Back to Black

- Back to Black -

– Ты всё ещё ведёшь себя как трусливая малолетка. Тебя пугает вид оружия? – Наставница скорчила недовольную рожу, перебирая пальцами острый клинок прямо перед лицом младшей. Снова. Снова Маша сидит на этом проклятом стуле, больше походящем на пыточное кресло, и упрямо молчит. Елизавета Михайловна вдобавок была в крайне ужасном расположении духа сегодня. Они уже час находились наедине, женщина злилась на подопечную за низкий самоконтроль и адаптацию. Ведь слёзы – признак боли и слабости? Лебедева стойко молчала, но лицо её было покрыто разводами от пролитых горьких слёз. – Ты стала мягче, чем год назад, Лебедева. Что послужило этому причиной? – Старшая остановилась за спиной брюнетки, склоняясь и шепча на самое ухо. – Или кто? От услышанного по спине пробежал табун мурашек. Нет. Она не могла узнать о ней. Они скрывались от посторонних глаз слишком хорошо, чтобы это кто-либо заметил. В этом заведении запрещено заводить друзей, что уж говорить о чём-то большем. Чувства – слабость. Слабость – смерть. – Я просто.. Устала. – Мария сглатывает вставшую комком в горле слюну, прикрывая глаза и ощущая мерзкое, липкое дыхание на своей шее. Хотелось развернуться и плюнуть. – Твоё сердце забилось чаще. – Наставница разгибается, обходя кареглазую и глядя на неё сверху вниз. Так верховные боги смотрят на жалких людей, бессмысленно прожигающих свою жизнь. Как на отребье. – Вам показалось. – Собрав в кулак весь свой самоконтроль, Лебедева постаралась сделать голос максимально холодным, а внешний вид – отстранённым. – Не забывай о моих словах. Это не место для дружбы и соплей. Ты должна вырастить в себе бойца, а не кисейную барышню. – Елизавета Михайловна взяла с полки ошейник и кожанные браслеты с острыми шипами изнутри, и, присев на корточки, строго заглянула в карие глаза. Брюнетка сидела спокойно. Она привыкла к боли. – Сегодня ночью ты останешься здесь. В наказание за враньё и излишнюю чувствительность. – Женщина туго затянула на худых, искалеченных ногах браслеты, следом повторяя то-же с тонкой шеей. Острые, словно иглы, шипы впились в нежную кожу, тут же оставляя кровоточащие раны. Маша лишь прикрыла глаза, стараясь справиться в борьбе с мозгом и отогнать от себя болезненные ощущения. Послышалось цоканье каблуков. Свет в помещении погас, оставляя учащуюся наедине с собой и своими демонами. Карие глаза распахиваются в кромешной темноте, роняя на впалые щеки две одинокие слезинки.

- Back to Black -

– Мария, что с вами? – Стушевавшись от поведения подопечной, Мартин бросил на неё короткий, недовольный взгляд. – Неважно себя чувствую. – Лебедева стояла неподвижно, как и девушка напротив. Обе смотрели друг на друга с неподдельным интересом вперемешку с болью. Этой встречи не ожидал никто. Ну, или, по крайней мере одна из них. – Может, присядете? – Питер учтиво кивнул в сторону диванчиков. – Официант, будьте добры, уберите осколки. – Да, сэр. – Закусив губу, дабы не ляпнуть лишнего, Штрэфонд подходит к брюнетке, присаживаясь на корточки рядом и, стараясь игнорировать подтянутую ногу, выглядывающую из разреза платья, собирает осколки. Желание прикоснуться к атласной коже было бешенным. – Мне нужно отойти. – Мария выдыхает, отводя глаза от старой подруги, и, бросив мимолётный взгляд на Крис, спешно выходит из банкетного зала. – Евгения, вы знакомы? – Эванс подошёл к девушке, с интересом глядя вслед ушедшей наёмнице. Крис в это время уже убрала осколки и удалилась в сторону кухни. – Учились вместе. – Мазур задумчиво опустила взгляд, нервно кусая пухлые губы изнутри. Отчего такая реакция? Почему Маша сбежала, ничего не сказав? Они не виделись столько лет и теперь она спокойно сбегает.. – Мартин, пройдёмте в мой кабинет. Нужно кое-что обсудить. – Глава семейства учтиво кивнул дамам, уводя товарища в сторону лабиринтов дверей и коридоров. – Женя, идёмте с нами, расскажете нам о себе. – Аделаида взяла брюнетку под локоть, уводя в сторону мягких диванчиков. Мазур ещё раз глянула на дверь, за которой пять минут назад скрылась Мария, и со вздохом проследовала за женщиной. К роскоши и приёмам она не привыкла, как и к общению с людьми из высшего общества.

