-888-
Туманное болото навело Сокку на мысль о большой миске водорослей с гарниром посередине. Гигантское дерево баньян в центре выглядело таким же пышным и зелёным, как и всегда, и Аппа инстинктивно направился к нему, несмотря на то, что когда он был здесь в последний раз, его снесло необычным торнадо. Пока Аппа скользил над более низкими баньяновыми деревьями Сокка вглядывался в более тёмные уголки болота и вспомнил, что оно не всегда было таким дружелюбным. Даже сейчас оно излучало ауру угрозы под зелёным пологом, который был обширен и практически не нарушался, если не считать поваленных деревьев, рек и озёр. Влажный воздух болота усилился, когда Аппа нырнул под кроны деревьев и полетел вдоль мелкой реки, которая привела к одному из главных корней гигантского баньяна, ведущему к массивному стволу огромного дерева. Сокка прикрыл глаза от солнца, пока Аппа летел вдоль корня над деревьями поменьше, и приземлился недалеко от человека, медитирующего у ствола гигантского дерева. — Наконец-то, — сказал Сокка, прежде чем повернуться к Азуле. — Пожалуйста, сохраняй спокойствие. Она нахмурилась, и все они вылезли из седла. Сокка повёл их вверх по гигантскому корню, который был настолько широк, что на нём можно было построить дом. Катара последовала за ним, ведя за собой Некку. — Скорее всего, нам придётся рассказать этому парню обо всём, что происходит, чтобы он помог нам, — предупредил Сокка Азулу. Хью спал сидя, скрестив ноги. Невысокий, коренастый мужчина, чьи волосы были подстрижены так, что они чем-то напоминали форму баньянового дерева, под которым он медитировал, и было несколько седых волосков, которые Сокка не заметил, когда видел этого человека в последний раз. Прочистив горло, Сокка терпеливо стоял перед мужчиной, пока остальные подтягивались. Сокка снова кашлянул, и в ответ раздался храп. — Эй! — крикнула Азула, напугав Хью настолько, что он упал. — Ой, гости! — сказал он, придя в себя. — Как мило. Мы, случаем, не знакомы? Ох, конечно я вас знаю. Сокка, как ты? — Хью встал и сжал руку Сокки, прежде чем кивнуть Азуле и остальным. — Хью, это… — Сьюзи, — перебила его Азула, вежливо поклонившись и отступив на полшага назад, чтобы избежать рукопожатия. — А, Катара. Рад снова тебя видеть. — Я тоже рада встрече, Хью, — ответила Катара, держа Некку за руку. — А это…? — Это Некка, — сказал Сокка. — Ей нездоровится. Это долгая история, но нам нужна твоя помощь. Понимающие тусклые глаза старика оглядели всех перед ним, и его обычный намёк на улыбку исчез. — У меня было предчувствие, что я увижу вас снова и наступят тёмные времена, — сказал он. На мгновение Сокка не знал, что сказать. Всё, что он мог придумать, прозвучало бы глупо. — Надеюсь, мы уедем до того, как у вас возникнут неприятности. — Но ты же знаешь, что это не так, — ответил Хью. Сокка кивнул. — Мне жаль. Мы увязли в этом по уши, и это место было лучшим из всех, что я мог предложить. — Понимаю. В деревне мы будем в большей безопасности, к тому же, сейчас время обеда. Они забрались в седло Аппы, который полетел к реке, где решил частично погрузиться в воду и поплыть вверх по течению до деревни Болотного Племени Воды, где соломенные крыши, мокрые от утреннего дождя, сияли от солнца на фоне тёмно-зелёных и коричневых оттенков окружающего болота. Члены Болотного Племени Воды заметили Аппу и начали радостно кричать, бросившись к берегу, чтобы поприветствовать бизона. Сокка не мог сдержать ухмылку, когда Азулу окружила стайка детей в сопровождении родителей, одетых в листья и траву. Взрослые мало что могли сделать, чтобы сдержать любопытство своих отпрысков. То, что Азула была из Народа Огня, привело детей в восторг, и сердце Сокки радовалось, когда маленькие дети задавали ей вопросы: почему у неё жёлтые глаза; действительно ли она может создавать огонь из воздуха; всё ли в Стране Огня сделано из металла, чтобы не сгорело дотла, и так далее. Это были глупые вопросы, которые отличались от тех, которые интересовали Сокку в юности. Сокка позволил детям достаточно долго приставать к Азуле, прежде чем подойти к ней поближе, и взрослые, казалось, почувствовали, что Азулу лучше оставить в покое. Тем временем Катара была более чем счастлива поприветствовать малышей, а Сокка повёл Некку вслед за Хью. Все чувствовали, что беловолосой девушке из Племени Воды нездоровится, и держались на почтительном расстоянии. Через несколько минут родители сказали детям перестать