***
Гребень скользил по белым прядям легко и мягко. Прочесать их разом никогда не удавалось, но спешить Кагуе было некуда. Убирая гребень за пояс, женщина случайно коснулась пальцами полированного камня. Это всколыхнуло приятные и не очень воспоминания. Женщина не признавала сложных причесок, но подарок Тенжи всегда был при ней. Впервые за долгое время Кагуя вытащила канзаши, полюбовалась и небрежно скрепила часть прядей на макушке. Женщина на миг смежила веки, а затем резко распахнул светящиеся от чакры глаза, вокруг них набухли вены. Взор Кагуи был устремлëн на столицу Страны Огня. В дворцовом комплексе жизнь никогда не замирала. Воплощение своей воли она почувствовала быстро – неприметный слуга, один из тех, кто допущен в покои даймё. Ещё не состарившийся правитель, приподнявшись на постели, пил приготовленный лекарем отвар. "Даймë не проживёт и года, — отметила Кагуя. — Плохо... Если его наследник объединит страну, войны станут еще разрушительнее." Давно хворающий мужчина не мог в полной мере держать в узде набирающих силу аристократов и связывал руки наследнику. То, что даймё до сих пор жил, во многом было заслугой Зецу. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы углядеть ещё одного интересного ей человека. Юноша скинул дорогие верхние одежды и махал бамбуковым мечом. Назвать его действия "тренировкой", Кагуя не могла. Она прекрасно видела все его ошибки: и поспешность, не дающую правильно выполнять движения, и излишнюю горячность. На очередном шаге парень запнулся, потерял равновесие и упал. К нему мгновенно бросились испуганные слуги, но остановились, повинуясь властному жесту. "Будь это нормальный меч, даймё Хи но Куни лишился бы наследника, — отметила Кагуя. — Машет, будто мух отгоняет!" Она отчетливо видела, что юноша не только запыхался, но и дышит тяжело, словно собирался зайтись кашлем. "Запястья у него чистые, — Кагуя заметила, как рукава задрались, демонстрируя белую кожу. — Сам по себе хилый, а без чакры точно долго не протянет. Хорошо! И я вижу, вы тоже этому рады," — женщина улыбнулась и глянула на двоих богато разодетых аристократов. Кагуя тихонько засмеялась: она прочитала по губам, как мужчины молят принца об осторожности. — Каждый хочет единую и могучую страну с собой во главе, — почти промурлыкала Кагуя. "Это даже скучно, наблюдать, как очередные аристократы мнят себя вершителями судеб и покупаются на лесть. Люди не меняются, — Женщина презрительно улыбнулась. — Скоро эти двое сцепятся между собой и традиционно наймут для боёв Учиха и Сенджу. Как на это отреагирует дитя другого мира? Наблюдать за этим будет занятно!" — Кагуя потянулась и почти мечтательно прикрыла глаза. Новая война вот-вот должна была разгореться и, возможно, стать её ключом к свободе.***
— Ох, учитывая, каким образом он пытался появиться на свет, я не удивляюсь, что у него в жизни все так… сложно, — глубокомысленно изрекла Кейко-доно и поднесла к губам о-теко. — Как лег наискось так и не соизволил перевернуться,— сообщила она после глотка. — А я сразу сказала, что он упертый придурок! — разгорячилась Мацуко-сан, на бледных щеках расцвел румянец. — Амая-чан, сходи в кладовую, там ещё оставалось саке, — попросила она. – Так вы предлагаете внести в гендзюцу и этот момент? — И кто их потом откачивать будет? — покачала головой старейшина. Продолжение Амая уже не слышала, вышла в коридор и задвинула за собой дверь. “Странно, что никого из семьи Мацуко-сан нет дома, — это девочка отметила еще во время второго визита в погреб. – Все они как растворились, едва дело дошло до выпивки.” Амая торопливо достала с полки кувшинчик наполненный саке. “Это уже третий за последний час, — отметила она.