Странствия лицедея

      Первой волной на меня накатила паника. Я могла думать только о том, что сейчас секрет Камило раскроется и нам придётся либо бежать, либо объясняться, и неизвестно, что хуже. Спустя каких-то пару десятков секунд, когда платформа полностью поднялась, я усилием воли взяла себя в руки, мысленно в ужасе крича от увиденного количества людей. Трибуны были по обе стороны от платформы, а у их подножия толпилось ещё множество желающих увидеть карнавал в Рио собственными глазами. Я должна была помочь Камило.       — Камило, — зашептала я его имя, хватая за плечи, что было довольно сложно, учитывая, что они постоянно становились то ниже, то выше. — Прошу, смотри только на меня, не оборачивайся по сторонам.       — Не могу, — дрожащим голосом ответил мне Мадригаль. В кого бы он не превращался, глаза его бегали, не останавливаясь ни на чём.       Мой взгляд привлекли артисты, что выполняли свою программу немногим выше нас на платформе. Они, безусловно, видели всё происходящее, и, хоть многолетняя выдержка не позволила им прекратить выступление, на их лицах я читала всевозможные эмоции, начиная шоком и заканчивая ужасом. Моё сердце ёкнуло, когда я увидела среди них Адриану и Лорену, которые не могли отвести глаз от Камило и меня.       Выругавшись про себя, я схватила лицо Камило – которое сейчас было лицом Клементе – в руки, фиксируя его взгляд на себе, мысленно молясь, чтобы он больше ни в кого не перевоплотился, иначе моя хватка может оказаться бесполезной.       — Камило, ты не один, ты со мной, — настойчивым, спокойным тоном, который давался мне с таким трудом, сказала я. — Я понимаю, что ты никогда не видел такую толпу, понимаю, что тебе страшно, но ты должен с этим справиться.       — Ты видишь, сколько их здесь? — беспомощно просипел Мадригаль, так напряженно старавшийся удержать свой взгляд на мне, что казалось, будто он совершенно не владеет своим телом. Что, в общем-то, было не так далеко от правды. — Как я могу выступить перед ними в своём облике?       — Ох, солнце, — с жалостью выдохнула я. — Лицедейство завело тебя слишком далеко. — его нос столкнулся с моим, когда я приблизилась к парню. — Тебе не нужно притворятся кем-то другим, чтобы покорить их сердца.         — Как это, выступать, ни в кого не перевоплощаясь? — неуверенно прошептал Камило, смотря на меня чужими глазами.       — Так же, как ты делал это в Манаусе, — напомнила ему я о том, как в его голову пришла невероятная идея заработать деньги песней и танцем. — Это то же самое, просто людей больше.       — В этом вся проблема, — невесело усмехнулся Камило.       — Мне тоже страшно. Я вообще никогда не выступала перед людьми, мне это в новинку. Я согласилась на это только потому, что я с тобой. Мне нужен именно ты. Не кто-то ещё. Только рядом с настоящим тобой я смогу это сделать, — я с мольбой смотрела на парня, хватаясь за его руку как за единственную нить, помогающую мне оставаться в сознании. — Пожалуйста, Камило. Будь со мной.       — Ради тебя, — после секундного молчания сказал Мадригаль и вновь стал самим собой.       Как ни в чём небывало, Камило отошёл от меня на шаг и протянул руку, начиная тем самым наш танец. Я знала, что он не мог так быстро совладать с собой. Передо мной была лишь очередная его маска, скрывавшая, насколько на самом деле лицедей напуган и потерян. За один разговор невозможно искоренить крепнувшую годами неуверенность, поэтому я, улыбнувшись, приняла протянутую ладонь, мысленно пообещав себе, что сделаю всё, что будет в моих силах, лишь бы Камило осознал, что даже без своего дара он способен на многое.       Тогда я совсем забыла о том, что скоро меня ждёт отплытие с этого континента.       Я не сводила глаз с Камило весь танец, как и он не сводил свой взгляд с меня. Моим самым большим страхом было то, что движения и танцевальные связки попросту выветрятся из моей головы в самый ответственный момент. На моё счастье, даже если я что-то и забыла, со стороны это было не заметно, так как благодаря многолетнему танцевальному опыту Камило изящно подстраивался под мои промахи, гармонично вписывая их в наш номер.       Как и говорили Эллиот, Клементе и Элоиза, танец преобразился, стоило только нам с Мадригалем решить все наши разногласия. Я чувствовала парня лучше, отдаваясь в его руки с доверием и лёгкостью, которые позволяли нам казаться со стороны единым целым. Моя юбка и шлейф от рукавов поднимались и закручивались, всегда оставаясь в движении. На протяжении всего танца я то отдалялась от Камило, то вновь прислонялась к нему так близко, позволяя тому провести пальцами по каждой открытой части моей кожи, что сходила с ума от того, насколько чувственными и страстными могут быть касания Камило, которого я ещё совсем недавно считала легкомысленным мальчишкой. Мне казалось, что его руки сегодня исследовали всё моё тело вплоть до каждого миллиметра. Быстрые и резкие движения чередовались с плавными и невесомыми, когда Камило то приподнимал мои ноги, то выгибал всё моё тело так, словно я была его марионеткой или куклой, а он мог заставить меня принять любое положение. Правда, заставлять меня не было нужды, ведь тело само послушно выполняло каждый безмолвный приказ лицедея.       