всем надоедать и отправили их вновь заниматься домашними делами, что позволило Сокке и прибывшим с ним спокойно последовать за Хью по улицам деревни. Кое-кто из жителей, помогавших участвовать во вторжении в День Чёрного Солнца, предложили Сокке присмотреть за Аппой, и он дал добро, убедившись, что они не собираются съесть бизона. Хью повёл их вверх по небольшому холму, где стоял длинный дом, построенный из коры и покрытый мхом. — Верите или нет, но здесь трудно остаться наедине, — сказал Хью, заведя их внутрь дома. Внутри было сумрачно, но хватало подушек из сухой травы, где гости могли отдохнуть. — Итак, в чём проблема? Сокка рассказал ему о похищении Аанга и их друзей, о том, как последние вернулись и, похоже, настроены против них, о культе и Ктулху. Не вдаваясь в подробности, он рассказал о своём опыте на Южном полюсе, снах Азулы и своих собственных. — Мы думаем, что Ктулху хочет поглотить Аанга или что-то в этом роде, чтобы потом уничтожить того парня, Азатота, или как-то так, — сказал Сокка. — Поэтому, чтобы узнать больше, мы отправились на поиски таинственной книги, которую Некка прочитала и сошла с ума. Хью вздохнул и нахмурил брови. Он легко понял, что сказал Сокка, и посмотрел на Некку со смесью жалости и недоумения. — Всё в этой жизни взаимосвязано, — сказал он, дотронувшись до подбородка. — Я уже говорил вам об этом. Сокка и Катара кивнули, а Азула закатила глаза. — Но дело не только в этом, всё немного сложнее, — добавил Хью. — Что? Я не понимаю, — сказала Катара. — Всё живое взаимосвязано, как и духи, о которых мы слышали, — сказал мужчина, сделав паузу, чтобы обдумать свои дальнейшие слова. — Детишки, помните, как я рассказал вам, что достиг просветления под тем деревом? Это не так просто принять, но это правда. В общем, сразу после того, как я почувствовал, что всё на этой планете — одно большое существо, я почувствовал и кое-что ещё. Все, кроме Некки, наклонились поближе, ловя каждое слово Хью. Его мутные глаза оглядели всех присутствующих в комнате, словно мужчина ожидал, что они дадут ответ на невысказанный вопрос. Когда его гости ничего не сказали, он продолжил: — Я не уверен, как объяснить, что я чувствовал, но это никуда не делось. Как будто оно близко и в то же время далеко. Оно словно отделено от нас, но всё ещё живо. — Ктулху? — спросил Сокка. Кивок Хью заставил Сокку сесть поближе к мужчине, потому что казалось, что тот боится, что его голос разнесётся за пределы длинного дома. — Забавно, что я слышал о нём до того, как почувствовал его. Ктулху, так ты его назвал? У него много имён. Катулу, Тулу, Кутулу и целая куча ещё. Легенда гласит, что, когда давным-давно наши соплеменники из Южного Племени Воды пришли сюда, это болото было мрачным местом, полным людей, которые были духовно отрезаны от паутины жизни, которые посвятили свои души и сердца существам Извне, — Хью смотрел в потолок, который представлял собой переплетение из толстых веток, соломы и паутины. — На болоте всё ещё можно встретить их святилища. Большинство из них выглядят как нагромождение камней и палок, и мы разрушаем их, когда находим, но есть и другие, которые поистине древние, и их лучше оставить в покое. — Я знала, что с этим местом что-то не так, — сказала Азула. — У болота есть тёмное прошлое, — ответил Хью, прежде чем Сокка успел выругаться. — Полагаю, как и во всём остальном мире, но это всё ещё место жизни и целительной энергии. Оно может помочь вам исцелиться, а может оказаться неприятным опытом. Иногда исцеление причиняет боль. — Тогда что же нам делать? — спросила Катара. — Завтра утром приведите вашу подругу ко мне к самому большому дереву. Пока что можете остаться в этом доме. А сейчас, если вы меня извините, мне нужно кое-что обдумать. Хью, кряхтя, поднялся и что-то пробормотал о старости, когда его суставы хрустнули. Мужчина зашаркал к двери, но как только оказался у неё, то пошёл привычной лёгкой походкой. Сокка с Азулой вскочили, чтобы пойти за ним. — Куда ты пошёл? — потребовала Азула. — Ты знаешь больше, чем сказал нам. Хью усмехнулся и не оборачиваясь помахал рукой. Ниже по холму стояла горстка зрителей, плохо притворяющихся незаинтересованными. — Я иду на своё место для медитаций, и да, я знаю больше, чем сказал вам. Как и всегда. Рука Сокки на плече Азулы удержала её от того, чтобы последовать за мужчиной. — Я спрошу сестру о её планах на вечер, а после этого предлагаю провести остаток дня за