***
Первым, на что она обратила внимание, был запах. От тарелки для выпечки, накрытой большим полотенцем, пахло тестом и шоколадом. Затем её внимание обратили на себя шум и неразбериха. Домовые эльфы бегали, работали и подготавливали обеденный стол. Обычно им пользовались именно они, но кто-то увеличил его. Теперь он ( стол) подходил и для людей, и двое эльфов начали ставить на него тарелки и чашки. Сидди сидела на буфете и смотрела на Гарри широко раскрытыми глазами. Он пек на сковородке блины с черникой, и выглядел притом невероятно умело, будто делал это на постоянной основе. Это зрелище разрешило загадку настроения Паддока. «Молодой госпоже не место на кухне», — отругал он её в прошлый раз, когда Дафна попыталась удивить маму самодельным завтраком. Паддок считал, что люди, работающих на «его» кухне, пытаются лично нанести ему оскорбление демонстрацией того, что он не способен позаботиться о них. Но Гарри оказался достаточно упрям, чтобы добиться своего. — Оставь в покое тарелку, — приказал Гарри, не глядя в её сторону. Дафна поспешно отошла от стола, где только что попыталась открыть противень. С элегантным щегольством парень поставил блин на стопу, а сковороду — на плиту, повернулся и улыбнулся Дафне. Он счастлив и расслаблен, подумала девушка. Похоже, работа на кухне творит чудеса, улучшая его настроение. Прежде чем она поняла, что произошло, Гарри шагнул вперёд, обнял её за талию и прижал к своей груди. — Доброе утро, пирожочек. Дафна злобно нахмурилась и открыла рот, чтобы отругать его за столь уродливое прозвище, но губы на рту прервали поток брани. — Надеюсь, ты хорошо спала без меня, — прошептал он, заставив её покраснеть. Взглянув на парня, мисс Гринграсс хлопнула его по плечу. — Ты грязный и...«мучной..»,—нахмурившись, она смахнула муку с его рубашки. Прежде чем девушка дотянулась до его лица, на котором было ещё больше «признаков деятельности», Гарри склонился и потёрся лицом — и прилипшей к нему мукой — о её платье, будто щенок. — Гарри, — девушка оттолкнула от себя парня. — Это отвратительно. — Ты хочешь сказать, что я отвратителен? — надулся гриффиндорец. — Не ты… а твоё поведение. Сам ты до одури милый, — с улыбкой подумала Дафна. — А я? — с широкой хитрой улыбкой спросил Гарри, медленно крадясь к своей жертве. Дафна отступила назад в попытке избежать Гарри и его перепачканных рук. Через его плечо она увидела широко ухмыляющуюся Сидди, наблюдавшую за развернувшимся пред ней представлением. Мы не одни, — потрясённо осознала Дафна. Поспешно оглядевшись, она заметила, что все смотрят на них. Девушка поскользнулась, но Гаррины рефлексы ловца не позволили ей упасть. - Ты весь... в муке... и потный... и в чернике и... Он вновь её поцеловал, и всë сопротивление разом забылось. Гарри отступил всего на ладонь и улыбнулся: — Ну привет… Когда же снова наклонился, позади раздался кашель. — Слышала, завтрак готов. Яростно краснея, Дафна обнаружила своих маму и бабушку, одетых в халаты, широко ухмыляющихся, наблюдающих за ними. Взгляд бабушки остановился на мучнистом отпечатке руки на ягодицах Дафны. Возможно, не так уж и плохо, — подумал Гарри, — Что Сайрус Гринграсс — не типичный отец, отгоняющего от своей дочери любого мальчишку-извращенца. — Как давно вы здесь? — смиренно спросила Дафна. — Достаточно, — ухмыльнулась Агата, медленно подходя к столу. Дафна почувствовала, что её резко подняли на руки и понесли, как невесту. — Я в состоянии ходить сама, большое спасибо, — прорычала блондинка. — Когда злишься, становишься ещё красивей. Ни комментарий, ни улыбки её семьи никоим образом не помогали ей с тем, чтобы перестать покраснеть. — Кто хочет блинчиков?***
Час спустя они всё ели. К ним присоединились Августа, Невилл и Гермиона, а также Ан и Римус. Собравшиеся за столом старались не говорить о сегодняшнем дне, о встрече. Но событие всё равно у всех вертелось на уме. Дафна взглядом гипнотизировала пустой стул рядом. Гарри, угостив всех собственноручно испечëнным пирогом, пару минут как покинул кухню. Девушка не имела ни малейшего представления о том, чем был занят её парень. Поэтому она приказала Сидди приготовить два дополнительных стула к столу. Как и ожидалось, через несколько минут Гарри вернулся, ведя за собой тетю и кузена. Оба уставились на стол широко открытыми глазами и, казалось, совсем не хотели присоединяться. Поттер встал между Петуньей и Дадли, взял их под руку и потащил на кухню. — Тётя… это моя самая лучшая подруга — Гермиона Грейнджер, её парень — Невилл Лонгботтом, и его бабушка Августа. Молчаливый мужчина вон там — Римус Люпин. Петунья медленно кивнула. Даже позволила себе небольшую полуулыбку. — Я помню его со свадьбы Лили. Ты был самым разумным среди её друзей. — Привет, Петунья, — кивнул Римус. — Рад , что ты… — он умолк, не зная, как продолжить Что ты снова ты? Больше не злобная гарпия? С полукивка подруги Гарри подвёл Петунью и Дадли к пустым стульям. Оба вели себя застенчиво в течение следующих минут. Хотя они уже четыре дня являлись гостями поместья, большую часть времени Дурсли избегали других обителей. Только Ан, лечившая Петунью, проводила с ними больше нескольких минут. Гарри бросил умоляющий взгляд на Дафну, прося её помочь ему сломать лёд. Девочка чуть согласно кивнула. — Что ты собираешься делать теперь, Дадли? — ласково спросила Дафна. Он только пожал плечами и опустил взгляд в тарелку. Кузен Гарри не был голоден и не хотел съедать более нескольких кусочков, что сильно отличалось от его поведения неделю назад. — Гарри сказал мне, что ты хорош в спорте. — Дадли поднял