***
Сокджин остается ночевать у брата, потому что Сокчон, несмотря на все вялые возражения, не дает ему возможности уехать. Джин понимает, что, скорее всего, все еще выглядит слишком сбитым с толку и ошеломленным, поэтому Сокчон беспокоится за него, и, на самом деле, Сокджин вовсе не против. Здесь, в квартире брата, он чувствует себя в безопасности, Сокджину кажется, что здесь он может просто остановиться, перестать пытаться анализировать свои мысли и чувства и допытываться, чего именно он хочет. Он может просто забыть на время обо всем том цунами эмоций, что кружится внутри него. Сокджин так сильно устал от этих размышлений, его голова, кажется, весит тонну, а сердце слишком испуганно и часто бьется в груди, чтобы Сокджин мог расслышать, чего именно оно хочет. Сокчон достает им несколько банок пива, быстро жарит на них мясо, обеспечивая им нехитрую закуску, и даже находит где-то в холодильнике пакетик с сушеными кальмарами. Он отвлекает Сокджина рассказами о всяких мелочах и не возвращается больше к предыдущей теме разговора, за что Сокджин очень ему благодарен. На самом деле, Сокджин сам невольно возвращается к тому разговору, потому что, конечно же, не может подавить собственное любопытство. - Как ты понял… - он неопределенно поводит рукой, в которой сжимает банку с пивом, в воздухе и морщится от неловкости. – Как ты понял, что я говорю именно о Юнги? – все же заканчивает он и с невольным любопытством поглядывает на брата из-под челки. Сокджин решает игнорировать то, какими теплыми становятся его уши после этих слов. Он может просто притвориться, что это из-за пива. Сокчон как-то странно хмыкает и лукаво щурится, глядя на Сокджина, как он делает всегда, когда знает что-то, что младшему неизвестно. Очень раздражающий взгляд. - Ну, хееен, - ноет Сокджин, легонько пиная брата по ноге под столом. Сокчон широко усмехается, откидывается на спинку своего стула и скрещивает руки на груди. - Просто я знаю тебя, Джин-а, вот и все, - невозмутимо пожимает он плечами. – И ты более чем очевиден, когда влюблен, - он чуть улыбается, но тут же становится непривычно задумчивым, а его взгляд печальнее, чем был мгновение назад. Сокджин удивленно моргает и невольно напрягается. – На самом деле, это был первый раз, когда я видел тебя таким. У тебя глаза горели, когда ты говорил о нем, Джин-а. И… ты, наверное, просто не слышишь, как ты о нем говоришь, - медленно произносит он, и Сокджин чувствует, как все его лицо заливается румянцем. - Я не… - начинает Сокджин, но замолкает на полуслове, потому что не знает, что именно собирается отрицать. Что бы он сейчас ни сказал, это в любом случае будет звучать как глупое и жалкое оправдание, в котором нет никакого смысла в свете всех его предыдущих признаний. Поэтому он ничего не говорит, а лишь поспешно отхлебывает из своей банки, пытаясь запить собственное смущение и смятение. Брат стелет ему на диване в гостиной, и Сокджин уверен, что не сможет уснуть в эту ночь, потому что противоречивые эмоции все еще электрическим током струятся под его кожей, поэтому очень удивляется, когда просыпается из-за того, что ранние лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь неплотно задернутые шторы, светят ему в глаза. Сокджин недовольно морщится, сонно потирает веки, садится и рассеянно оглядывается по сторонам, в первые мгновения не понимая, где он и почему вообще находится не своей постели. Ах, точно. Юнги поцеловал его, и это настолько ошарашило Джина, что он сбежал к брату в другой город. Сокджин медленно моргает, а затем постепенно ощущает, как удушливый жар румянца спускается по его лицу к шее, по мере того, как это воспоминание начинает всплывать в его не проснувшемся сознании. Сокджин закусывает нижнюю губу и зарывается красным лицом в одеяло. Перед его глазами возникает слишком четкий образ всего произошедшего, он отчетливо вспоминает, как завораживающе горели темные глаза Юнги, каким теплым и осторожным было прикосновение его пальцев, какими нежными были… Из Сокджина вырывается какой-то странный полузадушенный взвизг, за который ему становится еще более стыдно. Он прячет лицо глубже в одеяло, в тщетной попытке задушить себя или стереть воспоминание об этом странном звуке из своей головы. Сокджин резко выдыхает и поднимает голову, невольно разозлившись на себя. Это ведь всего лишь поцелуй. Это его первый поцелуй с парнем, но все же это не повод реагировать подобным образом. Он ведь уже давно не подросток. Сокджин поджимает губы, задумчиво притягивает колени к груди и укладывает на них подбородок. Футболка и пижамные штаны, которые ему дал брат, немного неудобно натягиваются в районе плеч, но это секундный дискомфорт, что забывается почти мгновенно. Вчера Сокджин не позволял себе об этом думать, но сегодня, пока мозг еще не до конца проснулся и не запретил этого Сокджину, эти мысли безжалостно атакуют его, не давая шанса увернуться от них. Юнги ведь говорил, что может влюбиться в Сокджина, и Джин очень сомневается, что Юнги стал бы его целовать, если бы не испытывал к нему влечения, а значит, более чем вероятно… Сокджин, определенно, может сделать вывод… Сокджин кусает губы и крепче стискивает одеяло в руках. Возможно, если Сокджин расскажет о своей симпатии, Юнги ответит ему взаимностью. Но действительно ли это то, чего Сокджин хочет? Может, это всего лишь эффект поцелуя? В самом ли деле то, что он испытывает к Юнги – любовь? Сокджин не имеет права втягивать Юнги во все это, пока не будет стопроцентно уверен, потому что никто не заслуживает к себе такого отношения, особенно Юнги. Сокджин знает, что не самый лучший человек в мире, но он ни за что не заставит Юнги проходить еще раз через то, что он прошел с Ю Кихеном. Он отправляет Намджуну сообщение о том, что берет несколько дней отпуска за свой счет и пытается успокоить начальника, когда в ответ ему приходит целая куча обеспокоенных сообщений. Сокджин также не удивляется, что во время завтрака, который готовит им Сокчон, его заваливает вопрошающими смайликами Чонгук, а Чимин присылает видео, снимая его пустой рабочий стол и свою расстроенную мордашку на его фоне, чтобы показать как ему грустно без старшего. Уже когда Сокджин обнимается на прощание с братом и заверяет его, что теперь ему гораздо лучше и все у него будет в порядке, ему приходит сообщение от Хосока, в котором тот встревожено интересуется, все ли у Сокджина хорошо. Сокджин мягко улыбается и засовывает телефон обратно в карман пальто. - Так что, ты спросишь его? – интересуется Сокчон, словно между делом, и Сокджин удивленно поднимает голову, чтобы вопросительно взглянуть на него. – Юнги. Ты предложишь ему встречаться? – поясняет Сокчон, закатывая