сборами припасов. Если будешь вежливой, местные поделятся тем, что у них есть. Мы должны быть готовы срочно улететь отсюда. — Эти люди способные воины? — Они могут постоять за себя, но если начнётся заварушка, я не хочу, чтобы они вмешивались. Мы не должны втягивать остальных в это дело. Азула посмотрела мимо него на западную оконечность болота, где верхушки баньяновых деревьев — освещённые солнечным светом — отбрасывали глубокие тени. — Старик был прав: мы притягиваем неприятности и ничего не можем с этим поделать, — сказала она. Сокка стиснул зубы и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, заметив, что люди махали Хью, который направлялся обратно к гигантскому баньяновому дереву. — Знаю, но это не значит, что мы не несём ответственности за всё, что происходит. Казалось, Азула обдумывала свой ответ, но остановилась на чём-то менее оскорбительном. — Если он понял, какую опасность мы представляем, то он дурак, раз не заставил нас тут же улететь, что заставляет меня задуматься о том, что он скрывает. — Что происходит? — спросила Катара, выходя из длинного дома. — Вы же знаете, что нет смысла что-то планировать, не посоветовавшись с остальными? — Я думала, ты нас слышишь, — холодно ответила Азула. Убийственный взгляд Катары был направлен только на Сокку, который повторил своё предложение о сборе припасов. Так получилось, что все четверо отправились в деревню, и вскоре Сокка сидел возле Некки рядом с кострищем, в котором жители деревни поддерживали тлеющие угли в течение всего дня. Он нервничал из-за того, что Катара и Азула действовали сообща, но Азула, казалось, была рада, что его сестра привлекала внимание жителей Болотного Племени Воды. Он наблюдал за девушками, стоящими возле одной из глинобитных хижин. Катара разговаривала с пожилой женщиной, в то время как руки Азулы были скрещены на груди, а глаза принцессы скользили по проходящим мимо людям, в промежутках между долгими и настороженными взглядами на болото. — Это место хггхуигнгф. — — Ой! — воскликнул Сокка, потянувшись к вискам, когда его внутренний голос произнёс эту чепуху, от которой заболела голова. Он потёр голову, чувствуя боль в затылке, и на мгновение задумался, не ударил ли его кто-нибудь. «Что ты сделал?» — подумал он, прилагая все силы, надеясь, что его услышит Древний. — Голова болит? — спросил подошедший коренастый парень с щетиной. Сокка узнал Ту под его шляпой из листьев и ухватился за предплечье мужчины, чтобы подняться. — Если хочешь, у меня есть немного порошка от головной боли. — Нет, уже прошла, — ответил Сокка, возвращаясь на своё место. Ту сел рядом и начал тыкать палкой в тлеющее кострище. — Как у вас дела? Ту испустил долгий вздох и что-то проворчал, казалось, обдумывая свои слова. — Так же, как и всегда. Не подумай, что я скучаю по тем временам, но было скучно с тех пор, как закончилась война. Не думал, что вернусь сюда, но вот я здесь. — Да, безумные были времена. — Кто твоя подруга? Не та ли беловолосая принцесса, о которой я слышал? — О, нет, это Некка. Ей как бы нездоровится. Мы приехали сюда в надежде помочь ей. — Да? Забавно, что вы выбрали именно это место. Думаю, у вас есть и другие причины, поэтому не буду совать свой нос в чужие дела. Я только надеюсь… Хью объяснит. — Что объяснит? Ту закашлялся и бросил палку на тлеющие угли. Он встал и, посмеиваясь своим мыслям сказал что-то о том, что кому-то нужно покормить старину Слима, который, как вспомнил Сокка, был одомашненным крокодилосомом, которого он ошибочно попытался накормить жуком. Несколько крокодилосомов свободно разгуливали по деревне, и каждый из них — по мнению Сокки — сгодился бы на корм Слиму. — И так сказал уже слишком много. Увидимся, — уходя, бросил Ту. Солнце клонилось к горизонту, и деревенские жители — в чьи обязанности входило поддерживать огонь — бросали дрова в кострище. Неподалёку собралась небольшая группа женщин, и они тихо разговаривали, бросая настороженные взгляды на Некку. Сокка пристально смотрел на них краем глаза, пока они не ушли, а затем сам стал внимательно наблюдать за Неккой. Её остекленевший взгляд был прикован к костру, а губы безмолвно шевелились, произнося какие-то слова. Сокка решил, что это хороший знак, увидев девушку такой оживлённой, но её белые волосы и отрешённое лицо было трудно игнорировать. «Как чтение книги может привести к чему-то подобному?» — спросил он, надеясь на ответ, даже если тот придёт с головной