Театр только по любви

У Ставрогина паника, ещё и из-за чего? Из-за свидания! У Коли, который добивается девушек в молниеносном блицкриге, чуть ли не дрожат коленки от мысли, что Петя возьмёт его за руку или — твою мать — поцелует в щёку. Он зачем-то пришёл раньше назначенного времени и теперь не знает, куда себя деть от страха, перебирает все варианты развития событий, но больше всего верит в те, где Пьер посылает его на далёкий-далёкий хуй или вообще не приходит. — Ой, кто это тут такой красивый? — прерывает ход этих совершенно бредовых мыслей знакомый голос совсем рядом. Он пришёл! Коля так удивляется, будто вовсе не приглашал Петра на свидание, а он сам взял и появился. Петруша обнимает Колю за шею и — твою мать — целует в щёку. — Прекрасно выглядишь, — поборов смущение, говорит Ставрогин и тут же получает милую искреннюю улыбку в ответ. — Спасибо, Николь. У брюнета мурашки по коже. «Николь», — так его называет только Верховенский, только ему позволено использовать такую нежную, волшебную форму его имени. После такого обращения Петя может рассчитывать на всё, что угодно: Ставрогин точно поддастся. Они идут какое-то время в тишине, но она не обременяет, просто дарит возможность обдумать в деталях, что сказать собеседнику. — У тебя руки не мёрзнут? — спрашивает Коля и тут же жалеет: ну как можно спросить такой бред? — Если честно, постоянно. Перчатки ненавижу, ни за что не буду носить, а руки обветриваются, костяшки краснеют. Кому-то кажется красивым, но мне чертовски больно, — актёр смеётся и отводит глаза. Коля видит в них боль с ноткой обиды, но спросить не решается, может ему просто кажется, поэтому просто погружает их руки в большой карман своего пальто. — Вторую тоже в карман спрячь. Пьер кивает и делает всё, как нужно. — Действительно теплее, — почти шепчет он, поглаживая большим пальцем руку Николая. — Спасибо, солнце. — Какое ж я солнце? — улыбается Ставрогин. — Моё. Шутит? Играется? Да нет, даже улыбка совсем нежная. Может, правда любит? Коля не знает, и, наверное, пока что знать не хочет: слишком уж страшно. — На такие условия я согласен, — брюнет останавливается, целует ручку Петра, забирает вторую и теперь греет дыханием и поцелуями обе. Верховенский убирает руку и укладывает на щёку Ставрогина, гладит, рассматривает прекрасные васильковые глаза собеседника и утыкается лбом в лоб Николая. — Ты замечательный, — шепчет блондин и, мазнув носом по носу актёра, начинает исследовать губами чужую щёку. В ту же секунду земля уходит из-под ног: Коля берёт возлюбленного на руки и прижимает к себе. — Ты всегда будешь рядом? — спрашивает он с опаской, на что Пьер усмехается: — Даже дольше. *** — Лёш, Лёш, стой, мы же тут только недавно убирались, — пытается остановить Молчалина Чацкий, но его вездесущие руки уже во всю блуждают под рубашкой последнего, гладят, покручивают соски, пересчитывают рёбра. — Тебе серьёзно не плевать? — шепчет Лёша, обжигая шею Саши горячим дыханием, избавляет его сначала от одежды, а потом и от белья, поворачивает спиной к себе и мягко обнимает, покрывая чужую спину и плечи поцелуями, пока рукой он крепко держится за чужой тяжёлый член и медленно водит по нему вверх-вниз. Чацкий тихо стонет и закидывает голову на плечо Лёши, когда чувствует, что чужие пальцы, мокрые от естественной смазки, уже проталкиваются в его попку. — Лёш, — пассив ложится грудью на столик, отставляет красивую задницу, чтобы Молчалину было удобнее держаться за неё, — пожалуйста, будь со мной груб. Старший только этого и ждёт. Он