the dead don't dream

Дрим абсолютно спокоен. Никакого гнева или жестокости. Это гораздо хуже. — Не помню, чтобы давал тебе свою книгу. Невежливо лезть не в свое дело, знаешь ли. По позвоночнику Томми пробегают мурашки, ужас кажется слишком слабым словом для того, что заставляет его застыть на месте, все еще глядя на аккуратный, наклонный почерк. Томми так напуган, что слова словно вырываются из его легких, он хочет сказать, что это за хуйня? Ты больной ублюдок- что ты со мной сделал?! Но из него вырывается только этот сдавленный, задыхающийся хрип. — О, Томми, тебе стыдно? – Дрим укоряет его, холодно и колко. — Я уже знал, что ты маленький воришка. Не нужно вести себя так, будто это что-то новое. Томми слышит, как Дрим подходит ближе, может быть, чтобы попытаться попасть в его поле зрения, а может, он собирается схватить его. Так или иначе, Томми, спотыкаясь, выходит из палатки. Подросток испускает тихий скулеж, с трудом пытаясь восстановить дыхание. Он поворачивается, бросает книгу и, пошатываясь, идет дальше. Портал находится на противоположном конце палатки. Дрим шагает вперед, медленно и неторопливо. Он останавливается и подбирает книгу, вытирая грязь с обложки. — Ну же, Томми. Ты должен с большим уважением относиться к вещам, которые тебе не принадлежат. Точнее, я могу сломать то, что принадлежит мне, а ты - нет. Не то чтобы ты делал это раньше, – усмехается он. Томми смотрит мимо Дрима - на тусклое, фиолетовое мерцание. Даже если он каким-то образом доберется до портала, ему понадобится время, чтобы пройти через него. У него не хватит времени. Дрим пристально смотрит на него, голос стал мягче. — Ты нашел что-то, чего не хотел видеть? – каждое слово тихое, опасное. Он делает шаг ближе. Томми делает еще один шаг назад, хотя это лишь увеличивает расстояние между ним и его побегом. Побег. Это не просто маловероятно, - это настоящая шутка. Но что ему еще остается? — Не будь таким напуганным, Томми, – смеется Дрим. — Я же не собираюсь тебя убивать. Или, по крайней мере, это не будет иметь значения. Томми пытается обойти пляж. Он не хочет, чтобы за его спиной была вода, но Дрим ближе к другой стороне, рядом с порталом. — Так каков у тебя план, Томми? Попытаешься убежать? Попытаешься сразиться со мной? – усмехается Дрим, — Убьешь себя? Томми чувствует, как прибой настиг его, намочив ботинки. Дрим не торопится. Допустим, он доберется до портала, но времени, которое потребуется, чтобы пройти через него, будет более чем достаточно, чтобы Дрим догнал его; в лучшем случае - проследовал за ним, в гораздо более вероятном - оттащил. Он должен попытаться. Дрим все ближе, а Томми продолжает спотыкаться, идя по пляжу. Он вскрикивает, когда ступает на пепел, - горячие угли костра довольно сильно обжигают. — Ну же, Томми. Не делай себе больно, – Дрим слишком спокоен. Он достаточно близок, чтобы ударить его; книга по-прежнему в его левой руке, топор в правой. По крайней мере, Томми хочет знать, что он пытался. Томми хватает горстку горячих углей, не обращая внимания на то, что они жгут ему руку, - эта боль кажется теперь ничтожно малой. Он бросается вперед, понимая, что не может кинуть их в лицо мужчине, чтобы нанести какой-либо ущерб, кроме повреждения маски; единственная небронированная часть, до которой он может добраться - горло Дрима. Мужчина в маске удивленно вскрикивает, отшатываясь назад, когда угли обижают его шею. Томми уже бежит к порталу. У него получается. У него действительно получается, он стоит в портале, и мир начинает расплываться- Потом рука хватает его за волосы и тащит обратно, бросая на землю. Томми резко вздыхает, из него выбило дух. Дрим держит над ним топор. Томми закрывает глаза, прикрывая голову. По крайней мере, он хоть ненадолго увидит Уилбура- Томми кричит, голос его хрипл и надломлен. Он все еще жив. Ему кажется, что лучше бы он умер- На тупой стороне топора Дрима кровь. Томми смотрит вниз на свою левую ногу, снова раздробленную. — Ха, я помню этот случай! Ты не переставал, блять, выкрикивать мое имя, – Дрим приседает рядом с ним, наклонив голову; черные, пустые нарисованные глаза