глаза, будто в его вопросе нет ничего особенного и удивительного. Сокджин чувствует, как сами собой расширяются его глаза, и наливаются красным уши и шея. Он едва не давится воздухом от удивления, смущенно откашливается и отводит взгляд, не зная, куда деть взгляд. - Не… не знаю. Я никогда не… не пытался… - Сокджин неопределенно взмахивает руками в воздухе, чувствуя, как краснеет еще сильнее. – Не пытался ухаживать за парнем, - заканчивает он совсем уж неловко и потерянно потирает горячую шею рукой. Он даже не успел до конца разобраться, чего хочет, о каком начале отношений вообще может идти речь? Сокджин поджимает губы и пытается не концентрироваться на странном жаре, разливающемся в его груди от мысли, что… - Хмм, действительно, в этом плане могут быть кое-какие трудности, - задумчиво кивает Сокчон, скрещивая руки на груди, но вскоре он усмехается и беспечно встряхивает головой. – Но ты достаточно красивый, чтобы влюбить в себя любого парня, так что можешь не волноваться, Джин-а. Уверен и эта крепость падет, - утешающе похлопывает он Сокджина по плечу. Сокджин морщится, но все равно невольно улыбается уголками губ. Брат отлично знает, что Джин не сможет опровергнуть ту часть про его красоту, в конце концов, глупо отрицать очевидное, поэтому, скорее всего, не станет спорить и со всем остальным. Уже сидя в автобусе, Сокджин отвечает на сообщения друзей и заверяет, что у него все в порядке, он просто подхватил легкую простуду. Хосок, конечно же, сразу же начинает волноваться в их общем чате и агитировать остальных на разведывательный поход в святая святых Сокджина, чтобы своими глазами убедиться, что старший не умирает в этот самый момент. Сокджину с трудом удается отговорить его и мгновенно зажегшихся этой идеей младших. Компания – это последнее, что ему сейчас нужно. Он взял отгул именно для того, чтобы у него было время подумать в одиночестве, что не так уж легко сделать, когда твой дом наводнен заботливыми коллегами-друзьями. И Сокджин действительно использует эти два дня передышки, чтобы успокоиться и проанализировать сложившуюся ситуацию. Он тратит первые несколько часов после своего возвращения на бесцельное брождение по собственной квартире, которая кажется непривычно светлой при свете дня и какой-то не настолько уж и отталкивающей и холодной, как обычно. Это даже немного сбивает с толку. Сокджин привык относиться к своей квартире, как к символу его одиночества, но сейчас он отчетливо видит, что это место перестает быть таким уж мрачным, когда впускаешь в его комнаты больше света. Возможно, будь Сокджин более склонен к аллегориям, он увидел бы в этом определенную параллель. Львиная доля его времени уходит на разбор документов, которые он автоматически засунул в свою сумку, когда уходил с работы после «инцидента». Сокджин занимает себя этим, чтобы немного отвлечься, потому что думать о поцелуе, Юнги и поцелуе и Юнги вместе – не то, что у него получается с такой уж легкостью. Одно только воспоминание заставляет его мысли смущенно разбежаться, а лицо нагреваться, что не особо продуктивно и не способствует сосредоточенности. Но ему все же приходится начать об этом думать, когда ближе к вечеру первого дня у него заканчиваются все дела, которые он мог бы переделать. Так что Сокджин забирается с ногами на свой диван и начинает размышлять. Очевидно, что Юнги не ждет от него никаких действий, наоборот, он ожидает, что его поступок заставит Сокджина отступить и перестать навязывать свое общество и дружбу. Юнги, наверняка, назвал бы это предупреждением, но Сокджин уверен, что парень бы очень сильно слукавил. Никто не вкладывает в поцелуй столько нежности, если хочет оттолкнуть. Если Сокджин что-то и вынес из общения с Мин Юнги, так это то, что ни лицо, ни слова этого парня никогда не будут такими откровенными, как его прикосновения. Только это Юнги никак не может подделать, только в них Юнги до боли откровенен, даже если совсем этого не хочет. Сокджин крепче сжимает руки и переплетает кривые пальцы, сделав это умозаключение. Он поспешно облизывает пересохшие губы и кивает своим мыслям, стараясь немного абстрагироваться от собственных эмоций, которые сейчас больше мешают, чем помогают ему. И разве, сам тот факт, что Юнги поцеловал его не означает… что у него уже есть определенные чувства к Сокджину? Джин не стал бы целовать человека, который не вызывает у него никакого желания сделать что-то подобное. Не то чтобы это было применимо ко всем людям в мире, но он более чем уверен, что Юнги также не стал бы этого делать. Потому что Юнги, на самом деле, действительно, не такой сложный для понимания, как сам думает. Юнги слишком тщательно отбирает свой круг общения, почти никого не подпускает близко к себе, крайне ценит свое личное пространство и не очень любит тактильное выражение привязанности. Он, определенно, не стал бы целовать кого-либо, не имея чувств к этому человеку. Сокджин вновь задумчиво кивает и скрещивает руки на груди, потому что перед ним встает, пожалуй, самый сложный для анализа момент, который он откладывал как можно дальше в своем сознании. Очевидно, что Сокджин очень ярко отреагировал на этот поцелуй. И очевидно, что тем чувствам, которые он заставил вихрем закружиться в Джине, может быть только одно объяснение. Сокджин уже признал это, потому что есть определенная точка, после которой отрицать очевидное становится совсем уж нелогично. Юнги нравится ему. Действительно, нравится. И хоть эта мысль заставляет Сокджина напряженно закусить губу и сжать руки в кулаки, она все равно теплом оседает в его легких. Она приводит все в нем - душу, сердце, тело и сознание - в волнение, она сбивает ему дыхание, но это… неплохо. Сокджин с удивлением понимает, что это оказывается вовсе не такое уж и плохое ощущение, как он ожидал. Не такое уж и страшное. Он был влюблен прежде, конечно. Но это не всегда был приятный опыт. На самом деле, по большей части, его немногочисленные отношения завершались не самым положительным образом. Это слабое оправдание, Сокджин знает, но это действительно одна из причин, заставляющая его держаться подальше от романтики и всего с ней связанного. Сокджин действительно не любит перемен и очень боится боли. И, возможно, он немного забыл, что любовь приносит с собой не только негативные эмоции и что она, в первую очередь, вызывает подобные сбивающие с ног ощущения, которые и заставляют людей творить несвойственные им поступки. Сокджин позволил себе забыть, что именно делает любовь настолько особенной. Если бы ему просто понравился сам поцелуй, Сокджин бы быстро успокоился и не задавался сейчас вопросом, что ему делать со всем этим. Возможно, он был бы растерян и сбит