болью. Размышления Сокки были прерваны звуком, похожим на крик гигантской слонолягушки. Это звучало как «тум-тум-тум», вызвав дрожь в груди юноши. Он не помнил подобного звука, когда в прошлый раз был на болоте, и вскоре заметил встревоженных жителей деревни. — Рано… ближе… где… когда это… разве они не могут… Хотя он не мог уловить ни одного законченного предложения, казалось, что подобный шум не был необычным звуком на болоте. Это был устойчивый ритм, доносящийся со всех сторон. «Барабаны. Ничего страшного. Наверное, другая деревня». Сокка попытался перехватить хоть одного из жителей деревни, чтобы расспросить о шуме, но все торопились вернуться в свои дома, включая тех, кто подкармливал палками угли в кострище. Даже Некка казалась выбитой ритмом из колеи, и теперь её внимание было приковано к реке. Сокка успокоился, положив руку на бумеранг, и был рад услышать Азулу позади себя. — Что за отвратительный барабанный бой? — спросила она, остановившись за ним, и Сокке пришлось встать, чтобы заговорить с ней. — Не знаю, но он всех напугал, — ответил он. — Я потребовала ответа от не менее чем троих местных жителей, а они имели наглость проигнорировать меня, — заявила Азула. — Да, я тоже ничего не смог из них вытянуть, — сказал Сокка. — Возможно, это как-то связано с тем, что хотел сказать нам Хью. — Ему лучше бы поскорее рассказать об этом. Пойдём, найдём его. — Не похоже, чтобы эти люди паниковали, так что всё будет в порядке, — сказала Катара, которая держалась в стороне. — Я отведу Некку обратно в длинный дом. Я положила собранные припасы в седло Аппы. Она взяла Некку за руку и увела её, не сказав больше ни слова, оставив Сокку в затруднительном положении. — Пожалуй, я снова буду охранять бизона. Пойдём со мной, — сказала Азула, схватив Сокку за руку и таща его через деревню к ближайшей роще, где отдыхал Аппа. Барабаны нервировали большого зверя, и он облегчённо вздохнул, увидев Сокку, который успокаивающе заговорил с ним, поглаживая его по носу. Азула забралась в седло Аппы, и Сокка устроился рядом с ней, бросив взгляд в сторону деревни. Азула заняла привычное место в конце седла Аппы, чтобы вздремнуть, а Сокка сел чуть в стороне. Сумерки над болотом сгущались. Тени становились всё длиннее и тянулись над корнями и кочками. Небольшие лужи воды перестали отражать свет, а устойчивый ритм барабанов сменился жужжанием насекомых. — Невероятно. Это место когда-нибудь заткнётся? — спросила Азула. — Будем надеяться, что нет. Если вокруг тихо, значит, у нас неприятности. Азула усмехнулась и закрыла глаза, скрестив ноги. Она выглядела измученной, единственный раз, когда она хорошо отдохнула, был за несколько дней до этого в дыне-яблоневом саду. — Не уверена, чего ты боишься больше — барабанов или своей сестры, — сказала Азула. — Я ещё не успел поговорить с ней по душам и прояснить ситуацию, ясно? — Что конкретно прояснить? Она злится из-за того, что ты не обращаешься со мной, как с пленницей? Жужжание миллионов насекомых и устойчивый ритм барабанов мешали думать, но Сокка обнаружил, что если попытается прислушаться ко всему сразу, то оно превращается в размытое пятно звука и в какой-то степени успокаивает. — Я бы не воспринимал это таким образом, — ответил он. — Она всё ещё ненавидит меня, даже после того, как я рискнула своей шеей в Храме ради тебя. Она наверняка думает, что у меня какой-то скрытый мотив, — сказала Азула. — Да, так и есть. — А ты считаешь, что я что-то замышляю? Сокка фыркнул от отвращения. — Знаешь что, давай не будем всё портить. Ты поступила правильно в Храме, и я благодарен тебе. Какое-то время они молчали. Азула закрыла глаза, но она была напряжённой и не собиралась спать. Сокка сидел, скрестив ноги, и позволял звукам над болотом убаюкивать себя, даже зловещему ритму барабанов. Он бы заснул, если бы Азула не продолжала ворочаться. — Так ты останешься на ночь? — спросила она. — Похоже на то. Ты ведь за этим притащила меня сюда, не так ли? Азула скривила губы, а затем поджала их. — Да, — ответила она еле слышно. — Единственный раз, когда я по-настоящему выспалась, — в ту ночь в сарае. — Из-за меня? — Ну уж точно не из-за вонючего храпящего бизона, — проворчала Азула. — Ладно, хорошо, тогда я остаюсь. Думаю, Катара этого ожидала. Наступила ещё одна длинная пауза, пока вокруг них сгущалась ночь. Аппа привык к барабанному ритму и жужжанию насекомых и успокоился. Дыхание бизона присоединилось к