-888-
Сокку освободили из-под стражи, и он воспользовался своей свободой, чтобы разгуливать под дождём взад-вперёд по пляжу, позволив ливню промочить себя до костей в надежде, что он подхватит лихорадку или что его унесёт цунами подобное тому, что не так давно обрушилось на это самое место. Сегодня на пляже никого не было. Он не пользовался популярностью даже в яркую погоду, и понадобилось бы ещё много солнечных лет, чтобы стереть из памяти людей воспоминания о том ужасном дне. «Интересно, — подумал он. – Сколько человек погибло здесь во время цунами? Неужели в этом я тоже отчасти виноват?» Промокший насквозь юноша прошёл мимо того места, где когда-то стояла тележка с огненными хлопьями Фуки, и попытался извлечь хоть какую-то радость из воспоминаний о невероятно острых огненных хлопьях, которые он съел на потеху Сьюзи. Всякий раз, когда Сокка вспоминал ту долгую прогулку по пляжу, то представлял, что рядом с ним была Азула, а не Сьюзи. Это было не так уж трудно и сделать, учитывая, насколько были похожи лица девушек, но почему-то его фантазии казались грязными, словно он не скрываясь разглядывал пошлые гравюры посреди толпы. По кромке прибоя в его сторону шёл кто-то, чьи бёдра покачивались в типичной женской манере. Сердце Сокки на мгновение затрепетало, но затем сквозь серую пелену дождя он увидел что-то, что его озадачило. — Бумеранг, — сказала Джун, подойдя ближе. Он остановился и стал ждать объяснений. Джун стояла под черным зонтиком, и Сокка гадал, что могло привести её к нему в такую непогоду. — Джун, — поприветствовал он девушку. — Слушай, если Зуко не заплатил тебе, то погоди немного и я… — О, он заплатил. Он был недоволен по этому поводу, но мы пришли к соглашению. Теперь у меня собственный особняк. — Мило. Ты его заслужила. — Ты прав. Я слышала, они бросили твою подружку обратно в ту помойку. Отстойно. — Да уж, и не говори. Хотя, лучше не стоит, я вроде как стараюсь не думать об этом, так что если ты не против… Джун остановила его, когда Сокка попытался пройти мимо неё, и притянула ближе к себе. — Серьёзно, малыш? Вы вдвоем плюнули в глаза богу злых духов, и какого-то сопляка, считающего себя Лордом Огня, достаточно, чтобы разлучить вас? Я хочу сказать, что в конечном счёте мне-то всё равно, но поскольку я была той, кто подтолкнул вас в правильном направлении, я почувствовала, что должна что-то сказать. Сокка смахнул воду с верхней губы и подумал, не ударит ли она его. — Решила побыть сводницей, да? На твоём месте, я бы больше переживал за себя. Бледные грубые пальцы Джун сжались на мокрой рубашке Сокки, и на мгновение он приготовился к удару, но затем девушка улыбнулась. — А, так ты что-то планируешь. Так и знала. Хорошо. Я бы предложила тебе помощь, но знаю, что ты на мели, а, я работаю в кредит только тогда, когда на карту поставлена судьба мира. Впрочем, я бесплатно пожелаю тебе удачи. — Спасибо, — ответил Сокка, улыбнувшись в ответ. — Береги себя, Джун. Они расстались, когда дождь закончился, и Сокка побрёл обратно к дому Сьюзи, где, как он сомневался, его настроение улучшится. Когда он вошёл, мать Сьюзи сердито посмотрела на парня, пока он снимал ботинки и вытирался полотенцем. Женщина ушла в другую часть дома к тому времени, как Сокка сел за стол и приготовил себе холодный ужин. Сьюзи бесшумно появилась в комнате, внезапное изменение настроения её матери подсказало ей о появлении Сокки. Испытанная ею обида, когда она увидела, что Сокка сам приготовил себе ужин, едва отобразилась на лице девушки, когда она села. — Ты простудишься, если будешь вот так ходить под дождём, — сказала Сьюзи. — Наверное, — пробормотал Сокка. — Я скоро уеду. Вероятно, через несколько дней. — Я буду скучать после твоего отъезда. Мама рано или поздно тоже. — Почему-то я не думаю, что в ближайшее время она забудет о том, в какую опасную ситуацию я тебя впутал, — ответил он. — Я сама себя подвергла такой опасности. Обвиняя себя в каждой мелочи, лучше тебе не станет, и ты ничего не исправишь. — Сокка уже слышал это раньше и, чтобы не возражать, запихал в себя побольше еды. — Куда ты поедешь? В Южное Племя Воды? — Вообще-то, меня уже тошнит от юга, — ответил юноша, желая, что его слова прозвучали не так ехидно. — Сначала я собираюсь отвезти Некку домой и извиниться перед Вождём Арнуком. Ещё хочу поблагодарить Деккена. Если меня не запрут в камере Северного Племени Воды, то отправлюсь на поиски Механиста и узнаю, не нужна ли ему какая-нибудь помощь. Я думал проверить болото, но знаю, что это место кишит войсками Царства Земли. Сьюзи позволила ему поесть, сидя подобно портрету, не подозревая и не переживая о том, что чувствует тот, кто на неё смотрит. Сокке хотелось верить, что он не будет настолько мелочным, чтобы ненавидеть девушку за её лицо. — Я только надеюсь, что ты не собираешься совершить что-нибудь глупое, — сказала она. Сокка знал, что должен был выразить на ком-нибудь своё негодование, а ещё то, что Сьюзи заслуживала этого меньше всего. Он запихнул в рот побольше