the dead don't dream

Дни будто протекают дольше. Томми больше не знает, что такое ночь или день; видя лишь каменный потолок над своей головой и Дрима - приходящего и уходящего. Дрим не переставал убивать его, но это не удивительно. Более удивительна пустота, которая всегда встречает его. Кажется странным просить оставаться мертвым чуть дольше, и он не хочет рисковать просто так, зная, какой вред может принести подобная просьба. Тем не менее, Томми не знает, какая отчаянная наивность заставляет его заговорить с Дримом об Уилбуре, но он все равно это делает. — Я... я все еще не видел Уилла, – Томми пытается сесть на каменном полу. Он не упоминает о том, как сильно хотел его увидеть. — Ты сразу же вернул меня обратно, да? Дрим кивает. — Как ты узнал? — Обычно мне требуется какое-то время, чтобы снова найти Уилла, но в этот раз я не успел, – Томми честен, не потому, что он доверяет Дриму или хочет помочь ему в его жутких экспериментах; а потому, что если он будет честен достаточно долгое время, то однажды наступит тот момент, когда ему действительно нужно будет солгать, и у Дрима не будет причин для подозрений. Так себе он говорит, по крайней мере. Это проще, чем признать то, что он стал маленькой, послушной лабораторной крысой. А это не так. Он мог бы солгать Дриму, если бы захотел. Он мог бы бежать к порталу Незера, как только увидел бы отличную возможность. И это то, что определенно все еще кажется ему возможным. Он не потерял надежду, он просто... ждет. — Как ты находишь кого-то? – Дрим кажется искренне заинтригован его ответом: он приседает напротив подростка, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Это хранилище, эхо-камера, святилище, тюрьма, библиотека, чем бы ни было это место в горе, оно разрасталось. Он и Дрим вырыли второй этаж над центральным коридором, - это каменная комната, пустая и освещенная светящимся камнем, и Дрим предпочитает ее вместо золотых тех платформ, которые он, видимо, не хочет пачкать кровью. — Э-м. Это... – Томми закрывает глаза, все еще чувствуя себя дезориентированным в мире живых. — Это трудно объяснить. Это как, знаешь, когда ты хочешь добраться до кого-то или поговорить с кем-то, например, через ущелье или озеро, через что ты не можешь легко перебраться, – Томми пытается отогнать мысль о Таббо, наблюдающим, как Дрим утаскивает его с вершины обсидиановой стены. Пытаясь прогнать это жестокое воспоминание, он продолжает говорить. — И ты, как будто, хочешь этого, словно здесь- – Томми кладет руку на сердце. Оно бьется несмотря ни на что. — -что-то тянется к ним. Понимаешь? Дрим не дает утвердительного ответа, просто как бы нейтрально хмыкает, прежде чем записать это. — И я думаю, что отчасти это может быть просто случайностью, потому что иногда, даже если мне кажется, что я не особо думаю об Уилбуре, он появляется. А может, это потому, что он думает обо мне. Не знаю. Это занимает какое-то время. Так что, в этот раз я его не видел. — Ты пытался найти Шлатта? Томми недовольно кривит лицо. — Нет, на кой хуй мне видаться со Шлаттом? Особенно пытаться призвать его, или что-то в этом роде. — Ну, в следующий раз, – Дрим уже не просто интересуется. Это уже не просьбы, а инструкции. — Найди Шлатта, хорошо? Спроси его, знает ли он, что это за книга, которую он мне дал. И не надо говорить: «знал ли ты, что у тебя есть книга, которая возвращает людей к жизни», потому что он с такой же вероятностью ответит «да», просто потому, что захочет сделать вид, будто все знает. Просто спроси, знал ли он, что это такое, справишься? Томми быстро кивает, пытаясь запомнить этот приказ. У него возникает мысль, и он колеблется лишь мгновение, думая, не рассердится ли Дрим, если он спросит. — Ты... ты интересуешься почему он- если он знал, что это книга воскрешения, почему он не использовал ее, чтобы спасти себя или что-то вроде