глаза и взглянул на своего кузена, не зная, как следует с ним себя вести. — Если хочешь, можешь заниматься в нашем спортзале. Я не очень хороша в подобном, но Гарри и Невилл часто там тренируются. Гарри и Невилл переглянулись, Роксана улыбнулась, а Гермиона попыталась скрыть ухмылку. — Мне бы очень хотелось... Дадли кивнул и застенчиво улыбнулся. А Гарри счастливо заулыбался своей девушке. Предоставить её обаянию вытащить Дадли из его скорлупы оказалось отличной идеей. Он всё не мог забыть прошлое, но теперь, когда заколдованная музыкальная шкатулка исчезла из их жизни, Гарри был готов дать тёте и кузену шанс. Что планируешь спрашивать дальше? — телепатически поинтересовалась Дафна. — Что спросишь у Петуньи? Гарри задумался. Она никогда не говорила о своих планах, по крайней мере, в его присутствии. — Петунья, — медленно начал гриффиндорец. — О такой жизни вы мечтали в юности? Я хочу сказать: вы всегда хотели быть матерью и женой или… — шатен рукой указал на своего кузена. — через пару лет Дадли «вылетит из гнезде», и.. что тогда? Петунья вздохнула, сосредоточила внимание на племяннике, изо всех сил стараясь игнорировать взгляды всех остальных, смотрящих прямо на неё. — Я хотела быть матерью, да, хотела семью, дом и сад. Но я также хотела заниматься исследованиями? — Исследованиями? Возможно, не следовало выражать своё удивление столь явно, но он никак не ожидал подобного поворота событий. Но, чуть поразмыслив, пришёл к выводу — этого следовало ожидать. До поступления Гермионы сестра тёти была самой умной ведьмой Хогвартса. Петунья попросту не могла быть столь недалёкой и не интересной, как порой казалась. Не принижала ли она свой интеллект ради мужа? Вполне вероятно. Вернон, как и Дадли в прошлом, завидовал любому, кто был умнее его. — Я мечтала о том, чтобы изучать прикладную математику. Она завязана на задачах по типу: толщина опоры моста, прочность стальной балки, способной выдержать землетрясение или примерный расчёт срока годности служебной машины. У Гарри были лишь базовые познания в математике, но взгляда на благоговейное лицо Дафны было достаточно, что понять: безусловно, чрезвычайно сложная её ( математики) часть. — Именно так я и познакомилась с Верноном. — проходила стажировку в инженерном бюро его компании. — Почему ты не продолжила заниматься этим, мама? — спросил ошеломлённый Дадли. Очевидно, сегодня для него открылось абсолютно новая сторона матери. — Из-за твоего отца… — пожала плечами Петунья. — Он хотел, чтобы я занималась домом. На миг Гарри заметил блеск печали в её глазах, но женщина поспешила скрыть секундную слабость. — Сейчас вернусь, — прошептал Гарри, покидая кухню. Через несколько минут он вернулся и положил книгу на стол рядом с Петуньей. Дафна сразу поняла, что он принёс, и кивнула, широко улыбнувшись. Задумка показалось ей великолепной. — Это мамина книга по Нумерологии. Она пользовалась ей на третьем курсе Хогвартса. Насколько мне известно, Нумерология очень похожа на математику. Может, вы бы хотели взглянуть? Но это лучше обсудить с Гермионой или Дафной. Петунья нежно погладила книгу. Книга Лили… — Я посмотрю. Спасибо, Гарри.***
~~~ «Хогвартс — Кабинет Директора. 18-е Апреля — Вторник, Позднее утро».~~~ Холодные голубые глаза просматривали первую полосу свежего выпуска «Придиры». Это было спец.издание, и от одного лишь взгляда на колдофото под заголовком хватило для того, чтобы директор схватил инсульт. Это не могло быть совпадением… Он знал: эта особая статья была опубликована сегодня. Верховному Чародею и впрямь следовало бы остановить деятельность Лавгудов — помешать им публиковать статьи о Поттере, полных лжи. Но для начала он должен разобраться с Уизли…. Какой позор! Артур долгое время являлся его верным помощником. То, что он решил предать его именно сейчас, оказалось весьма неприятным сюрпризом. После встречи ему придется чуть «запятнать» свою репутацию, чтобы продемонстрировать публике, что он более не желает терпеть наглую ложь. И ему пришлось вынудить Молли вернуть себе контроль над семьей. Это было необходимо… ради ВсеОбщего Блага. Директор с тяжелым вздохом отбросил эту мысль и вновь сосредоточил своё внимание на статье. « Найденная Семья — Пролить свет на «Славу» От : Луна Лавгуд Взгляд Дамболдора метнулся к фото. Петунья Дурсль сидела на стуле в простом платье, в её глазах отражалась смесь печали и усталости. Позади женщины стояли её сын Дадли и Гарри Поттер, левая рука последнего лежала у неё на плече, а правой он обнимал за спину кузена. Этого не должно было случится… Между ними должны царить лишь ненависть и отвращение. Как такое могло произойти?***
« Я отлично помню тот день, когда мой отец впервые рассказал мне о Мальчике-Который-Выжил. Мне тогда было всего шесть, а потому я не понимала, что что-то не так было в этой истории: в том, что годовалый ребенок победил в дуэли сильнейшего Тёмного Волшебника. В моём воображении мальчик сделался величайшим героем. Я мечтала о том, чтобы встретиться с ним однажды. Моя лучшая подруга Джинни Уизли и я провели большую часть нашего детства, мечтая об этом. Мы не раз спорили о том, кому же он в итоге достанется, пока не решили — вполне справедливо, как мы тогда считали, — что позволим ему выбрать между нами. Но это обязательно должна была быть одна из нас; никто другой не достоин того, чтобы быть с ним — Гарри Поттером — Мальчика-Который-Bыжил. Когда мы впервые встретились с ним, нам было по одиннадцать, а ему — двенадцать. Наша мечта осуществилась, быть может, даже лучше, чем мы воображали, потому что он не был типичным героем. Да, невероятно смелый, но притом очень дружелюбный, заботливый, порой застенчивый. И самый верный друг, которого только можно себе представить.» « Но, единственное, кем он никогда не был — это Мальчиком-Который-Жил Долго-и-Счастливо».***