— Надо бы уточнить у Мацуко-сан, может подать что-то ещё... Когда она позвала меня помочь с работой над гендзюцу, я представляла это несколько иначе!” Собственного опыта родов у Амаи, конечно не было, да и в ирьёнинских свитках отмечали разве что самые интересные случаи, о них Мацуко знала и так. Как правило, помощь сводилась к тому, чтобы по времени вывести из гендзюцу в которое ирьёнин погружала саму себя, приготовить травяные чаи и подать уже растертую тушь. Обычно женщина работала одна, но сегодня пригласила нескольких пожилых родственниц во главе с Кейко-доно, чтобы всё обсудить. Вздохнув, Амая поспешила к комнате, в которой заседали женщины. На пути по-прежнему не встретился никто из людей, только небольшая пестрая ниннеко пробежала мимо, высоко задрав пушистый хвост. Из комнаты вновь доносилось хихиканье, отчего Амаю просто изводило любопытство. Девочке доводилось помогать при родах и она успела понять, что этот процесс совсем не веселый. — Да я десять раз пожалела, что тогда на ту длительную миссию пошла! — раздался из-за тонкой перегородки всё ещё чарующий голос, доказательство того, что его хозяйку называли “Медовой” не из-за любви к таким миссиям. — Сама ж восхищенно ахала, когда впечатлениями делилась! — удивилась Кейко-доно. — Ахала и повторю, что мужик – огонь, он даже невредимым от меня ушел! Но откуда я знала, что сын в него размерами пойдёт?! В этот момент за перегородками раздались тихие смешки. — Ох, думала потом нормально ходить не смогу! — под их аккомпанемент пожаловалась мать Джобена. — Включаем в гендзюцу и это, мы выдерживаем, а они чем слабее?! Амая тихонько икнула, поняв, что подвыпившие женщины обсуждали некоторые моменты появления на свет одного из лучших ирьёнинов клана. Но и дальше стоять у двери было просто глупо, Амая сдвинула створку. “Джобен-сан наверное уже чихать начал,” — девочка тихонько шмыгнула к столу, намереваясь поставить свою ношу и удалиться. — Ох, не связывайся с Акимичи, девочка моя! Амая и пискнуть не успела, как оказалась за столом, приобнятая изящной, но ещё крепкой рукой. — У Сенджу тоже встречаются те ещё бревна! — последовал ещё один совет. — Знаю я, о каких ты бревнах! — с наигранной сердитостью заявила Мацуко. — Ещё и это предложи использовать в иллюзии. — Обязательно, — посмеиваясь пообещала Кейко-доно, она словно разом сбросила десяток лет, — только в другое гендзюцу, есть у меня одна идейка... “Ками-сама, я знаю, откуда и как берутся дети, — Амая поняла, о чем речь и почувствовала, что щеки у неё начинают гореть. — Но я не готова выслушивать такие подробности! Тем более в таком окружении!” Бежать было поздно, наполненная о-теко, каким-то неведомым образом уже оказалась в руке, это пугало, но Амая понимала, что выбора у неё теперь нет.***
Хашираме уже случалось убивать – в бою всё просто, или ты, или тебя. Но та ситуация оказалась совсем иной, а главное у мальчика не было ни капли уверенности, что он поступил правильно. Ноги словно сами несли его в привычный уголок где можно было обрести спокойствие. "Получается, что я подставил собственный клан, ведь детям теперь не на ком будет тренироваться... А если мелких не натаскать на кровь, они скорее всего погибнут! — Хаширама почувствовал, что ногти впиваются в ладони. Хотелось выть. В тот момент, когда он находился один на один с истерзанным ровесником из другого клана, единственным правильным решением казалось подарить ему быструю и безболезненную смерть. "Коко-сан ведь всё поняла и наверняка потом в красках расскажет какой я идиот... — недовольства ирьёнина он опасался даже сильнее, чем гнева отца. Небольшое здание насквозь пропахло ароматами целебных трав. Их пучки висели под потолком, коренья и кора ровными рядами лежали на циновках и были уже почти готовы. Обычно Хаширама приходил сюда чтобы удостовериться, что нигде не появилась гниль, собрать уже готовое сырье и отнести в лабораторию. Или же сразу приготовить целебные сборы, рассыпать их по мешочкам и бумажным кулечкам, запечатать их в свитки. Наследник Сенджу знал, что здесь его потревожат только если дело будет очень срочным. Сейчас уединиться было как никогда важно. Хаширама забился в дальний угол, обхватил себя руками и старался сосредоточиться на дыхании. "Если я выпью что-то серьезнее простого успокаивающего чая, это заметят и призовут к ответу! — мальчик не был уверен, что сможет убедительно соврать и не подставить Коко-сан. — Нии-сан, мы знаем, что ты здесь! Голос Итамы заставил вздрогнуть. Отото кричал у входа, а