Он позвонил и сестре, и Олегу уже несколько десятков раз, количество сообщений перевалило за сотню, но в его голове все чётче формировалась мысль, единственная и неповторимая.
Что-то случилось. Они не ответят. В одну секунду его будто окатили кипятком, после чего окунули в прорубь в крещенский мороз. Руки тряслись нестерпимо, он совсем не попадал по клавишам, набирая очередное сообщение. Разумовский попытался встать с кресла, в котором свернулся ранее, но ноги тоже отказывались выполнять свои прямые обязанности. Пошёл уже второй час без связи с ними, а гудки, уходящие в никуда, сменились противными чуть скрипучим женским голосом, в который раз повторяющим, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Разумовский обреченно взглянул на список последних вызовов и сообщений, где все горело красным и непрочитанным.
Марго была в сети около часа назад. Серёжа возблагодарил небеса и популярность приложений по отслеживанию местоположения у молодёжи. Хотя быстро пробить, где находится сестра, он смог бы и без этого. По картам девушка обнаружилась в одном из дворов спального района, находящегося почти на другом краю города. И что ей там делать, Разумовский решительно не понимал, но теперь у него есть хотя бы направление, откуда можно было начать поиски. Если Олег довёл до такого, значит, ситуация на самом деле экстренная, и они оба подвели её. Серёже нельзя было расклеиваться, он с криком, разрывающим горло, запустил гранёный стакан, стоящий рядом, в стену. Страх липким холодным потом уже поселился на спине, тонкими щупальцами-паутинками уже пробирался в мозг, пытаясь паникой затопить сознание. Разумовский чувствовал, что падает в бездну панической атаки, а телефон в руке будто насмехался, время от времени мигая уведомлениями. Но только не теми, что он ждал.
Кабинет вдруг стал слишком большим, а он сам потерялся в этом огромном пространстве. Перед глазами всё заплясало, сердце зашлось, с каждой секундой быстрее разгоняя кровь по венам. Разумовский сел на пол, обхватив руками колени, уткнулся в них, абстрагируясь от окружающего мира. Он всегда так делал, будто обманывал организм, отрываясь от реальности, чуть успокаиваясь и возвращаясь к чистому и ясному сознанию. Переставало стучать в голове, затылок всё так же пекло, но каждым быстрым вдохом и выдохом он цеплялся за реальность. Ладонью мужчина нащупал высокий мягкий ворс ковра, по которому Марго любила ходить босиком. Приоткрыв глаза заметил диван, где она лежала несколько дней назад, ребячески дрыгая ногами и безмерно этим раздражая. И он чувствовал уже не страх, но зарождающийся гнев, что кто-то посмел посягнуть на святое.
Тело медленно расслаблялось, он и не понимал до этого, как сильно сжал себя в тиски. Только чуть прийдя в себя понял, что просидел так больше получаса, потратив драгоценное время впустую. Разумовский глянул в экран смартфона в несбыточной надежде, что это сообщения от Марго или Олега, но лишь разочарованно выдохнул.
Рабочие чаты. Он встал, руки и ноги все ещё потряхивало, но в голове вдруг стало кристально чисто, ведь сам не раз сравнивал свой мозг с компьютером, и только что ему полностью снесли всю информацию, отформатировали, задав новую и единственную задачу: найти их.
Разумовский сел за ноутбук и будто дышать стало немного легче. Он окунулся в знакомую до последней запятой стихию, где был царём и богом. Прекрасно осознавая, что сейчас занимается взломом государственного сервиса, контролирующего камеры видеонаблюдения во всём Петербурге, Серёжа вспоминал номера машины, на которой Олег и Марго должны были ехать. Понадобилось меньше получаса, и вот он уже отслеживал их путь от аэропорта, содрогнувшись, когда знакомый маршрут до дома был нарушен. Его снова чуть не накрыло волной паники, когда чёрный автомобиль затерялся в арках и дворах, где значилась последняя геометка Марго.
Запустив алгоритм поиска автомобиля по номерам, Разумовский обнаружил Волкова на выезде из города. Пять машин уверенно двигались по известному только им маршруту, когда неожиданно свернули с дороги на грунтовку, уводящую в незнакомом и неотслеживаемом для Серёжи направлении. Промотав запись, он обнаружил, как через несколько минут на камеры вернулись все машины, кроме черного рендж ровера Олега. Запустив отслеживание этих номеров, он стал собираться.