еды, не рискнув заговорить, потому что непричастность девушки не спасла бы её, если бы он сказал, что хотел. — У меня закончились глупые идеи, — наконец ответил Сокка. — Сейчас в лечебнице охранников больше, чем грязи, и мне запрещено приближаться к этому месту ближе чем на милю. — Я могу попытаться выяснить, хорошо ли с ней обращаются, — сказала Сьюзи. — Уверена, что Аватар… — Занят своими собственными делами. Честно говоря, нам всем нужно заняться своими делами. До весеннего равноденствия ещё несколько месяцев, и мы не знаем, что ещё может задумать Ктулху. Можно было подумать, что меня попросят помочь разобраться с этим, но ведь они этого не сделают, не так ли? — Отношения в кругу семьи могут быть непростыми, — ответила Сьюзи, посмотрев в дальний конец дома, где скрылась её мать. — Не теряй надежды, Сокка. Время лечит любые раны… — Нет, на самом деле это не так. Время только делает всё хуже. Оно заставляет людей забыть о том, что они должны помнить, и помнить то, о чём, вероятнее всего, следовало бы забыть. Не говори мне о том, что время лечит, когда человек, который мне небезразличен, собирается провести большую его часть взаперти и сходя с ума, ладно? — Хорошо. Прости. Я просто пыталась помочь. — Ну, ты не можешь, почему бы тебе просто не расслабиться и пойти спать? — Когда ты сказал, уезжаешь? — Утром, если вы не против. — Как скажешь, — ответила Сьюзи, поднявшись из-за стола и выбегая из комнаты. Сокка неаккуратно жевал, не чувствуя вкуса и ненавидя себя. Закончив, парень поднялся, чтобы вымыть тарелку в тазу, и, пока вытирал е насухо полотенцем, мимо бесшумной тенью проскользнула направляющаяся в гостиную Сьюзи. — Эй, — позвал Сокка девушку. Она остановилась и развернулась, уперев руки в бёдра. Он на мгновение растерялся и не знал, что сказать при виде её гнева. — Я повел себя как придурок. Прости. Я заставил тебя через многое пройти. — Да, это так, — согласилась Сьюзи. Девушка подошла ближе, оглянувшись, чтобы убедиться, что они одни и их никто не слышит. — Знаешь, я думала, что люблю тебя, — сказала она, заставив шею Сокки напрячься. — Прости, если ввёл тебя в заблуждение. Я никогда этого не хотел, — ответил Сокка, положив руку на затылок. — Всё в порядке, я смирилась с этим, и в основном это из-за моей глупости. Но той ночью на вечеринке, когда ты сказал то, что сказал… — Я тогда был придурком, — пробормотал Сокка, ненавидя это воспоминание больше всего на свете. — Сьюзи, ты потрясающая девушка. Я не заслуживаю тебя, как и большинство парней Народа Огня. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится от меня… Она поцеловала его. Быстрый поцелуй в губы. — Прости, — сказала Сьюзи, краснея. — Я должна была попробовать хоть разок. Я знаю, что похожа на неё, и что, должно быть, заставляю тебя чувствовать. — Ты не виновата, — сказал Сокка. — Я думаю, что уеду утром. Я собираюсь попросить Аанга проверить Азулу для меня, возможно, передать ей сообщение, если он сможет. Затем собираюсь отвезти Некку домой и попытаться исправить то немногое, что смогу. Может быть, Зуко и остальные позволят мне помочь связать ещё какие-нибудь концы с концами. — Вот что мне нравится в тебе, Сокка, ты всегда был рядом, пытаясь исправить мир к лучшему. Спокойной ночи. Прежде чем девушка успела уйти, раздался стук в дверь. Сокка открыл дверь и удивился, увидев Тай Ли с сумкой в руках под вечерним дождём под зонтиком, который держала Мэй. — Э-э… — Думаю, «заходите» то самое слово, которое ты ищешь, — подсказала Мэй. — Э-э, да, да, проходите, — ответил он. Взгляды девушек сразу же обратились к Сьюзи, которая улыбнулась и обменялась с ними приветствиями. Казалось, в какой-то момент их успели познакомить. — Может, мне поставить чай? — спросила Сьюзи. — Это было бы замечательно! — обрадовалась Тай Ли, которая была одета не в привычные доспехи Киоши, а в розовый наряд, состоящий из пышных панталон и топа, демонстрирующего её плоский живот. — Не хочу показаться грубой, но после чая мы надеялись поговорить с Соккой наедине. Мы знаем, что это твой дом и всё такое, — сказала Мэй обычным монотонным голосом. — О, конечно, — ответила Сьюзи. — Наш дом и дом Сокки тоже, пока ему это нужно. Они все сидели и вели светскую беседу, пока нагревалась вода для чая. Мэй почти ничего не сказала, а Тай Ли, казалось, нашла общую тему в таких пустяках, как цветочные узоры на чайных чашках. Сокка настоял на том, чтобы разлить чай, и Сьюзи пожелала всем спокойной ночи, когда они закончили. — Итак, о чём вы хотели поговорить? — спросил Сокка. — Что ты нашёл в Азуле? — спросила Мэй. Лицо девушки было непроницаемым в то время, как глаза Тай Ли сверкали от любопытства. Сокка глубоко вздохнул и поднял руки: — Слушайте, без обид, но я устал оправдывать свои отношения с Азулой, так что если у вас всё… — Тебе не нужно оправдываться, мы просто хотим знать, — сказала Тай Ли. — Мы очень долго дружили с ней. В ней есть хорошие качества… как и ужасные. Просто хотим знать, почему она тебе нравится. — Мы здесь