значит было немного времени, чтобы взять себя в руки. Половицы тихонько скрипнули, под демонстративно- громкими шагами братьев. — Не расстраивайся так, брат, у шиноби есть немало способов убить себя, — Тобирама как всегда воплощал собой спокойствие. Хаширама глянул на пришедших к нему братьев и только вздохнул. Для всех пленник просто смог остановить собственное сердце. Умение редкое, но встречающееся. "Ну, конечно, братья же не знают правду... И остальные тоже. Коко-сан сделала всё, чтобы ее скрыть! " — он был искренне благодарен наставнице за понимание. — Мы займëм отца, но ты не сиди тут слишком долго, — предупредил Тобирама. — Скоро совет и тебе нужно присутствовать. — Я слышал, Коко-сан хочет просить отца позволить тебе больше времени уделять ирьёниндзюцу, — радостно заявил Каварама. — Думаешь сработает? — тихо, чтобы не спугнуть возможную удачу, спросил Хаширама. Каварама беспомощно глянул на Итаму, тот тоже замялся. — Отец редко меняет решения, — вместо них ответил Тобирама. — Ты – старший из нас, будущий глава и должен соответствовать. Хаширама едва сдержал горестный стон. — А давайте после совета пойдём к бабушке Ами? —предложил Итама. — Да, у неё чудесные истории обо всем на свете! — горячо поддержал Каварама. — Обязательно пойдем, — Хаширама заставил себя улыбнуться. — Тобирама, ты же с нами? — Ты как ребенок, нии-сан, — вздохнул тот, но Хаширама видел, что брат тоже хочет послушать вместе со всеми разные истории. — Помни про совет! Тобирама увлек за собой Итаму с Каварамой. Оставшийся в тишине и одиночестве Хаширама почувствовал, что ему стало немного лучше. — Неуместно, чтобы младший из братьев становился главой вместо старшего, — прошептал он. Отец и старейшины несли это утверждение как знамя. А упоминания о Рикудо и его сыновьях, лишь больше убеждали их в своей правоте. "Да я был бы только счастлив! Это Тобираме следовало бы родиться первым, он бы точно стал хорошим главой." — Хаширама готов был поклясться в этом перед всеми ками разом и кланом, но знал, что его просто не будут слушать.***
Остатки большого дома посреди леса. Сюрреализм да и только. Я провела рукой по бетонной стене. Поблизости не было никого живого, точно это место их отпугивало. Только людям, как всегда, всё равно. Я глянула на спящих товарищей. Хорошо, что мне, как самой младшей, дали первую вахту. Отдежурив её можно было проспать весь остаток ночи, это давало возможность попробовать ещё раз связаться с дарованным. Делать это слишком часто было рискованно: если практиковать осознанные сновидения бесконтрольно, можно запутаться, где реальность, а где сон. Я невольно обхватила себя руками, припомнив как однажды так "потерялась" и искала по магазинам семена приснившихся цветов. Это, конечно, было безопасно и для меня и для окружающих, но такой накрен крыши несколько испугал. Я подбросила веток в маленький костер. Почувствовать поблизости кого-то кроме соклановцев не удалось, и даже с помощью додзюцу на глаза не попалось ничего подозрительного. Значит, все спокойно. Проснувшийся наставник поднялся с лëжки, чтобы заступить на дежурство, жестом показал мне ложиться. Я юркнула на нагретое место. Остальные родичи на мгновение вынырнули из дрëмы, чтобы убедиться, что всё в порядке и тут же заснули. Вот это рефлексы! Я прикрыла глаза и поймала нужное состояние. Момент, когда удалось соскользнуть в сон, чуть смазался. Вот уже под ногами оказалась просёлочная дорога идущая через луг. Справа шелестел ветвями смешанный лес и деревья в нем были совершенно нормального размера. Я снова оказалась в женском теле, том самом, в котором прожила прошлую жизнь. Ярко светило солнце, весело зеленел подорожник, а дальше, в разнотравье луга получалось рассмотреть тысячелистник и островки клевера, конский щавель и листочки земляники. Место было знакомо. Эта просëлочная дорога проходила недалеко от моего сада, по ней можно было добраться до родника и дальше, к небольшому пруду. Или пойти в другую сторону и оказаться на автобусной остановке. Вот только мне туда не нужно. Впрочем, в этом сне у меня оказалось гораздо больше тропинок, а