Теперь у него есть кандидаты, которых надо пробить по базам автовладельцев, хотя Разумовский не сомневался в том, что номера были липовые, а сами машины либо уже на перекраске и разборке, либо заперты в глухом гараже где-то в ебенях Ленинградской области.
Понадобилось несколько секунд и десяток тихих щелчков пароля, чтобы дверца сейфа распахнулась. Бумаги, документы, печати для документов, но под всем этим в глубине обнаружилась увесистая неприметная коробка. Разумовский открыл, легко откинув крышку, в руку тяжело и немного непривычно лёг пистолет. Олег не часто, но всё же занимался его подготовкой: несколько тренировок в неделю по самообороне, несколько раз в месяц поездки в тир, но отвращения мужчины к какому-либо насилию, даже в целях обороны, они так побороть и не смогли. Не курс молодого бойца, конечно, но совершенно беззащитным он не был. Серёжа давно подумывал предложить Марго ездить с ними. Да только не успел.
Ключи от его личной машины, что по большей части простаивала, нашлись в ключнице, где весёлым брелоком ему подмигнули ключи Марго, будто подбадривая. Впервые в жизни лифт показался ему до ужаса медленным, в голове промелькнуло ощущение крохотной железной коробки и клаустрофобия. Фиолетовая иномарка вывернула с парковки, скрипнув напоследок шинами. Он гнал в сторону последнего местоположения, злополучной трассы. Впервые за рулём ему было спокойно, Серёжа уверенно лавировал в вечернем плотном потоке, не обращая внимания на возмущенные сигналы тех, кого он подрезал или чуть не зацепил, нарушая ПДД.
Гнев всегда был его движущей силой, раз за разом он подкидывал новые угольки в этот костёр, чтобы он разгорался всё сильнее, заставляя решать проблемы, действовать решительно и без промедлений, но сейчас к этому примешался панический страх за Марго. Яркой стрелой машина вылетела на трассу. Встречные машины мелькали смазанными пятнами, скорость давно перевалила за сотню, но Серёжа крепко до побелевших костяшек сжимал руль. Сверившись с навигатором, он продолжал движение, приближаясь к злополучному повороту. Содрогаясь от одной мысли, что там найдет сестру и Олега. Или не найдет.
Свет фонарей, разгонявших тьму, давно остался позади, тихое шуршание асфальта под шинами сменилось скрипом камешков. Грунтовка несколько раз вильнула, меняя направление, а вдалеке мужчина заметил аварийные огни до боли знакомой машины. Он надавил на педаль газа так, что из-под колёс взметнулись небольшие облачка пыли, порываясь как можно быстрее добраться до цели. Как только в ясном свете фар Разумовский заметил фигуру скрючившегося у колеса человека, он резко остановился и выскочил на воздух, невольно сжимая рукоять пистолета, весь путь лежащего на пассажирском.
С каждым шагом дышать становилось всё труднее. И куда подевался весь гнев, что он пытался взрастить в себе всю дорогу? Сергей с содроганием взглянул на мужчину, в котором с трудом узнал своего Олега, что не двигался и, казалось, не дышал. Один шаг, второй, третий. Вокруг не было ни единой живой души, даже отзвуки недалёкой автомагистрали терялись в обволакивающей тишине. Под ботинками скрипнуло, когда Разумовский сел на корточки рядом с другом, услышав, что он всё же дышит, да хрипло, да надсадно и с каким-то непередаваемым клокотанием в груди, но дышит. Серёжа аккуратно потряс мужчину за плечо, внутренне сжимаясь от того, что сейчас ему скорее всего не смогут ответить на главный вопрос.
— Олеж… — сначала тихо позвал Разумовский, пытаясь понять, чем бы разрезать пластик на запястьях, что отекли и чуть припухли. — Олег, Волков. Ты меня слышишь? — не получив никакой реакции, Серёжа похлопал его по щекам, измазавшись в чужой крови.
В ответ мужчина засучил ногами по земле, пытаясь сесть поудобнее, но от долгого нахождения в неудобной позе тело одеревенело, не желая подчиняться, и утратило всякую чувствительность. Он попытался поднять голову, сейчас казавшуюся ему неимоверно тяжелой. Разумовский уже хозяйничал в машине, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы разрезать стяжку, да хоть маникюрные щипчики для ногтей, только бы избавиться от неё поскорее. Перерыв бардачки и аптечку, Сережа метался около багажника, где и обнаружились какие-то неопознанные кусачки в небольшом контейнере с отверткой сорок в одном и ещё какими-то инструментами.