какофонии звуков вокруг них. Барабанный бой ускорился, по крайней мере так показалось Сокке, и он сидя слушал его, погрузившись в медитацию. Он попытался связаться с Древним, но тот молчал. Наступила глубокая ночь, а Азула всё ещё ворочалась в темноте. Сокка прислушивался, пока принцесса не успокоилась, а затем, когда услышал её спокойное дыхание, прилёг, чтобы поспать самому. Ему снилась чёрная скрипка, а потом он проснулся, когда Азула закричала. Пульс Сокки ускорился, прогоняя сонливость, но вскоре парень успокоился, когда понял, что это был один из ночных кошмаров девушки. Она тяжело дышала. — Сокка, — прошептала Азула. — Да? — Иди сюда. Он подполз к ней, и Азула уложила его так, чтобы его голова лежала на мягкой части седла. — Э-э… — Заткнись, — велела Азула, положив голову ему на плечо. — Помолчи и дай мне поспать.-888-
Когда он заснул под бой барабанов и жужжание насекомых, ему снилась скрипичная музыка и хлопанье крыльев. Мелодия была чуждой и почти отвратительной в своей неправильности, но хлопанье крыльев было невыносимым. По-правде говоря, они махали беззвучно, только создавая впечатление хлопков, когда касались его. Сокку уносило куда-то в глубокое тёмное пространство. Полёт был неприятным, словно его засасывало, и его трясло. Азула шипела на него. Глаза Сокки привыкли к темноте в ночи, среди которой летали маленькие светлячки. — Что? — простонал он, откатываясь от тёплого тела рядом с собой. Азула сильно ударила его в грудь. — Я ни за что не смогу уснуть, пока кто-то всю ночь бьёт в эти проклятые барабаны. — Наверху, в длинном доме, наверняка тише, — ответил он, вытирая лицо в том месте, где его касались приснившиеся крылья. — Я бы предпочла ещё несколько часов не встречаться с твоей сестрой. Сокка сел и протёр глаза. Он смог разглядеть силуэт принцессы на фоне болота, которое не только раздражало своим шумом, но и кишело большими и маленькими ночными насекомыми. Юноша слышал бой барабанов и должен был признать, что этот звук выделялся на фоне остальных. Азула встала и подошла к краю седла. Бизон чутко спал. Его дыхание выделялось на фоне барабанного ритма, жужжанием насекомых и стоном болота. — Я хочу выяснить, кто стучит по этим проклятым штукам, — заявила Азула. — Мы можем утром спросить об этом Хью. Я почти уверен, что об этом он тоже хотел нам рассказать. — Он знал, что мы их услышим, так почему молчал на эту тему? Идём, я собираюсь провести небольшую разведку. Азула спрыгнула с седла Аппы и быстро побежала по болотистой почве, прежде чем Сокка успел что-либо сказать. Окончательно проснувшись, Сокка решил подшутить над ней и выпрыгнул из седла, приземлившись с чавкающим звуком. — Знаешь, у меня есть опыт насчёт плохих идей, и поверь мне, эта одна из них. Азула рассмеялась, напомнив убегающую тайком девочку. — Ты напоминаешь мне всегда ноющего Зузу, когда мы были детьми. Не глупи и просто иди за мной, — сказала она. Азула перепрыгивала с одной кочки на другую, с мокрого камня на гнилое бревно и грациозно перебиралась через поросшие мхом корни. Сокка двигался медленнее, он привык годами ходить по льду, но уже давно этого не делал, в результате чего промочил ноги. Азула прищёлкнула языком и повела его к реке на краю деревни. К дереву было привязано длинное каноэ из коры, и после недолгих поисков Сокка с Азулой нашли шест, чтобы привести лодку в движение. — Нам не стоит далеко заплывать, — предупредил Сокка. — Боишься, что твоя сестра рассердится? — Нет, — ответил он, задумавшись, что сказала или сделала бы Катара, если бы он попал в неприятности. — Лжец. Тебе стоило бы чаще отстаивать своё мнение. — Мы прекрасно ладим, не сомневайся, — ответил Сокка, и на него накатила знакомая усталость, когда он воткнул шест в илистое дно реки. — Я заметила, — проворчала Азула. Сокка подавил смех. — Без обид, но ты не самый надёжный человек, к кому можно прислушаться, когда касается семейных дел. Принцесса фыркнула, создала крошечное пламя в своей ладони и тут же его погасила. — Наоборот, я очень хорошо в этом разбираюсь. — Это безумие. Разворачивайся. — раздалась мысль в голове Сокки. Голос был похож на его собственный, но прозвучал настолько неожиданно, что напугал его. Он мог видеть задумчивое лицо Азулы в темноте. Небо было безоблачным, и слабое отражение звёзд в воде было единственным источником света на болоте. — Слышишь голоса? — спросила принцесса. — Что оно говорит? — Ничего такого, чего бы я уже