***

Лебедева стояла в беседке у небольшого сада, сложив руки за спиной и апатично глядя на взошедшую луну. На душе смятение. Была она рада встрече с Женей, или не совсем – не понимала даже она. Несколько лет назад спортсменка уехала не попрощавшись, когда её выкупили из ямы, даже не объяснилась с чувствами, просто в один день исчезла. И вины своей не ощущала, напротив – таила обиду в себе. Не отправляла писем и не пыталась связаться. Потому что думала, что так будет лучше для обеих. В училище подобного рода связи карались наказанием и едва ли не пытками.

- Back to Black -

– Нам нужно быть осмотрительней. Вчера старая карга намекнула мне, что знает о нас. Приковала к стулу пыточными ремнями и оставила так на ночь. – Маша поднимает взгляд на спокойно лежащую рядом Мазур и задирает колошину спортивных штанов. На щиколотке по кругу остались уже затянувшиеся коркой колотые раны. Затем вытягивает шею, показывая точно такие же отметины. – Сука старая. – Женя хмурится, приподнимаясь и едва касаясь израненной кожи. Брюнетка вздыхает, притягивая к себе подругу и крепко обнимая. Мария молчит, устраивая голову на чужом плече и зарываясь носом в густые волосы. Они находились в прачечной. Лежали на горе чистого белья и просто наслаждались близостью. Только здесь они могли побыть наедине, без посторонних глаз. Это место, пропахшее порошком и пылью, стало пристанищем для чувств двух покалеченных жизнью девчонок. – Маш? – Услышав со стороны брюнетки размеренное посапывание, Мазур приподняла голову, вглядываясь в спокойное лицо любовницы. Улыбка мигом расцвела на исхудавшем, бледном лице. Тепло само по себе разливалось где-то в груди лишь от одного взгляда на младшую. Лишь спустя год пребывания в училище Женя поняла, что чувства к этой грубой и характерной девушке у неё далеко не дружеские. Но что они могли в таких условиях? Маше 15, ей самой 16, по меркам нормальной жизни они ещё совсем дети. Однако таковыми они не являлись. Учебное заведение напрочь убивало ребёнка внутри, отнимало обыкновенные радости жизни, эмоции, чувства. Однако повиноваться такому режиму готовы были не все. Когда Лебедевой стукнуло 16, Женя тайком пронесла с кухни украденное в честь дня рождения подруги пирожное и, с тоской в сердце глядя на счастливое миловидное лицо, не смогла удержаться. Первый поцелуй был действительно сладким и, на удивление старшей, взаимным. Они не обговаривали это, никак не касались темы чувств, просто приняли это и тайком ото всех сбегали в прачечную, только там полностью отдаваясь своим желаниям. – Ты сюда поспать пришла? Эй, – Мазур зарывается рукой в спутанные волосы подруги, слегка массируя кожу головы. Лебедева нехотя открывает глаза, сонно глядя на девушку. – Дай поспать, прицепилась. – Недовольно пробурчав, брюнетка поворачивается на другой бок, сладко зевая. Вторая недовольно свела брови на переносице, обнимая Машу со спины и прижимаясь всем телом. Тепло. – Отвратительная. – Шёпот на самое ухо. – О, это я уже слышала, придумаешь что-то интересное – буди. – Кареглазая подмяла под голову смятую простынь, устраиваясь поудобней. – Я люблю тебя. – Старшая нервно закусила губу, заметив, как дёрнулась чужая спина после этой фразы. Вторая девушка медленно поворачивается, растерянно глядя в глаза напротив. – Надеюсь, ты оговорилась. – Младшая села, поджимая под себя ноги и сурово глядя на любовницу. Сон как рукой сняло. Этого ещё не хватало. – Я сказала, что люблю тебя. – Мазур села также, спокойно глядя в глаза напротив. Сердце замирало от мысли, что её чувства невзаимны. Они не говорили об этом до данного момента. – Жень.. – Кареглазая протяжно вздыхает, сжимая переносицу двумя пальцами и массируя. – Мы обе понимаем, что это неуместно. Сейчас мы здесь, рядом, а потом нас раскидают по миру не по своей воле и мы больше никогда не увидимся. Понимаешь? Я не хочу, чтобы ты страдала. – Лебедева поднимает голову, видя в глазах собеседницы боль. Уж лучше иглы под ногти или двухчасовая порка, чем это. – Хорошо, больше эту тему я не подниму. – В попытке скрыть разочарование, Женя падает обратно на гору белья, закрывая глаза и стараясь отогнать от себя горькие мысли. Мария тихо вздохнула, укладываясь рядом и обхватывая подругу двумя руками поперёк живота.