рассматривают его. — Знаешь, я мог бы спасти тебя, – мягко говорит он, спокойно и дразняще. — Ну, ты должно быть уже знаешь, раз читал. Каждый раз, когда ты умирал, это потому, что я позволил тебе. Каждый раз, когда ты возвращался, это потому, что я тебя вытаскивал. Не думаю, что ты действительно понимаешь, что это значит, Томми. Но не волнуйся, я научу тебя. Томми не говорит, пытаясь спокойно вздохнуть, не делает никаких попыток осмотреть или перевязать свою сломанную ногу, лишь отстраняется от Дрима, нависшим над ним. Дрим встает на ноги, и Томми вздрагивает, прикрывая голову, ожидая следующего удара, но Дрим лишь продолжает идти. Сначала он идет к порталу. Томми сдавленно хнычет от разбивающегося звука. — Ты никуда не уйдешь, Томми. Никогда больше, – весело произносит Дрим. В его правой руке - динамит. Он начинает расставлять его по лагерю: сначала в палатке, потом направляется в сторону Логстедшира. Дрим уже почти не обращает внимания на Томми, зная, что тот никуда не убежит со сломанной ногой. Он оставляет его на берегу, пытающегося отдышаться. Он не видит, как Томми ползет к воде, тянется к ней в красных лучах раннего рассвета. Вода отдает красным из-за лучей восходящего солнца, и скоро станет еще темнее от окровавленной ноги Томми. Он изо всех сил тащится вперед. Мертвая нога протестует, волочась по мокрому песку. Утопление - не безболезненная смерть. Томми знает, что бывало и хуже. Его легкие горят, организм словно паникует; смерть никогда не станет настолько привычной, чтобы он не бился в судорогах, а адреналин заставлял его метаться, но его пугает не это. Он боится, что кто-то вытащит его из воды, прежде чем он умрет. Зрение затуманивается, а легкие болят так, будто вот-вот разорвутся, соленая вода заливает их, и он пытается вдыхать ее быстрее, даже несмотря на то, как это больно. Даже несмотря на то, как протестует тело, а во рту привкус крови- В кои-то веки эта жуткая темнота приносит облегчение. Ему не нужно искать Уилбура, но, может быть, по счастливой случайности за этот час или другой в этой темноте, он, наконец, видит лицо старшего брата. — Ты убежал? Ты выбрался? Почему ты снова здесь? Томми хочет сказать ему, я пытаюсь, но не успевает - над ним появляется красноватое небо, а вода вырывается из легких, - он хрипло дышит, стараясь выблевать морскую воду. Солнце еще не взошло. Он слышит смех Дрима. — О, Томми, ты взаправду снова пытался покончить с собой? Я знал, что ты глупый, но это уже перебор. Томми игнорирует его, он понятия не имеет, получилось ли это, ведь шансы провала довольно высоки. Дрим покидает его, продолжая ставить динамит и нести какие-то бредни и ругань, но Томми уже все равно. Это бесполезно до тех пор, пока он может слышать, как близко находится Дрим. Томми смотрит вниз. Его нога больше не сломана. Томми чувствует что-то похожее на облегчение и отчаянную надежду; этот отчаянный зов, умоляющий и благодарящий все возможное во вселенной, что он снова может бежать. В конце концов, Дрим зажжет фитиль. Тогда Томми побежит. — Я же говорил, что тебе нужно начать все сначала, Томми! – Дрим все никак, блять, не заткнется. — Теперь тебе придется. Может, это к лучшему! Больше никаких секретов, никаких походов туда-сюда, помнишь, что я тебе говорил, Томми? Ты обязан мне своей жизнью во сто крат больше! Видишь? Я не преувеличивал! – восторг Дрима кажется искренним. Это пугает его еще больше. — Почти все, Томми. Я бы посоветовал тебе быть осторожнее, но, если взрыв тебя заденет - это легко исправить, верно? – смеется он. Ты должен бежать. Ты должен встать и бежать, как только это начнется- Томми закрывает уши, пока ударная волна от взрыва раздается в его груди. Глаза крепко зажмурены, пока жестокий, знакомый звук наполняет его адреналином. Он хочет остаться лежать на земле, спрятаться от грохочущего ужаса вокруг него. Он заставляет себя открыть глаза: в воздухе клубится дым, и Дрим стоит над своим творением. Пошатываясь, Томми встает на ноги; его трясет, и он едва может соображать, но каждая фибра его существования говорит одно- Беги. Он мчится к лесу, все его тело уже ноет, а