с толку, но это и далеко не главные чувства, которые Сокджин ощущает со вчерашнего вечера. На самом деле, в основном, он чувствует совершенно другие эмоции, которые не должен, по идее, ощущать. Он должен просто исполнить просьбу Юнги и оставить парня в покое. Но Сокджин очень четко осознает, что не сможет теперь этого сделать. Он не сможет оставить Юнги и притвориться, будто между ними ничего нет. Потому что между ними есть что-то, хотят они оба того или нет. Сокджин нервно усмехается и взлохмачивает волосы на макушке. Кажется, они оба очень плохи в этом. В том, чтобы держаться на расстоянии. Ведь, если быть честным, Сокджин с самого начала только и делал, что искал повод сблизиться с Юнги, а Юнги никогда, на самом деле, не отталкивал его. У них с самого начала не получалось держаться друг от друга подальше, так какой смысл пытаться сейчас, когда уже поздно что-либо исправлять? Сокджину не нравится чувствовать себя беспомощным, не нравится терять контроль над ситуацией, но сейчас, когда он осмеливается до конца быть честным с самим собой, он признает, что, скорее всего, изначально, с того самого дня, как Юнги проявил по отношению к нему немного дружелюбия, Сокджин уже ничего не контролировал. Возможно, у него с самого начала не было выбора. Возможно, он был обречен полюбить этого человека, как только впервые увидел его улыбку. Возможно, это даже пугает Сокджина не так сильно, как должно. Возможно, его даже не слишком волнует в это мгновение, что его чувства могут исчезнуть и развеяться в один день, как аромат дорогого парфюма, как воспоминание из далекого детства, что забывается и медленно стирается из памяти, как бы сильно ты ни пытался его сохранить. Возможно, Сокджин даже хочет, чтобы Юнги стал неотъемлемой частью его воспоминаний. Возможно, Сокджину начинает казаться, что лучше у него останутся хотя бы воспоминания, если ничего не получится, чем вообще не иметь этого человека в своей жизни.***
Обычно Сокджин придерживается определенной последовательности действий, когда собирается по утрам на работу. Однако в этот день он совершает все утренние процедуры автоматически, все еще мыслями пребывая в собственных размышлениях. Поэтому он тратит минут двадцать только на то, чтобы умыться, и еще больше на то, чтобы одеться. Он минут пять безрезультатно пытается завязать узел галстука, глядя на свое отражение в широком зеркале, пока не замирает, пораженной простой мыслью. Точно. Юнги так и не вернул ему тот самый галстук. Сокджин судорожно выдыхает и стягивает темно-зеленую удавку с шеи. Теперь у него слишком трясутся пальцы, чтобы он мог ее завязать. Так что нет ничего удивительного в том, что Сокджин опаздывает и понимает это, только выбегая из вагона метро на своей остановке. Поэтому остаток пути до компании он преодолевает бегом, то и дело нервно поглядывая на свои наручные часы. Он залетает в здание офиса, поспешно проходит через турникеты и бежит к кабине лифта, чьи двери как раз начинают закрываться. - Придержите двери, пожалуйста, - вскрикивает Сокджин, подбегая к лифту, и на самом деле он не ждет, что это действительно сработает, поэтому удивленно моргает, когда двери замирают и через мгновение послушно начинают разъезжаться перед ним. А затем он судорожно выдыхает, когда видит перед собой Юнги, зажимающего одну из кнопок на панели лифта. Юнги также выглядит удивленным, глаза его расширяются, а рот приоткрывается, будто он хочет что-то сказать. Но он ничего не говорит, и уже через секунду спустя лицо его вновь превращается в слишком хорошо знакомую Сокджину спокойную и невозмутимую маску, скрывающую все его эмоции. Юнги не выглядит иначе, вовсе нет, разве что сегодня на нем строгая темная рубашка, вместо привычной белой, и такая же черная кожаная куртка, в которой он совсем не похож на офисного работника. Честно говоря, Сокджин отчего-то очень сбит с толку его внешним видом. Возможно, потому что Юнги выглядит… горячо. И такая одежда только сильнее это подчеркивает. Сокджин ощущает, как эта мысль обдувает удушливым жаром его шею. - Ты заходишь? – спрашивает Юнги, склонив голову набок, после нескольких долгих мгновений, на протяжении которых Сокджин просто стоит на месте, не двигаясь. Джин вздрагивает и невольно краснеет еще сильнее, когда понимает, что просто пялился все это время. Он даже не заметил, что вообще делает это. Он поспешно и дергано кивает и заходит в лифт, становясь примерно в шаге от парня и пытаясь не слишком очевидно и часто на него поглядывать. Получается не очень. Они не виделись с Юнги всего два дня, а такое ощущение, что как минимум недели. Сокджин не ожидал, что встретит Юнги так быстро, поэтому мысленно паникует, он так и не определился как себя вести с парнем, не знает, что ему сказать… он просто не готов к этой встрече. И истерично стучащее в груди сердце вот вообще никак не помогает ему собраться с мыслями. Сокджин медленно выдыхает и краем глаза наблюдает за Юнги, который чуть хмурится, закусывает губу и нажимает на кнопку на панели с цифрой их общего этажа. Двери лифта закрываются, оставляя их наедине в закрытом пространстве, и наполняя и без того густой и наэлектризованный воздух между ними еще большей неловкостью. Сокджин сжимает руки в кулаки, потому что ощущает, как прошивает дрожью его пальцы. Он вздрагивает, когда слышит, как тяжело вздыхает рядом с ним Юнги, и тут же поворачивается в его сторону. Парень нерешительно кусает нижнюю губу, и это действие еще больше отвлекает Сокджина, на самом деле. - Я должен извиниться перед тобой, Сокджин-ши, - немного сдавленно произносит Юнги, глядя прямо перед собой и не поворачиваясь в его сторону. Сокджин удивленно поднимает брови. Честно говоря, он удивлен, что Юнги вообще с ним заговорил, после того, как сам просил Джина держаться подальше. – Я не должен был целовать тебя, это было неуместно, - заканчивает Юнги уже спокойнее, однако он все продолжает кусать губу, и Сокджину просто хочется, чтобы он прекратил, наконец, уже это делать и дал Джину возможность сосредоточиться на чем-то, что не являлось бы его губами. Эти слова заставляют руки Сокджина сжаться сильнее, заставляют странное темное чувство сдавить его сердце, заставляют его судорожно сглотнуть противный ком, что встает посреди горла. Это отвратительное чувство, которое Сокджину не нравится, оно очень похоже на то, что чувствуешь после отказа. Словно Юнги только что сказал ему не рассчитывать ни на что, хотя очевидно - это не то, что парень имел в виду. Юнги просто чувствует себя виноватым, и понимание этого нисколько не успокаивает Джина. - Ты не хотел этого делать? – спрашивает Сокджин, и не узнает собственный голос. Он будто чужой, неестественный и