***
Охотники на демонов вышли из кольца телепортации. Абсолютно безмолвно. Казалось, даже сама база замолкла вместе с ними. Тейлз-Палач злобно сжимал голову в плечи, разминая железные кулаки, пока Соник-Охотник медленно плёлся за ним сзади. Ёж виновато потирал руку и даже ногтями впивался в бледную кожу, оставляя красные полосы, что вскоре омылись кровью. Сегодняшний день был невероятно паршив для Соника-Охотника. Он чувствовал вину за то, что вновь позволил себе вкус беззаботной радостной жизни, что была до трагедии. Он считал себя виноватым в том, что треснуло Белое Кольцо, которое Тейлз-Палач хотел отдать Высшей. Что он по неведомой ему причине не смог откатить время, чтобы восстановить артефакт. И больше всего полудемон корил себя за то, что, несмотря на раненное сердце и горький опыт, он всё же посмел привязаться к бесхвостому лису и получил очередной ожог. Ёж истязал себя за то, что не смог сдержать своё обещание и позаботиться о киборге. Атмосфера была напряжённой. Настолько, что Соник-Охотник боялся издать лишнего шума. Он также тихо, как крадущаяся мышь, едва зашёл в железный коридор, что вскоре стал казаться ежу бесконечным беспросветным туннелем. И что полудемону придётся вечно шагать по кольцевой дороге, терпя по пути пытки всех кругов Ада. Становилось трудно дышать. Соник протянул руку в сторону Тейлза-Палача и уже хотел было что-либо сказать. Но ни одно слово не выходило дальше его мыслей. Ни один звук не сорвался с его рта. Уголки губ вместе с поднятой рукой медленно опустились. Он даже не смог сказать, что ему сейчас плохо и нужна помощь. И он же, как последний идиот, просил поддержки у того, кто сам в ней сейчас нуждался. Не говоря уже о том, что киборг был зол. Бесполезно было просить прощения. Бесполезно было оправдываться и как-либо пытаться утешить бесхвостого лиса. «Это я во всём виноват…» Взор ежа покрывался статичным шумом. Ему не хотелось быть здесь и сейчас. Ему не хотелось чувствовать всю эту моральную боль и сожалеть обо всём. Но вина никак не думала отпускать его и продолжала терзать итак измученную душу. Вскоре перед ним всё начало плыть и темнеть. Тогда Соник закрыл глаза и попытался уйти от всего этого. Уйти туда, где он смог бы найти утешение. Уйти туда, где его точно все ждали. — Эй! Соник! — возмущенно крикнул звонкий голосок. Соник резко открыл глаза и похлопал ими. Увиденное повергло его в секундный шок. Он стоял в каком-то светлом коридоре с красными ковровыми дорожками с толстыми золотыми волосинками. Здесь также находились железные доспехи, цветы в фарфоровых горшках и рукописные картины. А перед ежом стоял жёлтый лисёнок, или, точнее, лис, раз он был на пол головы ниже него, в чёрном пиджаке и белым галстуком-бабочкой. Сам синий мобианец был в аналогичном костюме, не говоря уже о том, что у него был прежний яркий окрас. — Ты уснул, что ли?! — продолжал возмущенно пищать Тейлз. — Выходи! Тебя ждут! — Чего? — только и успел произнести Соник, скорчив глуповатое лицо. Тейлз выпнул его из коридора в огромный зал, где их встретили с громкими аплодисментами. Только жёлтый лис тут же вооружился фотоаппаратом и припал к толпе, запечатляя своего лучшего друга, пока Соник неуверенно перебирал ногами по очередной громадной ковровой дорожке и приветливо махал всем рукой. Он старался самодовольно усмехнуться, но в итоге его улыбка казалась слишком неловкой. Но оно и к лучшему — скромность только украшала героя. Соник увидел в конце залы стоящую там Салли Акорн. Она была в прекрасном небесном платье со сверкающими блёстками, как звёзды посреди солнечного дня. На её шее были бусы из настоящего жемчуга, что отливались перламутровым свечением. На голове красовалась корона. А на руках — белоснежные короткие перчатки. Ёж как завороженный глядел на принцессу. В его груди загорелся тёплый огонёк, отчего сердце стало напоминать воздушный зефир. Такой же лёгкий и сладкий. С каждым шагом он приближался к бурундучихе, слушая овации и одобрительные возгласы в свою сторону.— Это он!
— Герой Мобиуса!
— Молодец, Соник!