не знал. Кажется, это единственное, что оно может сказать, когда я бодрствую, и я забываю всё, что происходит, пока сплю. — Некоторым людям нужно напомнить о том, что они и так уже знают, — сказала Азула, откинувшись на край каноэ и спустив руку за борт. Она была осторожна, не держа руку слишком низко над водой, чтобы её не укусила какая-нибудь речная тварь. — Тебе повезло. Монстр, что поселился в моём разуме, не настолько любезен. — Серьёзно? Что оно говорит? — Я лучше промолчу, — ответила Азула. — Забудь о том, что я сказала. Оно просто раздражает. — Думаю, дело не только в этом, — сказал Сокка. — Завтра утром ты должна пойти с Неккой к Хью. Он единственный, кто сможет тебе помочь. — Это должно было меня успокоить? Сокка покачал головой и продолжил грести, стараясь держаться подальше от плавающих брёвен и скоплений грязных корней, которые казались чёрными пятнами на воде. Каноэ быстро и бесшумно двигалось вперёд, а звуки насекомых и барабанов, казалось, исходили из-за каждого дерева и переплетений лиан. Сокка вскрикнул, когда что-то ударило хвостом по лодке и исчезло. Впереди был поворот реки, и Сокка поклялся развернуть каноэ, как только они доберутся до него. Он вскоре осознал, что они уплыли уже далеко от деревни. Азула сидела повернувшись лицом в глубь болота, и по какой-то причине, которую Сокка не мог объяснить, он продолжал управлять лодкой, которая продолжала плыть всё дальше и дальше. Он начал всё больше переживать о том, что они удаляются от деревни, но ничего не сказал. Внезапно Азула указала на яркий оранжевый свет, скрытый за переплетением лиан на баньяновых деревьях. Это был огромный костёр. Он горел среди деревьев в нескольких ярдах от реки на вершине башни из палок. Языки пламени яростно рвались в ночное небо, а в свете костра плясали странные фигуры. Сокка сильно наклонился, уперевшись шестом в дно реки и остановив каноэ. Свет от костра терялся в чёрной чаще. Насекомых почти заглушил ритм барабанов, который отзывался в груди Сокки. Азула махнула ему, чтобы он подвёл каноэ к берегу, но он покачал головой. — Рехнулась? Я знаю, что ты любишь огонь, но давай не будем сходить с ума, — янтарные глаза принцессы сверкнули в свете костра, и Сокка подтолкнул каноэ к берегу, где она выпрыгнула и вытащила передний край лодки на берег реки. — Азула! Азула, это безумие! Она прижала палец к губам и, пригибаясь к земле, придвинулась ближе к яростно горящему костру, используя в качестве укрытия покрытые мхом и лианами деревья. Сокка держался поближе к ней, стараясь ступать там же, где и его спутница, чтобы не хлюпать или не сломать ветку. Теперь они могли разглядеть танцующие фигуры. Их спины казались чёрными на фоне огня, но, когда на них падал свет от костра, кожа танцующих казалась жёлтой и высохшей, как у трупов. Не все они были похожи на людей, и, хотя их количество было трудно подсчитать, их было больше, чем хотелось бы Сокке. — Хорошо, разведка была успешной, давай вернёмся, — сказал Сокка, дёрнув Азулу за рубашку. — Азула, мне только что сняли швы, и я предпочёл бы ещё какое-то время обойтись без ран, хорошо? — Тогда заткнись, если не хочешь, чтобы тебя снова ранили, — прошептала она в ответ. Они были достаточно близко, чтобы почувствовать жар костра, и ужасающие фигуры танцоров были видны во всей красе. Собравшиеся у костра люди не были похожи на «глубоководных», хотя Сокка хотел, чтобы так и было. У каждого человека было какое-либо уродство, вроде косолапии, пятен на коже, а в некоторых случаях и дополнительные деформированные конечности. Сокка увидел, что здесь присутствовали мужчины, женщины и дети. Некоторых людей было трудно отличить от животных. Хотя на их тела было тошно смотреть, что действительно нервировало Сокку и наполняло Азулу странным гневом — так это их поведение. Несколько людей как будто играли в странную игру, пытаясь понять, насколько близко они смогут подобраться к огню и насколько долго. Большинство отскакивало назад, покрытые волдырями, и их поздравляли менее смелые собратья, но некоторые решили прыгнуть или упасть в бушующий ад. Смотреть на это было так же трудно, как и отвести взгляд, но Сокка сумел отвлечься от толпы танцующих ужасов достаточно надолго, чтобы осмотреть местность. Роща была украшена сотнями свисающих пучков. Он мог видеть блеск белых костей и полоски обожжённой плоти, которые были связаны вместе. В темноте, куда не доставал свет костра, было какое-то