этого? – каждый раз, когда Дрим замолкает, Томми чувствует тошнотворную тревогу. Томми знает, что он подразумевает - Дрим хочет избежать собственной смерти, что вполне логично, но ему кажется, что есть некая опасность в том, чтобы предположить то, что Дрим когда-нибудь умрет. Дрим на мгновение задумывается над ответом. — Если тебе интересно, Томми, то почему бы тебе просто не спросить его, когда ты его увидишь, хорошо? Прежде чем Томми успевает ответить, Дрим вонзает меч ему в грудь. Удар не приходится по сердцу - это не самая приятная смерть, но было много гораздо более медленных и болезненных. Пустота окутывает его довольно скоро. Томми не хочет видеть Шлатта. Эта пустота - единственное место, где он не обязан выполнять приказы Дрима. Он знает, что должен. Обязан. У Дрима будут вопросы, когда он вернется. Он просто хочет снова увидеть Уилбура. — Томми? — Уилл? – Томми испытывает одновременно облегчение и разочарвоание, когда Уилбур внезапно появляется в темноте. — Черт, Уилл, я- я пытался найти Шлатта. — Шлатта? Нахуй тебе с ним видеться? – усмехается Уилбур. Он перешел от облегчения встречи с ним к растерянности и почти обиде, когда Томми не отвечает дружелюбием. — Дрим хочет, чтобы я спросил его кое о чем, так что я должен, Уилл. Я должен, – паника Томми нарастает. Он чувствует себя лишенным контроля. Он все еще не может попасть в лимбо Уилбура. Он чувствует себя бесполезным. — Хорошо, хорошо, Томми. Дыши, это не проблема, – пытается успокоить его Уилбур, которого больше не удушало ощущение ненужности, вместо этого он ухватился за первую, реальную цель за последние месяцы. — Я... я попытаюсь найти его. — Значит ли это, что ты оставишь меня? – Томми хотел бы, чтобы его слова не звучали так напугано. Он устал чувствовать себя ребенком в присутствии Уилбура. — Я... честно говоря, не знаю. У меня здесь было не так много людей, которых бы я хотел оставить рядом с собой, понимаешь? – Уилбур, похоже, сильно задумался. Он поворачивается. — Оу, ну, это было проще простого! – он разворачивается к Томми. — Что…? – Томми смотрит в темноту. Он ничего не видит. — Он- – Уилбур делает несколько шагов вперед, страх Томми держит его вблизи; даже если он не может пройти через собственное лимбо, Томми видит, что расстояние между ним и Уилбуром не меняется. Все это - неосязаемо. — Ну, он сейчас валяется в отключке на одной из скамеек, так что... Он бесполезен. – Уилбур что-то пинает. Томми по-прежнему видит лишь темноту. — Эй! Шлатт! Вставай. – Уилбур хмурится в темноту. — Да уж, Томми, я не думаю, что он скоро выйдет из этого состояния. Пахнет от него дерьмово. Это может занять месяцы, приятель, ты же знаешь, какой он. — Дрим приказал мне- поговорить с ним, я не могу просто этого не сделать! Можешь попробовать спросить его, знает ли он, для чего нужна книга, которую он дал Дриму? Именно так, не говоря о том, что она делает, – Томми отчаивается все больше. В последнее время Дрим оставлял его мертвым лишь на несколько минут - или, скорее, в мире живых, секунд - так что в любой момент его могли вернуть обратно. — Томми... – Уилбур на мгновение проявляет жалость, и такой ласковый взгляд, говорящий - я знаю лучше - который может дать лишь старший брат. Это раздражает. — Я знаю, ты сказал, что он в ебучей отключке, но попробуй ради меня! – срывается Томми. Уилбур поднимает руки в знак капитуляции, отворачиваясь. — Шлатт! – кричит он, сложив ладони рупором у рта. — Шлатт, давай, мужик, очнись! Что. Делает. Книга. Которую. Ты. Дал. Дриму? – Уилбур говорит медленно и громко, выделяя каждое слово. Он оборачивается к Томми и беспомощно пожимает плечами. — Не знаю, что тебе сказать. Он вдребезги. — Блять... – дыхание Томми снова становится неровным. Ему здесь даже не нужно дышать, так почему у него все еще эта одышка? — Мне просто сказать ему, что я попросил тебя передать