Я не могла отвести глаз от двух версий одного человека передо мной. Происходящее казалось нереальным. Во мне всё ещё прорастали сомнения, так как просто так поверить в то, что дедушка Камило жив, было не так уж и легко. Никто не смел нарушить тишину, воцарившуюся между нами. Камило очнулся первым, вновь приняв свой облик. Осторожно, даже робко, я бы сказала, он спросил:
— Как вас зовут?
— Педро Мадригаль, — тут же отозвался мужчина и, зачарованно смотря на своего внука, поинтересовался, так же нерешительно, будто боялся спугнуть чудо. — Откуда ты знаешь, как я выглядел в молодости?
— Ваш портрет висит в нашем доме всю мою жизнь, — прошептал Камило. Я видела, сколько эмоций его сейчас переполняет, но, к моему удивлению, он будто бы не был поражен тем, что встретил в Рио своего погибшего деда. Наконец, я обо всём догадалась.
— Ты знал, — тихо подала голос я. — Ты отправился со мной Рио, чтобы найти его, не так ли?
— Он был в видении Бруно, — кивнул Камило. — Мы не были полностью уверены, что это он, но вероятность была слишком высока, поэтому я должен был попытаться.
— Моего сына звали Бруно, — резко вклинился в наш разговор Педро. — Кто вы такие? Вы знаете, где он? Вы его видели?
— Послушайте, всё это может показаться безумием, но… — начала я.
— Я ваш внук, — бесцеремонно перебил меня Камило, сияющими глазами смотря не мужчину. — Сын Пепы, если быть точнее.
— Как вы… — казалось, мужчина, хоть и изучающий магию годами, по его словам, с трудом верил в происходящее, но надежда, прежде несмело застывшая в его взгляде, теперь сияла ярче маяка. — Я думал, что если моя семья жива, то она находится внутри тех гор, которые выросли из неоткуда и через которые невозможно перейти.
— Так и есть, — улыбаясь, ответил лицедей. — Несколько лет назад в горах образовался проход, поэтому теперь мы не отрезаны от мира, как раньше.
— Нам нужно всё обсудить, — твёрдо заявил Педро. — Без посторонних ушей.
Пока мы шли за ним до машины, я всё думала, что произошедшее значит для Энканто, для семьи Мадригаль. Ходило много теорий о том, откуда на самом деле взялась магия Мадригаль, как появились горы и Касита, и многие из них сводились к тому, что жертва Педро зажгла волшебную свечу, что его дух вселился в Каситу, защищая и оберегая город и родных. Альма так много лет оплакивала погибшего мужа, искренне верила, что он всегда рядом с ними, просто в другом обличии. А сейчас? Всё это катится в бездну появлением вполне живого Педро. Как же он выжил?
Это был первый вопрос, который я задала, едва мы только вошли в дом мужчины.
— Наверное, я должен начать с самого начала, — тяжело вздохнул Педро, садясь в кресло. Мы устроились на диване и начали слушать.
Весь его рассказ занял достаточно времени. Я видела, как трудно Педро совладать с эмоциями, как сильно ему не хотелось ворошить прошлое и вновь переживать эту боль.
Когда он ушёл навстречу преследователям, желая воззвать к голосу разума и умолять их дать уйти беженцам, Педро не погиб, как мы уже, впрочем, догадались. Его ранили мечом в плечо, из-за чего левая рука мужчины и по сей день периодически напоминала о себе фантомной болью. Лошади опрокинули Педро, и при падении он ударился головой о камни, из-за чего потерял сознание и со стороны казался мёртвым. Очнувшись, родоначальник семьи Мадригаль, которую я знаю, успел увидеть лишь поднимающиеся из-под земли горы, которые сметали со своего пути недоброжелателей. Первым порывом Педро было отправиться искать проход в горах, чтобы добраться до своей семьи, но он потерял много крови и всё ещё с трудом сохранял координацию после удара. На его счастье, пара лошадей оказались живы, поэтому, взяв одну из них, Педро, привязав себя к седлу, отправился на поиски людей, которые могли бы ему помочь, мысленно пообещав себе, что как только он исцелится, сразу вернётся сюда и воссоединится с Альмой и тройняшками.
