CULVER

Друг дорогой, Что ты сделал с собой? Был худой, молодой, Ел сердца. Пил и курил, Зажигал и гасил, Думал будешь таким До конца. БИ-2 — Компромисс

Возвращение в Хогвартс для Гермионы Грейнджер означало сразу несколько вещей. И нет, это было не обязательное выполнение домашней работы и посещение родной сердцу библиотеки, чем она и занялась по приезде в школу, оставив то ли расстроенного, то ли злого Нотта за своей спиной на растерзание обиженного Забини и возмущенной Панси — слизеринцы сразу же уволокли его по каким-то особо важным делам факультета в подземелья, как только парочка вернулась из банка. И нет, это были не обжигающие стрелы из глаз Рона Уизли, что удрученно пыхтел рядом с ней в библиотеке, под недовольные взгляды Джинни и Гарри, которые вроде бы молчали, но молчали так громко, что можно было ощутить скопившееся напряжение из-за их недовольства в связи с поведением рыжего. Сам же рыжий, будто ничего не замечал, составляя кривое-косое эссе для Бинса и прося помощи у Гермионы каждые пять минут — а ведь этот наглец перед ней так и не удосужился извиниться, даже просто сказать: «Я был не прав» — не смог. Что за напасть с этими упертыми мужчинами… но не об этом. Нет, это были не такие вещи, как не знающий стыда и совести Рон Уизли и не любимая библиотека, не такие тривиальные проблемы в мире Гермионы. Это были ее обдуманные еще в банке решения, которые она твердо и точно собиралась изложить Тео, когда он снова повел ее в сторону слизеринского стола на ужин. Во-первых, она сразу же остановилась, взглянула на недовольных слизеринцев, напряглась и сказала Нотту, что ужинать будет только за столом Гриффиндора, если он хотя бы капельку заботится о ее ментальном здоровье. А во-вторых, она хочет познакомиться с его отцом и точка. Уж очень ее напрягало это спокойствие Нотта по поводу того, что он встречается с безродной девушкой, хотелось узнать мнение его отца и убедиться во всем самостоятельно. На что Тео отреагировал, по ее мнению, слишком уж обиженно — на отказ сидеть со слизеринцами, а потом очень возбужденно — когда узнал о желании Гермионы по поводу Нотта-старшего, но спустя пару минут спокойного созерцания парящих над их головами свечей успокоился, задумчиво разглядывая гриффиндорцев и повел в сторону ее друзей. Тео, сжав зубы и преодолев своих внутренних тараканов, уселся рядом с ней на скамейку львов, и приподнял брови, усмехаясь. Если его малышка так сильно не хотела сидеть с его друзьями, то он будет сидеть с ней хотя бы раз в день. Ничего, ее храбрецы-гриффиндорцы должны выдержать его присутствие с ней, а лучше всего — привыкнуть. Потому что теперь Нотт будет следить за ней с особой тщательностью. — Что? — он улыбнулся, поправляя галстук. — Я хочу сидеть рядом с тобой, малышка. Затем он снова улыбнулся Гермионе и щелкнул пальцами. Перед ними тут же появилась эльфийка Хоупи с небольшими тарелочками, которые она аккуратно поставила перед Гермионой под ошарашенные взгляды других гриффиндорцев. Рыба на пару с овощами, йогурт с нарезкой из фруктов и медом в сотах, и кусочек морковного торта. — Я буду следить за твоим питанием, — сказал он так просто, будто рассказывал о домашнем задании. — Хоупи с радостью будет готовить для тебя и очень обидится, если ты не будешь есть ее еду. Гермиона посмотрела на довольную Хоупи, которая важно кивала головой на каждое слово Тео, сложив маленькие ручки на груди. — Мисс Гермиона должна хорошо есть, чтобы быть самой красивой и сильной! — пропищала Хоупи. — Ты же не хочешь расстраивать ее? — Тео надавил на больное — на ее любовь к домашним эльфам. Гермиона нежно улыбнулась эльфийке, погладив ее по плечику. — Конечно, я все съем, — кивнула девушка, — большое спасибо за ужин, Хоупи. Мне очень приятно. Гермиона потянулась к кувшину с соком, но случайно задела и пролила уже налитый стакан Рона. Гриффиндорец дернулся, но ничего не сказал, молча наливая себе новый стакан и ей. Она облизнула ладонь, покрытую тыквенным соком и скривилась от своей тупости — дурная привычка, приобретенная ей во время жизни в палатке, где манеры были последним