не для того, чтобы переубедить тебя, — добавила Мэй. — Нам просто интересно. Сокка на мгновение замолчал, разрываясь между недоверием, замешательством и элементарной неспособностью объяснить, что он чувствовал. — Дело не в её способностях, просто мы сблизились, и… я узнал, какая она на самом деле. Не знаю. Почему кто-то кого-то любит? — Ты её любишь? — спросила Мэй. — Это так мило! Странно и немного грустно, но мило, — подхватила Тай Ли. — Ладно, что ж, я рад, что мы смогли всё прояснить, так что… — Что бы ты сделал, если бы Азула оказалась на свободе? — спросила Мэй. — Не знаю… наверное, просто был бы с ней. Зависит от того, что Зуко решит насчёт неё, но не думаю, что он оставит ей выбора, кроме как гнить в камере. — И ты собираешься просто сидеть и ничего не делать? — уточнила Мэй. — Не думаю, что у меня есть особый выбор, — возразил Сокка, прищурившись и пытаясь найти следы предательства в лицах девушек. Лицо Мэй было подобно высеченному на камне, в то время как у Тай Ли оно выражало неприкрытый интерес. — Лжец, — сказала Мэй. — Что? Ладно, я не обязан это терпеть. Вам обеим пора уходить. — Мы ещё не закончили, — возразила Мэй. — Мы все были в «Кипящей Скале», помнишь? Ты проник в лучшую тюрьму Народа Огня чтобы спасти свою бывшую подружку, а теперь хочешь, чтобы все поверили, что ты будешь сидеть сложа руки, пока Азула сходит с ума в том жалком подобии лечебницы? — Суюки рассказала нам, как вы спланировали побег, пока мы не появились, — призналась Тай Ли. — Я никогда не слышала о чём-то настолько романтичном. Сокка сжал кулаки и склонил голову. Конечно, они знали, что он планировал освободить Азулу. Зуко тоже был в «Кипящей Скале», он неслучайно подослал этих двоих, чтобы быть абсолютно уверенным, что Сокка ничего не задумал. Парню захотелось опрокинуть стол или закричать, но когда он поднял голову, то всё что мог сделать — это сдержать слёзы от гнева и разочарования. — А чего Зуко ожидал? Возвращайтесь к Лорду Огня и скажите, что меня он тоже может запереть в камере, потому что я не сдамся. Никогда. Юноша прошипел это сквозь стиснутые зубы, от чего Тай Ли вжалась в спинку стула, а одна рука Мэй скользнула в рукав. — Зуко не знает, что мы здесь, — ответила Мэй. — Мы решили прийти после того, как я поговорила с Древним, — сказала Тай Ли. — Ты разговаривала с Древним? — переспросил Сокка, чьё самообладание возвращалось, борясь с замешательством. — К нему теперь что, пускают всех желающих? Мэй вздохнула: — Тай Ли настояла на том, чтобы встретиться с ним. — Это было так весело! Такое странное существо. Никогда не видела ничего более необычного. Мне нравится его голос. Как говорящая флейта! — Она задала ему все вопросы, какие ты только можешь представить, но потом они перешли к тебе с Азулой, — сказала Мэй, подперев подбородок рукой. — Он сказал, что ты её любишь, несмотря на то, что она социопатка и не испытывает настоящих чувств, — добавила Тай Ли. — Думаю, это немного грубо, но всё равно очень мило. Сокка посмотрел на Мэй в поисках какого-нибудь рационального объяснения их точки зрения, но лицо девушки стало ещё более беспристрастным, и её трудно было прочесть. — Я всё ещё не понимаю, чего вы от меня хотите. — Древний также рассказал обо всём, что сделала Азула, чтобы помочь. Не могу поверить, что говорю это, но, возможно, Зуко поступил с ней слишком сурово. Мы не фанатки Азулы, но вы с ней хорошо ладите, и, учитывая, что ты собираешься погибнуть или попасть в тюрьму из-за неё… — Мы хотим помочь тебе! — крикнула Тай Ли, поднимая сумку, которую принесла с собой. — Я имею в виду, помочь освободить её, а не попасть в тюрьму или погибнуть. Это было бы ужасно. Если это была ловушка, Сокка решил в неё угодить. У него не было других вариантов, потому что его собственный наполовину сформированный план по освобождению Азулы был ужасен. — Я слушаю, — сказал он. Тай Ли высыпала содержимое сумки на стол. Это был комплект брони воительницы Киоши с набором боевого макияжа. — Нам это понадобится. Не волнуйся, это не для тебя. — Суюки знает об этом? — спросил Сокка. — Тоф — единственная, кто в курсе, — ответила Мэй. — Она тоже собирается помочь нам. Сокка глубоко вздохнул и задался вопросом, скольким теперь он обязан Тоф. — Хорошо, — сказал он. — Говорите, что я должен делать.-888-
