Black Math
Учёных почему-то вечно за глаза считали скупыми отшельниками с завышенным самомнением, а вот Эдди всего за несколько часов пребывания на конференции смог лишний раз убедиться в том, что это те ещё понторезы. Размах мероприятия ушёл далеко за рамки скромной научной выставки, какую описывал Джек. Пара человек для интервью? Ну-ну, а Эдди и рад был повестись. Впрочем, жаловаться ему, кроме шума, было особо не на что. Ну, разве что, на напарника-симбиота, который, пусть откровенно и не мешал, следуя их уговору, но воздерживаться от редких комментариев нужным не счёл. –Не, ну ты глянь на этого деда, он точно адресом не ошибся? Приют для бездомных в соседнем квартале. Иными словами, сидеть абсолютно бесшумно Веном не умел. Эдди коротко взглянул на потрёпанного старичка в кофте неопределённого цвета, что флегматично курил у края одного из стендов. На груди у того болтался бейджик с именем и гордым званием кандидата каких-то там наук. Коротко сверившись со своим списком «жертв» и убедившись, что имени старичка в очереди на интервью не значится, мужчина вновь отвернулся. –Ты обещал мне не мешать, – в который раз за день напомнил журналист. –Глазеть по сторонам? Брось, Эдди, ты сейчас даже не занят, – отмахнулся симбиот. – К тому же, мне скучно. –Если нечего делать, помоги мне искать людей: чем раньше я их опрошу, тем быстрее мы отсюда свалим. Веном замолчал, и Эдди уж было подумал, что тот обиделся, но журналиста вдруг потянуло куда-то в сторону. –Вон, возле сцены стоит мужик с таким же именем, как в твоём списке «хороших детей», – довольно возвестил этот засранец, видимо, только и ждавший, когда к нему обратятся за помощью. «И почему я сразу этого не сделал?» – задался риторическим вопросом мужчина, послушно следуя за симбиотом. Мог ведь и не бегать, как в одно место ужаленный, выискивая несколько нужных имён среди толпы. Искомый субъект, увидев перед собой журналиста – судя по разочарованному вздоху, очередного за этот день, – кажется, с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, но всё же отставил в сторону стаканчик с кофе, в котором до этого увлечённо мочил короткие пушистые усы. Посчитав ожидающий взгляд разрешением к действию, Брок, не глядя, ткнул кнопку записи в диктофоне и начал свою работу. Без излишней скромности он мог с уверенностью назвать себя чертовски хорошим журналистом, в конце концов, среди его фишек имелись не только провокационные вопросы. Уметь спрашивать так, чтобы тебе захотели ответить – вот где настоящее искусство. И Эдди успешно овладел им за годы доведения до ручки людей любого возраста и статуса. Последнее, кстати, тоже возводилось Броком в степень «настоящего искусства». Учёный, поначалу угрюмо и односложно бормотавший что-то в ответ, к середине интервью оживился. Вскоре он уже вдохновлённо вещал что-то о новейших научных исследованиях, пока журналист, сделав «умное лицо», как заведённый кивал и угукал, на автомате оставляя пометки в блокноте, выуженном из болтающейся на плече сумки. Какое-то чувство ехидно подсказывало ему, что он в собственной игре только что потерпел сокрушительное поражение от чужой говорливости. Вставить слово ему не давали, казалось, этот увлечённый своей сферой деятельности человек вообще не делал пауз между словами. Развернуться и молча уйти не давали остатки совести. Хотел разговорить? Наслаждайся! Наконец, респондент подвыдохся, раскраснелся и, довольно фыркнув в усы, вновь потянулся за стаканчиком. Эдди встрепенулся. Чутьё подсказывало: если не поторопиться, его оприходуют ещё на пару часов захватывающего монолога о науке и её светилах. Журналист поспешно захлопнул блокнот и поторопился откланяться. –Кстати! – напоследок окликнул мужчину учёный, заставив Эдди коротко вздрогнуть. – Я Вас, кажется, вспомнил. Это ведь Вы делали репортаж про Фонд Жизни? Теперь настала очередь журналиста закатывать глаза. Кто бы сомневался, что его запомнят не по десяткам успешных выпусков, многие из которых помогли прикрыть «сомнительные лавочки» всех мастей, а лишь по одному-единственному феерическому провалу. Гадство как оно есть. Впрочем, увиливать или смущаться Эдди не собирался, это был вопрос давно прошедших – пусть и весьма поганых – дней. Поэтому он лишь равнодушно подтвердил правоту собеседника, приготовившись слушать, что же такого интересного ему собираются сказать. Вариантов имелось много: от «я ваш фанат, распишитесь у меня на лысине» до «ну и подавись дерьмом, приставучий ублюдок». Едва ли этот усатый мог выдать что-то новое. –Мой сын любил ваши выпуски, – как-то добродушно фыркнул учёный в свой стаканчик. – Признаюсь, мне и самому было любопытно. Методы у Вас спорные, но Вы же хорошим делом занимались. Не предполагал, что увижу Вас вживую, да ещё и за работой. Будет, что сыну рассказать. –Думаю, я больше не числюсь в рядах его любимых супер-героев, – усмехнулся журналист. –Числитесь, числитесь, – вновь фыркнул «усатый». – уж я-то знаю. Вы неправильными поступками добивались удивительно правильных вещей. Даже не возьмусь сказать, благо это или что-то ещё. Собираетесь вернуться к работе? –Боюсь, что это последнее моё интервью, хочу взять отпуск на неопределённый срок, – Эдди повёл плечами, спрашивая себя, зачем он продолжает этот диалог. –Ох, вот как? А я думал, что Вы уже прознали про что-то интересное и готовитесь вновь, как говорится, отжечь. Вот эти жуткие слухи, например… –Жутью я уже сыт по самое «не могу», – перебил журналист. – Паранормального дерьма с меня тоже хватит. –Понимаю, – учёный согласно покивал, едва не уткнувшись носом в кофе. – Надоедает, наверное, работать с сумасшедшими гипотезами. Я и сам во всю эту чепуху не верю. Взять вот вчера, заходил к своему знакомому в полицейский участок поздороваться, а возле него на стуле дрожит какой-то индивид, явно склонный к аддикциям, и такие потрясающие вещи рассказывает. Мол, только что у него на глазах какое-то человекоподобное существо заживо сожрало его товарища. –Что? –Вот и я говорю, чушь несусветная! – махнул стаканчиком собеседник. – Человекоподобный монстр, словно состоящий из непонятной субстанции, да ещё и с огромными клыками. Бедолагу отправили проверяться у наркологов, а там и мозгоправам на растерзание отдадут. Мой друг сказал, этого несчастного поймали, когда он бросался на людей, крича что-то о спасении. Учёный покачал головой. А у Эдди вновь засосало под ложечкой от подозрительного ощущения, что описание неведомого монстра ему кого-то ну о-очень напоминает. Распрощавшись окончательно с респондентом, имя которого он так и не соизволил запомнить, журналист отошёл в тихое место. Что-либо спрашивать даже не пришлось. –Это не мог быть я, – сразу же отрезал Веном, не дав хосту и рта раскрыть. – Мы вчера весь день дома проторчали, ты и сам прекрасно это знаешь! –Думаешь, тот мужик просто словил приход? – с надеждой в голосе уточнил Эдди. –У нас в любом случае нет времени выискивать по городу ещё одного моего собрата! Да это сто пудов просто бред сумасшедшего. –А если нет? –Нам нужно думать об отпуске! – настойчиво напомнил симбиот. –Я думал, этот город – твоя территория, на которую пускать посторонних ты не намерен. –Заткнись, Эдди. –А как же Смертельный Защитник? – с хитрой ухмылкой протянул журналист. –Что б тебя, Эдди! – возмутился симбиот. – Я почти заставил себя об этом забыть! Ладно, мы проверим город. Но больше никаких откладываний отпуска! Мужчина и сам не горел желанием снова ввязаться в разборки с (очередным) неизвестно откуда взявшимся злобным пришельцем, если это действительно был он. Складывалось ощущение, что на Сан-Франциско свет клином сошёлся для инопланетных паразитов. Может, Эдди чего-то не знал, и кто-то им этот город активно рекламировал, предлагая самые выгодные жилищные условия? Так или иначе, журналисту оставалось только понадеяться, что незнакомый ему мужик просто вколол себе лишнего и потерял связь с реальностью, а одна ночная прогулка для очистки совести отлично могла с этим помочь.* * *
