Ты наливаешь всем шампанского, И всем становится весело. Я наливаю себе водки, И всем становится страшно. Щенки — Весело.
Теодор каждые пять минут проверял время, хмурясь и делая глоток спиртного. Нервно отбивал ногой только ему одному известный ритм и прикусывал губу, выкуривая одну за одной из разбросанных по всей комнате начатых пачек сигарет. Пару часов назад он ввалился в гостиную Слизерина и буквально растолкал делающих уроки Блейза и Драко, заставив их пить с ним. Слизеринцы никак это не комментировали, продолжая попивать шикарный огневиски из запасов одного из отчимов Забини. Вот в ком в ком, а в мужчинах его мать разбиралась отлично, и теперь Забини владеют двумя заводами по производству огневиски и одной пивоварней в Германии, что обещало почти бесконечные поставки в Хогвартс. Они играли в карты, и Нотт позорно проигрывал пятый раз подряд: то ли из-за равнодушия к игре, то ли из-за количества выпитого алкоголя. Слизеринцы, сидящие рядом, только насмехались над его проигрышем. — Не везет в картах, повезет в любви, — улыбнулся Блейз, наполняя бокалы, — а я скоро сопьюсь с вами, ребята. Не так представлял себе свой последний год в Хогвартсе. Я же хотел учиться! Честное слово! Вся троица усмехнулась. Они так выпивали из года в год, начиная с курса четвертого, и каждый раз Блейз говорил эти слова в самом начале учебы. Тем не менее, на успеваемость такие встречи никак не влияли, иначе их пришлось бы прекратить. В гостиной старост играла тихая музыка из граммофона, что остался со вчерашней вечеринки, — кажется, Чайковский. Нотт снова наколдовал темпус и устало кинул карты на стол, глубоко затягиваясь сигаретой и залпом опрокидывая бокал. — Тео, что с тобой? Блейз кинул быстрый взгляд на Драко, но тот откинулся на диван и прикрыл глаза, не обращая на них внимание. — А что со мной? Я отдыхаю, — нервно рассмеялся Тео, в который раз наполняя бокал. — Ты решил упиться в хлам? — Блейз чокнулся с ним и тоже выпил. — Конечно, завтра История магии первая, можно выспаться, но все же ты не налегай так сильно. Нотт не ответил, лишь снова наколдовал темпус. Половина одиннадцатого. «Где ее, блять, носит?» Взъерошил волосы и резко затянулся, чуть ли не обжигая пальцы почти истлевшей сигаретой — дурак. Он не видел ее с обеда, ему так хотелось просто посмотреть на нее и… и что? Грейнджер, скорее всего, в обиде после случившегося — теперь их отношения такие же, как на шестом курсе: Тео ругается, а Грейнджер молчит. Но ничего страшного, ей это все придется по вкусу. Нотт видел, как она покраснела, пока он кричал на нее, но так делать снова ему не хочется — зачем просто кричать, когда можно делать более интересные вещи. Теперь-то он знает, как и что ей нравится. А она, небось, убежала жаловаться своей лучшей подружке Поттеру на несносного слизеринца. Тогда почему Гарри до сих пор не прибежал бить ему морду за причинение морального вреда Золотой девочке? Нет, она не такая, она все стерпит и смолчит, будет храбриться до последнего, пока он не припрет ее к стене, не оставляя выбора. И то, она даже его выбор сможет изменить в угоду себе. Гриффиндорка, одним словом. — О, привет, Грейнджер, а у нас тут сабантуй, присоединишься? Нотт медленно повернул голову и открыл влажные из-за сигаретного дыма глаза. Вот же она: стоит, худенькая и маленькая, как будто подросток, а не взрослая девушка, сжимая в руках какие-то цветастые пакеты и смотря на них широко распахнутыми медовыми глазами. Не на них, на него. Такая же Грейнджер, как всегда: не интересная, до мерзости обычная в своей простоте — Тео очень хочет себя в этом убедить, но не выходит. Острые плечи покрыты