делом, но сейчас она же за столом. Нотт дернул бровью, но ничего на это не сказал, скорее всего, в голове уже отправляя ее на курсы чистокровных манер или куда они там отправляют своих отпрысков? — Как ты заставил домовика готовить для тебя? — Уизли сделал глоток и с жадностью смотрел на кусочек его любимого торта. Он наклонился ближе, будто бы хотел его забрать у Гермионы. — Я не заставлял, — Нотт скривился. — Это моя Хоупи, которая временно работает на Хогвартс, она всегда будет помогать мне или Гермионе, — он придвинул тарелочку с тортиком ближе к Грейнджер, — и прекрати пускать слюну на чужое, Рон Уизли. И я не только о торте, — он внимательно посмотрел в глаза рыжего. — А то я могу совершенно случайно выпустить парочку пауков из своих рук. — Заткнись, Нотт, — Уизли отвернулся и уткнулся в свою тарелку, кинув напоследок неприятный взгляд на Гермиону, хотя пять минут назад сидел и уговаривал ее ему помочь. — Гермиона, ты можешь мне помочь с травологией после ужина? «Что за бред вообще? Почему он такой противный?» — у Гермионы дернулся глаз. — Эмм, хорошо, — она скрыла печаль в голосе, — встретимся в библиотеке позже, — она посмотрела на него, затем на Нотта. — Но у тебя же отработка сейчас? — Нотт пропустил в прошлый раз, поэтому сегодня меня освободили за блестящее поведение, — усмехнулся рыжий. — Твое блестящее поведение это рыдать над пауками? Шикарно, ничего не скажешь, — Нотт оскалился, придвигаясь к нему ближе. — Будешь ебать ей мозги, будешь ее расстраивать, будешь что-то лишнее говорить, заставишь ее плакать, пока меня не будет рядом, а я узнаю, если ты что-то сделал, тебе будет очень несладко, Уизел. Verstanden? Рон покраснел, покрываясь алыми пятнами даже на шее. — Ты мне угрожаешь, ублюдок? — Предупреждаю, — улыбнулся, как ангел. — И что ты в нем только нашла, еще и разговаривает на не нашем, — пропыхтел себе под нос и поднялся, — ну так, встретимся в библиотеке? — он с надеждой посмотрел на Грейнджер. — Да, я приду попозже, мне нужно еще зайти кое-куда. Уизли кивнул и улыбнулся, поднимаясь из-за стола, но улыбка его спала, как только он снова взглянул на Нотта. Гермионе было все равно на гнев бывшего друга, она поняла, что не добьется от него извинений за его поведение и поэтому переключила внимание на стол. Сказать, что она была ошарашена — ничего не сказать, за ней никогда так не ухаживали, как Нотт. Это было не просто соблазнение девушки, типа поход в ресторан и дарение цветов и подарков, это была еще и забота, почти родительская, когда хотят, чтобы ты хорошо питалась и вовремя ложилась спать. От теплоты ощущений ее щеки раскраснелись. Мама, папа… теперь никто из них не напишет ей, спрашивая, как она себя чувствует, как питается, нет больше просьб не засиживаться допоздна в библиотеке и чаще гулять с ее мальчиками. Никто не пришлет ей на день рождения домашний торт и набор ее любимых магловских чернил. И даже урчащий по ночам Живоглот не спасает от одиночества и тоски по маминым объятиям, когда она утыкается носом в его мягкую шерстку. Она очнулась, только когда тяжелая капля ее горячей слезы упала аккурат на тарелку с едой. Нотт вздрогнул, дергаясь, не понимая, что он сделал не так. Не мог же обычный ужин так просто довести стойкую Гермиону до слез. Или то, что говорил дурак Уизли так ее расстроило? — Я просто, — она быстро вытерла глаза рукавом свитера, — вспомнила родителей. Знаешь, они тоже постоянно говорили мне есть здоровую пищу… конфеты мне были запрещены, — она улыбнулась ему и окончательно вытерла слезы с лица, — а сейчас даже не помнят, что у них есть дочь. Я их вряд ли когда-либо найду, — Грейнджер усмехнулась и принялась есть. Тео сидел, покусывая кончик вилки, она начала ему доверять — лучше и представить нельзя. Но на доверие нужно отвечать доверием. — Ты стерла им память. — Откуда ты знаешь? — Гермиона быстро огляделась, подмечая, не подслушивают ли их. Нотт бедром придвинулся вплотную к ней и положил руку ей на коленку, сжав. — Я попросил отца найти их. Только не ругайся! Я просто хотел познакомиться с ними и думал, что увижу тебя летом, типа