***
Все еще находясь под влиянием адреналина, Гермиона быстро добралась до своей комнаты, упала в кресло и откинула голову на спинку. – Боже, где же я так нагрешила? «Боже» не ответил. Гермиона закрыла глаза, и в голове замелькали картинки, возвращая ее память в исходную точку. Страшная ночь 2 мая 1998 года. Она видела, как умер Северус Снейп. Ненавистный многими профессор зельеварения, шпион, предатель, убийца Дамблдора, сбежавший директор Хогвартса и просто злобная летучая мышь. Она сидела рядом с ним и плакала, но Гарри с Роном тянули ее наружу из хижины, потому что у них была цель, у них была миссия. Вот они в омуте памяти воспоминаний Снейпа, и ее сердце снова разрывается на кусочки, ведь она знала, что не все так просто, что все не так, как казалось на первый взгляд. И она, как остальные, не успела ему ничего сказать, несмотря на все шесть лет его издевательств и пренебрежение. Гарри с Роном опять ее куда-то тянули, Гарри прощался и говорил, что ему надо в Запретный лес на встречу с Волдемортом, что он должен умереть, чтобы все остались живы, но она видела, как гибнут ее друзья в Битве за Хогвартс, как умерли Ремус и Нимфадора, как Молли насмерть билась с Беллатрикс, как МакГонагалл отбивалась сразу от нескольких Пожирателей... Везде вспышки, крики, дым и огонь. Сама она сражалась из последних сил, отбиваясь вроде бы от Нотта, но чуть позже к нему присоединились еще двое, однако их она не смогла узнать. Пожиратели оттеснили ее к краю двора. Из последних сил она успела поставить щит, когда в нее одновременно ударили три проклятия. Она ощутила сильный удар в грудь, а затем резко наступила тишина, будто разом выключили все звуки, и ее поглотила темнота. Сознание возвращалось медленно. Первой более менее четкой мыслью было то, что почему-то стало слишком тихо. Без криков, без шума падающих камней, разрушающихся башен замка. Не было запаха дыма. Гермиона вздохнула полной грудью и застонала от боли: в груди все жгло, а остального тела практически не ощущала. Она с трудом открыла глаза и увидела звездное небо и… склонившегося Альбуса Дамблдора, который рассматривал ее с удивлением и настороженностью. Кончик его волшебной палочки был направлен в ее сторону. – Похоже, ты умерла, Гермиона, – просипела она сорванным голосом. – Здравствуйте, директор. Не думала, что вы будете моим проводником в загробном мире. От очередной волны боли с ее губ сорвался стон, но она все равно немного приподнялась и, покрутив головой по сторонам, увидела, что находится во дворе Хогвартса. Целого, не разрушенного Хогвартса, где-то так в районе трех-четырех часов утра. Не обращая внимания на боль, пронизывающую ее тело, Гермиона рассмеялась. Вот уж где ирония. – Как-то здесь темно, а говорили про белые туннели, облака и крылышки. – Мисс, кто вы и как сюда попали? Смех сменился стоном боли, но Гермиона даже не обратила на нее внимания и с удивлением уставилась на Дамблдора. Никогда в жизни она не слышала в его голосе такие неприятные металлические нотки. Да и вопрос был странным от человека, знавшего ее не один год. – Гермиона Грейнджер, студентка седьмого курса факультета Гриффиндор, и я умерла. Кажется… – Вы определенно живы, мисс Грейнджер. Гермиона растерялась. Раз она не умерла, тогда, скорее всего, еще не пришла в себя и находится в обмороке. Но для обморока ей, пожалуй, слишком больно. – Ну… что ж, давайте-ка переберемся в другое место, пока нас никто не заметил. Да и земля еще довольно холодная, чтобы на ней лежать. И вы мне все подробно расскажете. Дамблдор протянул руку, чтобы помочь ей подняться, однако волшебную палочку держал наготове. Гермиона ухватилась за протянутую ладонь, но, когда попыталась встать, ее тело накрыла такая невыносимая боль, что она снова погрузилась в темноту. Сознание возвращалось медленно, и где-то вдалеке Гермиона услышала голоса, из которых знакомым был только голос Дамблдора. – Генри, что с ней? – Ничего хорошего, Альбус. Несколько темных проклятий, смягченных, но между тем… Полный букет, Альбус! И я советую разобраться с теми, кто причинил этому ребенку столько боли! Ты посмотри на этот шрам на руке. – Я не знаю, Генри. Я просто не знаю! – Тогда узнай! А теперь иди в свою школу. Ребенку надо отдыхать, а не выслушивать старых перечников. Раньше завтрашнего вечера можешь не дергаться. Девочка будет спать. Раздался легкий хлопок, незнакомый голос прошептал неизвестное ей заклинание, и опять наступила тишина.***
Гермиона открыла глаза и увидела склонившегося над ней пожилого мужчину. – Как спалось? Как ты себя чувствуешь? – Вроде бы нормально, сэр. Мужчина опять пробормотал какое-то заклинание и отошел от кровати, открывая ей обзор. Гермиона увидела сидящего напротив кровати Дамблдора. – Спасибо, Генри. – Всегда пожалуйста, Альбус. Девочка здорова, насколько это возможно при ее повреждениях, но перенапрягаться ей нельзя. И никаких твоих штучек, Альбус! У нее магическое истощение и о последствиях ты в курсе. – Хорошо, не нервничай так, Генри. Я всего лишь хочу поговорить. Генри вышел из комнаты, оставив Гермиону с Дамблдором наедине. Видимо, чтобы ее подбодрить, директор дружелюбно улыбнулся. В голове уже прояснилось, и Гермиона постаралась рассуждать логически, систематизируя всю полученную информацию. Директор был жив. Директор. Был. Жив. Прошлое? Какой год? Особых изменений во внешности Дамблдора не было. Такое ощущение, что его образ вне времени и пространства, только борода нынче была немного короче привычной. – Директор, какой сейчас год? – 1977, а если точнее 2 мая 1977 года. А ваш? – Ой! Ничего себе! Многие, кого она знала, еще даже не родились, как