***
Натаниэль уже жалел о том, что любил это чёртово экси. Потому что Натаниэль совершенно не любил чрезмерного внимания к своей персоне. У него начал дёргаться глаз, когда ему не дали даже спокойно купить себе кофе. Пусть внимание ему уделяли по большей части как раз из-за экси, он пару раз слышал, как вслед ему кричали вопросы о том, каким образом он смог поступить в университет Эдгара Аллана. Натаниэль злился и кусал собственный язык, чтобы пройти мимо и ничего им не ответить. Проблема парня заключалась в его возрасте. Однажды, чтобы не злить лишний раз отца, он сильно перестарался в школе и перескочил через один класс. После этого мама просила его не прикладывать столько усилий, не выделяться, сосредоточиться на чем-то другом. И все же выпустился он на год раньше, и на момент поступления в университет был младше первокурсников на год. Натаниэлю было семнадцать, но это не значило, что он, черт возьми, не может поступить в университет. — Почему люди вообще удивляются, что чье-то IQ может быть хоть немного выше, чем IQ улитки?! Он позволил себе возмущаться, когда скрылся за стенами Гнезда и влетел в комнату к Жану. Они решили не съезжаться в одну комнату, потому что так было бы гораздо комфортнее для них обоих. К тому же Натаниэль ещё с самого первого дня в этом месте использовал одну половину комнаты для своей работы. Веснински точно знал, что ни на сайте КРЭ, ни на сайте Воронов не был указан его возраст или хотя бы дата рождения, поэтому те, кто об этом спрашивал, явно полезли глубже и нашли его в списках поступивших студентов Эдгара Аллана в этом году. Настырные. Подобный подход к поиску информации Натаниэля впечатляет и злит одновременно. Ещё чуть-чуть и их любопытные носы увязнут в крови, пролитой его отцом. Вот тогда спокойствие точно будет ему лишь сниться. — С возвращением, — просто сказал Жан, ничуть не смущённый напором своего друга. Натаниэль плюхается на диван, который Моро поставил вместо второй кровати и допивает остатки кофе, постепенно успокаиваясь. Мама говорила, что нужно контролировать свои эмоции и себя, это весьма важное умение в такой жизни, как у них. Натаниэль старался. Правда старался. Но иногда люди разжигали в нем такое огромное желание схватить нож и перерезать им глотки… Нужно ещё кофе. Или чай. Пусть его мозг будет думать о вкусе его напитка, а не о красном атласе, вытекающем из человеческого тела. Жан делал какие-то записи в тетради и Натаниэлю было любопытно, но он ему не мешал, не подходил, не подглядывал, он даже отвёл взгляд от его ручки, чтобы не пытаться угадать, какие буквы он выводит. Он бы смог! Ну, точнее, иногда у него это получалось, но мама тогда специально писала это очень медленно, чтобы сын видел как выглядит движение ручки при написании определенной буквы. — Вот, — Жан протягивает ему тетрадь, когда заканчивает там писать и Натаниэль берёт её аккуратно, с интересом разглядывая написанное. — Это проблемы каждой пары игроков. От худших к лучшим, на другом обороте ещё предметы, в которых они не сильны. Ты, например, знал, что в прошлом году Люк почти завалил математику? А Дженкинс прогулял половину пар информатики. — Ого, мамочка-Жан проделал большую работу, — Натаниэль читал и очень внимательно. Большинство проблем возникало из-за того, что, наученные играть в связке со своей парой, эффективность их терялась, если изменить напарника. Это плохо. Экси командная игра, а не парная. Менять связки на тренировках — сделал мысленную заметку Натаниэль и перешёл к следующим пунктам. Ментальное здоровье также важно, как физическая продуктивность — вторая заметка. Парная система была жестока. Если ошибётся хоть один, то накажут обоих. И физические наказания ранее не были редкостью, а потому игроки заботились лишь о том, чтобы их дуэт был продуктивным на тренировках. Если это означало засунуть проблемы и свои, и своего напарника в самую