Соник не понимал, за что именно ему отдавали такие почести. Но раз он находился во дворце семьи Акорн, да ещё чуть ли не все были одеты официально, значит это была какая-то церемония. Скорее всего награждения. И догадки были верны. Соник также приметил рядом с Салли другого мобианца, что держал подушку с золотистой медалью. Как только ёж поднялся по ступенькам и встал напротив бурундучихи боком к зрителям, принцесса взяла медаль в руки и начала торжественно вещать. — Ёж Соник, от имени королевской семьи Акорн и всех жителей Альянса Объединённых Зон Мобиуса, я вручаю тебе Медаль Героя за проявленное мужество и отвагу! Не каждый мог решиться на такой подвиг, но ты сумел! Поздравляю! Толпа ещё сильнее захлопала в ладоши. Их радостные крики наполнили весь зал. Салли повесила медаль на шею Соника и стала расправлять синюю ленту. — С чего это ты решила так приодеться? — в полголоса спросил Соник, кокетливо строя глазки и усмехаясь. — Вообще-то, это твоя официальная церемония награждения! — возмущенно прошептала Салли. — Ты бы глаз не смог оторвать от меня, если бы я пришла без одежды! — Я и сейчас не могу оторвать от тебя глаз, — вымолвил ёж, покрываясь лёгким румянцем. Вскоре народ стал в один голос скандировать имя синего ежа. Соник до сих пор не знал, за что именно его наградили, но это уже не имело для него значения. Сейчас ёж был рад тому, что давно забытое тёплое чувство расползалось по телу вместе с кровью. Ему так не хватало этой любви — когда народ поддерживал его, а близкие — грели душу. — Ты заслужил это, герой, — с многообещающей улыбкой произнесла Салли. Затем Акорн сильнее схватилась руками за ленточку и потянула медаль на себя, вынуждая Соника прильнуть к ней. Через секунду их губы сомкнулись в долгом поцелуе. Ёж ощутил тепло, как от родственной души. От бурундучихи исходил мягкий запах цветочных духом, — скорее всего, смесь лаванды и орхидеи. Но от неё также веяло лёгким ароматом древесины и орехов, что сразу пробудило в еже ассоциации с домиком на дереве и бутербродами с ореховой пастой. Хотя вместе с этим он также чувствовал, как петля давила ему шею, отчего на глазах лопались сосуды и наворачивались слёзы. Он хотел ослабить хватку, но по каким-то причинам не мог прервать опьяняющий сладкий поцелуй. Взор снова стал покрываться чернотой, а тело слабело с каждой секундой. «С… ник… Со…ик!» — продолжал слышать ёж, пока полностью не обмяк.***
В какой-то момент, даже до Палача дошло осознание, что он сейчас действовал грубо и на эмоциях. Снова. Воспоминания о подаренных вещах, будь то подушка или подсолнухи с куском пирога, сумели заставить бесхвостого лиса остановиться и виновато склонить голову. Ему стало стыдно за своё поведение. — Не хочешь поесть? — предложил Палач. Голос его хрипел после временного искажения, но уже звучал, как у живого мобианца. Коричневый лис, не спеша, обернулся назад. Он всё же поднял глаза, а потом и голову, когда не обнаружил в коридоре разноглазого ежа. Палач слегка насупился. — Ты где, Соник? — слегка прикрикнул Палач, возвращаясь в комнату телепортации. Но в помещении полудемона не оказалось. Тейлз также не слышал характерных звуков глючного кольца-портала, что исключало побег разноглазого ежа. Да и он точно видел, как Соник-Охотник последним заходил сюда. — У меня нет желания играть с тобой в прятки, Соник! Выходи! Но ответа не последовало. С раздражённым рычанием, Палач, вместо того, чтобы тыкаться наугад в ближайшие комнаты, достал сканер и уже по нему сориентировался, куда пошёл ёж. Точка не двигалась в ангарном помещении. Туда и направился киборг, а когда он пришёл, то резко ощетинился. — СОНИК! — в ужасе закричал бесхвостый лис. Тело Соника-Охотника болталось в воздухе при помощи толстой верёвки привязанной к потолочной балке. Из открытого рта вперемешку со слюной стекала чёрная жижа с пеной, как от бешенства. Склеры закатанных к небу глаз всё ещё были чёрными, но не поблескивали злобным алым свечением, как обычно бывало у демонов. С них также стекали слёзы и вязкое тёмное вещество, подобно гною. Сам ёж никак не реагировал на происходящее. Увиденное зрелище повергло в шок Тейлза, но он не растерялся и мигом перерезал верёвку плазменным резаком. Тело, как груда мяса, шлёпнулось на пол, причём на стул, что сделало падение ещё больнее в глазах Палача. Коричневый лис подбежал к ежу, присел на колени и перевернул его лицом к себе, сдергивая с него петлю. Из глаз продолжали стекать слёзы, а из рта — вонючая непонятная каша. — Почему?.. Почему ты это сделал?.. — еле-еле выдавил из себя киборг, сотрясаясь всем телом, подобно осиновому листу. Всего час назад разноглазый ёж дарил ему цветы, а сейчас он мёртвым грузом лежал на полу. К его счастью, Соник-Охотник не умер окончательно. Просто впал в анабиоз. Как в тот раз, когда его щит сжёг весь кислород внутри. — Это… Это я тебя так довёл?.. Палача не волновало то, как и где именно Охотник отыскал верёвку. Ему было всё равно на то, что полудемон не умел вязать узлы. Сам факт того, что в очередной раз он мог потерять не то что ученика, но и друга, очень сильно сказывалось на его моральном и эмоциональном состоянии. Особенно ему становилось плохо от того факта, что именно в его доме попытались совершить самоубийство. Лис знал о том, что ёж планировал совершить не самые хорошие вещи с собой. Он знал, что его друг был психически болен и страдал от депрессии. И он же не верил своему шестому чувству, что предупреждало его об этом ещё со вчерашнего дня. — Я… Я правда ужасен! — зверски прорычал Тейлз, сжимая мех у болезненного ноющего сердца. Его лицо тут же перекосило. Глаза коричневого мобианца резко и полностью стали красными. Палач также чувствовал, как плыло его сознание. Как под ногами расходилась земля. Кошки яростно царапались, но в этот раз они решили не вгрызаться душу, а с ужасным шумом скрежетать по металлу. Киборга просто распирало от злости и отвращения к самому себе. Он боялся, что мог сорваться и довести начатое полудемоном дело до конца. Тогда лис, шатаясь, как пьяница после пятой бутылки водки, направился к выходу из дома. Шерсть его стремительно темнела, зубы предательски чесались, как и руки, чьи пальцы цеплялись в стены, оставляя за собой искры и царапины.***