— Серый? — почти шёпотом отозвался Олег, когда ему наконец-то освободили руки.
К слову сказать, они повисли плетьми, почти не ощущаясь владельцем, а пальцев мужчина не чувствовал вообще, но на самых кончиках уже зарождалось лёгкое приятное покалывание. Конечности отказывались слушаться, но Волков все равно пытался хоть как-то растереть запястья. На языке так и крутилось пару ласковых для рыжего, мельтешашего перед глазами, от чего у Олега нестерпимо кружилась голова.
— Где Марго? — Разумовский смотрел в чужие глаза, точнее, только в один, потому что вся правая сторона лица была в запёкшейся крови, которую он пытался аккуратно стереть, чтобы оценив весь масштаб трагедии. — Волков, где Марго?! — тонкие пальцы до белых следов впились в чужой подбородок, чтобы Олег не отводил взгляд.
Волков ощутимо вздрогнул, через вакуум, заполнивший голову, вдруг стали пробиваться воспоминания последних часов, он вспомнил, где находится и что произошло. Олег уткнулся локтями в колени и ладонями закрыл лицо, чтобы хоть на секунду скрыться от Разумовского, верещащего не хуже пожарной сирены и сверкающего дурным взглядом. Через несколько минут Сережа успокоился, и в гнетущей тишине без ответа отчетливо послышался первый тихий всхлип. Он даже не понял сначала, откуда он донёсся, но с каждой секундой этот звук крепчал, превращаясь в душераздирающий вой на связках, хриплый и оттого страшный. Долго насиловать свой голос Олег не смог, вскоре затихнув и вернувшись к какому-то тонкому болезненному скулежу, будто сил не осталось даже на это. Сильный Волков, непробиваемый и непоколебимый Олег, что всегда был для них опорой, рассыпался на глазах, Разумовский просто глазам своим поверить не мог, глядя на сотрясающиеся в бессилии плечи.
— Что произошло?
В стрессовых ситуациях обычно Разумовский не застывал, как олень перед фарами грузовика, но старался либо ударить, либо убежать. Сейчас ему хотелось хорошенько встряхнуть Волкова, который, казалось, с каждой секундой всё больше терял связь с реальностью. Он был в одном шаге от того, чтобы не привести мужчину в чувство легкой пощечиной, но вздрогнул, когда Олег снова сорвался на крик:
— Что ты натворил, пока нас не было?! Что, блядь, за преданные партнеры? — сквозь стиснутые зубы прорычал Олег, подаваясь вперёд и отмахиваясь от назойливой руки, пытавшейся стереть кровь, но делавшей всё только хуже.
Плечо болезненно прострелило, застарелая боль вернулась новой волной, грудь от резкого движения сжало тисками. Мужчина откинулся назад, как рыба на суше хватая воздух, чтобы полноценно вдохнуть, вцепившись в горящее огнём плечо, и всё никак не мог собрать себя в кучу, чтобы встать с земли. Почки не казённые, застудит ведь, но на фоне всего урона это казалось меньшей из проблем. Быстро осмотревшись, Олег понял, что вокруг нет ни следа произошедшего, трупа с ножом в груди тоже не наблюдалось. Только редкие капли крови темнели в неясном свете фар.
Разумовский замер, попытался было встать на ноги, но покачнулся, с трудом опершись на машину и уткнувшись лбом в холодный металл. Алтан не мог
так отреагировать на отказ, или… Осознание обрушилось на него, могильной плитой накрывая всего его надежды и чаяния. Марго у этого напыщенного пацана, и он имеет право потребовать всё что угодно, хоть голову Серёжи. В таком случае, тот сам с радостью бы взошёл на плаху, только бы с сестрой ничего не случилось, хоть сейчас бы подписал документы, распрощавшись с компанией и всеми активами, лишь бы она была рядом. Рассмеялась звонким колокольчиком, подошла со спины и обняла, крепко и тепло, одним своим видом вселяя в него уверенность, придавая сил для новых свершений.
