never ever be friends

      Сокджину не кажется, что это хорошая идея. Он с болезненной ясностью понимает это, как только Юнги оставляет Джина наедине с его мыслями, и уверенное и успокаивающее присутствие парня перестает воздействовать на Сокджина.       Честно говоря, Джин уверен, что это очень плохая идея, и вовсе не потому что разозленный Пак Ёнхо определенно явится по его душу после всех этих махинаций. Это очень сомнительная затея, потому что первым делом мужчина обрушит весь свой гнев на Юнги, не нужно быть гением, чтобы примерно предсказать его реакцию. Сокджин не знает, какой именно у Юнги план, но он понимает, если что-то пойдет не так, если Пак Ёнхо не уволят – дни Юнги в этой компании сочтены. И осознание этого факта выворачивает Сокджина изнутри.       Возможно, поэтому, придя вечером домой, он не может заставить себя чем-либо заняться. Он не может разогреть остатки вчерашнего ужина, не может сосредоточиться на документах, которые принес с работы специально, чтобы отвлечься, не может заставить свои кривые пальцы перестать подрагивать от прошивающей его изнутри тревоги. И Сокджин знает, что в этом нет особого смысла, его волнение ничего не изменит, но он не может перестать прокручивать всю эту ситуацию в голове, представляя самые разнообразные варианты развития событий.       Его темная квартирка после всех этих размышлений неожиданно начинает казаться еще меньше, еще холоднее, наполненной оглушающей тишиной, еще громче кричащей об одиночестве, что окутывает Сокджина ледяным и давящим на плечи одеялом. Иногда такое происходит, когда Сокджину не по себе и он один, так что в этом нет ничего особо удивительного.       Поэтому Джин, зябко передернув плечами, включает один единственный источник света на всю квартиру - старенький торшер - и забирается с ногами на диван, прихватив с собой пузатую бутылку вина из холодильника. Сокджин уже давно избавился от иллюзий и знает, что даже если зажжет свет во всем доме, даже если прогонит темноту из комнат, одиночество и тоска не покинут этих стен. Потому что они живут не в бездушной мебели или однотонных обоях. Они в самом Джине. И, сколько бы он ни пытался, Сокджин не в силах изгнать холод из себя. Где бы он ни находился, как бы далеко ни убежал, сколько бы лампочек ни зажег – это не поможет ему заполнить пустоту внутри. Поэтому он и не пытается это сделать. Сокджин знает, что частенько обманывает себя, но есть вещи, которые просто невозможно отрицать.       Так что он делает то, что обычно хоть немного помогает ему расслабиться и абстрагироваться от собственных эмоций и морозящего его холода. Он открывает бутылку вина и включает смешную комедию по телевизору. Это не бог весть что, и однозначно не панацея от всех его проблем и тревог, и вино, определенно, заставляет его чувствовать себя еще более одиноким, но в то же время оно помогает его рукам перестать дрожать, а мыслям - бродить по замкнутому кругу негативных размышлений. Оно не делает лучше, но Сокджину и не нужно это «лучше», ему нужно, чтобы это просто работало, и алкоголь работает, на время, но работает.       Сокджин выпивает почти три бокала на пустой желудок и бездумно пялится в экран телевизора, где картинки какой-то дорамы сменяют друг друга, упрямо отказываясь складываться в голове Джина в осмысленный сюжет. Может, его и вовсе нет, и Сокджин зря тратит время, пытаясь отыскать какую-либо логическую связь между кадрами, которые просто смешиваются в его голове. Может, Сокджин вообще по жизни слишком много думает, может, ему так же, как и герою на экране, что отчаянно бежит к своей возлюбленной в аэропорт, нужно просто делать то, что хочется. Хотя бы иногда.       Сокджин взбалтывает в руке наполовину полный бокал и грустно усмехается себе под нос. Если бы Сокджин еще знал, чего хочет. Порой ему кажется, что он не хочет вообще ничего. Иногда ему кажется, что он хочет очень странных вещей. В определенные дни он не понимает, почему чувствует то, что чувствует. Порой Сокджин боится смотреть в глаза своим желаниям и делает вид, что их вовсе не существует. Потому что это проще, чем признаться себе в них.       И, возможно, в этот раз ему нужно сделать то же, что он делает обычно, но в Сокджине сейчас три бокала вина, он смотрит какую-то глупую и клишированную дораму, а вокруг пустая квартира, где ему очень холодно, даже несмотря на плед, в который он заворачивается с головой. И Сокджин мысленно оправдывает себя именно этим, когда его рука сама собой тянется к мобильному телефону на журнальном столике и выбирает номер контакта, которому у него нет каких-либо весомых причин звонить. У него даже нет совсем уж глупых и нереалистичных причин для этого поступка.       Сокджин нажимает на кнопку вызова и довольно долго слушает размеренные и равнодушные гудки, параллельно медленно вливая в себя еще один бокал вина. У него появляется огромное искушение бросить трубку, даже в состоянии легкого опьянения его пустой желудок скручивает от нервного волнения, что разливается по венам гораздо быстрее алкоголя. Слишком быстро, чтобы его затуманенное сознание могло проанализировать это ощущение, но достаточно медленно, чтобы Джин полностью окунулся в него. И это какое-то отдаленно знакомое чувство. Кажется, Сокджин испытывал нечто подобное очень давно, еще когда был подростком. Это очень похоже на…       - Сокджин-ши? – глубокий голос с легкой хрипотцой прерывает мысли Сокджина и направляет их в совершенно другое русло. По телефону голос Мин Юнги звучит немного иначе. Ах, точно, это же первый раз, когда они говорят по телефону, Сокджин с трудом сглатывает и медленно выдыхает, инстинктивно сжимая и разжимая кулак свободной руки.       - Знаешь, что нужно сделать, когда хочешь согреться, Юнги-я? – спрашивает Джин максимально серьезно. На мгновение на том конце повисает довольно красноречивое молчание.       - Юнги-я? – и тон парня настолько откровенно озадачен и растерян, что Сокджин ничего не может поделать с широкой улыбкой, которая растягивает его пухлые губы. Он мысленно поздравляет себя с успехом, ведь сбить Мин Юнги с толку гораздо сложнее, чем обычного человека. Сокджин делает вид, что не замечает, чем именно вызвано смятение Юнги, и что его уши вовсе не начинают стремительно нагреваться, когда он произносит это слишком личное обращение.       - Встать в угол. Потому что там всегда 90 градусов, - заканчивает Джин и выжидающе замолкает, до крайности довольный этой глупой шуткой.       - Комнаты бывают разных форм, Сокджин-ши. Кажется, тебе нужно посмотреть на эту ситуацию под другим углом, - невозмутимо произносит Юнги, после довольно продолжительного молчания.       Сокджин удивленно поднимает брови, застывая на мгновение и пытаясь понять, не ослышался ли он, а затем разражается громким, икающим смехом, который заставляет его сложиться пополам и начать довольно хлопать себя по колену. Юнги терпеливо ждет, пока он успокоится, и Джин уверен, что этот парень сейчас смеряет стену напротив себя очень не впечатленным взглядом. Отчего-то, когда Сокджин представляет это себе, он начинает смеяться еще сильнее.       - Ты позвонил только ради этого, Сокджин-ши? – спокойно спрашивает Юнги, когда Сокджин настолько устает от смеха, что просто обессилено выдыхает из болезненно сжимающихся легких слабые смешки.       - Мне было одиноко, - и Сокджин не знает, зачем говорит что-то настолько до неловкости откровенное, но слова сами собой вырываются из него, еще до того, как он успевает обдумать их как следует. Завтра ему будет за них стыдно, потому что даже сейчас они заставляют его шею залиться румянцем. На мгновение на том конце трубки вновь повисает тишина.       - О, - Сокджин хмурится, потому что этот звук, который издает Юнги, звучит как-то до странности сдавленно и глухо. Может, что-то не так со связью. – И… почему тогда ты позвонил именно мне, Сокджин-ши?       Джин хмурится еще сильнее, раздумывая над этим вопросом. Действительно, почему из всех людей именно…       - Потому что я думал о тебе весь день, - отвечает Сокджин задумчиво, и он даже не уверен толком кому именно, себе или Юнги. По ощущениям, обоим. – Я не хочу, чтобы тебя уволили, Юнги. Это будет… так неправильно, - как-то неуверенно заканчивает он, неопределенно взмахивая рукой в воздухе. Отчего-то у Сокджина возникает странное ощущение, что сейчас именно он говорит что-то неправильное.       Юнги вновь молчит, но на это раз дольше, чем раньше, и это молчание звучит как-то иначе, чем предыдущие. Джину никогда прежде не приходила в голову мысль, что молчание также может быть как-то эмоционально окрашено, это ведь… молчание, отсутствие звуков, но в это мгновение ему кажется, будто конкретно это безмолвие давящим грузом опускается ему на плечи. Сокджин даже зябко передергивает ими, пытаясь стряхнуть эту невидимую тяжесть, но у него ничего не получается.       - Все будет хорошо, хен. Я же пообещал тебе, - произносит Юнги, странным тоном. Странным, потому что он похож на его обычный, но определенно точно что-то в нем отличается от того, как парень говорит в своем нормальном состоянии. И возможно Сокджину только кажется, но спокойствие в этом голосе отчего-то ощущается ненастоящим, напускным и это заставляет Джина чуть обеспокоенно нахмуриться, прежде чем совсем другая мысль занимает его сознание.       - Ты назвал меня хеном, - изумленно выдыхает он, чувствуя, как легкие его расширяются от всего того тепла, что стремительно, без всякой, казалось бы, причины наполняет их.       - Тебе показалось, Сокджин-ши, - невозмутимо говорит Юнги, но Джин только шире улыбается все еще неверящей улыбкой. Он не знает, почему это простое обращение становится неожиданно таким важным для него, Сокджин никогда не придавал подобным формальностям особого значения, но сейчас, когда Юнги произносит это, что-то внутри Джина взрывается, и это такое странное и непривычное ощущение, что Сокджин просто не понимает, как с ним справиться.       - Нет, уверен, что слышал это, - голос Сокджина откровенно звенит от радости, но он даже не обращает на это внимания, слишком поглощенный этим новым и приятным ощущением. – Видишь, это ведь совсем не больно. Ты не умер от того, что произнес это.       - Я не буду тебя так называть, Сокджин-ши, - безапелляционно произносит Юнги, заставляя Сокджина недовольно надуть губы, что, конечно же, бесполезно, потому что Юнги не может его видеть в этот момент.       - Почему? - немного капризно тянет он, в Сокджине все еще почти четыре бокала вина, и иногда он становится слишком эмоциональным под воздействием алкоголя. Юнги тяжело вздыхает на том конце провода.       - Потому что мы не друзья.       Сокджин непонимающе хмурится на это и медленно несогласно качает головой.       - Разве? – задумчиво спрашивает он с сомнением в голосе. – Но я переживаю за тебя, Юнги, а я не переживаю за тех, кто ничего для меня не значит. Если ты мне не друг, то тогда кто?       - Это не мне решать, Сокджин-ши, - как-то хрипло произносит Юнги, спустя несколько мгновений. – Как и не тебе решать, кто ты для меня.       - Не бывает невзаимной дружбы, Юнги-я, - немного растеряно хмыкает Сокджин. Он пытается не сосредотачиваться на том, как неприятно и болезненно сжимается его сердце, от слов Юнги. Они не должны так сильно его задевать, он ведь взрослый человек, который понимает, что у каждого есть право на свое мнение и не всем в этом мире он может нравиться. Однако эти слова все же задевают его, и Сокджин никак не может с этим справиться. Он просто не понимает, почему… почему этот парень не может подпустить его чуть ближе?       - Любые чувства могут быть невзаимными, Сокджин-ши. И дружба тоже. В любых отношениях человек может и не чувствовать того, что чувствуешь ты, - медленно произносит Юнги, и что-то в его голосе заставляет сердце Джина сжаться сильнее, но уже по другой причине. Что-то в этом голосе заставляет обиду и недовольство Сокджина, что всколыхнулись в нем мгновение назад, отодвинуться на задний план.       - С тобой такое случалось, Юнги? – Джин не знает, почему произносит это таким осторожным тоном, но он сам не замечает, как его голос понижается на несколько октав, пока он напряженно вслушивается в едва уловимое дыхание Юнги, что доносится до него из динамиков телефона.       - Спокойной ночи, Сокджин-ши. Не пей больше так много, - как-то горько усмехается Юнги и вешает трубку, быстрее, чем до Сокджина доходит смысл его слов.       Джин удивленно хлопает глазами и еще несколько долгих мгновений слушает протяжные гудки. Он опускает руки и пялится на собственный телефон, пока его экран не тухнет, погружая комнату в темноту, которую не может развеять одинокий свет торшера в углу. Сокджин медленно вздыхает, ощущая странную тяжесть в груди, которой точно не было в ней до этого недолгого разговора. Ощущение такое, словно Джин проглотил камень, что застрял где-то на полпути в пищеводе. И как бы часто Сокджин ни сглатывал, он не может протолкнуть этот камень дальше.       Может, Сокджину действительно не стоит больше пить на пустой желудок.