снимает с себя одежду и растирает смазку по члену, медленно и аккуратно входит в Сашу, а, когда тот привыкает, начинает постепенно двигаться. Чацкий стонет, умоляет папочку вставить глубже и грубее, но Лёша не спешит: не хочет навредить гримёру. — Папочка, умоляю, быстрее! — просит пассив и наконец получает заслуженное удовольствие. Молчалин хватается одной рукой за чужие кудри, а второй держится за его бедро, сжимает булочку, медленно подбирается к стояку и ласкает Сашкин член. Кончает Чацкий немногим раньше Лёшки, и, когда последний финиширует тоже, возлюбленные вместе опускаются на диван, неспешно одеваются и ещё долго целуются, перешёптываясь и напоминая о своей безграничной любви. — Ты самый лучший, Лёшенька мой, — Саша покрывает щёки счастливого костюмера сладкими поцелуями и вдыхает аромат его кудрей. — Я тебя очень сильно люблю. Лёша вздыхает и заглядывает в прекрасные Сашины глазки. — Я люблю тебя больше. В гримёрку стучатся, и внутрь входит Ленский. — Ой, я вам помешал? Извините, пожалуйста, — он краснеет и собирается уйти, но Лёша с улыбкой окликает его. — Нет, всё в порядке, иди сюда, — костюмер ссаживает с себя Чацкого, целует в висок и возвращает Володю в комнату. — Чего хотел? А, точно, сам же просил тебя зайти примерить. Ну-ка… Ленский снова раздевается, а Молчалин помогает ему аккуратно надеть платье, не зацепив ничего лишнего. Конечно, Саше не очень нравится, что его парень трогает другого человека в таком количестве, но это всего лишь его работа, никакой измены тут и быть не может. Да и не только тут: Чацкий на все сто уверен, что Лёшенька никогда-никогда ему не изменит, что тот любит его больше всех и готов даже выйти за него. И знаете, в этом плане Саша не ошибается. — Ну просто бомба, Володь! — восклицает Молчалин и просит Сашу подать корсет. Вместе костюмеры аккуратно закрепляют аксессуар на талии Ленского, Чацкий бережно вплетает в его роскошные кудри голубую ленточку, и оба крайне довольные мужчины подводят Вову к зеркалу. — Какой ты красивый, — шепчет Лёша, держа руки на плечах друга. — Скорее, красивая, — смеётся Саша. — Ну ладно, попробуй в этом прорепетировать. Только аккуратно. Все уже собрались на сцене и репетируют кусочек с второстепенными персонажами. Тане прекрасно подходит роль хозяйки дома, и не потому, что хозяйка строгая, властная женщина, а потому что Танечка в таком образе выглядит особенно красиво, гордо держит осанку и кажется Алёне ещё женственнее, хотя куда уж. Девушка смотрит из-за кулис на свою Ларину, подперев щёчку рукой, и не может оторваться. А вдруг Танечка чувствует то же самое? Ленский тихонько поднимается за кулисы и робко касается Жениного плеча. — Привет. Онегин оборачивается. Наверное, Вова ещё никогда ни у кого не видел такого изумлённого лица. — Охренеть… У тебя нету случаем шурупов, челюсть привинтить? — он улыбается и ещё раз осматривает покрасневшего Ленского. Красивый, просто пиздец. — Н-нет… Я ответил бы что-то красивое тоже, но я не придумал, — кудряшка неловко улыбается, а Женька смеётся и приобнимает друга за талию. — Придумаешь. Слушай, я в кафешку после репетиции собираюсь, пойдёшь со мной? — Уже на свидание приглашаешь, так быстро? — Вова кладёт маленькую ручку на грудь Жени. — Пойду. Только если ты не будешь настаивать на поцелуях в первые же минуты. — А в последние? — Онегин опять смеётся и аккуратно поглаживает парня по смоляной макушке. — Нам ещё предстоит нацеловаться, не бойся. Ленский почему-то чуточку хмурится. — Жень, а этот финальный поцелуй