движение, и Сокка мог видеть, что там скрывается ещё больше странных людей. Некоторые были совсем рядом, и Сокка обрадовался, что он и Азула проявили осторожность. Горящая ветка сломалась, обрушив на землю другие в вихре искр и углей. Из толпы послышались радостные возгласы, которые показались Сокке почти разочарованными и сердитыми, но его внимание было приковано к тому, что показалось за лесом двигающихся тел. Ветки и палки для костра были сложены вокруг массивного чёрного камня. Если бы однажды Сокка не увидел изображение Ктулху, выжженное на стене, он, возможно, не узнал бы его подобие, вырезанное на обсидиане. Юноша уже собирался что-то сказать Азуле на ухо, когда она встала: — Беги обратно к лодке, — сказала она. Азула стряхнула его руку со своей и вышла на свет. Всё произошло слишком быстро, расстояние между ними и костром оказалось меньше, чем Сокка ожидал. Руки Азулы описали широкие дуги, кончики её пальцев заискрились, и одним движением она послала самую большую молнию, которую он когда-либо видел, в сторону покрытой огнём обсидиановой статуи. Сокка вовремя прикрыл уши руками, чтобы не оглохнуть от взрыва, который послал раскалённые куски камня и горящие палки в толпу полулюдей, которые взвыли от шока, прежде чем начать корчится в агонии. Потоки синего огня вырвались из рук Азулы и опалили болото перед ней, воспламеняя фигуры в его тени. Она кричала, создавая волны синего пламени, а затем сопровождая их вспышками молний, которые перескакивали между бледными телами чудовищ, если не уничтожали их сразу. Сокка скрылся за ней, держа бумеранг на готове, и выбил землю из-под ног атакующей фигуры. Он так и не узнал, был ли это мужчина, женщина или ребёнок, поскольку Азула сожгла тело дотла, как только заметила, что на неё напали. У неё на лице было выражение маниакального ликования, которое напугало Сокку и заставило его окликнуть принцессу. Многие из тех, кто недавно танцевал, убежали в глубь болота, их ужас пересилил ярость. Однако Азула, похоже, не хотела, чтобы вообще кто-нибудь из них выжил, и она побежала за ними, посылая молнии в чащу, где они взорвали ещё больше деревьев и поджигая сухую древесину. Сокка последовал за Азулой, без особых проблем нанося удары по существам, которые пытались напасть на неё с флангов и спины, поскольку те были ослеплены ненавистью к ней и разрушениям, которые она причиняла. — Умрите! Умрите, мрази! — взвизгнула Азула. — Как вы смеете! Как вы посмели! Они оказались в густой, заросшей лианами части болота далеко позади от святилища Ктулху, и именно здесь Сокка набрался смелости схватить девушку за талию. — Азула! Стой! Им конец, мы их прикончили! Это было враньём, но Сокка подумал, что правда только заставит её остаться и драться дальше. Хотя танцоры скрылись в темноте болота, какой-то инстинкт подсказал парню, что лучше их не преследовать. Сокка чувствовал, как монстры собираются вместе, ожидая, что он и Азула выйдут за пределы света и окажутся среди густых деревьев и лиан, где её ужасающе разрушительное покорение огня окажется наименее эффективно. — Отпусти меня, трус! Они все должны умереть! — Прекрати! Что на тебя нашло? Азула вырвалась из его хватки, и на мгновение показалось, что она обрушит свой гнев на него, но больше было похоже на то, что её вывели из транса. — Беги, дурак, обратно к лодке, — приказала принцесса, проносясь мимо него, но позволив себя догнать. Пока они бежали, мимо них начали пролетать палки и камни, а затем небольшие дротики. Сокка почувствовал, как ему в лопатку попал небольшой камень, от которого позже останется серьёзный синяк, если только следующий камень не прилетит ему в затылок. В каждого из них что-нибудь, да прилетело, пока они не добрались до лодки, а позади лежало два свежеобугленных трупа существ, которые пытались обойти их с фланга и отрезать путь к отступлению. Азула впрыгнула в каноэ первая, а Сокка вымок до пояса, отталкивая лодку от берега. Она потянула его так сильно, что каноэ чуть не перевернулось, но Сокка спас положение, быстро работая шестом, и он отталкивался изо всех сил, направляя каноэ обратно к деревне, а болото наполнилось странными воинственными криками. — Мы должны бросить каноэ и спрятаться! Даже слабенький покоритель воды на бревне смог бы догнать нас на такой скорости! — крикнул Сокка. — Хватит нести чушь, эта вода осквернена. Держись и приготовься рулить, — сказала Азула, подойдя к корме каноэ и опустившись