***
Полицейский участок в Сентрал оказался совсем крошечным: всего-то две комнаты, одна из которых, как в старых вестернах, была перегорожена решёткой, чтобы было хоть какое-то место для задержанных. Однако вверенный заботам лейтенанта Стивенса городок был настолько сонным, что замок на двери в камеру начал понемногу ржаветь. Глядя, как вентилятор на потолке лениво гоняет воздух, полицейский уже прикидывал, чем займётся вечером и куда могла пропасть курица миссис Абрамс, когда на пороге возникли Рихард и Пауль. Круспе поёжился под пристальным взглядом Стивенса, в котором читалось нежелание служителя закона видеть на своей территории двух небритых и немытых мужчин, явно только что выбравшихся из буша и, скорее всего, принёсших с собой проблемы, которые никак не решить без участия полиции. — Хоть мы и на Аляске, Рич, но, как только окажемся в Сентрал, иди с Паулем в полицию. Я вас подкину до участка, а сам поеду обустраиваться на ночлег в кафе, где мы с тобой останавливались. Потом себя в порядок приведёте. В Анкоридж ехать без документов слишком стрёмно, — сказал пару часов назад Рихарду Айван, когда они наконец-то дошли до внедорожника. Теперь, переступив порог участка, Рихард окончательно уверился, что происходящее не сон. Он на самом деле привёл с собой Пауля. И осталось подождать совсем немного, чтобы Ландерс сам узнал, кто же он на самом деле. Если и были у того на душе какие-то сомнения, то лейтенант Стивенс должен был их окончательно развеять. Однако Рихард внезапно ощутил, как Пауль нашёл и сжал его руку. Касание было ледяным, и Круспе почувствовал лёгкую дрожь, что едва не передалась ему. Похоже, Ландерс был слишком взволнован, растерян и напуган, чтобы ответить на вопросительный взгляд полицейского. — Всё будет хорошо, я разберусь, — тихо сказал ему Рихард, успокаивающе улыбнулся и шагнул к столу Стивенса, протягивая ему свои документы и прикидывая, с чего начать рассказ. Выслушав, что от него хотят, лейтенант некоторое время слегка глуповато моргал, переваривая полученную информацию. В его планы никак не входило участие в том, что напоминало сюжет сериала для домохозяек. Он даже вообразить себе такое не мог, получая диплом в полицейской Академии. — А какова вероятность ошибки? — спросил Пауль, когда Стивенс достал планшет и принялся сканировать его ладони. — Не будет тут никакой ошибки. Какие есть пальчики в базе данных, такие и будут, — буркнул Стивенс, нажимая «Отправить» и старательно делая вид, что это всё для него — обычная полицейская рутина. Мальчишка внутри лейтенанта буквально подпрыгивал от нетерпения, желая поскорее узнать, чем же на самом деле закончится история, рассказанная гостем из Германии. Но нужно было набраться терпения: Стивенс уже много раз убеждался в том, как в Сентрал неторопливо работает интернет и как серверы полиции Штатов по полчаса ищут совпадения в базах данных. После того как Стивенс отложил в сторону планшет и уставился в монитор, Пауль откинулся на спинку стула, напряжённо глядя куда-то прямо перед собой. По тому, как он поджал губы и сложил руки на груди в защитном жесте, Рихард мог догадаться, каково тому сейчас. У него самого-то нервы оказались на пределе. Рука неосознанно потянулась к карману за сигаретами, но предсказуемо их там не оказалось. Едва слышно выругавшись на родном языке, Круспе несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. В установившейся тишине стало слышно, как в оконное стекло бьётся муха, а секундная стрелка бежит по кругу. Ещё один шаг на пути к возвращению был сделан. Осталось лишь подождать… Звук оповещения о выполненном запросе заставил всех троих встрепенуться. Быстро открыв пришедший файл, Стивенс с минуту вдумчиво читал его, а потом ещё раз… — Да ни хрена ж себе… Полное совпадение, — протянул он и вытаращился на Пауля. — А я думал, вы меня разводите… — зажужжал старенький