* * *
Вскоре после ужина артисты достали один огромный шатёр, который мы все ставили в течение следующих десятков минут. Я видела, что Мадригаль хочет со мной поговорить, но увиливала от него, не желая выяснять отношения у всех на виду. Держась около Николет, я наслаждалась тем, что мы сохраняли тишину, устанавливая ту часть шатра, за которую отвечали. Только в самом начале я задала ей вопрос: — Вы не пускаете мужчин в ваш шатёр, но при этом на стоянках спите все вместе, в одном большом шатре, — задумчиво протянула я. — Почему? — Наши шатры это словно наши комнаты, — начала объяснять девушка. — Ты явно не из тех, кто любит, когда нарушают их личное пространство. Должна понять меня, — я кивнула, соглашаясь с её словами. — Тем не менее, мы все семья, поэтому сон в одной палатке нам совсем не мешает. Это время, проведённое вместе, объединяет нас ещё больше, — натянув верёвку, она продолжила, после секундной заминки. — Конечно, если кто-то хочет побыть один, он может спокойно уйти в свой шатёр. — Значит, вас не смущает, что вы спите рядом с мужчинами практически в обнимку? — испытывающе уточнила я. — Совершенно нет, — хмыкнула она. — Мужчина, женщина – какая разница? Мы все люди, все одиноки, раз оказались здесь, — подмигнув мне, она добавила. — К тому же, так теплее. — Не поспоришь, — улыбнулась я. Больше мы не говорили, но безмолвие, возникшее между нами, было таким умиротворённым, что казалось мне лучше любых разговоров. Я провела с этими людьми всего ничего, но мне уже начинало казаться, что у них есть своя особенная философия. Возможно, они даже сами этого не замечали, ведь она была частью их повседневной жизни, они к этому привыкли, но для меня идеи, которые высказывали артисты, были на грани абсурда, непонятными и подозрительно невинными, и в то же время казались мне близки и интересны, словно я хотела бы научиться жить так же, хотя и не признавалась себе в этом до конца. Мы закончили с шатром, оставалось лишь забить колышек получше. Я потянулась за своим мечом, не найдя другого подходящего инструмента, но наткнулась на пустоту в ножнах, которые должны были хранить клинок. — Где мой меч? — быстро стала осматриваться я, пытаясь вспомнить, могла ли я куда-то его положить. Николет подняла голову, пристально осматриваясь вокруг. — Ты точно нигде его не оставила? — Нет, он определённо был здесь ещё несколько минут назад. — Подожди здесь, — велела Николет и тут же куда-то исчезла. Я терпеливо стояла и ждала беловолосую девушку, не понимая, куда она могла уйти. Слишком глубоко погрузившись в свои мысли, я не заметила, как ко мне со спины кто-то подкрался, поэтому подпрыгнула от испуга, когда услышала голос: — Сдавайся, иначе убью! Я быстро обернулась и заметила маленького мальчика, едва ли старше Антонио. Он двумя руками держал мой меч, направляя его прямо мне в живот. Я видела, что руки ребёнка дрожали, всё же клинок был для него тяжеловат. У мальчика были красивые ярко-зелёные глаза, такого же насыщенного цвета, как амазонские джунгли. Тёмные волосы были коротко подстрижены, торча на голове ёжиком. Я не была Камило, не привыкла играть с детьми в подобные игры, поэтому сделала резкий выпад вперёд, выхватывая из его рук смертоносное оружие. — Эй! Так нечестно! — возмутился он. — Мечи детям не игрушка, — заметила я, убирая оружие в ножны. — Когда ты успел его стащить? — Это Рауль, — появилась вдруг рядом с нами Николет. — Клементе с Элоизой подобрали его совсем недавно в Перу, он ещё не успел научиться манерам и отучиться воровать. — Ты жил на улице? — удивилась я. Сама мысль о том, что ребёнок в таком возрасте выживал один на улице казалась мне невозможной. — Воровал? — Да, а как ещё ты предлагаешь выживать? — вызывающе парировал мальчик. — Но как ты… — заморгала я. — Я даже не заметила… — Он очень хорош, — усмехнулась Николет, хватая Рауля. Она притянула его к себе, отчего мальчик бурно запротестовал. — Раз теперь живешь с нами, учись быть ласковее. — Кто бы говорил, — показал ей язык Рауль, вырываясь из объятий. — И вообще, с чего ты взяла, что я хочу с вами жить? Не давая девушке ответить, Рауль убежал прочь, мне оставалось только проводить его взглядом. — Он это не всерьез, — покачала головой Николет. — Обычное детское бунтарство. Видела бы ты его, когда он только появился у нас. Был как зверёныш. Боялся слово лишнее сказать, никому не доверял