***
Пекин. День концерта.
Прилетев в город на самолёте, в котором были только он, его сын, Вэнь Цин, Хуайсан и Минцзюэ, они заказали такси и поехали в отель, что забронировали. Вы поинтересуетесь, как же его не увидели журналисты и поклонники? Всё очень легко. Он надевает маску только на выступления, а так ходит без неё, ведь никто не знает, что именно он — Эминем. А своим друзьям он верит и знает, что те не рассекретят его личность. Едя в отель, он видел мелькающие за окном знакомые виды. Храм Неба, в который они ходили на экскурсию ещё в универе. Проезжали по площади Тяньаньмэня, когда он жил ещё здесь, то проводились разные парады, сейчас, вроде бы, тоже есть, но он давно не интересовался своей родиной. Они подъехали к «Lotus pier». Так называлась гостиница. На то время, пока они будут здесь, она забронирована лишь для них. Расплатившись с таксистом, молодые люди взяли чемоданы и пошли за стойку регистрации. Там стояла молодая девушка, она попросила их данные и быстро нашла всю информацию. Выдав ключи от их комнат, Яньли, так звали администратора, сказала, что они могут осмотреться, ведь отель полностью в их распоряжении. Цзян Ваньинь заметил её взгляды, которые она иногда кидала на его управляющую дома, краснея. Он, конечно, был бы рад, если бы та нашла себе омегу и не пыталась выдать ЕГО замуж, но, пожалуй, не в этом городе. До концерта есть ещё 2 часа, поэтому можно немного отдохнуть, а потом и готовиться к выступлению. Он уже сложил план, что будет делать Цзинъи, пока папа на работе. Они вместе с Вэнь Цин пойдут в зоопарк, ну а что, его сын слишком долго хотел пойти, но что-то мешало, то детский сад, то они были заняты. Когда альфочка узнал об этом, то кричал «Ура!». Хоть немного и расстроился, что папа не пойдёт, но его настроение заметно улучшилось, когда Ваньинь заказал ему кусочек торта и какао. Пока тот наслаждался едой, Чэн решил посмотреть свою страничку в Инсте с его официальным каналом певца. Туда он выкладывал фотографии с выступлений. Много сообщений от фанатов, и омег, и альф. Они начинались от обычного восхищения до откровенного флирта, что очень не нравилось ему. Так за просмотром, он не заметил, как прошёл час, из мыслей его вытянул стук в дверь, открыв её, он увидел Цин, что пришла за сыном. — До концерта осталось уже меньше часа, тебе нужно собираться. Зови малыша Цзинъи, — когда речь заходила о его сыне, эта строгая девушка становилась мягкой и доброй. Отдав мальчика, Цзян начал готовиться. Он вытянул свой костюм и маску из чемодана. Его концертный образ состоял из белой блузы, которая открывает правое плечо, чёрные брюки с завышенной талией, которые подчёркивают тонкую талию, характерную для омеги и бёдра. Достал обувь, это были чёрные босоножки на высоком каблуке, он, конечно, не в восторге от этого, ведь они натирают, но для красоты потерпит. К тому же, они делают его выше. Одевшись, он посмотрел на себя в зеркале. Мда. Мечта влажных снов. Свою маску он положил в сумку. Выйдя из комнаты, он закрыл ту на ключ. Не Минцзюэ уже ждал его на улице в машине, арендованную на прокат. Сев в машину, он надел маску, завязывая сзади ленту на узел. Они поехали.***
Лани приехали за полчаса до начала. Лань Сичень чуствовал себя немного неуютно, он и вправду отгородился от всего мира. Много людей сидело уже на местах, были и те, что разговаривали о предстоящем. Усянь болтал о том, что наконец-то увидит своего айдола вживую и сможет с ним сфоткаться. Вдруг в зале стало темно. Повисло молчание, была полная тишина. Лишь музыка разбавила её. Раздались первые строки:Ты сжимал меня так крепко Жадно, потерять боясь Ты шептал мне: «Слышишь, детка Ты моя-моя-моя»
По холу раздался прекрасный голос. И на сцене включили свет, показывая прекрасного молодого мужчину, что уверенно шёл вперёд на каблуках. Зал охнул от его образа.Без надежды надышаться Наши чувства дым-дым Без одежды и без шансов Выйти сухими из воды
Я больше не верю в сказки А ты проиграл, я и есть твой куш Дешёвые твои отмазки Я знаю теперь как азбуку
Его новая песня просто потрясающая. Много людей думает, что он складывает тексты песен по просьбе, но на самом деле, он вкладывает самого себя, свои чувства.Blасk tie, bad guy Ты мой обжиг, я сталь Хватит ныть, ибо Жива, и на том спасибо Good-bye
Теперь сотни мальчиков С моим сердцем плачут в такт И его осколками Поранятся больно так
Это правда. Тысячи людей влюблены в него, но он нет.Теперь сотни мальчиков Страдая, спасаются и Боль моя — это всё Что после останется им
Фурия-фурия-фурия-фурия Эй, парень, зачем, скажи Ты сделал таким меня
Он знал к кому обращается.Фурия-фурия-фурия-фурия От сердца осколки — ножи Любовь моя — медленный яд
Черные очки и худи Крепкий чай и аспирин Я на суше рыбка гуппи Ты почти меня убил