и она сама. И как вернуться назад, не зная как попала сюда? Гермиона продолжала ошарашенно пялиться на Дамблдора, который все так же вопросительно ее разглядывал. Ответила она скорее на автопилоте, потому что ее мозг все еще пытался обработать полученную информацию. – 2 мая 1998 года. – Судя по вашему виду, мисс Грейнджер, вы попали сюда с поля боя? – Можно и так сказать, директор, но не думаю, что смогу вам рассказать что-то подробно, вы же знаете, что нельзя… – Конечно-конечно, не переживайте так, мисс Грейнджер. Все будет хорошо. У Гермионы появилось предчувствие, что как раз хорошо не будет. А если и будет, то не все. Она постаралась сосредоточиться, чтобы внимательно следить за тем, что говорит, и на всякий случай попыталась поднять ментальные щиты. Спасибо Гарри, что согласился с ней попрактиковаться, пока они скитались по лесам и болотам. Гермионе сразу же вспомнилось, кто был его учителем, и от воспоминаний об умирающем в луже собственной крови Снейпе к горлу снова подкатил ком, а на глаза навернулись слезы. Гермиона всхлипнула. Перед ней сразу же появился стакан с водой. – Ну-ну, все, успокойтесь, вы в безопасности, – голосе Дамблдора сквозили знакомые мягкие, успокаивающие нотки. Знал бы он, что будет в том 1998 году… Выпив воды, Гермиона постаралась успокоиться и взять себя в руки. Дамблдор всегда был шкатулкой с сюрпризами. Никто доподлинно не знал, владеет ли тот легилименцией или просто у него уши повсюду и леденцы волшебные. Какие «штучки» имел в виду Генри? Если он сильный легилимент, то ее щиты бесполезные фанерки, но она хотя бы будет уверена, что сделала все возможное, чтобы случайно не нарушить ход событий. Наверное, хорошо, что она не знала, победили они в итоге или нет. – Пожалуй, начнем с того, как вы сюда попали, мисс Грейнджер? – Не знаю. Последнее, что я помню, так это как сражалась с тремя пожирателями смерти, поставила щит и пришла в себя уже здесь. – Что это были за проклятия? – Я не слышала. – Где было сражение? Гермиона на секунду задумалась о том, можно ли это говорить. – Во дворе школы... – Гермиона с надеждой посмотрела в голубые глаза директора. – Директор Дамблдор, вы знаете, как мне вернуться обратно? Дамблдор задумчиво смотрел на Гермиону, продолжающую крепко сжимать стакан. – Очень интересно… – Что? – Вся эта ситуация. Дамблдор сделал небольшую паузу, сложив пальцы в замок. – Мисс Грейнджер, я так понимаю, что вы знакомы с Маховиками и знаете, что путешествия во времени больше, чем на пять часов, опасны. Как для самого времени, так и для путешествующего. Учитывая, что вы попали в прошлое на двадцать один год назад и без его помощи, я считаю, что будет опасно его использовать. В первую очередь для вас. Вы должны вернуться в свое время тем же путем, каким сюда попали, а, судя по остаткам магического следа на вас, – речь идет о Магии высшего порядка. Это достаточно редкое явление, и оно свидетельствует о том, что где-то очень сильно нарушилось равновесие, и это необходимо исправить. Нам, в общем-то, ничего делать не надо. Просто жить дальше, поступать с умом, а Магия сама разберется и все исправит. Я не знаю, как долго вы здесь пробудете, Гермиона. И никто не знает. Это всегда бывает по-разному, но на основании описанных случаев и, учитывая, как далеко во времени вас занесло, – скорее всего, вам придется здесь задержаться дольше нескольких суток, а, может, даже месяцев. В течение ближайших дней я оформлю вам документы. Представлю вас своей крестницей, дочерью моих недавно умерших друзей, и будем жить дальше. По поводу денег можете не беспокоиться: на ваше имя будет открыт счет в Гринготтсе. Впереди лето и вы как раз отдохнете, наберетесь сил, а осенью будете зачислены на седьмой курс Хогвартса. Гермионе оставалось только утвердительно кивать. Через несколько дней Дамблдор, как и обещал, принес ей новые документы, по которым она, Гермиона Грант, родилась 19 сентября 1960 года, проходила домашнее обучение и, судя по результатам промежуточных экзаменов, – вполне успешно. Гермиону немного удивило, что они практически соответствовали ее реальным оценкам. Также среди бумаг было свидетельство о смерти «виртуальных» родителей и документы на счет в Гринготтсе. К радости Гермионы, Дамблдор разрешил ей пользоваться своей библиотекой, где она и проводила большую часть времени. Она никогда не думала, что сможет даже подержать в руках такие книги, не говоря уже про чтение. Конечно, слишком опасных книг ей никто не дал, но там и без них было много чего интересного. От любимого занятия Гермиону отвлекали только домашние эльфы, напоминая ей про обед или ужин. Сам Дамблдор редко появлялся в доме, который оказался очень уютным и просторным коттеджем на побережье. Сейчас в школе полным ходом шли выпускные экзамены и проверки из Министерства, поэтому Гермиона была предоставлена самой себе. Кроме нее и эльфов в доме никого не было. Ее утро начиналось с чашки чая на открытой террасе, где шум прибоя помогал окончательно проснуться. Погода становилась все теплее, и Гермиона из библиотеки переместилась в сад, облюбовав себе место под раскидистым дубом. Спустя несколько недель Генри разрешил ей воспользоваться «Ночным Рыцарем», чтобы посетить магловский и магический Лондон и купить необходимые вещи и новую волшебную палочку, потому что ее собственная была отобрана и сломана еще егерями, а палочка Беллатрикс осталась, наверное, где-то на поле боя. В глубине души Гермиона была даже рада, что избавилась от нее, пусть даже если ей и удалось покорить волшебный артефакт своей воле. Ей не хотелось иметь ничего общего с этой безумной женщиной. Быстро