глухой. Словно звуки теряются где-то по дороге от его легких к губам. Но Сокджин игнорирует это, больше занятый попытками расшифровать выражение лица Юнги, понять, о чем он думает и что чувствует, потому что только это на самом деле имеет значение в данную секунду. Юнги впервые за весь этот короткий разговор смотрит на Сокджина и заглядывает ему в глаза. Его брови чуть растерянно приподнимаются, но взгляд становится привычно пристальным. Сокджин скучал по нему, этого пытающемуся прочитать тебя взгляду. Юнги сглатывает и медленно, настороженно качает головой. - Это не важно… - начинает он, но Сокджин резко всплескивает руками и нетерпеливо хмурится. Джину кажется, что в это мгновение в его венах плещется раскаленная лава, но и на это он совершенно не обращает внимание. - Нет, Юнги, это важно. Мне это важно, - упрямо произносит он, невольно от волнения похлопывая себя по груди. Юнги изумленно смотрит на него и моргает несколько раз, явно пытаясь понять мотивы Сокджина, но терпя в этом неудачу. Лифт останавливается на одном из этажей и медленно открывает свои двери. Сокджин раздраженно цыкает себе под нос и поспешно нажимает на кнопку закрытия дверей на панели. Он отчетливо слышит удивленные и возмущенные вздохи людей, перед которыми поспешно смыкаются двери, но смотрит только в расширившиеся глаза Юнги, которые начинают нерешительно и тускло поблескивать в свете единственной в кабине лампочки. Несколько секунд проходят в изумленной тишине, которая заставляет Сокджина смущенно покраснеть, настолько сильно, что ему мгновенно становится жарко в собственном пальто. Юнги не двигается и просто смотрит на Джина своими темными расширившимися глазами, и это тоже заставляет Сокджина нервничать все сильнее с каждой секундой. - Я хотел этого, - выдыхает Юнги, Сокджину с трудом удается расслышать его, настолько тихо он это произносит, но когда эти слова все же доходят до сознания Джина, он ощущает, как у него самого перехватывает дыхание. Он поспешно облизывает губы и кивает, не совсем понимая зачем, это просто бездумное, автоматическое движение, которое выдает его взволнованный мозг. - Тогда тебе не за что извиняться, Юнги, - говорит он, стараясь напустить на себя невозмутимый вид. Он уверен, что у него ничего не выходит, хотя бы потому что чувствует, как сильно горят его уши, но он все равно старается не подавать виду, будто эти слова смущают его, даже если совершенно очевидно, что именно это с ним и происходит. Юнги молчит несколько мгновений, и это очень задумчивое и неопределенное молчание. - Тебя не было на работе два дня, поэтому я подумал, что мне есть за что извиняться, - медленно проговаривает Юнги, и Сокджин удивленно поворачивается к нему и, конечно же, сразу же сталкивается с внимательным и изучающим взглядом темных глаз. Это знакомый взгляд, который Юнги использует, когда пытается прочитать Сокджина, и он невольно чуть успокаивает разволновавшееся сердце Джина, несмотря на то, что обычно такое пристальное внимание только сильнее его смущает. Но не тогда, когда это Юнги. - Это не… - бормочет Сокджин, теряясь в этих глазах. Он сглатывает и чуть морщится. – Не только из-за тебя. Я… - он не успевает закончить, потому что именно в этот момент лифт останавливается на их этаже. Сокджин поджимает губы, недовольный сам собой и лифтом, который едет так быстро по какой-то совершенно непонятной причине. - Вот как, - медленно качает головой Юнги, уголки его губ неожиданно чуть приподнимаются в знакомой усмешке, однако на этот раз Сокджину она кажется совсем неестественной. – Тебе не стоит разбрасываться такими словами, Сокджин-ши. Потому что я могу неправильно их истолковать, - произносит он невозмутимо, отрывисто кивает Сокджину головой и поспешно выходит из лифта, оставляя Джин растерянно стоять, приоткрыв рот. Сокджин с трудом выдыхает, крепче стискивает ручку своего рабочего портфеля и тоже выходит из кабины. Он останавливается и смотрит вслед удаляющему в противоположную от него сторону парню. Сокджин закусывает губу, все еще чувствуя смятение и дрожь во всем теле, затем вздрагивает, словно, очнувшись от своих мыслей, резко поводит плечами и направляется в свой отдел, потому что все еще опаздывает.***
Чонгук едва ли не бросается на него с объятиями, когда Сокджин переступает порог отдела, а Чимин радостно взвизгивает и, надув губы, капризно жалует, насколько же было скучно и плохо без Сокджина на работе. Чонгук, глядя на старшего большими щенячьими глазами, подносит ему документы, которые проработал за Джина. Сокджин удивленно пролистывает бумаги, его губы невольно растягиваются в широкую улыбку, которую он не может сдержать. - Йаа, я ведь даже не просил тебя об этом, Чонгук-и, - неверяще тянет он, что заставляет щеки паренька вспыхнуть смущенным румянцем. Чонгук неловко растирает шею, но он явно доволен тем, что смог порадовать своего хена. – Господи, дети в наше время так быстро растут. Ты стал уже таким взрослым, Гук-а, - смахивая несуществующие слезы, драматично восклицает Сокджин. Чонгук чуть надувается и легонько хлопает улыбающегося Джина по плечу. - Достаточно просто сказать спасибо и накормить меня обедом, хен, - бурчит он смущенно себе под нос. Сокджин громко ахает, Чимин за соседним столом довольно хихикает. - Йаа, меня не было всего два дня, и ты уже стал таким прагматичным! – с горечью и притворным ужасом произносит Джин, он поспешно поворачивается к Чимину, который тут же делает невинные и непонимающие глаза. Сокджин подозрительно щурится. – Ты испортил мне ребенка, Чимин-а. - Почему чуть что, так виноват сразу я, хен? – возмущенно машет руками парень и очаровательно надувает щеки, потому что, конечно же, знает, как мило это выглядит со стороны. И когда эти демонята успели так распуститься? Сокджин с сожалением качает головой, сдаваясь. Возможно, как и Намджун, он слишком мягкий со своими подчиненными. - Оппа, - Сокджин вздрагивает, когда Мунбёль, которая садится за свой рабочий стол напротив него, демонстративно стучит маленьким кулачком по столешнице его стола. Джин приветливо улыбается ей, на что девушка по-доброму хмыкает. – Намджун-ши просил передать, что тебе нужно зайти к нему. Сокджин удивленно поднимает брови. Он ведь только и успел, что сесть за свой стол. Если бы Намджун хотел просто поздороваться и узнать, как у Сокджина дела, он просто сам к нему подошел бы, им нет нужды говорить о чем-то таком банальном наедине. Джин видит, как заинтересованно переглядываются Чимин и Чонгук поверх его головы, тяжело вздыхает, стягивает свое пальто и встает на ноги. - Так что там насчет обеда, хен? – невинно спрашивает Чонгук, очаровательно хлопая глазами. Определенно, приемчик, которому