и не позволял себя трогать. — Я всё же не могу понять, как ребёнок в таком возрасте оказался один на улице… — пробормотала я. — Такое происходит сплошь и рядом, — пожала плечами она, непонимающе смотря на меня. — Ты что, никогда прежде не встречала беспризорников? — Нет. В нашем поселение такого не было, а в больших городах я практически не бывала. Она посмотрела на меня таким странным недоверчивым взглядом, что я пожалела, что сказала об этом. — Вы что, совсем от всего мира оторваны были? — со смешком спросила Николет. “Если бы ты знала, насколько твои слова правдивы” — подумала я, но вместо этого ответила: — Может быть, я просто не хотела знать о таком. Люди начали стекаться к шатру, перенося вещи для сна. Кто-то разводил костры и собирался в группы, не забывая захватить музыкальные инструменты. На поляне было до невозможности шумно. Сказав Николет, что хочу отойти в туалет, я быстро направилась к краю поляны, скрываясь в тёмном вечернем лесу. Ещё несколько минут до меня доносились голоса артистов, пока, наконец, я не оказалась в полной тишине. Зажмурившись, я просто остановилась и стала стоять, наслаждаясь звуками джунглей. Приближающиеся шаги я услышала довольно рано, отчего приоткрыла глаза. Несколько секунд они привыкали к темноте. Первым, что я увидела, был приближающийся силуэт. Только каким-то шестым чувством я смогла в такой тьме определить, что это Камило. Я была так в этом уверена, что даже не потянулась за мечом. Терпеливо стоя, я ждала, пока он подойдет прямо ко мне. — Зачем ты ушла одна, Кали? — спросил Камило, едва остановился на расстоянии ладони от меня. — Это опасно. Вдруг за тобой пошёл бы не я? — У меня есть оружие, — заметила я. — И я давно услышала твои шаги. — Потому что я не скрывался, — Мадригаль протянул руки ко мне, намереваясь обнять, но я не позволила. — Ты же здесь для того, что поговорить, верно? — я скрестила руки на груди. — Ну давай, говори, что думаешь о моём недоверии и грубости. Или, быть может, ты наконец созрел, чтобы рассказать мне о своих проблемах? — Я думал, ты оставила эту идею, — тихо сказал Камило. — Как я и говорила, на время передряги у нас перемирие. Как видишь, мы из неё выбрались. — Значит, снова ссора? — Пока я не дождусь от тебя хоть какого-то внятного ответа, — кивнула я. — По-твоему, это так просто? — с горечью спросил Камило. — Думаешь, если я столько лет ничего не мог рассказать своим родственникам, то с лёгкостью расскажу всё тебе? — Иногда проще открыться кому-то не из семьи. — Какой смысл? Всё равно никто не поймет то, что меня беспокоит, кроме моей семьи, — он отвернулся. — Да что там, я даже не уверен, что кто-то из них меня поймёт. Я застыла, пронзённая осознанием как стрелой. Благодаря этим его словам в моей голове наконец сложились все знаки и сигналы, с помощью которых, будь я внимательней, гораздо раньше поняла бы причину переживаний Камило. — Как я сразу не догадалась… — пробормотала я, встречаясь взглядом с развернувшимся Камило, в глазах которого плескался страх напополам с надеждой. — Всё дело в твоём даре, да? — я не получила словесного подтверждения от парня, но по тому, как тот дёрнулся, поняла, что это правда. — Ты же столько раз превращался с явной неохотой. Я-то думала, что, возможно, тебе было тяжелее превращаться вдали от дома. Что тебя беспокоит, Камило? Как давно? — Кали, прошу, перестань, — еле слышно попросил Мадригаль. — Я не могу. — Да ты никогда не сможешь, если не попробуешь перебороть себя! — Кали… — Найди в себе смелость, Мадригаль! — Кали, прекрати! — вскричал Камило. Я замолчала, смотря на него во все глаза. — Хватит лезть туда, куда не просят, чёрт возьми! Сколько раз мне нужно сказать тебе, что я не готов ещё этим делиться? — Ты делаешь хуже себе же, — огрызнулась я, зло сверкая глазами и чувствуя бесконечную обиду на лицедея. — Это моё решение, — просто сказал Камило и, крепко взяв меня за руку, потянул прочь из леса. Я не пыталась вырваться, пока мы не дошли до поляны, где я, не говоря ни слова, ушла прочь от Мадригаля, не желая оставаться сейчас с ним. Я пошла прямо в шатёр девушек, надеясь кого-нибудь там найти, чтобы узнать, где взять спальный мешок или что-то подобное. Осторожно приподняв ткань, я вошла внутрь. — О, Кали, — приветливо махнула мне Яра. Кроме неё в шатре никого не было. Взгляд у меня, судя по всему, был не самый счастливый, так