Шинобу медленно открыла глаза. Перед глазами все плыло, звуки слышались слабо, люди вокруг сновали блеклыми пятнами. Она лежала на футоне на деревянном полу в одном из коридоров Бесконечной Крепости и чувствовала, как кто-то сильно сжимает ее плечо, чтобы она не дергалась. Этот кто-то активно вливал ей в вены какое-то вещество, от которого, судя по всему, у нее очень сильно кружилась голова.
— Если это ад, то можно мне сразу в котел? — хрипло спросила она у самого Бога.
— Я бы с радостью тебя туда отправил, но ты еще нужна здесь, — прошипел тот самый целитель, в голосе которого Кочо сразу же узнала Юширо. — Тебя принесли полуживую, все из-за яда. Если доживем… Тебе светит еще одно переливание крови, чтобы откачать как минимум половину.
— Половину… — У Шинобу кружилась голова. — Где я? Что произошло?
Юширо цокнул языком и вынул из вены Шинобу трубку. Она наконец поняла, что ей переливали чью-то кровь.
— Черт, мало, — демон-лекарь будто ее не слышал. — Хватит до рассвета. Нужно будет найти еще.
Юширо так и не дал ответов на ее вопросы и оставил ее в одиночестве вместе с другими пострадавшими Истребителями, убежав на другой конец временного лазарета (если этот коридор так можно было назвать). Кое-как сев на футоне, девушка оглянулась в поиске знакомых лиц. Почему она до сих пор жива? Доума должен был ее съесть! Шинобу совершенно ничего не помнила. Последним ее воспоминанием было зависшее под потолком тело демона, чья ухмылка так упорно засела у нее в голове. Почему… почему он ее не поглотил?
Из попыток вспомнить произошедшие события ее вырвал слишком уж знакомый кашель. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка увидела Санеми, чье покалеченное и израненное тело пытались хоть немного залечить сразу три Истребителя одновременно. Когда обезболивающее было вколото, а самые кровоточащие раны перевязаны, Кочо смогла разглядеть его лицо: по щекам стекали слезы. В его взгляде застыла боль, а рот так и остался слегка приоткрытым; Шинобу никогда в жизни не видела его таким.
Он сидел, уперевшись всем телом в стену и откинув голову назад. Санеми будто бы ничего и никого не замечал, ему было все равно, что будет с его ранами. Шиназугава лишь молча дышал, не пытаясь двигаться.
— Шиназугава-сан… Санеми, — Кочо осторожно подсела к нему, стараясь не делать резких телодвижений. — Что произошло?..
— Первая Высшая. — Он сказал эту фразу лишь одними губами. — Муичиро мертв. И мой брат — тоже.
У Шинобу внутри словно что-то рухнуло. Генья, Муичиро? Токито же… он совсем еще ребенок! Как… как же так? А исход?..
— Мы победили, — словно прочитал ее мысли Санеми. Кочо тут же взяла его за руку, и Столп Ветра ее не убрал. — Но какой ценой? — Он вздохнул. — Знаешь… я не мог даже представить, что ты выжила. Когда ворон прилетел с хорошими новостями о победе над Второй, я был готов услышать о еще одной потере. Не услышал. Но я и не понял, что не так. А когда проснулся и увидел тебя рядом живую и невредимую… Когда понял, что умерло куда меньше людей, чем могло умереть… Я понял, что еще остался шанс победить Музана. Даже если Генья уже этого не увидит.
Кочо не нашлось, что ответить. Это было в первый раз, когда Санеми не говорил неприятных вещей на людях. Это правда, что выжило куда больше людей, чем могло бы… Но ведь еще не конец. Она до сих пор не знала, в порядке ли Гию, Канао или Танджиро. Мысли о безжизненном взгляде крохи Муичиро заставляли ее сердце сжиматься от боли. Это только Высшие Луны, и даже не сам Музан.
— Что с остальными? — еле как выговорила Кочо, и Санеми медленно повернул к ней голову — быстрее шея не двигалась.
— Сама погляди.
Шиназугава поднял дрожащий палец вверх, указывая на проход. Шинобу обернулась. К ним приближался Иноске Хашибира, несший на спине пришедшую в себя Канао Цуюри. Кочо тут же поднялась на ноги и, несмотря на сильное головокружение и тошноту, похромала навстречу.
— ШИНОБУ, МЫ ПОБЕДИЛИ! — кричал Иноске, несясь навстречу словно ветер. Канао сильно укачивало на его спине, но она была так счастлива, что просто не замечала этого. — ЛЕДЯНОЙ УРОДЕЦ ПОМЕР! АХАХАХАХА!
Кочо помогла Канао слезть со спины Хашибиры и обняла их обоих, не в силах сдержать подступивших слез. Но как, как они смогли? Неужели сами, вдвоем?