сообщение, но, к сожалению, сегодня никто не смог ответить на мой ебаный звонок?! – Томми жалеет, что не может ударить по чему-нибудь. Он знает, что такое сломанные костяшки пальцев - и они не так уж и плохи, если подумать. Это было бы катарсисом. Но здесь нет совершенно ничего. — Воу, сделай глубокий вдох, Томми, – Уилбур возвращается к нему, протягивая руки, чтобы положить их ему на плечи, и вздыхает, когда Томми, как всегда, оказывается вне досягаемости, как бы он ни пытался подойти. — Ты всегда можешь соврать, понимаешь? Томми яростно мотает головой. — Нет, нет, я не могу, если я дам неверный ответ, и окажется, что Дрим уже знал правильный ответ, и- и это был какой-то тест, я, блять, хуже мертвеца, чувак, намного хуже- — Хорошо, ладно, я все еще могу это решить, окей, Томми? – Уилбур все еще пытается успокоить его. — Что если... Что если ты скажешь, что он был пьян в стельку и сказал, что не понимает, о чем ты говоришь? Это означает, что ты попытался, а Шлатт, каким он обычно и бывает - был слишком пьян, чтобы быть хоть немного полезным, а? Достаточно ли этого, чтобы этот тупой, зеленый ублюдок остался довольным? Томми обдумывает сказанное Уиллом, пытаясь восстановить дыхание. Если он скажет, что Шлатт был без сознания, Дрим спросит его, почему он просто не разбудил его. Или снова убьет его и скажет, чтобы он подождал. Если Шлатт был в сознании, но был не в состоянии разговаривать, Дрим, конечно, сможет это понять. Он знает Шлатта. Томми даже не знает, имеет ли это значение. Ему постоянно кажется, что он стоит на каком-то краю, и неверным ответ для Дрима может отправить его вниз кубарем. — Возможно? — Более чем возможно, – усмехается Уилбур. — Это лучше, чем ничего, верно? — Э-э. Ага, – не то чтобы Томми от этого стало легче, но все же. У него есть план. Остальное ему не подвластно. Он уже слишком ослаб, чтобы выйти из-под контроля. Теперь, когда критическая ситуация была решена, Уилбур хмурится. — Что происходит, Томми? Я так давно тебя не видел. Ты все еще..? — Что, в ловушке с Дримом? – сухо говорит Томми. — Да. Он убивает меня и быстро возвращает обратно, поэтому мне никак не хватало времени, чтобы найти тебя. — Ясно, – кивает Уилбур. — И... что насчет побега? Как насчет того, чтобы начать строить следующий грандиозный план? Ты все еще поблизости к Техноблейду? Томми чувствует горькую, изнуряющую беспомощность, нарастающую болью в груди. Он устал быть таким расстроенным буквально из-за всего; из-за чего он так пиздецки часто плачет. — Томми? – Уилбур пытается снова. — Я не знаю, Уилл, – говорит Томми сквозь стиснутые зубы. Уилбур не сердится, просто скрещивая руки на груди, рассматривая его. Томми ненавидит то, что он смотрит на Уилбура так же, как и на Дрима. Он ждет хоть какого-то признака ярости. — Просто объясни мне, Томми. Я могу попытаться помочь тебе. — Я н-не знаю- я не знаю, где я, – Томми чувствует подступающий к горлу ком. — Он забрал меня куда-то, и-и большую часть времени я был под землей, но однажды он выпустил меня, и там нет ничего, Уилл. Просто- просто океан. Я больше ничего не видел. Это остров, и он пуст. Некуда бежать. Уилбур мрачно воспринимает эту информацию, все еще размышляя. — Может... Может быть, ты не так уж и далеко. Что насчет Незера? У него должен быть где-то портал. Не плавать же ему туда-сюда, верно? — Ага, хорошо подметил, – резко усмехается Томми. — Портал есть. Это лишь очередной способ смерти. Я окажусь в каком-нибудь случайном, блять, углу ада без инструментов, брони или воды, ровно ни с чем. Может мне стоит попробовать, и типо, шанс того, что я наткнусь на какой-то другой портал, наверное, процента два, прежде чем что-то убьет меня? – Томми знает, что Уилбур просто пытается помочь - но его пиздецки бесит, что многие, наверное, думают, будто есть какой-то выход, и он был слишком туп, чтобы его