из одежды красовалось не подходящее по сезону лёгкое платье, а клановый наряд Учиха и плащ. М-да, шмотки из моего мира были бы предпочтительнее. Хотя бы тем, что повысили шанс мирно пообщаться с Хару. А то сейчас "ни то ни се и сбоку бантик". Особенно в одежде Учиха и с совершенно не типичной для них внешностью. На месте Сенджу я бы от такого только сильнее насторожилась. Хотя пока даже не ясно, получится ли придти к нему в сон. На большом камне у распутья не хватало указателей, даже сказочных, в духе "туда пойдешь – коня потеряешь, сюда – голову." Стоять у глыбы и дальше, было бессмысленно, а вот одна из тропочек, идущая через густую траву в лес, так и манила за собой. С каждым моим шагом поле всё больше затягивал туман. Молочная белизна старалась поглотить весь мир, но ноги будто сами собой несли меня вперëд. Под стопами что-то пружинило, словно невидимая тропа была выстлана матрасами. Туман вокруг постепенно рассеивался, стало возможно разглядеть уже привычные огромные деревья, ночное небо. Воздух наполнился духотой и влагой. И где теперь искать Сенджу? Мимо пронеслись какие-то тени, их очертания были похожи на человеческие, удалось ощутить отголоски чужого страха. Попытка поймать тени оказалась удачной, стоило побежать следом, они словно притянулись ко мне. Мимо пролетел и растаял дымкой шальной кунай. Целили, скорее всего не в меня, просто во сне за Сенджу шла погоня. Хару бежал через душный и влажный ночной лес и казался значительно младше, чем я запомнила по прошлому сну. Если всё вокруг – воспоминания Сенджу, то дело явно происходило несколько лет назад и в самую жару. Вопрос "вмешаться или нет", даже не стоял: не думаю, что Хару обидится, если ему подкорректируют такой сон. И должна же я получше узнать, кого мне засватали местные ками и произвол Эллы. Оставалась одна проблема – моя совершенно не учиховская внешность. А то будет неловко, если при встрече в реальности, Сенджу меня не узнает. Ещё хуже окажется, если он задастся вопросом, отчего это его дарованный во сне вообще другого пола. Разговаривать на такие темы ни с кем не хотелось. Но как менять во сне своё тело, я не знала, оно обычно само подстраивалось под обстановку. Впрочем, вариант был.***
Хару ожесточенно потëр лицо. Легче не стало, как и когда он перерыл дотоном весь полигон. "Ками-сама, что вообще происходит?! — Сенджу не выдержал, саданул кулаком в землю так, что она вновь раздробилась на части, изобразила смертельные жернова. Прошлый сон начисто лишил Хару покоя. Он отлично помнил каждую деталь. Сенджу чувствовал, что ещё немного и он начнет задыхаться, совсем как тогда. Та миссия едва не стала последней и порой являлась в кошмарах, но в этот раз всё было по-другому. Сначала, как обычно, тяжелый влажный воздух забивал грудь. Оторваться от преследователей всё не получалось, а самое страшное – он даже не мог понять, кто именно за ним гонится. Тени скользили за спиной, окружали. Они всегда принимали новые очертания, то шиноби разных кланов, то каких-то ëкаев. Хару помнил, как во сне в очередной раз сорвался с ветки. Обычно после этого он просыпался, почти подпрыгивал на сбившемся футоне. Но не в этот раз. Хару рвано выдохнул: его поймали. Незнакомец то ли вышел из ствола, то ли прятался в тенях. Вырваться не получилось, шиноби, чьё лицо оказалось сокрыто плотной тканью, скрутил его как котенка, практически ткнул носом в шершавую кору. Тени, шелестя, пролетели мимо, а шиноби остался. Теперь, бодрствуя, Хару отлично осознавал все странности, которые казались само собой разумеющимися во сне. "Почему я не попытался удрать, когда тот шиноби разжал руки?! — такой выверт подсознания обескуражил. — И почему он превратил лето в осень? " Хотя это ещё можно было объяснить, а вот собственную покорность... Хару почувствовал, как начали дрожать пальцы: там, во сне, он послушно пошёл за Учихой. Пусть лицо его оказалось сокрыто, мон на одежде никуда не делся. От шиноби веяло уверенностью и силой, это лишало воли. "Какого биджу? "— прошипел Хару, вспомнив, как в сновидении шёл за врагом через лес, ёжился от порывов неожиданно холодного ветра. Жара исчезла, будто её и не было. Фигура, закутанная в плащ, пугала, но когда ладонь в перчатке сжала его запястье, под кожей разлилось тепло и пришло странное ощущение покоя. Хару тряхнул головой, словно надеялся так вот избавиться от воспоминаний. "Это что, мой дарованный?! — мысль поразила как райтоном. — Но тогда, в реальности, он был ещё мальчишкой!" Сенджу отлично помнил, в какой момент зазудела кожа на запястье. Его противник был не просто мельче, а младше.***