Ночью незнакомый город казался гораздо более необъятным, чем при дневном свете. Особенно, когда ты ищешь в нём то, в существование чего обычные люди даже не поверят. Питер и сам не знал, как сможет отыскать неизвестного монстра: тут у навигатора дорогу не спросишь. Парень вдоль и поперёк обследовал место нападения, укоряя себя за то, что не сделал этого сразу. Вот ведь, испугался! Разве можно было отпускать такую зубастую тяпку гулять на свободе? Теперь ищи эту штуку по всему Сан-Франциско до первых седин. «А может, ну её?» – робко спрашивала какая-то часть Паучка, освежая в памяти образ монстра, пожирающего свою жертву. Вернувшись в гостиничную комнату в тот вечер, Питер едва смог заснуть. Увиденное всё никак не желало отступить, порождая ещё не явные кошмары, но смутные тревожные образы, предвестников бессонных ночей. На утро Питер чувствовал себя как старый башмак дяди Бена, который однажды пожевала соседская собака. Во время своего выступления на конференции парень пресно барабанил наизусть заученный текст, весьма относительно отдавая себе отчёт о происходящем. На предложение задержаться в Сан-Франциско для практики на летнее время, он вяло покивал, лишь потом осознав, что именно ему предложили. Все мысли были заняты одним. Питер не мог удержаться от саркастичного смешка: ладно бы красивой девушкой или новой разработкой, но ведь нет, его покой украла неведомая зубастая чупакабра. Вот она, печальная судьба супергероя. Вдруг взгляд парня зацепился за промелькнувшее на мгновение среди огоньков уличной подсветки тёмное пятно. Показалось? Или… Питер не терзался сомнениями на тему «стоит ли следовать за неизвестным силуэтом, который тебе, возможно, просто привиделся?». Резко сменив направление в полёте, Паучок приземлился на здание, за которым, как ему показалось, скрылась чья-то тень. Чутьё молчало, но полагаться только на него было бы верхом глупости. Осторожно спрыгнув на землю по другую сторону, Питер напрягся, пытаясь уловить хотя бы призрак чужого присутствия. Темнота боковой улочки хранила зловещую тишину. Казалось, он был там совершенно один, но откуда-то появилось противное ощущение, словно за ним пристально следит из мрака пара чьих-то глаз. Питер и сам не до конца осознал, зачем это сделал: вздрогнув от неприятно зудящего чувства беспокойства, он резко вскинул руку, выстрелив в темноту сгустком паутины. «Зуд» через мгновение смолк. А на смену ему пришла короткая мысль, красным значком тревоги вспыхнувшая в сознании: «опасность!». Тьма напружинилась, исторгая из глотки тихий недовольный рык. Как зверь, потревоженный в собственном логове. Она всколыхнулась, шагнула из своего укрытия, словно кусок тени отделился от общего мрака, сформировавшись в двухметровую человекоподобную фигуру. Чёрный, как сама ночь, монстр с двумя белыми кляксами глаз вырос перед Питером. –«Да чтоб вас…» – обречённо вякнул голос разума, постепенно приходящий к осознанию, что монстра-то Паучок нашёл. Вот только, не того. –Вас там, что, целое семейство?! – риторически поинтересовался парень, скорее для поддержания собственного боевого духа, нежели в надежде на ответ. Ответ, как ни удивительно, всё же последовал. –Это смотря, что ты имеешь в виду, пацан. Голос разума на мгновение откровенно прифигел, как, впрочем, и сам Паучок. Жуть. Эта штука ещё и разговаривает! Поддавшись напряжению, Питер проворно притянулся к стене ближайшего здания, стараясь держаться как можно дальше от неизвестного существа. Возможно ли его победить с помощью одной только паутины? Остатки последней болтались на руке монстра, но явно особо ему не мешали. Приподняв голову, тот смерил Питера взглядом, и даже в темноте, парень увидел, как широкая пасть чудовища растягивается ещё сильнее в пугающей клыкастой ухмылке. Монстр напружинился, явно готовясь к прыжку, и Паучок больше не стал медлить. Почти не целясь, отправил в противника залп паутины, стремясь залепить лицо, и ловко взметнулся на соседнюю крышу. Несколько секунд замешательства чудовища должны были дать ему время настроить веб-шутеры для боя. Когда монстр приземлился рядом с ним, Питер уже был готов. Он понятия не имел, с чем связался, а потому рассчитывал, скорее, изучить противника, чем сразу же победить его. Например, Паучку хватило несколько минут игры в догонялки с этим существом, чтобы выяснить, что паутина против него эффективна также, как стакан воды против пожара. А уж когда монстр вдруг продемонстрировал то, что он не только быстрый и сильный, но ещё и умеет удлинять свои конечности, используя их и для мобильности, и для нападения… –Да это же читерство! – возмутился Паучок, уворачиваясь от