Ему повезло, совсем недалеко от гор Энканто оказался лагерь таких же людей, бегущих от гражданской войны. Они помогли Педро и, едва только он оправился, согласились помочь ему найти способ проникнуть в горы, когда он пообещал принять их в свою общину. Но, как мы с Камило уже знали, никакого разлома в горах, потайного хода, до недавнего времени не было, поэтому прежде полный надежды и веры, что жена и дети укрылись в волшебных горах, оптимизм Педро постепенно начинал угасать, превращаясь в отчаяние. Долгие недели поисков не принесли плодов, но, хоть он и был разбит, но надежда всё ещё теплилась в его душе, поэтому все эти годы Педро делал всё, чтобы найти способ попасть в горы. Со своим другом он даже пытался подлететь на самолёте, но защитная магия Энканто не позволяла даже приблизиться к горам.
В последние годы, когда возраст уже не позволял пожилому Мадригалю совершать длительные путешествия, он стал искать любые упоминания магии по всему миру, веря, что это поможет ему разгадать тайну гор. Правда, как мы поняли, всё это было бесполезно, так как попадавшаяся ему магия была не столько колдовством, сколько шарлатанством и шаманскими практиками разных народов. Пока он не увидел Камило.
— Все эти годы мы думали, что твоя жертва подарила нам магию, — пробормотал Камило. — Но раз ты жив, откуда у нас взялись силы?
— Как они у вас появились? — спросил Педро.
— Магия вселилась в свечу, которую вы несли, — пояснил лицедей. — Сразу после того, как ты, как показалось бабушке, умер.
— Жертва ведь не всегда должна означать смерть, — задумчиво протянула я. — Ради своей семьи вы готовы были погибнуть. На деле своим поступком вы пожертвовали своей жизнью рядом с ними, своим счастьем, чтобы они могли жить дальше. Чем не жертва, достойная появления магии?
— Сказать по правде, меня это мало интересует, — пожал плечами Педро. — Я рад спустя столько лет узнать, что моя семья жива и в безопасности.
— И теперь ты можешь к нам вернуться, — тихо заметил Камило, поднимая взгляд на деда.
Педро молчал, и по его лицу я поняла, как тяжело ему поверить в реальность происходящего после стольких лет бесплодных поисков. Он словно боялся, что обретённое счастье всего лишь иллюзия и что, если он в неё поверит достаточно сильно, она рассыпится на глазах.
— Вам сейчас, наверное, тяжело во всё это поверить, — осторожно предположила я.
— Дело не в этом, — улыбнулся Педро. — Просто в моём возрасте нужно немного времени, чтобы в полной мере осознать, что уже не нужно искать. Что цель всей моей жизни выполнена, и я наконец могу вернуться к семье, — он помолчал и добавил. — Я боюсь лишь того, что и я слишком сильно изменился, и Альма. Своих детей я вообще даже не знал, а сейчас им уже больше пятидесяти.
— Никогда не поздно узнать своих родных! — с жаром заявил Камило. — Дядя Бруно, едва появился шанс, что в его видениях ты, сразу же, без раздумий, захотел найти тебя, позволил мне отправиться сюда и никому не сказал, чтобы меня не остановили.
— Значит, дар Бруно — видеть будущее? — уточнил Педро, а мы в ответ кивнули. — Но почему он послал для такой сложной задачи детей? Вы же одни пересекли целый континент, вы могли погибнуть!
— Потому что он видел всё в это в нашем будущем, а не в своём, — пояснила я. — И не сказать, чтобы нас сюда отправили, я вообще о вас узнала только когда увидела, у меня другая цель.
— Это правда, — закивал Камило. — Я просто узнал, что Кали, судя по видениям Бруно, нужно туда же, куда и мне, поэтому увязался за ней следом, вместе путешествовать легче. — по возбуждённым глазами младшего Мадригаля я поняла, как тот гордится тем, что у него получилось отыскать своего дедушку. — И он меня не посылал, я сам был готов это сделать. Я подумал, что так я уж точно буду полезен семье не только своими шуточками и весельем, что сделаю что-то стоящее, чтобы они мной гордились.
У меня упало сердце от его слов. Педро, кажется, чуть нахмурился. Камило в порыве эмоций высказал всю правду, всё, что его беспокоило и чего он боялся. Он видел Педро впервые, но так легко раскрыл перед ним свою постоянную боль, которой не мог поделиться с членами своей семьи, всю жизнь находившимися с ним бок о бок. Я не знала, хотел ли он этим самым показаться в глазах Педро достойным внуком, которым можно гордиться, или нет, но пожилой мужчина не слишком хорошо принял его слова.