Сыро, холодно, а сверху опять капает. Новый хм... туристический опыт не добавил мне любви к такому времяпровождению. Очередной прыжок с ветки на ветку чуть не закончился падением – кусок коры под ногой сбился, но удалось выровняться. Бег продолжился, но мыслям это даже помогало. Попытку связаться с дарованным во сне можно было считать удачной. Полноценным общением это назвать нельзя, но в моем случае на большее не стоило и рассчитывать. Это, пожалуй, единственный способ не рискуя узнать друг друга. Сенджу не вызвал отторжения, а его неожиданная покорность была… приятна? Я не могла назвать это доверием, вряд ли в реальности он был бы столь дружелюбен, но, как знать, может через сны получится хоть немного приручить Хару. От мыслей отвлекло странное ощущение угрозы. Ничего опасного на глаза не попалось, но между стволами начали плыть рваные клочья холодного тумана, который всё сгущался. Командир, жестом позвав за собой, спрыгнула на землю. — Используй шаринган как можно дольше, Мамору-кун, — тихо напомнил Араши, — в это место не так-то просто попасть, запоминай всё. Стоило использовать додзюцу, как мир преобразился. Туман стал более плотным и в нём наметилась дорожка. Именно по ней мы и пошли. — Смотри внимательно, эта тропа видна в любое время, не сходи с неё. Напоминание оказалось излишним — соваться в густой туман не было никакого желания, он казался опасным. Да и напряженная молчаливость всех Учих не могла остаться без внимания. Они чего-то боятся? Вдоль хребта пробежал холодок. Мертвый город вынырнул из тумана неожиданно, мне вообще показалось, что мы преодолели незримую преграду: в какой-то момент словно паутинку разорвали. Отряд пошел медленнее, так что была возможность получше всё осмотреть. Руины напомнили мне города моего мира. Куски бетона выглядывали из зарослей кустов, через остатки дорожного покрытия пробивалась поросль. — Странно, что тут нет ни одного большого дерева, — сразу бросилось в глаза то, что лес не смог захватить этот пятачок земли и чем сильнее мы углублялись в квартал, тем меньше становилось растений вокруг. — Сора-ку необычное место, — тихо ответил наставник. — То, что ты увидишь, лишь малая часть. Не уходи далеко от обжитых домов, тут можно заблудиться даже с шаринганом. А нам обязательно лезть в эту аномальную зону? Подобное предостережение оптимизма не внушало. Вот только вопреки здравому смыслу, появилось этакое предвкушение, ощущение надвигающегося чуда, даже оно будет от слова "чудовище". До носа долетел запах дыма. Увидев его источник, я прикусила губу, сдерживая смешок. На единственной уцелевшей стене какого-то дома сидел упитанный серый кот в нелепом цветастом хаори и курил трубку, под лапой у пушистика была бутылочка. В похожих мы принесли настой мататаби. —Ты ня торопился! — претензия раздалась чуть ли не у меня под ногами. Из-за покрытого мхом валуна вылетело моё "пресс-папье". В этот раз котёнок не выглядел сонным, одним прыжком оказался у меня на плече, устроился там как заправский попугай и замурчал так, что весь задрожал. Мягкий мех защекотал мне щеку и сдерживать смех не было никакого желания. Учихи вздрогнули. Курящий ниннеко от неожиданности сорвался со стены, правда в полете успел извернуться, убрать бутылку под хаори и выбить трубку. Приземлившись на лапы, он возмущённо дёрнул хвостом. — Мамору-кун, — с укоризной окликнула меня Хошико-сан, она чуть ли не впервые за весь день нарушила молчание. Вот только стыдно не было: Араши-сенсей явно сдерживал веселье, а на плече как трактор мурлыкал мелкий ниннеко. Это мой кот, он вышел встречать, значит я вернулась домой!