справившись в магловских магазинах, Гермиона направилась в «Дырявый котел», чтобы через него попасть на Диагон-Аллею. Магическая улочка мало чем отличалась от той, которую Гермиона помнила. Даже могло показаться, что сейчас не 1977 год, и в любой момент из магазина выйдет Гарри или Рон, радостно крикнув «Привет, Гермиона!». Вздохнув, Гермиона зашла в магазин волшебных палочек Олливандера. Ее сразу же накрыло теплой волной воспоминаний о том, как она здесь покупала свою первую волшебную палочку, тот восторг и волнение, которые испытывала. Отвечая на вопросы о своей прежней палочке, Гермиона почувствовала грусть, ведь та была верной помощницей и в учебе, и в битве. Как всегда, выбор палочки занял время. Пришлось перепробовать с десяток, пока не нашлась «ее». Олливандер терпеливо приносил коробочку за коробочкой, с интересом разглядывая покупательницу. Он знал почти всех магов Британии с одиннадцатилетнего возраста, с их первой палочки, а эту девушку мастер видел впервые. Когда же он понял, что это и есть та самая неизвестно откуда появившаяся таинственная крестница Альбуса Дамблдора, о которой уже несколько дней шептались все кому не лень, Олливандер на мгновение замер возле стеллажей с очередной волшебной палочкой в руке. Он что-то пробубнил себе под нос, быстро засунул обратно только что вытащенную плоскую коробочку и через минуту поисков с возгласом «Вот эта должна подойти!» положил на прилавок темно-синюю коробку. Внутри оказалась палочка из кедра с сердечной жилой дракона. Искусная резьба из символов и замысловатых завитков заставила Гермиону на мгновение залюбовалась работой мастера. Она трепетно взяла палочку и, как только рукоятка удобно легла в ладони, – в душе сразу же появилось ощущение безопасности. Посмотрев на часы, Гермиона решила, что у нее есть еще немного времени, чтобы прогуляться по лондонским улочкам и заглянуть в магловское кафе. Ей хотелось посмотреть на город времен молодости ее родителей и утонуть в шуме городской суеты, хотелось, сидя с чашкой кофе в тихом кафе, наблюдать, как по улицам ходят люди, ездят машины… И, конечно же, ей надо было подумать, как себя вести дальше. А подумать было о чем. Через пару месяцев она, возможно, будет учиться вместе Мародерами, Эванс, Малфоем, Снейпом и другими слизеринцами, в будущем ставшими Пожирателями смерти. Весело же. Просто обхохочешься! В свое время Гермиона прочитала не один фолиант о путешествиях во времени и имела свой собственный опыт с третьего курса, когда они спасали гиппогрифа, а заодно – крестного Гарри. Уже тогда она согласилась с теорией, что путешествие существует, и именно поэтому оно ничего не может изменить. Главное – придерживаться основного правила – не встречаться с самим собой, что в ее случае вообще не проблема: она еще даже не родилась. Большим плюсом в сложившейся ситуации было то, что Гермиона не знала, чем закончилась Битва, поэтому вряд ли могла что-то испортить. Значит, ей нужно быть естественной, плыть по течению и меньше трепать языком о будущем. Пусть Магия сама разбирается. Еще Гермионе очень хотелось встретить своих родителей, которых не видела с того момента, как стерла им память, но пока она задвинула эту мысль подальше, тем более, что они пока даже не начали встречаться. Расплатившись, Гермиона вернулась домой. – А вот и она. Войдя в гостиную, Гермиона увидела, что рядом с Дамблдором в соседнем кресле сидит представительный мужчина. Определять возраст мага на глаз было сродни гаданию на кофейной гуще, поэтому Гермиона решила, что гостю от пятидесяти до… ну, допустим, семидесяти лет. Дорогая одежда, запонки в виде змеек, начищенные до блеска туфли. Ровно уложенные платиновые волосы, холодные пронзительные серые глаза. Высокомерное выражение чисто выбритого лица, легкое подобие улыбки. Все понятно. Можно уже и не спрашивать. Один из Малфоев. Боковым зрением Гермиона заметила движение, и ее взгляд переместился на парня, сидевшего на диване. Та же платина в волосах, ровная осанка, еще не такой колючий взгляд серых глаз. Видно, что старается держать лицо, но еще нет той абсолютной надменности, и сквозь маску заметно, что он здесь не по доброй воле. – Гермиона, а я как раз о тебе рассказывал нашим гостям. Хочу тебе представить лорда Абраксаса Малфоя и его сына Люциуса. Лорд Малфой встал со своего кресла и подошел к Гермионе. Взяв ее ладонь, легко поцеловал кончики пальцев. Что обычно бывает в такие моменты? Правильно, женщина вспоминает как она выглядит. Гермиона не оказалась исключением. Она тут же вспомнила, что сейчас ее непослушные спутанные волосы как всегда скручены в небрежный пучок, а из одежды на ней потертые джинсы, растянутый свитер и обычные кроссовки. Уходя утром из дома, она никак не ожидала, что по возвращении ее будут ждать такие гости. Рядом с этими аристократами Гермиона чувствовала себя домовым эльфом в старой наволочке. – Приношу свои соболезнования по поводу смерти ваших родителей, мисс Грант, – лорд Малфой, казалось, даже не замечал смущения, написанного на лице Гермионы. – Спасибо, лорд Малфой. Люциус последовал примеру отца, и Гермиона смогла его рассмотреть получше. Ее внимание привлек длинный платиновый хвост, доходящий практически до поясницы, и в ее душу начала закрадываться зависть. Идеально ровные, волосок к волоску. В свое время что Гермиона только не перепробовала, чтобы привести свои волосы в подобие укладки, поэтому всегда в глубине души восхищалась чужими ухоженными локонами. Все-таки интересно, у Малфоев это результат использования качественных косметических средств или все же повезло с генетикой? Гермиона поймала себя на