глубокую задницу — то так и нужно было поступить. Не всегда можно сделать все идеально. Бывают форс-мажоры и их нужно учитывать, но, опять же, Вороны привыкают к тому, что все должно быть сделано идеально и если кто-то не поймал мяч, потому что другой кинул его слишком слабо (хотя мог бы, если бы сделал один лишний шаг вперёд), то виноват тот, кто пас даёт, а не принимает. Это в них тоже нужно будет исправить. Казалось бы, они тренировались целое лето, а у них до сих пор есть такие большие проблемы. Натаниэль мог лишь надеяться на то, что они будут играть более слаженно на поле во время матча. — Так значит Кевин действительно теперь в основном составе Лисов? — Жан заговорил только когда Натаниэль закончил читать и передал записи обратно их владельцу. — Ну, то есть, он может играть? — Забудь. Какая разница, может он играть или нет. Если бы ты не смог играть, то я окончательно доломал бы его руку. — Натаниэль… Иногда, совсем иногда, но Натаниэль действительно пугал Жана, как в такие вот моменты. Стоило вспомнить, чей он сын и что конкретно может делать для семьи Морияма, и как даже Рико не мог пойти против слова Натаниэля, потому что это считалось словом Ичиро, так кровь стыла в жилах. Моро не сомневался в словах Натаниэля — он действительно мог бы пойти и навсегда лишить Кевина экси. Но ещё Натаниэль был его другом. Верным, сильным, смелым, защищающим. Он всегда был для Жана опорой, ведь в Гнезде больше не было никого, кто останавливал бы руку Рико или тренера, занесённую над ним для удара. Кевин не видел или предпочитал не замечать действий Рико ровно до того момента, пока зависть и жадность Мориямы не вылилась на него серьезной травмой. Но он сбежал, лишний раз доказывая Жану, что в этом гнилом месте лишь один человек готов был его защитить. Было ли разумно прятаться за спиной наследника Балтиморского Мясника? Может быть нет. Но как же чертовски безопасно там было. Кевин для Жана и Натаниэля не был другом, скорее знакомым, которому, как они думали, доверять можно. Но, видимо, оба ошиблись. — Я в порядке, — уже спокойно ответил Натаниэль и на его лице расплылась улыбка. — У нас скоро первая игра, придется сильно постараться, — парень меняет тему быстро, не давая возможности как-либо продолжить предыдущую. — Да, а ещё тренер просил меня рассказать тебе про осенний банкет. Мероприятие с большим скоплением людей, на котором нужно присутствовать? Увольте. И прежде, чем Натаниэль успел отказаться, Моро сказал, что это обязательно. В принципе шансы пропустить банкет у него были практически нулевые. Точнее, из нуля они выползали только при условии, что Натаниэль окажется на больничной койке в день банкета, а калечить себя только для того, чтобы не идти куда-то, он не собирался.***
Это была его первая игра. Действительно игра на нормальном стадионе с полными трибунами, а не на школьном уличном поле с газоном, где потом будут проводить ещё и игру в лакросс, и обычные уроки физкультуры. Это было поле для экси. С защитным стеклом из плексигласа и разметкой поля специально для этого вида игры. Это новый сезон и первая игра Воронов в новом составе. Без Кевина и Рико, зато с Натаниэлем. Рыжий то и дело поглядывал на быстро заполняющиеся трибуны со своего места у скамейки запасных, наблюдал за соперником и впитывал в себя, словно губка, новые ощущения. В ушах звенело, а топот десятков тысяч ног, казалось, отбивал свой ритм вместе со стуком его сердца. Первая игра в сезоне для Воронов была выездной, но Натаниэль ничуть не удивился, когда заметил в VIP-зоне свою мать. Возможно, он смотрел на неё слишком долго и это не скрылось от внимания тренера, который проследил за его взглядом. В следующее мгновение Тетсуи не очень прилично выругался. Когда начали объявлять стартовый состав, выругаться потребовалось уже трибунам и даже самому диктору. Он сделал ну слишком долгую паузу перед тем, как