Таинственный парень Гермионы

Если не считать того раза, когда он бессовестно подглядывал за ней в ванной через зеркало, то Гарри ещё не видел Гермиону полуобнажённой так близко к себе. Его взгляд снова невольно коснулся её аккуратной груди, под холмиками которой остались полукруглые красные следы от долгого ношения бюстгальтера, который ему пришлось с неё снять, чтобы обработать её ссадины и ожоги. Не то чтобы общая картина не была завораживающей и волнующей, но сейчас Гарри было несколько неловко и даже противно от самого себя. Да, они раздели Гермиону до трусиков с благой целью: мистер Томсон должен был её осмотреть и обработать ожоги, а Гарри ему помочь. Но ведь одно дело целовать и раздевать девушку, с которой собираешься вскоре заняться любовью, и совсем другое — стягивать одежду с той, которая без сознания лежит на твоём диване. Должно быть, только извращенцы и насильники испытывают от такого прилив возбуждения. Гарри поморщился, заставив себя оторвать взгляд от груди Гермионы, и принялся втирать целебную мазь в ожог на её плече. Чтобы обработать весь участок ему пришлось её немного повернуть на бок, и он заметил на её спине несколько свежих синяков. Вероятно, они возникли, когда он повалил её в коридоре. — А эти шрамы, я так понимаю, уже давно и лечению не поддались? Оскар Томсон, в отличие от Гарри, ни капли неловкости не испытывал. По долгу службы он, вероятно, повидал очень много раздетых волшебников и волшебниц, чтобы ещё задумываться над своими действиями и чего-то смущаться. Даже сейчас он перебинтовывал ногу Гермионы, чуть повыше колена, с самым невозмутимым видом. — Какие ещё?.. — начал было Гарри и, повернув голову, потерял дар речи. Целитель, не прекращая заниматься делом, смотрел Гермионе между ног. В другой ситуации Гарри бы без раздумий двинул ему кулаком в лицо за такое бесстыдство, но сейчас он непроизвольно задержал дыхание и услышал биение собственного сердца в горле. Эти были въевшиеся в кожу тёмно-красные полосы на одной и другой внутренней стороне бедра. Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, откуда они появились и когда. — Мистер По… Гарри?! Плошка с целебной мазью треснула в его задрожавших руках, и Гарри вздрогнул, очнувшись от наваждения. — Гарри, знаешь, я закончу сам, — заметил целитель. — У тебя найдётся, во что её переодеть? Гарри не мог говорить, только кивнул и, поднявшись с колен, бездумно двинулся из гостиной в коридор. От охвативших его чувств ему было трудно дышать, и он становился в коридоре, припечатав ладонь к стене. Шрамы, которые он увидел, конечно же, были давно и, если до сих пор сохранились, значит, никакое средство не смогло их убрать. Ему сразу же вспомнился разговор с Роном, когда-то возникший на его кухне. «Я так больше не мог! Она же как чумная, всё ей не то, да не так, а как доходит до постели, так сразу какие-то причины не торопиться находятся, да она… Да я за всё время её даже ни разу не раздел!» Друг так и не узнал причину такого поведения Гермионы. Никто в принципе этого не узнал. Она просто не смогла никому довериться после того, что с ней сделал Сивый. Мало того, что эта тварь держала её своей рукой за шею и причиняла нестерпимую боль, так он ещё посмел царапать её там… там, где кожа была нежнее всего и каждый удар был крайне ощутим. Гарри глубоко и шумно дышал, не в силах успокоиться от переполнявшего его гнева. Если бы Сивый был жив, он бы без раздумий убил его ещё раз. Медленно и мучительно. Так, чтобы эта тварь истекала кровью и просила его о пощаде, когда он будет вонзать в его «чувствительную» плоть в паху раскалённую сталь и одну за другой переламывать конечности. — Мразь! — не сдержавшись, воскликнул Гарри вслух, и его ладонь, обратившись