каплями дождя, влажная мантия болтается на предплечье, а тонкие пряди облепили алеющие от быстрой ходьбы щеки. Такая обычная — так почему сердце так сладко сжимается при виде нее? Почему из-за Грейнджер, а не кого-то другого? Заправляет за ухо прядки, кашляет из-за обилия дыма, оглядывает стол, замечая пару пустых бутылок, и недовольно хмурится. — Привет, Забини, Малфой, — подошла к лестнице на пути в спальню, — положу покупки и спущусь. Секунду. — Она это серьезно сейчас? — ожил Драко, смотря ей в след. — Заучка будет с нами тусить? — Я сам в шоке, предложил просто… я думал, она откажется, — прошептал Блейз, нервно трансфигурируя четвертый бокал. Она действительно вышла очень быстро, но без мантии в руках, одетая в белую блузку и черную юбку карандаш, — и где ее только носило в таком виде? Грейнджер не смотрела на Тео, с улыбкой приняла бокал из рук Забини, сделала небольшой глоток, облизнула губы и уставилась на карты. — О, вы играете? Во что? Гермиона потянулась к картам и с видом знатока перемешала их. — В двадцать одно, хочешь с нами? На раздевание, — ухмыльнулся Забини. — В таком случае готовьтесь остаться в трусах, мальчики. Малфой вздрогнул: Забини и Грейнджер мило общались, подшучивая друг над другом. Как мулату только удается так себя вести с людьми с первой минуты, будто они давние друзья. Они начали играть, но Драко чувствовал, что в воздухе висит такое сильное напряжение, что ему хотелось встать и уйти отсюда. Чужая магия давила на них всех, и только Грейнджер расслабленно сидела на диване и качала ногой в такт музыке и что-то тихо напевала. Сидеть с ней рядом было… комфортно. Она пахла дождем, значит, была в Лондоне, а на блузке справа высыхали мелкие капли. Волосы завивались сильнее обычного, и девушка постоянно убирала их за уши, но непослушные прядки все равно падали на лоб. — Я выиграла! Ха! Снова! А я говорила, нужно меньше пить! — и хлопнула в ладоши, веселясь. Спустя полчаса игры с ней они поняли, что пригрели у себя на груди настоящую змею, потому что Грейнджер выигрывала в каждом раунде. Они втроем, как полные неудачники, сидели без рубашек, но Драко сидел еще и без носков и ремня, и только Грейнджер гордо восседала так же, как и полчаса назад — полностью одетая. — Как у тебя так получается? — не выдержал Тео. — О, в палатке… было довольно скучно, мы играли с Гарри в разные игры, в том числе и в двадцать одно. Но лучше всего я играю в покер. Нотт задумчиво хмыкнул. Ревность поднялась в нем, как цунами, подкидывая мысли, в какие же еще игры они могли играть в обществе друг друга, отрезанные от цивилизации в богом забытом лесу. — Тоже на раздевание? — не выдержал, сжав карты. Она промолчала, сморщив нос. Игра продолжалась. Малфой почти спал, Блейз радовался вместе с Грейнджер, а Нотт тихо вздохнул, потому что в этом раунде проиграл как раз он. Снова. Он уже был без рубашки, и Гермиона старалась лишний раз вообще ни на кого из них не смотреть. Но его кремовая кожа притягивала взгляд, на плече была россыпь мелких шрамов-паутинок от проклятия, под грудью была татуировка в виде уробороса — символа семьи Нотт, живот украшали кубики и тонкая дорожка паховых волос. Тео медленно поднялся, возвышаясь прямо напротив Грейнджер, и наклонил голову, смотря ей в глаза. Медленно он растянул губы в зубастой улыбке, показав ямочки на щеках, и начал расстегивать ремень. Щелкнула бляшка, а у Гермионы пересохло во рту. Зрачки расширились. Она впилась в ладонь ногтями, но взгляд все равно упал вниз на ширинку, что не скрывала приличного размера член, который был отлично заметен сквозь брюки. Ремень медленной змейкой выползал из