прочесть имя, позицию и номер первого в списке игрока. Наверное он решил, что его зрение подводит, когда не увидел привычное всем имя Рико. — Номер один, капитан команды Воронов и нападающий, Натаниэль Веснински. Натаниэль мог поклясться, что весь зал в это время внезапно перестал дышать. Оглушающая тишина. Парня это, конечно, ничуть не смутило и он вышел на поле, как ему и было положено. Но их потрясения на этом не закончились, а лишь продолжились. — Номер два, защитник команды Воронов, Жан Моро. Привычная всем тройка также сменила свое место в нумерации. Поднялась до двойки. А если поднять глаза на табло над полем и посмотреть прямо на экран, где сейчас показывают лицо идущего к своему капитану игрока, то можно заметить интересную деталь — татуировка исчезла. На её месте остался лишь небольшой белый шрам, но чернильная цифра 3 больше не украшала его щеку. Это были совершенно новые Вороны и мир не был готов их увидеть. Что ж, Натаниэль не спрашивал разрешения. Игра началась также, как и любая другая, никто не ждал внезапного появления Рико с криками «Ваша честь, я протестую!», никто никому не давал возможность переварить эти изменения. Первый тайм начался агрессивно, но, что удивительно, не со стороны Воронов. Сейчас Вороны играли по правилу, установленному Натаниэлем до выхода из раздевалки: — Играем так, как играет противник. Хочет агрессию — он ее получит. Хочет грязные приемы? Мы их ему дадим. Захочет играть честно, соблюдая все правила и не ища в них лазейку? Мы сделаем так же. Запрещаю лезть в драки первыми и получать красную карточку, вы меня поняли? Вороны терпеливо ждали, пока соперник не покажет, какой стиль игры хочет получить от них и, спокойные до того момента, пока один из противников не повалил на пол Жана, выбивая у него таким образом мяч, они получили ответ. Вороны тут же стали агрессивной стаей, показывая, кто на самом деле будут хозяевами этого поля. Натаниэль и Жан прекрасно сработались в паре и чувствовали себя вполне комфортно на этом поле, учитывая, что противник не знал французского и они могли говорить друг другу о своих следующих шагах. Возможно, противник решил, что неизвестный публике нападающий не будет страшнее Рико, а потому над воротами соперника загораются красные лампочки уже на вторую минуту игры. Натаниэль был быстрым, быстрее Рико, нельзя было позволять ему получать мяч. Его захлёстывает внутреннее удовлетворение от вида растерянных игроков и изменения счета на табло, но он просто стоит на том же месте, где остановился, пустив мяч в ворота, около десяти секунд, а после совершенно спокойно возвращается на положенное ему место для продолжения тайма. Натаниэль практически летал по полю все сорок пять минут и казалось, будто ему никто не нужен, кроме его второго номера. Это объясняло, почему в первом тайме вместо двух нападающих было выпущено два полузащитника. Для новичка Натаниэль Веснински был слишком хорош. Он быстро отметил слабые места и слепые зоны противника, идеально контролировал поле и замечал любое движение в его сторону, он не держал мяч у себя больше восьми шагов. Первый тайм был закончен со счётом 6:2 в пользу Воронов. Прежде, чем команда успела привыкнуть к новому противнику и его темпу, Натаниэль уже забил четыре гола. Они вернулись в раздевалку передохнуть и тут парень впервые заметил это отличие между ним и остальными. Он устал намного меньше, чем те, кто был с ним на поле. — Вы не меняли меня, тренер, — только сейчас осознал Веснински. — Не было нужды. Второй тайм начнут Дженкинс и Уильямс, Моро… — Нет, — Натаниэль перебил тренера, беря в руки трясущиеся ладони друга. — Он не выйдет. Вот чего опасались Натаниэль и Тетсуи на самом деле. Подстраивая первый тайм под игру от одного нападающего, у них не будет хороших защитников на второй тайм. Руки Жана тряслись, даже если он сжимал их в кулаки. Перестарался. Его не меняли, как