WARNING! 18+ content.
Когда измотанные Канроджи и Токито оклемались, Ояката-сама созвал всех прибывших Столпов к себе, чтобы обсудить новую проблему. За те три дня, что Гию ждал аудиенции, он ни разу не застал Кочо у себя в поместье, чтобы встретиться и поговорить. Кажется, она его намеренно избегала после того, как он решил игнорировать ее на протяжении всей своей миссии. Во время собрания Столпов она даже не смотрела в его сторону. Но, если честно, Томиоку это волновало намного меньше, чем здоровье Кагаи — его состояние было настолько плохим, что вместо него на собрание пришла взволнованная жена. Амане Убуяшики принесла сразу две новости для Столпов. Во-первых, она сообщила всем, что Незуко стала первым демоном, победившим само Солнце: ей больше не нужно было прятаться в ящике, чтобы не погибнуть. Во-вторых, во время боя с Высшими Лунами два Столпа — Мицури и Муичиро — пробудили особые метки, которые теперь должны были пробудить и другие Истребители. Такая метка появилась сначала у Танджиро, что дает добрый знак для всей организации охотников на демонов. Чтобы и остальные могли пробудить эту метку, Амане-сама поручила Столпам вести тренировки для Истребителей, а также участвовать в тренировках между собой. Таким образом, они смогут разбудить в себе ту самую истинную силу, которая проявляется в самый опасный для жизни момент. Гию даже слушать не попытался. Он вышел тогда, когда другие уже начали раздражаться, пытаясь уговорить его обсудить будущие тренировки. Кочо лишь молчала, печально смотря ему в след. Да, Узуй был прав, ему тоже нужна была помощь. Он не считал себя Столпом Воды и, по его мнению, это место до сих пор было вакантно. Гию в глубине души надеялся, что Танджиро займет это место, и оно наконец не будет пустовать, однако Камадо развил новую технику Дыхания Солнца, отойдя от Дыхания Воды. Это немного разозлило Томиоку, поскольку действие Танджиро убило его немного эгоистичную мечту уйти на покой от слепых желаний клана Убуяшики. Он не хотел питать ложных надежд Ояката-сама, притворяясь хорошим Истребителем высшего ранга. Гию знал, что он недостоин этого звания, что он недостоин стоять рядом с другими Столпами, что он недостоин даже самой жизни, которая досталась ему только благодаря жертвам двух его близких людей. — Гию-сан… Томиока продолжил сверлить реку взглядом, не обращая внимания на Танджиро Камадо. Он сидел на том же берегу, на котором он разговаривал с Шинобу несколько месяцев назад. Сейчас она даже в его сторону не посмотрит. Столп Воды устало выдохнул. Камадо продолжил допытывать Томиоку, постоянно произнося его имя и пытаясь вовлечь в разговор. Когда у Гию заболела голова от постоянных приставаний, он не сдержался и все же ответил ему: — Чего тебе? — Вы не тренируете нас, — сказал Танджиро, наконец расслабившись, что Томиока ему ответил. — Я не буду этого делать. — Но почему? Гию не хотел ему рассказывать подробностей, но Камадо не отставал, и пришлось выдать все, как есть. Что чувствует, что на самом деле думает. Рассказал про Сабито и заявил, почему он не считает нужным кого-то тренировать или тренироваться самому. Когда Танджиро дослушал рассказ до конца, на его глаза навернулись слезы — он не ожидал услышать что-то подобного от Томиоки, который всегда казался просто нелюдимым и закрытым человеком. Казалось, только Шинобу-сан могла его понять, но сейчас… видимо даже она не в силах это сделать. — Я не знаю… могу ли спрашивать подобное, — тихо начал Камадо. — Но… вы когда-нибудь давали обещания другим?***