мысли, что этот Люциус у нее никак не ассоциируется с лордом Малфоем, отцом Драко. До него ему еще взрослеть не один десяток лет. Что ж, неплохо. Значит ей будет легче здесь адаптироваться, не перенося свое негативное отношение на людей, которые еще не совершили ничего плохого. Люциус проводил Гермиону к дивану и занял свое место только после того, как она присела. – Альбус сказал, что вы всю жизнь прожили за границей, и вам надо мягко влиться в наше общество. Люциус хотел бы вас пригласить на свою вечеринку в Малфой Мэнор, и я полностью его поддерживаю. Абраксас Малфой выразительно посмотрел на сына, и тому ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть, натянув самую милую улыбку. То, что за Люциуса приглашал Абраксас, Гермиону не удивляло. Видимо, это семейное. Драко тоже не смел открыть рот в присутствии отца. – Я буду очень рад, если вы к нам присоединитесь, мисс Грант. Гермиона напряглась. Вот как-то именно сейчас она еще была не готова идти туда, где совсем недавно ее пытали, пусть это вроде как еще и не произошло. – Спасибо большое за приглашение, но я пока не готова посещать такие мероприятия. Все еще не отошла от потери родителей. Извините. Старший Малфой переглянулся с Дамблдором. – Что ж, мисс Грант, понимаю. Тогда мы будем надеяться, что вы примете приглашение поужинать вместе со своим крестным у нас, скажем, в следующую пятницу? Будет только семья. Отказаться второй раз было бы уже не только странно, но и невежливо. Да и что с ней там может случиться? Не съедят же они ее. Она будет с Дамблдором, а значит в безопасности. Гермиона на секунду посмотрела на своего «крестного», получив в ответ лукавую улыбку. – Почту за честь, лорд Малфой. Абраксас Малфой расплылся в довольной улыбке, чего нельзя было сказать про Люциуса. Тот выглядел так, будто его пырнули ножом, и он сейчас упадет замертво. Странный он все-таки. В гостиной появился эльф с подносом, на котором стояли блюдца с десертами и чашки со свежезаваренным чаем. Разговоры плавно свернули в сторону обсуждения политики. Вернее, Альбус с Абраксасом обсуждали, пока Гермиона с Люциусом кидали друг на друга молчаливые косые взгляды. Ее папа тоже любил пофилософствовать на эту тему и поругать правительство, сидя перед телевизором, и Артур Уизли, сидя на кухне Норы, и даже Гарри с Роном пытались высказаться на эту тему. Но эти двое не просто критиковали, а согласовывали! Поэтому, чтобы не потерять нить разговора, Гермиона отвлеклась от анализа поведения младшего Малфоя. Как только Малфои ушли, Гермиона, сославшись на усталость, быстро удалилась в свою спальню. Она действительно устала. Это был первый такой насыщенный день с тех пор, как она здесь. Но больше всего ей сейчас хотелось повозмущаться, попереживать и, пока никто не видит, немного себя пожалеть. Во время беседы с Малфоями Гермиона наглядно увидела, что ее ждет. Или, если правильно сказать – чего она не получит. Всю свою сознательную жизнь она выступала за права и свободы человека или любого другого угнетенного живого существа. Чего только стоила ее кампания по освобождению домашних эльфов! Ее не останавливало даже то, что ее идеи поддержали только Гарри с Роном, да и то, только для того, чтобы она от них отстала. Гермиона не верила в то, что эльфы довольны своим положением, и она непременно их освободит, ведь если приложить достаточно усилий, это вполне возможно. И, конечно же, Гермиону не могло не радовать то, что люди начинали задумываться об упразднении института монархии. Пусть в консервативном магическом обществе все изменения происходили намного медленнее, но она верила, что со временем в магическом мире это станет возможно. Что маги, наконец, задумаются о том, действительно ли им необходимы все эти лорды. Лично для Гермионы они были пережитками прошлого и вызывали непонимание. И вот, по воле Магии, она оказывается среди консервативной аристократии. Слишком консервативной. И теперь Гермиона будет вынуждена приспосабливаться под то, против чего всегда выступала! В доме Дамблдора гости были не редкостью, но раньше она с ними лично не сталкивалась. Пока Гермиона приходила в себя после травм, большую часть времени она проводила в своей спальне, а когда самочувствие улучшилось, стала дольше оставаться в библиотеке. О том, что в доме гости она узнавала от эльфов или могла услышать голоса и смех из кабинета или гостиной, когда проходила мимо. И вот сегодня Гермиона четко осознала, что находится в далеком 1977 году. Она крестница Верховного мага Визенгамота. Она теперь часть высшего общества и должна соответствовать своей роли. Насмешка Магии, не иначе. Еще одной насмешкой оказалось то, что заучке Грейнджер, читающей все, где есть буквы, не хватает знаний и практики в области этикета, принятого в высшем обществе. Гермиона считала это бесполезной информацией. До сегодняшнего вечера. Жизнь среднего класса, к которому относилась ее семья, в девяностые годы и жизнь аристократии, пусть даже магической, в семидесятые годы сильно отличалась. Судя по намеку, что ей надо «мягко влиться в общество», Гермионе придется присутствовать на званых ужинах, официальных встречах и мероприятиях. Конечно, как держать вилку с ножом родители-стоматологи ее научили, но все протоколы поведения, дресс-кода и прочих мелочей ей были неизвестны. Это было еще одной из причин, почему сегодня вечером Гермиона чувствовала себя неуютно. Она боялась сделать что-то не так и подвести Дамблдора. От всех этих мыслей у Гермионы разболелась голова, и она никак не могла уснуть. Видимо, почувствовав, что ей нужна помощь, в спальне появился Ноа. Эльф, застенчиво улыбнувшись, протянул