Тень на стене

У Мирабель вырвался полузадушенный писк. — ¡Madre de Dios! Ты настоящий… Ты действительно есть! Тень кивнула. Мирабель порадовалась, что сидит — иначе бы она точно свалилась на пол от неожиданной слабости в ногах. Безотчетно ероша и без того стоящие дыбом волосы, она забормотала себе под нос: — Мне это не снилось, я тебя не придумала… не придумала же, да? Нет, на такое моего воображения бы не хватило… Она осторожно поднялась на ноги, перебарывая нервную дрожь. От тени, которая теперь была выше ее на голову, веяло ощутимым холодом. Мирабель осторожно вытянула руку и потрогала тень. Точнее, попыталась — пальцы прошли сквозь нее, и кости заломило, будто она сунула руку в ледяную воду. Мирабель поспешно отдернула ладонь и только тогда спохватилась, что это довольно невежливо. — Извини, пожалуйста, — сконфужено пробормотала она, потирая ледяные пальцы. Тень слегка пожала плечами. — Ты хотя бы не отмахиваешься от меня Библией и крестом, одновременно читая Pater noster. Мирабель нервно хихикнула. — Что-то мне подсказывает, что это бы все равно не помогло… Погоди! — встряхнула она головой. — Ты говоришь на испанском. — За столько лет даже тапира можно научить петь, а уж выучить один язык… Мирабель глубоко вдохнула, пытаясь как-то уложить все происходящее в голове. Идакансас продолжал смотреть на нее, и она невольно поежилась. — Скажи, ты ведь… знаешь, что происходит, да? Все эти трещины, слабость Луизы… — неуверенно спросила она. Тень кивнула. — Да. Ваша магия уходит. — Но почему?! — Потому что было нарушено слово. — Какое сло… — Мирабель осеклась, вспоминая свои сны. Испуганно прижав ладонь к сердцу, она посмотрела тени в глаза. — Это из-за меня, да? Я пообещала помнить тебя, и забыла… В глазах тени мелькнуло удивление. Она вытянула руку и коснулась головы Мирабель — будто сверху уронили пригоршню снега. — Не стоит взваливать на себя камни, предназначенные другим. — Что? — Мирабель непонимающе вскинула голову. — Не твоя вина в том, что магия уходит. Ты помнишь, что я рассказывал тебе? Мирабель виновато потупилась. — Очень смутно, — призналась она. Тень кивнула, подходя ближе, и Мирабель вздрогнула — не от страха, которого почему-то вообще не испытывала, а от холода. — Смотри мне в глаза. Она не просто увидела прошлое — она словно оказалась там, стоя плечом к плечу с абуэлой, прижимающей к себе двух мирно спящих девочек. Мирабель слышала ржание коней, свист сабли и тот жуткий звук, когда лезвие рассекло плоть ее абуэло Педро. В воздухе остро запахло кровью, и Альма закричала, сгибаясь, падая на колени, будто это ее убили. — Умоляю!.. Из земли вырвался черный туман, отбрасывая убийц прочь. Тьма медленно собралась в человеческий силуэт и подошла к Альме, застывшей на земле. Что-то тихо спросила, и Альма лихорадочно закивала, протягивая руку со свечой. Тьма коснулась свечи, и та засияла ярче солнца. Дрогнула земля, порождая высокие, неприступные горы, окружившие долину, словно ладони. Альма неуверенно поднялась на ноги, вздрогнула, прижимая к себе спящих девочек, когда ее взгляд упал на темный силуэт. Мирабель ощутила ледяное прикосновение к плечу и испуганно обернулась. Странно было видеть два темных силуэта — из прошлого и настоящего. Идакансас сжал ее плечо и видение исчезло, оставив после себя только легкое головокружение. Мирабель, покачнувшись, присела на кровать, снимая очки и растирая глаза. — В этот день она поклялась на крови умершего: любить вас, защищать и беречь. Я дал ей пристанище, а позже я наделил ее дочерей силой — и одарил ей уже их детей. — Кроме меня, — пробормотала Мирабель. Идакансас тяжело вздохнул. — Я уже говорил тебе. Ты не нуждаешься в иных дарах кроме того, который уже есть у тебя. Тебе не нужна магия, чтобы быть собой, чтобы видеть и слышать больше, чем остальные. Мирабель неуверенно улыбнулась, но тут же встряхнула головой. Сейчас хватало более важных дел, чем опять страдать из-за своей бездарности. — Это слово было нарушено. Любовь обернулась требовательностью, забота стала оковами… И магия стала уходить. — А можно… вернуть магию? — Как? Напомнив ей о клятве? Я пытался. Еще давно, когда твоя мать и ее сестра были детьми. Увидев меня, она швырнула в меня Библию… Мирабель издала слабый сдавленный смешок. Воображение сразу нарисовало ей степенную, строгую абуэлу, которая с громким воплем кидается в тень святым писанием… — И громко молилась при этом, — закончил Идакансас, и Мирабель рухнула лицом в подушку, истерически хохоча. — На следующий день она позвала священника. Тот бродил по всему дому, что-то бормоча себе под нос и брызгая водой на стены. Это было даже весело. Особенно, когда он увидел меня и швырнул крест. Мирабель закусила подушку, надеясь, что никто ее не услышит… ну, кроме Долорес, конечно. В голосе тени явно звучала