Белолапка-серокошка Раз уселась на окошко, А по улице идет Очень важный тигрокот. Скок! И сразу хвать в охапку, Серокошку-белолапку, Под себя ее подмял, Тигрокот, ну и нахал! Лохвицкая Надежда
— Грейнджер! Ты заплатишь за это! Гермиона вдохнула и выдохнула через нос, сжав кулачок под столом. Снова он. Ни дня покоя без его присутствия. Казалось, он мог найти ее везде, хотя она особо и не пряталась. «Стоит начать», — подсказало подсознание, и Гермиона прикрыла глаза на секунду. Сейчас начнется. Теодор Нотт влетел в библиотеку и выглядел, как разъяренный дракон. Ну или как детеныш дракона. Они только-только на третий курс перешли, а у нее снова начались проблемы со слизеринцами. Ладно. С одним слизеринцем. Кома из-за василиска теперь не казалась такой страшной — она хотя бы отдохнула от… — Моя кошка страдает из-за тебя! Кошка страдающей не выглядела совершенно. Наоборот. Она как раз-таки довольно урчала на его руках и, кажется, воистину наслаждалась своей кошачьей жизнью. — Что ты сказал? — Гермиона переспросила, не совсем понимая сути проблемы. — Твой чертов кот постоянно трется около моей Руру! — Нотт наклонился ближе и сжал кошку сильнее, отчего раздалось недовольное мяуканье. — Ты назвал кошку Руру? Нотт фыркнул. — Ты назвала кота Живоглот и мне еще что-то говоришь? Гермиона надула губы и нахмурилась. «Откуда он узнал, как зовут моего кота?» И ведь не поспоришь. — Я не могу его контролировать, Нотт. Это кот. Белая персидская кошка на руках Нотта зашипела и царапнула его когтем, бросаясь наутек от слизеринца. — Видишь! Руру перестала меня слушаться из-за тебя и твоего блохастого подонка! Тео наклонился к Гермионе и ткнул пальцем в ее с лета покрытый веснушками кончик носа. — Он не блохастый. — Но все равно он подонок, раз пристает к моей девочке. Гермиона чихнула из-за кошачьей шерсти, летающей в воздухе, и потерла ушибленный тычком кончик носа. — Я кастрирую его, когда поймаю, грязнокровка! — Если поймаешь, — она подчеркнула это и невесело улыбнулась, наклоняясь к пергаменту, — это все? Нотт еще раз недовольно зыркнул на нее зелеными, как у его кошки, глазами и гордо удалился из библиотеки. Защитник своей леди. Настоящий чистокровный джентельмен. Гермиона покачала головой, возвращая все свое внимание к эссе. Коты сами разберутся.***
Следующий раз случился уже зимой: Нотт нагнал ее на входе в Большой зал — его щеку покрывали три свежие кровоточащие полоски, а волосы торчали во все стороны. — Грейнджер. Твой кот — демон! Она озабоченно осмотрела его ранки и кивнула. — Он не любит парней. Девушка взмахнула палочкой, и ранки затянулись, оставив лишь следы от крови, которые гриффиндорка через секунду тоже убрала магией. — Это взаимно. Твоего кота никто не любит. — Я его люблю. — Я не мог найти тебя целый час! Нотт подошел ближе, дыша на нее своим жаром. — Я была в башне Гриффиндора. Подожди, царапины же свежие. — Он вырвался на свободу. Я хотел показать тебе, что поймал его, но, — Нотт будто не хотел это признавать, — он ударил меня своими гадкими, как и его хозяйка, лапами и сбежал! — Я не гадкая. — Грейнджер, ты грязнокровка. Конечно, ты гадкая. — Ага, придумай что-нибудь новое. Она поджала губы и обогнула его по широкой дуге. Убирая палочку в сумку, она прошла к столу Гриффиндора, не замечая, что Нотт так и остался стоять на месте, потирая залеченную щеку.***