" Любить здесь сродне смерти. "

- Back to Black -

– Сейчас бы сфальшивить и сказать какую-нибудь сопливую фразу из сериала. – Лебедева закатывает глаза, проклиная нарушительницу своего атмосферного одиночества. Она медленно оборачивается, опираясь руками о перила позади себя, и с напускным презрением глядя на Штрэфонд. Блондинка стояла в проходе, сложив руки за спиной, и улыбалась во весь рот. Красивая. – Ты получила, что хотела и дальше продолжаешь за мной бегать. Не надоело? – Язык говорил одно, хотя всё внутри радовалось и клокотало от внимания со стороны Крис. Сколько бы брюнетка не сопротивлялась, какая-то тяга к этой особе присутствовала. – Ты тоже хотела этого. Если бы это было ложью, я бы не стояла здесь сейчас. – Голубоглазая гордо поднимает подбородок, ухмыляясь. – Не льсти себе. – Фыркнув, атлетка показательно отворачивается, снова разглядывая потрясающей красоты сад под таинственным ночным покрывалом. Где-то в кустах поют баллады светлячки. Спустя пару секунд она чувствует чужие руки на своей талии, что вызвало улыбку. Штрэфонд обхватывает девушку поперёк живота, прижимая к себе, и проводит холодным носом по изгибу шеи. – Какая же ты стерва. Мне нравится. – Тихий шёпот в самое ухо заставил табун мурашек пробежаться по спине. Наёмница прикрывает глаза, ожидая дальнейших действий и даже не думая о том, что кто-то может их увидеть. Плевать. Да и, телу после долгого воздержания от секса было мало одного раза, хоть и такого фееричного. – Это ты зря. – Спортсменка открывает глаза, когда наглые руки начинают медленно поднимать шёлковое платье вверх. Резко вынув из чулка тонкий кинжал, она разворачивается, прижимая острый конец к чужому татуированному горлу. Желточенко лишь на миг растерялась, следом рассмеявшись, чем ввела вторую в ступор. – Сама ведь знаешь, что не сделаешь этого. – Блондинка ухмыляется, проводя по острию двумя пальцами. – Сомневаешься во мне? – Почувствовав укол в сторону своей личности, брюнетка слегка надавила на рукоятку кинжала, впиваясь лезвием в нежную кожу. Всего лишь попытка припугнуть, никакой крови. Однако голубые глаза остаются спокойными, а вид девушки самоуверенным. – Уверенна в себе. – Прикусив губу и оставшись довольной реакцией наёмницы, Крис отводит кинжал от себя двумя пальцами и резко прижимается к брюнетке всем телом, затягивая в поцелуй. Лебедева сдаётся сразу, бросая оружие на пол и самостоятельно запрыгивая на широкую ограду беседки, охотно отвечая на поцелуй. Штрэфонд устраивается между длинных ног, с удовольствием сжимая упругие ляшки и углубляя поцелуй. Ответный напор наёмницы горячил нутро и радовал душу. Желточенко переходит горячими поцелуями на длинную шею, тяжело дыша, и забирается руками под платье, цепляя ткань ненужного нижнего белья. – Приподнимись. – Настойчивый шёпот и желание в глазах напротив заставляли Марию судорожно выдыхать и подчиняться. Иногда сексуальное желание делает страшные вещи даже с самыми сильными и стойкими. Похоть присуща обеим. Спортсменка приподнимается на руках, позволяя второй стянуть с себя кружево. Атрибут одежды исчезает где-то в кармане официантки. – Ты