как она сразу уточнила. — Всё в порядке? — Не бери в голову, — отмахнулась я. — Где можно взять одеяла или что-то вроде того? — Минутку, — с готовностью подорвалась она, отходя в другую часть шатра. — А ты чего тут? Не пойдешь к остальным? — Хочу побыть одна, — улыбнулась она, доставая груду ткани. — Нечасто выпадает такая возможность, не могу её упустить. — Спасибо, — поблагодарила я, принимая одеяла из её рук. — Тут два одеяла, — сказала девушка. — Тебе и Камило, — наверное, на имени парня выражение моего лица чуть изменилось. — Поссорились? — Мы и не мирились, — в сердцах выпалила я, но тут же прикусила язык. — Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня искать, — подмигнула Яра. — Точно! — вдруг резко повернулась она. — Чуть не забыла, — она осторожно положила на одеяла подушку. — Прости, есть только одна, вам придется потесниться. — Ничего, переживу, — отмахнулась я и, попрощавшись с ней, вышла из шатра. Идти с такой кучей вещей было тяжело, но просить помощи мне не хотелось, поэтому я стойко несла их через всю изрядно поредевшую поляну. Тихо, почти на цыпочках прокравшись в шатёр, я стала осторожно переступать через спящих людей, мысленно молясь, чтобы не споткнуться и ни на кого не упасть. — Кали, — услышала я оклик совсем рядом с собой, но показательно не обратила на него внимание. Да уж, поведение более чем детское, но не сказать, что я горела желанием спать рядом с Камило всю ночь после нашего разговора. Я уже практически ушла, как вдруг кто-то – Камило – схватил меня за руку, раздражённо шепча: — Ты никуда не уйдёшь, ясно? Я уже приметил нескольких парней и мужчин, которые только и ждут, что ты останешься одна, без меня, — резко дернув меня на себя, так, что я упала на спальное место, роняя всё, что было в моих руках, Камило добавил. — Так что сверни свою злость, и давай переведём наши разногласия в холодную войну, хотя бы на время. Мой тяжёлый взгляд держался на лицедее несколько секунд, после чего я, сдавшись, все-таки легла. Сняв обувь и ножны с оружием, я накрылась почти с головой мягким одеялом, которое принесла, и повернулась к Камило спиной. Я подложила подушку под голову, демонстративно забирая себе всю, несмотря на то что мы могли бы поместиться на ней вдвоем. Бурлящие внутри эмоции не давали уснуть, просясь выплеснуться наружу. Перед закрытыми глазами вместо привычной темноты переливался калейдоскоп десятков цветов, характеризующих все оттенки испытываемых мною чувств. Сосредоточившись на своей ярости и прокручивании раз за разом произошедшей между нами ссоры, я даже не заметила, как Камило приблизился ко мне вплотную и, несмотря ни на что, привычно обнял, укутывая своим теплом и накрывая куполом защищённости. Я не оттолкнула его, зная, что это только вызовет подозрения и вопросы у артистов, и, как верно заметил Камило, развяжет руки некоторым из них. Всё же мы их совершенно не знали, вряд ли они все святые. Полностью утихнуть мои эмоции не смогли даже после осознания того, что Камило продолжает защищать меня даже во время ссоры. Уверена, он испытывал не меньшую злость, чем я, но всё же не нарушил нашего негласного ритуала ночного сна.* * *
— Это слишком скучно, — первой высказалась Яра, после наших с Камило тщетных попыток станцевать что-то приличное. На нас обоих слишком сильно влияла наша ссора. На меня, правда, в большей мере. — Вы не думали добавить в ваш танец…страсти? Мы с Камило одновременно отвели глаза, то ли смущаясь её предложению, то ли не в силах признавать напряжение в наших отношениях, которое явно не подразумевает наличие страсти. — Или, — тут же добавила Яра, увидев нашу реакцию. — Можем добавить драйва и опасности. У вас же мечи не просто для украшения? — Нужно добавить и страсть, и драйв, — сказала Элоиза тоном, который не подразумевал в себе предложение. Женщина скорее приказала нам поступить именно так, как она сказала, и у меня даже не возникло мысли, что я могу пойти против её решения. Раздражение, вызванное этой мыслью, мигом перемешалось с отчаянием от понимания, что во мне нет ни капли необходимых артистам эмоций. Я начала чувствовать себя ещё хуже, чем чувствовала до этого. — Зрителям необходимо шоу. Такое, чтобы сердце замирало, а душа переживала за выступающих. Их нужно держать в напряжении. — И как вы хотите это сделать? — устало спросила я. — Сейчас покажу, — Элоиза отошла от