легкие горят от удушливого воздуха. Он моментально проносится сквозь деревья. Он знает, что Дрим проследует за ним, попытается выстрелить- Томми пошатывается, задыхаясь от жгучей боли в ребрах. Он снова спотыкается, хватаясь за дерево и смотрит вниз на стрелу, пронзившую его насквозь. Она достаточно далеко, чтобы выжить - просто царапина, на самом деле. Бывало и хуже. Он просто должен продолжать бежать, этот момент промедления не должен стать причиной его смерти. Он переживал и худшее. Более насущная проблема с раной заключается в том, что она сделала с ним - спектральная стрела. Томми светится. Его цель не изменилась, но теперь он потерял запасной план - спрятаться в лесу. Он не сможет спрятаться от этого. Поэтому он бежит к снегу. Это так далеко, а в его состоянии - мучительно далеко. Он взбирается вверх по склону, вскрикивая, когда очередная стрела проходит достаточно близко, чтобы порезать ему ухо. Он продолжает бежать. Он не может остановиться даже на секунду, чтобы оглянуться назад. Ему это и не нужно. Он знает, что Дрим идет следом. Томми слышит его, слишком близко и столь опасно- — О-о, Томми! Он продолжает бежать, каждый сиплый глоток воздуха причиняет все большую боль, как и стрела, вонзившаяся в его боку. Воздух стал холоднее, и теперь он бежит по снегу, обжигая ноги, - одного ботинка не хватает. Крупные ели царапают его тело, когда он рвется сквозь них; и он не уверен, правильно ли вообще идет, но выбора нет. Томми продолжает прорывается чрез деревья, никогда не бегая по прямой - он не хочет словить очередную стрелу от Дрима, темболее он уже близко, должен быть очень близко- Томми преодолевает последние ели, ветки царапают его лицо, и вдалеке он видит его- он видит его, розоватую фигуру в красном плаще. — Техно! – Томми выкрикивает его имя из последних сил, продолжая бежать вперед, почти осмеливаясь почувствовать облегчение. Снег замедляет его продвижение, но он здесь, у него получится, он сможет- Техно не часто удивляют - но Томми, выбегающий из леса, выкрикивающий его имя так, будто от этого зависит его жизнь - почти это удается. То, что последовало за этим, определенно удается. Прежде чем Техноблейд успевает ответить, - в ту долю секунды, как Томми продолжает нести бред и Техно закатывает глаза, ругая блондина за то, что тот настолько глуп, что осмелел явится сюда и побеспокоить его, и может быть, даже вытащить свой меч, потому что подросток, должно быть, бежит по какой-то причине - прежде чем он успевает что-либо сделать, в ту самую долю, между слов, в шею мальчика вонзается стрела, заставляя его замолчать, и бледные глаза Томми расширяются не от удивления, а от отчаяния. Он падает на снег в нескольких метрах от него. Он еще не умер. Техно наблюдает за ним, слыша этот ужасный, давящийся звук, вокруг раны от стрелы пузырится кровь - Томми захлебывается собственной кровью. И он по-прежнему ползет вперед, отчаянно пробираясь сквозь снег, пытаясь дотянутся до него. Техноблейд, в кои-то веки, потрясен. Он видит, как слезы замерзают на щеках Томми, и продолжающиеся, обильное кровотечение. Техно не может пошевелится, словно наблюдая за этой сценой со стороны, не в силах собрать воедино то, что только что произошло. Но он опускается на колени и берет окровавленную руку Томми, все еще так отчаянно тянущуюся к нему с дрожащими пальцами. Его рука такая маленькая и холодная, она вся в крови не только из горла, но Техно держит ее. Это все, что он может сделать. Он все еще пытается говорить- Техно осознает это с ужасом и чем-то похожим на жалость- Томми все еще пытается вымолвить умоляющие слова со стрелой в горле. Он борется. Этот ужасный, тошнотворно-давящийся звук, слишком сдавленный, чтобы быть хныканьем - единственное, что пробивается сквозь тяжелую тишину снега. — Все хорошо, – голос Техно, хрипловатый и мягкий, не похож на его собственный. Но все, что он может - держать Томми за руку, выражая доброту ребенку, который уже не жилец. Если бы у Томми был хоть какой-то шанс, Техно достал бы зелье здоровья, золотое яблоко, что угодно. Техноблейд видел слишком много смертей молодых солдат, он знает