бельё моё на память забрала? – Мария осекается, когда горячие губы возвращаются на шею, терзая. Блондинка жарко целовала и оттягивала нежную кожу зубами. – Трофей. – Ухмыльнувшись, голубоглазая медленно встаёт на колени, не отводя взгляда от двух заинтересованных карих глаз. Лебедеву определённо тешило такое отношение и то, как сильно её хотела эта девица. Блондинка берёт в руки чужую ступню в туфлях, и, не отводя тяжёлого, пожирающего взгляда от наёмницы, прижимается губами к гладкой коже в области лодыжки. Умелые руки ловко расстёгивают маленькую застёжку на туфле, стягивая со стопы и проходясь губами по освобождённой коже. Кареглазая закусывает губу, игриво улыбаясь и ощущая по телу некий мандраж. Штрэфонд целует выше, нарочито громко причмокивая, ласково ведёт пальцами вверх по упругой коже на ровне с поцелуями, посылая по телу электрические разряды. Чуть раздвинув чужие ноги в стороны, официантка ведёт губами по внутренней стороне бедра, с головой скрываясь под лёгким платьем. Спустя секунду Лебедева вздрагивает, откинув голову и устроив руку на чужой макушке сквозь ткань. Из глаз полетели яркие искры, словно звёзды решили сей час обрушиться на землю. То-ли лёгкий прохладный ветер дует в спину, то-ли язык внизу вытворяет что-то слишком неведомое, но сил сопротивляться этой дрожи в ногах нет. Крис обхватывает широкие бёдра двумя руками, задевая пальцами чулок с оружием и чувствуя его холод, мокро проводит языком по и без того влажной промежности, снова пробуя на вкус, затягивает в себя возбуждённый клитор, посасывая. Тихие, рваные вдохи сверху ласкали слух. – Кхм. – Неожиданный, не слишком доброжелательный звук позади заставил прекратить махинации. Желточенко закатывает глаза, выбираясь из-под платья, и прежде, чем обернуться, видит скомканный взгляд Лебедевой. Всё-таки обернувшись, блондинка выгибает бровь, видя, кто там стоит. Новая игрушка Эвансов собственной персоной. Та самая, с которой они "подружились" в комнате для персонала. – Маша, нам нужно.. Поговорить. – Сделав акцент на последнем слове, брюнетка с отвращением посмотрела на Штрэфонд. Та лишь прыснула от смеха, поправляя платье на Лебедевой и прикрывая тонкой тканью широкий чулок с оружием. Наёмница молча вернула туфлю на ногу, слазя с перила и безразлично глядя на Мазур. – О чём? – Поговорить наедине. – Женя вошла в беседку, и, вальяжно поправив на себе платье, села на мраморную лавку, закидывая ногу на ногу. – Эу, не-не, я останусь здесь. Хер те, а не тет-а-тет. – Показательно усевшись напротив, Желточенко закинула руки на спинку лавочки, выгибая бровь. Мария всё это время молча наблюдала за перепалкой, чувствуя себя неуютно без нижнего белья. Оно так и осталось лежать в кармане Крис. – Ты кто такая? – Женя улыбнулась во весь рот, с угрозой глядя на назойливую девушку. – Маша, попроси подругу удалиться, пока я не сломала ей что-нибудь. – Маша, попроси свою знакомую закрыть рот и оставить нас, пока я не вырвала ей язык. – Блондинка пожирает злостным взглядом девушку напротив, ощущая, как скулы на лице нервно сжимаются. Ревность никогда не была ей присуща, но от чего-то