рассмотреть. В изгнании, в середине, между первыми днями и более мрачными, каждый посетитель, казалось, удивлялся его состоянию: будто он каким-то образом сам выбрал борьбу и страдания в одиночестве. Он не глуп и не слаб. Иногда просто нет выхода. Он уже попробовал свой единственный выход, и Дрим просто вернул его к жизни. — Это первое, что пришло мне в голову, – защищается Уилбур, но злости все равно нет. — Где остается сам Дрим? — О чем ты, в смысле «остается»? — Ты застрял с ним, не так ли? Где он остается? — Он уходит. Не знаю, уходит ли ночью или вроде того. Я не знаю времени, но он просто уходит. Уилбур становится все более озадаченным. — Что ты имеешь в виду? Где тогда ты? Томми смотрит на него тусклыми глазами. Он так же устал от того, что люди удивляются тому, как все плохо на самом деле. — Не то чтобы я мог просто выйти через парадную дверь, верно? Однажды я уже бежал, – Томми пиздецки устал от всего этого. — Он не позволит этому случиться снова. Он держит меня взаперти в комнате. — О-оу, – если Уилбур и удивлен, то делает все возможное, чтобы этого не показать. — Что ж, я думал, ну... если бы был способ убить Дрима во сне, ты мог бы забрать его вещи, попытаться найти путь назад. Томми с горечью смеется. — Твоя вера в меня трогательна, Уилл. Я едва держусь на ногах, не говоря уже о том, дабы быть достаточно сильным, чтобы убить Дрима до того, как он проснется и убьет меня. Если бы это вообще, блять, было вариантом. Уилбур нехотя соглашается. Он усмехается: — Ну, если у тебя когда-нибудь появится такая возможность, было бы здорово. Я бы с удовольствием сбил маску с его ебучего, самодовольного лица. — Так и сделал бы, – сухо говорит Томми. Уилбур на мгновение задумывается, глядя на битую плитку перед собой, что-то темное таится в его глазах. — Насколько все плохо? — Что? – Томми внимательно смотрит на него. Уилбур смотрит ему в глаза с ненавистью. Томми знает, что гнев не предназначен для него, но он все равно съеживается. Уилбур размягчается, видя, как Томми пугается, гнев сменяется горем и беспомощностью. — Разве быть живым хуже, чем это? – спрашивает он. Томми на секунду задумывается. — Я... я не знаю. – он говорит серьезно. Конечно, когда он мертв, ему не нужно думать о каждом своем шаге, но по крайней мере, в жизни есть что-то. — Он был... Дрим в последнее время ведет себя странно. Он... он был добрым. Иногда он все еще пугает меня до смерти, но сейчас это похоже на то, что он пытается быть справедливым или что-то в этом роде. — Справедливым? Что ты имеешь в виду под справедливостью? Ты сказал, что он держит тебя взаперти в комнате, Томми, – Уилбур почти упрекает. — Я знаю, знаю, это нехорошо, очевидно, – быстро говорит Томми. — Но, например, он не так часто меня бьет. И только тогда, когда я говорю что-то глупое, понимаешь? И-и комната, в которой он меня держит, на самом деле не так уж и плоха. Он дает мне еду каждый день, и это лучше, чем было в Логстедшире- — Ебаный боже, Томми, ты же не серьезно, – бурчит Уилбур. — Ты не понимаешь, это единственный, сука, вариант, который у меня сейчас есть, и я должен быть благодарен, что это, блять, не хуже. Лучше, чем быть несчастным всю жизнь, – ворчит Томми. Он знает, что Уилбур прав. Он знает. Но если он не почувствует благодарности хоть за что-то, то явно сойдет с ума. — Да, это твой единственный вариант, потому что он, блять, держит тебя в плену- — Не то чтобы я мог выжить сам по себе так или иначе! – кричит Томми в ответ. — Я умирал достаточно часто, чтобы это было очевидно! Все могло быть намного, сука, хуже- — Куда уже хуже?! Томми замолкает, но не потому, что язвительный вопрос Уилбура поставил его в тупик. Совсем наоборот. Уилбур просто не мог понять. — Ты понятия не имеешь, Уилл, ты не знаешь- ты не знаешь, каково это было для меня. Уилбур мнется. — Нет. Не знаю, – он все еще