По крайней мере здесь было тихо. И светло. Азула лежала на койке лицом к стене из красного камня. Не менее четырёх целителей и сама целительница Бин разговаривали с ней с тех пор, как её вернули в лечебницу. С неё сняли смирительную рубашку, искупали и дали надеть светло-красную сорочку. Возле её камеры выставили охранника в тяжёлой броне, которого принцесса могла бы легко убить, если бы захотела, но не без того, чтобы не поднять тревогу. Азула знала, как всё устроено. Если она поведёт себя неадекватно, у неё отнимут то немногое, что осталось. Поначалу она смирилась с тем, что голоса в её голове не умолкали. Единственное, что заставляло их ненадолго утихнуть, — жестокость и огонь, и после того, как она лишилась солнечного света, еды и возможности хорошо выспаться, всё стало ещё хуже. Когда её перевели в тёмную камеру, Азула ничего не могла сделать, чтобы заглушить шёпот, который становился всё громче и настойчивее. Наверное, тогда ей следовало поддаться безумию, позволить ему сломать остатки своего разума. Она не могла вернуться туда, не сейчас. Свет из её окна был чем-то, чем девушка дорожила, даже если иногда он был тусклым из-за дождевых туч и исчезал ночью. Пусть они все считают, что она стала слабой. Пусть думают, что она сломалась. В какой-то степени так и было. Азула оставила всё, что у неё было, на воле, с ним. Она знала, что была под воздействием наркотиков и не могла полагаться на свою память, но была уверена, что образы в её сознании не были ложью. Она кричала, а Сокка был там и молча стоял, пока капюшон опускался на её голову и её увезли. «Он не такой, как ты, — подумала Азула. — У него есть настоящие друзья. Они с сестрой любят друг друга. У тебя не было ни единого шанса, эх ты, дурочка». Такая резкая самокритика была чем-то новым для принцессы, и она легко к ней отнеслась. Она никогда не понимала некоторых других пациентов психушки, которые царапали и резали себя по своим собственным причудливым причинам, но теперь их поступки обрели смысл, даже если она не находила их привлекательными. Пока что. Звук открывающейся двери в конце коридора вывел девушку из задумчивости, но она не обернулась, узнав лёгкие шаги целительницы Бин. Женщина остановилась у двери камеры, не боясь того, что Азула может сделать с ней. — Азула, ты не спишь? — спросила Бин. — Дневной сон не очень полезен для здоровья. Азула перевернулась и, увидев Бин поняла, что ей не хватает того, что поможет вызвать вспышку огня и сжечь женщину раз и навсегда. «Похоже, ты действительно сдалась, — подумала Азула. — Полагаю, никто не может бороться вечно». — Не знала, что у меня большой выбор, чем ещё заняться, — ответила Азула. — Я предложила снабдить тебя свитками, письменными принадлежностями, красками. Мне сказали, что у тебя есть художественные способности, возможно, с их помощью ты сможешь выразить свои чувства лучше, чем словами. Азула рассмеялась, вспомнив своё изображение Ктулху в Р’льехе, которое она сделала в старой камере, обуглив стену. — Разве ты не слышала? Мистический человек лишил меня музы. Выпусти меня отсюда, я не сумасшедшая. — Это архаичное понятие, которое мы теперь стараемся не использовать, — сказала Бин. — Психическое здоровье ничем не отличается от физического, Азула. Некоторое время назад ты сломала ногу и нуждалась в исцелении, что ж, то же самое происходит и с разумом человека. Разница в том, что тебе нужно позволить нам помочь тебе, чтобы это сработало. Азула встала и направилась к Бин, которая сделала шаг назад, а охранник позади женщины приблизился ближе. «Она храбрая, — подумала Азула. — Может быть, она знает, что я не смогла бы дыхнуть в неё пламенем, не говоря о том, чтобы создать огненный шар». — Мы обе знаем, что я политический заключённый, Бин, поэтому если тебя действительно волнует моё психическое здоровье, я бы посоветовала тебе оставить меня в покое. Ты — единственное, что сводит меня с ума. — Ты всё ещё слышишь голос своей матери? В последнее время были какие-либо другие галлюцинации? — Да, — ответила Азула, и фальшивое веселье в её голосе заставило Бин отшатнуться. — У меня была галлюцинация, что я помогла спасти мир от ужасающего духа! Это наверняка была галлюцинация, потому что я всё ещё заперта здесь. Тебе не кажется, что если бы я действительно это сделала, ко мне относились бы как к герою? Или, по крайней мере, позволили бы разгуливать где мне заблагорассудится? — Чувство гнева в твоей ситуации — это вполне нормально, — сказала Бин. — Ну, я ненормальная, потому что не злюсь. Во всём этом прекрасный смысл. Зуко поступил так потому, что боится и ненавидит меня, а у единственного человека, который мог мне помочь, были другие заботы. Друзья и семья, люди, с которыми я не смогла бы сравниться. Всё обернулось очень логично, так что мне не на что злиться, Бин. — Тогда, наверное, тебе грустно? — спросила целительница, делая пометки в уме, вероятно, решив, что если она принесёт с собой блокнот, то Азула замкнётся в себе. — Выпусти меня отсюда, и я сразу приду в норму. — Если мы добьёмся какого-то прогресса, то, возможно, сможем провести некоторое время в садах, — сказала Бин. Она посмотрела в сторону, словно сверяясь с какими-то невидимыми записями, затем прямо встретилась взглядом с Азулой. — Я буду с тобой честна, Лорд Огня не выпустит тебя на свободу. Я могла бы солгать ему и сказать, что ты больше не нуждаешься в психическом исцелении, но это просто привело бы к тому, что тебя перевели бы куда-нибудь ещё, где ты бы не получила бы той помощи, в которой, как я истинно верю, ты нуждаешься. — Мне не нужна помощь, — ответила Азула, чей гнев наконец-то начал потихоньку нарастать. — Ты пережила серьёзную травму. Жаль, что к исцелению разума