Тень на стене

Пока она пыталась придумать, что сделать с семейным древом — в голове, еще не до конца проснувшейся, бродили идеи вроде «набросить полотенце» или, еще лучше, вовсе снять доску и спрятать куда подальше, — трещины затянулись сами собой. Но не до конца: приглядевшись, все равно можно было их увидеть. — Ох, Касита. — Мирабель погладила кухонную тумбу, благодарно скрипнувшую ей в ответ. — Обещаю, я тебе помогу. Пока она расставляла тарелки, семья потихоньку собиралась вместе. Tía Пеппа, мрачно смотрела на всех, а над ее головой красноречиво сверкали молнии — до первой чашки кофе к ней даже tío Феликс старался не подходить, ограничиваясь любящими взглядами. Джульетта, слегка морщась, разлила по тарелкам чангуа и села на свое место, потирая пальцами висок. Агустин обеспокоенно склонился к ее плечу, но она сразу же легко улыбнулась, слегка взмахнув рукой в воздухе: «Пустяки» Мирабель зачерпнула суп и застыла, не в силах проглотить его. Что это — молоко скисло, или еще что? Tía Пеппа, закашлявшись, взглянула на тарелку с отвращением. — ¡Dios mío! Что с едой? Джульетта растерянно пригубила суп и тут же, скривившись, отодвинула тарелку. — Что за… Не понимаю, как это… Камило, даже не став рисковать своим желудком, подхватил арепу с общей тарелки и осторожно куснул ее, тут же расплываясь в улыбке. — Арепы в порядке! Tía Джули, может, просто в кастрюлю что-то попало? — Что? — расстроено спросила Джульетта. — Она стояла закрытая… — Может, — осторожно протянул Антонио, поглаживая ягуара. — Может, это кто-то из моих зверей? Они бывают очень любопытными… я спрошу у них! — Не надо, — Джульетта поднялась со своего места, забирая тарелки. — Ладно, придется вам сегодня позавтракать арепами… Ох, как же все не вовремя… Мирабель вскочила со своего места, помогая матери забирать тарелки с неожиданно прокисшим супом. — Надеюсь, другая еда в порядке, — пробормотала мама себе под нос, с сомнением глядя на заготовленные с вечера тарелки. — Поверить не могу, как это вообще произошло?.. Ты справишься тут, mi vida? — Конечно, — Мирабель поставила тарелки в раковину и включила воду. Джульетта, все еще расстроенная, переложила арепы, пандебоно и бунуэлос в корзины и, рука об руку с Агустином, поспешила на главную площадь. В Касите постепенно становилось все тише, и Мирабель, убедившись, что никто ее не услышит, спросила: — Почему я не могу просто сразу взглянуть в будущее и узнать, как спасти нашу семью? «Это сведет тебя с ума» Мирабель выронила тарелку и резко повернулась, испуганно глядя на тень. — Что? «Ты потеряешься в видениях будущего, если не научишься смотреть на них со стороны. Ты заплутаешь в том, что могло бы быть и что возможно произойдет, и река времени утащит тебя за собой» — Все веселее и веселее, — пробормотала Мирабель, расстроено глядя в раковину. Раскололась ее собственная тарелка, и, почему-то, это было обидно до слез. Ну и ладно, все равно там не было ни цветов, ни чего-то особенного, как на тарелках других членов семьи. Просто обычные листья… как для гостей. Мирабель шмыгнула носом и решительно выбросила осколки в мусорное ведро, даже не порезавшись. Когда-нибудь потом она сама себе тарелку сделает — да хоть завтра к сеньору Гонсалесу пойдет, тот до сих пор был непревзойденным мастером. И разрисует, но не листиками и цветочками, а бабочками. Целой стайкой бабочек. Это цветы все время сидят на одном месте, цепляясь корнями за землю, а бабочки… бабочки летают, где хотят. «Идем, дева. Не будем терять время» На этот раз Мирабель решила не уходить далеко от дома. Прихватив с собой пару своих блузок, рубашку отца и старые штаны Антонио — всегда можно сказать, что решила их подлатать, перед торжественным-то ужином — она устроилась неподалеку от Каситы. Закрыв глаза и привалившись спиной к дереву, Мирабель попыталась вновь окунуться в зыбкое состояние покоя и отрешенности. Даже сквозь опущенные веки она чувствовала