не сдается, искренне и так глубоко переживая за своего младшего брата, — Ты ведь знаешь, что не заслуживаешь этого, правда? У Томми нет ответа. Уилбур протягивает руку, словно собираясь обнять его, но, как и раньше, не может дотянуться. Проснись. Томми вернулся на этот каменный пол. Он липкий от его крови. Томми вспоминает, как дышать, закрывая глаза от слабого света светящегося камня. — С возвращением, – Дрим все еще здесь, с книгой в руке. Томми с паникой вспоминает о своем задании. Он должен сконцентрироваться. Он не должен быть полудохлым нечто, - но даже слабый свет вредит его глазам, а камень под ним острый и холодный, и он ненавидит то, как кровь прилипает к нему- — Я старался дать тебе достаточно времени, чтобы, как ты говорил, найти его или что-то вроде того. – Дрим продолжает, прерывая круговорот мыслей Томми. — Что он сказал? — Точно... – Томми переводит дыхание. Ему кажется, его стошнит, если он соврет. Он пытается сосредоточиться на заверениях Уилбура, а не на их последнем споре. — О-он сказал, что не ни черта не понимает, о чем я говорю. Но он был очень пьян, так что, возможно, он говорил серьезно. — Он был пьян? Что, черт возьми, ты имеешь в виду- он мертв, как он может быть пьян? В загробном мире есть предметы? – Дрим кажется слишком заинтригованным этой новой информацией, чтобы подумать о том, что он лжет. — Он просто... Он просто пьет. Большую часть времени он находился в отключке, так что, – Томми знает, что ему нельзя колебаться, но он все равно тяжело сглатывает, прежде чем соврать. — Повезло, что я поймал его, когда он бодрствовал, а? – Томми хрипловато смеется, сам не зная почему. Он быстро старается сменить тему. — Уилл все еще курит. Пиздецки раздражает, правда. — А ты видел Уилбура? Томми снова колеблется. Он будет честен, когда это возможно. — Да. Видел. Не знаю, тусовался ли он до этого со Шлаттом или я случайно нашел их обоих. — Хм. Что он тебе сказал? Томми застыл, вцепляясь ногтями в каменный пол под ним. — Он спросил, все ли со мной в порядке. И-и я сказал, что поговорю с ним чуть позже, так как мне нужно увидеть Шлатта, потому что я не знаю, когда ты заберешь меня обратно. — Что он знает? Уилбур, я имею в виду, что он знает обо мне? – Дрим все еще звучит спокойно, нейтрально. Но Томми знает, что они быстро переходят на опасную территорию. — О чем, например? Дрим потихоньку раздражается. — Ну же, Томми. Не будь идиотом. О чем угодно. — Он, эм, – Томми кажется, что он движется по минному полю, охваченный трепетным ужасом в ожидании, что он споткнется или оступится. — Он знает, что ты вернул меня к жизни и все такое. Он знает, что ты присматривал за мной в изгнании. Вот и все. — Правда? – теперь Дрим сомневается. Хотя сейчас Томми по сути и не соврал. — Он считает, что я должен просто вернуться домой. Я пытался объяснить ему, что не могу этого сделать. – в тот момент, когда Томми говорит это, он сразу же жалеет. Это опасная правда, не самая ужасная, но любой намек на то, что Томми уйдет, - это нависшая угроза, которая только и ждет своего часа. — Я рад, что ты объяснил, – Дрим спокоен и совершенно неискренен. — Ты прав. Ты не можешь вернуться в Л'Менбург. – Дрим встает. — Кроме того, это было бы несправедливо по отношению к ним. После всей той работы, которую они проделали, двигаясь дальше. Ты бы все испортил. – Дрим протягивает ему руку. Томми принимает ее, чувствуя, как внутри все переворачивается. — Точно... испорчу... Томми, судя по всему, по привычке, совершает очередную глупость. — Я был... я был хорошим, правда? Дрим сразу же настораживается, скрестив руки на груди. — Чего ты хочешь, Томми? – этого тона должно быть достаточно, чтобы Томми остановился. Его слабый контроль импульсивности не улучшился до сих пор - не улучшится и сейчас. — Ну, могу я... могу я увидеть Таббо? – Томми кажется, что он просит