Мои глаза сверкали, когда я наконец вынырнула из этой сказки полной блаженства и страсти, приводя в действие следующий этап нашего выступления. Находясь в жалких миллиметрах от лица Камило, я, уже чувствуя мимолетное прикосновение его губ к своим, одним выверенным движением обнажила один из мечей, весящий у него на поясе. Тут же я отскочила в сторону, вытягивая клинок перед собой, как бы приглашая парня начать дуэль. На глазах всех тех, кто наблюдал за нашей платформой, из покорной и очарованной юным пиратом девушки я превратилась в грозную и гордую воительницу, сумевшей перехитрить своего бесчестного противника.       Наши дальнейшие движения, честно говоря, не были заученными и отработанными. В части сражения мы, по большему счёту, полагались на инстинкты и наши собственные навыки ведения боя. Всё же за те несколько лет, что мы фехтовали вместе в Энканто, мы успели достаточно изучить друг друга, чтобы сейчас без труда предугадывать и отражать атаки. Сталь звенела от наших ударов. Несмотря на платья и шлейф, я не чувствовала никакого неудобства или стеснения движений, сражаясь в полную силу. На моём лбу даже не успел выступить пот, когда я, уловив момент, когда Камило был открыт для атаки, сделала ложный выпад вправо и, воспользовавшись замешательством парня, выбила меч из его рук, захватывая себе его оружие.       Не успел он опомниться, как два скрещенных клинка оказались на плечах Мадригаля, грозясь его обезглавить. Окончательно войдя в роль, я прошептала, так, чтобы слышал только он:       — На колени.       К моему удивлению, Камило моментально повиновался, не сводя с меня восхищенного взгляда, в глубине которого таилось нечто большее, нечто более тёмное и взрослое, сродни желанию. С задранной головой он смотрел на меня, пока я, отходя от устроенного нами представления, пыталась отдышаться. Попутно, во время сражения, я не забыла оттеснить нас назад, ровно на платформу, поэтому теперь, когда она начала опускаться под нами, я совсем не удивилась.       Стоило нам скрыться из виду толпы, как мои руки разом почувствовали вес мечей, кажущихся неподъёмными. Пальцы разжались сами собой, роняя клинки на пол. Несколько секунд мы не двигались, застыв в положении побеждённого и победителя. Всего лишь одно мгновение разделило наши безумные сознания и тела от того, чтобы изменить позы. Камило лишь сел на свои же ноги, а я упала вниз, садясь к нему на колени и обнимая парня за шею. Его руки сжали мои бёдра, придвигая меня ещё ближе к разгорячённому телу парня. Ногами я сжимала бёдра Камило, будто желая, чтобы каждый дюйм моего тела ощущал сейчас его прикосновения.       — Мы сделали это, — еле слышно прошептал Камило.       — Да, — только и смогла выдохнуть я, прежде чем мы окончательно потеряли контроль, приникая к губам друг друга.       Никогда прежде в наших поцелуях не было того, что было заложено в этом. Голод друг по другу чуть ли не сразу вытеснил триумф и страсть, что прежде овладевали нами. Я не могла остановить свои пальцы, перемещающиеся по всему лицу, шее и груди Камило. В те немногие моменты, когда нам приходилось друг от друга отстраняться, чтобы воздух в лёгких не закончился, наши губы вновь яростно встречались друг с другом, будоража кровь. Руки Камило то и дело норовили пробраться вверх по моим ногам, прямо под юбку, но каждый раз он останавливался, возвращая их в исходное положение либо кладя на мою обнажённую спину.       Я никогда не думала, что это возможно – бояться перестать ощущать чужие губы на своих, словно это было так же необходимо, как и воздух. Все мои сопутствующие желания отошли на второй плане после самого главного – исцеловать губы Камило так, чтобы их опухшая от поцелуев краснота так и кричала, что Мадригаль принадлежит мне.       Эти собственнические мысли, поначалу меня напугавшие, быстро разлились комом удовольствия во всём моём существе. Было что-то чарующее в том, что я могла без угрызения совести назвать Камило своим, понимая, что он любит меня не меньше, чем я его.       Умозаключение, к которому я пришла, заставило меня лишь углубить поцелуй, заставляющий нас задыхаться от недостатка кислорода.  