ей флакончик с зельем. За завтраком, набравшись смелости, Гермиона спросила у Дамблдора, есть ли в его библиотеке книги по этикету. Ласково ей улыбнувшись, он сказал, чтобы она не беспокоилась. С завтрашнего дня будет приходить преподаватель, его давняя знакомая, с которой Гермиона всему научиться. Это немного успокоило. Преподаватель – это хорошо. Гермиона любила учиться. Благодарно улыбнувшись, она с аппетитом откусила кусочек тоста. Как и обещал Дамблдор, на следующий день к ней пришла миссис Фокс, преподаватель этикета. Это была дама в элегантном возрасте и чем-то напоминающую Минерву МакГонагалл. Практическое обучение началось буквально с первых минут, и Гермиона с энтузиазмом погрузилась в изучение совершенно новой для себя темы. На ужине в Малфой Мэноре ее никто не съел. Более того, леди Кристина Малфой встретила Гермиону достаточно тепло. Матери Люциуса было около сорока. Это была элегантно одетая женщина с каштановыми волосами, уложенными сегодня в аккуратный низкий пучок, зелеными, с рыжими прожилками глаза, излучающими то самое тепло. На ухоженном лице – ни единой морщинки. Дополняли идеальный образ сережки и нитка бус из крупных перламутровых жемчужин. Старшие Малфои были вежливы и предупредительны. Гермиона легко поддерживала тему разговора, что, похоже, нравилось Абраксасу. Периодически он бросал на Альбуса восхищенные взгляды. На протяжении всего ужина Люциус ухаживал за ней, был вежлив, постоянно улыбался, но Гермиону преследовало ощущение, что делает он это скорее по принуждению и, как только появится возможность, сбежит. Только позже Гермиона поняла, в чем была причина его странного поведения. Постепенно жизнь Гермионы начала входить в колею. Магические силы возвращались быстрее, чем прогнозировал Генри, что радовало. Потихоньку она начала делать успехи и у миссис Фокс. Пусть Гермиона была лучшей студенткой Хогвартса своего времени, но даже у нее не все получалось с первой попытки. Она почти наизусть запомнила протоколы, но тем не менее на первых порах иногда путала. Миссис Фокс ее успокаивала, каждый раз напоминая, что все дело в практике, и чем большее ее будет, тем меньше ошибок юная леди будет совершать. В этом плане Гермионе повезло – практики хоть отбавляй. Из-за высокого статуса Дамблдора в его доме как минимум два-три раза в неделю были гости. Ужины. Важные разговоры за закрытыми дверями кабинета. Дружеские посиделки с напитками и легкими закусками в гостиной или саду. Все чаще Гермионе приходилось надевать более подходящую случаю одежду, забросив удобные джинсы и растянутые кофты в дальний угол шкафа. Своего рода экзамен ее ждал в конце августа: званый ужин по поводу дня рождения Альбуса Дамблдора. Некоторых гостей Гермиона уже видела раньше, некоторых – впервые. Например, теперь она была знакома со старшим поколением Поттеров, Блэков и Пруэттов. Гермионе показалось, что сегодня собрались практически все представители семей из списка «Священных двадцати восьми». Не обошлось без Министра магии Гарольда Минчума и нескольких высокопоставленных чиновников министерства. От такого количества элиты в одном зале Гермиона вначале испытала неловкость, но благодаря дружескому разговору с лордом Малфоем это чувство прошло. Увидев свое отражение в зеркале перед тем, как покинуть спальню, Гермиона, наверное, впервые, посчитала себя красивой. Идеально вытянутые профессиональным мастером волосы, элегантное платье, которое, судя по бренду на бирке, стоило целое состояние, лодочки на невысоком каблуке, легкий макияж, подчеркивающий природную красоту… В отражении зеркала Гермиона видела изящную и женственную девушку. И вот сейчас Гермиона уверенно стояла рядом с Дамблдором, пока тот принимал поздравления. Миссис Фокс постоянно находилась недалеко от Гермионы, готовая в любой момент прийти на помощь своей воспитаннице. Первое время Гермионе были непривычны беседы с Дамблдором. Вот так просто сидеть в гостиной перед камином с чашкой чая и разговаривать на разные темы, не связанные со школьными предметами, крестражами и спасением Гарри Поттера с самим директором Хогвартса. Но с каждым разом это становилось все естественнее. Однажды разговор зашел о волшебных существах, и Гермиона, расслабившись, высказалась по поводу угнетения домашних эльфов, об их правах и необходимости освобождения. Только закончив свою пламенную речь, Гермиона вспомнила, в каком времени находится и, мысленно дав себе подзатыльник, стала ждать выговора. На мгновение в гостиной повисла тишина. Дамблдор поставил чашку на столик и, сцепив пальцы в замок, посмотрел на Гермиону поверх своих очков-половинок. Гермиона не поняла, то ли в его глазах плясали искорки веселья, то ли это были просто блики от огня. – Гермиона, несомненно, вы прогрессивная, умная молодая девушка, и в некоторых аспектах ваши идеи имеют место быть приняты к сведению, но вы упускаете некоторые моменты. – Какие, сэр? – Вы когда-нибудь задумывались, почему все именно так? – Эмм… – Гермиона на несколько секунд запнулась, вспоминая, что она раньше читала об этом, – достоверной информации мало, но считается, что чистокровные маги поработили эльфов, испугавшись их сильной магии, но мне кажется, что некоторым это просто… нравится и тешит их самолюбие. Дамблдор усмехнулся. – Допустим. А почему вы решили, что это была их идея? – Что вы хотите сказать, сэр? – в голосе Гермионы слышалось удивление. – Как вы уже поняли на своем примере, в нашем мире все решает Магия, даже если нам и не нравятся ее методы и решения. Она определяет и поддерживает баланс сил. И, как вы сами сказали, эльфы обладают невероятно сильной магией. Вот