«Я… всё ещё жив? Ха-ха. Похоже я настолько никчёмен, что не в состоянии сделать это! Я ужасен! Какой смысл в моей мести, если я ничтожество?! Я так устал от всей этой боли! Мне надоело так жить… Я не хочу больше никому мстить… Дайте мне подохнуть спокойно…» Сонику-Охотнику было легче произнести «я хочу умереть» вместо «я хочу быть счастливым» поскольку счастье, как он считал, в этой жизни ему больше не светило. Оно находилось далеко-далеко — где-то за пределами его сознания и Мироздания. Счастье находилось там, где сейчас не было ежа. Возможно, счастье находилось даже дальше, чем те самые пресловутые далёкие миры. Или его… не существовало вовсе? «Есть ли у Тёмных Владык способ вообще сделать это?..» — задался вопросом полудемон. — «Хотя, кажется, я догадываюсь, что я забыл учесть…» Соник приоткрыл глаза. Во взгляде всё плыло от недостатка кислорода и от набегающих слёз. В грудной клетке сжимался удушающий холод и знобила тяжкая душевная боль. Архидемон едва сдерживался, чтобы не застонать от ревущего во всю глотку отчаяния. Долгое время архидемон даже не понимал, где находился. Вернее, он примерно понимал, что находился в доме Бесхвостого, а ещё точнее — в ангаре. А потом до Охотника дошло… и он тут же приподнялся на локтях с пола. Рядом с ним также находилось несколько роботов-пылесосов, что всё это время оттирали от пола органическую жидкость лежачего мобианца. Железные уборщики даже пытались всосать верёвку, которая лежала рядом с Соником, но у них ничего не получалось. Вскоре они пропищали не то от испуга, не то от возмущения, и разбрелись по разным углам. Тогда полудемон осмотрелся, громко и судорожно выдыхая, а затем приподнял верёвку. — Неужели я настолько тяжелый, что сорвался? — вслух пробормотал лохматый ёж. — Погоди-ка… Полудемон обнаружил, что от верёвки пахло чем-то палёным и горелым, а её края на месте обрыва были почерневшими и обугленными. Соник тут же догадался, чьих это рук дело. — Ещё и Бесхвостый меня спалил… — горько усмехнулся Охотник, а затем глубоко вздохнул, прикрыв глаза. — Да я сам ещё выбрал неудачное место — прям в доме Бесхвостого. Хотя странно, а где он сам? Разве он не должен мне… оказывать медицинскую помощь? Ну, или отвесить пару тумаков за такие дела? В воздухе он чувствовал не только запах гари, но и душный аромат негативной энергии. Не как у демонов-Экзе, она больше похожа на Энергию Хаоса, однако настолько же чудовищная и злая, как тёмная магия. В ней не было могильного холода, но в ней ощущался ужасающий жар, будто в жерле вулкана. Что-то похожее архидемон наблюдал, когда Мастер-Изумруд зарезонировал тёмной магией при активации Белого Кольца. Это бы вызвало сильную тревогу у Соника, однако он был настолько в апатии, что поначалу не придал этому значение. У полудемона словно отключилось чувство самосохранения. Кем бы не был источником этой злющей энергетики, Охотник был бы рад, если бы им оказался какой-нибудь монстр или хтоническое божество, который может положить конец его существованию. Ежу ничего не оставалось, как встать и на шатающихся ногах пойти к выходу из ангара. Уже сразу он обнаружил странности. На стенах оказались глубокие рваные полосы, словно кто-то прошёлся по ним острыми когтями. Инструменты были разбросаны, как будто здесь прогулялся ураган. А ворота оказались погнутыми, от них были грубо оторваны массивные куски металла, что валялись в паре метров от ангара, а замок, что держал ворота запертыми, будто чьи-то мощные челюсти знатно их пожевали и выплюнули, и теперь он лежал покорёженным бесформенным нечто у входа. — Это что, я сделал? — равнодушно и грустно протянул Соник, устало облокотившись о выступающий угол. — Бесхвостый, наверно, будет очень мною недоволен. Почему-то я этого не помню… наверно, настолько отчаялся, что даже потерял связь с реальностью и всё забыл. Какой же я, блять, конченный мудак. Меня ща вырвет от самого себя. В моменты сильного отчаяния Соник действительно мог забывать, что делал до своего падения в моральную бездну. Он просто возвращался к одному из реально существующих фрагментов действительности, на который хватало сил — например, что они недавно были в измерении своих классических версий. Или тот факт, что теперь Соник-Охотник живёт с Бесхвостым. Для архидемона это казалось весьма странной особенностью работы его мозга, но что ещё ждать от существа, помеси Экзе и смертного, которая получилась в результате слияния двух разумов и двух душ в единое целое? Соника удивляло даже не то, как его личность способна «поплыть» при самых сильных эмоциях, а то обстоятельство, насколько эта слабость, вернее, его эмоциональная нестабильность, могла заменить ему настоящую силу, либо попросту его убить, как это едва не случилось сейчас. Юный Тёмный Владыка вполне мог допускать, что именно из-за этой особенности его воспоминания либо искажались, либо стирались. По дороге Соник также отметил, что впервые видел, как солнечный свет проникал на базу Палача. Эта деталь отвечала на его старый вопрос, где именно располагалось