солнечные лучи, скользящие по ее лицу. — А ты долго учился этому? — спросила Мирабель. «Достаточно долго. Но я учился всему сразу — врачеванию, истории, летосчислению, а так же проводить ритуалы, толковать видения и знаки, приносить богам жертвы…» — Какие еще жертвы? — нервно уточнила Мирабель, приоткрывая глаз. Тень покачала головой. «Не человеческие, если ты об этом. Бочика объяснил, что богам не так уж нужны наши потроха, возложенные к священному алтарю. Мы дарили зверей: оленей, ягуаров и медведей. Дарили золото и изумруды, плащи и украшения. Раз в год начиналось путешествие к священному озеру Гуагавига, чтобы умилостивить живущего там духа, и даже если племена воевали, то на время паломничества все распри стоило отложить в сторону. Жрецы каждого племени входили в воду, неся с собой золото и драгоценности, и оставляли их там, на дне озера» — Ты тоже это делал? — Мирабель зачарованно смотрела вдаль, словно грезя наяву. Все звуки слились в один тихий, ровный шум, и лишь голос ее тени звучал ясно. «Разумеется. А после этого начинался великий праздник, который длился три дня. И в эти дни проводили состязания во славу Чакена, покровителя спорта. Все желающие состязались друг с другом в борьбе, в искусстве метания копья или стрельбы из лука… И отдельно были состязания для девушек. Те, кому исполнилось пятнадцать лет, бежали вокруг священного озера на пределе своих сил, словно паря над землей. И той, что приходила первой надевали плащ из шести слоев ткани, настолько длинный, что его концы волочились по земле, а на голову — золотой полумесяц. И все расступались перед ней, почтительно склоняя головы. Такая девушка считалась отмеченной богами, и могла стать жрицей в Храме Солнца» — Красиво. — Мирабель сморгнула и поняла, что солнце уже довольно высоко в небе. Это что же, она тут пару часов просидела, даже не заметив?! «Я думаю, что тебе бы пошел такой плащ» Мирабель смущенно кашлянула, нервно заправляя прядь волос за ухо. — Ну, я не очень хорошо бегаю, если уж на то пошло. Так что, вряд ли мне бы пришлось его надевать. Тень лишь пожала плечами. Мирабель с трудом распрямила ноги — от долгого сидения в одной и той же позе они затекли, и теперь лодыжки словно кололи иголки. Кое-как встав, она подхватила одежду, к которой так и не притронулась, и поспешила в дом. — Мирабель! Обернувшись, она увидела абуэлу. Та неодобрительно нахмурилась, перебирая пальцами четки Педро. — Мне очень не нравится, дорогая моя, что ты стала лениться и бездельничать. Все мы должны выполнять свои обязанности. Даже Тонино помогает городу, хотя ему только пять лет. А что делаешь ты? — Я… хотела подлатать одежду… — Мирабель показалось, что на нее упал валун, придавливая к земле. Абуэла покачала головой. — И вместо этого ты сидела два часа под деревом, глядя в пустоту? Мирабель… Возможно, тебя действительно подводит твое воображение, но так научись его контролировать. От витания в облаках дела сами собой не сделаются, а если каждый будет сидеть и мечтать — город очень быстро придет в упадок. Мирабель почувствовала ледяное прикосновение к плечу и искоса взглянула в сторону — ее тень стояла рядом, пристально глядя на абуэлу. «Abre tus ojos. Прозрей наконец!» Абуэла вздрогнула и крепче сжала четки. Тихо забормотав себе под нос: «Padre nuestro, que estás en el cielo…» она поспешно зашагала прочь. «Упрямая женщина. Проще уговорить горы сдвинуться с места» Мирабель только вздохнула и решительно распрямила поникшие было плечи. Она так просто не станет сдаваться. Дверь распахнулась, пропуская расстроенную Джульетту. — Мама? Что случилось? — Мирабель обеспокоенно шагнула к ней. Джульетта тяжело вздохнула, покачивая головой. — Это какой-то кошмар… Я не смогла исцелить вывих, представляешь? Пандебоно не сработал, и я не знаю, как теперь смотреть в глаза сеньору Хосе. «Всего-то вправить сустав, перевязать и оставить в покое на пару недель» — Мам, но ведь