— Как? — Шинобу сжимала обоих в объятиях, и дети тоже не смогли сдержать эмоций. — Как вы это сделали? Канао, твои глаза…
— Если бы не Томиока-сама, мы бы не справились, — Цуюри стискивала Кочо так, будто сама не верила, что им удалось ее спасти. — Он…
— Томиока-сан? — У Шинобу вдруг перехватило дыхание: она вспомнила, что это он ее вырвал из лап Доумы прямо перед тем, как потерять сознание. — Где он? Что с ним?! Пожалуйста, не говорите…
Ответ нарисовался сам собой. Все трое обернулись и увидели, как сразу четыре Истребителя несли на носилках Гию Томиоку, одна рука которого свисала с них. Ни секунды не медля, Кочо бросилась вперед, и когда бледо-белого Гию положили на пол, она тут же приказала остальным отойти прочь.
Шинобу прислушалась ухом к его груди и поняла, что сердце бьется. Он жив, он дышит… очень, очень тяжело дышит. Столп Насекомых коснулась его ладони и чуть ли не обожглась — тело Гию было холодно как лед.
— Он сражался изо всех сил, чтобы защитить тебя и меня, — тихо сказала Канао и присела рядом. — Группа помощи вовремя дала ему антибиотик. Но из-за стиля дыхания его легкие…
— У него обморожение, — закончила за нее Шинобу, коснувшись его оцарапанной щеки.
Она тут же легла рядом и обняла все его ледяное тело, прислонившись головой к груди. «Согревайся, Гию», — Кочо стиснула зубы и закрыла глаза, прислонив его ладони к своей горячей шее. — «Пожалуйста… пожалуйста, ты очень всем нам нужен».
Санеми тихо наблюдал за этой картиной. Он и не думал, что между ними что-то могло быть. Это точно не могло быть обыкновенной заботой о товарище; Кочо искренне боялась его потерять. Шиназугава уже не плакал, он лишь вспоминал их последний разговор с братом: только перед смертью он нашел в себе силы с ним примириться. Санеми больше не хотел терять связи, не хотел, чтобы его товарищи их теряли. Прямо сейчас про себя он решил, что во что бы то ни стало защитит всех, кто ему дорог и их близких людей, даже ценой своей жизни.
— КАР! КАР! — заорал один из воронов, прилетевших в гуманитарный коридор. — АГАЦУМА ЗЕНИЦУ УБИЛ ЗАМЕНУ ШЕСТОЙ ВЫСШЕЙ ЛУНЫ! АГАЦУМА ЗЕНИЦУ ПОБЕДИЛ ПОСЛЕДНЮЮ МОЛОДУЮ ЛУНУ! КАР!
— КАР! КАР! — заорал второй. — ТАНДЖИРО КАМАДО, ТЕНГЕН УЗУЙ, МИЦУРИ КАНРОДЖИ, ИГУРО ОБАНАЙ! РЕШАЮЩАЯ БИТВА С КИБУЦУДЖИ МУЗАНОМ! КАР!
Все сидящие в этом коридоре резко перестали что-либо делать и замерли.
— РЕШАЮЩАЯ БИТВА! КАР! ВСЕМ, КТО МОЖЕТ СРАЖАТЬСЯ, СРОЧНО БЕЖАТЬ В ЭПИЦЕНТР НА ПОМОЩЬ! КАР!
Иноске, недолго думая, бросился вместе с другими Истребителями по коридору вперед. Санеми вытер кровь с лица и тоже похромал в сторону центральной части Крепости, превозмогая боль в сломанной ноге. Шинобу долго не хотела подниматься и отпускать Томиоку. Канао не бросала ее, пыталась согреть Гию вместе с ней и молила, чтобы он скорее проснулся. В какой-то момент, когда почти все раненные уже покинули лечебный пункт, Шинобу поняла, что она тоже должна идти с остальными. Она уже хотела было подняться, но тут ее остановил знакомый голос:
— Тебе нельзя. — Юширо коснулся ее плеча, встав на одно колено. — Приведи в чувство Столпа Воды.
— Почему? Я тоже Столп, — Кочо не хотела бросать Гию, но головой понимала, что ее помощь при битве с Музаном уж точно лишней не будет. — Я обязана…
Юширо сердито на нее посмотрел и одной фразой выдал вескую причину остаться здесь. Кочо потеряла дар речи. Канао, услышав это, тут же пересилила себя, поднялась на ноги и побежала по коридору в сторону битвы, несмотря на беспокойство и крики своей приемной сестры.
— КАНАО!
— Разбудите Томиоку-сама и найдите Урокодаки-сана, сестра! Я буду сражаться за вас!
Шинобу в отчаянии всхлипнула и прижалась к Гию. Конец был близок.