он научился от Чимина. Сокджин усмехается и легко поводит плечами. - Хорошо, будет тебе бесплатный обед, Гук-а, - Чонгук расплывается в радостной улыбке, которая так сильно делает его похожим на крольчонка. – Только после того, как продублируешь эти документы в электронном виде. Раз уж помогаешь, так помогай до конца, Чонгук-и, - улыбается ему Сокджин, когда младший расстроено стонет, запрокинув голову. - Ну, хееен, - ноет он, но Сокджин лишь невозмутимо похлопывает его по плечу и идет к кабинету Намджуна. Он отрывисто стучит, ждет несколько секунд и быстро распахивает дверь. - Вхо… - начинает Намджун, отрываясь от компьютера. Когда он видит на пороге Сокджина, он улыбается, показывая свои очаровательные ямочки. - Почти, Джун-а, почти. Может, когда-нибудь ты и сможешь меня одолеть, - хвалит его Сокджин, показывая большой палец. Друг лишь закатывает глаза на это и машет рукой на кресло напротив себя, приглашая старшего сесть. - Хен, ты как? Уверен, что уже выздоровел? – чуть обеспокоенно нахмурившись, спрашивает Намджун, придвигаясь ближе. Сокджин улыбается ему и усаживается в кресло. Кабинет Намджуна бесспорно маленький, но вот кресло в нем отменное, хоть какой-то плюс от руководящей должности. - Все хорошо, Джун-а, не волнуйся. У тебя куча других дел, о которых стоит переживать, - небрежно отмахивается Сокджин и поспешно складывает локти на подлокотники, всем видом показывая, что более чем готов слушать. – Но ты же не об этом хотел поговорить, верно? Намджун усмехается и кивает, глаза его начинают довольно поблескивать, так что Сокджин догадывается, о чем бы ни пошла речь, это явно будет что-то хорошее. Не то чтобы Джин волновался, но это понимание развеивает все сомнения и позволяет ему полностью расслабиться. - На самом деле, да. Хен, у меня есть новость для тебя, - Намджун нетерпеливо постукивает ладонями по своему столу, изображая барабанную дробь. Сокджин лишь изумленно моргает, глядя на это, потому что друг выглядит до странности взбудораженным. – Это еще не точно, но… Помнишь, я говорил про твой последний проект, что, если начальству понравится, как именно ты его курировал, тебя ждет повышение? – Сокджин осторожно и медленно кивает на это. Улыбка Намджуна подозрительно становится шире. - Я разговаривал с директором Кан, и он действительно впечатлен. Тебя повысят, хен! - радостно восклицает Намджун. Сокджин моргает уже чаще, пытаясь переварить эту информацию. Он хмурится. Намджун сейчас говорит про проект, который он вел до проекта Юнги? Сокджин даже не помнит, как сдал по нему последние отчеты. Это был самый обычный, неинтересный проект, в котором не было ничего выдающегося, что могло бы как-то показать способности Сокджина. Что там могло впечатлить? И да, Сокджин убил на него несколько месяцев и кучу нервов, потому что он вышел действительно хлопотным, но, приступив к работе над проектом Юнги, Сокджин, честно говоря, вообще забыл о предыдущей своей работе. Как и о том разговоре с Намджуном. Поэтому сейчас эта новость приводят его в состояние крайней растерянности и нервозности. - Джун-а, погоди-погоди, - поднимает руку в воздух Сокджин, пытаясь поумерить энтузиазм друга. Сокджин хмурится сильнее и качает головой. – Как же… у меня же сейчас важный проект… я не могу оставить его, - поспешно произносит он, мысли в его голове начинают беспорядочно и испуганно скакать. – И разве… Руководящая должность же освобождается в филиале в Кванджу, верно? - Эм… да, это офис в Кванджу, но это не повлияет на твою зарплату и статус, - немного озадаченно отвечает Намджун, внимательно следя за реакцией Джина, которой он явно удивлен. Он точно ожидал немного больше воодушевления. – А что касается нынешнего проекта… ты ведь уже закончил большую часть, можно будет поручить Чимину или Мунбёль довести все до конца, не думаю, что с этим возникнут какие-то проблемы. Сокджин чувствует, как сами собой сжимаются его руки в кулаки, он поджимает губы и поспешно отворачивается от друга. У Сокджина есть с этим проблемы. Большие проблемы. Определенно, Джин не такой уж и амбициозный по натуре человек. Он не был таким в детстве и со временем это не сильно изменилось. На самом деле, ему никогда не нужно было много для того, чтобы быть довольным. Его нынешняя жизнь достаточно комфортна для него, но главная причина, по которой его так сильно напрягает эта новость – расстояние. В Сеуле его друзья, его жизнь. В Сеуле Юнги. Сокджин судорожно вздыхает, когда эта простая мысль пронзает его. Он действительно хочет, чтобы Мин Юнги был в его жизни, и одна мысль, что этого человека не будет рядом, делает Сокджину по-настоящему больно, она выкручивает ему душу, и это отвратительное ощущение, которое Сокджин не хочет больше переживать. Кажется, Мин Юнги, в самом деле, нужен ему. Не то чтобы Сокджин сомневался, просто теперь этот простой факт так отчетливо встает у него перед глазами, что Джину остается только признать его. Он может выдержать разлуку с друзьями, может сменить место жительства, переехать в другой город и начать там все с нуля. Сокджин может сделать это. Он ведь уже прошел через подобное, когда переехал в Сеул, так что он определенно справится и в этот раз. Но Сокджин чувствует, что не хочет потерять возможность пересекаться ненароком с Юнги в общем коридоре, видеть его лицо, заглядывая тайком в соседний отдел, говорить с ним, даже если просто по рабочим вопросам, слышать его низкий и хрипловатый по утрам и чуть более живой и насмешливый в середине дня голос, наблюдать, как ярко загораются темные и обычно спокойные глаза Юнги, когда он начинает говорить о чем-то, что ему действительно интересно. Сокджин не хочет потерять возможность быть с этим человеком, теперь, когда он почти уверен, что она у него есть. Это было бы просто… глупо. Потому что Сокджину могут вновь когда-нибудь предложить повышение, но, зная Юнги, очевидно, что другого шанса с этим парнем у Джина не будет. И… Сокджин понимает, что и не хочет другого шанса. Ему нужен именно этот. - Хен, все в порядке? – хмурится Намджун, внимательно наблюдая за метаморфозами на лице старшего. Сокджин встряхивается и поспешно качает головой. - Намджун-а, спасибо тебе за такую возможность, но я откажусь от этого повышения, - твердо и решительно произносит он, Намджун вопросительно поднимает брови, на лице его отражается растерянность. – Это не то, что мне сейчас нужно, Джун-а. - Ты уверен, хен? – с сомнением спрашивает друг. – Такие предложения не каждый день получаешь. Лучше все обдумать, как следует, хен, - все же пытается он воззвать к благоразумию друга, но Сокджин просто упрямо поджимает губы, и Намджун медленно выдыхает, сдаваясь. Он достаточно хорошо знает своего хена, чтобы понимать, когда есть смысл пытаться убедить его, а когда не стоит даже начинать. – Ладно, если ты уже принял решение, я точно не смогу тебя переубедить. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, хен, вот и все, - немного грустно произносит он, участливо глядя Сокджину в глаза. Джин ободряюще улыбается ему. - Все в порядке, Джун-а. Честно, - заверяет он, а затем улыбается еще шире. – Я же знаю, что ты и сам не хочешь, чтобы я уезжал. Не можешь же ты лишить свой отдел моего выдающегося личика, - Сокджин демонстративно проводит пальцами по подбородку и принимает эффектную позу, Намджун невольно усмехается и качает головой. - Конечно, хен. Это была бы трагедия для всех нас, - кивает друг, он все еще выглядит немного обеспокоенным, но хмурые складки на его лбу уже разглаживаются, что, Сокджин знает, является хорошим знаком. Намджун переживет это. Побеспокоится, но переживет, если Сокджин покажет ему, что действительно уверен в этом решении. Если Сокджин покажет, что ни капельки о нем не жалеет, Намджун быстро успокоится. Сокджин выходит из кабинета начальника, садится за свой стол и несколько минут просто бессмысленно смотрит пустым взглядом прямо перед собой, не слыша расспросов Чимина. Единственное, что Сокджин в состоянии слышать – неровный стук собственного сердца и дрейфующие по зацикленному кругу мысли, что эхом отдаются в его голове. Это может показаться хвастовством, но у Сокджина действительно никогда прежде не возникало необходимости объясняться перед кем-либо в своих чувствах. Это ему всегда признавались. Поэтому сейчас Джин понятия не имеет, с чего ему начать. Но, кажется, если он не сделает этого в ближайшее время, Сокджина просто разорвет на атомы. Он глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, нервно взлохмачивает волосы и берет в руки телефон. Пальцы его дрожат, поэтому он часто нажимает не на те кнопки, пока печатает, но он упрямо стирает неверные буквы и продолжает писать, потому что все в нем буквально кричит от волнения и нетерпения. На короткое мгновение Сокджин представил, что может случиться, если он не сможет видеть Юнги, и это не понравилось Джину настолько, что теперь ему необходимо встретиться с парнем, чтобы успокоиться и убедиться - Юнги действительно находится всего лишь в одном коридоре от него. И он может быть еще ближе, если только Сокджин рискнет и сделает пару шагов к нему. «Юнги, мне нужно поговорить с тобой. Это очень срочно» Это простое сообщение, но на его написание у Сокджина уходит добрых несколько минут. Он взволнованно кусает губу, пока прожигает экран своего телефона взглядом в ожидании ответа. Он знает, что Юнги обычно настолько погружен в работу, что не замечает ничего вокруг, поэтому может и не обратить внимания на оповещение. Так что нет смысла ждать, Юнги, скорее всего, прочитает сообщение только к вечеру, но Сокджин все равно не может отвести глаз от экрана. Словно это каким-то образом сможет заставить Юнги взять свой мобильный в руки. И, невероятно, но, кажется, это работает, потому что спустя несколько долгих мгновений, Сокджин действительно видит, что его сообщение оказывается прочитанным. Он судорожно сглатывает и крепче сжимает корпус телефона. Его руки трясутся, а сам он нервно закусывает губу, пока ждет ответа. «Сейчас начало рабочего дня, Сокджин-ши» Приходит простой ответ, и Сокджин слышит, как начинает часто постукивать ногой по полу от волнения. Ему кажется, что он просто не сможет высидеть ни секунды больше на одном месте, в его теле слишком много энергии, которая так и просится наружу. «Я жду тебя в конференц-зале» Отсылает Сокджин и резко встает из-за стола, засовывая в карман брюк телефон. Он не ждет ответа, и заставляет себя не читать его, когда его мобильный вибрацией оповещает о приходе нового сообщения. Возможно, если Сокджин не станет отвечать, Юнги придет хотя бы только ради того, чтобы лично послать Джина на все четыре стороны. Сейчас самое важное – вытащить Юнги на очную ставку. А потом… Потом Сокджин может действовать по обстоятельствам. Идеальный план. Самый лучший из всех, что Сокджин составлял. Чимин удивленно подпрыгивает рядом с ним, когда Сокджин с грохотом отодвигает свое кресло, и смотрит на старшего чуть расширившимися глазами. Даже Мунбёль поднимает голову и с вопросом во взгляде поглядывает на Сокджина, который чувствует, как наливаются теплом кончики его ушей от такого пристального внимания к своей персоне. - Ты чего, хен? – изумленно спрашивает Чимин. Сокджин неопределенно взмахивает рукой в воздухе и чуть морщится. - Я… Мне нужно отойти. Если что скажешь, что я в архиве, - бросает он, на что Чимин явно собирается что-то сказать, но Сокджин уже не слушает его, буквально выбегая из отдела. В любое другое время Сокджин придумал бы более правдоподобное оправдание, которое не вызвало бы у окружающих вопросов, но сейчас он слишком сосредоточен на предстоящем разговоре, чтобы быть в состоянии думать.***
Только оказавшись перед дверьми конференц-зала, Сокджин понимает, что даже не подумал о том, свободно ли помещение в это время или нет, однако ему везет, и когда он открывает дверь и поспешно заглядывает внутрь, он видит, что комната действительно пуста. Он с некоторым облегчением выдыхает и заходит, было бы крайне неловко врываться прямо посреди какого-нибудь совещания. Сокджин и без того нервничает так, что у него мелко подрагивают пальцы, ему совсем не нужны лишние волнения. Сокджин садится в одно из офисных кресел за длинным столом, лицом к единственной двери в комнате, чтобы сразу заметить, если кто-то зайдет. Он медленно с присвистом выдыхает, стараясь утихомирить громко и быстро стучащее в груди сердце, нервно заламывает и без того кривые пальцы и до боли закусывает нижнюю губу. Честно говоря, он не знает, что ему делать и говорить. И в это мгновение он как никогда не уверен в том, что собирается предпринять. На самом деле, это очень странное и будоражащее чувство, очень напоминающее то, что Сокджин переживал в подростковом возрасте, когда впервые пытался пригласить понравившуюся девушку на свидание. Однако, в этот раз Сокджин волнуется даже больше, хотя сейчас у него есть вполне себе весомые причины рассчитывать на взаимность. Есть же? Сокджину хочется думать, что он правильно читает все сигналы, хотя, так как дело касается Мин Юнги, все может быть. У этот парня очень хорошо получается переворачивать у Сокджина все сложившиеся о нем представления. И Джин пытается взять себя в руки и успокоиться, но сомнения и тревога ядовитыми змеями оплетают его душу, отравляя ее неуверенностью и волнением, от которого внутренности Сокджина сводит судорогой. С каких пор говорить