С растущим в душе гневом Альбус пробегал глазами статью, вгрызаясь в описание жизни Гарри. «Начиная со дня смерти его родителей», ( гласило описание), «Гарри всем пытался доказать, как счастлив он был бы променять всю свою славу на несколько лет жизни со своей семьей». К этому прилагалось колдофото, на которой был изображен Альбус с ребенком на пороге дома Дурслей. У данной фотографии мог быть лишь один источник: память Минервы. Как она могла пойти на столь гнусное предательство…? Статья продолжалась описанием последующего десятилетия жизни юноши: Гарри живет в чулане, Гарри получает свою первую комнату с решеткой на окнах и засовом. На другом снимке Гарри был показан в поношенной одежде своего кузена — слишком худой и маленький для своего возраста мальчик. « Ему приходилось работать по дому и в саду, — дал следующую характеристику Дадли Дурсль в нашем интервью. — Мне никогда не приходилось заниматься работой по дому, и я получал самую лучшую еду, в то время как Гарри часто был слишком измотан, чтобы доесть те немногие объедки, которые ему выдавали. Мы с друзьями отгоняли всех, кто изъявлял желание подружиться с ним. И поскольку я плохо учился в школе, он должен был заниматься мне подстать. Теперь, впервые увидев домовых за работой, я знаю, мы относились к нему гораздо хуже. Кто-то обязательно заикнется о « Семейной Защите»: интересно, видел ли он когда-нибудь в нас семью. Сильно в этом сомневаюсь». Альбус не ожидал, что Гарри когда-нибудь захочет поделиться своей личной жизнью. Конечно, в этом вновь проглядывалась вина сук Пинегрю. В статье Альбус показан, как безразличный злодей, плюющий на желания родителей Поттера и не желающий долгое время обеспечивать его благополучие. Он должен доказать, что кто-то исковеркал воспоминания Дурслей; доказать, что у Гарри было счастливое детство. Или лучше объяснить, почему он так поступил: что лишь хотел, чтобы Гарри вырос нормальным? Ему следовало рассмотреть все варианты. « Его мать никогда не хотела, чтобы сын рос с её сестрой. Не потому, что она её не любила, нет.. просто Лили Поттер знала о проблемах, возникающих при воспитании ребенка-волшебника, растущего в маггловской семье. Существует предположение, что каждый магглорожденный волшебник, и многие полукровки осознают эти проблемы. Сквибам тоже это не чуждо: ревность братьев и сестёр, проблемы родителей в вопросах понимания собственных детей, похожих, но таких разных. «Магглокровка Петунья и ведьма Лили росли любящими сестрами, но магия разлучила их. Когда Лили уехала в Хогвартс, её сестре пришлось остаться. Конфликтов стоило ожидать. И стало ещё хуже, когда их родителей убили Пожиратели Смерти, пытавшиеся их гибелью навредить Лили Поттер и её сестре. Магия отняла у неё сестру и убила родителей. Как могла маггла Петуния не возненавидеть Магию?» « Неудивительно, что Петунья Эванс всем сердцем ненавидела Магию. А Альбус Дамблдор, игнорируя последнюю волю Лили Поттер, явился к ней на порог и умолял вырастить мальчика. Она не отослала его, а приняла. «Никогда не оставляй свою семью». Вы полагаете, что это просто традиция чистокровных семей? Не правда. Этой заповеди следовала и маггла Петунья Эванс. Но у неё не было возможности полюбить мальчика, вести себя по отношению к нему, как ответственный родитель. И именно такой она могла бы быть, несмотря на ненависть к магии. Вы спросите, почему»? Альбус кивнул. Он спешно перевернул страницу, чтобы продолжить чтение. От фразы к фразе его кровяное давление все повышалось и повышалось. Они знали. Нет, не могли знать - невозможно. И на то было три причины: ложь, чары памяти и заклинание Принуждения. Альбус кипел. «Довольно просто возненавидеть Петунью и её семью за то, что она сделала с Гарри Поттером. Легко презирать её и думать: таковы магглы, а вы чего ожидали»? «Но что, если есть кто-то, кто поработал с её восприятием мира? Кто-то, кто солгал ей, чтобы усилить чувство ненависти к магии и ещё больше отдалил от сестры? Легко изменить воспоминания, позволив забыть моменты радости и сестринской любви. Ещё проще изменить эмоции — ослабить любовь и усилить каждую плохую мысль и чувство с помощью чар. И этот кто-то был не магглом, а чистокровным волшебником.» «Нет, я отнюдь не подразумеваю, что Петунья была бы лучшим опекуном для Гарри, если бы не эта возня с её разумом. Наоборот, нам доподлинно известно, что обе сестры не хотели, чтобы она становилась им (опекуном). Но я также хочу сообщить, что у этой женщины никогда не было возможности проявить себя, «показать настоящую». Теперь, когда она вновь «в своём уме», когда вернулись давние воспоминания, а чары Принуждения развеялись, у неё появился шанс. Гарри готов предложить ей этот шанс, несмотря на их прошлое». «А нам остается лишь уповать на то, что вы позволите им обоим — Гарри и Петунье — получить шанс на то, чтобы стать настоящей семьей. И не мешаете им!»***