— Я виноват. Это я во всём виноват. Я виноват, и перед тобой, и перед ней… Я виноват. Во всём виноват… — как заговор продолжал повторять Разумовский, видимо, надеясь, что если скажет это достаточное количество раз, Дагбаев волшебным образом появится из-за ближайшего дерева и скажет, что это шутка просто, а Марго подтвердит, что они просто решили разыграть его.
По мертвенно бледным щекам скользнули первые слезы, влагой блеснувшие в неясном свете фар, Серёжа вцепился руками в свои волосы, ещё чуть-чуть и клок выдерет. Губы искривились, он взглянул на Олега, но ничего сказать больше не смог, широко открытыми испуганными глазами вглядываясь куда-то вдаль. Он возомнил себя всесильным, пытаясь обвести вокруг пальца людей, намного могущественнее и важнее него. Разумовского занесло, игра оказалась слишком сложной, а он наслаждался собой, представляя, как легко у него получится обставить дело. Но его переиграли, вдруг взяв и смахнув фигуры со стола, перепутав все карты и забрав самое дорогое.
— Кто это? — Волков все же встал, но его тут же скрутило, бок прострелило.
— Дагбаевы, — Серёжа поднял абсолютно расфокусированный взгляд на Олега. Это был тот самый, на две тысячи ярдов, если не больше.*
***
…Хочешь знать, Как я тут?
Мне плевать, ее не вернуть
Хочешь знать, какого мне здесь?
Честно говоря, знаешь? Мне пиздец…*
Волков не смог противостоять Серёже, настоявшему, чтобы они сразу отправились в больницу. Медсестры только охнули, когда к хирургу через черный вход, а не приемный покой завели Олега всего в крови и пыли. При свете ярких больничных ламп всё выглядело намного хуже, чем пребывающий в полуистеричном состоянии Разумовский смог рассмотреть в ночных сумерках. Несколько ярких красных купюр с Хабаровском почти сразу перекочевали в карманы белых халатов, чтобы о странном пациенте позаботились как можно лучше и забыли сразу, как только за ним закроются двери больницы. На всевозможные перевязки, рентген и накладывание швов понадобилось несколько часов, а Олега уже через пару минут нахождения в здании просто наизнанку выворачивало от больничного запаха антисептиков и хлора, но он держался, понимая, что это сотряс ухудшает его состояние. Вся грудь скрылась под бинтами и пластырями, как мужчина и предполагал, трещины обнаружились в четырех ребрах, на бедрах гематомы, глаз заклеили специальной повязкой, наложили несколько швов. Врач проницательно взглянул на него, отдавая Серёже целый талмуд рецептов и рекомендаций, подразумевающих долгое и нудное восстановление.
Домой ехали в тишине, лишь время от времени Олег сдавлено шипел рядом, хватаясь то за бок, то за плечо. Серёжа старался в такие моменты не дергаться и максимально сосредотачивался на дороге. Поднявшись в квартиру, Волков, не разуваясь, прошёл в гостиную и кулем тяжело упал на диван. Видимо, решил притвориться мёртвым, чтобы проблемы его не заметили и разрешились сами собой. Дышать было сложно не только из-за перетянутой груди, но и из-за осознания, что ее нет рядом. Его маленькая хрупкая Марго в руках Дагбаева. И этот факт был бы не так страшен, если бы за плечом пацана призраком страшного прошлого, пропитанного кровью, не маячил Вадим.
Одной его фразы хватило, чтобы запустить не слишком богатое воображение Волкова, он знал,
что Вадик может делать с людьми, видел и несколько раз сам в этих издевательствах, превращённых в показательное выступление, участвовал. У Разумовского же мышление было более творчески развито, хоть он и не видел Дракона во всей красе, но уже во всех красках представил то, что может происходить с Марго. Разумовский не знал,
как Вадим наслаждался чужой агонией, теперь же в этом огне метался Олег, раз за разом представляя кровоподтёки, багровыми метками чужих прикосновений расползающиеся по нежной коже, а самое страшное — Вадика с ней.
Этот человек ломал людей легко и непринуждённо, с особым чувством собственного удовлетворения и превосходства, каждый раз доказывая себе, что он сам всё ещё жив, отправляя кого-то на другой свет. От осознания, что Марго полностью в его власти, хотелось удавиться. Какой из него защитник, если он только шпану университетскую гонять может?