на колени. Она вытянула обе руки назад и сделала глубокий вдох. Два потока пламени вырвались из её ладоней, осветив синим цветом болото вокруг них. Каноэ накренилось и понеслось вверх по реке. Сокка не столько управлял лодкой, сколько врезался шестом в различный мусор, не позволяя им столкнуться с плавающими брёвнами и корнями, которые проносились мимо них. После того, как им показалось, что они проплыли уже несколько миль, Азула погасила огонь, и по инерции они проплыли ещё немного, а затем Сокка начал яростно толкать лодку шестом. Азула была измучена, но в приподнятом настроении. Её резкий смех прорезал воздух, наполненный хором насекомых и ночных птиц. И, когда Сокка сильно ослаб, он вытянул шест и упал на спину на дно каноэ. — Сходили на разведку, да? — спросил он, когда восстановил дыхание. — Не стоит пренебрегать возможностью нанести сокрушительный удар, когда есть такая возможность, — сказала Азула, двигаясь к его ногам. Сокка взглянул на неё и понял, что его спутница улыбается. — Что это были за штуки? Они не похожи на членов культа, — сказал он. — Какая разница? Мы задали им жару, не так ли? Показали, что не слабые дураки, которые могут только бежать и прятаться. Сокка глубоко вздохнул, опустив голову на дно лодки. Его разум лихорадочно искал какой-нибудь довод, который заставил бы девушку усомниться в её правоте. Наконец, он сдался. — Да, было приятно нанести ответный удар. Азула улыбалась в темноте, и он не мог не почувствовать её возбуждение. Они проделали долгий путь по реке, но всё ещё были далеко от деревни. — Так и есть. Они так долго преследовали нас, мучали меня всё это время, им нужно было за это заплатить. Ты хорошо справился. На меня напали бы сзади, если бы ты не вмешался. Рука Азулы лежала на ноге Сокки, заставив его тело напрячься. — Да, — ответил он. — Недавно ты хотел знать, что говорит шоггот в моей голове, — сказала Азула. — Я ведь могу тебе сказать? Ты не испугаешься? Приподнявшись на локтях, Сокка увидел, что её бледное лицо блестит от пота. — Нет, ты можешь сказать мне, — ответил он. — Оно хочет, чтобы я всё сожгла. Ему нравится моё покорение огня, он почему-то очарован им. Ему всё равно, что или кто сгорит, лишь бы я это сожгла. Оно… ненадолго овладело там мной. Не полностью, но, думаю, достаточно, чтобы моё покорение стало сильнее. — Что-то мне подсказывает, что это нехорошо, — сказал Сокка. Азула покачала головой и подползла ближе. Юноша напрягся, но не отшатнулся. — Оно съедает меня заживо, Сокка, — призналась Азула. — Я держала его под контролем, но что-то произошло, и оно рвётся наружу… Ты — единственное, что сдерживает его. Сокка приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но тупо не знал, что на это ответить. Она поцеловала его, и вместо того, чтобы отстраниться, тело Сокки замерло. Всё, кроме губ, которые сомкнулись на её губах. Азула отстранилась, распахнув янтарные глаза. «Стой. Остановись, идиот, это очень плохой ход», — подумал Сокка, когда её губы снова встретились с его губами, а он приподнялся на локтях, чтобы обнять девушку. Запах кожи и волос Азулы, тяжесть её тела были точно такими же, какими он помнил их с Южного полюса, когда он нуждался в тепле принцессы, чтобы выжить в смертельном холоде. Лёд и снег сменились душным воздухом и деревянным дном каноэ, но Сокка с Азулой проигнорировали дискомфорт и прижались друг к другу, изучая руками их тела. Поначалу они были осторожны, избегая синяков и порезов другого, но вскоре это перестало их волновать. Сокка знал, что утром у него появятся новые отметины в виде зубов, и, хотя большинство из них окажутся прикрыты одеждой, Азула вытворяла с его шеей такие вещи, что он дрожал и задыхался. Понимая, что уже поздно поворачивать назад, Сокка пошёл ещё дальше. Азула встретила его действия с таким же энтузиазмом, и юноша понял, что всё сдерживаемое беспокойство и страх покинули его, оставив огромную пустоту в его сознании, которую принцесса заполнила запахом пота, своими длинными волосами на его обнажённой груди и, наконец, её ногтями, глубоко впившимися ему в спину. Когда всё закончилось, Сокка не пошевелился не только от усталости, но и из-за страха перед сожалением и отвращением к себе, которые обязательно почувствует утром, оказавшись вне жарких объятий девушки. Каноэ тихо плыло по направлению к деревне, и он планировал оставаться неподвижным, прислушиваясь к дыханию Азулы, пока лодку не прибьёт к берегу.