принтер, печатая лист из полицейского досье на Пауля. Заметив, как сильно задрожала руки Пауля, когда Стивенс отдал ему распечатку, Рихард поспешил пододвинуться к нему. — Всё хорошо. Видишь? Всё хорошо, как я и сказал, — тихо произнёс он, касаясь его рук своими и заглядывая в бумагу. Пауль смотрел на своё фото, сделанное во времена первого попадания за решётку в Штатах, а дальше шла вся информация, начиная с даты рождения, рода деятельности и заканчивая датой объявления умершим. Ландерс напряжённо сглотнул. Если раньше о своей настоящей жизни он знал со слов Рихарда и из видео и фото на его телефоне и потому капелька сомнений гнездилась где-то на задворках разума, то сейчас сухие данные полицейского досье поставили во всём жирную точку. — Вы можете дать нам какую-нибудь бумагу, чтобы у нас не было проблем с полицией, пока мы доберёмся до Анкориджа и свяжемся с юристами по вопросу восстановления документов? — попросил Рихард, решив не терять больше времени в полицейском участке. — Да что б я знал, что вам дать… — Стивенс озадаченно почесал затылок. — Сейчас придумаю, что-нибудь… Погуляйте где-нибудь пока что. Мне б с руководством переговорить. Круспе понимающе кивнул. Всё-таки не каждый день в аляскинских ебенях на голову лейтенанта сваливалась воскресшая из мертвых и ничего не помнящая о себе звезда мирового метала. — А может, и Майкла Джексона у этих отшельников поискать? — Рихард услышал бурчание Стивенса, когда закрывал дверь полицейского участка. Доски крыльца скрипнули под ногами музыкантов. Пауль, всё ещё сжимая в руках распечатку, привалился плечом к стене и в десятый раз перечитал написанное. — А нас что, привлекали тут за хулиганство? — спросил он спустя пару минут у Рихарда. — Да, было дело, — Круспе улыбнулся, вспомнив далёкое прошлое. — Рассказать? Это было на концерте. Местной полиции не понравилось поведение Тилля на сцене… — Попозже, — Пауль остановил его. — Мне нужно в магазин Мэтью. Я возьму у него номер телефона. Через него дам знать Мадлен и Дитеру, как мои дела и когда ко мне можно будет приехать. Рихард нахмурился, вопросительно посмотрев на Ландерса. Пришлось приложить немного усилий, чтобы не поморщиться при упоминании имени Мадлен. — Дитер никуда не поедет, конечно же. Он сказал, что слишком стар для этого, — пояснил Пауль. Будучи поглощённым своими переживаниями, он не обратил внимания на тревожную морщинку, что всё-таки появилась на лбу Рихарда. — А Мадлен — она обязательно прилетит ко мне в Германию. Но только сначала нужно понять, что будет со мной дальше. Как только устроюсь, позвоню Мэтью. Алан пойдёт к нему где-то через месяц. Он и передаст все Мадлен, — Пауль спустился по ступенькам. — Подожди меня тут, я знаю, где магазин, не потеряюсь, — в ответ Рихард лишь молча покачал головой и пошёл следом.***
Ещё никогда пробуждение не было для Рихарда настолько приятным. Всеми клеточками тела он чувствовал не жёсткий каремат и не продавленный матрас, а мягкую кровать люксового номера. Потянувшись в постели, он с наслаждением заметил, что наконец-то ни спина, ни мышцы не болят даже без таблеток. Открыв глаза, Круспе несколько минут смотрел в белоснежный потолок, по которому протянулись яркие блики искусственного освещения от неоновых вывесок на здании через дорогу. Опять он проспал весь день! Измотанный походом, физическим и нервным напряжением организм отказывался что-либо делать и хотел только одного — спать. И теперь Рихард мог позволить себе слегка расслабиться: буш остался далеко позади, как какой-то сюрреалистический кошмар, документами Пауля занимались юристы, Эмиль и Тилль взялись за поиски врачей, Лили принялась обустраивать жильё для отца… Всё, что было в его силах, Рихард уже сделал и получил заслуженную передышку. Теперь от него требовалось только одно — в первое время помочь Паулю привыкнуть к цивилизации. Не такая