Надо выключить мозг, сил больше нет. Жалко только, в лучших традициях Разумовского он не может напиться, слишком непредсказуема реакция всех обезболивающих, что он уже успел выпить, с алкоголем.
Серёжа потерянным птенцом сидел в кресле. Лицо сдулось, как воздушный шарик, блеск из глаз пропал, их затянуло влажной пеленой невысказанной боли. Он весь осунулся, будто разом выкачали из него все жизненные силы. Мужчина встал, начиная медленно обходить комнату по кругу, успокаивая мысли и отгоняя картины того, что могли сделать с его сестрой эти нелюди, если они так избили Волкова. Он взглянул на экран телефона, где на заставке красовался Диппер из «Гравити Фолз». У Марго на разбитом гаджете, что валялся сейчас куском ненужного металла где-то в городе, стояла Мейбл. Она три дня уламывала брата поставить пацана на заставку, а Олега — дядю Стена, после того как устроила им марафон по сериалу.
В каждой мелочи вокруг него чувствовалась Марго, и душа рвалась на части, потому что её нет рядом, он вздрогнул от осознания, что не сможет сейчас зайти в её комнату, иначе его просто хватит удар. Кометой в голове промелькнула мысль, а не попробовать бы связаться с Дагбаевой, но он сразу отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. Это было тоже самое, что стучаться в закрытую дверь. Судя по многолетнему сотрудничеству, без ведома королевы в клане даже чихнуть никто не мог, значит, всё с её разрешения и барского дозволения.
— Если ты хочешь что-то рассказать, я внимательно слушаю, Серёж, — послышалось с дивана.
Олег не смог сдержать болезненного стона, когда вставал, и, тихо матерясь, вышел из кабинета, вернувшись со стаканом воды. Разумовский взглянул на него, еще раз с ужасом отмечая швы на голове, скрытые повязками, заклеенный глаз и бинты, выглядывающие из-под свободной майки. К этому привели его действия. И только он повинен в страдании близких. Так почему бы ему сейчас не исповедаться, тем более, Олег как никогда готов был его выслушать, но начал он намного резче, чем хотел:
— Помнишь, как всех удивил резкий взлёт Vmeste? У меня тогда на руках была Марго и разваливающаяся на глазах мечта. Тебя рядом не было, посоветоваться мне было не с кем. На одном из мероприятий я познакомился с Юмжит, очень заинтересовавшейся не столько соц сетью, сколько моими общими разработками. Она проинвестировала проект, взамен я поделился технологиями. Потом мне понадобились деньги, много. К тому же, меня начали зажимать другие инвесторы. Дагбаева и тут помогла, разогнав недоброжелателей и выделив всё до последней копейки, — Разумовский в кресле лицо спрятал в ладонях, так что голос слышался глухо, но в тишине квартиры звучал громче набата.
— Ты до сих пор что-то должен? Сколько?
— Много, Олеж. В итоге это семизначная цифра, сейчас, конечно, меньше, но все равно прилично, курс-то постоянно скачет. Это нужно было, чтобы отстроить башню, чтобы привлечь нужных людей, показать, что я не просто задрипанный старт-ап, — Олег расслышал первые истерические нотки в его голосе, Разумовский начал тараторить, сбиваясь с одной мысли на другую. — Что будет с Марго? Что будет со всеми нами?
— Так в чем проблема, блядь? — устало протянул Олег и даже приподнялся на локтях, поборов накатывающую слабость с мышцах и многозначительно глянув в сторону Рыжего.
— Это не в рублях, я же говорю.
— Пиздец, я даже не знаю, как на это реагировать, раз ты не доверился мне, сейчас слишком голова болит. Ничего не сказал, втихую выводя средства. И из собрания акционеров никто не подкопался. Ты расскажешь об этом в подробностях потом, понял? Сейчас мы можем вскрыть мои счета. Скоро презентация, и, если пройдёт хорошо, акции вырастут. Если дело в долге — выплатим, главное, чтобы Марго вернули в целости и сохранности. Серёж, прекрати истерить, - одернул он Разумовского, нервно перебирающего попавшуюся под руку ручку.
Олег не в танке жил последние несколько лет, Петербург тесен, да и страна, если брать теневую сторону, тоже не сильно большая — через вторые руки все всех знали, слухи да шепотки слышали. Не знать, что Дагбаевы не просто богатая семья, занимающаяся бизнесом, но криминальный клан, просто нельзя было. И именно с ними Разумовского угораздило связаться.