*   *   *

        Мы с трудом смогли отдышаться и привести себя в порядок к следующему выступлению. Оно прошло спокойнее, кажется, за первый раз мы с Камило более-менее привыкли к сцене. В этот раз по обеим сторонам были лишь толпы людей, никаких трибун, так я поняла, что парад вышел в город, а где он заканчивался, мне оставалось только гадать. Когда мы вновь опустились вглубь платформы, Мадригаль, сбросив оружие и всю ненужную атрибутику, схватил меня за руку и стремительно повёл по тёмному тоннелю.       — Куда мы идём?       — Ты хочешь пробыть здесь всю ночь? — вопросом на вопрос ответил Камило.       — Совершенно точно нет, — отозвалась я и, заметив в практически полной темноте сверкнувшую ухмылку парня, просто доверилась, следуя за ним по пятам.       Мы никого не встретили на своём пути, а когда Камило открыл дверь, ведущую, очевидно, на выход, мы чуть было не вывалились прямо под ноги танцовщицам, следовавших за нашей платформой. Практически обнажённых, как и показывали мне девочки. На наше счастье, платформа ехала довольно медленно.       — Нам не впервой прыгать с движущейся машины, — подмигнул Камило.       — Если спрыгивая я подверну ногу, тащить меня будешь ты, — предупредила я, указывая на свой каблук. До земли было довольно высоко.       — Тогда сделаем проще.       Мадригаль подхватил меня на руки, заставив обнять себя за шею, после чего сел на самый край платформы. Девушки с любопытством наблюдали за нами, танцуя свой соблазнительный танец в сияющих нарядах. Камило лишь мимолётом пробежался по ним взглядом, после чего спрыгнул вниз, ловко приземляясь на ноги. Следует отдать ему должное, под моим весом лицедей даже не покачнулся.       Не успела я потребовать, чтобы он меня спустил, как Камило змеёй полетел в сторону толп людей, стоящих за ограждением. Он изящно огибал попадавшихся на нашем пути артисток и артистов, никому не мешая. Около ограды нас встретила охрана, но, должно быть, всё быстро поняв, помогли оказаться по ту сторону изгороди, где Камило наконец отпустил меня, продолжая за руку тянуть прочь из толпы.       — Куда теперь? — прокричала ему в ухо я, пытаясь перебить шум возбуждённых людей, обступивших нас со всех сторон.       — Кали, неужели ты хочешь испортить сюрприз? — закатил глаза Мадригаль.       Я лишь в последний раз обернулась, с лёгкой тоской провожая взглядом невероятные платформы и буйство красок, сопровождающие карнавал в Рио. Только сейчас я смогла в полной мере сфокусироваться на празднике, поэтому, внезапно осознав, что музыка, казалось бы, разная и несочетаемая между собой, в этот день сплетается в одну мелодию карнавала, звуча мелодично и ритмично. С каждый платформы, от каждых танцоров, исходили разные песни, лишь изредка схожие по духу, но общая атмосфера вереницы людей и машин делала получившуюся мелодию необычной и особенной, неповторимым гимном карнавала в Рио-де-Жанейро. Мне до безумия хотелось остаться до конца праздника, но голова уже туго соображала из-за такого количества людей вокруг, поэтому я была даже рада тому, что Камило уводит меня прочь с этой шумной улицы.       Немало времени мы выбирались из толпы. Казалось, будто люди всё не заканчивались и не заканчивались, но вот, наконец, мы смогли вдохнуть полной грудью, вывалившись на безлюдную улицу Рио.       — Кажется, я начал понимать чудаков, которые добровольно избегают общество других людей и держатся ближе к лесу, — ошалело заявил Камило.       — Ты про нас с тобой что ли? — фыркнула я, напоминая ему о том, как мы сами совсем недавно сторонились городов на протяжении большей части нашего пути через континент.       Камило посмотрел на меня немигающим взглядом, словно пытался понять смысл сказанных мной слов. Видимо не у одной меня в голове звенело.       — Точно, — будто очнулся он. — Получается, мы те самые чудаки.       Наконец позволив себе передвигаться спокойным шагом, мы, взявшись за руки, двинулись по улицам, рассматривая каждый встречающийся по пути дом и разговаривая на совершенно разные темы, с восторгом обсуждая увиденное и упрямо игнорируя любые темы, связанные с целью нашего прибытия в этот город.       Мы прошли ещё несколько улиц, удаляясь прочь от карнавала. Только тут, в заведениях, открытых всю ночь, собрались люди, решившие не идти на сам праздник. Самым удивительным было то, что в этих заведениях были большие коробки, в передней части которых передвигались картинки. Приглядевшись, я пораженно поняла, что там показывают всё, что происходит сейчас на карнавале, а люди, оккупировавшие бары и кафе, шумно обсуждая и празднуя, смотрят шествие прямо отсюда, сидя в удобных креслах, с бокалами пива и закусками. Я потянула за рукав Камило, указывая на удивительный прибор.       — Парни мне рассказывали об этом, но вижу я это тоже впервые, как и ты, — с любопытством присмотрелся он. — Это называется телевизор, работает от электричества. Всё, что мы на них видим, снято людьми на камеру – это что-то вроде фотоаппарата, только там видно движения людей, слышно их разговоры, может длиться очень долго. Показывает прямо всё происходящее, словно ты там находишься и видишь всё собственными глазами. Удивительно, правда?       — Невероятно, — пробормотала я, с трудом отводя взгляд от бара. — Долго нам ещё идти?       — Нет, осталось немного, — подмигнул Мадригаль, ведя меня дальше через переулки.       Только через ещё несколько кварталов я поняла, куда Камило всё это время меня вёл. Миновав жилые районы, мы вышли прямо на безлюдный пляж, освещённый лишь бледным свечением луны.       — Значит, океан, — усмехнулась я, косясь на Камило.       — А где же крики восторга и слова о том, какой я замечательный? — обиженно спросил он. — Я, между прочим, старался, запоминал путь…       Я прервала лицедея своим смехом, лукаво улыбаясь, и побежала в сторону воды. Не сводя глаз с отражающей звёздное ночное небо водной глади, я попутно снимала с себя одежду, стараясь не думать о том, что вода сейчас вряд ли тёплая. Если в городе было достаточно тепло, а на карнавале, из-за количества людей, чуть ли не жарко, то на пустом пляже дул прохладный ветер, создающий небольшие волны, лениво накатывающие на песок. Когда моё тело прикрывало лишь небольшое количество ткани в области паха, я уже чувствовала, как мурашки бегут по всему моему телу, но не остановилась, пока не достигла кромки воды.       Собравшись с духом, я сделала первый шаг к воде, погружая свою ногу по щиколотку. Холод моментально обжёг меня, но постояв ещё секунду, я поняла, что к этому холоду просто нужно привыкнуть. Решив не тянуть, я побежала, создавая вокруг себя брызги, и, когда вода была мне по пояс, нырнула, погружаясь в океан с головой.       Вынырнув с радостным смехом, я запрокинула голову назад, откидывая лезущие в лицо волосы. На губах чувствовалась соль, помогая мне в полной мере осознать, что я на самом деле нахожусь в океане, а не в привычной пресной реке. Обернувшись, я посмотрела на берег, где, присев на песок почти у самой воды, сидел Камило, не сводящий с меня глаз. Он лишь разулся, поэтому сейчас его пальцы ласково омывала солёная вода.       — И почему же ты всё ещё одет? — вызывающе крикнула я.       — Я не умею плавать, забыла?       — Это не оправдание!       Я решительно двинулась к берегу, твёрдо намереваясь затащить его в океан. Не может же он упустить такую возможность!       Нависнув над парнем, я скрестила руки на груди, вызывающе смотря на Камило.       — Раздевайся, — потребовала я. Мадригаль выгнув бровь, выражение его лица стало игривым.       — Знаешь, я представлял это немного не так, но… — Камило протянул руки ко мне. Я закатила глаза от его намёков и взяла его руки в свои, после чего, не успев ничего понять, уже приземлилась на расслабленно лежащего лицедея. — Не хочешь мне помочь?       Прикрыв глаза, я вдруг решила принять его игру. Пончо он уже снял, оно лежало чуть в стороне. Присмотревшись, я поняла, что Камило сложил на него мою одежду, видимо, чтобы та не испачкалась в песке. Приняв сидячее положение на Камило, я потянулась к пуговицам на его рубашке, медленно их расстегивая и не забывая периодически касаться кожи парня. Глаза Мадригаля тут же расширились, будто он не ожидал, что я это сделаю. Закончив, я заставила его приподняться, чтобы окончательно снять рубашку с его тела. Камило подался вперёд, намереваясь меня поцеловать, но я толкнула его так, что он снова оказался в лежачем положении на песке.       — Дальше справишься сам, — тонко улыбнулась я, быстро вставая на ноги.       — Значит, всё-таки в воду, — страдальчески вздохнул Мадригаль, быстро теряя весь свой запал. — Только чур на глубину не уходим!       — Как скажешь, — пожала плечами я, отворачиваясь от парня, чтобы снова зайти в воду.       — Эй, Кали, — позвал меня Камило. Я обернулась и тут же вскрикнула. Он подхватил меня на руки, перекидывая через плечо, и побежал в воду. — Проклятье, ты не сказала, что она такая холодная.       — А ты не спрашивал, — парировала я, ударяя его по спине. — Отпусти!       — Как скажешь, — легко согласился он и бросил меня в воду.       При падении моё тело всколыхнуло фонтан брызг, к моему удовольствию окативших и Камило. Я погрузилась в воду на несколько секунд, после чего быстро вынырнула. Мои глаза метали молнии, когда я посмотрела на смеющегося Мадригаля.       — Беги, — прошептала я, быстро погружаясь под воду. Я поплыла в сторону Камило, быстро преодолев разделявшее нас расстояние, и обхватила его ноги, рывком лишая их опоры. Он полностью оказался в воде рядом со мной, беспорядочно ударяя руками вокруг себя. Ещё несколько секунд я наслаждалась его беспомощностью, после чего, обхватив за талию, помогла всплыть.       Я чувствовала, как быстро бьётся сердце Камило, пока он стоял и откашливался. Протерев его глаза от воды, чтобы он мог их открыть, я заметила, что его волосы опустились тяжёлыми мокрыми прядями, частично потеряв свою пышность.       — Я думал, что утону, — выдохнул он, смотря на меня испуганными глазами.       Теперь уже мой запал улетучился со скоростью ветра. В тот момент я совсем не подумала о том, у него, неумеющего плавать, мой манёвр может вызвать панику.       — Прости, я не подумала, — пробормотала я.       — Прощу, если загладишь вину, — непринуждённо заметил Камило. Я присмотрелась к его лицу и ахнула.       — Да ты притворялся! — возмутилась я. — Ты не испугался!       — Конечно я не испугался, ты же со мной, спасла бы, в случае чего, — рассмеялся он. — Ну, как тебе мои актёрские способности?       — Хочется тебя ещё раз утопить, — пробурчала я.       — Обойдёмся без утоплений, — притянув меня к себе, Камило обхватил меня за бёдра, поднимая их к своему поясу. Я быстро обняла его ногами и ответила на требовательный поцелуй. На наших губах всё ещё оставалась вода, добавляя поцелую солёный вкус океана, который я хотела запомнить на всю жизнь. Переместившись с губ на щёку, Камило заметил. — Знаешь, а у тебя так и не стёрлись нарисованные звёзды.       — У тебя тоже, — выдохнула я, осматривая его лицо. — Кажется, мы с тобой сливаемся с окружающей обстановкой, — лукаво сказала я, указывая на отражающие в воде небесные светила.       — Значит, мы тоже звёзды, — оставляя поцелуи на моей шее, прошептал лицедей.  