я случайно проходил, — Гермиона фыркнула, скрестив руки на груди, — да я знаю, как это глупо выглядит, но это правда. Вот только сам факт такого трудного поиска, что летом найти их не удалось — уже давал намеки, что что-то не так. И тогда я узнал, что ты стерла их…  — Ты! — Гермиона смотрела в его глаза не мигая, — как ты их нашел? Если их удалось отыскать тебе, то кто-то еще может! Святой Годрик… Она не верила, что у него получилось. Нанятые ею магловские сыщики за четыре месяца работы не нашли абсолютно ничего. Ее родители сменили имена, а Австралия была пугающе огромной страной. Они могли быть, где угодно, возможно, уже в другой стране, в другой части земного шара. Одинокая пара дантистов средних лет без детей и животных — таких тысячи, сотни тысяч по всему миру. И теперь он говорит, что нашел их. — Их нашли люди отца, малышка, — Тео сжал коленку сильнее. — Мы можем заказать порт-ключ, когда я смогу реально покидать Хогвартс, а не как сегодня — втихую, и увидеть их, если хочешь. А с возвращением памяти дела обстоят хуже, намного хуже. — Что ты узнал? Гермиона знала, что с возвращением памяти могут возникнуть серьезные проблемы. Очень мало людей специализируется именно на этой области, потому что для этого нужно изучать мозг — а это напрямую магловские исследования и открытия; многие волшебники просто их игнорируют, в силу своих убеждений о глупости маглов и их низшем развитии. Идиоты… Именно поэтому она хотела открыть Медицинский Центр, чтобы волшебники наконец-то вылезли из своей скорлупы созданной из предвзятости к чужим достижениям, открыли глаза на то, что развитие необходимо, что оно лишь тянет назад всю волшебную касту. А если она запустит один законопроект, который она создавала, на довольно щекотливую тему, пока была в бегах — то ее могут, как и возвысить в глазах общественности, так и уничтожить… Она знала, что сильна магически и дотошно изучала свое семейное древо, потому что не давал ей покоя один ее прадед по отцовской линии, который оборвал все связи со своей семьей во Франции и взял фамилию жены эмигрантки — Грейнджер. Все в ее семье были очень умны, она знала, что ее стремление к знаниям не просто черта характера, а именно семейная черта, как волосы у Малфоев и тупость у Гойлов. Так может ее прадед был… ее прервал хриплый голос Нотта. — Узнал, что в Англии мало специалистов в этой сфере, все они в основном в Южной Африке или Бразилии, и живут в довольно закрытых племенах. И поверь, найти твоих маму и папу было очень трудно. Никто не будет тебе мстить через них, к тому же они охраняются. — Тео… — Ешь скорее, а то остынет, и мне скоро на отработку. Она посмотрела на ароматную рыбу и снова откусила небольшой кусочек, чуть не застонав от наслаждения. Это было очень вкусно. Тео улыбнулся и оперся на руку щекой, медленно поедая свой ужин и наслаждаясь тем, как она ест. — Хоупи очень вкусно готовит, — Гермиона с удовольствием откусила последний кусочек торта и широко улыбнулась, не сдержавшись и облизнув пальцы от крошек. — Да, я помню, как плакался ей после первого ужина в Хогвартсе, что ее еда лучше в сто раз, — он достал пачку сигарет и почесал коробочкой кончик носа. — Тео, а ты можешь позвать Малфоя? — она неловко поерзала. Нотт застыл: он неотрывно смотрел ей в глаза, будто она сказала, что кого-то убила, причем особо жестоким способом. — Зачем? — Он староста мальчиков на данный момент и хороший дуэлянт, мне нужно составить с Фоули план для клуба Дуэлей, — Гермиона приподняла бровь, как бы намекая, что вот он — ответ, но Тео даже не дернулся. — Я не хочу идти туда одна, пусть Малфой тоже участвует, в дуэлях я не сильна и мне это не интересно. — Ладно, жди у выхода, — он поцеловал ее в щеку на прощание, — встретимся после отбоя. Нотт встал с места, и ушел на поиски Малфоя, а Гермиона, допив сок, встала и пошла на выход из Большого зала. Малфой появился рядом меньше, чем через минуту. Медленно они шли бок о бок к кабинету Защиты и молчали. — Как ты? — спустя некоторое время Гермиона заговорила, хотя ей все еще было неприятно от его слов на обеде, идти в