора он метался между любовью к Конохе и ненавистью к её руководству. В голове у юноши зрело много тёмных мыслей, но он старался держать их при себе, чтобы не делать опять поспешных выводов и не бросаться обвинениями впустую. Всё же он видел, как Цунаде старается быть справедливой и милосердной Каге. Они все старательно его в этом убеждали. — Что с Наруто? – спросил вместо того, чтобы молча принять приказ. – Он останется в Конохе? — Наруто-куну опасно оставаться здесь, — Подхватил за ним на удивление легко Итачи. – В деревне полно шпионов, он здесь, как на ладони. Помнится, Джирайя-сама нашёл для него тихое место. — Нашёл, — кивнула Цунаде и махнула рукой в сторону Какаши. Тот, кажется, тоже был в курсе ситуации с Узумаки. — Мы отправим его туда при первой же возможности и будем держать связь. В случае малейшей опасности, сможем призвать обратно. Речь шла, очевидно, о горе Мёбоку. Той самой, на которой Наруто сможет спокойно тренироваться в техниках сендзюцу и оттачивать своё мастерство вместе с Жабами, пока они будут заниматься обороной деревни. Отдалённое, закрытое, известное лишь единицам пристанище призывных животных. Да, это место подходило ему идеально. Он сам туда стремился. Возможность появилась уже спустя два дня. К тому моменту отошедшие от первого шока шиноби разбежались по объектам и с головой нырнули в работу, забывая про сон и отдых. Саске с ледяным спокойствием направился к границам барьера, готовясь набрасывать вместе с Шикамару и АНБУ обновлённый план патрулирования. Итачи, оставив оружие у стенки прихожей, обосновался в Резиденции и возвращался теперь оттуда только глубокой ночью. Трясущаяся от волнения Вероника по поручению Сакуры вместе с парой младших медицинских сестёр перебрала все полки на складах, провела инвентаризацию расходных материалов и принесла Кацуро-сану на согласование списки для закупки. Если беда не придёт раньше, они успеют получить всё необходимое уже через несколько дней. С такими запасами можно было пережить полноценную войну. Хотя, конечно, даже думать об этом было страшно. Коноха замерла, как забившийся в угол от ужаса ребёнок. Командиры и капитаны спускали подчинённым поручения Каге. Те же, в свою очередь, обходили гражданских и помогали пожилым временно обосноваться ближе к убежищам. Закрылась часть развлекательных учреждений, кафе и идзакаи работали только до темноты, магазин клана Яманака принимал заказы через день. Тестировались сирены, формировалась обновлённая система сигналов. Один длинный — боевая готовность. Два — немедленная эвакуация населения. Шиноби обязаны были отложить все несрочные дела и при получении приказа прибыть на исходную точку в течение трёх минут. Медики — в те же сжатые сроки надеть халаты и подготовиться к приёму раненных. Кто-то считал эти меры излишними. Совет каждый день обвинял Хокаге в трусости и перестраховочности. Но та, впервые в жизни плюнув на них, пошла против привычной субординации и решилась принимать решения сама. Самым дипломатичным из возможных способов. Пейн, не моргнув глазом, убил одного из легендарной тройки Конохи, вместе со всей его командой. Тяжело было вообразить, какой силой он на самом деле обладал, если совершил подобное. Жабы передали информацию о том, что тот управляется с шестью телами и каждое из них владеет своими техниками. Их особенности в Штабе теперь разбирали чуть ли не под микроскопом, параллельно ожидая результаты вскрытия поверженного. В архивах пытались найти информацию о ринненгане. Их дом снова превратился в пристанище призраков. В один момент, по щелчку чьих-то пальцев он опустел, став местом, где можно было вытянуть на несколько муторных часов уставшие ноги и сменить пропахшую трудом одежду. Стихли праздные разговоры, застыл и рассеялся дымом смех. Пока Наруто прятался ото всех по углам, не позволяя никому жалеть себя, остальные попросту тонули в работе, едва успевая поесть и накопить силы для следующего дня. Предчувствие надвигающейся беды накрыло их куполом, заглушив все прочие звуки и эмоции. Отобрав право хотя бы на секундную безмятежность. Веронике казалось — их всех затягивает в зыбучие пески. И некому протянуть руку помощи. Новость об отбытии Наруто принёс призывной ястреб