***

      Работа помогает, погружает в ту успокаивающую своей обыденностью рутину, которая позволяет Сокджину выкинуть из головы все посторонние мысли. Джину кажется, словно он смотрит, как на небе собираются грозовые, черные и тяжелые тучи, и знает, что вот-вот разразится шторм, даже знает, когда именно это произойдет, но может только наблюдать и ждать, не в силах как-то остановить грядущее. Ему тревожно и неспокойно на душе, но в то же время он чувствует себя беспомощным, потому что в этой ситуации от него ничего не зависит.       Однако Юнги ведет себя как обычно, и его спокойствие и та невозмутимость, с которой он подтрунивает над Сокджином, то и дело припоминая его недавний поздний звонок, помогают Джину немного успокоиться. Он невольно ловит себя на мысли, что когда он смотрит в эти темные глаза, так сильно напоминающие кошачьи, все его сомнения и тревоги развеваются как пепел на ветру. У Мин Юнги есть какая-то чуть ли не сверхъестественная сила – он одновременно и заставляет всколыхнуться целую бурю эмоций в душе Сокджина, и заземляет одним своим присутствием. И Сокджин не знает, как именно он делает это, так же как Джин и не знает, как сам к этому относится. Эмоциональные качели никогда не доставляли Джину особого удовольствия, он вообще не очень жалует аттракционы, но, кажется, конкретно этот не приносит ему такие уж большие неудобства.       - Хен, у тебя все в порядке? – Сокджин отрывается от экрана своего компьютера, в который бездумно пялился уже, один бог знает, сколько времени. Он поворачивается к немного обеспокоенно нахмурившемуся Чимину, который отъехал на своем кресле от рабочего стола и теперь выглядывает из-за разделяющей их перегородки. Судя по недовольно надувшимся пухлым губам младшего, он уже не в первый раз пытается дозваться до Джина.       Сокджин поспешно натягивает беспечную улыбку, стирая с лица все следы задумчивости и тревоги. На сегодня назначено то самое совещание в отделе проектирования, поэтому Сокджина весь день бросает из крайней гиперактивности в глубокую задумчивость. Ему с большим трудом удается сосредоточиться на чем-либо, поэтому он не винит Чимина, который очень подозрительно и настороженно смотрит на него в это мгновение.       - Прости, я задумался, Чимин-а. Ты что-то хотел? – спокойно спрашивает он. Глаза младшего поблескивают любопытством, но Чимин поджимает губы, видимо, передумав спрашивать то, что действительно собирался спросить.       - Хотел узнать, пойдешь ли ты обедать со мной, Тэ и Чонгуком? – произносит он, вопросительно склоняя голову набок. В это мгновение он выглядит как милейший щеночек, так что Сокджин невольно мягко улыбается парню.       - Нет, Чимин-а, много работы, - отрицательно качает головой Джин, Чимин выразительно выгибает бровь и смотрит на экран компьютера старшего, где, Сокджин знает это, уже полчаса отражается один и тот же документ, в котором за это время так ничего и не изменилось. Конечно, Чимин в курсе, что Джин и мышкой не двинул за последние тридцать минут. Однако парень ничего не говорит по этому поводу, лишь понятливо кивает и пружинисто встает на ноги.       - Хорошо, хен, если надумаешь, мы будем в том же японском ресторанчике, что и вчера. Тэ понравилась их соба, - изящным движением накидывая на плечи пиджак, который, к зависти Сокджина, восхитительно сидит на парне, произносит Чимин.       - Просто признай, что одержим моти, которые они делают, - усмехается Сокджин, устало откидываясь на спинку своего кресла и чуть покручиваясь из стороны в сторону, все еще глядя на младшего. Чимин раздраженно закатывает глаза и мило морщит нос.       - Хен, ты единственный считаешь, что я похож на рисовый пирожок, - недовольно бурчит он себе под нос, на что Сокджин отрывисто хихикает себе под нос. На самом деле, это прозвище вообще придумал Тэхен, и Сокджин понятия не имеет, почему Чимин обвиняет именно его в распространении этого звания. Но, честно говоря, щечки Чимина действительно напоминают пухленькие моти, и Джин уверен, что не одинок в этом убеждении.       - Я могу провести опрос в офисе, если тебе нужны точные статистические данные по этому вопросу, Чимин-а, - Чимин фыркает и качает головой в ответ. Он машет Сокджину рукой и направляется к выходу из отдела, сгребая в охапку Чонгука, который явно совершенно случайно попадается ему по пути. Глаза Чонгука забавно округляются, когда Чимин невозмутимо закидывает ему на плечи руку, для чего парню приходится подпрыгнуть, и тащит прочь из отдела.       - Что… хен, что… - только и успевает растерянно пробормотать парнишка, на что Чимин хитро улыбается.       - Мы идем обедать, Гук-и.       Чонгук еще более удивленно смотрит на него, но Чимин уже утягивает младшего в коридор, останавливаясь лишь на несколько секунд, чтобы захватить их верхнюю одежду. Сокджину даже становится немного жаль макнэ, ребенок выглядит таким растерянным. Однако он невольно с облегчением выдыхает, когда они вываливаются из отдела, и в помещении становится гораздо тише и спокойнее. Офис всегда выглядит почти что вымершим в обеденные перерывы, и Сокджину на самом деле нравится та непривычная тишина, что повисает на этаже в это время суток.       Джин медленно выдыхает и откидывает голову, чтобы потратить несколько минут на бессмысленное разглядывание потолка. Только после этого он берет в руки телефон и отправляет сообщение Хосоку с просьбой написать, как прошло совещание. Сокджин знает, что Юнги этого не сделает, даже если попросить его. Мин Юнги вообще не пишет сообщения длиннее одной строчки, да еще и по собственному желанию, это Сокджин уже успел довольно четко усвоить.       - О, хен, ты не ушел обедать? – Сокджин поднимает голову, чтобы столкнуться взглядом с Намджуном, который останавливается у его стола, продолжая поправлять воротник своего бежевого пальто, он озадаченно склоняет голову набок, глядя на Джина. И с каких это пор все неожиданно стали считать странным, если Сокджин пропускает обед? Он, конечно, любит вкусно поесть, но не настолько же, чтобы свято придерживаться постулата о необходимости регулярного питания. Сокджин ведь частенько проводил обеденные перерывы в офисе, и никого прежде это не удивляло.       - Нет, много работы, - небрежно отвечает Сокджин, Намджун чуть хмурится в ответ.       - Ты слишком много работаешь, хен. Не стоит так перетруждаться, - неодобрительно произносит друг, лицо его принимает очень озабоченное выражение. Сокджин скептично поднимает брови.       - Уж, кто бы говорил, - выразительно тянет он, на что Намджун невозмутимо пожимает широкими плечами. – И разве не ты загрузил меня всей этой работой?       Намджун моргает, а затем неловко и виновато принимается растирать шею ладонью, он уже собирается что-то ответить, но закрывает рот, хмурится и удивленно поворачивается к дверям, ведущим из их отдела в общий коридор, откуда Сокджин и сам уже слышит громкие голоса и какое-то непривычно оживленное мельтешение. Сокджин давно не наблюдал такой активности в стенах офиса в обеденное время. И, судя по звукам, происходит что-то странное.       Сокджин удивленно поднимает брови и переглядывается с Намджуном, по глазам которого видно, что он также озадачен. А затем крики становятся громче, и, когда Сокджин отчетливо различает среди них разъяренный голос Пак Ёнхо, он мгновенно подскакивает на ноги и широким шагом устремляется на звуки. Он даже не задумывается над этим, его тело как-то само собой просто устремляется на голоса, пока мозг Джина все еще пытается обработать информацию. Он слышит, как позади удивленно охает Намджун и бросается следом за ним, однако это Джин отмечает лишь краем сознания, больше сосредоточенный на другом. Раз Пак Ёнхо так сильно разоряется – ничего хорошего ждать не стоит. Сокджин обеспокоенно закусывает губу, мысленно выругиваясь. Он ведь чувствовал, что этот человек может устроить грандиозную истерику или что похуже.       В коридоре уже образовалась небольшая толпа из сотрудников с любопытством вытягивающих шеи и пытающихся рассмотреть, что именно происходит в конференц-зале, из которого и доносятся полные гнева крики. Часть людей явно только что вернулась с обеденного перерыва, на ком-то все еще надета верхняя одежда, часть – удивленные работники отдела проектирования, что настороженно и испуганно перешептываются между собой.       Сокджин хмурится и крепко сжимает руки в кулаки, его пальцы начинают тревожно подрагивать, так же как и сердце в его груди. Намджун что-то шепчет ему на ухо, но Сокджин не в том состоянии, чтобы быть в силах расслышать его, поэтому просто бездумно кивает и поспешно пробирается через людей, расталкивая их своими широкими плечами. Он уже почти достигает двери, когда она сама собой распахивается у него перед носом, и он с удивлением видит, как двое сотрудников службы безопасности выводят под руки сопротивляющегося и что-то бессвязно орущего Пак Ёнхо.       Мужчина выглядит ужасно, лицо его покраснело и искривилось от ярости, глаза широко распахнулись, прилизанные волосы растрепались. Он пытается высвободиться из крепкого захвата охранников, упрямо брыкается и оглядывается назад, туда, где остаются открытыми двери конференц-зала.       - Я убью этого сукина сына! Этот ублюдок все спланировал! Он метит на мое место! – орет Пак, пока его настойчиво волокут по коридору в сторону лифтов. От белых стен еще долго отражается его ругань, от которой у Сокджина противно звенит в ушах. Джин морщится и отводит от удаляющейся спины Пак Ёнхо взгляд.       - Хен… - зовет Намджун где-то позади, Сокджин чувствует, как друг касается его плеча в предостерегающем жесте, но не обращает на это внимания и поспешно входит в конференц-зал.       В этот момент Сокджин совершенно не задумывается о том, что это не очень-то этично - врываться в самый эпицентр скандала, и что, как работник другого отдела, он не имеет к этому абсолютно никакого отношения, а значит должен просто стоять в сторонке и не вмешиваться. И Сокджин, наверняка, именно так и сделал бы в любом другом случае, но…       Там ведь Юнги. Ему просто необходимо убедиться, что Юнги в порядке.       Сокджин поспешно оглядывает зал, замечает нескольких сидящих за длинным столом в неловких позах, явно возмущенных и растерянных мужчин в дорогих и строгих костюмах, что негромко переговариваются между собой. Это, определенно, то важное начальство, для которого эта встреча и была устроена. Джин мельком скользит взглядом по большому экрану, на котором застыло изображение с графиком, видимо, презентация была прервана буквально на середине.       Взор его цепляется за порывисто и растерянно размахивающего руками Хосока, на лице которого застыло тревожное и испуганное выражение, Сокджин никогда прежде не видел у него такого. Но даже несмотря на то, что он видит его впервые, оно заставляет Джина покрыться ледяными и неприятными мурашками. Хосок – эмоциональный парень, который довольно легко пугается, но на его лице сейчас отражаются такие искренние беспокойство и страх, что у Сокджина не остается сомнений, что он действительно напуган и растерян.       Сокджин судорожно выдыхает воздух, что тяжелым комом встает у него в горле, когда видит рядом с Хосоком в кресле Юнги, отрешенно разглядывающего собственную ладонь. Сокджин хмурится и с трудом сглатывает, только в это мгновение понимая, что она вся в крови. Джин не знает точно, что чувствует в этот момент, у него просто нет времени это анализировать, потому что только одно желание заполняет его, не оставляя никаких посторонних мыслей в голове. Сокджин лишь отмечает краем сознания, что задерживает дыхание, а его сердце напряженно замирает в грудной клетке, пока он в несколько шагов не преодолевает расстояние, отделяющее его от Юнги, пока он не опускается порывисто перед парнем на колени, пока Юнги не поднимает удивленно голову на звук, пока их взгляды не встречаются.       