она чувствовала, что эта дамочка представляет конкурентку. – Закройтесь обе, пока я не оставила вас лобызаться наедине. – Спортсменка вспылила, хмуря красивые брови. Обе поворачиваются на неё, глядя одинаково удивлённо. Мария тяжело вздыхает, обращаясь к Штрэфонд. – Крис, оставь нас. Я свяжусь с тобой позже. – Банкет заканчивается. Да и, своего номера я тебе не давала. – Голубоглазая недовольно сжимает кулаки от досады, но виду не подаёт. – Он давно в моём телефоне. Иди уже. – Лебедева бросила на официантку грозный взгляд, на что та лишь самодовольно улыбнулась, поднимаясь с места. Медленно, словно они всё ещё одни, она подошла к брюнетке и нарочито плавно вытянула из кармана чужое бельё. Мазур недовольно сжала зубы, отворачиваясь. – Тогда я буду ждать звонка, – вложив кружево в чужую ладонь, Желточенко грубо схватила наёмницу за шею, притягивая к себе и оставляя на губах короткий поцелуй. Затем шёпот в самые губы. – Крошка. Развернувшись на пятках, официантка неспешно покидает беседку, оставляя там злющую на поведение Крис спортсменку и недовольную и разбитую Мазур. На несколько минут повисло молчание. Лебедева успела вернуть бельё на место и стояла, оперевшись на перила и пустым взглядом глядя на подругу. Та в свою очередь старалась не смотреть. Первой всё же не выдержала Мария. – Ты попросила поговорить наедине, чтобы молчать? – Кареглазая всё же села напротив, закидывая ногу на ногу. Женя вздохнула, поднимая голову и заглядывая в глаза напротив. Всё такие же, как были тогда. Только сейчас задорный огонек поблёк полностью. – Что это за выскочка? – Мазур сжала руки в замок, в страхе услышать о возможно новых отношениях подруги. – Это не важно. Если ты хотела поговорить об этом, я пойду. – Атлетка поднимается, направляясь к выходу, но подруга резко подрывается, хватая её за руку. – Почему ты оставила меня? Уехала не попрощавшись, не искала со мной связи и встреч? – Евгения шипит, крепче сжимая тонкое запястье. Лебедева же никак не реагирует, отчуждённо глядя куда-то вперёд. – Я всё это время ждала. Ждала от тебя хоть какую-то весточку. А сейчас приезжаю и вижу какую-то долбанную официантку между твоих ног? Наёмница закрыла глаза, тяжело вздыхая и стараясь контролировать эмоции. Раньше она часто вспоминала об этой юношеской влюблённости, но сейчас ей уже двадцать четыре и жить отголосками прошлого было бы несерьёзно. Она давно отпустила. – Моя личная жизнь больше тебя не касается. Отпусти, пока я не достала оружие. – Спортсменка попыталась выдернуть руку, когда подруга слишком неожиданно дёрнула на себя, сжимая в объятиях и затягивая в отчаянный поцелуй. Татуированная поначалу теряется от неожиданности, но всё же отталкивает бывшую подругу, показательно вытирая губы тыльной стороной ладони и морщась. – Хватит жить прошлым, Женя. Мне больше не шестнадцать. – На последок смерив Мазур пронзительным взглядом, Лебедева разворачивается на каблуках и уверенной походкой направляется обратно в поместье. Когда-то самый близкий человек так и остался стоять в ночном мраке в одиночестве. Без каких-либо мыслей, каким образом всё вышло именно так.