уж и сложная задача, если сравнивать с остальными. — Рич, как ты говоришь, называется твоя группа? — спросил на прощание Айван, когда три дня назад они оказались у дверей отеля. — Доберусь до дома, обязательно заценю. С этими словами проводника буш окончательно попрощался с ними. Потрёпанный внедорожник, поднимая небольшие облачка пыли, укатил прочь по утренней улице, оставив Рихарда и Пауля перед отелем. В тот момент Круспе и заметил, что Паулю явно очень некомфортно в большом мире. Если в Сентрал он ходил с прямой спиной и развернутыми плечами, с интересом глядя на окружающий мир, то, оказавшись в Анкоридже, резко сник. Рихард четко различал тревогу и испуг в его взгляде, а в движениях неуверенность. И, когда они поднимались к дверям, ему даже показалось, что Пауль стал сильнее хромать. — Я рядом. Всё будет хорошо, — в который раз напомнил Рихард и поспешил коснуться руки Пауля. Запаса энергии Рихарду хватило лишь на то, чтобы после того, как они обосновались в номере, связаться с Берлином. Предупредив младших Ландерсов о звонке, чтобы они наконец-то смогли увидеть отца, Рихард взялся за гостиничный ноутбук. Раскрыв его перед Паулем, он показал, как обращаться с мощным гаджетом, и запустил мессенджер. Не желая вмешиваться в общение Пауля с детьми, Круспе отсел в угол дивана и исподтишка наблюдал за происходящим на экране. Он заметил, как прослезилась в чате Лили, а Эмиль просто глупо улыбался, не веря своим глазам. И всё бы хорошо, но только разговор вышел натянутым. Рихард видел напряжение Пауля, не понимавшего, как себя вести и что говорить. Перед ним были его дети, но, по факту, они являлись для него чужими людьми. Ландерс знал, что должен чувствовать к ним, но не чувствовал. И это не могло не беспокоить Рихарда. К тому же он видел ситуацию и с другой стороны: переписываясь по пути в Анкоридж с Эмилем, Рихард узнал, что тот себе места не находит, не понимая, как общаться с отцом и что делать. Круспе оставалось лишь надеяться, что парень прислушается к его словам и даст Паулю время привыкнуть к не знакомым ему сейчас людям из прошлого. К нему, Рихарду, он же привык: иногда Круспе ловил на себе знакомый улыбающийся открытый взгляд. От него на душе становилось теплее, а на губах появлялась ответная улыбка. Но тут же настигала горечь — ведь он для Пауля точно такой же незнакомый человек из прошлого. И вернуться в жизнь любимого ему будет куда сложнее, чем Эмилю, Лили, раммштайнам и всем остальным: если их места в мире Пауля были свободны, то на его расположилась Мадлен. Даже узнав правду о своих отношениях с Рихардом, Ландерс всё равно не окажется в его объятьях. Решив не ворошить переживания, Рихард выбрался из кровати и, завернувшись в халат, вышел в гостиную. Здесь его ждал сюрприз: на журнальном столике стоял раскрытый ноутбук на экране которого замер стоп-кадр с одного из последних концертов Rammstein. Осмотревшись и не найдя Пауля, Рихард поспешил во вторую спальню. Свет, лившийся из-за неприкрытой двери в ванную, дал понять, где искать пропажу. Ландерс обнаружился стоящим перед зеркалом и задумчиво рассматривающим своё отражение. Он только что принял душ и обернул вокруг бедер полотенце. С порога спальни Рихард смог рассмотреть, как с мокрых отросших волос на плечи Пауля стекают капельки воды. Но, похоже, они ничуть его не волновали. — Можно зайти? — постучался Рихард, чувствуя, что сердце забилось чуть чаще. Тогда, в поселении, у него уже была возможность хоть немного, но увидеть шрамы Пауля, а теперь он мог рассмотреть их полностью. Ландерс кивнул и повернулся к Рихарду, облокотившись на мраморную раковину. Круспе скользнул взглядом по фигуре Пауля. Обруч горечи сжал сердце: огонь — стихия, с которой они играли большую часть жизни, — оказался слишком жесток к Паулю, показав всю свою силу в момент, когда тот был беззащитен. — По-моему, я буду