А ты мне нравишься так, что потеют ладони И без тебя я не знаю, кто я.
Ну почему ты влюблен в другую?
А я тебя ревную.
Лиза Эванс — Ревную
Оказаться в Гринготтсе посреди учебного года было довольно непривычно. К удивлению Грейнджер вокруг не бегали юные волшебники и их родители, но это было ясно — учебный год начался; не было важных группок, состоящих из делегаций соседних стран с послами и советниками, камины для международного передвижения исчезли, министерские работники и разрушители проклятий не сновали по своим делам, соприкасаясь плечами в заполненном пространстве, не наблюдалось и летающих записок с посланиями, как и сов, тихо ухающих и раскидывающих письма тут и там — банк был пугающе пуст, и даже во время ограбления в то смутное время власти Темного Лорда у него были редкие, но клиенты. Сейчас же не было абсолютно никого. Могильная тишина. Было даже немного страшно. Ранее высокие стойки, которые, как помнила гриффиндорка, занимали как минимум с дюжину гоблинов, — пустовали. Окна были задрапированы тяжелыми портьерами, не пропускающими дневной свет. А каскадная люстра в центре зала, которой Гермиона так часто любовалась, когда посещала это место, исчезла и была заменена на небольшие светильники, разбросанные по потолку в хаотичном порядке. Будто прочитав ее мысли, Тео объяснил: — После вашего ограбления, — он играючи растрепал ее волосы и подмигнул, — политика банка сильно изменилась. Теперь клиентов сразу провожают в кабинет, охраняемый магией, даже для обычного обмена валюты. Поэтому тут никого нет. Это попросту запрещено. — Вот оно как, — Гермиона усмехнулась и тоже взъерошила волосы Тео в ответ. — Не знаю даже, хорошо это или плохо… — Ну, конфиденциальность, которая у них хромала, теперь присутствует. Ты была в других магических банках, например, во Франции? Ты говорила, что отдыхала там. — Нет, — Гермиона качнула головой, — мой отдых был полностью магловским, мне нельзя было пользоваться палочкой летом, чтобы попасть в волшебную часть Франции, ведь мои родители маглы. Ты забыл? — Иногда я забываю, что ты не чистокровная, — он улыбнулся, — просто ты такая восхитительная. Ну не бей меня, малышка, — он рассмеялся, когда она игриво стукнула его по плечу. — Ну и? Как в других банках? — Более, — он выпрямился, разглядывая ее, — человечное отношение, я бы сказал. В Германии, например, около половины сотрудников — волшебники, независимо от рода, пола и расы. Даже сквибы спокойно работают, ведь их никто не притесняет. Сидят себе спокойно, счета составляют да выписки клепают по хранилищам. Гоблины по большей части заняты валютно-обменными операциями на валютной бирже и международными торговыми площадками, где покупают полезные ископаемые для волшебников и магловской верхушки. — Я думала, в Германии более строгое отношение к приему на работу таких людей, как сквибы, — Гермиона задумалась. — Все же их притесняют у нас в стране. — Западные европейские страны более толерантны по отношению к людям в принципе, что в магловском обществе, что в волшебном. И сквибы считаются такими же волшебниками, просто не совсем здоровыми. Ну, — он посмотрел на Гермиону и провел пальцем под ее глазом, — это как нанять на работу человека с астигматизмом. Ну носит он очки, но работе же это не мешает, верно? Англия со своими старыми устоями и аристократией скоро себя сама закопает. По крайней мере волшебная. — Я не знала, что ты знаешь, что такое астигматизм, — фыркнула девушка, но заинтересовалась его рассказом — ей всегда было интересно узнать о волшебном мироустройстве в других странах. — Но да, я поняла, о чем ты. Где еще ты был? Где больше всего понравилось? — Много где. Больше всего мне понравилось в Доминикане, Сейшелах и у отца в Аргентине. Там вообще другой мир, будто ты в параллельной вселенной. Воздух другой, магия другая, люди, еда, а банк больше напоминает рынок, но в этом как раз-таки и есть своя эстетика. Хочешь, мы летом… погуляем там? У моего отца в разных точках мира свои оранжереи. И… — он зачесал волосы назад, — я был бы рад показать тебе пляж и много чего другого, раз ты никогда не была там… — Да, да, — она сжала его руку и улыбнулась от того, как он нервно закусил губу и не смотрел ей в глаза. — Спасибо, Тео. — Я мечтаю переехать из Англии на