— Камило, почему ты должен доказывать что-то своей семье? — тихо спросил он. — Откуда такая тяга быть полезным?
От его слов лицедей сник, поёжившись. То, что говорила парню я, совпало с мыслями Педро, поэтому я не вмешивалась, чтобы теперь Камило услышал те важные слова от члена своей семьи, а не от посторонней девушки.
— М-мы ведь стали управлять городом, защищать его, из-за наших даров, — неуверенно начал лицедей, ногтями царапая кожу на ладонях и пальцах, не зная, куда деть руки. Я молча перехватила руку Камило, переплетая наши пальцы, чтобы он перестал терзать свою плоть. — Каждый приносил какую-то пользу с тех самых пор, как получал свой дар. С пяти лет, если быть точнее. Бабушка искала применение магическим способностям всех, поэтому мы каждый день отправлялись в город и помогали горожанам. У всех достойные дары: моя мама управляет погодой, может вызвать дождь, если это необходимо, тётя Джульета своей едой может излечить что угодно, — он кивнул на меня. — Однажды Кали сломала спину, так потребовался всего один пирожок, чтобы она встала на ноги.
Педро слушал, не перебивая, но я видела, как он поражен волшебными дарами дочерей.
— Моя сестра, Долорес, слышит всё за многие километры вокруг, кузина Луиза может поднять даже дом, Исабела в мгновение ока вырастит всё что угодно, а младший брат Антонио понимает животных. Даже Мирабель, у которой и дара то нет, спасла нашу магию, когда та исчезла! А я, — Камило отвёл глаза. — Я могу только постоянно всех развлекать, превращаясь в других людей. Ещё заменить чью-то мать и посидеть с ребёнком, если ей нужно отойти. Не слишком полезно для общины, не так ли?
Ничего не говоря, Педро подошёл к Камило и, заставив того встать с дивана, крепко обнял, чем привёл лицедея в замешательство. Я выпустила руку парня и, почувствовав себя лишней, тихо встала, намереваясь выйти из комнаты. Я скрылась на кухне, но прекрасно всё слышала и оттуда.
— Камило, в семье никто не должен быть любим только за то, что он полезен. Семья — это люди, которые любят тебя просто за то, что ты есть. Не за какие-то твои хорошие качества или уникальные способности, а вопреки всем недостаткам, которые им в тебе не нравятся. Ты не обязан приносить пользу, жертвовать своими увлечениями и интересами просто для того, что помогать другим.
— Ты говоришь прямо как Кали, — усмехнулся Камило. — Но мне с детства твердили обратное, вряд ли я так быстро смогу избавиться от этих мыслей.
— Значит это будет первое, чем я займусь, когда вернусь к вам, — сказал Педро. — У этой магии, как я вижу, немало и негативных сторон.
— Ты даже не представляешь, — рассмеялся парень.
Я чуть выглянула и увидела, как они стоят друг напротив друга и улыбаются.
— У вас даже улыбки одинаковые, точно родственники, — подала голос я, обращая их внимание на себя. — Я вижу, что вам многое нужно обсудить. Не буду мешать, пока вернусь к труппе, заберу наши вещи и поблагодарю за то, что они помогли нам.
— Ты совсем не мешаешь, — возразил Камило.
— Всё же это семейный разговор, — мягко улыбнулась я. — К тому же мы не знаем, как долго они ещё пробудут в Рио.
— Тебя подвезти? — предложил Педро.
— Нет, спасибо, — покачала головой я. — Запомнила дорогу, пока мы сюда ехали.
Я видела, как недоверчиво блеснули глаза Камило, знающего, как плохо я ориентируюсь в городе, но, прежде чем он успел ещё раз возразить, я развернулась и пошла к выходу, успев напоследок услышать:
— Проницательная девушка. Кем вы приходитесь друг другу?
Ответ лицедея я не услышала, выйдя на улицу. Щеки пылали от смущения, но, не тратя времени впустую, я зашагала по тротуару сонного Рио, жители которого отходили от вчерашнего кутежа.
В общем и целом, я не соврала, когда сказала, что запомнила дорогу, но помнила я её не полностью, поэтому несколько раз приходилось спрашивать у редких прохожих, в какой стороне находится место, где артисты разбили свой лагерь. На машине мы ехали совсем недолго, поэтому и пешком я дошла минут за сорок.
К моему удивлению, проснулись ещё далеко не все участники труппы, но Клементе с Элоизой уже что-то оживлённо обсуждали с Эллиотом и Николет. Увидев меня, беловолосая француженка поманила меня к ним.