***

Маскарад окончен. Гости потиху покидают особняк, прощаясь с хозяевами, официанты стоят в банкетном зале по струнке смирно, ожидая, когда можно будет разойтись, получив заработанные деньги. Штрэфонд стоит также, вяло разглядывая выходящих на улицу аристократов. Лебедева тоже всё ещё здесь. Стоит позади семейства Хейс, привычно холодно глядя прямо перед собой. Руки скреплены в замок за спиной, грудная клетка спокойно вздымается, плечи как всегда расправлены, а осанка ровная, словно начертана под линейку. Манекен, не иначе. – Встретимся в скором времени, Питер. – Мартин учтиво кивнул мужчине, прощаясь со всём семейством. Не было только Мазур. – Седьмого числа будущего месяца Сабине исполнится восемнадцать. Приглашаем вас в полном составе на именины. – Эванс улыбнулся, устраивая руку на плече дочери. Та попыталась изобразить улыбку, но усталость брала своё. – Это будет честью для нас, друг мой. – Черноокий мужчина учтиво кивнул, на последок целуя запястье юной Эванс, и, развернувшись, направился к выходу. – До встречи. – Мы отправим приглашение. – Питер махнул рукой на прощание, тут же разворачиваясь и скрываясь с виду в своём кабинете. Лишь перед самой дверью Лебедева обернулась, ища взглядом в толпе леденящие голубые глаза. Наткнувшись на них, брюнетка ощутила, как сердце предательски сжалось. Отвратное чувство. Два голубых глаза пристально смотрели в ответ.

***

Лебедева снова по струнке смирно стояла перед боссом, горделиво сложив руки за спиной в замок. – В сейфе лежат документы с алмазной биржи и чеки общей суммой в пятьсот миллионов долларов. Также документы на всю сеть ресторанов и салонов, но это, думаю, не столь ценно. Так же обнаружила документ на нефтяную скважину десятилетней давности. Больше в сейфе помимо безделушек и старого револьвера нет ничего. Все фотографии отправлю вам на факс. – Мария гордо держала голову высоко, довольствуясь выполненной работой. – Как интересно.. – Хейс развернулся лицом к камину в офисном кресле, складывая ладони вместе. – Что за скважина? – Четыреста миллиметров в диаметре фонтанирующего типа. Отчёта по прибыли в сейфе не было. – Молодец. Ожидай дальнейших указаний, пока можешь заняться Маркусом. – Мартин натянуто улыбнулся, не скрывая фальшивости своей улыбки, и окинул брюнетку с ног до головы задумчивым взглядом. – Выглядишь лучше. – Спасибо, сэр. Могу я поинтересоваться, что вы собираетесь делать с полученной информацией? – Мария чувствовала во всех этих показательных похождениях на банкеты к Эвансам подвох. Не нужны Хейсам соратники. – Ты очень любопытна, Мария. – Кривая ухмылка озарила недоброжелательное лицо мужчины. – Нужно добиться от Питера сотрудничества. Втереться в доверие было легче простого, но мне нужен его бизнес. Когда мы станем партнёрами, я ликвидирую его и всех возможных наследников. – От услышанного на спине выступил холодный пот. Девушка конечно знала, что босс тот ещё ублюдок, но это.. Знала бы, для чего добывает информацию, ни за что не стала бы. Самый настоящий Холокост. – Сэр, может, можно без человеческих жертв? Если вы будете партнёрами, часть прибыли будет принадлежать вам. – Мне не нужна часть. Мне нужно всё. Ты свободна, занимайся своими делами и не суй нос, куда не стоит. – Строго посмотрев на подопечную, Хейс кивнул и молча отвернулся, всем видом показывая, что диалог окончен. Кареглазая злостно сжала кулаки, и, скрепя зубами, покинула кабинет начальника.