И Сокджин совершенно не обращает внимания на то, что вокруг них куча людей, половина из которых - непосредственное начальство Юнги, Сокджину совершенно не важно, как именно он выглядит со стороны в этот момент, потому что все, что имеет значение – это Юнги. Юнги, что смотрит на него своими изумленно расширившимися глазами, и впервые за все время, что Джин знает его, этот взгляд кажется ему таким беззащитным в своей откровенности. Темные глаза удивленно загораются, но не тухнут спустя мгновение, не прячут эти огни, как какое-то сокровенное сокровище, вопреки обыкновению, и из-за этого Юнги кажется по-настоящему уязвимым и открытым.       И это выражение на его лице заставляет Джина почувствовать что-то щемящее и выкручивающее душу. Что-то, что не дает ему нормально дышать и думать. Что-то, что заставляет его руки неосознанно сжать тонкие бледные запястья, несмотря на то, что в этом действии нет никакого смысла. В нем нет никакого смысла, но когда Сокджин ощущает под своими пальцами тепло чужого тела, он, наконец, чувствует, что в силах сделать судорожный вздох.       - Сокджин-ши… - тихо выдыхает Юнги, и звук его голоса так слаб, что Сокджин невольно обеспокоенно поджимает губы, чтобы они не начали дрожать.       Он внимательно рассматривает бледное, гораздо бледнее, чем обычно, лицо Юнги. Нос парня кровоточит, кровь алыми каплями стекает по подбородку, раскрашивает красным белую некогда рубашку, воротник, грудь и рукава которой уже испещрены багровыми разводами. И Сокджину сложно из-за обилия крови вот так сходу оценить весь ущерб, и единственное, что он может сказать с точностью, что парню неплохо так врезали, судя по разбитому носу и покрасневшей щеке, на которой, наверняка, скоро расцветет лиловый синяк. Багряные от крови губы Юнги совершенно неожиданно дергаются в чем-то, что отдаленно напоминает его фирменную усмешку, которая заставляет Сокджина удивленно вздрогнуть, настолько странно и немного жутковато она выглядит в этот момент.       - Я не умру от чего-то подобного. Так что не смотри на меня так, Сокджин-ши, - произносит он немного глухо, однако это уже похоже на привычный спокойный голос того Мин Юнги, которого Сокджин знает. И Сокджин понятия не имеет, как именно смотрит в это самое мгновение, Джин знает лишь то, что его руки мелко трясутся от всех тех чувств, что ураганом взметаются внутри него, грозясь разорвать изнутри.       - Джин-хен? Ты что здесь… - раздается изумленный и чуть подрагивающий голос Хосока, который заставляет Сокджина и самого вздрогнуть и поспешно перевести взгляд на друга. Парень выглядит озадаченным и очень бледным, но Сокджин сомневается, что это как-то связано с его появлением в конференц-зале. Насколько он знает, Хосок действительно не переносит вида крови.       - Хосок-а, можешь принести аптечку? В первую очередь нам необходимо остановить у Юнги-ши кровотечение, так что нужны ватные диски и бинты, - произносит Намджун своим подавляющим начальственным голосом, полностью переключаясь в режим руководителя и лидера. Раз уж Намджун оказался в эпицентре проблемы, он уже просто интуитивно пытается взять ситуацию под свой контроль. Сокджин не знает, выработалась эта привычка за годы, проведенные в руководящей должности, или это просто часть характера Намджуна, но Джин очень благодарен ему в это мгновение, потому что кто-то ведь действительно должен взять на себя организацию всего и вся.       Хосок мгновение просто смотрит на Джуна расширившимися глазами, на лице его отражается нерешительность, он явно колеблется и вновь обеспокоенно поглядывает на Юнги, будто опасаясь, оставлять друга одного и выпускать его из поля зрения.       - Я останусь с ним, иди за аптечкой, Хосок-а, - заверяет Сокджин так убедительно, насколько только может. Хосок закусывает губу, но все же отрывисто кивает ему и выбегает из комнаты.       - Директор Ли, думаю, будет лучше перенести ваше совещание и проводить директоров. Боюсь, сейчас не самое подходящее время и место для продолжения деловой встречи, - обращается Намджун к одному мужчине из начальства, Сокджин не знает этого человека, что не удивительно, потому что он не относится к отделу проектирования и не занимает руководящей должности. Сокджин хорошо знает только людей, что стоят над его отделом. И ему, на самом деле, все равно, кто этот человек, он просто рад, что Намджун берется разрешить все формальные вопросы, потому что Сокджин, определенно, не смог бы сосредоточиться сейчас на чем-либо кроме бледного и перепачканного в собственной крови Юнги, чьи руки до сих пор обеспокоенно сжимает.       Тонкие алые струйки все продолжают стекать по подбородку Юнги, отчего парень раздраженно морщится и небрежно проводит рукавом рубашки по челюсти, стирая кровь и размазывая ее по ткани. Юнги недовольно хмурится, глядя на собственные окровавленные руки, и поспешно зажимает нос рукавом. Сокджин морщится, наблюдая за всем этим. Отчего-то он медленно начинает испытывать нечто сродни раздражению, когда видит, как спокойно и почти равнодушно Юнги смотрит на кровь на своих руках. Словно ничего необычного в этом нет, словно это нормально – получить по лицу от своего начальника. Словно вообще не имеет значения, насколько сильно Юнги пострадал. Словно не важно, насколько ему может быть больно. И это то, с чем Сокджин просто не хочет мириться, потому что это одна из самых неправильных и несправедливых вещей, что он видел в своей жизни.       Он резкими движениями расслабляет узел своего черного галстука, и порывисто стягивает его. На самом деле, Сокджин довольно редко надевает галстук, потому что до сих пор не умеет правильно завязывать эту штуку, к тому же он очень сильно напоминает Джину удавку, которая неприятно сжимает горло, так что это невероятное совпадение, что он решил именно сегодня утром через не хочу затянуть ее на своей шее. Сейчас он очень даже благодарен утреннему Сокджину за это.       - Возьми и прижми сильнее к носу, - протягивая свой галстук парню, произносит Джин. Юнги смеряет его пристальным взглядом, и Сокджин не знает, что именно мелькает в этих глазах, какая именно эмоция, но она очень похожа на то растерянное выражение, что неожиданно заворожило Джина несколько дней назад. И он не знает, как именно это работает, но и в этот раз оно заставляет Сокджина на мгновение выпасть из реальности, потерявшись в темных, чуть расширившихся глазах.       - Я испачкаю его, - медленно произносит Юнги, как-то почти даже нерешительно опуская глаза на галстук, что сжимают кривоватые пальцы Джина. Сокджин выразительно морщится и настойчивее сует ненавистный кусок ткани парню в руки.       - Да, какая к черту разница, Юнги? Не неси чушь, пожалуйста, - твердо произносит он, на что Юнги вновь смеряет его внимательным взглядом. Он медлит секунду, но все же берет галстук в руку, мимолетно задевая ладонь Сокджина кончиками длинных пальцев. Юнги складывает галстук в несколько слоев и послушно прижимает его к носу, опуская глаза и больше не глядя на Джина. Сокджин, наконец, немного спокойнее выдыхает.       Ему не очень удобно сидеть на корточках, поэтому он прикатывает к себе ближайшее кресло и усаживается в него, при этом придвигаясь к Юнги едва ли не вплотную, потому что ему просто необходимо видеть, что парень не захлебнется кровью, хоть в этом не так уж и много смысла, нет буквально никаких предпосылок, что подобное может произойти. Сокджин краем глаза наблюдает за тем, как Намджун поспешно выпроваживает всех важных директоров из зала, вежливо раскланиваясь и на пару с тем самым директором Ли принося извинения за проблемы, учиненные Пак Ёнхо. Даже несмотря на то, что они ни в чем не виноваты, кому-то всегда приходится в таких ситуациях извиняться.       - Что произошло? – осторожно спрашивает Джин, устало опираясь локтем на стол и зарываясь ладонью в свою шевелюру. Он неожиданно чувствует себя таким измотанным. Юнги задумчиво мычит в его галстук и чуть покачивает головой, раздумывая.       - Да ничего особенного. Пак Ёнхо начал озвучивать данные, которые ему предоставил я, и когда директора поняли, что они не совпадают с реальным отчетом, что лежал перед ними, его начали расспрашивать подробнее. В итоге очень быстро выяснилось, что Пак ничего не знает о проекте, и это довольно сильно озадачило всех. А потом он понял, что всем все стало ясно, вышел из себя и ударил меня. Но Хосок успел оттащить его, так что тебе не о чем волноваться, - небрежно пожимает плечами парень и чуть морщится от боли, видимо, случайно слишком сильно надавливая на нос. Сокджин решает пропустить мимо ушей последнее предложение, которое заставляет его раздраженно поморщиться. Потому что нынешний внешний вид Юнги никак не способствует тому, чтобы он «не волновался», и даже Юнги это должно быть очевидно.       - Только из-за того, что он неправильно назвал несколько цифр? – спрашивает Сокджин с сомнением, он думал об этом ранее и пришел к выводу, что помимо его отчета, Юнги, скорее всего, сфальсифицировал еще что-то. Пак Ёнхо ведь не настолько туп, чтобы прочитать всего один отчет по проекту, автором которого считается. – Ты что вел двойную документацию специально для Пак Ёнхо? – наполовину шутливо предполагает Сокджин, но когда Юнги молчит несколько секунд, удивленно приподнимает брови. И Сокджин понимает, что совершенно случайно попал в точку. Именно это Юнги и делал.       - Ну, можно и так сказать, - уклончиво покачивает головой Юнги, с явной неохотой признаваясь. И, честно говоря, Сокджин даже думать не хочет о том, какой объем работы пришлось проделать Юнги, чтобы провернуть нечто подобное. А ведь Джин еще жаловался, что у него много работы.       - И как давно ты все это спланировал?        Юнги невозмутимо поводит плечами на это.       - Когда он приказал мне разработать для него проект? – произносит он спокойно, и Сокджин не в силах подавить изумленного вздоха. Получается, Юнги ждал этого дня несколько месяцев. Конечно, у Сокджина и прежде никогда не возникало желания становиться врагом Мин Юнги, но теперь он действительно понимает, что Юнги – не тот человек, которому стоит переходить дорогу. – Я не стал бы так сильно стараться ради какого-то нарциссичного ублюдка. Но просто хороший проект не привлек бы к себе внимание вышестоящего начальства, а мне нужно было именно это. Поэтому я принес Паку действительно отличный проект и завалил ложной документацией. Если бы он хотя бы проверял все как следует, он заметил бы подвох, и всем в этом зале не пришлось бы смотреть, как он сам себя закапывает и истерит. Но он слишком ленив и самоуверен для подобного. Он был так уверен, что никто не посмеет пойти против него, что даже не думал перепроверять всю ту чушь, что я ему скармливал.       Юнги произносит все это обыденным тоном, словно говорит о погоде или чем-то неинтересном и рутинном. Словно каждый день ему доводится подставлять и доводить до увольнения собственных начальников. Сокджин тяжело вздыхает и растерянно проводит рукой по волосам, откидывая со лба челку. Он испытывает довольно смешанные эмоции на самом деле. Юнги потратил много сил на осуществление этого плана, в котором буквально все что угодно могло пойти не так. Насколько же Юнги ненавидит Пак Ёнхо, чтобы вот так рисковать своей карьерой? И Сокджина не удивляет, что подобные вещи, как собственное благополучие, не значат для этого парня так много, как для большинства других людей, но осознание этого факта все равно злит Джина, и он ничего не может поделать с этой эмоцией.       - Нельзя было просто обратиться в отдел кадров? – недовольно хмурится Сокджин, потому что его действительно раздражает то, что ради всего этого Юнги, скорее всего, пришлось пожертвовать нормальным сном на все те месяцы, что тянется его работа над этим проектом.       - Думаешь, я был бы первым, кто обратился бы туда? Думаешь, за все эти годы никто не жаловался на него? Как я уже говорил, у него не такие уж и плохие связи в компании. Его не уволили бы просто так, - терпеливо поясняет Юнги, отнимая галстук от носа и отрешенно разглядывая его. Джин не знает, как это возможно, но изначально черная ткань кажется еще темнее, от пропитавшей ее крови. Сокджин морщится как от зубной боли после этих слов и поспешно отворачивается. – Почему ты так злишься? – неожиданно спрашивает Юнги с искренним непониманием в голосе, Сокджин медленно и устало выдыхает через нос, закрывая глаза и пытаясь успокоиться.       - Я не злюсь. Просто… Ты не должен был пострадать, Юнги. Ты обещал мне, - и Сокджин знает, что не имеет никакого права предъявлять какие-либо претензии, знает, что Юнги не мог предсказать, что взбесившийся начальник ударит его, но все равно…       Это больно. Видеть Юнги таким – больно, и Сокджин ничего не может поделать с этим ощущением.       Он испугался, в конце концов. Он действительно испугался, когда увидел Юнги в крови.       Юнги молчит довольно продолжительное время, Сокджин чувствует на себе его взгляд, но не поворачивает головы, потому что все еще пытается изгнать из себя это странное чувство. Он не хочет злиться, не хочет раздражаться, не хочет ощущать всю это тревогу и беспокойство, но Джин не может контролировать эти чувства. И это так странно и непривычно, ведь обычно Сокджин довольно хорош в самоконтроле и подавлении чувств, обычно он может оставаться спокойным в подобных ситуациях, не то чтобы он часто сталкивался с ними, но все же.       - Прости, хен. Прости, что заставил тебя волноваться. Мне жаль.       Сокджин смотрит в эти темные, тускло поблескивающие глаза, просто смотрит несколько долгих мгновений, а затем поспешно поджимает губы и медленно качает головой. Юнги и его успокаивающий голос в очередной раз заставляют все эмоций, беспорядочным вихрем мечущиеся внутри Сокджина, как-то мгновенно улечься и затихнуть. Что-то в этом человеке просто успокаивает его, он не знает что именно, но, возможно, это не так уж и важно. Возможно, это не имеет никакого значения. Джин судорожно выдыхает.       - Если даже после этого ублюдка не уволят, я устрою забастовку перед главным входом компании, - решительно хмурится Сокджин, на что Юнги отрывисто усмехается и покачивает головой.       - Юнги-ши, как вы себя чувствуете? – Сокджин вздрагивает, когда над ними раздается незнакомый ему голос. Он поднимает глаза и видит, что это тот человек, которого Намджун назвал директором Ли. Мужчина оглядывает их с Юнги цепким и испытывающим взглядом. – Не волнуйтесь, мы примем необходимые меры относительно руководителя Пака, - обращаясь уже к Сокджину, произносит он, спокойно улыбаясь. Джин неловко поджимает губы, кажется, мужчина слышал его последнюю фразу. – Но все-таки я советую вам обратиться в больницу, чтобы засвидетельствовать увечья, это очень поможет при подаче заявления в полицию, - вновь поворачиваясь к Юнги, говорит директор Ли.       - Если я подам на него заявление, это ведь поспособствует его увольнению? – серьезно спрашивает Юнги, и Сокджин бы удивился такой прямоте, но это ведь Мин Юнги, так что в этом нет ничего удивительного. Директор Ли как-то немного растерянно хмыкает, с интересом глядя на Юнги, кажется, подобная прямолинейность немного сбивает его с толку.       - Тех доказательств некомпетентности Пак Ёнхо, что вы нам предоставили, более чем достаточно, но так вы определенно сможете получить от него моральную компенсацию, - Юнги равнодушно моргает, что заставляет директора Ли усмехнуться. - А также это обязательно занесут в его резюме и отметят в полицейских архивах, - и именно это заставляет Юнги заинтересованно склонить голову набок, серьезно обдумывая эту затею. Сокджин лично уверен, что тут и думать не о чем, Юнги необходимо пройти обследование в больнице. - В любом случае это решать только вам, Юнги-ши, - заканчивает директор Ли и, явно посчитав, что на этом его обязанности руководителя выполнены, чуть кивает им и отходит переговорить с Намджуном.       - Хен, вот аптечка, - запыхавшись, влетает в зал Хосок с небольшим белым ящичком в руках, который он ставит на стол между Сокджином и Юнги. – Как ты? Головокружения нет? – с тревогой в голосе обращается он к Юнги, пытливо вглядываясь в его лицо. Видно, Хосоку тяжело это дается, он заметно бледнеет при виде крови, но все равно не отводит глаз, что уже заставляет Сокджина гордиться другом.       - Господи, мне всего лишь съездили по лицу, ничего особенного не произошло, - ворчит Юнги, недовольно хмурясь. Сокджин невольно усмехается, потому что каким-то образом этому парню удается выглядеть очень мило в этот момент. Даже с разбитым носом, к которому он нелепо прижимает галстук Сокджина, и с вымазанными в крови руками и подбородком.       Сокджин молча придвигает поближе к себе ящик и начинает деловито копаться в нем, выискивая то, что может сгодиться для оказания первой помощи. Он сосредотачивается на этом занятии, но очень быстро чувствует на себе взгляды и недоуменно поднимает голову.       - Что? - непонимающе спрашивает он, когда действительно видит, что Хосок удивленно уставился на него, а Юнги внимательно разглядывает, прищурив глаза. - Юнги самостоятельно не сможет этого сделать, у нас здесь нет зеркала. А ты, Хосок-а, еще ненароком сам грохнешься в обморок, про Намджуна я вообще молчу, он скорее искалечит, чем поможет, - стараясь выглядеть невозмутимо, говорит Сокджин, пожимая плечами. Хосок немного хмурится, но все же согласно кивает, безмолвно соглашаясь с этими словами.       - У нас в отделе есть зеркало, - произносит Юнги, на что Сокджин раздраженно шикает и машет рукой, обрывая его. Юнги медленно моргает, но благоразумно ничего больше не говорит.       У Сокджина не то чтобы особо обширные познания в области медицины, и он не знает, что именно должен делать, но он решает руководствоваться простой логикой и тем небольшим опытом, который получил, поучаствовав пару раз в драках еще в школьные годы. Поэтому для начала он убеждается, что кровотечение из носа остановилось, после чего распаковывает несколько спиртовых салфеток, чтобы хотя бы стереть кровь с лица парня. Лучше было бы сделать это обычной водой, но Джин не хочет тратить время на поиск чистой тряпки и походы до туалета, где ее можно намочить.       Сокджин придвигается максимально близко к Юнги, насколько только может. Он старается игнорировать то, как соприкасаются их колени, и как Юнги ощутимо вздрагивает от этого простого взаимодействия. Сокджин старается не сосредотачиваться на том, как пристально и настороженно следят эти темные глаза за каждым его движением, старается не замечать, как ярко поблескивают огни в их глубине. Потому что Джин совсем не об этом должен думать в этот момент, совсем не об этом.       Он осторожно прикасается кончиками пальцев к подбородку парня, бережно обхватывает его, и, кажется, это первый раз на памяти Сокджина, когда Юнги не отстраняется и не избегает физического контакта между ними. Он вообще не двигается, на самом деле, просто застывает на месте, внимательно глядя на Сокджина, и Джину даже на мгновение чудится, что он не дышит. И чтобы не травмировать Юнги уже больше чрезмерным взаимодействием, Сокджин старается сделать все как можно быстрее, несмотря на то, что его мелко подрагивающие руки не очень этому способствуют, а интенсивный взгляд темных глаз, который заставляет уши Джина стремительно нагреваться, не дает как следует сосредоточиться.       Джин стирает уже немного подсохшую кровь с бледной кожи, и он не делает этого намеренно, но взгляд его сам собой опускается на раскрашенные красным губы Юнги и… Сокджин тяжело сглатывает и поднимает глаза, только для того, чтобы напороться на пристальный взор. Джин чувствует, как заливается румянцем его шея, как отчаянно горят его уши, как кровь в его венах начинает бурлить, и поспешно отводит взгляд, потому что… Что вообще?       - Если я закрою глаза, тебе будет легче? – тихо, так чтобы его мог услышать только Сокджин, спрашивает Юнги. Сокджин удивленно моргает и смотрит на парня. – Ты краснеешь, Сокджин-ши, - медленно произносит парень, и этот тон действительно делает что-то странное с Джином, заставляя мурашки пробежать по его позвоночнику.       Сокджин смущенно облизывает губы и медленно выдыхает, пытаясь успокоить собственное сердце, которое по какой-то непонятной причине начинает колотиться чуть чаще после этих слов.       - Да… это было бы… неплохо, - с трудом проговаривает он, и что странно, но Юнги и в самом деле послушно закрывает глаза, даже не отпустив никакой колкости по этому поводу. И это сбивает с толку и отчего-то смущает только больше.       Но… теперь, когда Юнги не смотрит на него, Сокджину действительно становится гораздо легче. Потому что теперь он может спокойно скользить взглядом по этому бледному лицу, разглядывая его вблизи. И Сокджин не задумывается, зачем именно ему эта информация, но он запоминает какой длины ресницы у Юнги и какая мягкая на ощупь у него кожа, пока аккуратно ощупывает его нос и припухшую щеку. Юнги морщится от прикосновений к ушибам и чуть шипит себе под нос, но больше не проявляет никаких признаков дискомфорта, что одновременно и удивляет Сокджина и поселяет в нем какое-то странное, иррациональное ощущение удовлетворения. Кажется, Юнги не так уж сильно досталось. Кажется, в целом, прикосновения Сокджина не противны ему. Джин не хочет думать, какое именно их этих двух умозаключений успокаивает его больше.       - Вот, приложи это к переносице хотя бы на несколько минут, - говорит Сокджин, протягивая Юнги охлаждающий пакет, который предварительно хорошенько размял в руках. Юнги медленно открывает глаза, опускает голову, отрывисто кивает и берет пакет в руки.       - Спасибо, - произносит он, и губы его складываются в мягкую и благодарную, полноценную улыбку, которая вновь сбивает только-только выровнявшееся сердцебиение Сокджина и заставляет его поспешно закусить губу.       - В следующий раз, когда захочешь уволить кого-то, Юнги, не подставляй лицо, - пожимает плечами Джин, Юнги глухо посмеивается в ответ, заставляя нежную улыбку все же растянуть губы Сокджина.       Джин чувствует на себе пристальный взгляд и поворачивает голову в сторону Хосока, который как-то странно и изучающе разглядывает его, на лице парня написано сомнение и недоумение, и Сокджин, честно, не понимает, чем именно вызвана такая странная реакция. Он вопросительно приподнимает брови, безмолвно спрашивая, в чем дело, но Хосок лишь поспешно качает головой и отворачивается, смятение все еще отчетливо отражается на его лице, что заставляет Джина непонимающе склонить голову набок. Однако он не настаивает и просто пожимает плечами. Раз Хосок не хочет говорить, что его так сильно озадачило, возможно, это не так уж и важно.