само солнце. Дрим, вместо гнева, смеется. — Хорошая мысль, Томми. Что дальше, хочешь, я отправлю тебя в прошлое, в старые добрые времена Л'Менбурга? Что насчет твоего диска, хочешь его получить обратно? Томми чувствует, как краснеют его щеки. — Н-Нет, я- я просто... Если бы я мог его увидеть, даже на расстоянии, просто знать, что он все еще жив- — Если бы он был мертв, ты бы знал, верно? Ты бы уже столкнулся с ним, – веселье Дрима переходит в леденящее негодование. — Ну, да, наверное, но просто, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Ты сказал, что он двигается дальше, и если ему лучше... я просто хочу убедится. Ты можешь завязать мне глаза, чтобы я не знал, куда мы идем, верно же? Или ты можешь убить меня и вернуть обратно, когда мы доберемся туда? – Томми кажется, что его слова звучат безумно. В первый раз Дриму это показалось смешным, и если бы Томми закрыл тему, он, наверное, не стал бы злиться. Почему Томми продолжает настаивать? Он уже знает, что у него есть суицидальные наклонности, но это совершенно новый уровень идиотизма. — Хорошо, Томми, знаешь, что? Хорошо. Как насчет того, чтобы вернуть тебя туда, где я тебя нашел, а? Он посетит твою могилу, и ты вернешься туда, где тебе самое место - под землю, – Дрим мгновенно вспыхивает злобой. Он делая шаг вперед и упирает обвиняющий палец подростку в грудь. — Не волнуйся, я похороню тебя еще живым, так что, возможно, ты проживешь достаточно долго, чтобы услышать, как он говорит о том, что без тебя им гораздо лучше, верно? Не делай вид, что ты этим подавлен. Я даю тебе выбор, – Дрим возвышается над ним в этой тупой маске. — Потому что это единственное место, где Таббо может видеться с тобой. Если только ты не хочешь, чтобы я убил и его тоже. Томми старается не оступиться. Ему удается сбалансировать, прежде чем упереться в стену. — Н-Нет. Прости. Я не пытался- я не думал. Блять- Мне так жаль, я н-не буду- я больше не буду просить тебя о подобной хрени, это было неправильно. Томми, кажется, выглядит настолько напуганным, что Дрим отступает. Через мгновение он возвращается к фасаду доброжелательности. — Все в порядке, Томми. Я и раньше знал, что ты говоришь глупости. Ты был таким, сколько я тебя знаю. На этот раз я пропущу это мимо ушей, – Дрим поворачивается и продолжает свой путь вниз по лестнице. — И вообще, почему ты хочешь вернуться? Там ведь умер Уилбур, верно? – продолжает Дрим. Пауза, Томми настороженно следит за ним, не отвечая. — У Уилбура не было похорон, не так ли? — Что? Нет, – Томми словно отключается, удивленный сменой темы настолько, что забывает быть послушным и испуганным. — Вы, ребята, просто выбросили его тело где-нибудь, или что? — Я не знаю, – Томми чувствует неприятную тревогу внутри. Он не хочет думать о том дне. — Так и не нашли. Я- Ну, я думаю, что... Наверное, это были иссушители, да? – Томми снова отчаянно хочется спросить, какого хуя он имеет в виду, но знает, что лучше не продолжать. — Ага. Наверное. У меня есть кое-какие дела, но я вернусь позже. Тогда я принесу тебе еды, хорошо? — Хорошо, – отвечает Томми скорее инстинктивно, чем продумав. Этот вопрос не дает покоя, тревожный и жестокий. Он должен был усерднее искать тело Уилбура, но, возможно, найти то, что осталось после того, как его разорвали иссушители, было бы еще хуже. Гораздо хуже. Дрим не просит его снова поговорить со Шлаттом. Смерти и последующие воскрешения происходят быстро. И так оно продолжается. Каждый день Томми старается похоронить мысль о том, что так он и проведет остаток жизни. Отрицание этого факта жизненно необходимо для сохранения рассудка. Принятие даже не является вариантом. Томми знает, что Уилбур не бросил его. Он просто не может найти его за те короткие часы, проведенные в лимбо. Конечно, казалось, что должно было пройти достаточно времени, и Томми достаточно отчаянно пытался