*   *   *

        К сожалению, всё имеет свойство заканчиваться, поэтому, провалявшись ещё немало времени на песке, что лип к нашим мокрым телам, мы всё же встали, так как нужно было возвращаться к нашей труппе.       Хоть мы и отряхнули песок, как могли, маленькие песчинки всё ещё местами чувствовались под одеждой, напоминая о проведённом на берегу океана времени. Камило сказал, что артисты должны вернуться после карнавала к своим машинам, которые перевезли в другое место. Он прекрасно ориентировался в городе, очевидно изучив карту вдоль и поперёк, поэтому мы потратили ничтожно мало времени, чтобы добраться до уже поставленного огромного шатра, из которого доносились оживлённые голоса. Видимо, карнавал уже завершился.       Разом на меня навалился страх, когда я вспомнила, свидетелями чего стали участники труппы.       — Может, нам лучше сбежать? — тихо спросила я.       — Они обещали мне помощь, — вздохнул Камило.       — Значит, им ты рассказал, зачем ты здесь, а мне нет? — с болью спросила я.       — Я только попросил у них помощи, но ещё не сказал, в чём заключается эта помощь, — ответил Камило, беря меня за руку. — Я всё расскажу тебе завтра. Обещаю.       — Что нам делать сейчас?       — Сказать им правду, очевидно. — Камило сглотнул, в его глазах мелькнул страх. — Может, они не будут к нам так категоричны?       Вместо ответа я просто приподняла полы шатра, желая, чтобы это поскорее закончилось. Мы вошли внутрь под десятками взглядов, что были направлены на нас. Все разом замолчали, мгновенно заставив меня позабыть о призрачной надежде на то, что они забыли про тот инцидент. Мы застыли на входе, не решаясь пройти дальше, пока Клементе не заговорил.       — Ну чего вы встали там? Проходите, отпразднуйте с нами! — на его лице появилась радушная улыбка, будто бы ничего не произошло. — Если вам будет угодно, объясните произошедшее, но заставлять мы вас не будем.       Нам потребовалось несколько секунд, чтобы переварить его слова, после чего мы наконец сдвинулись с места, а палатка словно ожила. Люди снова принялись оживлённо говорить, пить и есть, пока мы пробирались к свободным местам около предводителей труппы. Рядом с нами оказалась Николет, уже без своего грима, с гитарой в руках. Её глаза светились любопытством, но она ничего не спросила. Элоиза протянула нам наполненные бокалы. Я понюхала напиток и сразу поняла, что женщина налила нам алкоголь.       — Не уверена… — начала я, но меня быстро прервал Камило.       — За отличное выступление! — торжественно провозгласил он, поднимая бокал. Все, кто мог дотянуться, принялись чокаться, шумно радуясь триумфу на карнавале. Я не хотела привлекать к себе внимание, поэтому быстро осушила бокал, слегка поморщившись. Это был не чистый алкоголь, а смешанный из разных ингредиентов коктейль, основой которого стал крепкий спиртной напиток. Я различила в бокале лайм и лёд, а также почувствовала вкус маракуйи. Больше ничего узнать я не смогла, но вкус у коктейля был приятный. Оставалось только гадать, как скоро алкоголь ударит мне в голову и как я буду себя вести.       В Энканто не часто пили до беспамятства. Людей, поведение которых становилось непредсказуемым и безумных под воздействием спиртного я видела всего пару раз. То ли дело в том, что напитки в Энканто не были такими крепкими, то ли в том, что люди просто умели держать себя в руках, боясь гнева Альмы Мадригаль. К тому же, праздники в нашем городе становились особенными и весёлыми далеко не из-за подобных напитков, жители Энканто были в состоянии развлечь себя, не прибегая к распитию спиртных напитков. Сама я никогда прежде не пробовала алкоголь, уяснив от родителей, что до восемнадцати мне не светит даже капли. Сейчас, в этом душном помещении, где люди наперебой оживлённо разговаривали друг с другом, постепенно подливая в свои опустевшие бокалы порции алкоголя, я совсем расслабилась, полностью потеряв бдительность. Мне стало так легко и весело, как и сидящему рядом со мной Камило, что мы быстро влились в весёлые танцы, песни под гитару и такие поразительные рассказы, что даже наша собственная история блекла на их фоне.       