прикреплено такое клеймо, это делает работу с людьми намного сложнее. Подумай об этом, как о возможности. Что ты теряешь, позволив нам помочь тебе? «Я полностью потеряю себя», — подумала Азула. — Мне не нужна ничья помощь! — крикнула Азула. Она поняла, что даже её гнев утратил свой накал. — Мне не нужно ни с кем разговаривать, не нужно, чтобы вы постоянно пичкали меня наркотиками, и меня не нужно держать в клетке. Бин поджала губы. — Мы не накачивали тебя наркотиками. Тебе дали успокоительное во время слушания, чтобы предотвратить вспышку гнева, но в остальном у нас не было в этом необходимости. Как ты думаешь, зачем нам одурманивать тебя? — Чтобы ты смогла ворчать, что я сплю целый день, — ответила принцесса. Бин сделала ещё какие-то мысленные пометки, пока Азула прикидывала, как близко она находится к решётке и как далеко её руки смогут протиснуться сквозь прутья. — Ты совсем не пользовалась своим покорением после слушания. Ты не могла бы покорить огонь, ради меня? — Зачем, чтобы твои охранники могли избить меня и бросить в камеру погрязнее? Ты не получишь такого удовольствия. Ещё несколько мысленных пометок, и Бин шагнула ближе. Она не испытывала даже намёка на страх. — Если бы ты была обычным пациентом, я бы сказала, что это плохой знак, но есть некоторые неподтверждённые данные о том, что покорители, у которых проблемы с психикой, иногда полностью теряют свои способности непосредственно перед тем, как они достигают прозрения относительно своего психического и духовного состояния. Другими словами, ты наконец-то оказалась на самом дне. У тебя нет другого выбора, кроме как попытаться вылезти оттуда. Думаю, когда-нибудь ты будешь готова вернуться в приличное общество… Азула бросилась на целительницу, проскользнув руками сквозь прутья решётки. Бин вскрикнула, когда её схватили за перед мантии, но охранник за женщиной не терял бдительности, и короткая схватка превратилась в подобие перетягивание каната с участием Бин, которое Азула проиграла. — Приличное общество?! Позволь мне кое-что сказать тебе, Бин, я принцесса Народа Огня и законный Лорд Огня! Я и есть приличное общество. Я ни разу не ошиблась ни в чём, что делала, просто так получилось, что я оказалась на стороне, которая проиграла войну! Я… — было трудно дышать. Что-то высасывало воздух из лёгких Азулы, и она почувствовала холод. — Что… что происходит… — Травяная смесь, которую мы тестируем. Когда ты злишься или расстроена, твой организм вырабатывает определённые вещества, которые вступают в реакцию со смесью. Я бы посоветовала тебе успокоиться, насколько это возможно. Мы продолжим завтра. Азула, пошатываясь, вернулась к своей койке, где села и позволила всему идти своим чередом. Руки и ноги девушки онемели и дрожали, поэтому она легла, чтобы сосредоточиться на своём дыхании. В какой-то момент усталость накатила на неё, подобно волне, и потянула за собой в небытие.-888-
Азула уже очнулась, когда принесли ужин. Принцесса была в сознании несколько часов и изо всех сил пыталась пробудить в себе ярость, чтобы проверить, действует ли ещё наркотик на неё. Не желая вызывать подозрений, девушка лежала неподвижно. Повернувшись лицом в сторону тёмной части камеры, Азула поклялась себе, что если ей удастся застать принёсшего еду охранника врасплох, то о том, что произойдёт потом, будут говорить повсюду. Тем, кто принёс ужин, оказалась воительница Киоши. Она держала в руках поднос, пока поднимала ключи, отпирала камеру и открыла дверь ногой. «Отлично», — подумала Азула, демонстрируя слабость и ползя вперёд. — Давно не виделись, Тай Ли, — сказала Азула. — Привет, Азула. Э-э… рада снова тебя видеть. — Взаимно, — ответила принцесса. Несмотря на переполнявший её идиотизм, Тай Ли была монстром в ближнем бою. Азула не рассчитывала на победу, не в своём состоянии, но она намеревалась оставить бывшей подруге что-нибудь на память о себе. Тай Ли поставила поднос с едой на пол и потянулась себе за спину, чтобы достать завёрнутый свёрток. Скорее всего, одеяло, как какой-нибудь безвкусный акт раскаяния. «Слишком слаба, чтобы затаить обиду, Тай Ли. Очень жаль, это могло бы тебя спасти», — подумала принцесса. — Ты должна поесть, — сказала Тай Ли. — Умираю с голода, — ответила Азула. Она прыгнула. Тай Ли была более осторожной, чем показывала, и схватила Азулу за руку. Азула развернулась, пытаясь достать девушку локтём, но Тай Ли низко пригнулась вместе с ней, и удар пришёлся ей по шлему. Азула удивлялась, почему её ци до сих пор не блокируют, пока она перекатывалась, как кошка-аллигатор, пытаясь подмять под себя Тай Ли. Удача была на стороне принцессы. Ей удалось прижать одну руку Тай Ли коленом, поймать второе запястье девушки одной рукой, а свободной сжать горло соперницы. — Я собиралась просто страшно изуродовать тебя, но теперь, похоже, я могу сделать ещё лучше, — прорычала Азула, широко распахнув глаза и оскалив зубы. — Азу-ла… — попыталась сказать Тай Ли, вытягивая шею, чтобы указать головой на что-то. Пальцы Азулы знали, где