убежище бесхвостого лиса — на поверхности. А где конкретно находился дом Тейлза — всё ещё требовалось уточнить. — Но всё-таки, где Бесхвостый? — продолжал спрашивать себя Соник. — Наверняка же он освободил меня. Кажись, я даже слышал его голос. Хотя… почему мне на это не насрать? Может, забить хуй и попытаться снова, но в другом месте? Стоп, а в чём смысл, если я всё равно бессмертен? Тупой вопрос с тупым ответом. Вдруг полудемон вздрогнул. Он взбудораженно открыл глаза, а его мех ощетинился. Даже призраки мёртвых зверушек, болтающиеся поблизости (что было для них явно неестественно), побледнели, потускнели и затаились. Крик. Соник услышал леденящий душу вопль вдалеке. Пугающий, как голос типичного Экзе, но неестественный даже для демона. Он не принадлежал ни человеку, ни животному, ни мобианцу. Что-то странное, изломанное и дребезжащее раздавалось за границей занавеса из солнечных лучей. Так могла кричать раненная чайка, рокотать за секунду до взрыва бадник Эггмана, и вопить умирающий в агонии медведь. Причём, одновременно. От этого вяли уши, а сердце вжималось в грудную клетку. Даже мёртвые, которым давно уже нечего бояться, застывали от ужаса. — А может, это был и не я… — полудемон внимательно прислушивался к звукам и принюхивался к потусторонним запахам. — Неужели на измерение Бесхвостого напал Экзе? Но кому это надо? Хотя и эта мысль показалась полудемону весьма странной. Какой Экзе в здравом уме будет нападать на родное измерение элитного убийцы нечисти, кроме высших демонов? Несмотря на физическую и моральную слабость, «Охотник Экзе» не мог пропустить подобной аномалии мимо себя. До этого момента Сонику казалось, что система защиты на базе Тейлза-Палача должна была быть очень мощной и эффективной против любых демонических угроз, особенно учитывая, что Палач являлся очень сильным охотником в Ассоциации — потому и знаменитым в Империи Эггменатора, а значит, известным и в других кланах, где могли желать ему мести. Неужто хвалёная противодемоническая оборона бесхвостого лиса, которая не раз улучшалась, пропустила вторжение Кровавого Барона или Тёмного Владыки? — Блин, это очень нехорошо. Если сюда реально пришёл дьявол одетый в сраку, то один я не справлюсь. Только в Демон Форме у меня будут шансы противостоять сильнейшим демонам. Да и где Бесхвостый?! Ладно, надо ему позвонить. К его великому счастью, коммуникатор был на месте и исправлен. Хотя Соник-Охотник больше бы удивился, если бы устройство было сломано. В очередной раз. Без колебаний, он позвонил Палачу, но в ответ получал лишь одни гудки. — Это вообще на него не похоже! Ладно, сам попробую справиться. Если не сдохну… Соник-Охотник, продолжая бурчать себе под нос, всё же вышел из ангара, прикрывая глаза от обильного света грязной перчаткой. Когда зрачки настроились на нужную яркость, полудемон лицезрел выжженную пустыню. Вернее, не совсем пустыню — здесь росла пожелтевшая трава. Не совсем сухая, но и свежестью не отдавала. А сам лохматый ёж стоял на подобии взлётной полосы, которую окружали голые деревья и груда камней. — Интересно, где я сейчас нахожусь?.. Вернее, где вообще находится база Бесхвостого. У полудемона не было времени или какого-то сильного энтузиазма изучать каждый клочок земли в мире бесхвостого лиса. К его счастью или великой скорби к киборгу, здесь было не так уж и много суши для исследования, — пара островков и то, что осталось от некогда больших материков. Да и это не входило в его планы. Ему было гораздо интересней прыгать по разным измерениям и пинать слабых демонов-Экзе. Только карта этого мира на базе Палача давала разноглазому ежу хоть какое-то представление о местной географии. Чудовищный вопль не утихал. В добавок, Соник-Охотник слышал грохот. Будто где-то здесь была Эми Роуз и долбила огромным молотом по скалам, или это делал Наклз при помощи своих кулаков. Кто бы это ни был, неизвестный явно физически силён. При каждом ударе, призраки фликов ещё сильнее чирикали и улетали прочь, даже не боясь пролетать мимо полудемона, которого они побаивались. — Какой-то тупой Экзе попался. Только и делает, что долбится где-то, а души не трогает. А может, с ним сейчас как раз разбирается Бесхвостый? Делать было нечего, поэтому «Охотник Экзе» направился к источнику шуму, минуя убегающую группу зверят. В воздухе также чувствовался повышенный концентрат энергии Хаоса. И чем ближе лохматый ёж становился к цели, тем тяжелее было вдыхать горячий воздух. У него складывалось впечатление, что он сейчас шёл к жерлу вулкану, или просто к небольшому лавовому озеру. Наконец, полудемон нашёл то, что искал. Чёрный дымящийся негативной энергией силуэт с красными огнями невозможно было не заметить. Живая тень резво отскакивала от земли и тяжело приземлялась на землю, оставляя трещины на почве и вздымая грязь. С такого расстояния, зверский рык казался ещё более ужасным и неестественным. Тощая зловещая фигура вгрызалась в голые деревья, как голодный дикий бобёр, а затем отправляла их в дальний полёт. Нечто также набрасывалось на скалы, обращая их в каменную пыль. Соник-Охотник пару секунд вглядывался в чёрную фигуру. Сначала он предполагал, что это был проклятый мобианец, или одичавшая тёмная сущность. Но уже по наличию алого камня, что ярко светился и шаркал молниями, разноглазый ёж понял, что источником истошных воплей был никто иной, как сам бесхвостый лис, не говоря уже о знакомой ему фигуре. Однако это не вызвало никаких ярких чувств у молодого архидемона. Только лёгкое удивление отражалось на его лице. Моральная усталость, выгорание и апатия очень сильно сказались на состоянии души самого «Охотника