какой-нибудь теплый Кипр. Там тоже прекрасно. Это моя мечта. — Я читала об этой стране. Думаю, твоя мечта исполнится, — Грейнджер играючи покрутилась вокруг Нотта. — Там тоже гоблины главенствующее звено в банке? — Да, но там они какие-то другие. Более спокойные. Не как здесь. Она кивнула. Ей никогда не нравились гоблины. Гермиона не взлюбила их с ее самого первого визита в это место с мамой и папой, чтобы обменять фунты на галеоны и сикли. Эти маленькие, но храбрые и воинственные — если судить по рассказам Бинса о гоблинских войнах — существа смотрели на нее и ее родителей с такой откровенной брезгливостью, скользящей в черноте их маленьких зрачков, что Гермиона действительно думала, будто их просто выгонят взашей, и не поступит она в итоге ни в какую школу Магии. Оказалось, что ко всем волшебникам гоблины относились если не с пренебрежением, то с недоверием. Как уж Гарри вымолил у них прощение после ограбления — стоило только гадать. Скорее всего, золотые хранилища Поттера были опустошены наполовину, если не полностью. Гермиона медленно подошла к одинокому работнику на регистрацию и вся сжалась под пристальным вниманием старого гоблина с белыми волосами, торчащими из длинных ушей — Тео погладил ее по талии, подталкивая чуть ближе к стойке, и шепнул: «Не бойся». — Здравствуйте, сэр. Я здесь, чтобы провести оценку на опасность и свойства артефакта. — Приглашение, — гнусаво прохрипел гоблин, и Гермиона слишком уж поспешно пихнула в его крючковатые пальцы с желтыми ногтями полученное письмо. — Вижу, мисс Грейнджер, вы стали обладательницей интересного сокровища моего народа, — острые черные зубы оскалились в подобие улыбки, напоминая Гермионе клоуна из магловского фильма ужасов. — Следуйте за мной. Он засеменил в появившийся дверной проем, и ребята ступили следом. И следующие полчаса Гермиона провела, сидя за столом на неудобном, будто специально, стуле рядом с Ноттом, пока двое гоблинов осматривали принесенный ею браслет со всех сторон и что-то увлеченно записывали на пергамент, периодически разговаривая на гоббледуке — Гермионе эти переговоры показались неуважением по отношению к ней и Тео. Что же они там обсуждают такого секретного, раз перешли на свой язык? Тео сидел рядом, так же ерзая от неудобства, и игрался с прядью ее волос. Они периодически пытались начать тихий разговор, но гоблины смотрели на них так, что рот тут же автоматом закрывался, поэтому оба волшебника смирно сидели на стульях и даже старались не двигаться лишний раз — навлекать на себя гнев этой касты волшебного народа не хотелось совершенно. — Мисс Грейнджер, — один из гоблинов, имя которого Гермиона благополучно забыла, поднялся с места и подошел к ней с пергаментом и браслетом, — вот вся информация об артефакте. С вас триста двадцать один галеон, пожалуйста, произведите оплату после ознакомления, — и оба гоблина вышли из помещения, оставляя Нотта и Грейнджер вдвоем. — Что же, давай читать, кхм, — она кашлянула, — так, это украшение было создано Острым Когтем Пятым в конце семнадцатого века. Руны: яд, сердце, клятва, терновник, вера, лоза винограда, поиск, воля, сострадание, спешка, — Гермиона задумалась. — Тут нет принуждения? — Я же говорил тебе… — Но профессор Бабблинг! — начала было Гермиона, но Тео прервал ее: — Это гоблинские руны, Гермиона, они выглядят иначе. Ты должна была знать это, ведь руна «вера» очень похожа на «принуждение», так же, как и «терновник», но их завиток меньше на пару миллиметров. Профессор могла ошибиться, — сказал Тео, показывая на браслете нужные руны. Гермиона кивнула, соглашаясь. — Ладно, что же, дальше… Состав не так важен, хотя… Алмазы из России, агат из Монголии, так… Не окроплены зельем рук волшебников. Даже здесь они выражают свое «почтение», — скривилась девушка, — агат, наполненный кровью юной девы, как замок против воровства. Сияние пяти лун, как украшение в бриллиантах. Ох, поэтому он так переливается, — Гермиона помахала украшением, Нотт кивнул. — Так, вот вывод, давай прочтем. «Данный артефакт относится к категории защитных поисковых устройств с накоплением магии для единого выброса во врага или поддержания жизни носителя. Носитель может быть выбран только один раз из-за огранки кровавого агата. Надеть и снять может только даритель