***<i>«Хогвартс — Большой Зал. 18-е Апреля — Вторник. Полдень.»***</i> Большинство студентов покинуло Зал спустя час после начала обеда. Заседание Совета Попечителей планировалось публичным – по крайней мере, первая часть о директоре Дамблдоре. В теории…. Но поскольку толпа зевак собралась приличная, организаторы не могли позволить войти каждому. Пришло столько родителей, чиновников министерства и журналистов, что на мероприятие решили пустить лишь тех учеников, которые имели с собой официальное разрешение на посещение от декана. В зале возвышался большой стол на двенадцать мест, расположенный в форме буквы «Г»: девять мест по длинной стороне и три по короткой. Чуть встороне находились места директора и свидетелей. Слева… министерские заняли места вокруг кресла министра. Он был лишь зрителем, как и все остальные, но его присутствие являлось доказательством важности сегодняшнего дня. И это был первый намек для Альбуса Дамблдора, что встреча, возможно, может принять более серьезные обороты, чем он рассчитывал. Гарри, окруженный друзьями и семьей, выбрал скамейку справа, откуда открывался отличный обзор на фигуру и лицо Дамболдора. Позади него, отгороженная ото всех, рядом с Эммой Грейнджер сидела Петуния. Они не были единственными маглами, но, безусловно, вызывали наибольший интерес. Не раз кто-то указывал на Петунию и перешептывался с соседом. Странным был момент появление Сайруса Гринграсса. Он вежливо, хоть и холодно поприветствовал семью, а после протянул руку Гарри. Чуть нерешительно тот её пожал, не доконца понимая, почему чистокровный патриарх вдруг проявил такой интерес. — Желаю удачи в ваших начинаниях, — просто заявил волшебник. А затем кивнул и ушёл. Озадаченный Гарри огляделся. Роксана пожала плечами, а Нарцисса Малфой, сидевшая недалеко от неё вместе с сыном и Асторией, закатила глаза и коротко улыбнулась. Гарри почувствовал, как губы растянулись в ответной улыбке. Да, — подумал он, — возможно, она действительно изменилась. Подросток немало удивился, услышав от Сириуса об их последнем разговоре. Нарцисса пообещала помочь ему вернуть статус главы Дома Блэков. В качестве компенсации она требовала поддержки в её семейных делах. Судя по всему, в Доме Малфоев творились свои страсти…. Но сейчас, когда Люциус был их «верным союзником», они деликатно хранили втайне этот разговор. Интересное намечается будущее, — подумал Гарри. Чуть левей была площадка для журналистов. Луна сидела рядом с отцом и Колином. Девочка просто смотрела на министров своим мечтательным взглядом, не подозревая, что сегодня она — самая известная журналистка. Её отец сиял от гордости, по лицу было видно, как он хочет кричать: «Это моя дочь!» Дамблдор, чья мантия сегодня была не столь яркой, как обычно, разместился за маленьким столиком, изо всех сил стараясь держаться уверенно. Он просматривал газету, которую держал в руках, и что-то тихо пробормотал. Вероятно, готовил одну из своих речей. — Сегодня они тебе не помогут, — глухо прошипел Гарри. — Твоя эпоха подходит к концу.***
Попечители вошли в зал и гордо заняли свои места. В состав входили: один член экзаменационной комиссии и два члена, каждый из которых был связан с четырьмя палатами. Большинство мест принадлежало магическим Семьям на протяжении нескольких поколений, а древняя экзаменатор Гризельда Марчбэнкс сама по себе была «сохранившейся традицией». Гарри послал улыбку Агате Пинегрю, разместившейся между Августой Лонгботтом и Флорианом Дэвисом, дядей квиддичного капитана Рейвенкло — Роджера Дэвиса. Естественно, Гарри узнал Люциуса Малфоя. Темно-загорелая женщина с волосами цвета воронова крыла, сбоку от него, могла быть матерью Блейза Забини. Двое - каждый с галстуком Хаффлпаффа и Гриффиндора - были ему не знакомы. И последний, кого он видел несколько раз с начала турнира: Амос Диггори. — Глазам не верю, — горячо прошептала Гермиона. — Это мистер Блоттс. Она указала на седого мужчину, сидевшего на короткой стороне стола между Амелией Боунс и похожей на жабу женщиной в нелепом розовом кардигане. — Какой Блоттс? – прошептал Невилл в ответ. По крайней мере, я не единственный, кто не понял…. — ухмыльнулся Гарри. — Блоттс… «Флориш и Блоттс», — объяснила Дафна. Гарри закатил глаза Конечно, ему приходилось сидеть между двумя единственными студентками, опознавшими книжного магната. — Что он здесь делает? — спросила Гермиона. — Как думаете, я смогу поговорить с ним позже? Теперь настал черед Невилла закатывать глаза, но так же посмотрел в другую сторону и похлопал свою девушку по руке. — Бабушка сказала: он здесь на вторую часть. Они хотят, чтобы он сообщил информацию о стоимости и выборе книг для новых курсов, которые собираются начать со следующей осени. Амелия наверняка здесь в качестве наблюдателя на случай, если что-то пойдёт не так. Да и за Дамблодором нужно присмотреть. А жаба, это Эм-бич… то есть, Амбридж, - исправилась Дафна после кашля матери. — Она из Министерства. Гарри кивнул сам себе. Римус рассказал ему об Амбридж. Судя по всему, она была источником большинства законов против оборотней за последнее десятилетие. Определённо не та женщина, рядом с которой ему хотелось находиться. — Здесь Артур, — заметил Невилл. — Ну всё, пошли!***