лучше. Это лишь вопрос времени. — Почти все. Скоро боль уйдет. От его слов подросток, почему-то, выглядит еще более мучительно, и Техноблейд подумывает о том, чтобы самому прекратить это, но Томми больше не борется. Остекленевшие глаза остаются открытыми. Техно все еще держит его за руку. Техноблейд едва заметил, что Дрим направляется к нему, медленно и непринужденно, следуя по кровавому следу Томми на снегу. Дрим по-прежнему держит арбалет наготове. Голос Дрима прорезает тишину, оставшуюся после того, как Томми затих; спокойный, без угрызений совести и чувств, они словно нарушают все, чему Техно был свидетелем. — Хэй, Техноблейд. Извини за это, – говорит он это так, словно просто побеспокоил его. Будто это небольшая проблемка, а не ужас. Техно медленно встает, опуская руку Томми, его собственная остается липкой от крови ребенка. Он смотрит на тело и сопротивляется желанию схватиться за меч. Томми так мал, что лужа крови вокруг него не кажется ему принадлежащей. Взгляд Техно, поглощенного невиданной, неподобающей ему потери, обрывается, когда Дрим забирает тело. Дрим поднимает Томми со снега, как кусок пойманной дичи на охоте. Он не уходит, смотрит на Техно с любопытством. — Что, Техно? Я думал, он тебе безразличен, не строй из себя потрясенного. Он знал о последствиях, если попытается покинуть изгнание. Жаль только, что все так закончилось, – вздыхает Дрим, поправляя свою хватку на трупе Томми, который так безвольно висит у него на плече. — Я заберу это отсюда. Не хочу снижать ценность чужого имущества. Техноблейд не сказал ни слова, слишком ошеломленный, чтобы даже пошутить о том, что Дрим беспокоится о ценности его имущества, несмотря на отсутствие собственного дома. Дрим наклонил голову, остающийся жутким и невозмутимым за маской. — Ты же не... злишься на меня за то, что я убил его, верно? Ты же видел, что он делал. Он не должен был приближаться ни к чему, что было тронуто другими, учитывая твой дом. Так или иначе, сожалею об этом. Он не должен был зайти так далеко. Он бегает довольно быстро для слабака. Техноблейд, кажется, пришел к какому-то понимаю, уставившись на кровавый след в снегу, а не на тело, висящие на плече Дрима. Его голос спокоен и легкомыслен, и кажется, он отключился от всего, что бурлит в его голове. Тысячи голосов пока замолкают. — Неа, не волнуйся об этом, Дрим. Это на секунду выбило меня из колеи, знаешь ли, – хрипловато смеется он. Неважно, видит ли Дрим то, как он скрывает свой ужас. Лишь бы Дрим не воспринимал его как угрозу. Техноблейд не боится Дрима. Никогда не боялся и не будет. Поэтому, поднимая взгляд от крови на маску, он спрашивает: — Он... пытался мне что-то сказать. — Что? — Он пытался говорить, Дрим. Ты выстрелил ему в шею, а он все еще пытался мне что-то сказать. Есть ли для этого причина? – холодно спрашивает Техноблейд. Он знает, что каждое слово поднимает вероятность драки, но столь подозрительная вещь стоит вопроса. — Понятия не имею. Ну, то есть, это был удачный выстрел, – спокойно отвечает Дрим, совершенно неприметный, не считая трупа на его плече. — Если ты беспокоишься, что это было связано с тобой, то я могу гарантировать, что это не так. То, что Томми вообще пришел сюда, было ошибкой с его стороны. Очевидно. И я... – Дрим прервался, оценивая его мгновение. — Моя философия такова - ты не найдешь неприятностей, если не будешь их искать. И... Томми пошел их искать Техноблейд кивает, говоря медленно, осторожно. Он понимает предупреждение, когда видит его. — Это... довольно здравая философия, Дрим. — Верно. Я рад, что ты это понимаешь, – одобрительно кивает Дрим. — Что ж, береги себя, Техноблейд. Дрим поворачивается, чтобы уйти; висящий труп Томми через его плечо выглядит сломанным, неправильным. Дрим уходит, а мертвые глаза Томми все это время смотрят на Техноблейда словно обвиняя: почему ты не остановил его? Почему ты позволил ему убить меня, Техноблейд? Техноблейду уже ничего не сделать, он просто смотрит на исчезающую в деревьях фигуру. Он может только свидетельствовать об этом, потому что уже ничего нельзя сделать, чтобы спасти мертвого ребенка.