на минуту представьте, если эту магию направить не во благо. – Дамблдор, сделал короткую паузу, чтобы Гермиона обдумала его слова. – Это собственно и произошло: эльфы решили поработить гоблинов и людей, и не потому что им это надо, а просто потому, что могут. Не стоит обольщаться их милой внешностью и беззащитным детским взглядом. Тех, кто отказывался добровольно служить – убивали. Способов защиты просто не было, маги погибали целыми семьями. И Магия разобралась по-своему. Лишила самодовольных эльфов всего, что у них было, и заставила обуздать гордость. Кстати, как вы думаете, за что эльфы так не любят гоблинов? – Если честно, я не задумывалась об этом, сэр. Причин может быть много. Опять же, достоверной информации в книгах я не нашла, а сами эльфы упорно уходят от ответов. Дамблдор снисходительно кивнул и продолжил. – При усмирении эльфов гоблины должны были пострадать вместе с ними. И пострадали: и те, и другие лишились всего. Но гоблины сейчас уважаемые члены нашего общества и по большому счету заняли место, которое раньше занимали эльфы. Для спасения своего вида эльфы, в отличие от гоблинов, были вынуждены просить помощи у магов, которые не особо горели желанием брать к себе в дом таких опасных созданий. Даже с учетом ограничения их магии. Дамблдор сделал очередную паузу, наблюдая за сменой эмоций на лице Гермионы. – Вот вы, Гермиона, хотели бы взять в свой дом столь непредсказуемое существо? В дом, где живут ваши дети. Вы могли бы сознательно подвергнуть их опасности? Могли бы вы спокойно спать, зная, что еще вчера они убивали щелчком пальца, но сегодня все еще способны навредить? – Эмм… Будучи студенткой Гриффиндора, Гермиона хотела храбро ответить «Конечно!», но так же представители этого факультета славились честностью. В глубине души она сомневалась: одно дело – рисковать только своей жизнью, а другое – чужими, особенно когда среди них твои близкие. Дамблдор понимающе улыбнулся естественному замешательству Гермионы. – Повторюсь, Гермиона, если Магия так решила, то выбора нет ни у кого. Те, кто попытался отказаться – поплатились. Их родовая магия ослабела и в семьях рождались только сквибы. Предполагаю, что даже вам, Гермиона, довелось встретить хотя бы одного представителя этого вида, способного навредить по своему желанию. Сейчас вы находитесь под влиянием юношеского максимализма, желания свободы и справедливости. У вас доброе сердце, Гермиона, и вполне естественно, что вы посчитали их положение несправедливым, но не всегда надо спешить срывать замки. В результате вы можете открыть ящик Пандоры. – В этом ключе я не думала, сэр. – А вы подумайте на досуге. И, Гермиона, из Гринготтса мне сообщили, что вы практически не тратите деньги. Я понимаю, что обладая природной скромностью, вам неловко, но все же настаиваю. Хочу, чтобы вы ни в чем не нуждались и чувствовали себя как дома. Гермиона смущенно улыбнулась. Дамблдор встал с кресла. – Добрых снов, Гермиона. – И вам, сэр. Дамблдор вышел из гостиной, оставив Гермиону размышлять над полученной информацией. Остаток летних дней пролетел быстро, и пора было возвращаться в Хогвартс. Вечером первого сентября Гермиона сидела в кабинете Дамблдора в ожидании декана своего факультета. Профессора МакГонагалл, как и других профессоров, не было на званом ужине, и Гермионе было любопытно, как сейчас выглядит ее любимый преподаватель. Ждать пришлось недолго. – А вот и ты, Минерва. Хочу тебе представить новую студентку седьмого курса нашей школы. Это мисс Гермиона Грант, дочь моих погибших друзей и моя крестница. Гермиона, это профессор МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор и преподаватель трансфигурации. – Здравствуйте, профессор МакГонагалл. МакГонагалл пробежалась оценивающим взглядом по Гермионе. Тот же строгий взгляд и, кажется, та же мантия. В общем, профессор выглядела точно так же, как и через двадцать лет, только седины в волосах было меньше. – Где вы раньше учились, мисс Грант? – Я была на домашнем обучении, профессор. Никак не прокомментировав эту информацию, МакГонагалл повернулась к Дамблдору. – Какой факультет? – Это мы сейчас и узнаем, Минерва. В любом случае мы обязаны соблюсти процедуру распределения новых студентов, но, зная Гермиону, предположу, что скорее всего будет Гриффиндор или Рейвенкло. Дамблдор встал из-за стола, чтобы пойти взять с полки дремавшую Распределяющую шляпу. Ожидаемо, древний артефакт был недоволен, что его потревожили раньше времени, но все же выполнил свой долг. Когда МакГонагалл опустила шляпу на голову Гермионы, та несколько секунд помолчала, сладко зевнула и огласила свой вердикт. – Гриффиндор! Разве могут быть сомне-ни-я…– и, будто не закончив до конца свою мысль, снова заснула. МакГонагалл сняла шляпу с головы своей студентки и передала Дамблдору. – Что ж, Альбус, если это все, то я провожу мисс Грант в Башню. – Да, конечно, вы можете идти. В замке было оживленно. К вечеру съезжались все студенты школы. Со всех сторон слышались приветствия друзей после летних каникул, недовольный бубнеж Филча, под потолком носились привидения и полтергейсты факультетов. Гермиона старалась идти медленнее МакГонагалл, чтобы случайно не выдать свою осведомленность, ведь лишние вопросы ей были ни к чему. Оказавшись в гостиной Гриффиндора, Гермионе показалось, что время окончательно остановилось: тот же самый интерьер и даже мебель находилась на тех же местах. Пока что в гостиной находились студенты старших курсов. Первогодки сюда попадут только после того, как пройдут через все ритуалы: Хогвартс-Экспресс, переправа на лодках, Большой зал, Распределяющая шляпа. Увидев своего