— Сейчас он выглядит лучше», — подумал Гарри, — кажется измученным и немного грустным, но более сильным и уверенным в себе. Артур Уизли вошел в зал вместе со старшим сыном Биллом. На улыбку Дамбольдурня ответили лишь взглядом. Радуйся, что вместо управляемого Билла нет ни Чарли, ни кого-то из близнецов, — Гарри кровожадно усмехнулся. — Они бы избили тебя до полусмерти, вместо того чтобы просто сверлить взглядом. Чарли нанёс визит Дафне неделю назад, предварительно ей написав. Несколько раз — пока она еще находилась в больничном крыле Хогвартса. Сногсшибательные объятия и неспособность перестать благодарить её знатно потрясли Гринграсс после выписки. Когда Дафна попыталась извиниться за то, что раньше не осознала опасности, он и случаться не стал. «Никто не мог бы сделать больше для моей сестры. Я никогда не забуду, что ты для неё сделала». После этого у него случился нервный срыв, и он с особой злость начал громогласно вещать о Дамбольдурне и их дальнейших действих: вырвать руки из суставов и накормить собственным языком было самым безобидным из списка… Нет, — ухмыльнулся Гарри, — радуйся, что здесь нет Чарли. — Мистер Уизли, — обратилась к патриарху Уизли Августа Лонгботтом. — Вы хотите подать официальную жалобу на директора Дамблдора. Прежде чем мы начнем, должна уточнить: вы уверены в принятом решении? Согласны ли вы на компромисс, возможно, вместе с извинениями от директора Дамблдора? Лицо директора скривилось так, будто его заставляли проглотить целиком лимон. Но, к его «удачи», Артур не хотел сейчас извинений. — Я уверен в принятом решении, — заявил мужчина жестким тоном. Никогда не слышал его таким, — подумал Гарри. — Он всегда звучал так тихо… — Я не приму извинений или каких-либо других уступок. Я хочу подать официальную жалобу и потребовать отставки директора Дамблдора. Если вы не последуете моим желаниям, я заберу своих детей из школы. Дамблдор покачал головой, выражение его лица было несчастным, но обеспокоенный он не казался. Уизли не настолько ценны. Их потерю в качестве студентов можно назвать лишь незначительной неудачей. С другой стороны... Гарри обернулся и почувствовал, как Дафна слегка его пнула. Она кивнула в сторону Артура, и до Гарри дошло. — Леди Лонгботтом? Позволите? Дамблдор бросил в его сторону хмурый взгляд, но Августа лишь кивнула: — Это необычно, но вы можете сказать пару слов, прежде чем мы продолжим. Но только… только потому, что мы еще официально не начали. — Благодарю, леди Лонгботтом. Гарри почувствовал улыбку матери, оценившей по достоинству его попытку придерживаться этикета. — Лишь хотел добавить, что я и мои друзья хотим поддержать семью Уизли в этом вопросе. Если Совет Попечителей не исполнит просьбу мистера Уизли, мисс Дафна Гринграсс, мистер Невилл Лонгботтом, мисс Гермиона Грейнджер и я также покинем школу. Мы, конечно, будем чуть сожалеть об этом выборе: мы очень любим эту школу, её учителей, наших друзей и одногруппников. Но мы больше не можем терпеть такого директора, его опасных вмешательств в наши жизни. Спасибо, леди Лонгботтом, Гарри чуть поклонился и занял своё место. После подобного заявления по залу пронесся ропот. Дамблдор выглядел потрясенным. Августе потребовалось некоторое время, чтобы угомонить слушателей. — Спасибо, мистер Поттер. Теперь, объявляю встречу официально открытой. Мистер Уизли, прошу, начните со своей жалобы….***
Следующий час пролетел в суматохе. Артур рассказал о последних годах, начиная с событий первого года обучения Гарри и Рона. Он рассказал о походе в Запретный лес и об отсутствии реальной защиты отправленных туда на отработку студентов. Была история о Хагриде. Как он рассказал о запретном третьем этаже и Пушке. Дамблдор попытался прервать слушание… — Некоторые вещи не предназначены для широкой публики. — Чушь, — вмешалась Амелия Боунс. — Леди Лонгботтом, уважаемые попечители: я заранее обговорила с мистером Уизли его заявление, он расскажет вам достаточно, не выдавая какой-либо конфиденциальной информации. Августа кивнула, будто не была проинформирована об этом заранее. — Можете продолжать, мистер Уизли. И он продолжил. Расказал о комнате с «каким-то магическим артефактом», охарактеризовав как «представляющую исключительный интерес» для некоторых людей с более темными мотивами. — Совершенно непонятно, как директор хранил этот артефакт в Хогвартсе. Министерство или Гринготтс были бы гораздо лучшими тайниками. Рассказать об этом студентам, вызвать у них интерес…. Вряд ли подобное можно назвать обычным безрассудством. Нет, магический замок без защиты, которая могла бы остановить в случае угрозы извне - похоже, директор намеревался отправить пару учеников бродить по этому замку…. Да, без защиты… — Артур пристально посмотрел на директора. — Это было испытание, Альбус? Испытание для Гарри Поттера? Испытание, из-за которого мой сын провел неделю в больничном крыле? Альбус не ответил. Он упускает детали, — подумал Гарри. Артур продолжил рассказ о событиях второго года обучения Гарри, но в его истории не было Люциуса Малфоя, возможно, потому, что они не могли доказать его причастность, а книга не принадлежала Тому Риддлу. Это просто был «темный артефакт неизвестного происхождения, содержащий проклятие на подобии Империо», заставляющий читающего открыть Тайную Комнату. — Непонятно, почему никто не осознавал масштабы угрозы. Попечители отреагировали? Нет. Ни один из профессоров не заметил странного поведения моей дочери? Никто не осознал причину окаменения? Обязательно надо было ждать момента, пока пара подростков разгадает эту загадку…. Не верю! Несмотря на мое невысокое мнение о поведении директора Дамблдора, я разделяю мнение Совета о его способностях. Он просто должен был знать о происходящем. Так почему же не отреагировал? Это было ещё одно испытание? Неужели он заинтересован в том, чтобы порождать Хаос, замешательство и страх? — Директор, где сейчас эта книга? — требовала ответа Августа. — Уничтожена. — Безвозвратно? Насколько мы слышали, артефакт проклят. По словам мисс Уизли, она отлично помнила его после событий в Комнате, и мистер Поттер передал книгу вам в руки. — Да, — Дамблдор решил уйти в оборону. — Я имел ввиду, проклятье уничтожено. Сам предмет всё ещё существует. — Требую, чтобы вы передали его в Отдел Магисеского Правопорядка. — вмешалась Амелия Боунс. — Обязательно поищу его после встречи, — сладко улыбнулся Дамблдор. Амелия пристально посмотрела на Верховного Чародея. Он найдет оправдание позже, — понял Гарри, — Но почему он хочет сохранить его у себя? — Думаю, нам всем не помешала бы передышка, леди Лонгботтом, — Ко всеобщему удивлению предложил Поттер. — Возможно, директор мог бы использовать свободное время, чтобы принести книгу. Я смогу опознать её после перерыва, чтобы не возникло недопонимания. Теперь он меня ненавидит, — ухмыльнулся Гарри. — Хороший мальчик~ Конечнооо. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу причинить тебе боль за то, что ты сделал. — Это замечательная идея, мистер Поттер. Перерыв 15 минут. Директор Дамблдор, ожидаю обнаружить дневник на столе по возвращению…***