— Я идиот, — ворчал Томиока, пробираясь с места тренировки с Шиназугавой к поместью Бабочки. Прошло несколько дней с того момента, как он вернулся в строй, из-за чего Столп Воды элементарно не успел уделить время разговору с девушкой. — Я просто полный идиот… После беседы с Танджиро, Гию вспомнил как два раза в жизни давал обещания, про которые напрочь забыл. Первый раз он обещал Сабито, что не будет жалеть о том, что не умер. А второй раз он обещал Кочо, что она не пожертвует собой, потому что он защитит ее. «Девушкам нужны действия», — пронесся в голове голос Узуя. — «Даже таким сильным, как она». Спустя много лет Гию принял данное собой обещание Сабито. И теперь он решил не тянуть так долго с тем, чтобы выполнить другое свое обещание, данное Шинобу. Под самый вечер, примчавшись в поместье, он пробежал мимо закричавших от страха Суми, Нахо и Киё, и без стука вошел в комнату, где за столом сидела уставшая после тяжелого дня Шинобу Кочо. От внезапного появления Гию Шинобу пришла в ступор, но потом тут же поняла, что происходит и очень, очень рассердилась. — Томиока-сан, — раздраженно протянула она, улыбаясь привычно фальшивой улыбкой. — Что вы тут делаете? Мне казалось, вы решили со мной играть в молчанку два месяца назад. Еще и выкинули недавно на собрании интересный сюжетик. — Кочо, прости меня, — Гию запыхался. Он подошел близко к ней, что ее немало удивило, и девушка даже попятилась назад. В воздухе снова летал запах глицинии, который не ушел даже за долгое время, пока Столп Насекомых не принимала яд. — Я был полным идиотом. — Был? — она скрестила руки на груди и сделала вид, будто не нервничает. — Я есть полный идиот, — поправил он сам себя и приблизился еще, буквально вжимая Шинобу в стол. — Я знаю, как это выглядело со стороны. Понимаю, что ты волновалась. Я ничего не писал, потому что на самом деле думал, что тебе будет лучше не знать, что со мной происходит. Я не мог разобраться в себе. Я много думал, но мало действовал, чтобы тебя защитить. Из меня никудышный Столп, из меня ужасный друг, из меня плохой… — Это не так, — тихо сказала Шинобу, смотря на него снизу вверх. Ненастоящая улыбка исчезла с ее лица. Одно дело — лично дразнить Гию, не имея в виду ничего подобного на самом деле. Другое дело — слышать из его уст то, что он думает о себе. Томиока ведь почти никогда не говорил о том, что в реальности чувствует. Он просто не знал, как это выразить. А сейчас перед Шинобу стоял как будто совсем другой человек, полностью переосмысливший все свои прошлые поступки. — Я… Не так? — Не так, Гию, — она обхватила ладонями его лицо и повернула его к себе так, чтобы он смотрел ей в глаза. — Ты научил меня многим вещам и заставил поверить в то, что я могу на кого-то рассчитывать. Я думала, что мне нельзя сближаться с кем-либо дальше, чем до уровня друзей. Ведь я знала, что очень скоро умру. Но ты дал мне надежду, Томиока-сан. — Она улыбнулась, но потом, как будто почувствовала второе дыхание и вернула себе строгий взгляд. — Может, ты и вправду идиот. Ты заставляешь меня волноваться постоянно и никак это не оправдываешь. Ты уезжаешь на долгое время и не отвечаешь на мои письма, предпочитая ходить по опасным местам в одиночку. Знаете, Томиока-сан, на самом деле вы настоящий нытик, одиночка, придурок… В этот момент Гию просто взял, наклонился и притянул девушку к себе за талию, прильнув к ее губам. Шинобу, как будто давно ожидая этого, обвила его шею руками и запрыгнула на него. Томиока, не разрывая поцелуй, подхватил ее ладонями под бедра и прижал к стене, перемещаясь с губ на шею. Она сильно застонала, откинув голову назад. — Будешь такой громкой, дети услышат, — прошептал он ей на ухо, отчего ее покрасневшее лицо ну просто загорелось огнем. — Плевать, — выдохнула Кочо. Гию снова прижался губами к ее нежной коже, и на этот раз уже он оставил багряную отметину на ее шее. Она сжала ладонями его воротник еще сильнее, протягивая сквозь сбитое дыхание «Придурок…» и закидывая голову в блаженстве. — Насекомое, — прошептал он ей в ответ на ухо. — Сволочь! — Коротышка, — с этим оскорблением он одним движением расстегнул ее форму. — Гадёныш… — со вздувшейся веной на лбу Шинобу закусила губу, сильнее прижимаясь телом