***
Музан превращался в огромное, страшное «нечто» с острыми щупальцами, торчащими из спины: его нельзя было нормально поранить, отравить, оцарапать и даже коснуться. Кибуцуджи восстанавливался так же быстро, как наносил смертельные раны Истребителям. Даже Столпы, еле пережившие предыдущие бои, не могли с ним тягаться по силам.
Им помогали вера друг в друга и командная работа. Подоспевшие Гёмэй и Санеми многократно усилили старания Игуро, Канроджи и Узуя, что дало всем лучик надежды на удержание Музана до рассвета. Нет, они не думали, что смогут победить его иначе: им нужно лишь его удержать и вывести на солнечный свет в необходимое время. До рассвета осталось полтора часа.
И все же благодаря стараниям Столпов и лекарству Тамаё демон спустя какое-то время стал замедляться в движениях. Музан заметил это и сам, непривычно ощущая себя обессиленным. Отбросив истерзанную Канроджи далеко в сторону, он отвлек Обаная, что сыграло ему на руку: Музан переместил локацию битвы в город с мирным населением. Ему нужна была кровь.
Все Истребители, находящиеся несколько секунд назад в Бесконечной Крепости, вместе с Музаном оказались на улице города, где жили простые люди и мирные жители, знать-не-знавшие о существовании каких-то там демонов. Заоравший на всю округу Тенген ясно дал понять, что первым делом надо вывести гражданских. Все Какуши и мечники, не являющиеся Столпами, бросились выводить мирный народ прочь, но это не остановило Музана — он начал резать всех подряд.
— И что вы сделаете без вашего легендарного мечника? — прошипел злодей словно змея, лукаво улыбаясь. — ПОСМОТРИТЕ НА НЕГО! ТАНДЖИРО КАМАДО МЕРТВ!
Он, конечно же, блефовал, но такое заявление все же возымело свой эффект на Истребителей. Танджиро лежал среди горы трупов и осколков почти без сил, но его сердце еще билось. Все тело было в порезах, ребра были раздроблены, а вместо правого глаза на половину лица вырос огромный волдырь. Еле как откопав тело, Мурата тут же дал команду остальным как можно скорее найти Юширо, потому что только он мог вернуть его к жизни.
— Черт возьми, где носит Томиоку! — выругался Игуро, держась за левый бок. — Паршивец жив, нужна его помощь…
— Танджиро-кун, очнись… — Мицури в слезах подползла к Мурате и Камадо и, оторвав кусок своей юбки, перевязала кровоточащую рану на его плече. — Пожалуйста, пожалуйста очнись…
***
— Томиока-сан… — Шинобу упиралась лбом в грудь Столпа Воды и пыталась согреть его холодные руки. Томиока никак не приходил в себя. — Прошу… Прошу, вернись… Танджиро и другим очень нужна твоя помощь… Я не знаю, как тебе и ребятам удалось победить Вторую Высшую, но это ведь только начало. Без тебя они не справятся. Вы Столп Воды, господин Томиока, и всегда им были. Как бы ты этого не отрицал, Гию, но ты — Столп… Ты должен бороться до конца, до самого последнего вздоха! Мы все обещали Оякате-сама, что будем сражаться! Господи, Томиока-сан, поэтому вас никто и не любит! — Кочо срывалась на хриплый крик, задыхаясь в собственном плаче. Она отпустила его ладони и обвила руками его шею, прижимаясь сильнее к его груди. — Будто вы не знаете, как же… Поэтому ты такой одинокий! Даже сейчас ты предпочитаешь обществу сон!
Кочо всхлипнула и закусила губу. Ей и самой было больно от всего того, что она говорила. Его сердце билось с очень редким интервалом, дыхание было прерывистым, и он не просыпался. Даже после того, как Шинобу ввела ему еще несколько антибиотиков, оставленных Юширо.
— Почему ты не просыпаешься, Гию?.. Ты должен вернуться. Ты нужен Танджиро. Ты нужен мне. Ты нужен всем нам. Как же твоя мечта? Мечта о том, что будешь жить где-то далеко-далеко, где нет следов крови убитых нами демонов… Как же твое обещание? Ты меня спас, а дальше? Что дальше? Неужели вы так и оставите меня, Томиока-сан?.. Ведь… Гию… Ведь я так и не сказала, что я тебя люблю…
Кочо произнесла это так тихо, что даже она сама почти не слышала своих заветных слов. Однако именно после них ее предплечья коснулась знакомая шершавая ладонь.
Но не только Гию Томиока очнулся в миг, когда был нужен миру. Где-то очень далеко, за лесом и несколькими холмами, в холодном поту проснулась невероятной красоты девушка с каштаново-рыжим цветом волос. Даже сквозь ужасный кошмар она почувствовала, как сильно была нужна своему брату. Ее имя было Незуко Камадо.