После перерыва и презентации дневника (***
Шоу начинается… — подумал Гарри, когда Артур начал рассказ о текущем году. — Настроение моей дочери ухудшалось в течение последнего семестра. Было давление со всех сторон, давление с целью заставить её вступить в отношения с Гарри Поттером. Меня об этом не информировали…. Очевидно, у моей дочери не было никаких шансов в завоевании его сердца. Он указал на Гарри и Дафну. Оба покраснели и ещё сильнее сжали переплетенные руки, когда на них уставились сотни глаз. — Просто посмотрите на них и скажите, что не видите любви между этими подростками… Улыбки, кивки и вздохи можно было лицезреть и услышать со всех концов зала, от чего румянец на щеках Гарри и Дафна только усилился. — Мы не знаем, как долго это продлиться. Как в любых отношениях, будут сомнения, ссоры…будут слезы. Но мы должны дать им шанс, а не разлучать.. пусть и не по своей воле. Ложь, ловушки, принуждение…. Моя дочь рядом с ним - всё это неправильно. Тем более в случае такого директора…. директор, который, несмотря на мое желание, продолжал строить козни, кидать мою обезумевшую дочь на мистера Поттера. — Два месяца назад, незадолго до Дня святого Валентина и Второго Испытания, произошёл ряд серьезных инцидентов. Кто-то, — он пристально посмотрел на Дамблдора, — не только оболгал, но также использовал Зелья и заклинание Принуждения в попытке разлучить мисс Гринграсс и мистера Поттера. Дамблдор пытался возразить, но его никто не слушал. Все знали о слухах, все читали историю в «Придире»: интервью Гарри, извинения Виктора. — Этот день должен был стать первым из многих счастливых Дней святого Валентина для этой пары, но кто-то всё это разрешил… К счастью, они смогли во всём разобраться и восстановить отношения. Семья Уизли желает вам обоим удачи в будущем. Он слегка поклонился, и Гарри встал, чтобы ответить на поклон поклоном. Голос Артура сделался суровым. — До этого заговора моя дочь всерьез надеялась, что у неё есть шансы на то, чтобы вернуть дружбу Гарри. В их отношениях уже были проблемы, частично из-за истерик моей дочери, о которой она теперь очень сожалеет. Но потом к ней пришло осознание: спасения нет. Моя жена - с прискорбием признаюсь - и директор продолжали строить свои планы…даже подложили мою дочь в заложницы Гарри на Втором Испытании , а мисс Гринграсс - в заложницы Виктору Краму. Это была явная попытка создать пары, не считаясь с мнением молодых людей. Директору, — прогремел Артур, — не пристало совать нос в отношения своих учеников. Он не имеет права ссорить их…. Артур резко упал, тяжело опершись на стол. Билл что-то шепнул отцу, тот кивнул. Через несколько мгновений он принял вертикальное положение, голос звучал мрачно. — Моя дочь больше не видела возможностей избежать этих манипуляций: мать — дома, директор — в школе, все они влияли на ее жизнь. Спасения не было… Месяц назад моя дочь пыталась покончить с собой… На некоторое время позарилось потрясенное молчание. Одно дело читать об этом, но совсем другое – слышать от отца девочки, явно борющегося со своими эмоциями. — Это была настоящая, серьезная попытка, а не какой-то крик о помощи. Она хотела умереть, хотела положить конец всему этому. Если бы не мисс Гринграсс, — Артур запнулся и всхлипнул. — Если бы не мисс Гринграсс, я бы потерял дочь. Я никогда не смогу отплатить вам за это, мисс Гринграсс. Дафна улыбнулась и слабо кивнула; она казалась бледной и потрясенной. — Мистер Уизли, — вмешалась Августа, удивительно мягким тоном. — Мы все сочувствуем вам. Как себя чувствует ваша дочь? — Спасибо, леди Лонгботтом. Моя дочь здорова: физически и магически. Однако эмоционально она всё ещё…. Она останется дома. Летом мы решим, вернется ли она в школу. В данный момент она на домашнем обучении, к слову, оно проходит под присмотром профессора Люпина. Я говорю это лишь в качестве ещё одного доказательства того, что я не против оборотней, лишь против секретов. Его заявление, очевидно, не вызвало теплых чувств у «Эм-бич..» Августа кивнула и жестом попросила продолжить. — Письма, которые моя дочь получила от Гарри и его друзей очень помогли. У неё появилась надежда, и, возможно, однажды она сможет забыть или, по крайней мере, жить с этими воспоминаниями… — Она наш друг, Артур. — чистый голос Гарри нарушил тишину. —Мы не виним её в случившемся и готовы протянуть руку дружбы. И если эта встреча пойдет не так, как хотелось, мы возьмем её с собой в Толедо. Она не останется одна… ***Час спустя*** — Трехголовый пес никогда не представлял опасности для студентов. Он был лишь сдерживающим фактором. Дамблдор мило улыбнулся, его глаза мерцали – всем спектором « добродушного дедушки». Дафна прикрыла рот, получив упрекающий взгляд бабушки и ухмылку Августы. Повернувшись к Дамблдору, она взяла со стола несколько бумаг. — Как сказал мистер