петель, а она смотрела и смотрела, не в силах оторвать взгляд, пока он не протянул ей его. — Нравится? Забирай, — усмехнулся он, пока Гермиона дрожащим пальцами откинула от себя «подарочек». — Думаю, ребятки, пора расходиться. Драко уже спит. Малфой действительно тихо сопел, пока Блейз смачной оплеухой не разбудил его, и тот вскочил на ноги, сжимая палочку. Грейнджер громко рассмеялась и посмотрела на его руку. Темная метка сильно выделялась на бледной коже предплечья, но это было… красиво? Будто обычная татуировка — никакого страха при виде нее она не испытала. Заметив ее взгляд, он стыдливо спрятал руку за спину и начал озираться в поисках рубашки, нервно шепча проклятия в сторону Блейза. — Я могу помочь тебе убрать метку с руки, — сказала Гермиона быстрее, чем мозг посоветовал ей остановиться. Малфой застегивал мелкие пуговички рубашки и медленно повернул голову в ее сторону. — Ее не смогли убрать лучшие колдомедики в Мунго, а ты думаешь, что справишься? Не много ли ты на себя берешь, грязнокровка? Она замерла, пока он накидывал пиджак поверх рубашки и двигался на выход. — Я действительно могу помочь, — процедила она, закипая. — Всех не спасешь, Грейнджер. До завтра. Блейз взмахнул палочкой, убирая со стола бутылки и бокалы, и подошел к Грейнджер, наблюдая за захлопнувшимся проемом. — Он еще не отошел от произошедшего, дай ему время, — извинился Блейз и скрылся за другом в темноте коридора, оставляя их наедине, снова. Тео молчал, Гермиона тоже. — Завтра мы дежурим, Нотт, спокойной ночи. Она пошла в сторону своей спальни, но он перегородил ей дорогу, мешая пройти. Гермиона в миллионный раз поразилась, почему он такой высокий и… — Что-то еще? — она отошла на шаг, скрестив руки на груди. — Тебя не было за ужином, а Снейп передал книгу. Она лежит в моей комнате. Так где же ты была? — В Лондоне, — отрезала Грейнджер. Он до сих пор был без рубашки и блядского ремня, как статуя античного бога. — Пойдем, я отдам твою книгу, — сказал он, направляясь в свою спальню. Он двигался так, будто был уверен, что Гермиона послушно последует за ним. — Не стоит, завтра отдашь, — она дернулась к двери, но он схватил ее за руку и потянул на себя. — Грейнджер, не веди себя как ребенок, пойдем, — тихо прошептал ей на ухо, опаляя кожу алкогольным дыханием и, не выпуская из объятий, повел в свою спальню. Она просто заберет книгу, выслушает его пьяный бред и пойдет спать — идеальный план, надежный, как швейцарские часы. Он прижимался к ее спине грудью. Какой же он горячий, как печка зимой. «Наверное, с ним очень удобно спать рядом», — подумалось ей, пока он вел ее вверх по лестнице и открывал дверь. Планировка такая же, как у нее. На столике как раз лежала книга в обертке, за которой она пришла. Он отпустил ее и сел на кровать, наблюдая, как Гермиона осматривается и медленно подходит к столу. Тот был абсолютно пуст, по сравнению с ее собственным, заваленным фолиантами и пергаментами, за исключением одной рамки с колдографией и стопки учебников, по которым он будет сдавать экзамены. На фото улыбалась женская копия Теодора и его отец, они весело махали в камеру, а потом целовались. Гермиона залипла. Такая счастливая семья… была. Она знала, что Тео вырос без мамы, — она умерла, когда он был совсем мал. Может, поэтому он такой жесткий и резкий? Не хватало женского тепла ребенку? Это глупое анализирование людей началось после проработки собственных проблем, и Гермиона никак не могла перестать это делать — анализировать. — Как ты уберешь метку? — резко спросил он, прикуривая сигарету и кидая мантию на кровать. Как же много он курил. Будет не удивительно, если