Это было всё, что я помнила, проснувшись утром. С трудом разлепив глаза, я осмотрелась, и вскоре поняла, что снаружи уже во всю светит солнце. На мне лежал Камило, шумно сопя. Его волосы были спутанными после всего произошедшего, после воды. Вокруг нас спали остальные артисты, но не все, я не видела Элоизу и Клементе, Николет тоже не было, а вот Адриана с Лореной спали совсем недалеко от нас, облепив Эллиота. Вместо концертной одежды на мне была рубашка, определенно снятая с чужого плеча, и подвязанные брюки, вряд ли принадлежащие кому-то из девочек. Я приходила в себя, облегчённо понимая, что голова совсем не болит. Правда, сев, я поняла, что болит кое-что другое. Опустив взгляд на свою руку, я увидела рисунок на покрасневшей коже, покрытый сверху плёнкой. Изображение определенно рисовал профессионал. На переднем плане я видела весёлую театральную маску, а за ней, чуть поменьше, притаилась другая, выражение которой было испуганным, разбитым и потерянным. Сверху и снизу маски поддерживали человеческие ладони, нарисованные так искусно, что я могла легко отличить верхнюю женскую от нижней мужской. Лишь спустя несколько минут до меня начало доходить, что это не просто рисунки, сделанные краской, которые скоро сойдут с кожи. Нет, это была татуировка. И я совершенно не помнила, как она появилась на моей руке.       — Камило, — зашипела я, бесцеремонно расталкивая парня. Он отмахнулся от меня, явно не желая просыпаться, поэтому мне пришлось напористее ударять его. — Вставай, чёрт возьми!       — Кали, зачем ты меня будишь? — простонал он, хватаясь за голову. — У тебя что, совсем голова не болит?       —  Представь, но нет, — огрызнулась я и вдруг застыла. Когда он поднял руку, рукав задрался, обнажая абсолютно идентичную с моей татуировку. — Замечательно, мы сделали парные татуировки, а я этого совершенно не помню.       — О чём ты… — начал он, приоткрыв глаза, но, тут же посмотрев сначала на мою руку, а потом на свою, замолчал. — Я тоже этого не помню.       — Поздравляю Мадригаль, нас успешно споили.       Я хотела было разбудить ещё кого-нибудь, чтобы они объяснили, что происходило этой ночью, но в этот момент в шатёр заглянул один из артистов, который, увидев, что мы не спим, поманил нас за собой.       Не сговариваясь, мы встали, тихо покидая шатёр, ступая так, чтобы никого не задеть. Выйдя на залитую солнцем улицу, я зажмурилась, пытаясь привыкнуть к яркому свету.       — Пришёл мужчина, — сообщил артист, обращаясь к Камило. — Хочет поговорить с вами, срочно.       — Кто он? — насторожилась я.       — Он не представился, — покачал головой парень, имени которого я не знала. — Только повторял, как заведённый, что должен поговорить с Камило.       Краем глаза я увидела, что в глазах Камило что-то промелькнуло, прежде чем он собрался и, кивнув, спросил, где нас ждёт этот мужчина. Мне оставалось только гадать, о чём подумал лицедей в этот момент.       Мы прошли к автомобилю Клементе и Элоизы, около которого, ходя из стороны в сторону и чуть ли не подпрыгивая, оказался пожилой, но достаточно энергичный мужчина. Услышав наши шаги, он обернулся и с радостью и надеждой посмотрел на Камило. Я застыла, внимательно смотря в его глаза и изучая морщинистое лицо, кажущееся знакомым.       — Прошу прощение, если разбудил, — извинился он. Голос пришедшего звучал определенно не старчески, но всё же он был не молод, на вид старше тройняшек Мадригаль, я бы даже сказала, он был ближе по возрасту к Альме. — Не мог найти себе места с тех пор, как увидел вас на карнавале. Видите ли, я уже много лет изучаю всё, что хоть как-то связано или может быть связано с магией, но прежде никогда не видел ничего подобного! Прошу, расскажите мне, как вы превращались в разных людей.       Выражение его лица было практически умоляющим. Я перевела взгляд на Камило, который будто бы стал статуей. Я не могла даже предположить, о чём он думает, так странно выглядело его лицо, будто бы он увидел какого-то монстра, из-за чего и побледнел. Лишь спустя пару секунд я наконец поняла, какие чувства овладели Камило.       Я моргнула, и передо мной уже стоял не Камило, а молодой мужчина, чей портрет украшал Каситу. Осторожно переведя взгляд обратно на пожилого бразильца, я застыла так же, как и Камило до меня. Теперь я поняла, кого он мне напоминал. Хоть и изрядно постаревший, в нём всё равно угадывались черты, которые сохранились ещё с молодости.       Перед нами шокировано застыл Педро Мадригаль, который уже больше пятидесяти лет назад пожертвовал своей жизнью ради семьи.