напряженной тишине тоже не хотелось. — Сносно, — Малфой шел рядом, запустив руки в карманы. — Просто плыву по течению, а что еще остается делать? — Ты прав. Тео сказал тебе, почему я позвала тебя? — Да, он сообщил, прежде чем уйти. Они замолчали, продолжая путь, пока Гермиона не остановилась, тяжело дыша. В сердце закололо, а разум затуманился. Она захрипела и схватилась за горло. Малфой остановился и подошел к ней. — Грейнджер? Неожиданно Гермиона прижалась ближе, буквально падая на него и заставляя Малфоя прислониться к стене. — Малфой, — она хитро улыбнулась и неожиданно поцеловала его в шею, лизнув гулко бьющуюся жилку. Драко ударился головой об стенку от шока. Что эта девушка делает с ним? Пальцами неосознанно прижал к себе ближе за талию, ощущая температуру нежной кожи, пока ее острые зубки покусывали его яремную вену и зализывали укусы, будто она маленький вампир, дорвавшийся до десерта. Вся кровь прилила к члену, Малфой застонал, сжимая ее сильнее, и схватил за подбородок, целуя ее обжигающий рот, но уже не целомудренно, как раньше. Он ворвался языком внутрь, впитывая в себя ее громкий довольный стон. Губы пахли персиками, как его амортенция. Драко будто бы напился этого ужасающего зелья, потому что не мог отстраниться от нее, сжимая в своих объятьях. Он растворился. В ней. В ее губах и тихих стонах. На душе стало так трепетно сладко и спокойно, как не было уже год. Она будто влилась в его душу тонкой струйкой самой вкусной воды, насыщая от жажды. Она была такая горячая и податливая, как глина, будто создана для него: идеальная фигура, идеальный вкус ее кожи, идеальный запах, идеальная во всем, кроме своей крови. «Плевать на ее кровь. Плевать». Но… он был Малфоем — показателем чистокровной выдержки и аристократичной холодности во всем. Так почему он, как неопытный мальчишка, тает от неловких действий какой-то неопытной грязнокровки? Она целовалась неуверенно, будто еще не до конца поняла, как нужно правильно, но с напором и с невинной отдачей. Горячо. — Ты так вкусно пахнешь, Мерлин, мне жарко, — она отстранилась от его губ и провела носом под подбородком и чмокнула в губы, чтобы тут же провести ладонью по его прессу, пробираясь к паху. — Я будто горю. — Что ты… Грейнджер? Мысли распадались на молекулы. Она бы в жизни так не сделала, не полезла к нему с поцелуями, когда встречается с Ноттом, потому что она бы не стала изменять. Никогда. «Что-то не так, очнись, Малфой». Но ему так не хотелось просыпаться, ему хотелось ее, прямо сейчас, под собой. Его не интересовали Нотты и измены. Он просто хотел ее. В нее. Малфой рыкнул и притянул ее ближе, пальцами вытаскивая рубашку из юбки и проводя ладонями вдоль острых ребер и нежной теплой кожи. Она была такая худая, что он мог порезать руки о ее косточки. Как же сладко она пахла и как отчаянно прижималась к нему, будто он ее спасательный круг. Он не успел больше ничего сказать, потому что она схватила его за руку, впихнула в какой-то богом забытый чулан и быстро заперла дверь, прижимаясь к нему всем телом. — Грейнджер, тебе нужно… Она укусила его за губу, и Драко схватил ее за волосы на затылке в ответ, притягивая ближе. Ток пробежался по всему телу. Эта сумасшедшая девка заставила его потерять все мысли в голове, кроме одной, он должен ее выебать прямо здесь, сейчас, пока им ничего не мешает, но на подкорке сознания плавала колкая правда: что-то не так, и нужно остановиться, пока они не сделают в этой тесной комнатушке что-то страшное. Или прекрасное. — Малфой, — Гермиона прошептала ему в рот, лизнув подбородок широким мазком языка. «Блять, блять, блять, какой к черту Малфой, когда ты так сладко вылизываешь мой рот?» — Зови меня Драко. Она кивнула, пальчиками поглаживая его плоть сквозь одежду. Из горла вырвался хрип, когда она села перед ним на колени и начала расстегивать ремень брюк, но он схватил ее за руки и потянул наверх, заставляя снова к себе прижаться и перехватил ее предплечья. — Остановись! — то ли ей, то ли себе. Нужно остановиться, но невозможно — Малфой глотнул воздуха, задерживая острый взгляд на ее лице. Алые