— А мы всё гадали, куда вы исчезли, — воскликнул Клементе. — Кто тот мужчина, с которым вы говорили?
— Это дедушка Камило, — коротко пояснила я. — Правда он думал, что будет искать его довольно долго, даже вашей помощи попросил, но, как видите, она не
понадобилась.
— Воссоединение семьи — это всегда замечательно, — заметила Элоиза. — Он остался с ним?
— Да, я пришла забрать вещи и поблагодарить вас за доброту, — кивнула я. — Без вашей помощи мы бы не добрались до Рио. Спасибо вам.
— Мы любим помогать людям, — пожал плечами Клементе. — Можешь считать это нашей работой.
— Может, когда-нибудь ещё увидимся. Куда отправитесь теперь?
— Вообще, мы хотели предложить вам с Камило к нам присоединиться, но сейчас вы, наверное, вернётесь домой… — начал Эллиот.
— Мы плывём в Европу через три дня, — с воодушевлением перебила его Николет. Я ещё никогда не видела девушку такой радостной и сияющей. Смысл её слов дошёл до меня только через несколько секунд.
Плывут. На корабле. На другой континент. Кажется, вот оно. Я всё гадала, каким же образом я окажусь на корабле, если верить видению Бруно, но сейчас всё встало на свои места. Ну, почти.
В последнее время я всё чаще задавалась вопросом: зачем мне куда-то плыть? Раньше я с лёгкостью отвечала себя: затем, чтобы увидеть мир. Но с тех пор, как мы с Камило сблизились, я не хотела расставаться с ним. Я боялась, что больше никогда его не увижу, или, что хуже, увижу с другой, когда вернусь в Энканто. И всё же голос в голове настойчиво напоминал о предсказании, не просто же так я оказалась в нём на корабле. Может, мне предстоит сделать выбор, который изменит мою жизнь?
Несмотря на сомнения, я чувствовала, что должна оказаться на этом судне, поэтому спросила:
— Если я поплыву с вами одна, без Камило, вы согласитесь принять меня?
— Конечно! — без раздумий ответил Клементе. — Ты же знаешь, мы никому не откажем в помощи. Придумаем тебе программу, будешь с нами выступать.
— А как же Камило? — поинтересовался Эллиот. Его внимательные глаза пытливо меня изучали. Судя по всему, ему было трудно понять, почему я бросаю лицедея, ведь он, как и все остальные, видел, какие отношения нас связывают.
— Думаю, наши пути дальше расходятся, — с трудом выдавила я.
— Наконец-то будет кто-то, кого, как и меня не интересуют все эти избитые женские темы для разговоров, которыми меня терроризируют Яра с близняшками, — довольно хмыкнула Николет. Элоиза взяла меня за руку и вложила в неё что-то.
— Если не передумаешь, приходи по этому адресу через три дня в полдень, — в моей руке оказалась бумажка, на которой быстрым почерком был написан адрес порта. — Мы будем ждать тебя. Корабль отплывает в три часа дня.
— Спасибо, — тихо поблагодарила её я. — Я могу забрать наши вещи? — Мы уже их подготовили, — кивнул Клементе и, скрывшись в своей машине на несколько секунд, вытащил две сумки. — Донесёшь? — Справлюсь.
— Кали, — остановила меня Николет, когда я уже собралась уходить. — Дай бумажку, — я послушно передала ей листок, на котором она быстро начала что-то писать. — По этому адресу можешь купить карты таро. Ну, для того, кто предсказывает у вас будущее.
Уже в третий раз за день поблагодарив артиста этой труппы, я направилась к дому Педро.
Я всё ещё туго соображала, но последние слова девушки почему-то никак не хотели уходить у меня из головы. Лишь на пороге дома старшего Мадригаля я наконец поняла, что же так меня смутило.
Я не говорила Николет, что хочу купить карты для человека, который предсказывает будущее.
В дом я почти ворвалась, скидывая сумки. Страх перевёл мой мозг в режим активной работы. Думаю, я выглядела дико, когда зашла в гостиную, где Камило с интересом изучал пухлые тетради. Он вскинул голову и с беспокойством посмотрел на меня.
— Кали, в чём дело?
— Где Педро?
— Он поехал в магазин, купить продуктов, — пояснил лицедей. — Ты чего такая взбудораженная?
— Ты помнишь, что было ночью? — требовательно спросила я.