о своих чувствах стало так страшно? Сокджин всегда был не особо хорош в этом, но сейчас подобное кажется совсем уж невыполнимой задачей. Словно ему необходимо наживую вскрыть себе грудную клетку и обнажить свое испуганное, но упрямое сердце, протянув его Юнги и показав, как часто и отчаянно оно бьется при мысли о нем. И, возможно, эта аналогия не так уж далека от истины, как может показаться. Может, только так Юнги сможет поверить ему, ведь будь Сокджин на его месте, он не смог бы так просто уверовать, что кто-то ни с того ни с сего проникся романтическим интересом к нему. Конечно, это произошло не так уж внезапно, но откуда Юнги это знать? Сокджин сам не до конца себя понимает и единственное, что он знает точно – он не хочет, чтобы Юнги не было в его жизни. И как ему донести эту мысль до ее непосредственного адресата? Сокджин испуганно подпрыгивает, когда неожиданно слышит звук открывающейся двери, он хватается за сердце и глубоко дышит, глядя на стоящего на пороге Юнги расширившимися и испуганными глазами. Юнги, уже без кожаной куртки на плечах, хмурится и пристально и немного настороженно смотрит на Джина. Сокджин судорожно сглатывает и приказывает себе начать уже дышать, а заодно перестать так пялиться на предплечья, которые парень обнажил, закатав рукава. Ну и что с того, что черный цвет рубашки только подчеркивает бледность кожи Юнги? Это совсем не то, на чем Сокджин должен сейчас сосредоточиться. Он тут признаваться вообще-то собрался. Сокджин поспешно подбирается и выпрямляется в кресле, стараясь изобразить на лице что-то помимо волнения и паники. Судя по тому, как вопросительно склоняет голову набок Юнги, получается у него не очень. - Юнги… ты… ты пришел, - произносит Сокджин нервно улыбаясь и крепче переплетая пальцы между собой. Юнги медленно моргает, внимательно наблюдая за ним, однако спустя мгновение или два взгляд его становится чуть мягче, не таким настороженным и отстраненным, каким был, когда Юнги только открыл дверь. И это невольно заставляет Сокджина с некоторым облегчением выдохнуть. Это ведь неплохо? То, что выражение лица Юнги становится теплее и уже не так сильно напоминает ту невозмутимую и безликую маску, которую Сокджин так ненавидит. Это же хороший знак? - Оу, похоже, что-то действительно случилось. Я думал, что ты хочешь обсудить что-то по работе или просто прикалываешься, - говорит Юнги негромко и неторопливо заходит в комнату и подходит к столу. Он выдвигает кресло рядом с Джином, усаживается на него, опирается локтями на подлокотники и вперивает выжидающий взгляд в старшего, всем видом показывая, что готов слушать. Сокджин поспешно облизывает губы и невольно отводит взгляд в сторону, тяжело собраться с мыслями, когда Юнги так прямо на него смотрит. Это немного сбивает с толку. - Хен, - Сокджин невольно вздрагивает, когда слышит это обращение и поспешно переводит взгляд на Юнги. Юнги и прежде называл его так, но, кажется, это первый раз, когда это слово не вырывается из него неосознанно, когда он произносит его специально, словно зная, что это поможет Сокджину немного успокоиться и расслабиться. Словно зная, что эти звуки теплым эхом растекаются в душе Сокджина, будто понимая, как много для Джина значит это своеобразное подтверждение их близости. И Сокджин уверен, что Юнги, на самом деле, это знает. Определенно, знает. Не может не знать. – Я не против сидеть здесь весь день, но только при условии, что ты сам будешь объяснять Хоби, где я провел рабочие часы. И кофе. Ты должен будешь мне кофе, мое время стоит дорого, - произносит Юнги, чуть приподнимая уголки губ в такой знакомой полуусмешке, которая заставляет сердце Сокджина подпрыгнуть в груди. Джин с трудом сглатывает и нервно усмехается, он так давно не видел этого выражения на лице Юнги, что оно невольно завораживает его. - Если я скуплю для тебя весь кофе в округе, ты останешься со мной? – спрашивает он, и Сокджин, в действительности, сам не знает серьезно он или нет. Возможно, он мог бы это сделать. Говорят, люди способны на всякие глупости ради тех, кто им нравится, и прежде Сокджин не мог до конца понять, почему, но сейчас… Сейчас он с некоторым удивлением обнаруживает, что вполне себе понимает и вполне себе готов на что-то подобное. Глаза Юнги на мгновение расширяются, в них мелькает то самое знакомое и неуловимое выражение, что тут же исчезает, скрываясь в темноте его зрачков. Сокджину вновь хочется поймать его, и он отстраненно думает о том, что рано или поздно у него обязательно это получится. И даже если и не сегодня, он вполне готов потратить на это занятие дни, недели и месяцы. Ему действительно хочется разгадать загадку, что стоит за этим выражением. - Хмм, я стою гораздо больше, Сокджин-ши, - невозмутимо пожимает плечами Юнги, откидываясь на спинку кресла и выразительно поднимая бровь, и в это мгновение Сокджин более чем согласен с ним. Юнги действительно нельзя подкупить каким-то там кофе. – О чем ты хотел поговорить? – неожиданно переходит парень к сути, заставляя Сокджина поджать губы и вновь напрячься. Он не знает, как это возможно, что присутствие Юнги одновременно и будоражит его и невольно успокаивает. Это такое странное и противоречивое ощущение, напоминающее поездку на американских горках, которые Сокджин ненавидит. – Если это связано с нашим утренним разговором… - начинает Юнги, закусывая губу и отводя взгляд. Это едва уловимое изменение, но Сокджин замечает, как Юнги чуть морщится, словно недовольный собой и этими словами, словно уже жалея, что произнес их вслух. - Да, - Сокджин произносит это настолько громко и поспешно, что сам себя пугает. Он кривится и неловко поглядывает на растеряно моргающего Юнги. Сокджин смущенно проводит рукой по покрасневшей шее и глубоко вздыхает, на мгновение закрывая глаза. Ему просто нужно немного успокоиться. – Мы… мы ведь не договорили. Ты сказал, что можешь неправильно истолковать мои слова. Но что если… что если ты понимаешь все правильно? – осторожно произносит Сокджин, затаив дыхание и внимательно наблюдая за реакцией Юнги. Сначала ничего особенного не происходит, и лицо Юнги никак не меняется, затем спустя несколько секунд он чуть хмурится и склоняет голову набок, словно молча спрашивая, верно ли все расслышал. И только после этого его невозмутимая маска дает трещину, медленно начиная рассыпаться и обнажая его настоящие эмоции, скрытые под ней. Глаза Юнги расширяются и в них появляются, пока еще тусклые и неверящие, но уже такие красивые огоньки, которые мгновенно оживляют все его лицо. Юнги поспешно облизывает нижнюю губу, часто моргает, сжимает ладони вместе и немного придвигается к Сокджину ближе. - Я… - начинает он сдавленным голосом, но