улыбка, пока он это рассказывал. Мирабель, отдышавшись, села и вытерла выступившие от смеха слезы. — И больше ты не пытался с ней говорить? Идакансас качнул головой. — Пытался. Но, когда я пришел снова, она даже не увидела меня, и тем более, не услышала. Пламя свечи застилает глаза ей и всей семье… Кроме тебя. Мирабель прищурилась и надела очки. — То есть, абуэла знает, что ты есть? — Она тоже умеет забывать вещи, которые ей не нравятся, — Мирабель только вздохнула, расслышав легкий упрек. — Где-то в глубине души она, возможно, помнит, как все было на самом деле, но за столько лет постоянного самообмана истина уже неразличима. — То есть… оставить все как есть? — растерянно спросила Мирабель, поджимая ноги под себя. — Ничего теперь уже не сделать, а значит, пусть магия уйдет? — А так ли это плохо? — вопросом на вопрос ответил ей Идакансас. — Иногда, чтобы что-то изменить, нужно уничтожить старое. Птенец, разбивающий клювом скорлупу, не жалеет о своем прежнем доме, потому что его ждет небо. Гусеница умирает, чтобы родилась бабочка. — Я понимаю, но… — Мирабель взглянула на ставни, которые скрипуче помахали ей. — Касита — это тоже ты? — Отчасти. Ее питает моя сила, но живая она благодаря духу моего потомка. Это было его предсмертное желание — быть рядом с вами, оберегать вас и хранить. Мирабель спрыгнула с кровати и прикоснулась к стене. Прижалась к ней лбом… а затем решительно обернулась к тени. — Я хочу попробовать спасти чудо. Спасти магию. Вряд ли ведь будет так плохо? Тень пожала плечами. — Не знаю. Но ты можешь проверить, и тогда уже решать, станешь ли ты спасать магию… или дашь ей погаснуть. Мирабель непонимающе нахмурилась. — Что значит, проверить? — Видения. Я могу помочь тебе увидеть будущее. — Серьезно?! Тогда, чего мы ждем, давай! — Мирабель оживленно подпрыгнула на месте, глядя на тень во все глаза. Идакансас сухо кашлянул. — Во-первых, сегодня предсказывать будущее мы не будем. Во-вторых… — А почему сегодня нельзя? — перебила его Мирабель и ойкнула, зажав рот ладонью. Идакансас очень красноречиво прижал ладонь ко лбу. — Некоторые вещи не меняются… Сегодня новолуние. — И что с… Нет, я вспомнила! В новолуние, солнечные и лунные затмения Чиа и Суэ делят супружеское ложе, и мешать им — накликать гнев богов, — быстро сказала Мирабель. Тень одобрительно кивнула. — Ты помнишь. Я рад. В дверь постучали и Мирабель вздрогнула от неожиданности. — Мира? Mi vida, все хорошо? — раздался взволнованный голос мамы. — Да, все отлично, — Мирабель быстро оглянулась на свою тень, но та уже стала обычной. Дверь приоткрылась, впуская Джульетту. — Золотце мое, идем. Пора ужинать. — Джульетта, поколебавшись, плотно закрыла дверь. — Абуэла мне сказала, что ты себя очень плохо вела сегодня днем. Что произошло? — Я… случайно ее подслушала, — Мирабель утешила себя тем, что почти не соврала маме. Та лишь вздохнула. — Мама… А если бы вдруг наша магия исчезла, ты бы… — Я даже думать о таком не хочу! — Джульетта суеверно постучала по деревянной дверце шкафа. — Ты только представь, сколько бы горестей это принесло всем нам? Я не только о нашей семье, но и о всех жителях Энканто. — Но ведь… за горами люди живут и без магии, — пробормотала Мирабель себе под нос. Джульетта нахмурилась. — И как? Болезни, горе, страдания… Нет, Мирабель. Я бы очень не хотела, чтобы магия ушла. Вдвоем они спустились в столовую, где уже собралась вся семья. Мирабель улыбнулась, глядя, как Антонио аккуратно выкладывает на носу Эрнандо, своего ягуара, арепы. — Три, — громко сказал Камило, оживленно блестя глазами. — А четвертую удержит? — Конечно! — заявил Антонио, беря в руку лепешку. Ягуар неожиданно дернулся, роняя арепы, и резко повернулся к Мирабель. Шерсть на загривке стала дыбом, а из приоткрытой пасти раздался рык… который словно эхом отразился от стен, и вернулся к ягуару, моментально прижавшему уши к голове. — Антонио! Что происходит? — обеспокоенно спросила tía Пеппа, глядя то на него, то на Мирабель. Мальчик растерянно развел руками и тут же бросился обнимать своего ягуара. — Не знаю, mami! Он просто… почуял что-то страшное. «И ничего не страшное» — мысленно возразила Мирабель и услышала тихий смешок из своей тени. «Неужели?» — Мирабель. Ты ничего не хочешь нам сказать, насчет своего поведения? — ледяным тоном поинтересовалась абуэла, пристально глядя на нее. Мирабель тяжело вздохнула. — Прости, абуэла, что я тебя подслушала. И что я… выдумала трещины, которые якобы угрожают всем нам. На этих словах Луиза быстро опустила голову, нервно сжимая в руках вилку. Абуэла величественно кивнула, разрешая ей сесть, и Мирабель поспешно принялась за цыпленка с овощами. В голове крутилась только одна мысль: и как ей, скажите на милость, объяснить абуэле, что магия действительно уходит, и уходит из-за ее отношения к семье?..