найти его, чтобы все получилось, но Уилбур был просто... где-то в другом месте. Мертвый не может бросить его. По крайней мере, не снова. Он чувствует себя одиноким в любом случае. Дрим даже не был особо жестоким в последнее время. Тем не менее, это было странно - получить задание помочь спланировать собственное убийство. — Томми, Томми, иди сюда, – машет ему Дрим с другого конца коридора. Та железная дверь, всегда запертая, когда Дрима в ней нет, - это библиотека. Томми не разрешается трогать книги. Это он усвоил сразу. — Итак, я подумал, что сегодня - и дай мне знать, если это чересчур, в последнее время ты был храбр - мы могли бы посмотреть, заживают ли другие травмы после воскрешения? Или, по крайней мере, в какой степени они заживают, понимаешь? Что-нибудь простое, например, отличный, качественный перелом руки, чтобы ты все еще мог что-то делать, если это не сработает, верно? Томми знает, что ему, должно быть, повезло, раз Дрим вообще его спрашивает. Но каждое слово все равно вызывает у него ощущение того, что он заглушает крик, что он должен как-то сопротивляться. Отчаянные предупреждения Уилбура ослабевают. Он не видел брата уже очень давно, а для него - еще дольше. Голос Томми остается мягким и хриплым, усталым, без гнева или возмущения на предложение Дрима. — Ты- Я имею в виду, мы уже знаем это, разве нет, Дрим? С-с того момента, как ты сломал мне ногу, когда я... когда... – Томми не хочет вспоминать тот день, когда он пытался сбежать, как будто это может пробудить тот же гнев. Дрим делает небольшую паузу, и Томми заставляет себя не отступать. Дрим хлопает его по плечу и делает вид, что не замечает, как Томми вздрагивает. — Я и забыл об этом, Томми! Отлично подмечено. Это было умно, как я мог забыть? — Спасибо... – Томми прикусывает внутреннюю сторону щеки и чувствует стыд за то, что похвала Дрима почему-то кажется ему важной. Похвала не изменит планов этого человека. Он боится, что альтернативное предложение Дрима будет хуже, чем сломанная кость, и он будет жить - или, скорее, умрет - чтобы сожалеть об этом. — У тебя есть какие-нибудь идеи, Томми? Что-нибудь, что тебе интересно? – Дрим ужасающе искренен, словно восторженный учитель, а не похититель. Томми медлит. Он искренне хочет попросить метод смерти, не то чтобы он знал, какой именно, но это - капля контроля. Он будет решать, сколько боли это причинит. что причинит меньшую боль? Томми чувствует почти панику, пытаясь что-то придумать, но его мысли превращаются в мутную волну: что причинит меньшую боль? что причинит меньшую боль? что причинит меньшую боль?- — Что если мы продолжим раскапывать другие комнаты? Ты можешь просто дать мне знать, если что-нибудь придумаешь, – Дрим замечает его удивленное выражение лица и идет дальше, кивком приглашая его вернуться в коридор. Это слишком милосердно, Дрим слишком заботлив, и Томми жалеет, что не чувствует облегчения. Дрим расширял территорию. Томми считает, что гора стала похожа на муравейник. Рядом с библиотекой Дрима - каменная лестница, ответвляющаяся в другой коридор, расположенный прямо над несколькими комнатами. Сами комнаты были не совсем уютными. В одной из них был глубокий бассейн с водой, в другой - с лавой, третья предназначалась для приготовления зелий здоровья, и еще несколько комнат, которые все еще строились. — Это практично, чтобы немного разделять вещи, понимаешь? Если мы захотим что-то проверить, все уже будет готово. – так рассуждал Дрим. Томми не волновали его доводы. Он просто хотел знать, когда Дрим планирует утопить его, сжечь заживо, какие еще фантастические комнаты мучений он сделает в следующий раз. Пока что они ничего из себя не представляют, все они были декоративными, за исключением одной пустой, где Дрим убивал его последние несколько раз. Томми должен почувствовать некоторое облегчение от того, что Дрим