находятся нужные артерии, она знала, как разорвать трахею, но сдерживалась, сохраняя хватку с прежней силой. — Свёр-ток… открой… Пальцы принцессы расслабились на горле Тай Ли. — Что внутри? — Униформа. Я здесь, чтобы помочь тебе сбежать, Азула! — прохрипела Тай Ли. Азула убрала руки, словно окунула их в кипящую воду: — Тай Ли… Тай Ли закашлялась и потёрла горло. Суровый взгляд девушки был чем-то таким, к чему не привыкла Азула, и это заставило принцессу замереть. — Старая добрая Азула, всегда причиняешь боль тем, кто пытается тебе помочь. Отвали от меня. Азула отступила к койке и села, не в силах унять дрожь. — Тай Ли, мне так жаль. Я подумала… — Думала, что если не можешь добиться своего, то заставишь за это кого-то страдать. Неважно, я не удивлена. — Тогда почему ты помогаешь мне? Ты меня ненавидишь, почему бы не позволить мне сгнить здесь? — Я делаю это не ради тебя, а ради глупого мальчишки из Племени Воды, который собирался погибнуть из-за тебя. — Сокка… — прошептала Азула. — Но он… — Он не мог сразу помочь тебе и уж тем более не в одиночку. Ты думала, что он тебя предал или что-то в этом роде? Азула молча кивнула: — А кто нет? Она развернула свёрток и увидела доспехи воительницы Киоши. Азула уже носила этот комплект брони раньше, когда использовала его, чтобы проникнуть внутрь и захватить Ба Синг Се. — Азула, посмотри на меня, — сказала Тай Ли. — Ты его любишь? Азула нахмурилась: — Заткнись, если не хочешь, чтобы я закончила то, что только что начала. — Дай мне услышать, как ты это скажешь, или я всё отменю и заблокирую твою ци. В конце концов, этому пареньку, возможно, было бы лучше без тебя. Азула вцепилась в доспехи и задумалась о том, не блефует ли Тай Ли: — Да, я люблю его. Тай Ли отряхнула грязь со своих доспехов и пощупала горло, прежде чем обвязать его зелёной лентой, чтобы скрыть размазанную краску. — Ты наверняка лжёшь, но мы с Мэй согласились, что я хотя бы заставлю тебя сказать это. Усмехнувшись, Азула надела доспехи. — Мэй тоже помогает, да? Может, это какой-то продуманный план, чтобы меня бросили в дыру похуже этой или даже казнили? — Чем больше ты говоришь, тем больше я считаю, что это было плохой идеей, так что просто помолчи, — ответила Тай Ли. — Для моей ауры плохо говорить подобные вещи, Азула, но ты совсем не заслуживаешь такого парня. И тебе нужно сильно постараться, чтобы не потерять его. Азула недоверчиво рассмеялась. Она предполагала, что ей следует прекратить настраивать свою спасительницу против себя, но что-то мешало ей это сделать. «Что бы сказала эта проклятая целительница Бин? Ах да, что я чувствую себя виноватой за то, что причинила боль своим друзьям, и борюсь с виной, причиняя ещё больше боли. Так глупо», — подумала принцесса. — Стой спокойно, я всё быстро сделаю, — сказала Тай Ли, когда Азула была готова к боевой раскраске. Настоящая воительница Киоши могла бы самостоятельно безупречно нанести его даже без зеркала, но Азула лишь раз — и то с помощью Тай Ли — пользовалась макияжем, к тому же они воспользовались полученными от пленных воительниц Киоши сведениями о том, как правильно его наносить. Было что-то щемяще интимное в том, что кто-то раскрашивает её лицо, что делало лицо Азулы похожим на маску. Тай Ли сосредоточилась на особо отличительных чертах лица Азулы, лишь слегка уделяя внимание общей картине. — Помнишь, как мы сделали это в первый раз? — спросила Азула, шевеля только губами. — Помолчи. — Ты красишь мне лоб, и не имеет значения, говорю я или нет. Тай Ли подкрасила область вокруг рта Азулы. — Да, я помню. Мэй что-то попало в глаз, и она ныла всю дорогу до Ба Синг Се. — Я скучала по тем временам, — сказала Азула. — А мы нет. Азула крепко, но без агрессии схватила Тай Ли за плечи. — Я… сожалею кое о чём. Но ведь для вас не могло быть всё так уж плохо? Тай Ли огляделась по сторонам, как будто кто-то мог услышать. — Нет, всё было не так уж и плохо. Нам было весело, но мы ненавидели тебя не за твою жестокость, а за то что ты сделала всё, чтобы мы тебя боялись. Тот день, когда ты появилась в цирке, чтобы убедить меня присоединиться к тебе, был худшим днём в моей жизни, потому что я знала, что всегда буду бояться. Поэтому даже не думай, что я делаю это ради тебя. Азула предпочла кивнуть, потому что не видела способа объяснить, что когда ты являешься принцессой Народа Огня и, к тому же, членом семейства Созина, нужно было внушить достаточно страха, чтобы тебя не убили или забыли о тебе. Или заперли за решёткой. — Всё равно, спасибо, — ответила Азула и позволила Тай Ли закончить макияж. — Можешь поблагодарить меня за мою доброту, если будешь беречь Сокку. Теперь у него не осталось никого, кроме тебя, и я надеюсь, что ты это понимаешь. Азула действительно понимала, и это наполнило её странным сочетанием удовольствия и вины. Прежде чем уйти, девушки спрятали несъеденную еду, оставили поднос там, где его можно было легко увидеть, и как можно лучше набили матрас на койке, чтобы как можно позже вызвать тревогу. Азула