уродом, — заговорил, поморщившись, Ландерс. — Если сбрею бороду или подровняю её, как было раньше, то стану похож на клоуна. У меня под ней совсем не загорелая кожа. И с причёской ничего не выйдет, — он вздохнул и приподнял рукой длинную прядь. — Тут сбоку как раз шрам. А волосы его прикрывают, — Рихард смог увидеть грубый шрам, тянувшийся к затылку. — Это нестрашно. Загар рано или поздно сойдёт, а шрам смогут убрать врачи, если он тебе не нравится и ты захочешь вернуть прежнюю прическу, — поспешил успокоить Рихард. — Я не могу понять, чего я хочу и что мне делать… — сказал со вздохом Пауль, и в его голосе зазвучали отчётливые ноты отчаяния. — Я оказался не тем, кем считал себя. Но почему-то не могу принять то, кто я есть на самом деле. Мне показалось, что раз уж я действительно Пауль, то мне нужно хотя бы выглядеть, как он, а не получается… — Это нестрашно. Мы что-нибудь придумаем с внешностью. А ты, пока я спал, наш концерт смотрел? Сам нашёл его в интернете? — спросил Рихард, решив сменить тему и чуть приободрить Пауля: всё-таки тому требовались подсказки по общению с достижениями цивилизации. — Сообразил. Руки сами название сайта написали. Получается, я помню его, — Пауль улыбнулся самыми краешками губ. — Но толку от этого? — он напряжённо стиснул челюсти. — Рихард, я не представляю, как буду жить дальше. У меня всё было хорошо, а теперь… Я не знаю, что стану делать в Германии! — воскликнул он, и Круспе показалось, что Пауль вот-вот заплачет. — Это другой мир, другая жизнь… Мне всё нужно начинать заново! — Всё будет хорошо. Ты справишься, — Рихард повторил слова, уже ставшие их мантрой. — Тебе помогут врачи. Нам нужно только добраться до Берлина, — он позволил себе сначала коснуться ледяной руки Пауля, а потом просто обнять его. — Давай закажем еду в номер, я поесть нормально хочу… — сказал он чуть погодя, почувствовав, что может не совладать с собой и поцеловать Пауля совсем не как друга. Спустя пару часов, когда привыкший рано засыпать Пауль отправился в кровать, Рихард, вытянув ноги на дополнительной секции дивана, принялся следить за сюжетом какого-то незамысловатого сериала о жизни средневекового короля. Когда время перевалило за полночь, из спальни Пауля донёсся крик, заставивший Круспе подскочить и в считанные секунды буквально перелететь гостиную. Щёлкнув выключателем во второй спальне, Круспе на мгновение остановился на пороге, давая глазам привыкнуть к яркому свету. Когда перед ними перестали плясать разноцветные круги, он увидел сидящего на разворошённой постели Пауля, согнувшего ноги в коленях и уронившего голову на руки. Его плечи мелко тряслись, и даже с такого расстояния было заметно, что вся кожа покрыта испариной. — Пауль… — через мгновение Рихард уже забрался к нему на кровать и сгрёб в объятья. Горячее сорванное дыхание тут же обожгло шею и плечо, когда тот прижался к нему, с силой стискивая в кулаках натянувшуюся футболку. — Я здесь… — тихо произнёс Круспе и погладил любимого по спине, ощутив под пальцами выступающие позвонки и острые лопатки. Ландерс ничего не ответил, только вздохнул, бормоча что-то себе под нос. Круспе позволил себе прикоснуться щекой к макушке Пауля и прикрыть глаза. Давая поддержку и успокоение, он попытался украсть у судьбы несколько мгновений наедине со своей теперь недоступной любовью. Именно сейчас он мог позволить себе обнять Пауля, погладить его, легонько коснуться кончиками губ перепутанных волос, вдохнуть родной запах и не вызвать ненужных вопросов. — Прости, — хрипло произнёс Пауль спустя несколько минут. — Не думал, что напугаю тебя. Ему не хотелось никому показывать свои кошмары, не хотелось, чтобы кто-то знал, как ему плохо в такие моменты и как страх сковывает тело. Ландерс снова переживал бесконечное падение откуда-то, снова внутри всё обрывалось и сжималось, в ушах стояли безумные крики, свистел