помогает ему делать что-то, кроме причинения боли самому себе, но сосредоточиться на раскопке было сложно, когда все, о чем он мог думать: что здесь будет? Когда он убьет меня в следующий раз? То, как осторожно Дрим относится к нему сейчас, вызывает еще большую тревогу. Он делится с Томми своими планами и спрашивает его мнение, он упоминает о том, что придумал, как сделать смерть более быстрой или менее болезненной, после воскрешений он часто спрашивает, все ли с ним в порядке. Томми это почти успокаивает, что напрягает еще сильнее. — Хэй! Я принес еще цветов для твоей комнаты, – Дрим, кажется, что-то вспомнил. — Я немного забыл о них, так что они немного увяли, но так даже более уместнее, верно? – смеется он, протягивая Томми увядшие подсолнухи. Томми колеблется. — Не бойся, Томми. Они для тебя! Томми берет их неохотно. — От Таббо, не более того. Томми держит цветы мертвой хваткой, сминая толстые стебли. — Ч-Что? Дрим оборачивается и смотрит на него так, словно он ведет себя глупо по какой-то причине. — Они от Таббо, – медленно повторяет он. Томми все еще смотрит на него в ошеломленном безмолвии. — Он оставил их на могиле для тебя! Это было давно, поэтому они такие потрепанные. У Таббо не хватает времени часто навещать тебя, но все же он оставил их тебе, разве это не мило? Может быть, ты не совсем забыт, Томми! Или, – Дрим отворачивается к новой комнате, над которой они работали, его беззаботность намеренна, — может, он просто чувствует, что это его обязанность, понимаешь? Я имею в виду, что он - часть причины твоей смерти, – последнее слово он произносит насмешливо. Томми кажется, словно он выпал с мира. Или ему плохо. Он просто смотрит в пол, держась за цветы. — И подсолнухи были хорошим выбором, и он даже не знал об этом! Ты не можешь видеть настоящее солнце, поэтому вместо него ты получаешь это, – продолжает говорить Дрим. — Томми? – Дрим оглядывается и видит, что его хорошенький, маленький подопытный уставился в ничто. — Ох, я тебя сломал? Томми смотрит на него с легким, оцепеневшим удивлением. — Ничего такого, что не исправит жесткая перезагрузка, – Дрим с размаху бьет Томми киркой по черепу, прежде чем тот успевает что-либо ответить. Томми падает на землю, словно тряпичная кукла, лужа крови уже растет. — Хм, – Дрим уставился на него. Томми еще сильнее помял цветы падением. И так же теперь они испорчены кровью. Ему интересно, сколько времени пройдет, прежде чем количество крови на этих полах станет значительным. Он просто рад, что труп Томми возвращается так, как нужно, а не создает новое тело. Хранилище уже было бы усеяно мертвыми Томми. Дрим методично вытирает кровь со своей кирки. Это было лишним, он знает это. Он сказал, что больше не будет убивать Томми по прихоти, но порой это настолько легко, что кажется правильным. Томми хорошо себя вел. Дриму придется потрудиться, чтобы придумать оправдание. Как будто оно ему нужно. Каждый голос разума, который мог настроить Томми против него уже... тщательно контролируется. Кстати говоря. Дрим оставляет Томми. Не то чтобы он куда-то ушел. Он забывает, как здесь тихо, как гулко отдаются его шаги, когда за ним не следует эта маленькая тень. Томми не заполняет тишину разговорами. С тех пор, как они покинули Логстедшир, он так не делал, но Дрим обязательно найдет для Томми похвалу или упрек - что угодно, лишь бы держать ребенка в узде. Дрим возвращается в свою библиотеку, тянется за ряд книг к рычагу. Щелчок редстоуна, длинный узкий коридор в темноту. Дрим напевает себе под нос, подходя к раздвижной двери из обсидиана в конце коридора. Он щелкает еще одним рычагом, и камень сдвигается с места, а в новой камере, копии той, в которой Томми провел эти адские две недели, мерцает лампа из красного камня. Дрим самодовольно смотрит на нового временного обитателя своего музея. Уилбур Сут смотрит в ответ.