***

      Следующие несколько дней Юнги не приходит на работу, воспользовавшись больничным, который ему предоставила компания. Сокджин то и дело косится на непривычно пустой и покинутый стол Юнги, когда наведывается к Хосоку в обеденные перерывы. И он знает, что у Юнги все не так уж и плохо, по тем лаконичным и отрывистым сообщениям, которыми Юнги неохотно отвечает на его обеспокоенные тирады в мессенджере, становится понятно, что парень идет на поправку. И Джин знает, что это к лучшему, что Юнги нет сейчас в офисе, который похож на разворошенный улей после грандиозной сцены, учиненной Пак Ёнхо. Сокджин и так без конца слышит шепотки и пересуды вокруг, кажется, все в здании только и делают, что обсуждают этот инцидент. Джину не хотелось бы, чтобы Юнги сталкивался с подобным, учитывая, как сильно этот парень не любит внимание к своей персоне.       Сокджин знает все это. Но это не отменяет того факта, что на душе ему становится очень неуютно, когда он видит пустоту на том месте, что обычно занимал Юнги. Это кажется таким неправильным. Он и не понимал, насколько привык за эти годы видеть Юнги на его рабочем месте, кажется, Джин привык к этому еще задолго до того, как стал непосредственно общаться с этим парнем.       - Пак Ёнхо уволили, - Сокджин вздрагивает, когда Хосок произносит это, и отводит взгляд от пустого кресла, чтобы сосредоточиться на том, что говорит друг. Джин немного неловко поводит плечами, все-таки это невежливо, пялиться в пустоту, пока твой собеседник говорит. Хосок выглядит очень задумчивым и недовольным, он раздраженно морщится после того как произносит имя бывшего начальника и поспешно отпивает кофе из своего стакана, видимо, чтобы чуть успокоиться и скрыть откровенную неприязнь во взгляде. – Говорят, вчера он пытался попасть в компанию, но охрана не пропустила его. Кричал, что Юнги-хен его подставил, - Хосок фыркает и хмурится. – Даже если и так, это не отменяет того факта, что он заставлял своих работников делать за него всю работу, а затем присваивал себе их достижения. Не говоря уже о том, как он относился ко всем нам.       Сокджин согласно кивает и задумчиво проводит пальцами по крышке своего стакана с чаем, который, как обычно, купил в любимом кафе.       - Значит, у вас будет новый руководитель. Его уже назначили?       Сокджин знает, что именно Хосок является сейчас неофициальным заместителем, и, пока отдел находится в таком нестабильном положении, Хосок, как может, поддерживает его работу, однако этого, определенно, недостаточно для стабильного функционирования отдела. Хосок не может отдавать распоряжения и решать проблемы, которыми обязан заниматься руководитель, и это очень сильно тормозит свою деятельность отдела, а также всех, кто с ним сотрудничает. Так что очевидно, что вопрос с должностью руководителя должен быть решен как можно скорее.       Хосок тяжело вздыхает и качает головой, он всего несколько дней как пытается разобраться в том бардаке, что оставил после себя Пак Ёнхо, и уже не раз жаловался Сокджину на безалаберность и неорганизованность бывшего руководителя. Джин даже представлять не хочет, с чем другу приходится иметь дело.       - Скорее всего, они ждут, когда Юнги-хен выйдет на работу, чтобы предложить должность ему, - отвечает Хосок и невозмутимо пожимает плечами, когда Сокджин удивленно приподнимает брови. – У хена очень хорошие проекты, он уже давно работает в компании, и именно он провернул всю эту схему с Паком. Думаю, директора Ли это довольно сильно впечатлило, - поясняет он, довольно улыбаясь, глаза парня так и светятся от гордости, и это уже в который раз убеждает Сокджина, насколько хорошим и преданным другом является Хосок, ведь именно он должен быть первым в очереди на это место, а не Юнги, но, кажется, ему вообще не приходят такие мысли в голову. Он просто искренне рад за Юнги.       - И Юнги согласится? – недоверчиво спрашивает Сокджин, чуть склоняя голову набок. Хосок непонимающе хмурится.       - А какой смысл отказываться от повышения?       Джин неопределенно покачивает головой, но ничего больше не говорит по этому поводу. На самом деле, может, он и не самый большой в мире эксперт по Мин Юнги и его образу мышления, но Сокджин почти уверен, что для этого парня повышение не играет такой уж важной роли. И хотя в компании сейчас ходят слухи, что Юнги «подсидел» Пака, Сокджину очевидно, что парень вышвырнул своего начальника, только потому что считал правильным сделать это, амбиции здесь были совершенно ни при чем.       - Кстати, как он? Юнги, - как бы между делом интересуется Сокджин, аккуратно взбалтывая содержимое своего стакана. Хосок вопросительно поднимает брови на это. – Он отвечает всего двумя-тремя словами, когда я его спрашиваю, - жалуется Сокджин, невольно надувая губы, и он не хочет этого, но голос его звучит совсем уж по-детски недовольно.       - Ну, такой уж у Юнги-хена стиль общения, - усмехается Хосок, явно позабавленный реакцией старшего. - Не думаю, что мне он сказал что-то, что не сказал бы тебе, хен, - успокаивающе похлопывает он Сокджина по руке. И эти слова должны были, по идее, успокоить Сокджина, однако отчего-то, наоборот, неприятно колют, заставляя его чуть поморщиться.       - Откуда нам знать, что это правда? Этот ворчливый дедуля ничего не скажет, даже если будет при смерти лежать, - бормочет Сокджин себе под нос, чуть кривясь. Хосок моргает несколько раз, а затем задумчиво разглядывает Джина пару мгновений. – Что такое? – удивленно спрашивает Сокджин, поймав его взгляд. Хосок поджимает губы и с некоторым сомнением наклоняет голову набок.       - Если ты так переживаешь, хен, можешь навестить его.       - Что? – растерянно хлопает глазами Сокджин, подобная идея даже не приходила ему в голову, и к тому же… - Да, ладно, тебе, Хосок-а. Даже если я приду, он, скорее всего, просто захлопнет дверь у меня перед носом, - несколько неловких смешков срываются с губ Сокджина, которые он поспешно облизывает. Он проводит рукой по волосам, сам удивляясь тому, что с каждой секундой эта идея все глубже укореняется в его сознании и постепенно перестает казаться такой уж абсурдной.       Хосок небрежно пожимает плечами, отклеивает оранжевый стикер в виде солнышка, у парня целая коллекция его разноцветных собратьев, и принимается деловито что-то писать на нем. Сокджин невольно с любопытством вытягивает шею, пытаясь разглядеть, что он там пишет.       - Скажу тебе по секрету, хен, если принесешь с собой охапку мандаринов, может, он тебя и не выгонит, - хитро улыбается Хосок, протягивая стикер. Сокджин смотрит на него огромными глазами и автоматически забирает бумажку.       - Мандарины? – растерянно произносит он, скользя глазами по выведенному с легким наклоном адресу. Надо же, Юнги живет не так далеко от его квартиры.       - Ну, это так, на всякий случай. Вдруг, ты действительно надумаешь к нему наведаться, - пожимает плечами Хосок, но при этом испытывающе смотрит на Сокджина, чуть прищурившись. Сокджин не знает, что именно означает этот взгляд, что странно, ведь обычно Хосок как открытая книга, но он благодарно кивает головой, аккуратно складывает стикер и убирает его в нагрудный карман своей рубашки. Просто на всякий случай. Мало ли что.

***

      Сокджин обедает с Чимином, Тэхеном и Чонгуком в небольшом ресторанчике через две улицы от их офиса. Это не самое любимое и не самое близкое к их работе место, но в обеденное время все заведения в шаговой доступности от офиса наводняются такими же, как они, голодными клерками, которые просто хотят провести хотя бы полчаса вдали от удушливых, однотонных стен компании. Сокджин не может винить их за это, поэтому вовсе не против пройтись и пообедать в месте, где, может, и не так вкусно, зато дешевле и спокойнее. Невозможно нормально пообедать, когда вокруг тебя судачат о своем те же офисные служащие, которых ты полчаса назад видел в холле компании.       Чимин как раз рассказывает во всех подробностях Тэхену об инциденте с Пак Ёнхо, он звучит так уверено, будто сам видел это все своими глазами, хотя это Сокджин под натиском его расспросов в общих чертах посвятил парня в произошедшее. Чонгук с жадным вниманием слушает эту историю, будто в первый раз, хотя это определенно точно не так. Сокджин знает, что макнэ слышал все это как минимум дважды, однако, кажется, произошедшее до сих пор ошеломляет его до глубины души.       Тэхен, широко распахнув глаза, внимательно выслушивает увлекшегося Чимина, его густые брови все больше хмурятся по ходу рассказа, а темные задумчивые глаза светятся искренним сочувствием. Сокджин действительно удивлен, что Тэхен еще не в курсе всей этой истории и ее тысячи и одной вариаций, придуманных разными людьми по всему офису. Даже к Сокджину уже несколько раз подходили знакомые, чтобы поведать об ужасной драке, в которой Пак раскроил Юнги череп, а тот в целях самообороны проткнул ему плечо ручкой. Сокджину на полном серьезе рассказывал это один парнишка из производственного. И Джин, честно говоря, не знал, что на это сказать, потому что парень казался таким увлеченным, что Сокджину даже как-то неловко было его разочаровывать и говорить, что все было иначе.       - И как Юнги-хен сейчас? Он в порядке? – дослушав до конца, спрашивает Тэхен, поворачиваясь к Сокджину и глядя прямо на него. Глаза парня сочувствующе поблескивают, и, на самом деле, примерно такой реакции Сокджин от Тэхена и ожидал, все же Тэ очень эмпатичный и заботливый. Порой даже слишком.       Джин немного неловко поводит плечами под его выжидающим взглядом.       - Да, насколько я знаю, - отвечает он, Тэхен с явным облегчением выдыхает. – Почему ты спрашиваешь именно меня, Тэхен-а? – немного неловко усмехается Джин, скрещивая руки на груди. Тэхен в ответ удивленно моргает.       - Потому что вы с ним друзья, хен, очевидно же.       Сокджин чуть склоняет голову набок, а затем губы его изгибаются в кривую полуулыбку и он качает головой. Странное дело, кажется, все вокруг убеждены, что они с Юнги достаточно близки, чтобы называться друзьями, однако сам Юнги совершенно не разделяет этого мнения. Сокджин не знает, почему ему хочется почти что истерически рассмеяться, когда он осознает это.       - Все мы знали, что Пак Ёнхо – псих, но никто и не думал, что настолько, - с презрением морщит носик Чимин, взбалтывая в руке коктейль, который заказал, и довольно искусно переводя тему.       - Удивительно, что его не уволили раньше. Почему кому-то обязательно нужно было пострадать для того, чтобы все поняли, насколько этот козел фрик? Почему никто не стал его останавливать до того, как он сделал больно Юнги-сонбэ? – с искренним возмущением и горящими от злости глазами говорит Чонгук, сжимая бессильно кулаки. Он выглядит по-настоящему разозленным, ведь, по сути, Чонгук все еще ребенок, которому претит любая несправедливость.       Сокджин глубоко вздыхает и мягко улыбается ему.       - В этом мире далеко не все работает так, как должно работать, - говорит он, успокаивающе похлопывая парнишку по руке, Чонгука это явно не утешает, наоборот, он хмурится только сильнее и недовольнее. И Сокджин понимает, что эти слова и не могут никак успокоить, особенно потому что являются правдой, которую принимаешь только со временем, после того, как сталкиваешься с чем-то подобным из раза в раз. Это все еще не перестает быть неправильным, просто ты уже не удивляешься тому, что это происходит сплошь и рядом.       - Только из-за того, что в этом мире все неправильно, Юнги-сонбэ не обязан получать по лицу, - скрещивая руки на груди, не соглашается Чонгук, упрямо надувая губы. И… Сокджин согласен с ним. И его также злит то, что из-за какого-то придурка Юнги вынужден сейчас сидеть на больничном. Но Сокджин также понимает, что теперь, когда это событие уже произошло, нет смысла тратить силы на возмущения, которые ничего не изменят.       - О, - неожиданно громко хлопает в ладоши Тэхен, заставляя всех за столом удивленно подпрыгнуть и посмотреть на него. Ничуть не смущенный таким вниманием, парень квадратно улыбается, глаза его довольно блестят. – Устроим Юнги-хену приветственную вечеринку, когда он вернется. Он вытурил Пак Ёнхо из офиса. Мы должны чествовать героя.       Сокджин изумленно моргает на это абсурдное заявление, Чимин выразительно морщится, а Чонгук с энтузиазмом кивает. Три совершенно разные реакции на одно и то же заявление, только Тэхен мог добиться чего-то подобного.       - Отличная идея, хен, - показывает ему большой палец Чонгук, заставляя Тэ улыбнуться шире.       - Ты же не серьезно, Тэ. Если он нас и не пошлет с такими предложениями, то точно не придет, - качает головой Чимин, нахмурившись. И Сокджин в этот раз действительно с ним согласен. Юнги ни за что не станет участвовать в чем-то настолько прямо предполагающем социальную активность. Тэхен невозмутимо пожимает плечами, кажется, это логичное замечание ничуть не сбивает его настроя.       - Не придет – так затащим, когда что-то подобное останавливало тебя, Чимин-а? – лукаво склоняет он голову набок. Чимин недовольно дуется и втягивает голову в плечи.       - Ну, знаешь ли, не с каждым человеком подобный подход работает, - бурчит он себе под нос, очевидно, что Чимин немного опасается Юнги, но Тэхен уже совершенно его не слушает и поворачивается к Сокджину, глаза его воодушевленно и ярко горят.       - Хен, ты же сможешь его привести? – с надеждой в глазах спрашивает он. Сокджин ошеломленно указывает на себя пальцем.       - Я? - тупо спрашивает он, Тэхен с готовностью кивает. Сокджин хлопает глазами, совершенно сбитый с толку. Как раз его Юнги, скорее всего, и пошлет без стеснения на все четыре стороны. – Тэхен-а, это, конечно, благородная идея, восхищаюсь широтой твоей души, но очень сомневаюсь, что Юнги она придется по вкусу, - старательно подбирая слова, произносит Сокджин, активно жестикулируя в процессе. Однако, судя по лицу Тэхена, его старания не производят никакого эффекта. Хотя чего он ожидал, это ведь Тэхен и его вылезающее в совершенно неожиданные моменты упрямство.       - Хен, я верю, что у тебя получится его уговорить, ты ведь самый лучший и красивый хен на свете! – прибегая к откровенной лести, уговаривает Тэхен, на что Сокджин устало кривится. Если бы все зависело только от его желания…       - Йа, я знаю, что самый красивый и лучший, но порой даже совершенства недостаточно, Тэхен-а, - стонет он, запрокидывая голову, что заставляет Тэхена поджать губы и тихонечко начать отползать подальше от него.       Все знают - когда Сокджин начинает ныть и причитать, это может растягиваться на часы, и он намеренно будет делать это максимально долго и раздражающе, что он и в этот раз проделывает с особым удовольствием. Если уж Тэхен не хочет оставить эту тему, Сокджин его заставит. Чонгук поспешно отворачивается и принимается делать вид, что вообще не знаком с Сокджином, забивая рот картошкой-фри. Чимин выразительно и осуждающе смотрит на Тэхена, послужившего спусковым механизмом для очередной бесконечной тирады, Тэхен в ответ виновато складывает ладони вместе.       И Сокджин мог бы долго и со вкусом распаляться, потому что… почему бы и нет, но его телефон пиликает, сообщая о новом сообщении, и Джин отвлекается, чтобы прочитать его. Он отчетливо слышит, как младшие с явным облегчением выдыхают. Но Сокджин уже не обращает на них внимания, потому что читает текст сообщения, который заставляет его брови сначала удивленно подняться, а затем непонимающе нахмуриться. Сокджин нервно облизывает пухлые губы и тут же набирает Намджуна.       - Что-то случилось, хен? - осторожно спрашивает Чимин, увидев выражение его лица, но Сокджин только отрывисто качает головой, давая понять, что занят. Младшие озадаченно переглядываются, когда Сокджин начинает беспокойно ерзать на стуле и кусать губы.       Намджун не берет трубку, что не удивительно, парень теряет и ломает телефоны также часто, как и карандаши. Сокджин цыкает себе под нос, когда и во второй раз у него не получается дозвониться. Он поджимает губы и после секундного размышления решительно встает из-за стола.       - Мне нужно вернуться в офис. Чимин-а, заплати за меня, пожалуйста, я потом переведу тебе деньги, - кидает Сокджин младшим, которые смотрят на него одинаковыми растерянными и обеспокоенными взглядами, как маленькие щеночки.       - Все хорошо, хен? – нахмурившись, спрашивает Тэхен, придвигаясь ближе и подавая Сокджину его пальто, на что Джин благодарно кивает и поспешно принимается натягивать верхнюю одежду.       - Почему именно я? – с искренним удивлением в голосе спрашивает Чимин, возмущенно поднимая вверх свои маленькие ладошки.       - У тебя больше денег, - невозмутимо отвечает Сокджин, застегиваясь, Чимин недовольно надувает губы, а Тэхен с Чонгуком согласно кивают. Чимин не выглядит так, но он действительно самый экономный среди всех троих, поэтому у него всегда водятся деньги про запас, даже если он говорит, что это не так.       - Хен, я доем твой салат? – глядя на Джина снизу-вверх горящими глазами просит Чонгук. Сокджин просто хмыкает и взлохмачивает его густую шевелюру, кто о чем, а ребенок о еде.       - Хен, не забудь про вечеринку! – кричит ему в спину Тэхен, когда Сокджин уже выбегает из ресторана. У Джина нет ни времени, ни желания отвечать на это.       Он едва ли не бегом добирается до здания компании, пролетает через холл и турникеты на входе. Когда он, наконец, выходит на родном этаже, Джин без промедлений бросается к кабинету Намджуна, по пути едва не налетая на Мунбёль, которая удивленно ойкает, прижимая к груди стопку с документами. Сокджин поспешно извиняется перед коллегой и быстро стучит в дверь кабинета Намджуна. По привычке он не ждет разрешения войти и почти сразу же распахивает дверь.       Наджун изумленно поднимает голову, отрываясь от контейнера с едой на вынос, кажется у него там что-то вроде удона, Сокджин не успевает рассмотреть. Намджун поспешно прожевывает и сглатывает, едва не давясь в процессе.       - Что такое, хен? Ты… что-то случилось? – настороженно спрашивает он, видимо, Сокджин со стороны выглядит действительно как-то совсем безумно. Джин поджимает губы, только сейчас понимания, что, возможно, слишком эмоционально реагирует, и ему не было никакой нужды так отчаянно мчаться несколько улиц, он мог все прояснить и после обеда и вообще, это не такое уж и большое дело. Но… Сокджин уже здесь, и ему ничего не остается кроме как идти до конца.       Он вздыхает, своевольно садится в кресло напротив друга и протягивает ему свой телефон, на экране которого высвечивается официальное письмо с уведомлением. Намджун нахмурившись, берет телефон в руки и принимается читать электронное письмо.       - Что значит «новый ассистент»? Они снимают Юнги с этого проекта? Он же его автор, они не могут этого сделать, - нетерпеливо принимается спрашивать Сокджин, порывисто размахивая руками и придвигаясь ближе к столу начальника. Намджун удивленно моргает, глядя на него, после чего поднимает руки в успокаивающем жесте.       - Хен, давай для начала успокоимся, ладно? – просит он, брови его с беспокойством хмурятся, когда он смотрит на Джина, и это невольно немного отрезвляет, потому что по глазам Намджуна становится очевидно, что он действительно сбит с толку поведением старшего. Сокджин поджимает губы и медленно откидывается на спину кресла, пытаясь взять себя в руки, что довольно сложно сделать из-за шипучего волнения, разлившегося по его венам, которое так и требует от него каких-нибудь действий. Любых. – Во-первых, никто ни у кого проект не забирает. Юнги-ши его автор и теперь именно так он и будет значиться во всех официальных документах, - видя, что Сокджин немного притих, принимается терпеливо объяснять Намджун. Честно говоря, Джин в этот момент невольно думает, что у их начальника, в самом деле, неиссякаемое терпение. Сокджин медленно кивает, показывая, что понял, эта информация действительно позволяет ему с некоторым облегчением выдохнуть. – Во-вторых, «новый ассистент» значит, что к проекту прикрепят нового ассистента, к которому ты можешь обращаться за помощью и документами, пока Юнги-ши на больничном. Мы точно не знаем, когда он вернется, так что тебе может понадобиться некоторая помощь.       Сокджин чуть хмурится и непонимающе склоняет голову набок.       - Я могу просто связаться с Юнги и спросить его, не думаю, что в этом ассистенте есть смысл, - произносит он, на что Намджун недоуменно приподнимает брови.       - Конечно, можешь, хен. Никто и не отнимает у тебя этого права. Но тебе не кажется, что ты немного… драматизируешь? – осторожно проговаривает Намджун, неловко взмахивая рукой. Сокджин вопросительно смотрит на него. – С каких пор тебя вообще так сильно волнует, с кем именно тебе придется работать? Разве конкретно в нашей с тобой работе это играет такую уж большую роль? Мы ведь, в отличие от остальных отделов, работаем в первую очередь с цифрами, а не с людьми.       Намджун выжидающе смотрит ему в глаза, но Сокджин с трудом сглатывает и отводит взгляд, потому что не может дать точного ответа, ведь единственное объяснение, которое он может предоставить – не выдерживает никакой критики. Это просто проект Юнги. Поэтому Сокджин не хочет работать над ним ни с кем другим. Все просто, и в то же время совсем не логично.       Работа Сокджина ведь действительно не требует тесного взаимодействия с автором проекта. Просто Сокджин сам решил контактировать настолько активно. Он сам решил обсуждать каждую мелочь с Юнги, сам спрашивал его мнение и просил как можно подробнее рассказать об основной задумке, сам слушал, как увлеченно парень говорит о том, во что вложил часть души, сам наблюдал, как ярко загораются глаза Юнги, когда дело касается того, что этому парню действительно нравится. У Сокджина не было никакой необходимости делать все это. Но он делал, потому что хотел. Он, в самом деле, просто хотел общаться с этим человеком.       - Да… да, ты прав. Я просто… просто удивился, - произносит Сокджин, с трудом сглатывая и стараясь выдавить из себя улыбку, но он слишком поглощен всеми этими мыслями, поэтому у него получается что-то странное и несуразное. Намджун встревожено хмурится, глядя на него. – Я пойду. Прости, что отвлек от обеда.       Сокджин забирает телефон и выходит из кабинета быстрее, чем Намджун успевает его окликнуть. Джину кажется, что его голова начинает кружиться от обилия противоречивых мыслей и эмоций.