Уизли: беспокойно, что кто-то с вашим опытом в воспитании подростков, особенно гриффиндорцев, со знанием их особенного мышления, — Гарри не пришлось оборачиваться, чтобы связать насмешку с профессором Снейпом — не смог предвидеть опасность… вряд ли ни один студент не попытал счастья на третьем этаже. У нас есть несколько свидетельств - в основном гриффиндорцев, но также и из других факультетов - которые пытались исследовать эту часть замка. Возрастное ограничение отсутвует, ни оберегов, ни защиты замка - простая Аломохора, и вы в комнате с этим… зверем. Цербер, разумеется, не безобиден. Это хорошо обученный сторожевой пес, и без каких-либо знаний о слабостях почти не…директор Дамблдор, к нашему всеобщему сожалению, мы разделяем мнение мистера Уизли касаемо того, что вы намеревались проверить… изобретательность некоторых студентов… — Должен признать, два года назад я допустил ряд ошибок. Я неподобающе несерьезно относится к информации о Тайной Комнате. Возможно, я просто слишком доверял способностям нашего преподавателя ЗОТИ, профессора Локхардта. Я должен был разобрать с этим раньше… Гарри чувствовал, что попытка Дамболдора переложить ответственность на плечи Локхардта была неверным шагом. Никто, кроме нескольких человек, не знал об отсутствии таланта у бывшего профессора. Слишком много людей всё ещё обожали его, и то, что ему пришлось провести месяцы в больнице Святого Мунго - официально в результате битвы с василиском - лишь укрепило их веру в кумира. — Да, следовало бы. То, что вам понадобилась помощь некоторых студентов, чтобы найти источник проблем, прискорбно, как и отсутствие у вас желания обратиться в Отдел Правопорядка за помощью в этом вопросе. Кстати, лично сожалею об отсутствии у вас чувства такта в обращении с мистером Поттером и необоснованные обвинения против него в то время. «Наследник Слизерина», серьезно? Как представитель рода Малфоев, я бы почувствовал себя оскорбленным. Вы вновь доказали, что, на самом деле вы не контролируете происходящего в школе: своих учеников и профессоров. — На мгновение она укоризненно посмотрела в сторону Снейпа, прежде чем продолжить. — Кстати, у меня вопрос о событиях того года от миссис Грейнджер. Внимание собравшихся обратилось к женщине. Выражение лица Гарри смягчилось, когда он увидел, как тетя успокаивающе сжала руку Эммы Грейнджер. — Почему вы не сообщили ей о состоянии её дочери? Вы не сочли это не необходимым, потому мисс Грейнджер — магглорожденная? Это вызвало бурю протеста. Даже некоторые чистокровные матери присоединились. Не рассказать матери о чем-то подобном было отвратительно. — И почему вам понадобилось так много времени на то, чтобв вылечить жертв Василиска? Некоторые из них находились в таком состоянии неделями. — Происхождение мисс Грейнджер никогда не влияло на моё отношение к ней и её родителям. Я просто не хотел их пугать. Мы знали, как исцелять жертв. Из соображений экономии хотели использовать для зелий наших мандрагор. К счастью, мы знали, как лечить жертв. ... — Бред сивой кобылы! — Мистер Лонгботтом. Августа пристально посмотрела на внука, в зале было не так уж много желающих поменяться местами с Невиллом в этот момент. Но мальчик проигнорировал её взгляд, он был слишком взволнован. — Вперёд, тигр, — прошептал Гарри, за что получил легкую пощечину по губам от Дафны. — Да, мы использовали Мандрагор, и, конечно, это существенно снизило затраты. Но вы правда считаете нормальным позволять ученикам оставаться в оцепенении днями, неделями и даже месяцами? — Мистер Лонгботтом, вы должны понять… — нравоучительный тон Дамблдора был прерван Невиллом. — Я должен понять, что ваши ученики не достаточно важны для оказания первой помощи? Я должен понять, что ваша репутация важней, чем сообщений о произошедшем родителям… Стоимость… 140 галеонов. Такова цена… — Невилл достал из кармана флакон. — Мне понадобилось два дня, чтобы найти человека, готового прислать мне это. Ему потребовалось три дня, чтобы подготовить. И я сделал это без помощи мадам Спраут или профессора Снейпа и их связей. Да, вы сэкономили сотню галеонов благодаря им. Но неужели вы правда думаете, что мать не согласится потратить такую сумму ради своего ребёнка, чтобы избавить его от невообразимой агонии, пока тот лежит неделями - неподвижный, беспомощный, слышащий, но неспособный ничего сделать? И даже если бы у матери не было денег, разве Совет Попечителей не захотел бы потратиться на это? Нет, вам важна лишь ваша репутация, и студенты вполне могут и помучиться ради неё…. Невилл тяжело дышал. Гарри улыбнался, Дафна гордо кивнула, а Гермиона пыталась его успокоить. — Простите мою вспышку гнева, бабушка. Уверен, мы поговорим об этом позже... дома. Со всех сторон раздался смех. Лицо бабушки выражало большую гордость за его искреннюю ярость, чтобы внук опасался предстоящего наказания. — Но я не могу больше терпеть ерунду от беспечного, назойливого старого придурка. Невилл покинул свое место, и Гарри начал чуть беспокоиться за друга. Тихим голосом то прорычал: — Я не забыл, что ты со мной сделал, старый ублюдок. Ты за это заплатишь. Под вздохи присутствующих он швырнул пузырек в сторону директора, попав точно по лбу. Гарри схватил за руку своего дрожащего друга. — Полагаю, всем нужен небольшой перерыв, — прогремел в зале голос Августы. — После мы поговорим о прошлом учебном годе.***