***

– Рано или поздно она доберётся до меня. Не всегда мы можем продумать план захвата. В конечном итоге будете работать на мой труп. – Маркус нервно расхаживал по комнате, тряся в воздухе оружием. За последние несколько дней он заработал себе нервный тик и манию преследования на постоянной основе. Пусть в прошлый раз они знатно покалечили наёмницу Хейса, Браун был уверен – она жива и снова придет по его душу. Так они воспитаны. – Босс, может, вам стоит уехать из страны? – В дверях стоял один из охранников, по обычаю сложив руки в замок и широко расставив ноги. Шкаф дубовый. – Ты придурок? Тут всё моё наследство! – Мужчина вспылил, размахивая пистолетом и подходя к громиле. – Я либо сдохну здесь, либо что-то придумаю. Что-то.. – Ну, вы можете предложить ей денег.. – Охранник пожал плечами, спокойно глядя на начальника. – Да на кой хер ей мои деньги?! Ты знаешь, сколько платит ей Хейс? Я не смогу платить и на доллар больше! – Браун швырнул пушку на пол, хватаясь за голову. Паника накрывала с головой. Он отомстит. Он знает, что сделал Маркус. Мартин не прощает врагов. – Значит убьём её. Вы будете под постоянной охраной, я соберу лучших для вашей безопасности, в случае чего будут стрелять наповал. – Тогда не стой. Работай. – Понуро опустив плечи, Маркус вздохнул, поднимая с пола оружие и устало плюхаясь в кресло. Охранник кивнул и молча ушёл, прикрыв за собой дверь. – Птичка пойдёт на корм акуле. – В пустоту произнёс мужчина, нервно усмехаясь.

***

Штрэфонд тухло лежала в своей постели, докуривая забитый косяк и пустым взглядом глядя в потолок. Прошло уже три дня с маскарада, когда наёмница пообещала позвонить, но так и не выполнила обещания. Обидно не было. Такое явление Крис было не присуще. Было тоскливо и скучно. Эта опасная девушка внесла в мир наркоманки что-то большее, нежели травка и порошок. Совсем другие эмоции и ощущения. Драйв, адреналин, она разгоняла кровь по венам похлеще метамфетамина. Её хотелось постоянно. Блондинка тушит бычок, вздыхая, и переворачивается на бок, без интереса разглядывая наскучившую комнату. Нет, это не любовь. Слишком громкое слово и слишком сильное чувство. Любовь – это не о сексе. А Лебедеву хотелось трахать. А ещё целовать, обнимать, подъёбывать..