ветер, и что-то скрежетало. И был огонь. Огонь, который сначала лизнул его, примериваясь, а потом, распробовав, попытался сожрать. Он протянул свои языки, пытаясь ухватить за руки, за шею… Ночами, когда Пауль с криком просыпался от приснившегося, Мадлен обнимала его и долго-долго перебирала пальцами волосы, успокаивая и баюкая, словно ребёнка. А сейчас это делал Рихард. Ландерсу стало стыдно перед другом за свою слабость, и он поспешил мягко высвободиться из объятий. — Всё нормально, не бери в голову, — сказал Рихард. — Тебе приснился кошмар? — он вцепился взглядом в Пауля, стараясь понять, всё ли с тем в порядке. — Да, — Ландерс решил не отпираться. В конце концов, похоже, в настоящей жизни у него не было никого ближе Рихарда. Рано или поздно придётся всё тому рассказать. — Иногда мне снится, как огонь начинает пожирать меня. Вокруг стены из него, которые смыкаются. Они всё ближе и ближе, и я чувствую, как они жгут меня… — со вздохом выдавил из себя Пауль. — Ты говорил, что самолёт сгорел. Наверное, этот кошмар связан с ним, — Ландерс откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза. — Сколько себя помню, этот кошмар всегда со мной. — Часто он тебе снится? — спросил Рихард. — Нет. Только когда я видел рядом с собой большое пламя или перенервничал. — Ты поэтому просил показать тебе видео без пиротехники? — Рихард вспомнил разговор в домике отшельников. — Да. Мне не стоило смотреть наш концерт, пока ты спал, — он стиснул руки на коленях. — Я боюсь такого огня… Который повсюду… Когда летят искры… Я не знаю, что буду делать. Я не смогу выйти на сцену. — Об этом ещё рано говорить, Паульхен, — Рихард, несмотря на сжавшееся от горечи сердце, постарался добавить в голос оптимизма. — Врачи ещё не занимались тобой, — он ободряюще улыбнулся. — Иди прими душ, ты весь потный. А потом пойдём глянем сериал? Кажется, я нашёл интересный… В ответ Пауль кивнул и, выпутавшись из одеяла, скрылся в ванной. С минуту Рихард молча сидел на кровати, размышляя, что будет дальше и как ему быть. Проблема Пауля была очевидной и очень серьёзной. Как её решать? Смогут ли помочь врачи? Боль от почти прокушенной до крови губы вернула Круспе в реальность. «Ищи специалиста, который занимается лечением ночных кошмаров и фобий. Кажется, у Пауля развилась пирофобия», — выудив телефон из кармана, он написал сообщение Тиллю.***
Вторая неделя пребывания в Анкоридже подходила к концу. Рихарду стало казаться, что время тянется бесконечно долго. Юристы, делавшие всё возможное, чтобы Пауль как можно скорее восстал из мёртвых и смог пересечь границу Штатов, а затем и Германии, разводили руками: не в их силах было поторопить судью в Берлине, чиновников и дипломатов. И поэтому оставалось лишь ждать. От вынужденного бездействия Круспе почти сходил с ума. Все мысли в его голове были о Пауле, и убрать их оттуда не могли ни spa-центр отеля, ни фитнес-клуб, ни бесконечные сериалы. Кое-как разгрузить мозги помогали лишь долгие пешие прогулки. Но ради них приходилось оставлять Пауля одного: тот наотрез отказывался покидать номер отеля, предпочитая дни напролёт поглощать при помощи интернета всю доступную информацию о случившемся в мире за время своего отсутствия. И это не давало Рихарду расслабиться, беспокойство за оставшегося в одиночестве Ландерса то и дело возникало на душе. Согласие Пауля выбраться на свежий воздух и немного пройтись Рихард расценил как маленькую победу. Правда, для этого пришлось применить весь дар красноречия, убеждая, что на тихих улицах Анкориджа их никто не узнает: популярность Rammstein в Штатах, всё же была не столь оглушительной, как в Европе или Мексике. Рихард видел, насколько неохотно Пауль расстаётся со своими коконом отшельника и как бледнеет от одной только мысли, что за стенами отеля его может ждать встреча с кем-то из фанатов. Он понимал, что Ландерс не хочет, чтобы