***
Цзян Чэн вместе с Мо Сюаньюем шёл по университету. И надо же было тому, именно сейчас начать надоедать другу. Он молол всякую чушь, чем ещё больше бесил. Поэтому было решено дать ему срочного подзатыльника, только он замахнулся, как почувствовал, что он налетел на кого-то и начал стремительно падать вниз, но боли от падения не было. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо настоящего небожителя, чей запах взбудоражил инстинкты. — Эм, извините, вы можете встать с меня? — спросил незнакомец с улыбкой на губах, чем вывел Ваньиня из мыслей. Осознав в каком положении сейчас находится он быстро спохватился. — Ах, да. Извините, — быстро извиняясь и вставая, проговорил Цзян. Увидев Сюаньюя за спиной парня, он начал идти к нему, но голос его остановил. — Я Лань Сичень. — Эмм, ну, я… Цзян Ваньинь. — Рад знакомству, — сказал Сичень, но его уже не слышали.***
Я воскрес в новой роли Вместо жертвы в палача Ты не понял ещё что ли? На тебе моя печать Ты был искренним только в спальне В остальное фальшивым и милым Твоя любовь, как по встречке дальний Тогда, напрочь меня ослепила
Его грациозные движения завораживали.Ты прости, но со мной больше не выйдет так Я теперь могу сам преподавать пикап Я же профи, а ты любитель Ученик превзошёл учителя
Фурия-фурия-фурия-фурия От сердца осколки — ножи Любовь моя — медленный яд
Он закончил свою часть, а через несколько секунд все услышали мужской голос и мужчину, что вышел из темноты. Зал просто взорвался аплодисментами, ведь впервые Эминем поёт не один, а ещё и с таким красивым альфой, только вот, когда сам Ваньинь увидел этого парня, внутри ничего такого не ощутил.Кто тебя сделал таким Что на любовь ты пускаешь шипы Твоя любовь — это боль Больно по сердцу режут ножи В твоей душе пустыня Выжжена жизнь там будто дотла Кто тебя ранил так сильно Что больше не сможешь уже доверять Хватит войны, давай любить Что было в прошлом оставь Дай мне руку свою, и я научу тебя снова летать Ты больше не веришь в любовь Шрамы на сердце еще в крови Ты хочешь себя защитить Но я же ведь знаю тебя изнутри
У него хороший голос, — пронеслось в голове Чэна.Теперь сотни мальчиков С моим сердцем плачут в такт И его осколками Поранятся больно так Фурия фурия-фурия-фурия От сердца осколки — ножи Любовь моя — медленный яд
Прозвучал последний куплет. Помещение наполнилось одобрительными возгласами. Подходя к концу сцены, певцам дарили сотни букетов, которые потом забирали помощники. Дети и взрослые просили сделать фото на память и им не отказывали. Эта была основная черта, которая отличала его от других — он всегда делает людей счастливыми. Попрощавшись с фанатами, они ушли в гримёрку. Там встретили Хуайсана. — Было просто отлично, Эминем, — он не мог назвать его личным именем, ведь они не одни. — Кстати, вы же не успели познакомиться. Это Цзинь Цзысюань. — Приятно познакомиться, — произнёс тот. — Взаимно, — улыбнулся Чэн. — Ну, вы можете ехать домой, а у меня есть ещё дела, — помахав веером, попрощался А-Сан. Цзян Чэн забрал свою сумку и собрался уходить, но его окликнули: — Ты сможешь меня подвезти, пожалуйста? — спросил Цзысюань, незаметно для того смотря на его аппетитные формы и длинные ноги на каблуках. Как бы Ваньинь не хотел отказаться, но воспитание не давало. — Конечно, — согласился он через плечо.***
Выходя из черного входа, двери, которого заботливо открыл Цзинь, он заметил машину и начал продвигаться к ней. Но не тут то было. Вэй Усянь. Вы же не думали, что он просто упустит свой шанс? Ладно, он пришёл бы сам, но нет, он заставил пойти с ним мужа и деверя. — Эминем! — где-то сбоку его позвали, когда он повернул голову, то увидел того, кого бы не желал видеть бы… Да никогда! Все внутренности похолодели и сердце забилось в бешеной скорости. Стараясь сберечь обычный вид, он подождал пока они подойдут к нему с напарником. — Вы что-то хотели? — спросил немного дрожащим голосом Чэн, будто его застали за чем-то плохим. — Можно ваш автограф? — спросил парень с красной лентой в волосах, улыбаясь неестественной улыбкой до ушей. — О, это вам, — он кивнул на букет красных роз, что имели приятный запах. — Эм, спасибо. Цзысюань, можешь подержать? — Для тебя, что угодно, — вот такого поворота не ожидал никто. Пиздец, теперь они будут думать, что они пара. Вэй хитро улыбнулся, ему показалось, или в его глазах зажглись огоньки? — Так куда давать автограф? — разбавил неловкость певец. — А, сейчас, — он достал ручку и постер с изображением Эминема. Тот подписал его и надеялся побыстрее уйти, но… — Можно ещё сфотографироваться? — с милым лицом попросил Лань Усянь. — Конечно. Цзысюань, щёлкни нас, окей? — понадеялся он. — Ок. Когда все трое Лань подошли к нему, он ощутил запах своего бывшего возлюбленного, что ударил в нос, заставляя вспоминать всё. Он непроизвольно выпустил свой феромон, но достиг он только Лань Хуаня, что никогда не перепутает любимый запах не с чем. Его глаза стали больше. Их сфотографировали и Цзян Чэн сразу начал отходить, но его схватили за руку. Посмотрев на того, кто это сделал, он увидел у глазах напротив удивление вперемешку с печалью, болью. — Сичень-гэ, что ты делаешь? — испугался Вэй Усянь, но тот его не слышал, он смотрел лишь на любимого.