к его тазу, все еще будучи на весу. — Дура, — он опустил одну ее ногу на пол и второй рукой расстегнул верх своей формы, при этом не отрывая взгляд от уже наполовину раздетой девушки, чьи глаза просто горели от возбуждения. — Боже, да тебе это нравится… — Заткнись! — она опустила вторую ногу на пол и расстегнула его форму до конца, спустив ее вниз, на пол. — Одиночка! — Уже было, Кочо. — Гию был собой очень доволен. — Что, фантазии не хватило? Ух, как она злилась на него! Не успела Шинобу вылить весь поток своих оскорблений на мужчину, как он вновь впился в ее губы куда более жарким поцелуем, чем до этого. Стягивая с нее ненужный предмет одежды окончательно, он наконец свободно коснулся ее разгоряченного тела, которое так желал почувствовать все это время. Она стала такой податливой в шершавых ладонях… тело отдавалось сильным желанием внизу живота от каждого касания Томиоки. Шинобу не волновало, что они делали это в ее кабинете, прижимаясь к холодной деревянной стене. Она совсем не думала о том, что за несколькими стенами сидит Зеницу, который прекрасно слышит все слова и звуки, раздающиеся в этой комнате. Ей было и в правду плевать на то, что подумают другие. Завтра они могут уже и не жить, ведь Ояката-сама уже давно был на пределе, что означает возможное появление Музана на пороге убежища в ближайшие дни. Им обоим хотелось провести эту ночь вместе. Шинобу, вдруг укусив Гию за плечо, внезапно стала покрывать все его тело поцелуями, понемногу опускаясь все ниже, становясь на колени. Он широко раскрыл глаза, пытаясь остановить то, что она хотела сделать. Не успел он ее одернуть, как цокнул языком и сильно откинул голову назад, сжав зубы, чтобы не застонать в голос. Она опустила последний предмет одежды и осторожно коснулась ладонью, а затем и губами достоинства Гию. Он так сильно покраснел от возбуждения, что по инерции закрыл одной ладонью лицо, а вторую до боли сжал в кулак. Что она такое творит?.. Шинобу двигалась не умело, но очень осторожно, желая доставить Томиоке максимальное удовольствие. Это было понятно по его сильным вздохам и учащенному сердцебиению, которое, казалось, услышал бы даже глухой. Она помогала себе рукой, прикрыв глаза и следуя инстинктам. Ей даже в какой-то мере нравилось… «Шинобу Кочо, когда ты успела стать… такой?» — пронеслись мысли в ее голове. Гию издал сильный стон, вскруживший девушке голову. Он был на пределе, и она была готова дать ему закончить. Шинобу вовремя отстранилась от Гию и сделала несколько резких движений рукой, встав с колен и прижавшись к нему обнаженным телом. Гию сжал ее ладонь поверх своей и кончил, прикрыв глаза в экстазе от полученного наслаждения. — Кочо… — он уткнулся лбом ей в плечо, тяжело дыша. — Ты… — Дура? Коротышка? Насекомое? — она хихикала. — Кто, господин Томиока? — Ты прекрасна… Она тут же замолчала и слегка покраснела, совсем не ожидав от него такого ответа. Почувствовав, как где-то внизу к паху Гию вновь приливает кровь, Шинобу поняла, что очень сильно хочет, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Бабочки внизу ее живота буквально разрывали ее тело на части, и она слишком желала почувствовать его всего без остатка. Томиока хотел ее не меньше.. Он снова обхватил Шинобу под бедра и развернул спиной к стене, прижимая ее к ней не слишком сильно, чтобы она не поранилась. Обхватив его покрепче за шею и таз, она протяжно простонала, когда почувствовала, как он наконец-то входит в нее. Это было совсем не больно… Ни в этот раз. Кочо каждой клеточкой тела, каждым сантиметром кожи горела от желания и агонии, напрочь захватившей ее разум. Яростно глотая горячий воздух с каждым толчком, царапая спину и шею Гию, Шинобу молила его не останавливаться и продолжать. Томиока двигался с каждым разом все быстрее, набирая скорость и темп движений; он сжимал ее бедра до красных отметин, но это только сильнее