Экзе». Да и он, в какой-то степени, ожидал такого поворота. Палач до этого несколько раз под влиянием негативных эмоций и Изумруда Хаоса искажался, становился более угрожающим. А сегодня истребитель нечисти был особенно зол, и полудемон винил в этом себя. «Вот и она — Тёмная Форма», — отметил про себя «Охотник Экзе». Полудемон прекрасно помнил, что резонирующие с Изумрудами Хаоса или Мастер-Изумрудом позитивные чувства и мысли пробуждали Супер Форму, а негативные — Тёмную Форму. По крайней мере, он точно помнил одну запись из дневника Палача, где он сравнивал его Демон Форму с Тёмной Формой. Сам Соник в прошлом никогда не страдал от переизбытка отрицательной энергии, чтобы становиться тёмным мобианцем. Нечто странное ощущал в себе Соник, когда приблизился к Тейлзу. Странная аура киборга была не только обжигающей, но и словно медленно и на пассивной основе вытягивала из Охотника магические силы. Как будто она была настолько горячей, что выжигала в других существах магию. Охотник даже не дрогнул, когда Палач, всё-таки, заметил его и глянул на него ярко красными глазами. Его не волновал ни жаркий удушающий воздух, ни жалобные писки ужаса призраков животных, что прятались по углам и словно следили за полудемоном. По правде, ежа сейчас ничего не волновало. Он всё ещё чувствовал себя ходящим во сне лунатиком, и что происходящее вокруг было нереальным. — Теперь тебя не отличить от демона-Экзе, Бесхвостый, — издал лёгкий смешок Охотник. Тяжкое утробное рычание донеслось из пасти бесхвостого лиса. Не прошло и секунды, как в полудемона полетел град пуль. Соник лишь дрогнул всем телом и отшатнулся назад. Синяя шкура с бежевой кожей разлетелась повсюду, сгорая от жара негативной энергии. В еже также проделали парочку отверстий, откуда прыскала небольшими каплями тёмная, багровая кровь. Он не чувствовал боли. Ему даже казалось, что его просто легонько щипали. А через ещё секунды две, на него набросился уже и сам Палач, предварительно швырнув автоматическое ружьё в голову самого «Охотника Экзе». Внезапный прилёт оружия слегка привёл полудемона в чувство, но он никак не среагировал на ужасающую хватку тёмного лиса. Цепкая металлическая ладонь сжала ему руку так, что в этот момент сократились мышцы, и кровь переставала поступать дальше. Ёж чувствовал, что его конечность словно попала в рой голодных насекомых, или покрывалась статичный шумом телевизора. В этот же момент, железный кулак со всей силы треснул разноглазого мобианца по животу, отчего у того перехватило дыхание и вырвался короткий крик. Убийца демонов застыл, словно он насадил Соника на штык. Удар повторился, но в этот раз в брюхо молодого Тёмного Владыки вонзились острые когти. Киборг покрутил кистью искусственной руки вокруг оси, наматывая кишки на лезвия и разрывая другие органы, а затем сделал жертве подобие харакири. Кровь брызнула на смоляную шерсть, сливаясь с ней в единое целое. Последний удар пришёлся в пах, отправляя ежа в полёт на пару сотен метров, что заставило его широко открыть глаза и издать очередной короткий крик. Полудемон рухнул на землю, подобно мешку картошки, и даже не пытался встать. Из него маленькими фонтанчиками брызгала кровь и чёрная жидкость. Соник не сопротивлялся. Архидемон даже почти что перестал слышать какие-либо звуки — они разносились в его голове далёким эхом. Боль кружила голову, как в детстве карусель. Он не хотел нападать на Тейлза — это только ещё сильнее бы разозлило киборга. Лохматый ёж также не хотел причинять боль лису — он уже и так достаточно навредил ему. В глазах полудемона Тейлз казался всего лишь бешеной псиной. Только вот Палач, в отличие от настоящей дикой собаки, не терял интереса к цели, что стояла на месте. Киборг нападал на всё, что двигалось, а что не двигалось — он сам двигал, чтобы потом разорвать на куски. Полудемон не видел смысла отсрочивать неизбежное, ведь это был его шанс. Тем более, он сам хотел положить конец всему. Соник-Охотник сам просил Тейлза-Палача найти способ уничтожения Тёмных Владык, чтобы киборг мог убить его. Да и у бесхвостого лиса была весомая причина это делать, поэтому разноглазый ёж считал, что заслужил любую казнь. — Я… не буду обижаться… — кое-как выдавил из себя Соник, тихонько постанывая от боли. Он харкнул кровью в жухлую траву, и продолжил валяться на ней. Прямо сейчас Соник-Охотник не чувствовал томительного горя, в котором он частенько купался, и это было поводом для падения в демоническую форму. Он также не ощущал в полной мере всю ту боль, которую причинил ему сейчас Палач. У него отсутствовал напрочь инстинкт самосохранения, отчего выключились все рефлексы. Только серая апатия растекалась по телу разноглазого мобианца. — Потому что ты мой друг… И всегда им будешь… Чтобы не случилось… Тень повисла над молодым архидемоном, пока на него не рухнул огромный булыжник, по размерам и по весу, как два холодильника. Увесистая глыба впечатала лохматого ежа в землю, слегка покрывшись трещинами. Охотник чувствовал, как сам превращался в блинчик, но продолжал бездействовать. Он даже полагал, что Палач забудет про него после этого удара. Но как бы не так — убийца демонов никогда не забывал о своих жертвах. Бесхвостый лис отколол пару кусков булыжника, не боясь в ход пускать острые слюнявые клыки, а затем пнул валун в сторону, на нижней стороне которой остался слепок молодого Тёмного Владыки. — Мне… полагается последнее слово?.. — тяжко произнёс полудемон, поочередно хлопая глазами. Бешеный лис грузной походкой приближался к разноглазому ежу. В итоге киборг наступил ему на стопу. И не просто наступил, а со всей силы долбанул тяжелым сапогом по