с использованием слова-пароля. Слово-пароль: «Конец». Дополнительные свойства: нейтрализация яда в крови, пище, напитках, воздухе; получение сообщений в виде эмоций дарителя; накопление чистой магии и стихийный выброс при перебое работы сердца носителя; даритель имеет право с помощью заклинания «Quaerere» узнать местонахождение носителя… — И ни слова о принуждении к чему-либо, — подытожил Тео, улыбаясь, будто выиграл в лотерею. — Теперь ты понимаешь, что все твои эмоции по отношению ко мне настоящие? Что я не заставлял тебя делать что-либо? Теперь ты мне веришь? «Мерлин, ну скажи, что ты веришь мне. Это самое важное, что я хочу от тебя услышать, малышка». Гермиона села обратно на неудобный стул, сжав пергамент в дрожащих пальцах. Она всегда была справедливой, в первую очередь к окружающим. Честность была главным ключом доверия во взаимоотношениях, и она знала, что поступила некрасиво, не так поняв ситуацию. Нотту, конечно, не достает благочестия, но все же… У каждого из них была своя правда, но разное мировоззрение всегда будет поводом для разницы во мнениях, ведь они разные люди, и это нормально, что они думают совершенно по-разному. Поэтому, собрав всю выдержку, которая у нее была, в мысленный кулак, она кивнула. — Прости меня, я была не права по отношению к тебе. Очень тяжело иной раз признавать собственные ошибки. Часто девушка просто забывала извиниться, потому что Гарри никогда на нее не обижался — было просто не за что, но Тео… Тео был сложной и совершенно новой системой ценностей для ее разума, и она знала, что он жаждал ее извинений, хотел это услышать больше всего на свете. У него была высокая самооценка, он любил, чтобы люди признавали, когда он прав. Ну, а кто не любит? Но Нотт был достаточно своенравным парнем, ей нужно было привыкать к его характеру и желаниям. — Все в порядке, — он взял ее за руку и подвел к выходу. — И ты меня извини. Она промолчала, но улыбнулась ему в спину. На выходе около двери появилась форма для оплаты из хранилища и ящик для мешка с монетами. Тео постучал палочкой по форме, и на ней появилась его подпись с оплатой. — О, я могла сама! — воскликнула Гермиона. Такая крупная сумма за оценку артефакта не была ударом по ее кошельку, но все равно девушка рассчитывала галеонов на сто-двести. Такая высокая цена… Возможно, была только для нее, как бывшей преступницы. — Знаю, но это я подарил его тебе и я хочу, чтобы ты узнала о нем все, что нужно. Надо было сразу сказать тебе, что он делает, я сам дурак. Надеюсь, когда-нибудь, ты снова наденешь его на руку — он очень тебе идет. Честно. Они вышли из кабинета в атриум банка, и Гермиона замерла, увидев знакомую копну волос на выходе. Адриан Смит собственной персоной стоял и о чем-то оживленно спорил с незнакомым Гермионе волшебником, активно жестикулируя. Незнакомец что-то ему сказал напоследок, кивнул и скрылся за высокими дверями. Она подошла ближе, совсем забыв, что Адриан работал здесь, ведь можно было заранее договориться о встрече. — Адриан, — она широко улыбнулась, — привет! Я как раз получила сегодня твое письмо! Гермиона ухмыльнулась, когда Смит галантно поцеловал ее руку, как принцессе, и улыбнулся щербатой солнечной улыбкой. Он очень напоминал ей Рона своей внешностью: копна непослушных русых кудрей, огромные голубые глаза, светлые веснушки по всему лицу, полные губы, постоянно растянутые в улыбке. Он очень напоминал ей все семейство Уизли, что характером, что внешностью. — Тогда можно уже не ждать ответа, юная мисс! Что там было за срочное дело? Гермиона покраснела, чувствуя нервный взгляд Нотта, тем более что Адриан до сих пор держал ее руки в своих руках, нежно поглаживая, и отпускать, видимо, не собирался. Он всегда был очень тактильным, с первой их встречи трогал за руки и плечи, будто они старые знакомые, но раньше Гермиону это не раздражало, как было сейчас. Ей не нравились чужие — не Тео — пальцы на себе. — Боюсь, нас не представили друг другу, — слизеринец обошел Гермиону, мягко ее отталкивая и протягивая ладонь старшему волшебнику, вынуждая его отпустить хрупкую ладонь девушки. — Теодор Нотт, наследник великого и чистокровного дома Ноттов. — О, наслышан, наслышан. Адриан Смит, — волшебник с улыбкой пожал руку спутнику Гермионы и сразу же отвернулся