— Смутно, только недавно вспомнил, откуда у нас татуировки, — сказал он, кивая на мою руку. Про рисунок я уже успела забыть.
— К ним вернёмся позже, — отмахнулась я. — Кажется, мы сказали лишнего.
Пока я рассказывала, взгляд Камило становился сосредоточеннее, но испуга я в нём не видела.
— Мы же не обязательно сказали им всю правду, — рассудил парень. — Вполне могли объяснить им мои волшебные силы, привели в пример Бруно. Она же не назвала этого человека моим дядей, может, мы просто сказали, что я не единственный?
— Может и так, — я на удивление быстро успокоилась. Доводы лицедея были разумными, а моя излишняя эмоциональность могла быть лишь последствием сильного похмелья. — Я
просто не ожидала услышать от неё это, поэтому, наверное, и испугалась.
— Не волнуйся, скоро мы вернёмся в Энканто и больше не придётся беспокоиться о том, что говорить можно, а что нельзя, — успокаивающе приобнял меня Камило. Я дёрнулась от его слов.
— Они уплывают в Европу. Через три дня, — тихо сказала я и почувствовала, как напрягся Камило. — Предложили нам присоединиться.
— И ты согласилась. — его слова не были вопросом, он утверждал это.
— Да, —просто ответила я, внутренне съёжившись. Я не хотела причинять парню боль, но не могла так просто отмахнуться от видения Бруно.
— Если я скажу, что не хочу, чтобы ты
уезжала, это что-то изменит? — почти жалобно спросил Камило. Я грустно посмотрела ему в глаза и покачала головой. К моему удивлению, он не отстранился, а ещё крепче прижал меня к себе, утыкаясь в мои волосы. — Когда ты вернёшься?
— Я не знаю, — честно произнесла я, поглаживая его по волосам. — Ты же знаешь, что дело не в тебе, правда? Я только сейчас поняла, что ещё не говорила тебе этого, но я люблю тебя, Камило, и уплываю просто потому, что должна.
— Вообще-то говорила, — как бы невзначай заметил Мадригаль.
Я резко отстранилась от него.
— Такое я бы запомнила.
— Только если бы помнила вчерашнюю ночь, — по-детски захихикал Камило. Я притянула его к своему лицу за ворот рубашки и потребовала:
— Говори всё. Сейчас же.
* * *
Нам продолжали подливать алкоголь так активно, что я даже засомневалась, знают ли они, что мне всего шестнадцать. Из-за спиртного в голове всё путалась, и я не могла вспомнить, говорили ли мы с Камило свой возраст, а если говорили, сказали ли мы правду. В один момент я заинтересовалась татуировками на руке Эллиота, которые прежде не видела.
— Как делают такие рисунки? — спросила я, приближаясь к его руке, чтобы получше рассмотреть.
— Вводят краску под кожу с помощью иглы, — пояснил парень, на которого выпитое словно не действовало.
— А это больно? — круглыми глазами посмотрела на него я.
— Не очень, зависит от того, где набивать.
— Больнее, чем раны от когтей ягуара?
— Понятия не имею. Странное сравнение, с чего бы это?
— Да меня один подрал недавно, — отмахнулась я и, прежде чем поражённый Эллиот спросил бы что-нибудь, потянулась к Камило. Настойчиво подёргав Мадригаля за рукав, я заявила. — Камило, мы должны набить парные татуировки!
Кажется, от моих слов лицедей поперхнулся выпитым.
— Что ты хочешь набить?
— Вот, смотри, — я бесцеремонно схватила руку Эллиота и вытянула так, чтобы Камило мог увидеть рисунок. Кажется, артист опешил от моей смелости, в которой, как я думаю, были виноваты напитки.
— Кали, татуировки не смываются, они на всю жизнь, — осторожно заметил Эллиот, поглядывая на заинтересованного Камило. — Их просто так потом не сведёшь.
— А зачем сводить? — пожала плечами я. — Выберем эскиз, который нам понравится, и всё.
— Такие решения не принимают импульсивно и под градусом, — фыркнул Эллиот.
— А ты мне кто, мамочка? — возмутилась я. — Без тебя разберемся. Ну, Камило, решайся!
— Для меня то не проблема, — легкомысленно отозвался лицедей. — Если что, просто изменю свою руку.
— Только попробуй, — пригрозила я. — Иначе посчитаю, что ты предал нашу любовь.
— А у нас любовь? — притворно удивился Камило. Я сразу же возмущенно ударила его в грудь.