вывих… можно и самому вправить? — неуверенно спросила Мирабель. Джульетта только рукой махнула. — Можно. Но какой тогда от меня прок, если я не могу исцелить даже такой пустяк? Не знаю, браться ли мне вообще за готовку сегодня… Суп прокис, еда не исцеляет… ладно. — Джульетта, встряхнувшись, явно взяла себя в руки. — Буду считать, что это лишь случайность. У всех бывают неудачные дни, правда, mi vida? — Это точно, — Мирабель улыбнулась. Она знала, что это не случайность, но еще больше тревожить маму не хотела. «Ты слишком много на себя берешь, дева. Даже Чибчакуму иногда приходится перекладывать мир с одного плеча на другой, потому что он устает» — Я справлюсь, — еле слышно она пробормотала себе под нос. Ближе к вечеру вернулся tío Феликс — и не один. Рядом с ним шел смущенный Мариано, неловко теребя подол белой рубашки. — О, ну вы гляньте… — пробормотал Камило, и громко крикнул: — Изабелла! У тебя гости! Мирабель, рядом с чьим ухом он крикнул, только поморщилась и демонстративно прикрылась ладонями. — Спасибо за предупреждение, что будешь орать, как резанный. — Прости-прости, — Камило миролюбиво развел руками. — Какая приятная неожиданность, — любезным тоном протянула абуэла, пока Мариано переминался у порога. — У парнишки руки золотые, — tío Феликс хлопнул его по плечу. — Он по дереву режет, как мне и не снилось. Заглянул ко мне в мастерскую, слово за слово и весь день прошел, и я подумал — почему бы не пригласить к нам на ужин? — Да я просто… — Мариано, покраснев, поднял глаза к лестнице, расплываясь в улыбке. В воздухе запахло цветами, и вниз спустилась Изабелла, как всегда — до зубовного скрежета совершенная. Мирабель только глаза закатила: даже слепому было видно, что улыбается сестра исключительно из вежливости… Неужели правду говорят, что любовь ослепляет? Она подняла голову и заметила Долорес, стоявшую в тени наверху. Разумеется, прогонять Мариано не стали, а усадили за общий стол рядом с Мирабель. — Золотце, а где твоя тарелка? — спохватилась Джульетта, шагнув к буфету за гостевой посудой. Мирабель только поморщилась. — Ой, я ее разбила, случайно. Так что дай мне тоже общую… Абуэла тяжело вздохнула. — Вот всегда с тобой так… — Мирабель сама не ожидала, что эти слова вопьются острым шипом куда-то под кожу. Она быстро опустила голову — так, что чуть очки не свалились и прикусила губу. Могла бы уже и привыкнуть, за столько лет… Плечо обожгло холодом, и Мирабель, не глядя, протянула руку, словно чтобы поправить вышитую бабочку, а на самом деле — положить ладонь поверх тени. — Все в порядке? — спросил Мариано, протягивая ей салат из авокадо. — Да, да… Со мной все в порядке. Со мной всегда все в полном порядке. Стоило признать, что в качестве возможного родственника Мариано был не так плох, как казалось. Он умудрился найти хорошее слово для каждого члена семьи, включая Мирабель, отметив, что у нее прекрасная вышивка на юбке, которая наверняка заняла у нее много времени. И самое главное — все эти слова были искренними. Но все равно Мирабель не понимала, из-за чего Долорес так страдает. В конце концов, в Энканто можно найти и других парней, свет на Мариано не сошелся клином. — … я бы с радостью сыграл! — Мирабель вынырнула из своих мыслей и огляделась. Ужин уже закончился, а она опять ушла глубоко в себя. С каждым разом это получалось все легче и легче. Долорес, оживившись, закивала. — Если, конечно, донья Мадригаль не против. — Что вы, что вы, я только рада. А Изабелла может спеть, не так ли, дорогая моя? Изабелла кривовато улыбнулась. Агустин принес типле, и Мариано, чуть смущаясь, начал наигрывать один из тех сентиментальных романсов, в которых слова te amo звучали почти в каждом куплете… Вот только Изабелла умудрялась почти шипеть эти нежные признания в любви. Камило сделал вид, что его сейчас стошнит, и тут же получил тычок под ребра от tío Феликса, а Долорес беззвучно шептала слова песни, глядя на свои руки.