замолкает, резко качает головой и хмурится. – Хен, что именно ты имеешь в виду? Скажи мне точно, - настойчиво просит он, и Сокджин отчетливо слышит, как подрагивает голос парня, и это… делает что-то очень странное с сердцем Сокджина. Кажется, Джина каждый раз застает врасплох, когда это с ним происходит, хотя, казалось бы, он должен был бы уже привыкнуть, что что-то подобное постоянно происходит с ним в присутствии Юнги. - Что если я тоже больше не хочу, чтобы ты был мне другом, Юнги? Что если я хочу, чтобы ты влюбился в меня? Что мне тогда с этим делать? – выдыхает Сокджин, и он почти не дышит, когда произносит это, слишком поглощенный глазами Юнги, которые начинают лихорадочно и ярко поблескивать. Юнги молчит и просто смотрит на Сокджина и возможно в любое другое время этот прямой взгляд, пытающийся прочитать мысли, смутил бы его, но Джин ничего не видит, кроме его темных глаз, так что ему немного не до того. Он изо всех сил пытается не утонуть и не задохнуться, глядя в них, так что у него есть дела посущественней, чем такие мелочи как волнение и смущение. Он тут буквально за жизнь борется. - Это… Это тебе решать, хен, - наконец, произносит Юнги, он тяжело сглатывает, но так и не отводит взгляда, наоборот, только внимательнее скользит глазами по лицу Сокджина. Джин чувствует, как под этим взором нагревается его кожа, но все равно не может заставить себя даже просто моргнуть. – Если ты в этом уверен – только тебе решать, что делать дальше. Сокджин с трудом сглатывает. Он ждал вопросов, приготовился столкнуться с неверием, но когда Мин Юнги вообще делал что-то, чего Сокджин от него ожидает? Конечно же, в такой ситуации Юнги просто принимает подобное признание, будто в нем нет ничего удивительного, будто это нормально. Возможно, так оно и есть, Сокджин на самом деле уже мало что понимает в этом мире и не уверен, что вообще что-либо понимал прежде. Юнги наглядно показал ему, как сильно Сокджин может заблуждаться в вещах, которые Джин считал непреложной истиной. - Значит, я могу делать все, что захочу? – спрашивает Сокджин, опуская глаза на губы напротив, которые едва заметно дергаются на мгновение. Сокджин ощущает, как в его животе пружиной скручивается целый клубок эмоций, которым он не может дать точного названия, да это и не важно сейчас. Ничего не важно, на самом деле. - Ну, попробуй, - хмыкает Юнги, и его хриплый голос посылает целый табун ледяных мурашек по позвоночнику Сокджина, что создает такой странный контраст с его горящим изнутри телом. Сокджин двигается будто автоматически, не совсем отдавая себе отчета в том, что вообще делает это. Он медленно придвигается к Юнги почти вплотную и застывает в неудобной позе, просто для того, чтобы рассмотреть вблизи эти ярко блестящие глаза, зрачки в которых становятся шире, этот бледный румянец, что окрашивает фарфоровые щеки. Сокджин заворожен открывшимся ему зрелищем, а еще он ловит рваный и судорожный выдох, что срывается с губ Юнги, что делает совсем уж непотребные вещи с его сердцем. Сокджину кажется, что Юнги не имеет права делать с ним это, ни у кого не должно быть такой власти над другим человеком. Это может быть честно только в том случае, если Сокджин имеет такую же власть над сердцем Юнги. Только в таком случае Сокджин может согласиться терпеть что-то подобное. - Ты не можешь потом передумать, хен, - выдыхает Юнги, на его лице мелькает уже знакомая Сокджину уязвимость, которую Джину отчаянно хочется стереть. – Для меня уже не будет пути назад. - Не для тебя одного, - отвечает Сокджин, его пальцы дрожат, когда он аккуратно, на пробу прикасается к шее Юнги, который чуть вздрагивает под этим прикосновением, а затем поспешно замирает, словно испугавшись, что Джин одернет руку. Сокджин не смог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь. Кожа Юнги теплая, и это не какое-то новое открытие, но Сокджин все равно плавится изнутри, когда осознает это, словно тепло Юнги нагревает его кровь, и, может, так оно и есть, Джин совсем не удивится, окажись это правдой. Ведь все мысли из его головы каким-то волшебным образом умудряются испариться, образуя сжатый вакуум, так что Сокджин поверил бы сейчас, что и такой эффект Юнги может на него оказывать. Сокджин упускает то самое мгновение, когда подается вперед, упускает ту самую секунду, когда оказывается слишком близко, но он так отчетливо улавливает удивленный выдох Юнги, что опаляет губы Сокджина за мгновение до поцелуя, что только в этот момент действительно понимает – он действительно собирается поцеловать Юнги. Кажется, это единственное, что он может сейчас сделать. Кажется, это единственное, что он хочет сделать. И этот поцелуй не похож на предыдущий. Сокджин не может осознать, когда он начинается или когда кончается, потому что он вышибает из легких Джина весь воздух, растворяет все мысли, что еще порхали на задворках его сознания, оставляя только голые, обнаженные ощущения, только ток, прошивающий кончики его пальцев, только тепло разливающееся по его венам, только сердцебиение, эхом отдающееся в ушах, только отрывистое, неровное и сбившееся дыхание Юнги, которое Сокджин срывает с его губ, чтобы оно жаром осело в его собственных легких. И Сокджин просто хочет, чтобы это никогда не прекращалось, чтобы это мгновение длилось всю его жизнь. Это всего лишь поцелуй, но, кажется, именно он меняет абсолютно все. Он все окончательно расставляет по своим местам. Сокджин краем сознания чувствует, как пальцы Юнги охватывают его запястье и успокаивающе проходятся по его костяшкам, вырывая у Джина неосознанный выдох. Сокджин чуть отстраняется и настороженно смотрит в глаза Юнги, пытаясь прочесть в них ответы на все свои вопросы, развеять все тревоги, что на мгновение накрывают его с головой. Глаза Юнги чуть затуманены, он часто моргает и поспешно облизывает покрасневшие губы, что заставляет и без того горящее огнем лицо Сокджина налиться еще большим жаром. - А теперь ты согласишься поужинать со мной, Юнги-я? – сдавленно произносит он, с удовольствием наблюдая, как весело загораются глаза Юнги, а губы его растягивает искренняя и широкая улыбка. Юнги смеется своим тихим, но теплым смехом, от которого все его тело трясется, и Сокджин чувствует, как сам невольно мягко улыбается, глядя на него, ощущая, как свободно расправляются его легкие, и переполняется теплом сердце. Потому что ничего более красивого, чем Юнги в это мгновение, Сокджин в жизни своей не видел, и ему хочется видеть это как можно чаще. Он обещает себе, что сделает все, что может и даже то, чего не может, чтобы делать этого человека, от которого не может сейчас оторвать взгляд, счастливым так долго, сколько ему будет позволено.