он умрет от рака легких через лет десять. — Ну, у маглов есть приборы — они могут убирать шрамы при помощи лазера. Если это не поможет, то перекрыть магловской татуировкой. Думаю, квадрат Малевича на том месте ему будет нравиться больше, чем то, что… не подходи ко мне! Тео! Она не успела сказать ничего более — он обнял ее горло и приподнял так, что она привстала на носочки. В глазах потемнело, а внизу живота сладко заныло — его пальцы были как раскаленный уголь. Мерлин, она бы хотела, чтобы он сорвал с нее юбку и повторил то, что делал с ней вчера. Обжигающими пальцами, обжигающим языком. Тео улыбнулся и выпустил дым ей в лицо так, что она закашлялась, а из глаз брызнули слезы. Отпустил горло, поглаживая там, где секунду назад сжимал пальцы, и провел тыльной стороной ладони по щеке, с удовольствием во взгляде размазывая влагу. — Бесишь меня, пиздец как, — улыбнулся. — Так бы и придушил, да нравишься. — Ну так придуши, — она усмехнулась в ответ, дразня. Тео улыбнулся и быстро чмокнул ее в губы. Она потянулась к нему навстречу, а после дернулась от неожиданности, когда он выпустил ее окончательно и лег на кровать, расстегивая штаны. — Ты или останешься, или… Она сбежала, хлопнув дверью и прижимая книгу к груди. Накинула на дверь все запирающие чары, что знала, и только тогда смогла лечь в кровать, накрываясь одеялом с головой. Она потеряла контроль, хотела ему отдаться прямо там, не взирая на все, что продумала ранее. Нужно быть осторожной и не повторить подобную ситуацию, пока он не будет в бешенстве от ее игнорирования. Завтра она начнет операцию «Довести Теодора Нотта».***
Гарри снял очки и устало протер глаза, взирая на свежий номер «Пророка». Заголовок пестрил сведениями об оставшихся Пожирателях смерти, что продолжали террор по всей стране. Главаря данной шайки определить пока не удалось, что полностью останавливало расследование. Авроры будто искали призраков. — Уже третья деревня страдает от разбоя, убито пять мирных жителей среди волшебников и два магла, — прочла Гермиона, нервно постукивая ножом по столу. — Твои родители… — Пока нет, — прервала Гермиона, нервно озираясь, — позже. Я работаю над этим, Гарри, честно. Поттер кивнул, и Гермиона продолжила читать статью. Что-то было не так с этими нападениями — группа Пожирателей будто что-то или кого-то искала, двигаясь к северу страны. И Гермиона в который раз похвалила себя за то, что оставила родителей еще на год в Австралии. Нападения совершались не только на семьи маглорожденных, но и полукровок, что было немного не в духе философии Пожирателей, хотя после смерти их хозяина они могли сменить приоритеты. Оставался вопрос: кем мог быть самопровозглашенный вожак новой стаи? Все ключевые фигуры из приближенных Волан-де-Морта мертвы или отправлены на пожизненное, как Люциус Малфой. Управлять кем-то из Азкабана вряд ли получится — авроры сразу же опросили заключенных после первой атаки. Тогда дела вела какая-то мелкая сошка? Но кто? Грейнджер посмотрела на Гарри: он тоже обдумывал варианты личности нападавшего, не видя никого и ничего вокруг. За столом Слизерина было подозрительно тихо, Гермиона кинула на учеников быстрый взгляд: все нервно читали газеты и тихо шептались с соседями. Видимо, они чувствовали и понимали, что на них будут косо смотреть после статьи, ведь у большей части Слизерина родственники участвовали в войне на стороне Темного Лорда. Но они же заплатили сполна, они не достойны презрения. Они… раскаялись. Взгляд упал на Нотта. Он задумчиво водил пальцем по краешку бокала и смотрел куда-то в сторону преподавательского стола. Вчера прибыл новый учитель Защиты от