щеки, красные и влажные от поцелуев губы, а глаза — бешеные, со зрачком размером с галеон, ненормальные. Пьяные. Обдолбанные. — Грейнджер, — он легонько хлопнул ее по щеке, пытаясь привести в чувство, — успокойся. Что с тобой? Что ты сожрала? — Драко, — она всхлипнула и потерлась об его член. — Хочу тебя… так жарко… невыносимо… больно. — Да блять, — он быстро поменял их положение и теперь она стояла около стены, но быстро перевернулась в его руках и теперь упиралась лицом в стену и призывно выгнула спину, руками задирая школьную юбку и оголяя свою задницу, обтянутую полупрозрачными трусиками. Ее подтянутые ягодицы будто сверкали, Малфою хотелось укусить их и вылизать всю ее кожу, и дальше, прямо… — Сделай что-нибудь со мной, пожалуйста, Драко! — она закричала, когда потерлась мягкостью ягодиц о его член — Мерлин, он ощущал, какая она мокрая даже так, через брюки. — Да что с тобой такое? — он положил руку ей на лоб — он был обжигающе горячий, как лава. Она вскрикнула и потерлась сильнее, вынуждая Малфоя отойти от нее на шаг. «Нужно прекратить это, нужно что-то…» — Ты не хочешь меня? — она зарычала на него, как дикая кошка. — Потому что я грязнокровка? Он прижал ее к себе, придавив всем телом и сжал руки над головой, пока она брыкалась. Нужно было срочно остудить голову и начать думать. — Тише, тише, Грейнджер, — он нервно улыбнулся, пытаясь отвлечь ее. — Давай просто постоим так. — Мы… я… хочу… — Хей, — он выдохнул ей в ухо и прикусил мочку, мягко зализывая укус, — давай, просто дыши, успокойся. Тише. Гермиона открыла рот, быстро облизнула губы, покрывая их ярким блеском слюны, и кивнула, как наркоманка, мечтающая о дозе, все пытаясь телом прижаться ближе к нему. Она глубоко и часто дышала, будто бежала от кого-то или чего-то, сидящего глубоко внутри нее. Он так сильно хотел ее: по венам тек яд возбуждения, нужно просто вытрахать из себя все мысли и вскоре забыть о ней, как об очередной безделушке. Она снова попыталась прижаться ближе, но он не дал. Малфой оскалился. Он получил подарок на Рождество намного раньше положенного срока. — Скажи мне, Нотт уже трахал тебя? — и сам замер от своего вопроса. Гермиона клацнула зубами в попытке укусить его, но ничего не сказала, лишь медовые глаза горели пламенем от того, что она не получает то, что хочет и… будто она понимала, что он спрашивает, и не хотела отвечать. Ему хотелось это знать, он засыпал с этой мыслью и просыпался, не отдавая отчет о том, почему его это так гложет. — Ну? Я ничего не сделаю, пока ты не скажешь, — он погладил ее горячую, как пламя, щеку, держа одной рукой узкие запястья. — Тише, тише, мы никому не скажем об этом маленьком секрете. Так Нотт уже трахал твою сладкую дырочку, а? Грейнджер вела себя, как настоящая дикарка, она брыкалась, но упорно молчала, и стало сложнее сдерживать ее лишь одной рукой. Она будто не слышала его вообще и с каждой секундой Драко терял терпение и настрой на секс. — Я хочу, Драко, мне нужно… помоги! Ей должно быть больно от того, что управляло ею в этот момент. Малфой закусил губу, рассматривая ее лицо. Она ничего толкового не скажет, а быть убитым Ноттом раньше времени не хотелось. Сожаление затопило его сердце. У нее будто были волны просветления, то она более-менее стояла спокойно, то снова начинала брыкаться и стонать. «Что ты сотворил с ней?» «Что с тобой стало?» «Как же твое обещание не вредить ей?» — Гермиона, ты слышишь меня? Она помотала головой и снова попыталась к нему придвинуться, все шепча о том, как она хочет его. «Девушка, которая тебе нравится, мучается перед тобой, а ты смотришь и даже наслаждаешься этим?» Малфой стиснул зубы и снова хлопнул ее по щеке, сильнее — ноль эмоций, будто она в каком-то своем мире, лишь глаза с поволокой и слезой от удара и частое дыхание выдавали то, что она еще в этом мире. — Прости меня. Прости, я… я… Он взял ее за руки увереннее и потащил в сторону, пытаясь посадить на какой-то старый стол. Ему нужно было подумать, что делать с ней дальше, но обдумать ему уже ничего не дали. — Мне нужно! Умоляю тебя! Дверь в подсобку медленно отворилась.