почувствовала себя увереннее в доспехах, несмотря на то, что они не подходили ей и были тяжёлыми. Они позволили ей проявить качество, в котором она превзошла всех — ложь. Принцесса шагала рядом с Тай Ли, притворяясь, что, как и положено, патрулирует коридоры, пока они направлялись к выходу. — Эй, вы, — крикнула Бин, когда Азула с Тай Ли достигли двора. Бин вышла из одного из административных зданий, неся под мышкой свиток. — Вы отнесли ужин Принцессе Азуле? — Да, — ответила Тай Ли. — Мы только что от неё. — Вы видели, как она поела? Очень важно, чтобы она его съела. Плохое питание ведёт к ухудшению психического здоровья. — Она всё съела, — подтвердила Тай Ли. Азула рискнула подтолкнуть подругу и одарить её суровым взглядом. — Я хотела сказать… что сначала нам пришлось убедить её поесть, — поправилась Тай Ли, ударив кулаком по ладони. Азула вздохнула. — Нам не пришлось прибегать к насилию, прежде чем она согласилась сотрудничать. Сейчас она спит. — Вы уверены? Надеюсь, вы забрали поднос и палочки для еды? — Да, конечно, — подтвердила Тай Ли. — Мы можем вернуться и перепроверить, если хотите. — Нет, в этом нет необходимости. Если она съела весь свой ужин, то с ней всё будет в порядке до раннего утра. Что ж, тогда спокойной ночи. Бин зашагала к той части лечебницы, где работники иногда спали, когда не было смысла возвращаться домой в перерывах между сменами. — Что они добавляли тебе в еду? — спросила Тай Ли. Азула не ответила и пошла дальше, позволив Тай Ли указывать путь. Они дошли до пляжа, затем поднялись на вершину холма по тропе овце-свиней. Там не было никого, кроме Мэй, чьё бледное лицо сияло подобно маяку в темноте. — Мэй, полагаю, тебя я тоже должна поблагодарить, — сказала Азула. — Побереги дыхание, — ответила её бывшая подруга, прежде чем повернуться к Тай Ли. — Проблемы были? — Не совсем, но сейчас терять время — действительно плохая идея. Всё готово? — Да. Думаю, он совсем уже разобрался. — Каков план? — спросила Азула. Принцессе никто не ответил, когда её повели вниз по другую сторону холма, где ночные насекомые изо всех сил старались соперничать с вечерним хором Туманного Болота. Эта песня была знакома Азуле, и на короткое время мелодия овладела девушкой, которая знала, что может пройти много лет, прежде чем она снова услышит конкретно этих насекомых и ночных созданий. На поляне на фоне неба вырисовывался силуэт военного воздушного шара, чей дизайн делал его больше похожим на полноценный дирижабль. Корзина была длинной и приоткрытой, что наводило на мысли о гондоле. Азула достала из кармана тряпку и вытерла с лица макияж воительницы Киоши. Поскольку его нанесли недавно, он легко стёрся, и девушка огляделась в поисках Сокки. Он вышел из леса, неся охапку припасов, которые выронил, когда увидел принцессу. Они крепко обнялись, и Азулу нисколько не волновали брошенные на неё взгляды. Она ахнула, когда увидела, как Тоф выходит из леса, но Сокка успокоил её. — Полегче, воздушный шар принадлежит Тоф. Её отец подарил ей его. Что-то вроде «пожалуйста, вернись домой» подарка. Весьма необдуманно, учитывая, как она ненавидит летать. Азула снова обняла его, не заботясь о слепой покорительнице земли. — Я думала, ты бросил меня, — сказала она. — Мне не следовало сомневаться в тебе. — Прости, что я не смог помешать им вернуть тебя в то место. Всё было плохо? — У них не было на это времени. Бин любит начинать с малого, — ответила Азула, целуя его. Тоф загрузила припасы, которые она несла, в воздушный шар и подтолкнула Сокку сзади. — Это последние. С картой, которую я вам достала, у вас не должно возникнуть проблем с поиском колонии Ю Дао. — Так вот куда мы направляемся? — спросила Азула. — Уверен, что это разумно? — За три года после окончания войны там многое произошло, — ответил Сокка. — Колонии теперь независимые государства. Вроде как. Это сложно объяснить, но там мы должны быть в безопасности. Люди со всего мира, желающие начать жизнь с чистого листа, прокладывающие к этому свой собственный путь. Лёгкий ветерок заставлял воздушный шар раскачиваться, а траву у них под ногами колыхаться. Азула сняла тяжёлые части доспеха и передала Тай Ли, которая сказала ей оставить их себе. Азула с грохотом уронила их в корзину воздушного шара. — Я готова, дело за тобой, — сказала Азула. — Секундочку, — сказала Тоф и побежала в лес. Из под тёмной листвы вышли Аанг и Катара. Азула едва заметила, что она снова покорила огонь, когда её руки вспыхнули. — Нас предали! — крикнула она. — Нет, подожди, — ответил Сокка, встав перед ней. — Они сами во всём разобрались, так что не вините меня, — проворчала Тоф, когда пламя погасло. — Мы пришли не для того, чтобы остановить вас, — сказал Аанг. — Мы пришли попрощаться. Сокка похлопал друга по плечу и посмотрел на свою сестру. На ней был толстый жилет и юбка из синей ткани. — И ты не против? — спросил Сокка. — Я ведь здесь, не так ли? — Полагаю, мне остаётся довольствоваться малым, — сказал Сокка, обнимая сестру. Катара с силой обняла