его видели таким: больным, со странностями и не очень-то ухоженным. Но в итоге усилиями парикмахера из гостиничного салона красоты Пауль стал обладателем аккуратно подстриженных волос и бороды, а стараниями самого Рихарда — обладателем практичной новой одежды своих некогда любимых брендов. Однако Круспе был очень недоволен собой: когда Ландерс наотрез отказался идти в магазин, он, покупая всё необходимое, не учёл, что тот похудел. И теперь вещи прежнего размера болтались на Пауле, словно на вешалке. Но самому Ландерсу на это было решительно плевать, главным для него являлось то, что они чистые и не рваные. Глядя на виднеющиеся на горизонте горы, Круспе брёл по тротуару с Паулем, невзначай отмечая, как мало на улицах Анкориджа растительности. Горожане словно старались создать царство урбанистики в противовес дикой природе, что окружала город. Краем глаза Круспе наблюдал за Паулем и с радостью отмечал, как напряжение постепенно покидает того. Народа, как и машин, на улицах было мало, никто не проявлял к двум медленно идущим мужчинам повышенного внимания, и потому, убедившись, что он на самом деле никому не интересен, Ландерс стал с любопытством разглядывать здания, рекламные вывески и витрины. А Рихард… Он одновременно чувствовал себя и заботливым опекуном, открывающим ребёнку новый мир, когда рассказывал что-то Паулю, и телохранителем: следил, чтобы рядом с ними не возник никто посторонний. — Как думаешь, долго ещё мне ждать документы? — спросил Пауль после часа прогулки, присев на попавшуюся по пути скамеечку: хотя хромота и не беспокоила его, но всё равно при любой возможности он предпочитал садиться. Пристроившись рядом, Рихард пожал плечами. — Юристы делают всё, что могут. Нам остаётся лишь набраться терпения. В Германии нас уже ждут, всё готово к твоему возвращению. Пауль натянуто улыбнулся. — Из-за этих документов я ещё не скоро встречусь с Мадлен, — сказал он после долгой паузы, и Рихард заметил грусть в его взгляде. — Две недели всего прошло, а я уже скучаю по ней, — Ландерс вздохнул, а Рихард порадовался, что тот в этот момент не смотрел в его сторону. Почему всякий раз, как он слышал имя женщины, внутри начинала ворочаться большая дикая кошка, норовящая полоснуть когтями по сердцу? — Скажи, а в той жизни, в Германии, у меня были серьёзные отношения с кем-нибудь? — спросил неожиданно Пауль, повернувшись к Рихарду. — Ну… Были. С матерями твоих детей, с бывшей женой, — ответил Круспе, молясь, чтобы Ландерс ничего не заподозрил раньше времени. — Не в том смысле, — тот отрицательно мотнул головой. — Я хочу понять: была ли у меня женщина до моего исчезновения. Я с кем-то встречался? Спал? Она тоже ждёт меня? Как мне с ней теперь быть? — Нет, у тебя не было женщины. Тебе хватало фанаток на одну ночь, — ответил Рихард, заставляя сердце заткнуться. Да, он хотел сказать, что женщин не было, а был он. Была их любовь, но… Пока не поговорит с психотерапевтом — будет молчать. — Не хочешь зайти посмотреть гитару? — Круспе решил сменить тему, заметив вывеску музыкального магазинчика в паре зданий через дорогу. — Раз нам ещё неизвестно, сколько тут куковать, давай купим акустику. С ней точно будет веселее… Пауль довольно улыбнулся и кивнул. — Хорошая идея. Я и по своей гитаре успел соскучиться…***