***

      Сокджин знает, что это глупо, знает, что это довольно странно, и, честно говоря, он сам не понимает, как именно оказался перед дверью квартиры Мин Юнги с целым пакетом мандаринов в руках. Сокджин действительно не собирался приходить, он действительно возвращался домой привычным для себя маршрутом, и он понятия не имеет, что именно вытолкнуло его из вагона метро на две остановки раньше нужной ему, что заставило его ноги отвести его в ближайший супермаркет, где он потратил почти полчаса, придирчиво выбирая обычные мандарины. Сокджин не знает, и теперь, оказавшись на пороге чужой квартиры, он чувствует себя глупо и неловко, но… Сокджин ведь уже здесь. Еще более глупым в такой ситуации было бы просто уйти.       Поэтому Сокджин медленно выдыхает, нервно потирает замершие руки друг об друга и нажимает на кнопку дверного звонка. Джин замирает на несколько мгновений, внимательно прислушиваясь к звукам за дверью и пытаясь уловить… хоть что-нибудь. Сокджин немного хмурится, нетерпеливо перекатывается с пятки на носок и вновь настойчиво нажимает на звонок. И еще раз. И еще…       - Да, ради всех богов, Сокджин-ши! – Сокджин испуганно вздрагивает, когда дверь резко открывается и перед ним предстает недовольно насупившееся лицо Мин Юнги, кошачьи глаза которого чуть щурятся, пристально разглядывая незваного гостя. За его спиной по квартире разносится довольно противная трель звонка. Понятно, почему Юнги так раздражен, это буквально музыка из ада.       Сокджин неловко улыбается, внимательно разглядывая лицо парня. Нос все еще припухший, а щеку украшает уродливый лиловый синяк, но, в целом, Юнги выглядит неплохо, что заставляет Сокджина с облегчением выдохнуть. А затем взгляд его скользит по темным, беспорядочно взлохмаченным волосам парня, по домашней футболке с широким растянутым воротом и останавливается на пушистых белых тапочках.       Сокджин моргает несколько раз, пытаясь каким-то образом совместить знакомый образ Мин Юнги в офисном костюме и однотонных белых рубашках с человеком, которого сейчас видит перед собой. У него не получается, потому что этот парень выглядит таким домашним и расслабленным, каким Мин Юнги никогда не выглядел в офисе. И в этом не должно быть ничего особо удивительного, работа и дом – совершенно разные миры, которые у большинства людей вообще никак не пересекаются, но Сокджину все равно очень тяжело поверить, что Юнги может быть таким… уютным?       - Откуда ты вообще узнал… - начинает Юнги, нахмурившись, но сам же себя прерывает, моргает и неожиданно раздраженно цыкает себе под нос. – Ну, конечно же. Хосок, - медленно качает он головой, и, судя по тому, как щурятся его глаза, Хосоку явно придется несладко за распространение личной информации. Юнги молчит несколько мгновений, затем поднимает взор и пристально разглядывает Сокджина.       - Йа, разве так встречают гостей, которые пришли проведать тебя, пока ты болеешь, Юнги? – с притворным возмущением в голосе проговаривает Сокджин. Юнги лишь не впечатлено поднимает бровь и, прислонившись к косяку, скрещивает руки на груди.       - У меня нет для тебя красной ковровой дорожки, Сокджин-ши. Может, придешь в другой раз? – невозмутимо произносит он, и, возможно, в этот момент Сокджин должен в своей типичной манере надуться и начать размахивать руками, но он не делает этого. Вместо этого он искренне улыбается, не в силах сдержать того тепла, что наполняет его изнутри, от этой знакомой манеры общения. Джин… действительно скучал по этому парню. И это странная мысль, но она ничуть не удивляет самого Сокджина. Потому что… в этом ведь нет ничего такого, не так ли? Вполне естественно скучать по человеку, с которым привык общаться каждый день.       - На твоем месте я бы очень хорошо подумал, прежде чем выгонять меня, Юнги, - покачивает головой Сокджин, и, кажется, уверенность в его голосе довольно сильно заинтриговывает Юнги, парень склоняет голову набок и чуть щурится. – Потому что я пришел к тебе не только с миром, но и с мандаринами.       Сокджин демонстративно потрясывает пакетом в воздухе и невольно усмехается, когда видит, как глаза Юнги немного расширяются и прослеживают это движение. Он очень похож на кота в этом мгновение, перед которым трясут пушистой побрякушкой. Юнги с сомнением поджимает губы, вновь смотрит на Сокджина, который широко улыбается ему, хмурится и, в конце концов, с неохотой морщится.       - Я точно об этом пожалею, - бурчит он себе под нос, и уходит вглубь квартиры, оставляя дверь после себя открытой. Если это не приглашение, то Джин даже и не знает, что. Сокджин поспешно поджимает губы, чтобы сдержать довольный смешок, и переступает порог.       Квартира Юнги не такая уж и большая, меньше квартиры Сокджина, но из-за того, что мебели в ней не так уж и много, она кажется больше и просторнее, чем является на самом деле. Оказавшись в гостиной с выходом на крошечный балкончик, Сокджин с нескрываемым любопытством оглядывается, потому что это интересно – как именно живет Мин Юнги. Не то чтобы Сокджин ожидал чего-то экстраординарного и выходящего за рамки общепринятого, Джин, честно говоря, не уверен, чего именно ожидал, однако это место оказывается куда светлее, чем ему думалось. Обстановка в комнате простая, без особых изысков и нагромождения мелких безделушек, на стенах нет ни картин, ни фотографий, но здесь очень тепло. Буквально. Сокджин замечает обогреватель в углу, и ему невольно думается, что, возможно, стоит купить себе такой же. Может, это решит часть его проблем.       Взгляд Джина цепляется за скомканный темно-зеленый плед на диване и раскрытую книгу на журнальном столике, что стоит рядом, кажется, Сокджин прервал Юнги прямо во время чтения. Джин замечает целых две книжные полки, забитые книгами об архитектуре, различными литературными произведениями и, что немного удивляет Сокджина, трактами о музыке. Он не знал, что Юнги увлекается музыкой, в чем он точно убеждается, когда на глаза ему попадается черная гитара и что-то похожее на синтезатор, стоящий у единственного в комнате окна.       Сокджин задумчиво склоняет голову набок, разглядывая несколько мгновений музыкальные инструменты, на которых не замечает ни пылинки, после чего направляется на маленькую кухоньку, где скрылся Юнги. Он невольно удивленно застывает в дверях, когда видит как Юнги, стоя спиной к нему, привычными движениями ставит чайник греться на плиту и достает коробку с чайными пакетиками из подвесного ящика.       - У меня нет нормального чая, так что придется тебе довольствоваться этим, Сокджин-ши, - произносит Юнги, не оборачиваясь к нему, но, видимо, услышав его шаги. Сокджин часто моргает и немного неловко откашливается в кулак.       - Все… все нормально. Мне нравится этот чай, - говорит он, и это действительно правда, пусть Юнги и смеряет его недоверчивым взглядом. У Сокджина дома тоже стоит чай этого бренда. Это просто до смешного точное совпадение, которое так сильно отдает клише, когда видишь что-то подобное в фильмах. В реальной жизни Сокджин не знает, как на это реагировать.       Юнги наливает ему чай, а себе, конечно же, кофе, он невозмутимо приподнимает бровь, когда Джин хмыкает себе под нос, увидев содержимое его кружки.       - Просто подумал, что было бы странно, если бы это был не кофе, - отвечает Сокджин на безмолвный вопрос парня. Выражение лица Юнги вообще не меняется. - Что? Это комплимент, ты постоянен даже в мелочах, Юнги. Постоянство – это хорошо, - показывает ему большой палец Сокджин. Юнги задумчиво наклоняет голову.       - Смотря в чем, - загадочно произносит он, выставляя кружки на обеденный стол и доставая какие-то печенья. Сокджин ставит на маленький стол пакет с мандаринами и усаживается на один из стульев, спокойно дожидаясь, пока Юнги сядет напротив него.        - Не знал, что ты играешь на музыкальных инструментах, - улыбается Сокджин, придвигая простую белую кружку поближе к себе и оставляя Юнги черную с кофе. Юнги замирает на мгновение, а затем неопределенно поводит плечами.       - Да… немного, - тихо отвечает он, и Сокджин удивленно смотрит на то, как приподнимаются уголки его губ в мягкой и теплой полуулыбке. Кажется… кажется, Юнги действительно нравится музыка. Сокджин понимает это по тому, как печально, но ярко загораются темные глаза парня, прежде чем он опускает их, принимаясь задумчиво покручивать кружку в руках.       - Вот как… Я бы хотел услышать, как ты играешь, - неожиданно даже для самого себя произносит Сокджин. И только после того, как эти слова срываются с его уст, он понимает, что это действительно правда. Ему было бы очень интересно послушать. – Для меня никто никогда не играл, - немного грустно и отчего-то самоуничижительно улыбается Сокджин. Юнги поднимает глаза и смотрит на него этим своим испытывающим взглядом.       - Странно, - помолчав немного, говорит он, Сокджин непонимающе хлопает глазами на это. – Просто не верится, что тебя не заваливали серенадами, Сокджин-ши, - усмехается Юнги, отпивая свой кофе. Сокджин крепче сжимает белую кружку в руках, чувствуя, как наливаются теплом кончики его ушей.       Естественно, Сокджин был популярен и школе, и в университете, да даже сейчас с ним довольно часто пытаются флиртовать, и обычно Джин не стеснялся это признавать, потому что доказательство буквально на лицо. Но в этот момент, когда Юнги намекает ему на это, Сокджина накрывает смущением, совершенно ему не свойственным. Он знает, что красив, но когда Юнги говорит об этом… это совсем другое дело. Потому что просто так Юнги не говорит комплиментов. Скорее всего, он сам даже не воспринимает это как комплимент, для него это просто факт, и это осознание заставляет Сокджина смутиться еще больше.       - Нет… ничего такого не было. Парням не особо часто посвящают песни и прочее, - закусывая губу и отводя взгляд, произносит Сокджин немного приглушенно. Он поспешно откашливается и приказывает себе успокоиться. Помогает не очень, но он хотя бы пытается. – Значит, ты, Юнги, из того самого типа людей? Который покоряет сердечки своими серенадами? – с напускной небрежностью спрашивает Джин, стараясь по привычке свести неловкую тему к шутке. Но Юнги серьезно хмурится и чуть покачивает головой, раздумывая над его словами.       - Нет, на самом деле. Но думаю, я мог бы делать что-то подобное. Если бы этому человеку действительно нравились такие вещи, я делал бы это для него, - медленно кивая в такт собственным словам, отвечает Юнги и неожиданно резко поднимает глаза. Сокджин вздрагивает, когда их взгляды сталкиваются. Он с трудом сглатывает, потому что есть что-то такое в выражении лица Юнги, что заставляет сердце Джина судорожно подпрыгнуть и застучать чаще в груди.       - Вау, не думал, что ты такой романтик, Юнги, - через силу усмехается он. – Твоей избраннице очень повезет.       Юнги моргает, а затем отворачивается и зябко поводит плечами. Его поза становится более напряженной, и Сокджин не знает, чем именно это вызвано, но решает, что с них обоих хватит этой странной и слишком личной темы.       - Кстати, думаю, можно тебя поздравить, - громко хлопает в ладоши Сокджин, желая поскорее развеять это странное напряжение, повисшее в воздухе. Юнги смотрит на него, вопросительно приподняв бровь. – Говорят, тебя скоро повысят, - поясняет Джин и невольно удивляется, когда Юнги хмурится в ответ.       - Кто такое говорит?       - Люди… в отделе проектирования, - немного растерянно отвечает Сокджин. – Это не правда?       Юнги в ответ равнодушно пожимает плечами.       - Меня устраивает моя нынешняя должность, - просто отвечает он. Сокджин невольно усмехается, потому что все-таки оказался прав. Примерно такого ответа он и ожидал от этого человека.       - Вот так возьмешь и откажешься от повышения? – с легким весельем в голосе подтрунивает он.       - Хосок лучше справится с этой работой, к тому же, он женится в конце года, ему повышение гораздо нужнее. Родители его невесты будут счастливы, - невозмутимо говорит Юнги, и Сокджин сам не замечает, как его губы растягивает мягкая улыбка. Это… настолько в стиле этого парня.       - Любой человек, услышав это, сказал бы, что у тебя нет амбиций, Юнги-я, - покачивая головой, произносит Джин. Юнги хмыкает.       - Возможно, у меня их даже слишком много.       Сокджин заинтересованно склоняет голову набок, но Юнги лишь загадочно усмехается краем губ и никак не поясняет свои слова, что заставляет Джина подозрительно прищуриться, Юнги тяжело и неохотно вздыхает.       - Я собираюсь открыть свою фирму через пару лет, когда накоплю достаточно денег, - говорит парень, чуть морщась, словно это признание кажется ему слишком несущественным, чтобы озвучивать его. Сокджин чувствует, как его глаза сами собой изумленно расширяются, и он очень рад, что не успел выпить чаю перед этими словами, иначе он, наверняка, сейчас подавился бы им.       - Серьезно? – удивленно спрашивает он, часто моргая, Юнги лишь неопределенно хмыкает на это и пожимает плечами. И не то чтобы это была совсем уж нелепая и несуразная идея, просто… открывать собственное дело – всегда большой риск, особенно в их сфере деятельности, которая требует не только больших денежных вложений, но и наличия определенных связей.       - Думаю, только так я смогу создавать проекты, которые действительно мне нравятся. Не только те, что приносят прибыль компании. Мне просто хочется заниматься тем, что и мне самому будет приносить удовольствие, - чуть печально усмехается Юнги, склоняя голову набок. Он непривычно нерешительно поглядывает на Сокджина и поспешно отпивает из своей кружки, отводя глаза.       