его ботинку. Кость громко затрещала, отчего полудемон сжал глаза и зубы, вздымая голову. А вторая поступь Палача вывернула ему ногу и поломала колено. Но ни одна слеза не покатилась по лицу Соника. Он мужественно терпел своё наказание. — Мне правда жаль… — тихо шептал ёж. — Но я… всегда мечтал… умереть от твоих рук… С разъярённым рыком, Палач наступил уже на грудь «Охотника Экзе» и схватился за его руки. Киборг резко дёрнул за конечности, едва не отрывая их с плечевой костью от тела полудемона. Поступь была настолько сильной, что поломались и рёбра. Лёгкие чудом оставались целыми, несмотря на колоссальное давление, но ежу всё равно было трудно дышать. — Не сожалей… ни о чём, — сипло прозвучало из уст Соника, оглушённого болью. Это были слова Эми, которые сейчас ему казались очень уместными. Хотя он допускал, что Палач, скорее всего, не слушал его. Особенно в таком то состоянии, когда перед ним находилась причина всех бед, по мнению молодого архидемона. Но даже секундные задержки казались ему странными. Ёж полагал, что в таком состоянии бесхвостый лис за минуту мог не только распотрошить, но и перетереть все его кости в пыль. Может, убийца демонов сейчас игрался с ним, как с какой-то тряпкой. Ожидание было недолгим. Сначала по лицу полудемона хорошенько проехались ботинком, вдобавок, поджарив ему физиономию из включившихся двигателей на подошвах. Кожа стала сухой, местами она обуглилась и отсутствовала, оголяя мясо. Берсерк поочередно вырывал ему уши и комки волос, используя только лишь ноги. Но Соник всё ещё терпел и не планировал отбиваться. Даже если бы его попросили поднять руку на Тейлза, — будь это его родной двухвостый друг или Палач, — он не стал бы этого делать. Наверно, ему было бы и на того проклятого Тейлза Экзе 46-го тяжело поднимать руку. Да, бес раздражал его, но всёрьез причинить ему вред ему было бы тяжеловато. Хотя сам Охотник не мог прийти к одной однозначной мысли. С одной стороны, он был Тёмным Владыкой, которого сложно убить, а с другой — пока Палач излучал вокруг себя негативную энергию Хаоса, что также влияла на душу архидемона, у киборга всё же была возможность его прикончить. Соник мог бы предположить, что аура разъяренного Палача могла бы сжечь в нём столько магии, что лишила бы его воскрешения. В любом случае, ёж надеялся в скором времени узнать ответ на свой вопрос. — Я рад, что встретил тебя… Тейлз, — последнее, что мог сказать Соник, перед тем как на его голову резко опустилась массивная нога. Ежа не волновало то, что его слова остались неуслышанными. Полудемон уже почти ничего не видел. Он даже не видел берсерка. Только лишь свет. Затухающее сознание синего мобианца сузилось до состояния туннеля. А в конце туннеля был свет. Умиротворяющий свет, что помогал Сонику забыть о физических травмах и от мучений истерзанной, затравленной, постоянно рыдающей души. Даже когда полудемон потерял связь с реальностью, провалившись в неизвестное, берсерк продолжал рвать его на куски. Грозное рычание вперемешку с трескающими костями и рвущийся плоти не утихали. Тёмный лис так сильно мотал головой, что в конечном итоге синяя ленточка скосилась вбок, закрывая ему правый глаз. Это была единственная вещь, которая не поддавалась влиянию ауры отрицательной энергии Хаоса, но была скрыта за её чернотой. А ещё очень значимая для него лента. Берсерк уже не так активно двигался. Повязка мешала его обзору, а потом и целиком закрыла ему глаза. Словно кто-то подошёл к нему сзади, опуская маленькие ладоши с кремовым ароматом ему на лицо. Ничто не мешало киборгу схватиться за неё и разорвать на куски. Но руки застыли, а тело дёргалось в конвульсиях, как от пронизывающего до костей холода, хотя вокруг бесхвостого мобианца была жаркая атмосфера, как от столбняка, хотя Тейлз никогда не болел столбняком и не думал им заболевать. Понимал ли Палач то, что он делал сейчас? Частично. Гнев с отвращением к самому себе затуманили рассудок бесхвостого лиса. Жажда разрушать и убивать была огромной. Но когда силы иссякли, а Изумруд Хаоса перестал питать владельца негативной энергией, Тейлз потихоньку приходил в себя. Постепенно выходил из кошмара. Лёгкая слабость ощущалась в теле. Убийца демонов чувствовал себя сгоревшим поленом. Он не удивился, когда увидел тело… но запаниковал, когда узнал кто именно попался ему под горячую руку. — Н-нет… Разве это не был другой демон?.. В тёмной форме у бесхвостого лиса слегка менялось восприятие реальности. Всё это время он полагал, что выплёскивал гнев на камни, на окружение, а потом прибегал, как сумасшедший, в самые горячие точки, в гости к демонам-Экзе даже первого порядка. Вот Палач как раз и думал, что он сейчас находился в другом измерении, а перед ним был одержимый мобианец. Киборг подумать не мог, что в итоге жертвой станет его друг. Его единственный друг. — Нет… НЕТ-НЕТ-НЕТ! Я правда убил его?! — чуть ли не переходил на отчаянный визг Тейлз. Палач вскочил и попятился назад. Он всё еще слегка дымился негативной энергией, а его глаза мигали красными всполохами, а лиса всё еще потряхивало от раздражения вперемешку с леденящей паникой. Лиса даже затошнило от этих эмоциональных американских горок. Лицо Соника было обуглено и обезображено. Вокруг валялись куски синей шерсти и комки волос, что вскоре унёс холодный завывающий ветер. Ноги вывернуты в неестественной позе, отчего даже лису стало больно в своем теле. Руки ежа вытянуты, а на плече и ключице были видны мясо и суставы — киборг едва не вырвал ему конечности. А из вспоротого живота полудемона вываливались кишки, пульсирующие и извивающиеся, как дождевые черви. — Да сколько можно?! СКОЛЬКО