Темных искусств, но ученики до сих пор его не видели. Поговаривали, что это аврор, а не появился он в Хогвартсе, потому что помогает в Министерстве в связи с ночным нападением. Они всегда нападали ночью, перед самым рассветом, покрытые черными масками и черными плащами, как описывали их очевидцы. Сколько же боли в этот мир могут принести всего несколько людей. Гермиона вздохнула. Нападения нападениями, а об учебе забывать не стоило. Она так и не открыла книгу, что передал ей профессор Снейп, а ведь та хранила ограниченные знания о зельях, лечащих кору головного мозга и восстанавливающие нейронные связи. Гермиона мечтала после учебы открыть свой собственный центр помощи, где лечились бы психические заболевания, а также магловские болезни, такие как рак, которые убивали волшебников, потому что зелья не помогали, а колдомедики просто не знали, как это лечить. Мерлин, они даже шрам убрать ей не смогли. Пришлось обращаться в медицинский магловский центр и придумывать историю о маньяке, вырезавшем ей на руке слово «грязнокровка». Гермиона подняла сумку и нагнала Джинни с Лавандой, что выходили из Большого зала. Она не заметила цепкий взгляд, провожающий ее до самого выхода.***
Аппетита не было. Письмо от отца тяжелило карман, во рту даже после антипохмельного стоял кислый привкус огневиски, а новости в газете заставляли окончательно проклясть сегодняшнее утро. На них смотрели все в Большом зале. Не в открытую, конечно, — боялись, — а урывками, сразу же отворачиваясь, когда он замечал. Идиоты. Как всегда все подозрения летят на Слизерин. Больше всех пялились на Малфоя, потому что его отец был одним из немногих, кто выжил и теперь весело проводил время в Азкабане, только без дементоров. Свое имя и имя отца он успел очистить, учитывая, что на каждом интервью говорил, как Нотт-старший поддерживал его морально и помогал, чем только мог, а в молодости лишь по глупости и неопытности вступил в ряды Пожирателей. И все свято верили в его невиновность. Гермиона смотрела на него — он знал — поэтому специально перевел взгляд на пустое место за учительским столом. Пусть думает, что он озабочен отсутствием нового преподавателя. На самом деле, управлять ее мыслями и эмоциями было легко, и это радовало. Встала, быстро накинув тяжелую сумку на плечо, и побежала, нагоняя однокурсниц. Он подавился, нервно постукивая себя по груди. Юбка. Чертова юбка, которая еле прикрывала задницу, и ноги, облаченные в черные капроновые колготки. Она была на каблуках, и ее аккуратная прическа, волосок к волоску, что было необычно, открывала тонкую бледную шею. Он быстро наколдовал темпус и тоже поспешил на выход. Сейчас у них История магии, и Тео знал, чем будет заниматься весь урок, но сначала следовало вскрыть письмо отца. В туалете было пусто. Нотт открыл свободную кабинку и сел на крышку унитаза, распечатывая письмо с фамильным гербом. Лишь пара строчек: «Если не хочешь потерять, то нужно вгрызться зубами и не отпускать. Сын, ты знаешь, что делать. Я нашел их, адрес пришлю завтра». Как поэтично, правдиво и коротко, в духе Ноттов. На ладонь упал браслет: тонкое плетение из белого золота с бриллиантами — нежно и со вкусом. Ей подойдет идеально. Руны практически незаметны, а маленький алый агат в середине плетения должен запомнить одну единственную владелицу. Теперь нужна лишь капля ее крови и все. Она никуда не уйдет. Она будет его. Как он и мечтал. Всегда рядом с ним. Прав отец: нужно вгрызаться и не отпускать. Тео улыбнулся; сегодня ночью он проверит, кто знает больше запирающих заклинаний: она, Героиня войны и отличница, или он, сумасшедший сын бывшего Пожирателя смерти.