Сокджин задумчиво поджимает губы и негромко мычит себе под нос, потому что… он, кажется, понимает, что именно хочет сказать ему Юнги. Сокджин не ненавидит свою работу, но уже давно не испытывает прежнего энтузиазма, что был затушен чередой одинаковых корпоративных проектов, ориентированных только на получение прибыли, которые ему приходилось пропускать через себя. Сокджин понимает, что такова сущность его работы, от него требуются только сухие расчеты и выкладки, но даже его подобное однообразие выматывает, так что Джин даже представлять не хочет, каково иметь дело с чем-то подобным тем, кто работает над креативной стороной этих проектов. Наверное, это по-настоящему мучительно для действительно творческого человека.       И, если так подумать, для Мин Юнги совсем не удивительно задаться целью открыть собственный бизнес, учитывая то, насколько этот парень… самодостаточен? К тому же, Сокджин видел его проекты и знает, насколько Юнги талантлив. Ему, в самом деле, нечего делать в узком и тесном закутке, где он вынужден ютиться сейчас, его способности гораздо больше, чем могут вместить стены офиса.       Поэтому, обдумав эту мысль, как следует, Сокджин довольно быстро приходит к выводу, что это было бы… правильно. Сокджин с удивление понимает, что не сомневается в том, что Юнги сможет добиться успеха, даже если все обстоятельства будут против него. Просто… потому что это Юнги. Он, кажется, совсем не из тех людей, которых могут остановить какие-то трудности. По крайней мере, Сокджин не верит в то, что они на это способны.       - Уверен, у тебя все получится, Юнги. Ты очень талантлив, - говорит Сокджин то, что действительно думает, и несмотря на то, что его уши горят от такой откровенности и той проникновенности, что невольно сквозит в его голосе, он не жалеет, что произносит все это. Потому что глаза Юнги изумленно расширяются, а затем ярко загораются, уголки его губ чуть приподнимаются в неверящей и смущенной улыбке, которая делает все его лицо моложе и невиннее. Сокджин никогда прежде не видел Юнги таким, поэтому несколько мгновений просто скользит взглядом по легкому, едва заметному румянцу, что розовой пыльцой ложится на бледные щеки парня. Что-то в Сокджине замирает и нерешительно начинает трепетать от этого зрелища.       - Вот как? – немного неловко касаясь пальцами мочки уха, произносит Юнги, отводя взгляд. – Эм, да… спасибо, Сокджин-ши.       - Я действительно так думаю, - серьезно заверяет Джина, потому что не уверен, что Юнги, в самом деле, понимает это. Юнги смотрит ему в глаза и медленно кивает.       - Да, я знаю. Это-то меня и удивляет.       - Почему? - чуть приподнимает брови Сокджин. Юнги неопределенно взмахивает рукой, пытаясь подобрать нужные слова.       - Это похоже на то, что ты обычно сказал бы просто из вежливости, но ты… - Юнги закусывает губу и пристально смотрит Джину в глаза. – Да… ты серьезно так считаешь. Это сбивает с толку, - медленно произносит парень, не отводя глаз, и что-то есть такое в его пытливом и странно поблескивающем взгляде, что заставляет уши Сокджина загореться. Джин поспешно откашливается в кулак и переводит тему, стараясь не смотреть в эти темные глаза, что заставляют его краснеть своим пристальным вниманием.       - Младшие хотят устроить вечеринку в твою честь, - говорит Джин, откидываясь на спинку стула и пытаясь заставить себя успокоиться. Юнги чуть приподнимает брови.       - Младшие?       - Чимин, Тэхен и Чонгук, - перечисляет Сокджин, и немного удивляется, когда Юнги на это понятливо мычит, он не был уверен, что Юнги в курсе, кто все эти люди, но, возможно, Хосок часто рассказывал про них. Сокджин задумчиво хмурится, кажется, он и сам не раз говорил про этих демонят, так что нет ничего особо удивительного, что Юнги знает, о ком идет речь.       - Неа, ты не затащишь меня на нее, Сокджин-ши, - качает головой парень, сразу понимая, к чему именно Джин клонит. Сокджин тяжело вздыхает, ничего такого, чего он не ожидал бы.       - Да, ладно тебе, Юнги. Они всего лишь хотят узнать тебя получше. Ну, и заодно выпить после работы, - принимается уговаривать Джин, придвигаясь ближе. Юнги на это только морщится и крепче обхватывает свою кружку двумя руками, Сокджин не уверен, но ему кажется, что парень начинает чувствовать себя некомфортно. Джин поспешно облизывает губы, пытаясь придумать какой-нибудь компромисс, меньше всего ему хочется заставлять Юнги чувствовать себя не в своей тарелке. – Тебе не обязательно оставаться надолго. И мы с Хосоком не будем отходить от тебя весь вечер, - предлагает Сокджин, Юнги морщится еще сильнее.       - И как это должно мне помочь? И вы не мои няньки, господи, - бурчит он, отворачиваясь. Сокджин медленно выдыхает.       - Это не убьет тебя, Юнги, обещаю. К тому же, как твой друг я тоже хочу провести с тобой время в неформальной обстановке, - проговаривает Сокджин осторожно, отчего-то задерживая дыхание.       Юнги пристально смотрит на него, поджимает губы и несогласно качает головой.       - Мы не друз…       - Нет, - резко прерывает его Сокджин, не давая закончить. Его руки сами собой сжимаются в кулаки, но он совершенно этого не замечает, слишком поглощенный той колющей болью, что резко прошивает его грудь. Он не хочет слышать этих слов. Он так устал их слышать. Джин глубоко вздыхает, пытаясь усмирить эту волну странных и противоречивых ощущений, что едва не накрывает его с головой. – Дай мне хоть одну вескую причину, по которой мы не можем быть друзьями, Юнги. Потому что если у тебя нет таковой, я не перестану считать тебя своим другом. Мне просто нужен ответ, Юнги. Я просто хочу, чтобы ты был честен со мной.       Сокджин упрямо поджимает губы и смотрит прямо в эти темные глаза, что как-то странно, болезненно ярко загораются после его слов. Губы Юнги дергаются в нервном, неосознанном движении, он с трудом сглатывает и отводит взгляд, упираясь им куда-то в стену над плечом Сокджина. Длинные бледные пальцы беспокойно постукивают по керамическим стенкам кружки, этот звук раздражает, и Сокджин морщится от него, но молчит и пытается терпеливо ждать, даже несмотря на то, что его внутренности скручиваются от повисшей в воздухе неопределенности, а задумчивый и пустой взгляд Юнги только сильнее нагнетает атмосферу. И, скорее всего, будь это любой другой человек, Сокджин свернул бы эту тему, свел бы все к шутке, однако в этот раз он не хочет делать этого, потому что ему действительно необходим ответ. Он хочет знать, почему Юнги так сильно не желает сближаться с ним, почему именно Сокджина он не подпускает к себе даже на расстояние дружбы.       - Мы с Кихеном были хорошими друзьями, - Сокджин невольно вздрагивает от неожиданности, когда Юнги начинает говорить, голос его звучит низко и чуть сдавлено, и Джин не понимает причем тут Ю Кихен, но не перебивает, внимательно прислушиваясь и разглядывая лицо Юнги, который все также не смотрит ему в глаза. - С ним было… комфортно. Я знал, что не следует с ним сближаться. С самого начала я это знал. Но с ним было так комфортно, что я просто… - Юнги как-то очень горько и самоуничижительно хмыкает себе под нос, и Сокджин невольно хмурится, замечая откровенную боль в его поблескивающих глазах. Юнги судорожно выдыхает и смотрит прямо на Джина пустым взглядом. У Сокджина невольно мелькает в голове мысль, что лучше бы Юнги так и продолжал пялиться куда-то ему за спину. - Я просто думал, что смогу с этим справиться, хен. И какое-то время так оно и было. Какое-то время у меня действительно получалось, но… это было нечестно с моей стороны. Это неправильно - скрывать что-либо от того, кто доверяет тебе. Я так не мог, - Юнги резко качает головой и закусывает губу, он выглядит таким… уязвимым, что Сокджин жалеет о том, что вообще начал этот разговор.       Он не совсем понимает, к чему именно ведет Юнги, но он просто не может спокойно смотреть на него в это мгновение. Поэтому Сокджин пододвигается ближе и порывисто накрывает его руку ладонью и чуть сжимает пальцы в поддерживающем жесте, пытаясь забрать хотя бы часть его переживаний. Конечно, это не работает, но Сокджину очень хочется верить, что тепло его тела поможет пальцам Юнги перестать мелко подрагивать. Сокджин надеется хотя бы на это, потому что никак иначе он не может помочь.       Юнги растерянно пялится на руку Сокджина несколько мгновений, затем часто моргает и с явным трудом сглатывает. В его глазах мелькает странное выражение, но оно исчезает раньше, чем Джин успевает его расшифровать.       - Что бы ни произошло между вами, Юнги-я, в этом нет твоей вины, - тихо и успокаивающе произносит Сокджин, и он не знал прежде, что его голос может звучать так мягко, почти нежно, но он звучит, и это удивляет его, хоть, на самом деле, это вообще не важно в этот момент. Единственное, чего Сокджин хочет сейчас – стереть с лица Юнги это печальное и виноватое выражение, которое болезненно сдавливает Джину душу.       Юнги как-то странно усмехается, почти истерически и смотрит Сокджину прямо в глаза.       - Я влюбился в него, хен. И это разрушило нашу дружбу.       Сокджин застывает, он чувствует, как расширяются его глаза, как сбивается его дыхание, как все в нем парализуют эти слова, которые отчего-то звучат как гром среди ясного неба. Он поспешно моргает, но это не помогает хоть как-то прояснить сознание, потому что в Сокджине поднимается так много эмоций, так много вопросов, так много предположений, что он просто не знает, как со всем этим справиться. Это не то, чего Сокджин ожидал. Он не знает, чего ожидал, но, определенно, не этого.       - Ты… погоди, ты… - Сокджин не может подобрать правильных слов, потому что даже не знает, что именно хочет сказать. Он хмурится и качает головой.       - Я - гей, хен, - с кривой усмешкой на губах произносит Юнги, почти даже жалостливо глядя на растерянного Сокджина, глаза которого расширяются еще сильнее после этого простого признания. И, конечно, в свете его предыдущих слов, это вполне себе очевидно, поэтому Джин понятия не имеет, почему так подвисает после этой фразы.       - Эм… да, я… я это уже понял, - все еще растерянно выдавливает из себя Сокджин, Юнги на это лишь безэмоционально хмыкает. – Он… Кихен-ши он… - осторожно выдавливает Джин, но в итоге замолкает и поспешно облизывает губы, не зная, имеет ли права спрашивать и бередить и без того явно до сих пор кровоточащую рану.       - Нет. Он не мог полюбить меня в этом смысле, - болезненно морщится Юнги, так, словно этот разговор причиняет ему физическую боль. И, возможно, так оно и есть. – Поэтому мы перестали общаться. Я не мог… просто не мог с ним общаться как раньше. Потому что я не видел в нем друга, и теперь мы оба об этом знали, - сдавленно выдыхает Юнги.       На несколько долгих минут кухня погружается в напряженную и густую тишину. Сокджин все еще ошеломленный неожиданным признанием Юнги, растерянно моргает, не зная, как уложить всю эту информацию в голове, что он должен сказать и как ему утешить этого парня. Сокджин не знает, что ему делать, не знает, что конкретно чувствует, потому что в груди его так много оглушительно воющих чувств, что Джину с трудом удается просто дышать. Поэтому он делает единственное, что приходит ему в голову – он сжимает крепче руку Юнги. Он не знает, что именно пытается передать этим действием, но надеется, что у него хоть что-то получается.       - Я влюблюсь в тебя, хен, - совершенно неожиданно разрезает повисшее молчание Юнги, и от звука его сдавленного и немного хриплого голоса Сокджин вздрагивает, и лишь спустя долгое мгновение до него доходит, что именно только что произнес Юнги. И… Сокджин чувствует, как сами собой расширяются его глаза, и приоткрывается рот, а все его тело и мысли буквально парализует. - Я знаю это. Понял еще при первой встрече. Если мы станем друзьями, если я узнаю тебя еще ближе и пойму, что ты еще более невероятный человек, чем я могу предположить… - Юнги горько выдыхает и закусывает губу, с каким-то отчаянием и бессилием глядя на Сокджина лихорадочно горящими глазами, в которых Сокджин просто тонет. Сокджин чувствует, как его руки начинают подрагивать после этих слов, и что-то внутри него наполняется странным чувством, похожим на сгусток электрического тока, искры которого неприятно жалят его изнутри. - Если тебе нужна причина, то вот она, - продолжает Юнги, с явным трудом сглатывая. - Поэтому нам нельзя быть друзьями, хен. Так что, пожалуйста, очень тебя прошу, не будь ко мне добрым, Сокджин-ши. Не давай мне повода полюбить тебя, если не сможешь ответить тем же. Я действительно не хочу проходить через это снова. Ты можешь сделать это для меня?       Сокджин смотрит в эти болезненно блестящие глаза, сжимает длинные подрагивающие пальцы парня и ощущает в это мгновение так много всего, что это почти разрывает его. Он не знает, что должен делать, не знает, что именно чувствует, потому что его эмоции сплетись в тугой безобразный клубок, в котором запутались и переплелись между собой, Сокджин не в силах вот так с ходу распутать их. В голове Сокджина пугающе пусто, но она все равно кажется тяжелой. Единственное, что он знает наверняка – ему больно, когда Юнги смотрит на него такими глазами, ему больно, когда Юнги выглядит так, словно любое слово Сокджина сейчас может разбить его на мелкие осколки. Так, словно каждая секунда этого разговора выворачивает его изнутри.       Сокджину кажется, что этот взгляд его самого выворачивает наизнанку.       Поэтому он говорит то, что, как ему кажется, Юнги нужно от него услышать. Не потому что Джин хочет, а просто потому что не знает, что еще ему делать.       - Да. Если это то, что тебе нужно, Юнги. Я сделаю это.       Эти слова горьким осадком остаются на губах, и Сокджин еще долгое время не сможет избавиться от их противного привкуса, но Юнги слабо и благодарно улыбается ему, и Джин пытается убедить себя, что все сделал правильно. Что так будет лучше для них обоих.       Что что-то в нем вовсе не разрывается на части, после того, как он произносит эти слова.