и Веснински. Глупо, глупо, глупо Натаниэль обещал тренеру разобраться в подобных ситуациях, и он это сделает. Он достает из своей сумки другую форму, заранее подготовленную. — Я смогу выстоять ещё один тайм, но уже в качестве защитника. Я не пущу соперника к нашим воротам, а Дженкинс и Уильямс займутся добычей очков. — Сумасшедший, — выдохнул Жан и получил в ответ улыбку Натаниэля. — И слава Богу, нормальный бы не пошел на такое. Тренировки, которые ему ежедневно устраивал Тетсуи не прошли зря и осознание, что старик действительно сильно ему помог в развитии, бесило, заставляло передёргиваться, но было неоспоримым. Веснински переоделся довольно быстро и вышел во второй тайм, как и обещал, в роли защитника. — А у Воронов, видимо, появился универсальный игрок, — съехидничал диктор. Натаниэль усмехнулся, надевая на голову шлем и в следующую минуту мяч был введен в игру. В этот раз пришлось побегать посильнее, но это даже понравилось парню. Ноги ныли, но это ощущалось приятно. Главное, что он был на поле для экси, играл в экси и выигрывал. Он сдерживал обещание как мог, не пускал соперника к своим воротам, защищал их так, будто на кону стояла его жизнь, передавал мяч полузащитнику, а там они уж сами разберутся. И в этот раз контроль поля, который был не столь опасен для команды противника, когда он был нападающим, сейчас был ужасающим оружием. Они лишь несколько раз успевали пройти до линии первой четверти, но их перехватывали, исключая тот раз, когда Натаниэль был слишком далеко. В какой-то момент соперники решили, что, раз уж тренер Морияма не выводит его с поля сам, то это должны сделать они. Самый крупный из их команды буквально впечатал Натаниэля в стену, выбивая у него из лёгких весь воздух. За столь агрессивное поведение, нарушающее правила (у Натаниэля даже мяча не было в клюшке), его сразу удалили с поля. Веснински посмотрел на табло. Еще десять минут. 7:3 в пользу Воронов. Он может уйти и ребята справятся, нужно лишь сказать, что дышать тяжело, но… Натаниэль делает глубокий вдох, прокашливается и встаёт на ноги, крепко сжимая в руке клюшку. — Я в порядке. Продолжаем. На его лице решимость смешивается с этой странной, ужасной, практически маниакальной улыбкой. Тренер не возражает и арбитры не могут увести его с поля по собственной прихоти. Мало ли, вдруг парень, хоть и маленький, но крепкий? Матч продолжается и, посидев немного там у стенки без движения какое-то время, теперь Натаниэль понимает, что ноги у него действительно устали. Позволил ли он себе сбавить темп? Нет. Навредило ли это ему? О, да, определенно. Он стал мишенью врага и теперь его было легче сбивать с ног. Вороны периодически порывались ударить парочку тех, кто специально играл против Натаниэля, но капитан что-то им злобно рявкнул в последнюю такую попытку и его команда перестала его «опекать». Когда прогудела финальная сирена, означающая окончание тайма, Натаниэль заметил, что Дженкинса сменил Энгл, а вместо Ричера уже бегал Джонсон. Выходит, он один был на поле все девяносто минут без смены. Он стоял на своем месте, тяжело дыша, и не позволял себе упасть исключительно на своем упрямстве. Если раньше после окончания матча Вороны бы остались стоять там, где были во время сирены, то в этот раз они синхронно обернулись на Натаниэля и практически также синхронно направились к нему, опиравшемуся на свою клюшку, будто на трость. — Капитан! Это был радостный голос Сабрины, их вратаря во втором тайме. Она была к Натаниэлю ближе всех, к тому же бежала, так что и оказалась рядом раньше. Она улыбалась и Натаниэль улыбнулся в ответ. Следующим подошёл Жан с бутылкой воды и своим плечом, которое Веснински использовал в качестве опоры. А скоро и остальные Вороны встали со всех сторон. — Хорошая игра, ребята. Я угощаю. — А Вам хоть продадут то, чем угощать собрались? — Куплю апельсиновый сок, его точно продадут.