Саске. Выйдя из кабинета Кацуро-сана, Вероника буквально сорвала с себя халат и шуншином понеслась к главным воротам, возле которых Узумаки уже ругался привычно с бледным до серости Учихой. Вот только в этот раз между ними в прямом смысле этого слова искрили молнии. Узумаки был зол, расстроен и подавлен настолько, что стало невольно страшно. За прошедшее с момента объявления время он так ни разу и не поговорил с ними, рыча на любые попытки наладить контакт, хлопая дверью и уходя из дома на крыши. Кажется, из Конохи он сбегал с облегчением. Её бедный солнечный лучик. За что же жизнь так жестока с ним? — Какого демона, я тебя спрашиваю? — шипел Саске, едва размыкая зубы, — Засунь свои проповеди куда поглубже и займись собой, ты сам на себя не похож от злобы. — Разберусь без твоих офигеть полезных советов, Саске-чан! — Наруто, — позвала она негромко, стараясь привлечь к себе внимание. Тот обернулся, поджимая упрямо искусанные губы. Так и не смирившийся, не принявший до сих пор. Исходящий глухой ненавистью к Пейну и «Акацки». Вероника могла его понять. Случись подобное с ней, потеряй она кого-либо из мальчиков – выла бы от горя. И мечтала бы о мести. Джирайя-сама был прекрасным человеком. Добрым, светлым, сохранившим тепло в сердце и юность в душе. Он был тем, кто своим милосердием невольно спас им с Итачи жизни и позволил обрести в Конохе дом. Он присматривал за беспокойным Наруто и помогал с поисками «Акацки». Он вызвался вместе с небольшим отрядом на миссию в стране Дождя в надежде на победу над своими бывшими учениками, надевшими чёрно-красные плащи. И не справился, когда скрестил клинки с силой большей, чем у него. Даже несмотря на доносы Итачи и многочисленных шпионов, коршунами крутившихся вокруг Дождя. Они могли достойно отплатить мужеству Джирайи только безоговорочной победой над «Акацки». Протянув к Наруто дрожащие руки, она безмолвно попросила о прощальном объятии. Узумаки чертыхнулся себе под нос, подошёл к ней и сгрёб обеими руками, сжимая до боли, до хруста рёбер. Момо потянулась и прижалась губами к его виску, целуя крепко, почти отчаянно. Он всхлипнул еле слышно. Пожалуйста, пускай эта потеря не доломает тебя. Пускай поможет стать сильнее. — Там ты будешь в безопасности, — она огладила его спину мягко, — Там о тебе позаботятся. И, пожалуйста, не забывай о том, каким хорошим человеком был Джирайя-сама. О какой судьбе для тебя он мечтал. Не подведи его. Он всхлипнул снова, сжимая пальцами её куртку. — Не подведу, — согласился он тихо. — Береги себя, милый. И помни, что бы не случилось – мы всегда ждём тебя. Мы всегда рядом. Мы никогда ни в чём не будем тебя винить. — Да знаю я, — чуть ли не плюнул он в землю, отстраняясь и вытирая покрасневшие глаза. – Будь осторожна тоже. За себя Момо была спокойна. Судя по редким донесениям шпионов, до неё Пейну не было никакого дела, пусть именно сейчас, казалось бы, при нехватке людей её способности идеально подходили целям организации. Видимо, осознав, что она не собирается сотрудничать без пинка и ругани, на неё махнули рукой. В конце концов, во время прошлого квеста террористы напоролись на ловушку и лишились половины своего основного состава. А совсем недавно Коноха прикончила ещё двух, значившихся в личных делах бессмертными. Наруто махнул рукой застывшим в нескольких метрах Сакуре, Саю и Какаши-сенсею. Не решился подойти к ним — и так глаза были на мокром месте. Сменив гнев на милость, он хлопнул по плечу Саске, обнял его одной рукой за шею и даже не вырвался привычно, когда тот в ответ запустил руку в соломенные лохмы и от души растрепал их, царапая кожу ногтями. — Мы будем ждать, придурок, — сказал он деланно безразлично. Наруто кивнул, всё также смотря в пол. — Проследи тут за всем, Саске-чан. Они обменялись понятными только им двум взглядами. В воспалённых глазах Наруто плескался страх, Саске же едва сдерживал внутри себя очередную бурю. Он ещё раз хлопнул друга по плечу и мотнул головой в сторону ворот. Узумаки развернулся и исчез в шуншине, переносясь вместе с жабами в одно из самых безопасных мест мира. В их доме стало на одного человека меньше. В её сердце — на одну трещину больше. Вероника обняла себя руками. Ей было холодно. Ей было страшно.