— Хватит язвить, я серьёзно.
— Ладно-ладно, — успокаивающе поднял руки парень. — И с чего вдруг тебе пришла такая замечательная идея?
— С того, что я тебя люблю, — фыркнула я. — Не знаю, что будет с нами дальше, но почему бы не запечатлеть наши чувства таким образом?
— Это посерьёзнее обручального кольца будет, его хоть снять можно, — усмехнулся Эллиот.
— Цыц, тебя не спрашивали, — зашипела я.
— Где ты делал татуировки? — обратился Камило к Эллиоту.
— Ты что, серьёзно на это согласишься? — непонимающе посмотрел на лицедея артист.
— Конечно, не могу же я от такого признания отмахнуться, — притягивая меня к себе, заявил Камило.
— Ну смотрите, я за вас и ваши безумные поступки по пьяни не отвечаю, — снял с себя ответственность Эллиот. — У нас Конрадо этим занимается.
Он указал на силача, активно жестикулировавшего во время разговора с Клементе. Крупный мужчина с густой бородой выглядел единственным трезвым из всех, что удивительно, учитывая, что даже близняшек, что были младше меня, умудрились напоить.
— А он сможет ровный рисунок то сделать? — с сомнением спросил Камило, то ли имея в виду его большие руки, вряд ли подходящие для рисования, то ли состояние алкогольного опьянения.
— Если ты об алкоголе, то Конрадо не пьёт. Никогда.
— Почему?
— Болезненная история. Он не рассказывал.
Удостоверившись, что можем вверить свои руки работе этого мужчины, мы с Камило решительно — на самом деле, слегка шатаясь — поспешили к нему.
— Конрадо, — позвал его Камило, взяв переговоры на себя. — Можно тебя на минутку? — когда мы отошли от Клементе, Мадригаль объяснил. — Можешь сделать нам с Кали татуировки?
К нашему удивлению, могучий мужчина засмеялся.
— И как долго вы думали, прежде чем решили что-то набить? — широко улыбаясь, спросил он.
— На самом деле давно, просто в нашем поселении не делают татуировки, — Камило пихнул меня, не позволяя открыть рот и выпалить правду, чтобы Конрадо точно не отказался. — Эллиот сказал, ты делаешь.
— Да, — поддержала его я. — Сейчас самое время, под алкоголем Камило не будет так бояться боли, правда ведь?
Он смотрел на нас оценивающим взглядом, и мне пришлось включить все свои скупые актёрские навыки, чтобы убедить его в том, что мы тверды в своих намерениях и алкоголь совсем не туманит разум.
— Вы хотя бы придумали эскиз?
— У нас есть варианты того, что должно быть на рисунке, — с готовностью ответил Камило.
Конрадо отвёл нас в свой шатёр, где достал всё необходимое. Сначала мы нарисовали эскиз, который устроил бы и меня, и Камило. Получилось довольно символично, хоть в большинстве своём татуировка была о Камило и его страхах, с которыми я ему помогаю. Я вызвалась первой, так как совершенно не боялась боли, решив, что пережитое мной после нападения ягуара гораздо хуже. Так и оказалось, вдобавок и алкоголь притупил ощущения, так что боль от иглы была вполне терпимой. Всё время, пока мне набивали татуировку, я не сводила глаз с Камило, который завороженно наблюдал за процессом, устроив отяжелевшую голову у меня на животе. Как он под таким ракурсом что-то видел, мне оставалось только догадываться.
Когда со мной Конрадо закончил и переключился на Камило, я, любуясь татуировкой и держа лицедея за другую руку, чтобы придать ему смелости, думала только о том, что никогда и ни за что не брошу его одного.
* * *
— А потом Конрадо влетело от Клементе, — весело закончил Камило. — Ну как, вспомнила?
— Практически всё, да, — я стыдливо закрыла лицо руками. — Никогда больше не позволяй мне пить.
— Это будет проблематично, учитывая, что ты сматываешься на другой континент, — засмеялся Мадригаль, но этот смех звучал натянуто.
Я не вспомнила всё до деталей, всё ещё были белые пятна в событиях вчерашней ночи, но рассказ Камило помог мне практически полностью вспомнить конкретно этот момент.
Камило больше не успел ничего сказать, так как вернулся Педро, неся в руках пакеты.
— Надеюсь, вы умеете готовить, мне не помешает помощь в приготовлении праздничного ужина.