— Совет Попечителей был шокирован, узнав о событиях прошлого года, - объявила Августа Лонгботтом после перерыва. — Проникновение Сириуса Блэка, ранение ученика гиппогрифом на уроке, независимо от его собственной вины, — добавила она со строгим видом, — профессор Люпин.. дезинформация о его состоянии — всё это… крайне нас встревожило. Всем вам доподлинно известно, что - несмотря на мнение мистера Уизли о профессоре Люпине, мнение, которое лично я разделяю - слишком многие родители не согласны с подобным отношением. Независимо от того, насколько обоснованы эти опасения в употреблением зелья против Волчьей Проблемы: Мы уважаем пожелания родителей и волю Совета. Она огляделась вокруг и наконец остановись взгляд на профессоре Люпине. — Я считаю профессора Люпина своим другом. И нанял его для работы в моей библиотеке, и он проделал замечательную работу. Гарри коротко улыбнулся: немного бесплатной рекламы уж точно не повредить. — Я провёл с ним прошлое Рождество и желаю ему только лучшего. Но прямо сейчас нахожу приемлемым отказать ему в должности профессора в Хогвартсе. Дело не в наших желаниях, директор, а в учениках и их семьях. Если вы хотите нанять его, используйте своё политическое влияние и измените законы и вслед за ними — общественное мнение. Пришло время перемен...и лучше делайте это так, а не втайне ото всех принимайте решения… Дамблдор поклонился, судя по выражению лица, убежденный, что с ним покончено. Ты не представляешь, что тебя ждет, - усмехнулся Гарри. — Мы могли бы предположить, что это — разовый случай. Но, очевидно, кралась во всех этих событиях нечто большое…своего рода закономерность. Совет изъявил желание услышать об аналогичном случае, который произошел десять лет назад. Дамблдор заметно побледнел, когда Августа дала слово профессору Снейпу. —Профессор Люпин и я… мы ненавидели друг друга. Оплошаю, что это наиболее подходящее определение нашим отношениям. Но это никоим образом не было связано с его.. особенностью. Речь о его поведении студента и отсутствии у него адекватного понимания в выборе друзей А он прям удовольствие с этого получает…— ухмыльнулся Гарри. — Расскажите, пожалуйста, о событиях вашего пятого курса. — Вы должны помнить, что тогда не было Волчьего Зелья. Оборотню приходилось запираться, чтобы защитить других. Профессор Люпин был студентом с моего курса. О его состоянии знали лишь профессора и мадам Помфри. Директор Дамблдор пытался скрыть это, и предложил ему убежище на территории Хогвартса. Естественно, его регулярные исчезновения и его плохое состояние в дни после полнолуния вызвали подозрения. Снейп взглянул на Гермиону. — Помню студента третьего курса в прошлом году, который смог раскрыть причину «недуга» профессора Люпина в течение трех месяцев, несмотря принятое им Волчье Зелье. В наше время некоторые студенты тоже догадались об этом. Однажды ночью предполагаемый друг профессора Люпина заманил меня в его убежище… Зрители ахнули, игнорируя попытку Дамблдора преуменьшить важность проблемы. — К счастью, другой друг, его настоящий друг, — вскоре он взглянул на Гарри, — узнал об этом и вовремя меня спас. Если бы не он, меня бы, как минимум, укусили бы, а как максимум — убили.. — Каковы последствия этого инцидента? — Относительно.. никаких. — Что? Пожалуйста, объяснитесь. — Я пробыл в больничном крыле несколько дней, невредимым, но сильно потрясенным. Директор посетил меня, рассказал об отработках, которые получил виновный за свой поступок. Он не желал более жёстккого наказания… Благосостояние профессора Люпина и его «друга» было важней справедливости. "Это была всего лишь шутка", - сказал он мне. — Почему вы никому об этом не сообщили? — вмешалась Амелия Боунс. — Вы имели право обвинить этого «друга» в покушении на убийство. — Директор Дамблдор запретил мне рассказывать кому-либо. Он даже угрожал использовать магию памяти в случае неповиновения. — Какая чушь, я бы никогда… — Помочите! — прервал Дамблдора разгневанный Римус Люпин. — Ты это сделал. Северус, расскажи им об извинениях… ты, старая скользкая летучая мышь. Парочка слушающих захихикало. Снейп пристально посмотрел на оборотня, но через мгновение кивнул: — Несколько дней спустя, оправившись после событий полнолуния, меня навестил профессор Люпин. Получи, ублюдок! Гарри радостно оскалился, наблюдая, как смертельно бледнел Дамболдор. Не ожидал, что он вспомнит, не так ли? — Он извинился за инцидент, и я его простил. На этот раз Августа предоставила слово Люциусу Малфою: — Это было благородно, но что такого особенного в извинениях? — Особенным было то, что я не мог вспомнить об этом на протяжении более, чем десяти лет. Всего месяц назад произошел один случай благодаря которому было обнаружено, что кто-то испортил мои воспоминания, изменил некоторые небольшие, но важные фрагменты… — И зачем кому-то так поступать с вами..? — Чтобы влиять на меня, — ответил Снейп: — Влиять на моё поведение… одарить меня ещё большей ненавистью по отношению к профессору Люпину. Кто-то, — он впился взглядом в Дамблдора, — вмешался в мой разум, чтобы взять меня под контроль. — Это серьезные обвинения, профессор Снейп. — Моё обоснованное мнение, — спокойно ответил Снейп. — Я работаю профессором в Хогвартсе более десяти лет. Несмотря на противоречивые слухи, я люблю свою работу — по крайней мере, работу мастера Зелий... люблю обучать нескольких учеников с адекватными способностями каждый год. Запугивать тупоголовых тоже люблю.. Только Снейп, ухмыльнулся Гарри, способен столь открыто говорить об этой части своей личности. — Я бы остался в Хогвартсе надолго. Но после того случая передумал. Я не могу доказать свои обвинения, леди Лонгботтом, но мне не обязательно работать на директора, которому я не доверяю. По окончании этого года я покину школу…