МОЖНО?! Что я наделал?! Что… опять… опять?.. Тейлз медленно пал на колени и закрыл лицо руками. Он правда старался. Он трудился над тем, чтобы стать лучше. Ему не хотелось причинять боль тому, кто и так жил в мучениях. Лис также видел, что Соник-Охотник тоже старался что-либо сделать и как-то помочь ему. Но сил коричневого мобианца оказалось недостаточно, чтобы предотвратить желание полудемона незамедлительно покончить со страданиями собственными руками. Лис также обратил внимание на то, что никаких внешний мутаций у лохматого ежа не было. Следовательно, Соник и близко не стоял к падению в демоническую форму. Это натолкнуло убийцу демонов на мысль, что его друг даже не сопротивлялся. Тогда он сразу понял, что молодой архидемон осознано пришёл к нему, чтобы убиться об него. — Я правда не хотел… Это был вполне ожидаемый ход со стороны крайне депрессивного ежа. Но Тейлз-Палач и не допускал такой вариант, что если на него снова нападёт амок, то Соник-Охотник тут же воспользуется этой возможностью, чтобы найти свою окончательную смерть. Киборг наивно полагал, что он больше не превратится в берсерка, что из него снова не выйдёт Тёмная Форма, что отныне будет справляться с наплывом мощных негативных эмоций и удерживать себя в руках. И даже попытка увести своего «внутреннего демона» у бесхвостого лиса не увенчалась успехом — как назло, его не понесло в другие измерения, а Охотник так быстро пришёл в себя, что успел его разыскать и подставился под его удары. Тейлз-Палач, хоть и знал, что не смог убить Тёмного Владыку, но всё равно был в ужасе и в отчаянии от содеянного. Казалось, если бы не усталость, он бы снова впал в Тёмную Форму. Коричневый мобианец больше всего на свете не хотел, чтобы Соник-Охотник видел его… таким. Монстром, что ничем не отличался от демона-Экзе. Дебоширом, которого остерегались даже в Ассоциации. Чудовищем, принёсшим о себе дурную славу в Эггмоперию. Конченным психом, что стирал измерения из Бытия. Только после утраты начинаешь по-настоящему ценить то, что было потеряно. Возможно, Палач также был близок к тому, чтобы потерять друга, если бы он продолжил рвать на части тело Охотника, прибегая даже к каннибализму. Однако он ещё больше осознал насколько сильно ему был дорог этот мобианец. «Это тебе, Бесхвостый!» — всё ещё доносился голос Соника-Охотника в памяти Тейлза-Палача. Лис не помнил, когда в последний раз ему вручали цветы. Да и кто бы сейчас осмелился подарить ему их? Только такой же ненормальный и сумел сделать это. Но в этом поступке коричневый мобианец нашёл что-то ещё… Что-то, что он не мог ощутить в подарке от Классик-Тейлза, хотя и это его также тронуло. Палач собрал всё, что принадлежало полудемону в одну кучу, и взял тело на руки. Соник казался намного легче, чем полагалось бы. Может, из-за отколовшихся костей и комков шерсти ёж сбросил вес. Но смотреть на него было одной сплошной болью. Тейлз сжал его, прислонившись лицом к голове разноглазого мобианца. Неожиданно, киборг даже дрогнул. Он тихо всхлипнул, сжав глаза и открыв рот. Ему правда было его жаль. И одна едва заметная капля было тому подтверждением. Даже души лесных зверят проявили своё сочувствие, тихонько попискивая. Тейлз-Палач не плакал много лет. Но этот день стал исключением из правил.***
На Зелёных Холмах впервые за долгое время можно было увидеть молодые подсолнухи. Их было не так много, но Тейлзу этого хватало. Так уж вышло, что Соник дал ему парное количество растений, что в некоторых местах считалось плохой приметой. Было ли это случайно, или разноглазый ёж хотел, чтобы у каждого цветка была пара — оставалось под вопросом. Наверное, из-за этого суеверия и случилось несчастье. Палач сел на спиленный камень. Он смотрел на два подсолнуха, что были посажены рядом с друг другом. И один цветок казался слабее второго. Словно растение грустно склонило голову, опуская листья. Один жёлтый лепесток опал на землю. Это навеивало определённые ассоциации охотнику на демонов, отчего тот загрустил. Казалось, что на сегодня сюрпризы должны были закончиться. Но яркая вспышка озарила ослабленный цветок. Подсолнух стал ярче, красивее и здоровее своего соседа. Вокруг него сияли золотые искры. Тейлз удивлённо раскрыл глаза и слегка выпрямился. А потом киборг ощутил тёплую позитивную энергию. — Решил поддаться в садоводство? — прозвучал высокий девичий голосок. — Похвально. Тейлз-Палач встретился взглядом с Холли-Крим. Несмотря на лёгкую улыбку, в её глазах читалось скрытое недовольство. Как у строгой матери или злой мачехи из сказки, которая сначала саркастически хвалила жертву перед её унижением. У Высшей был поднят палец, из которого выходили небольшие искорки светлой магии. Её то бесхвостый лис особенно не хотел видеть сейчас. Коричневый мобианец едва сдерживался, чтобы не скривить лицо от досады. — Не хочешь сказать, что случилось с моим кольцом? — злобно сощурила глаза Холли-Крим, сведя маленькие губы. Её взгляд застыл острым куском льда. Их встреча была неизбежна. Рано или поздно, всё равно бы пришлось рассказать правду. Да и киборг, с большой вероятностью, допускал то, что Высшая всё знала и без его слов. Она ведь всегда наблюдала за ним. Правда теперь Тейлз задался вопросом: «Видела ли Холли-Крим то, как я сражался с Соником? Если «да», то почему она не вмешалась?» Боялась ли Холли-Крим иметь дело с режимом берсерка Палача — сказать сложно. Но Высшая прекрасно знала о его Тёмной Форме, что и стала причиной гибели измерения — это же и было поводом, почему она следила за ним. Но от неё веяло приятным теплом, что, казалось, ангельская крольчиха могла легко привести его в чувство. Или