в кулак, двинула по стене. — Гарри, у тебя там всё в порядке? — обеспокоенно крикнул из гостиной Оскар. — Да, сейчас принесу для Гермионы одежду! Только наверху Гарри понял, что подходящей для подруги одежды у него не имелось. Оставалось дать ей свою. Он выдвинул ящик комода и вдруг крепко выругался. Имевшиеся у него футболки можно было разделить аж на три цвета. Белые, чёрные и… конечно же, серые, на которые и упал его взгляд. Если бы он не был сейчас зол на Сивого, то Гарри бы обругал самого себя за слепоту. Гермиона прямо под его носом лепила для себя ещё одного Гарри, срисовывая некоторые черты с оригинала. Он покачал головой и отошёл к шкафу. Вещи Джинни, которые вполне бы могли подойти Гермионе, вызвали у него неслыханное раздражение — ещё не хватало потом выслушивать упрёки, что он дал поносить её тряпки своей подруге! — и Гарри подвинул вешалки с ними в сторону. В конце концов, его выбор пал на фланелевую клетчатую рубашку, и Гарри вернулся с ней в гостиную, где Оскар помог переодеть в неё Гермиону, и они укрыли её теплым пледом. — Думаю, до утра будет спать, а там я приду её проверить, если ты мне назовёшь адрес этого дома, — заметил целитель, и Гарри поблагодарил его за помощь. — Ты подожди, тебя-то мы ещё не перевязали. — Давай, — устало вздохнул Гарри и опустился на соседний от Гермионы диван. — А может, всё-таки вернёшься в Мунго? — поинтересовался Оскар, сняв с него бинты. — Там всё-таки и тебе, и ей будет спокойней и лучше. — Не нужно в Мунго, — хмуро ответил Гарри. — Лучше выстави мне счёт и можешь включить туда сумму за беспокойство. — Ну как скажешь. Целитель, конечно же, не понимал причин его отказа, а Гарри не хотел ему ничего объяснять. Он смотрел на Гермиону и думал только о ней. Думал, что если она окажется в Мунго, то сейчас её там просто добьют министерские сотрудники, желавшие с ней побеседовать. Он всё ещё слышал её жалобный голос в своих ушах и плач. «Убей меня… пожалуйста, убей меня…» Она готова была умереть в Отделе тайн за всё, что наделала, а что будет, когда к ней подойдут с вопросами и будут давить, твердя, что совершено нечто ужасное? Гарри подозревал, что ради него она опять может броситься грудью на амбразуру. Скажет, что это она сотворила Адское пламя, убившее её коллег, и согласится на любое наказание. К поцелую дементора её вряд ли приговорят, пожалеют, спишут всё на невменяемое состояние, а вот попытаться где-нибудь её навсегда запереть и смешать с грязью в прессе вполне могут. Одна только мысль, что деятели, которым крайне необходимо назначить кого-нибудь виноватым, могут ещё больше навредить его подруге, вызывала у Гарри лютую злобу. — Оскар, я заплачу, сколько ты скажешь, только помоги мне вернуть её в нормальное состояние, — вслух произнёс он, пока целитель его перебинтовывал. — Гарри, я… уверяю тебя, я сделаю всё, что моих силах, а там уже время покажет, — смягчившись, ответил Оскар и, помолчав, прибавил: — Да, счёт выставлю только на ингредиенты для зелий. И в следующий раз пришли мне, пожалуйста, сову или домовика, если есть. В смысле, давай без этих вот… мер устрашения, я же не отказываюсь помогать. — Я понял, договорились. После перевязки целитель дал ему несколько флаконов — что-то от боли, что-то от жара и что-то для спокойного сна — и они расстались у камина, пожав друг другу руки. Гарри жутко вымотался и очень хотел лечь, но не мог оставить Гермиону одну. В итоге он ещё раз сходил наверх, принёс для себя одеяло с подушкой и устроился на соседнем от подруги диване. Перед тем, как отложить очки на кофейный столик и закрыть глаза, он смотрел на Гермиону какое-то время. Её некогда шёлковые каштановые локоны утратили объём, слипшись от грязи, и выглядели