- Back to Black -

Крис любила лишь однажды. Это было настолько глупо и самонадеянно, что девушка старалась об этом и не вспоминать. Первая и последняя любовь, как глоток горького, едкого виски пламенем по горлу. Ей было всего семнадцать. Объектом любви стала старая подруга, девчонка, с которой она ещё в глубоком детстве сидела рядом на горшках. Штрэфонд давно заглядывалась на миловидную девицу во время очередной тусовки или прогулки, старалась защищать, не давать в обиду и поддерживать. Подарки и знаки внимания подружка списывала лишь на дружеские жесты, или же притворялась, что не замечает. Часто спала с ней в одной постели во время ночёвок. Они чувствовали себя комфортно друг с другом. Лиза подсадила Желточенко на наркоту. Впервые дала попробовать порошок, нюхнуть, закинуться, и спасала от передозов после. Признаться в чувствах Кристина решилась лишь на выпускном. На тот момент у Лизы был молодой человек и делать это казалось бессмысленно и страшно, но блондинка всегда была эгоисткой. – Лиз, нужно отойти. – Желточенко выловила подругу в толпе танцующих, легонько сжимая чужой локоть и таща за собой в учительскую. – Эй, Крис, я хочу танцевать! – Девушка пьяно возмущалась, проходя в помещение вслед за татуированной. Учительская встретила тишиной и темнотой. – Я больше не могу и не хочу держать это в себе, – голубоглазая уже начала выдавать заранее построенную речь, но её перебили. – Я тебя плохо вижу, нужно включить свет. – Лиза начала шаркать руками по стене в поисках включателя, но её остановили. Крис вжала девушку в стену, преграждая путь и заставляя смотреть на себя в полумраке. – Я влюблена в тебя. Уже три года влюблена, а ты не замечаешь. – Дредастая говорила с опущенной головой, вжав чужие плечи в стену. Поднять взгляд было страшно. – Я устала. Устала выслушивать о твоих парнях, о том, у кого член больше и кто лучше им пользуется. Я не могу больше таить это всё внутри. Это убивает. – Нерешительно подняв взгляд на подругу, блондинка вздрогнула. Даже в темноте там можно было разглядеть отвращение и презрение. – Не говори ничего, пожалуйста. Дай мне загладить вину, если сказала лишнего. – Не позволив сказать и слова, Штрэфонд аккуратно целует Лизу, впервые пробуя на вкус чужие губы. Ответной реакции не последовало, но этот поцелуй запомнится надолго. На плечи легли чужие руки, сжимая и даруя какую-то.. Надежду? – Что ты хотела услышать от меня? – Эти же руки отталкивают от себя, причиняя душевную боль. Сердце дало трещину, кровоточа. – Как ты могла? Зачем ты это сделала? Ты испортила всё, нашу дружбу, моё мнение и отношение, всё! Дура! Ты дура, Крис! – Девушка ещё раз с силой оттолкнула подругу, вырываясь из кабинета и убегая обратно к одноклассникам. Трещина разрослась, разделяя сердце на две истерзанные части. В тот день Желточенко загнобили. Лиза рассказала об их диалоге всем, будучи пьяной и на эмоциях. Столько в неё не тыкали пальцами ещё ни разу в жизни. Благо это были последние дни в компании одноклассников и сразу после экзаменов девушка вместе с Ларисой, третьей в их компании, уехала в Бруклин. Подальше ото всех. Подальше от боли и разбитого сердца. Подальше от слабой версии себя.

- Back to Black -

Встряхнув головой, дабы прогнать гнетущие мысли, Штрэфонд уткнулась в подушку лицом, скалясь. Вспоминать прошлое было неприятно. Быть может потому, что старая Крис её не устраивала. Слабая и жалкая. Вдруг позади послышался скрежет окна. Блондинка сначала не поняла, что происходит, отуплённый наркотиком разум не позволял. Полежала в одном положении ещё секунд десять, но, осознав, что это был за звук, резко обернулась. От увиденного дыхание перехватило, словно от паров наркотика, а на лице расцвела довольная ухмылка. – Ждала меня? – На окне, закинув ногу на ногу и вертя в руках чёрную маску, сидела Лебедева в излюбленном латексном костюме. – Три дня. – Крис садится на кровати, свешивая ноги на пол и с ухмылкой рассматривая брюнетку. Каждый раз неописуемо красива. Особенно в сноровке. – Как обычные люди ты не приходишь? – Это как? – Мария ослепительно улыбнулась, откладывая маску и чарующе глядя на собеседницу. – Через дверь. – Желточенко встаёт с кровати, медленно подходя к гостье. – Так скучно мыслишь. – Наёмница закатила глаза, следя за движениями блондинки. Откровенно говоря, тело и разум тосковали по невыносимой Штрэфонд. Однако девушка не признавалась себе в этом. Просто пришла проведать, не подохла ли Крис от передоза. – Соскучилась? – Ухмыльнувшись, голубоглазая останавливается в метре от спортсменки. Вблизи она всегда чертовски сексуальна. – Не шути так больше. – Фыркнув, Лебедева в противовес своим словам шире расставляет ноги, тонко намекая блондинке. Закусив губу и попавшись в ловушку, Желточенко тут же устраивается между длинных ног, бесстыдно опуская руки на округлые ягодицы и крепко обхватывая, вжимая наёмницу пахом в себя. Карие глаза горят адским пламенем, а на пухлых губах играет загадочная улыбка. Крис наклоняется, и, дразня, проводит губами по острой скуле, ласково прикусывая мочку чужого уха. Тихий шёпот заставил мелко задрожать. – Глаза не врут.