декана, студенты сразу же прекратили разговоры и с интересом стали рассматривать Гермиону. – Мистер Макинтош, подойдите, пожалуйста, к нам. – Чем могу помочь, профессор? – Это мисс Грант, новая студентка седьмого курса нашего факультета. Ознакомьте ее с правилами школы и покажите здесь все. Мисс Грант, это староста факультета мистер Десмонд Макинтош. Думаю, дальше вы сами разберетесь. – Конечно, профессор. Как только МакГонагалл покинула гостиную, к Гермионе подскочил парень с длинными вьющимися волосами. Улыбаясь во все тридцать два зуба, он слегка оттеснил старосту, поклонился Гермионе и, взяв руку, поцеловал кончики пальцев.. – Я Сириус Блэк. Давай лучше я тебе все здесь покажу. Десмонд, займись чем-нибудь другим. – Блэк, уймись. Пока Сириус препирался со старостой, к ним подошел еще один парень, напомнивший Гермионе Гарри, вот только глаза его были светло-карими. Она сразу же поняла, кто это и кто те два парня с девушкой за ним. – Меня зовут Джеймс Поттер, это Ремус Люпин, Питер Петтигрю и моя невеста Лили Эванс, – Джеймс кивнул головой в сторону своих друзей. – Очень приятно, Гермиона. На этом знакомство закончилось, потому что Десмонд мягко подхватил Гермиону под локоть, направляя к выходу из Башни. – Потом познакомитесь получше. Нам пора на ужин. Пока они шли к Большому залу, Десмонд с энтузиазмом рассказывал Гермионе историю замка, которую она сама знала наизусть. За столом Сириус уселся рядом с Гермионой и всячески старался ее втянуть в разговор. Джеймс смеялся над шутками Лили, Питер все свое внимание уделял еде на тарелке и этим напоминал ей Рона, а Ремус застенчиво улыбался, когда их взгляды пересекались. Пока Сириус ей что-то увлеченно рассказывал, Гермиона рассматривала людей и украшения зала. Взгляд медленно скользил по профессорам и студентам за соседними столами… пока не наткнулся на недовольный взгляд Люциуса Малфоя. Гермиона удивилась. Когда это она успела плюнуть ему в тарелку? Последний раз они виделись на «семейном» ужине, который, по ее оценкам, прошел нормально. Пока Гермиона пыталась разгадать эту загадку, Люциус толкнул своего соседа локтем, заставляя того оторваться от еды. Худощавый парень с длинными, слегка спутанными черными волосами поднял голову и теперь изучающе смотрел на Гермиону, пока Люциус что-то говорил ему на ухо. Бледная кожа, достаточно крупный для его лица нос, цепкий взгляд черных глаз. Ну конечно. Северус Снейп собственной персоной. В свои шестнадцать лет на ужас подземелий он пока не тянул. Очень хорошо. Помня о его способностях, Гермиона проверила свои ментальные щиты. Заметив, что Гермиона кого-то рассматривает за соседним столом, Сириус проследил за ее взглядом и рассмеялся. – А, это Нюниус. – Кто? Гермиона удивленно приподняла брови, но не отвела взгляда от слизеринского стола. – Северус Снейп. Он вечно в соплях. Гермиона нахмурилась и неодобрительно посмотрела на гриффиндорца. – Если у человека проблемы со здоровьем, это не повод издеваться, Сириус. Она снова посмотрела на Северуса, но тот уже потерял к ней интерес и ковырял вилкой еду в своей тарелке. На следующий день перед началом занятий Гермиону к себе вызвала профессор МакГонагалл, поэтому она очень спешила и, резко повернув за угол, врезалась в Северуса, не успев вовремя притормозить. О, этот знакомый взгляд, полный злости! Значит, один из фирменных снейповских взглядов появился задолго до того, как профессора Снейпа достали Гарри Поттер, невыносимая заучка Грейнджер, тупица Уизли, Дамблдор, Волдеморт… да и вся его жизнь в целом. Гермиона примирительно улыбнулась. – Извини, пожалуйста. Я Гермиона, Гермиона Грант, новая студентка и еще не очень хорошо здесь ориентируюсь. Если Гермиона надеялась, что ее объяснения смягчат молодого Снейпа, то она ошиблась. – Смотри, куда идешь, – зло процедил Северус. Голос! Такой же, как она помнит: мягкий, низкий, со стальными нотками. В голове следом пронеслось «Двадцать баллов с Гриффиндора!». Гермиона понимала, что перед ней еще не профессор Снейп, но выработанные годами рефлексы все равно сработали: сердце забилось быстрее, шея вжалась в плечи, улыбка сползла с лица. Северус, не утруждая себя «официальным» представлением, обошел ее и быстрым шагом удалился. Школьные мантии были короткими, поэтому привычного для Гермионы эффекта летучей мыши не получилось. Слегка тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, Гермиона поспешила к декану. Гермиону радовало, что у нее появилась возможность пройти седьмой курс, который прогуляла, скитаясь по лесам. Она с радостью погрузилась учебу и даже здесь снискала славу заучки. Многие профессора были приятно удивлены высоким уровнем ее знаний. Отношения с однокурсниками у Гермионы складывались ровные. Как правило, к концу обучения уже возникали устойчивые компании, проверенные временем и школьными шалостями, поэтому сразу попасть в их круг и рассчитывать на мгновенную дружбу было глупо, но на факультете все относились к ней достаточно дружелюбно. Да и Гермиона не особо навязывалась: все ее внимание занимали занятия и домашние задания. За родителями Гарри и их друзьями Гермиона старалась наблюдать издалека и не привлекать к себе лишнее внимание. Мародеры попытались вовлечь ее в извечное противостояние Гриффиндора и Слизерина, но ей этого хватило в своем времени по самое горло. Да и шутки были злыми и чаще всего направленными против Северуса. Все-таки одно дело – увидеть какие-то обрывки в омуте памяти, и совершенно другое – своими глазами, и Гермионе очень сложно было не вмешиваться. Впрочем, внимание она все-таки получила. От Сириуса. Гермионе даже показалось, что тот