***

— Привет, Томми. — Привет, Уилл... — Полагаю, ты не смог убежать от него? Томми морщит лицо, а в горле поднимается всхлип. Он прижимает ладони к глазам, когда резкий свет вокзала ослепляет его. По крайней мере, он не в пустоте. По крайней мере, он снова нашел Уилла. Почему этого утешения кажется недостаточно? — Черт, Томми, – Уилбур, похоже, не знает, что сказать, сидя рядом с ним на потрескавшийся плитке. — Ну, зато ты здесь? Ты не- ты больше не там? – слабо пытается Уилбур. — О-Он заберет меня обратно... – слезно хрипит Томми, поднося руку к горлу. Кажется, что там все еще что-то есть, словно клеймо на шее. Уилбур не может утешить его. Он надеялся, что Томми сможет убежать. — Ты пытался добраться до Техноблейда? – уныло спрашивает Уилбур. За месяцы, проведенные вместе, эта тема уже поднималась - как Томми сможет сбежать, если Дрим снова воскресит его. — И я смог, – хрипло говорит Томми, глядя в треснувший потолок. — Я- я видел его, Уилл. Я пытался сказать ему, я пытался, я- хотел сказать- что он убьет меня и вернет обратно! Несмотря ни на что, не прекращай меня искать! Скажи Таббо! Я не знаю, я хотел сказать хоть что-то, но не успел, Дрим... – Томми тяжело вдыхает, слабый свет отражается в его слезах. — Он выстрелил прямо сюда, – Томми подносит руку к горлу. — Поэтому я не мог говорить. Я пытался, Уилл. Я все еще пытался сказать что-то, и, думаю, Техно хотел помочь мне, он просто не понимал... – Томми протягивает руку, словно тянется к призраку. Техноблейд держался за него до самого конца. — Ну, если ему не плевать, может, он кому-нибудь расскажет? Или- или он и Фил смогут прийти и спасти тебя! – Уилбур пытается снова. — Уилл, – говорит он резче и горько. — Никто не будет пытаться спасти того, кто уже мертв. С хуя ли? Уилбур не ответил. Томми знает, что Дрим воскресит его. Теперь остается только ждать. Быть мертвым уже не больно, по крайней мере не так, как раньше, но мысль о том, что скоро его заберут? Это больно. — О-он сделает мне больно, – шепчет Томми, словно стоит ему сказать громче, это станет правдой. — Когда он заберет меня обратно, он накажет меня за попытку бегства, а еще у меня ничего не осталось- у меня ни черта не осталось, чтобы он мог забрать у меня, так что, он, сука, собирается со мной сделать?! – слова выходят бессвязной чередой, беспомощно и испуганно; он сворачивается калачиком, раскачиваясь на платформе, что угодно, лишь бы успокоить свое колотящееся сердце. Уилбур проводит рукой по волосам, и в его глазах появляется ранее знакомый свет, огонь. — Блять- Я хочу разорвать его на куски, Томми. Если бы я мог- я бы- я бы выпотрошил его, вот и все. Это не приносит утешения, но, по крайней мере, Томми смеется. — Спасибо, Уилл. Время идет. В итоге Уилбур протягивает руку. Томми все еще дрожит, поэтому Уилбур не пытается его обнять, но Томми берет его руку и крепко держит. Он будет держать ее до тех пор, пока есть возможность. — Ты выглядишь так из-за него, верно? – Уилбур произносит каждое слово с осторожностью, стараясь не звучать разозленным. — Что? – хмурится Томми. — Ты выглядишь... – Уилбур изучает выражение его лица, пытаясь определить, насколько он может быть прямолинейным. — Ты не выглядишь просто мертвым от выстрела, Томми. Как и раньше, это было не просто от того, что тебя убивало. Ты выглядишь так... Ты выглядишь так, будто уже умирал. – пауза, Томми не отвечает. — Я знаю, что в Погтопии было тяжело, но у нас было достаточно еды, - ферма Техно, - ты... ты не так уж сильно там похудел. — Зато ты еще как. Уилбур сухо усмехается. — Да, это так. Но это было что-то вроде... я был небрежен, не заботился о себе. — Я знаю. Вместо этого мне пришлось заботиться о