протянувшейся к нему лапы. Несмотря на свои габариты, противник оказался удивительно шустрым, а потому Питера он раз за разом нагонял, не желая отпускать. «Если выживу, зарекусь стрелять паутиной по тёмным углам!» Кидать в монстра подручные предметы тоже не особо помогло. Во всяком случае, на раскрутку больших времени Паучку никто давать не собирался, а небольшие… что ж, с тем же успехом в чудище можно было швырнуть пластиковую игрушку. Камни, например, он вообще игнорировал, а словив плечом кирпич только недовольно зарычал. Постепенно их салочки с крыш спустились обратно на землю. –Ой, эй, слушай, а может, мир? – увернувшись от ещё нескольких атак, неуверенно поинтересовался парень. – Уже поздно, давно пора баиньки. Монстр в ответ только фыркнул, совершая очередной рывок к нему. Баиньки он пока явно не собирался. Питер отпрыгнул на стену ближайшего здания, отчаянно размышляя, как выкрутиться из ситуации, в которую он сам по глупости влез. –Ну хочешь, я тебе колыбельную спою? – воскликнул паучок, когда его снова согнали с места. – баю-бай, страшный монстрик засыпай. Питер паутиной оторвал от земли мусорный бак, притулившийся под боком у края улочки, с силой запуская его в оппонента. –Извини, оговорился. Хотел сказать «славный». Очень славный! Существо бак отфутболило, ничуть не замедлившись при этом. Конечно, уворачиваться до бесконечности у Паучка бы не вышло. В какой-то момент Питер поздно осознал, что направленный в него удар служил лишь для отвлечения внимания. Он не успевал уклониться. Монстр легко предугадал его движение, поймав в полёте и с силой придавив к стене. От удара воздух на мгновение вышибло из лёгких, а в глазах заплясали пятна. Хотя, Питер, признаться, думал, что будет больнее. Приятный сюрприз. Чудовище нависло над ним всей своей колоссальной фигурой, не позволяя лишний раз дёрнуться. Зубастая пасть замаячила опасно близко от скрытого под маской лица. Питер ощутил, как по коже волной холодка пробежалось паническое ощущение безысходности. Вновь в памяти проснулось недавнее воспоминание. Это карма? За то, что он не спас того несчастного от лап такого же монстра? –Классная была песенка. Спой-ка ещё разок, а то я плохо расслышал, – прищурив глаза, произнесло существо. Питер, в любом случае, навряд ли мог бы сейчас внятно-что-то пропеть, да и ситуация как-то не располагала. Он был слишком занят тем, что пытался вырваться до того, как его соберутся окончательно утвердить в роли позднего ужина. –Язык, что ли, проглотил? – чуть наклонил голову вбок монстр. – А мне ведь прямо не терпится поскорее пойти баиньки. Вновь не получив ответа, существо хмыкнуло. –Ладно, пацан, я сегодня добрый, так что, у меня к тебе предложение, так сказать, по акции: отвечаешь на пару моих вопросов, а взамен я тебя отпускаю. –Вопросы? – удивлённо выдавил Питер. Оставалось надеяться, что его гоняли столько времени по городу не для того, чтобы спросить дорогу в библиотеку. –Они самые. И вот тебе первый: ты сказал что-то там про моё семейство. Видел кого-то, похожего на меня? Парень замешкался, сомневаясь, не выроет ли себе и всему городу могилу, ответив правду. Этот монстр ищет себе подобных? Для чего? Неужели у него уже намечены какие-то грандиозные планы по захвату мира? С другой стороны, каков шанс, что он не почувствует ложь? А молчать, испытывая его терпение, определённо, ужасная затея. –Видел. Вчера вечером. Какая-то белая штука напала на двух человек. –Где это было? –Не уверен, я тут пока так себе ориентируюсь. Могу только вспомнить, что там на соседней улице был небольшой магазинчик со сладостями. Питер почти не соврал: город действительно был ему незнаком, и название той улицы он не вспомнил бы при всём желании. А то, что ему запомнились и другие ориентиры? Ну, выкладывать всё и сразу он точно не собирался. Главное, постараться отделаться от этого монстра, да и мало ли во всём Сан-Франциско подобных магазинов? Существо сверлило парня взглядом, словно пытаясь увидеть его насквозь, но, когда Питер уже, было, подумал, что ему кранты, монстр вдруг ослабил хватку, затем и вовсе отступив. –Спокойной ночи, пацан, – бросил он напоследок, прежде чем развернуться и скрыться в темноте за несколько прыжков.