Заново задышавшие

Хватит мне противоречить во всём! Я прошу, потому что пьянею. Я только тобою и был спасён, и только перед тобой — робею. Я в тебя смотрюсь, словно в зеркало. Нить терпения — истончается. Скоро сорвусь с обрыва, головой вниз. Любовь к тебе таковым считается? Ну не касайся меня, ну пожалуйста, сердце мое лопается да фальшивой бронёй осыпается. Я помню, как шептал тебе, малолетнему, что сейчас Рагнарёк начинается. Прятал под одеяло, сказки шептал без усталости. Прятал в себе — не раскопать было, да и карта для клада не создана. Мы говорили своими словами, казались друг другу столь взрослыми. Лишь повзрослев я понял, насколько мы Были верны в догадках наивных, отчаянных. Я снова тебе руку протягиваю. Это же что получается? В твоих глазах Солнце с Луною переплетается. Ты говоришь, что не в силах сдержаться был. Я говорю — а кого сейчас это касается? — что ты и не должен был. С самой малости Лавина в горах начинается. Больно видеть, но не смотреть — больнее. Ты — стрела, что метит всегда и в цель. Разрез кровоточащий зальёшь лжи елеем; И, не в силах отвести взгляд, лгать продолжишь — не мне, себе. Истина близко-близко. Так близко, что даже смешно. Ты мог бы прийти в любой суд с этим придурошным иском, И тебе бы проверили, точно, но Ты продолжаешь смотреть в глаза, руками касаться незримых на запястьях наручников. И горечь смешком вырывается — я не в силах её удержать. Хочешь казаться мучеником, но тебя воспринимают святым. Я смеюсь, громко, надрывисто. Ты — мой грех в святыне святынь, Пульс мой прерывистый.