тебе, – Томми не может ничего поделать со своим холодным тоном. Уилбур сам виноват, что заговорил о Погтопии. — Может, я стал пиздецки пренебрежительным в изгнании. Не было особого смысла заботиться о себе, даже когда он мне это позволял. — Оу, – Уилбуру всегда было что сказать. Но не сейчас. — Все было не так, как с тобой, Уилл. Никто не пытался заботиться обо мне. Поэтому, когда я сделал тоже что и ты, когда я прыгнул- – Томми не хочет быть грубым, не с единственным человеком, который у него остался. Но он ничего не может с этим поделать. — Это было потому, что никто не пытался меня спасти. Какое у тебя оправдание? Уилбур не сердится. За все это время одиночества он так и не перерос свой гнев; много дней было потрачено впустую, пока он метался и злился на мир живых, но он не злится на Томми. Не за это. — У меня его нет, полагаю. — Ага, – усмехается Томми. — Это должно было закончится, Томми. Полный разрыв. Я уничтожил Л'Менбург, чтобы ты смог отпустить его и меня. Томми садится, но не отпускает руку Уилбура. — Что ты, блять, имеешь в виду, Уилл? Уилбур, кажется, чувствует себя почти виноватым, возможно, за причиненный вред, но не раскаивающимся за свои планы. — Ты бы возненавидел меня, у тебя не осталось бы причин оставаться там, ты бы двигался дальше. Томми слабо смеется. — Двигаться дальше? Ебаный пиздец, Уилл. Двигаться дальше? В конце концов, ты действительно двинулся, не так ли? Двигаться дальше... Кого ты обманывал? Неа. Я оставил Л'Менбург только тогда, когда меня забрали. Л'Менбург не был лишь тобой. Он был не только для тебя - он был для всех нас. Он пережил бы тебя в любом случае. Уилбур, похоже, не знал, что с этим делать. — Мне жаль, Томми. Все это время вдали... Я знаю, что причинил боль. Не могу сказать, что хотел бы вернуть все назад, но некоторые вещи... – он замолкает на какое-то время, сожаление перелилось в ярость. — Я хотел бы быть там сейчас. Только чтобы остановить его. А потом бы снова вернулся к смерти. Я бы справился с этим, – он смотрит на Томми. — Этот тупой, ебанутый призрак едва мог видеть его. Он словно... – Уилбур неопределенно жестикулирует в воздухе. — Превратил это в какой-то отпуск. Но иногда, – Уилбур закрыл глаза, словно пытаясь вспомнить сон. — Ты выглядел таким уставшим, Томми. Как только я начал видеть тебя здесь, испуганного и израненного, я понял это наверняка, да даже раньше. Он, блять, забрал тебя из твоего дома, унижал тебя, издевался над тобой. После всего- ты, блять, проиграл ему, ты бросил ему вызов, когда был всего лишь ребенком, и он убил тебя, а ты все равно победил его, Томми! Ты вел переговоры за нашу свободу, ты, блять, солдат, а он относится к тебе как к пустому месту. Никакого, блять, уважения. После того, как я доверился ему. — Ты доверял ему? – тихо ехидничает Томми. Это единственное, что он может ответить на все это. Уилбур на мгновение делает паузу. — Нет, наверное, нет. Он был полезен. Вот и все. — Я уверен, что он думал о тебе то же самое. — Ага, теперь я понимаю это лучше. Меня словно осенило. Томми сухо смеется. — Да уж, для этого всего лишь потребовалось умереть. Жаль, что ты не понял этого немного раньше. — Это ничего бы не изменило. Томми на мгновение замолкает, пытаясь понять выражение лица Уилбура, но тот просто смотрит на пустующий, железнодорожный путь. — Что бы это изменило? – спрашивает он тихо, не зная, хочет ли получить ответ. Если ответ есть, значит, Томми сделал что-то не так. Он должен был спасти своего брата, но не спас. Если ответа нет... Он не хочет, чтобы худший день в его жизни был неизбежен. Уилбур открывает рот, чтобы ответить, но прежде чем он успевает заговорить, Томми слышит другой голос. Проснись.