Почему нельзя было найти кого-то другого? Злиться у него сейчас сил не было ровным счетом никаких, намного легче было с каменным лицом просто впитывать информацию, что теперь точно будет правдивой, да стараться не думать о Марго. Смысл кричать на Разумовского, сбивать кулаки и выплескивать энергию, которой у него почти не было? Дело сделано, и оставалось только разгребать последствия всего, что Серый наворотил ещё очень давно.
— Я предложил те коды децентрализованного шифрования, на одной из вариаций которых делал Vmeste, — Серёжа затылком почувствовал прожигающий взгляд Олега. Его лицо вытянулось от удивления, он со вздохом упал обратно, уткнувшись в подушку и глуша то ли стон, то ли рык. — Но, судя по всему, они не хотели прощать мне долг за них. В полицию же идти бесполезно, да?
— Так вот в чем истинная причина. С этого начинать надо было, программист ты доморощенный. А по поводу полиции я даже упоминать не стал. Это же очевидно. Покойный Баатар и его наследники слишком влиятельны. Если ты не знал, то несколько лейтенантов очень быстро стали генералами, а майоры вообще непонятно под какой елкой прикопаны, угадай с трех раз, кто их покрывал, а кто пытался привлечь к ответственности? Сам же видел, что судя по досье даже Гром что-то там разнюхивал про них, да только его вовремя завернули — дали на откуп не шестёрок, каких он и ловил до этого, а как минимум сержантов. И всё, заглох бравый майор. В крайнем случае мы обратимся к нему.
— А это разве не крайний?
— Нет. Это только начало. В течении суток нам пришлют первую весточку. Будем надеяться, что это будут сразу требования, и они будут хотя бы частично выполнимы, — Олег сел, с силой растирая затекшую шею.
В голове все еще было неспокойно, она чуть кружилась при резких движениях, а перед глазами вставал темный подвал и захлебывающаяся слезами женщина, прижимающая к себе пацана лет четырех. Отец семейства чем-то не угодил заказчикам, но убирать его не хотели, так что нашли более действенные рычаги давления. Женщина тогда поседела за неделю, что они держали её в том подвале. А от воспоминания, как по приказу вышестоящих он уводил за руку плачущего пацана оттуда на пару часов, пока кто-то был с женщиной, волосы на загривке поднимались.
— Ты уверен в том, что они сделают именно так?
— Да, нас с Вадиком учили, как красть людей для выкупа. Мы занимались таким, нечасто, правда, обычно работа была намного грязнее. Если тебе интересно, то я сегодня встретился с покойником, моим бывшим сослуживцем, — Олег на секунду умолк, вспоминая, как они в итоге разошлись, но делиться воспоминаниями не хотелось. - Это плохой человек, Серёж. Я не идеальный, не спорю, но Игнисов просто двинутый адреналиновый нарик, душу продавший за лишнюю пятихатку...
Рассуждения Волкова прервал отозвавшийся звуком уведомления телефон, от которого оба вздрогнули. Разумовский кинулся к столу, трясущимися пальцами открывая сообщение в мессенджере с неизвестного номера.
Incognito
22:19
Добрый вечер, Сергей Дмитриевич. Не уверен, что мы с вами правильно друг друга поняли в нашу последнюю встречу. Крайне не хочется портить жизнь вам и вашей сестре, но пока она будет находиться под нашим присмотром, у вас будет время ещё раз подумать над условиями сделки. Чем быстрее вы примите решение, тем лучше для всех нас. Ещё раз повторю, жизни и здоровью Маргариты ничего не угрожает, но чем больше вы затягиваете, тем хуже для вас. Искренне надеемся на дальнейшее плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество.
— Он же издевается, да? — Разумовский оторопело смотрел на экран, но никак не мог уловить сути послания, пытаясь найти скрытый смысл и ещё раз вслух прочитал текст для Волкова.
— По-моему, тут все написано чётко и ясно. Дагбаевы решили показать силу, они её продемонстрировали. Теперь, Серёж, это будет тебе уроком на будущее. Поиграться в великого стратега решил ты, а расплачиваться теперь нам всем, — протянул Олег, прекрасно понимая, что только добивает этим Разумовского, но злость на него всё равно скрыть никак не мог.