его в ответ и что-то прошептала ему на ухо. Когда они расстались, Аанг подошёл к Азуле и протянул руку. — Азула, спасибо тебе за всё, что ты сделала, чтобы помочь. Я позабочусь, чтобы никто этого не забыл. — Не за что, Аватар Аанг, — ответила Азула, взяв его за запястье и крепко сжав, прежде чем отпустить. Катара стояла позади Аанга, скрестив руки на груди. Её каштановые волосы свисали свободнее, чем обычно, и небрежно развевались на ветру. — Мне обязательно это говорить? — спросила она, и её глаза в свете звёзд засверкали цвета кремния. — Нет, — ответила Азула, зная, что позже у неё будет время преподать девчонке урок, а за время их расставания у неё будет полно времени подумать о том, как лучше это сделать. — Что ж, нам пора отправляться, — сказал Сокка, забираясь в воздушный шар вместе с Азулой. Удерживающие воздушное судно колья были вытащены, и оно начало подниматься, пока Сокка возился с рычагами управления. Внизу замахали руками, никто из оставшихся на земле не собирался нападать на Азулу, но всё же она смогла бы слегка притвориться, если бы захотела. Никто не мог ей этого запретить.-888-
Та ночь прошла в молчании, никто не хотел портить ощущение того, что теперь у них новая жизнь, воспоминаниями о прошлом. Освоить управление воздушным шаром было достаточно просто, если всё, что требовалось делать, — удерживать его прежним курсом, чем и занималась Азула после того, как Сокка дал ей краткий урок, прежде чем отправиться спать на рассвете. Пока шар направлялся на запад, Азула думала о жизни в колониях, о том, что колонисты были предметом многих насмешек жителей Народа Огня, и о том, каково будет жить беглянкой и деревенщиной. Это сильно отличалось от королевской рутины, к которой она привыкла и которую заслуживала, и теперь у Азулы не было смысла убеждать себя, что всё это временно и она справится. Теперь не было никакой цели, всё, что оставалось, — просто жить. От этих мыслей Азула задрожала. Сокка заметил это, когда проснулся и положил руки на плечи девушки. — Что такое? Замёрзла? — Мне страшно, — ответила она. — Не волнуйся, нас не поймают. Тоф сказала, что она сможет найти и заплатить Джун, чтобы она не искала нас, если за нас объявят награду, что маловероятно, учитывая всю ту работу, которую предстоит сделать Зуко. Азула покачала головой и, взяв парня за руку, прижала её к своей щеке. — Я не знаю, как жить с тобой, Сокка. Раньше я едва ли могла ужиться сама с собой. — О чём ты говоришь? Мы прекрасно справлялись всё это время. Мы сможем ужиться и друг с другом, и сами с собой. — Мы жили в палатках, пока нас преследовали монстры. Что мы будем делать теперь? Устроимся на работу? Будем жить в лачуге? Выращивать… животных? Я не знаю, как живут крестьяне! Сокка рассмеялся и погладил девушку по голове, прежде чем поцеловать. — Боишься, что мы не сможем терпеть друг друга, если не будем попадать в безумные ситуации, и ты снова останешься одна? Я тоже. У Азулы перехватило горло, и она крепче сжала его руку. — На самом деле я думал об этом всю ночь, — продолжил он спокойно и беззаботно. — Я не могу представить, чтобы мы спорили с тобой о работе по дому, или о том, куда поставить мебель, или о том, сколько времени я провожу на охоте, или о чём-либо из того, о чём, насколько я помню, говорили мои папа и мама. Азула повернулась к своему парню, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, безумно думая, что его план состоит в том, чтобы бросить её в колониях. Если так, то он поступил глупо, так быстро раскрыв свои карты. Принцесса схватила его и притянула ближе. — О чём ты говоришь? — спросила она, не в силах понять веселье в его голубых глазах. — Я говорю, — Сокка поцеловал её в губы. — Сколько культов Ктулху существует на свете? Сколько таких поселений, как Глубоководье? Кажется, куда бы мы ни пошли, везде что-нибудь, да найдётся, если знать, что искать. Азула почувствовала нарастающее ощущение в груди, чего не могла припомнить с тех пор, как была маленькой. — Они, наверное, повсюду, — ответила она. — Плетут заговоры, планируют неизвестно что. — Не сомневаюсь, — сказал Сокка, поглаживая принцессу по щеке. — Я имею в виду, да, когда-нибудь я хотел бы остепениться, но пока ты величайшая в мире покорительница огня, а я вроде как парень с бумерангом, было бы обидно, если бы мы какое-то время не попутешествовали по миру, уменьшая количество кальмароголовых. Нравится, как это звучит? Улыбка Азулы была широкой, шире, чем ей хотелось бы, и от этого у неё заболело лицо. — Очень, — сказала она. Вместо ответа поцелуй Сокки был страстным и долгим. Он прижал девушку к себе, и она обвила руками его спину. Ничто не могло заставить Азулу отпустить его. Ни люди, ни монстры. В его объятиях, ауре его тепла не было ни прошлого, о котором можно было сожалеть, ни будущего, которого можно было бояться. Это чувство не покинуло их, когда они оторвались друг от друга, и именно тогда Азула поняла, что, несмотря ни на что, она сможет сохранить память об этом мгновении навсегда.