За день до отъезда из Хогвартса Гермиона бежала за отчаянно кричащим Живоглотом, который вел ее вглубь зарослей. Именно там она и нашла зовущую на помощь кошку неподалеку от третьей теплицы. Бедняжка запуталась своей длинной белоснежной шерстью в кустах силков и мяукала, ободрав упитанный бочок. — Красавица, потерпи. Грейнджер ловко избавила кошку от ловушки и погладила урчащее нечто за ушком, взяв на руки. — Живоглот, ты молодец! Кот будто красовался, потираясь о ее ноги всем телом и урча. Людей она лечить умела, но как на кошке отразится магия — неизвестно. Рисковать не хотелось. — Я отнесу тебя к твоему хозяину, — сказала она притихшей белоснежке. Идти с известной кошкой известного взбалмошного слизеринца на руках, когда следом за ней бежал ее не менее известный кот, и не получать странные взгляды было невозможно. Увидев неподалеку Малфоя, она быстро подбежала к нему, потому что где Малфой, там и Нотт. И ее теория оказалась верна. Слизеринец, как довольный кот, лежал на траве и щурил глаза от яркого солнца. Картина маслом. Гермиона на секунду залюбовалась его лицом. Паршивец был красив: еще мальчик, но скулы уже заострились, а выражение лица изменилось на более взрослое и… — Нотт. Он не ответил, игнорируя ее, как и других. Она подошла еще ближе, но на безопасное расстояние. Нотт в последнее время был особенно невыносим, придираясь к ней из-за любой мелочи, будь то зелье, что они варили в паре, или книга в библиотеке, которую ему обязательно нужно было у нее потребовать. Она встала напротив его головы и кашлянула. — Твоя кошка. Тео открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх, задержав взгляд на ее ободранных после истории с Сириусом коленках. — Руру! Он подскочил и уставился на Гермиону. — Я нашла ее около теплиц. Она застряла в растении и не могла выпутаться. У нее оцарапан бок. Живоглот привел меня к ней. Тео провел рукой по алой шерсти, задевая дрожащую руку Гермионы. Он выглядел таким же потерянным, как и она. — Что мне делать, Грейнджер? Она посмотрела в его влажные глаза, и ее сердце сжалось. — Идем. Они побежали к медицинскому крылу в поисках мадам Помфри, которая пила чай с печеньем вместе со Снейпом. — Мадам! Нам нужна ваша помощь! Тео чуть ли не плакал, пока Гермиона бережно передавала кошку в руки ведьмы. — Какая красавица! Сейчас мы тебя вылечим. Колдомедик взмахнула палочкой и призвала несколько пузырьков с зельями. Один она налила прямо на ранку, другой влила с помощью пипетки в пасть кошке и третий отдала в дрожащие руки Нотта. — Мазать три дня. Все заживет, даже шрама не останется. В этот момент на кушетку к Руру запрыгнул нервный Живоглот, судя по его дрыгающемуся хвосту, и лег рядом, прислоняясь лбом к самочке. Мадам Помфри ушла, оставляя их вчетвером: два человека и два кота. Нотт посмотрел на Грейнджер и вздохнул. — Не такая ты и гадкая, Грейнджер, — вздохнул снова. — Спасибо. — Это все Живоглот, — она переминалась с ноги на ногу. Затем посмотрела на сплетенные хвосты двух урчащих существ и улыбнулась Тео. — Пожалуйста, Нотт. Нотт улыбнулся, когда она развернулась и ушла, совершенно не заметив его алые щеки и взгляд направленный ей в спину. — У грязнокровки красивая улыбка, Руру, — прошептал Тео, поглаживая кошку и даже не обращая внимания на чужого кота, развалившегося рядом. — Хорошо, что коты не умеют говорить. Он почесал довольного Живоглота по животу и ухмыльнулся. Не такой уж он и подонок.