нас. Я упала на траву, укладывая голову на колени. За это утро я уже тысячу раз пожалела, что мы согласились на такое условия. Конечно, немного ещё и о том, что упрямо продолжаю нашу ссору с Камило. Но совсем немного. Весь сегодняшний день мы должны были оставаться на этой поляне, а продолжить путь только завтра на рассвете. Следующая такая остановка будет через два дня, прямо на окраине Рио. Как бы мне не хотелось быстрее добраться до города, я понимала, что артистам нужно репетировать до выступления на столь грандиозном событии, как карнавал в Рио. Мы с Камило всё ещё довольно мало знали об этом, но члены труппы постепенно посвящали нас в детали праздника всё больше и больше. Элоиза вернулась через пару минут с высоким парнем, длинные волосы которого на концах были выкрашены в светлый. Думаю, именно таких парней обычно называют красивым все поголовно. Красивое лицо с правильными чертами, гордый, но в то же время расслабленный вид. Одетый в накинутую на голое мускулистое тело кофту без пуговиц, он явно чувствовал себя здесь в своей тарелке. Судя по внешнему виду, парень был не с нашего континента, слишком светлая у него кожа. Глаза были чуть темнее и ярче моих, ближе к цвету моря, чем неба. — Познакомьтесь, это Эллиот, — представила его Элоиза. — Хоть он и фокусник, танцует он ничуть не хуже, чем показывает фокусы. Сражаться на мечах он, конечно, не умеет, но я думаю вы и сами сможете добавить элементы фехтования в то, что он вам покажет. — Приветствую, — чуть кивнул головой Эллиот, голос которого оказался довольно низким и тихим. — У меня мало времени, поэтому я хотел бы начать как можно быстрее, — он повернулся ко мне и протянул руку. — Вставай, Каллиопа. Под пристальным взглядом Камило я взяла парня за руку и встала, чувствуя желание отдернуть ладонь. Он не производил впечатление негодяя, но отчего-то приводил меня в напряжение сильнее, чем наша с лицедеем ссора. — Камило, смотри внимательно, — велел он, вдруг прижимая меня к себе спиной. Одна его рука невесомо опустилась на мой живот, а другой он поднял мою руку вверх. Я растерялась от его действий, а челюсть Мадригаля сжалась так, что мне показалось, будто я слышала скрип зубов. — Не бойся касаться её. Тебя, Каллиопа, это тоже касается. Накал страстей в танец добавляют прикосновения, зачастую не столь явные, более отрывистые. Также танец не должен состоять сплошь из плавных элементов, добавьте резкости. На этих словах он плавно отвёл меня в сторону, скользнув рукой по моей спине и, прежде чем продолжил, шепнул: — Не стой как истукан, двигайся. Я усилием воли заставила себя выгнуться так, чтобы наши тела со стороны выглядели гармонично. Вытянула руки, изгибая их так, чтобы они не выглядели висящими и безвольными. В ту же секунду Эллиот вновь притянул меня к себе, но в этот раз резко и быстро. Попутно он закинул себе на шею мою руку, а после скомандовал, чтобы я плавно выгнулась в спине на его руку, всё ещё покоившуюся на моей пояснице. Я сделала так, как он просил, стараясь не потерять равновесие в теле и душе, когда другая его рука скользнула по моей ноге, поднимая её и заставляя меня согнуть её в колене. — Как называется этот танец? — спросил Камило, всё ещё до конца не расслабившийся, но заинтригованный. — Румба, — коротко ответил Эллиот. — Я смогу показать вам некоторые элементы. Ты танцор, должен быстро понять, в каком направлении тебе ставить хореографию. Можешь попробовать совместить румбу с тем стилем, который привычен тебе. Эллиот отпустил меня, отчего я ощутила облегчение. Сейчас возвращение в привычные руки Камило, в которых я могла спокойно восстановить душевное равновесие, позабыв про все наши разногласия, казалось мне сродни возвращению домой. Следующий час Эллиот нещадно гонял нас под строгим надзором Элоизы, а потом и пришедшего Клементе, показывая столько элементов, сколько мой мозг не мог запомнить. С движениями, свойственными девушкам во время румбы, мне также помогала Яра, которая, как оказалось, была одной из ведущих танцовщиц всей труппы. Сейчас Эллиот остановился, сообщив, что дальше мы будем отрабатывать танец сами, так как ему нужно заняться своей фокусной программой. — Мой вам совет, — начал Эллиот, прежде чем уйти. — Если хотите выжать из танца столько эмоций, сколько он заслуживает, решите все свои разногласия как можно быстрее, либо не несите их с собой на сцену.