от него, будто тот не представлял никакой ценности для него — улыбка ни на секунду не сползала с его лица. — Гермиона, так что там было за дело? Ты была такой отчаянной на бумаге, что я очень испугался за тебя! Смит подошел ближе, обезоруживающе улыбаясь волшебнице и снова беря ее ладони в свои руки. — Я хотела, чтобы ты помог мне с рунами, — она отошла на шаг от него и достала браслет из сумочки, — но мы уже разобрались с этим делом. Смит, будто нехотя, взял в руки артефакт и внимательно его осмотрел. — Гоблинские руны — редкость, — он поднес браслет ближе к глазам, щурясь от яркости бриллиантов. — Откуда он у тебя? — улыбки уже не было, лишь любопытство. Грейнджер посмотрела на Нотта, который стоял рядом с ней, нахмурив брови и нервно притопывая ногой. Тео размышлял: ему не понравился этот человек. На самом деле ему мало, кто нравился из мужчин, окружавших Гермиону. Этот же волшебник выглядел, как абсолютный клоун, и вряд ли представлял угрозу для Гермионы, но было в нем что-то отталкивающее. Именно то, что всем людям в нем нравилось, Тео и напрягало. Он напоминал ему психопата со своей улыбкой и широкими зрачками в ярких радужках, и его знакомство с Гермионой тоже не давало Нотту покоя. Хотя любой дурак, глядя на его внешность, сразу бы поверил, что такой, как он, точно мог случайно столкнуться с кем-то в толпе Министерства. Вот только Нотт дураком не был. Все же папа — бывший Пожиратель смерти — научил сына, что сияющая обертка — не то, на что стоит обращать внимание при первой встрече. На руке Смита была кобура, что свидетельствовало о том, что он всегда готов к нападению. Хотя после войны это не было редкостью. Он точно не был чистокровным, потому что тогда бы сказал при знакомстве, к какому дому относится. Безродный, не местный, судя по акценту. Он шепелявил, глотая слова, и Нотт поморщился, отвернувшись к Гермионе. Как она только клюнула на этого урода. Хотя, с ее-то любовью ко всем сирым и убогим… — Мне его подарили, — пискнула та, когда голубые глаза напротив нее расширились еще сильнее. Смит снова осмотрел браслет, взвесив его в руке напоследок, и вернул гриффиндорке. — Очень дорогой подарок. Вы спешите? Может, выпьем кофе? — Извини, Адриан, но мы действительно спешим обратно в школу, — Грейнджер сконфуженно посмотрела на мысы туфель. — Но я буду рада встретиться с тобой на выходных в Хогсмиде, — сразу сказала девушка. Смит просиял, как начищенный галеон. — Конечно, Гермиона, — он очень плохо выговаривал букву «Р», — я пошлю тебе сову, юная мисс. Он снова схватил ее за руку, но Тео вырвал ее ручку из его цепких ладоней и повел на выход, придерживая за плечи. Нотт буквально потащил ее за собой, и она уставилась на его широкую спину, не в силах ничего сказать от возмущения его действиями. — Это было грубо, Тео, — Гермиона задохнулась, пока он тащил ее за собой по улочкам Косого переулка к площадке для аппарации, — мы даже не попрощались! — Гермиона, — Нотт резко остановился посреди улицы, разворачиваясь к ней лицом, — ты думала, что я буду просто стоять и ждать, пока вы мило друг с другом флиртуете? Его глаза потемнели, а полные губы сжались в полоску. Воздух вокруг них будто похолодел от его разочарования. Он так сильно разозлился, что хотел проклясть этого урода, который спокойно трогал ее, а она, блять, позволяла. Будто Тео рядом для нее ничто. — Ты что, — ее глаза округлились в шоке, — ревнуешь? Тео улыбнулся злой улыбкой. — Нет, блять, я абсолютно счастлив, что тебя трогает какой-то придурок, и ты не сказала ему, что я твой парень! Он повел ее дальше, уже мягче сжимая ее тонкое запястье. — Подожди, Тео, — Гермиона взяла его второй рукой и остановила. — Я сглупила, — она умоляюще взглянула на него, — правда, мне еще немного непривычно находиться в отношениях. И я растерялась, когда он так меня схватил! Нотт остановился, но не повернулся к ней. — Мы обсудим все вечером, хорошо? Он попытался растянуть губы в улыбке, но та не коснулась его глаз. Нотт был расстроен и подавлен. У Гермионы сжалось сердце от собственного идиотского поведения. Она бы тоже так отреагировала, трогай Тео другую девушку, и обиделась бы на него. — Хорошо. — Они растворились в треске аппарации. Неподалеку за ними наблюдала вихрастая макушка с золотыми кудрями.