даже этого было недостаточно, чтобы восстановить его рассудок? Она была не так сильна, как он? — А что тут рассказывать? — развёл руками Тейлз. — Полагаю, ты и так всё прекрасно знаешь. Белое Кольцо сломалось. Лицо ангела не дрогнуло. Оно всё также оставалось застывшим, как маска. Но потом тело крольчихи слегка задрожало, отчего Палачу стало ещё страшнее. — Как ты вообще… мог такое допустить?! — негодовала Высшая. Холли-Крим на последнем слове реально перешла на противный писк, отчего уши Тейлза-Палача временно заложило. Лис неприятно поморщил лицо, слегка подняв руку — он хотел коснуться гудящей головы, но передумал. — Ну, как видишь, смог, — съязвил киборг. — Я же не такой идеальный герой, как Арнольд Шварценеггер или Сильвестр Сталлоне. Холли-Крим тут же успокоилась, хмыкнула и отвернулась. Тейлзу-Палачу уже было всё равно на то, что он терял возможность узнать получше Высших. Тем более, она была не единственным ангелом во всём Мироздании. Как минимум, бесхвостый лис мог поспрашивать того же Рэдианса из Эггмоперии, если повезёт. Ему было даже безразлично на то, что он испортил с ней отношения. У ангельской крольчихи были все основания на него обижаться. В общем, это была потеря, с которой можно было смириться. Или просто положить на это болт. Однако убийце демонов было интересно, что в таком случае предпримет сама Холли-Крим. Часть артефакта, очищающего Мироздание от демонов-Экзе, была уничтожена, а магия Белого Кольца рассеялась по миру их детских версий. Может, она лучше него и уж тем более Соника-Охотника знала, что именно произошло с измерением и что нужно было делать. Преодолевая страх и стыд, Тейлз, наконец, смог вернуть себе дар речи. — Ты ведь можешь исправить это как-то? — севшим голосом поинтересовался Палач. Холли-Крим смотрела вдаль и стояла спиной к охотнику на демонов. Она словно не слышала его и попросту игнорировала истребителя нечисти. Тейлз-Палач осмотрелся по сторонам — призраки животных всё ещё держались от них подальше. Охотнику на демонов всё ещё казалось странным, почему привидения настолько боялись крольчиху. Или мёртвые и должны боятся как Экзе, так и Высших? Но лис терпеливо дожидался ответа. Судьба детей его волновала больше, чем возможность вернуть артефакт в исходное состояние. Маленькие мобианцы были ему также важны, как жизнь Соника-Охотника. — Я постараюсь решить эту проблему, — единственное, что ответила Холли-Крим. Высшая медленно обернулась к Тейлзу-Палачу. На её лице по-прежнему читалось недовольство с нотками высокомерия. Ну, или лису так казалось. Всё же, он хорошенько расстроил Высшую. — Ты провалил задание, но я тебя прощаю, — мягко произнесла Холли-Крим и милосердно прикрыла глаза. — Так просто? — у Палача даже пробежали по спине мурашки. — Ага. Я же прекрасно понимаю, что вы, как существа Хаоса, неидеальны. Вам ещё далеко до нас, существ Света. Ваша природа непостоянна, поэтому вы допускаете ошибки. Однако, вы способны учиться на своих ошибках, в отличие от мерзких созданий Тьмы. Так вы становитесь сильнее и умнее, — девушка поправила мягкие пушистые ушки, словно те были локонами волос. — Да, я расстроена. Но что я одна могу сделать против изменчивой природы самого Мироздания? Палач промолчал, но про себя всё же обдумывал то, что сказала ему Холли-Крим. Возможно, высокомерность была побочной чертой всех Высших — ведь не зря они так назывались. Идеальные существа и созидатели миров. Такие таинственные и по своему притягательные. Рэдианс был наверняка таким же. — Тебе не помешает хорошенько отдохнуть, — заботливо проговорила Высшая. — Можешь не переживать, я обязательно что-нибудь придумаю. Слова Холли-Крим обнадёжили Тейлза-Палача. Правда он всё ещё сомневался в том, что мог ей доверять. Лис мало знал, как о ней, так и обо всех ангельских существ. Не говоря уже о том, что один из Высших также пытался подтолкнуть его друга на отчаянный шаг. Но ему правда хотелось верить в лучшее, пускай это было тяжело. Крим, тяжело вздохнув, стала медленно растворяться в потоках света. Нежное тепло и приятное умиротворение рассеивалось по воздуху, как дуновение фена. Когда Высшая исчезла, Тейлз-Палач вернулся домой. На столе в лаборатории его ждал Соник-Охотник. Вернее, его изувеченное тело. Киборг сел на небольшое кресло без спинки и принялся зашивать то, что можно было зашить. Он был очень рад тому, что полудемон не рассыпался в прах — это означало, что его душа была на месте, и убийца демонов не смог к ней подобраться и уничтожить огонёк жизни разноглазого ежа. «Наверное, чтобы окончательно убить Тёмного Владыку, нужно о-о-очень долго возиться с его душой», — рассуждал про себя Палач, опустив уши. — «Мне пришлось бы множество раз рвать на части их тёмную физиономию, пока от неё ничего не останется. Но к ней ещё подобраться надо, и я молчу о многочисленных клонах. Это Соник бегает в единственном экземпляре и рискует собой, потому что ему нечего бояться. Он даже не защищался. Дурачок…» Последнее слово звучало было сказано не со зла и не в качестве оскорбления. Тем более, Соник-Охотник любил иногда подурачиться, чтобы как-то разбавить обстановку. Он всё же старался смеяться, не смотря на горе. Пускай Тейлз-Палач не всегда мог присоединиться к его веселью. Палач потратил достаточно времени на то, чтобы собрать и зашить тело молодого архидемона, словно он был разорванной щенком мягкой игрушкой. Затем, он поставил пару уколов с капельницами. Лис пару раз провёл тыльной стороной ладони по руке Соника, а затем задумался. — Хм. Может, попробовать засунуть его в биоскульптор? Вместе с естественной регенерацией, Соник может быстро восстановиться.