возбуждало Кочо. Когда оба поняли, что скоро приблизятся к финалу, Шинобу сильно сжала ногами его таз, дав понять, что не даст ему вовремя отстраниться. — Гию, сделай это… Экстаз накрыл обоих одновременно, и Шинобу, откинувшись головой на стену, прижала раскрасневшееся лицо Томиоки к своей груди. Он все еще удерживал ее на весу, прижимаясь к ней всем телом и восстанавливая дыхание. Когда они оба наконец пришли в себя, Гию поставил девушку на пол, и они оба скатились вниз по стене, прикрывшись одним лишь хаори парня заместо одеяла. — Ты знаешь, я вспомнила… — Кочо все еще тяжело дышала. Ей хотелось пить. — У меня в шкафу в этом кабинете был футон… Гию посмотрел на нее взглядом, полным недоумения. — Еще раньше вспомнить не могла? Она дала ему подзатыльник, и тот вдруг рассмеялся. Впервые за очень много лет со смерти Сабито на финальном испытании Истребителей. Это привело в шок даже Кочо, ведь Гию Томиока… не смеется. — Ч-ч-то?.. Т-т-томиока-сан, что с вами?.. Это очень странно, прекратите! Вы не умеете этого делать! — Я разучился, — он устало потер виски, все еще хрипло посмеиваетесь. — За восемь-то лет. — Ты ужасен, Гию. — Может быть. Они смотрели сквозь стекла окна на ночное небо. Возможно, это был последний раз, когда они могли вот так вот вместе смотреть на звезды и не думать о вопросе жизни и смерти. Шинобу положила свою голову ему на плечо и сжала его ладонь своей под приятной тканью хаори. — Луна сегодня так прекрасна, не правда ли? Гию знал, что это значит. Но рушить момент в этот раз не стал, мирно улыбнувшись.***
Они лежали на том футоне, который пылился все это время в шкафу в этом кабинете. Гию, отвернувшись в сторону окна, потихоньку начал сопеть. Шинобу даже не пыталась уснуть, зная, что не сможет этого сделать в ближайшие часы. Она осматривала его израненную спину в свете Луны и осторожно водила хрупкой маленькой ладошкой по напряженным мускулам. Тело вздымалось и опускалось под ровным дыханием Томиоки, и это немного успокаивало Кочо. Кажется, он наконец-то видит хороший сон, а не очередной кошмар. — Я так рада, что ты спокойно спишь… — начала шептать она вслух так тихо, что даже Гию не смог бы во сне уловить ее голоса. — Ты и в правду такой идиот, Томиока. Но я не могу на тебя злиться. Потому что знаю, что на том свете себе этого не прощу… Ты так устал… Сколько же у тебя ран по всей спине, сколько порезов… Я видела их много раз, когда тебя осматривала после стычек с демонами, но не замечала, что их настолько много. Сколько же ты всего натерпелся… Мне так жаль, Гию… Если бы я могла что-то изменить, я бы непременно изменила. Все это время, пока ты отсутствовал, я работала с Тамаё-сан, одаренной женщиной-демоном. Так бесит, что это она изобрела с моей помощью лекарство от демонов, а не я с ее… И все же она невероятна. Я ее безумно уважаю и именно благодаря ей мы сможем победить Музана, Гию. Ты сможешь это сделать, сможешь вместе с Танджиро. Я обещала тебе не пить яд… Я не пила. Но, пообщавшись с Тамаё-сан, я поняла, что дозы яда, что есть во мне сейчас, будет куда более чем достаточно, чтобы победить Вторую Высшую Луну. Канао уже предупреждена. Мне очень жаль, Гию. Мне так жаль… Мне бы очень хотелось остаться с вами, Томиока-сан. Завести детей, умереть в старости после долголетней жизни без забот где-нибудь далеко-далеко от того место, где каждый из нас пролил кровь десятков демонов. Но вы же знаете, что это невозможно. Нам не избежать этой битвы. Вам лишь останется принять мою смерть, когда придет время. Мне очень жаль, Гию… Я не хочу говорить этих слов, ведь иначе ты меня не отпустишь. Я не буду этого произносить, это… больно. Мне легче сказать о том, как прекрасна Луна на небе, чем прямо выразить свои чувства к вам. Простите меня, Томиока-сан. За все простите… С этими еле слышимыми в тишине словами Кочо прикрыла веки, уже давно намокшие от этих горьких слез.