обязателен? Блондин недолго молчит. — Ну, я не знаю. Ты не хочешь? — Я боюсь, Жень, да и не хочу, совсем не хочу. Женя тяжело вздыхает. Он чувствует вину за страх Володи, ведь это он поселил его в юношеской голове. Вот же придурок! — Хорошо, давай оставим просто близость, типа прикосновений, какой-то красивой позы, ладно? Вовочка воодушевлённо кивает и обнимает Онегина за шею. — Спасибо, Онежик. Женя обнимает друга в ответ и кружит вокруг своей оси. — Всё, хватит играться, работать пора, а налюбиться ещё успеем. Ленскому больше не страшно. Не страшно стоять возле Онегина, не страшно изредка ошибаться, не страшно падать ему в руки с высокого балкона. Теперь ему просто немного неловко возле блондина, но скорее так же неловко человеку в тесном контакте с его кумиром, ведь Володя давно мечтает, чтобы Женя, нет, ✨Женя✨ обратил на него внимание. — Отлично сработано! — хвалит друзей Пьер и хлопает в ладошки. — Театр уже, считайте, спасён. Теперь актёры возвращаются к работе. Финальная сцена: Элен сбегает с Мартином из горящей усадьбы, останавливается с ним на безопасной поляне, где и происходит финальный поцелуй. И вот Женя аккуратно обхватывает тонкое запястье Ленского одной рукой, а вторую укладывает на его талию. Володя делает полшага вперёд и льнёт к Онегину, растворяется в его объятиях. Была бы возможность, он остался бы в них навсегда, в тепле и шёлковой заботе. — Так, а поцелуя не будет? — спрашивает негодующий Печорин. — Ну мы… — Вова краснеет и почему-то стыдится, но его спасает Женя: — Мы так оставим, ничего же не случится. — Ой, в Женечке заговорил гетеросексуал? — Алёна смеётся, и ей прилетает лежащая недалеко подушка. — Я буквально гей. — Тогда в чём проблема? — Я не хочу, — встревает Володя. — Перестаньте допытываться, пожалуйста. Ничего плохого в простых объятиях не вижу. С горем пополам актёры приходят к соглашению и заканчивают репетицию. Ленский снова остаётся. Он оставляет один единственный прожектор и старается повторить всё выступление ещё раз, понять Эллен, что она чувствует, как это показать зрителям. С закрытыми глазами и в почти полной тишине получается намного лучше, он постепенно погружается в этот образ, становится намного легче. — Вижу твой прогресс, — снова этот голос из темноты. — Правда? — Володя улыбается, и к нему со спины подходит Онегин, кладёт руки на хрупкие плечи юноши, так что тот почти сразу расслабляется, поддаётся Жене. — Правда. Пытаешься ужиться с Эллен? Ленский тяжело вздыхает. — Ага… Это так сложно, передать эти чувства. — Тебе просто нужно в них погрузиться, — Женя укладывает телефон на ступени балкона и включает тихую музыку, берёт Вовины руки и отправляет себе на шею, а сам обнимает чужую талию. — Закрой глаза, — Ленский так и делает. — Просто вслушивайся в свои эмоции, дай им свободу, только не говори ни слова, просто проживай их. Володя прижимается к Онегину, который медленно кружится и покачивается, и в его голове рождаются чувства, образы, яркие и настоящие. В них и страх, и усердие, и нежность, и любовь Эллен. Теперь Вова видит их, знает и, наверное, даже сможет показать. — Жень, — решается он заговорить после примерно минут 20 воображения и поднимает карие глазки на Онегина, — спасибо. Ты правда очень помогаешь. И я должен тебе свидание, но как-то заработался, извини, пожалуйста… Женя усмехается. — Для кафе поздно, но мы можем остаться у меня. Как тебе такое? Володя улыбается и почему-то краснеет. — Я согласен, — произносит он полушёпотом и снова укладывает голову на широкую Женечкину грудь.