темнее обычного, рассыпавшись по подушке. Бледное лицо не казалось умиротворённым, а скорее наполненным муки. Даже спящая она выглядела какой-то напряжённой, и Гарри невольно нахмурился, ощутив в своей груди тяжесть. Он ещё немного полежал и наконец заснул. Пробуждение вышло не из лёгких. За окном стояла темнота. Гарри открыл глаза, потому как под одеялом было очень жарко. У него жутко горели щёки, и сердце в груди так медленно и ощутимо издавало стук, словно перегоняло кровь с большой неохотой. Гарри сбросил с себя одеяло и сел, плохо соображая, что происходит, где он находится и почему. Надев очки и сотворив на кончике волшебной палочки слабый свет, он наконец различил очертания гостиной и увидел спящую Гермиону напротив него. У него явно подскочила температура от всех полученных травм и встрясок, понял Гарри и поднялся с дивана. Нужно было сходить на кухню и разобраться с этим. Сделав несколько шагов, он звучно приложил ладонь ко лбу и тихо выругался. Целитель же оставлял ему какие-то флаконы. Гарри вернулся обратно к дивану и нашёл всё это добро на тумбочке. Ему осталось лишь трансфигурировать ближайшую вазу в стакан, наколдовать себе воды и принять нужное лекарство. Гарри разобрался с этим, а также превратил декоративную подушку в полотенце, смочил его и, опустившись на подушку, положил себе на голову. Температура спадала очень медленно. Гарри несколько раз протирал своё лицо и шею тем же полотенцем и лежал, не в силах сомкнуть век. Гермиона неподалёку тоже немного шевелилась и, кажется, издавала какие-то звуки. Возможно, говорила во сне. Гарри пару раз поднимался и снова пил воду. Время на его часах еле ползло с ночи к раннему утру. Сперва у него смокла подушка, и Гарри её перевернул, затем увлажнилась спина, стало как-то холодно. Гарри снова укрылся одеялом и попытался заснуть, но тут услышал голос Гермионы: — Гарри… Гарри, нет… пожалуйста… Он открыл глаза и посмотрел в её сторону, с опозданием поняв, что забыл снять очки. Гермиона лежала, повернувшись к нему. Всё так же спала и цеплялась пальцами в подушку. — …не оставляй меня… прошу, не умирай… Гарри… Возможно, она видела его в Отделе тайн, а возможно, видела его копию, которую нашла на Гриммо. Её лицо исказила гримаса боли, и Гермиона всхлипнула, не просыпаясь. Гарри не знал, как ему на это реагировать. Приревновать её и разозлиться теперь не получалось. С тем же успехом можно было подойти к зеркалу и начать задирать собственное отражение за наглость. На всякий случай Гарри поднялся на ноги и, приблизившись к Гермионе, приложил ладонь к её лбу. Жара у неё, к его облегчению, не было. Она немного поплакала и повернулась на спину, а Гарри недолго постоял рядом и вернулся на свой диван. К тому времени, когда за окном стало светлеть, ему наконец полегчало, и Гарри провалился в сон. Правда, и в этот раз он был недолгим. — Я же говорила, что помогу тебе… Всё хорошо, слышишь? Мы живы… Гарри почувствовал, что кто-то его гладит по волосам, как котёнка, и раскрыл глаза. Как оказалось, он уже не лежал на подушке, а был немного приподнят. Гермиона, одетая в его же рубашку, сидела на крае дивана и прижимала его к себе. Он чувствовал на своей спине и плечах её разогретые от соприкосновения с его горячим телом ладошки, чувствовал прикосновение её нежной щеки к своему подбородку. — Теперь всё плохое позади, — ласково сказала Гермиона и поцеловала его в щёку. — Мы вместе. — Герм… — хрипло начал Гарри со сна, и ему внезапно отказал голос. Она его спутала кое с кем другим, понял он и похолодел. Пока не пришёл целитель, лучше бы ему её не переубеждать, мало ли как она может отреагировать. — Да… мы вместе, — сохранив самообладание, ответил Гарри и осторожно погладил её по спине.