Арендованный под трансатлантический перелёт Gulfstream легко коснулся взлётной полосы аэропорта Бранденбург и стал стремительно сбрасывать скорость. Рихард выглянул в иллюминатор: лётное поле заливали потоки мощного бездушного освещения прожекторов, а в свете нитей дождя размыто виднелся терминал бизнес-авиации. Сердце забилось чуть чаще. Но не от адреналина после полета, а от мысли, что закончилась одна из страниц жизни и вот-вот начнётся другая. Он вернул Пауля. Когда месяц назад буквально сбежал в этот аэропорт, то, казалось, самым сложным станет поездка на Аляску, а сейчас… Рихард стал бояться, что дома ему будет ещё тяжелее. Самолёт наконец-то замер и заглушил двигатели. Круспе увидел, как из темноты к нему приближаются две машины. В одной — дети Пауля, а вот кто ещё приехал их встречать? Он же просил всех потерпеть и не напрягать Пауля присутствием пока не знакомых людей. Даже подгадал время, чтобы прибытие пришлось на глубокую ночь. Всё-таки, так спокойнее: темнота была дополнительной защитой от любопытных глаз. Стюардесса привычным движением откинула дверь-трап, сообщив пассажирам, что можно выходить и их багаж сейчас будет погружён в автомобиль. Пауль ощутил, как леденеют руки. Вот он и дома. Странно, но это слово не вызывало в его душе никакого отклика, кроме любопытства. Хотелось посмотреть: что же это за город такой — Берлин — глянуть на него своими глазами, а не при помощи интернета. Может быть, какое-нибудь воспоминание выберется из-под плотного занавеса? Но не прибытие в Берлин заставило его волноваться, а то, что ему предстояло увидеть своих близких. Тех, кто был с ним большую часть его жизни и уже думал, что навсегда потерял. От мысли, какой будет эта встреча, Пауля уже едва не трясло. Он вспомнит что-нибудь, когда увидит сына? Дочь? Шевельнётся, пусть не в памяти, а в сердце, что-то, что скажет ему, что они его родные, что в них течёт его кровь? — Идём, тебя заждались, — Рихард мягко тронул его за руку и взглядом указал в сторону выхода. Пауль глубоко вздохнул, прикрыл на мгновение глаза и последовал за ним. Рихард не заметил, как спустился по ступенькам откидного трапа: в голове была лишь одна мысль — только бы встреча Пауля с детьми прошла нормально! Только бы обошлось без истерик. Кто знает, как отреагирует Ландерс, когда увидит родных перед собой в реальности, а не онлайн? — Папа! — воскликнула изрядно промокшая Лили и пробежала мимо Рихарда. Следом за ней последовал Эмиль. Ландерс не ожидал, что встреча будет такой. Точнее, он вообще не представлял её себе и не знал, что скажет детям и что ощутит, увидев их. Оказавшись сначала в крепких объятиях миниатюрной дочери, уткнувшейся ему в грудь лицом, а потом в кольце сильных руках сына, он почувствовал успокоение. Вот они, его родные, те, кто любит его, те, кто станет опорой на пути возвращения. — Не надо, не плачь, — тихо сказал Пауль, стараясь погладить Лили по вздрагивающим плечам и ощущая, как она судорожно цепляется за его ветровку. — Я теперь дома… — С возвращением, — сказал Эмиль, разом обнимая и сестру, и отца. Пауль посмотрел на парня и вздрогнул: его взгляд был ему знаком. Он видел его в снах, только тогда на него смотрел ребёнок, мальчишка. А теперь перед ним стоял молодой мужчина, на краешках век которого блестели сдерживаемые слёзы. Ландерс прикрыл глаза, стараясь всеми клеточками тела почувствовать и запомнить тепло и запахи своих детей. Он прислушался к себе: что-то шевельнулось в душе, какой-то тоненький лучик пробился из-под полога прошлого, говоря всему его существу, что он любит их. Любит не потому, что успел за время ожидания в Анкоридже убедить себя, что должен испытывать к ним это чувство, а потому, что так велит сердце. Они его часть. Часть его настоящей жизни. Глядя на то, как дети обнимают Пауля, Рихард не смог сдержать счастливую улыбку и тут же ощутил, как защипало глаза. Вот чёрт! Каким же сентиментальным он стал с годами! От шелеста раскрывшегося над головой зонта Круспе вздрогнул. Это было неожиданно. Он повернулся и посмотрел на возникшего рядом Тилля. Конечно же, стоило догадаться, что друг, несмотря на просьбу остаться дома и ждать, всё равно приедет встречать. У него ведь на всё своё мнение! Однако сейчас Рихард был рад, что Линдеманн не послушался его. — Держись. Будет тяжело, — чуть слышно сказал друг. В ответ Рихард лишь тихо и немного истерично рассмеялся пользуясь тем, что сейчас Паулю не было до него дела.