пытается за ней ухаживать. Правда, делал он это в шуточной манере и на подколки друзей по этому поводу всегда отмахивался, но все равно продолжал ходить за Гермионой хвостом, стараясь постоянно быть в поле ее зрения. Ремус ожидаемо был милым, тихим парнем, всегда от всех держался немного в стороне. Зачастую он не одобрял выходки друзей, но никогда не пытался их остановить. В какой-то мере Гермиона понимала причины такого поведения: он оборотень, и эти хулиганы были его единственными друзьями. Его приняли таким, какой он есть. Джеймс Поттер вызывал у Гермионы противоречивые чувства. В реальности он оказался совершенно далек от того образа, который у них сложился из рассказов знавших его людей. Отец Гарри действительно был заносчивым и самоуверенным, как и говорил Снейп. А еще был снобом. Как же хорошо, что Гарри был похож на отца только внешне. Лили Эванс. Милое личико, рыжие волосы, приятная улыбка и голос. Собственно та девушка, из-за которой начался весь сыр-бор между парнями и причина многих их поступков. Та, которую Северус Снейп любил всю свою жизнь. Говорили, что у нее большое доброе сердце. Кхм… Тогда как можно отречься от друга детства только потому, что тот увлекся другими игрушками? Да и увлекся только из-за того, что все его сторонились. Какая же это дружба? Гермиона не могла этого понять. Более того, у Гермионы сложилось впечатление, что Лили вообще не имеет собственного мнения: она редко перечила Джеймсу и всегда подстраивалась под него. Единственный, от кого Гермиона не смогла абстрагироваться, это Питер и, чтобы не проговориться, она старалась держаться от него подальше. Гермиона видела перед собой крысу Рона, и в голове постоянно билась мысль: «Предатель! Предатель! Предатель!». Учебный процесс набирал обороты, все больше затягивая Гермиону и остальных студентов в школьную рутину. Ничем не примечательная школьная жизнь. Пока Дамблдор не вызвал ее к себе в кабинет и не сообщил, что она должна выйти замуж за Люциуса Малфоя, и, как ее опекун и крестный, он уже подписал контракт с Абраксасом Малфоем. Замуж?! В тот момент Гермиона замерла с глупым выражением лица. Ей послышалось? Она очень надеялась, что послышалось! Дамблдор же не серьезно? Серьезно?! Замуж?! За Малфоя?! На несколько секунд Гермиона почувствовала, как все ее мысли в голове просто замерли, как в стоп-кадре. Но это же просто невозможно! Она не хочет замуж! Тем более за Малфоя! Все это она высказала Дамблдору с истеричными нотками в голосе. Уже позже, прокручивая в голове весь разговор, Гермиона осознала, что кричала на самого Альбуса Дамблдора! После ее эмоционального монолога он призвал Гермиону успокоиться и напомнил, что надо плыть по течению и открывать предложенные двери. Во-первых, неизвестно, когда Магия ее вернет обратно, а во-вторых, свадьба «не завтра», и Гермиона не обязана немедленно полюбить Люциуса. Пусть все идет своим чередом. Магия сама разберется. Гермиона, конечно, понимала это, но все равно… Замуж… за Малфоя?! Даже в страшном сне ей такое не могло присниться. Похоже, у этой Высшей Магии отвратительное чувство юмора. Гермиона почувствовала себя загнанной в клетку. Дамблдор уже все решил и выхода у нее не было. Да и спорить с самим Дамблдором, от которого полностью сейчас зависела, было неразумно. Ей действительно оставалось только смириться и плыть по течению. Главное – не утопиться раньше времени. С горя. Эта новость быстро стала достоянием общественности. Уже через несколько дней на главном развороте «Пророка» сообщалось о помолвке единственного сына лорда Абраксаса Малфоя с крестницей главы Визенгамота мисс Гермионой Грант. Что тут началось! Школа гудела как улей. Змеи возмущались, что она мерзкая грязнокровка и это самое дно. Львы – что Малфои гады из гадов и это недопустимо! Мало того, что Гермиона с Люциусом сами были в шоке от такой перспективы – как оказалось, Люциус не только не горел желанием брать ее в жены, он ее терпеть не мог, – так им объявили бойкот их собственные факультеты! С ними перестали разговаривать. С ними отказывались садиться рядом. Люциусу в этом плане было легче, с ним всегда был Северус, Гермиона же осталась совершенно одна и на собственной шкуре испытала «шалости» Мародеров: они посчитали очень смешной шуткой найти в замке боггарт и подсунуть его ей при всех во время перемены. Погода была хорошая, и Гермиона, как и большинство студентов, решила подышать воздухом перед следующим уроком. Она села на бортик старого мрачного фонтана, не слишком популярного среди студентов, и открыла книгу. От чтения ее отвлекло уханье школьной совы. Гермиона подняла голову и увидела, как недалеко от нее упала небольшая коробка и открылась сама собой. Через мгновение в воздухе произошло еле видимое движение, и перед ней возникла она сама, летящая на метле с перекошенным от страха лицом. Не растерявшись, Гермиона быстро вытащила свою палочку, вызвала патронус, и ее юркая выдра загнала боггарт назад в коробку. И здесь Гермиона поняла, что не так: раньше ее боггартом был страх провала на экзамене! Странно... От мыслей ее отвлек дружный хохот. Обернувшись, Гермиона увидела, как Мародеры в полном составе подпирают стены замка и смеются над ней. Остальные студенты просто оторвались от своих дел и наблюдали за тем, что же будет дальше. – Оказывается, наша местная звезда боится летать! Вот это новость! – Идиоты. Гермиона бросила в их сторону презрительный взгляд. Какие все-таки у Гарри отец и крестный придурки. Собрав свои вещи, она подняла с земли коробку. Проходя мимо гриффиндорцев, Гермиона притормозила возле Люпина. – Вот от тебя, Ремус, я такого не ожидала, – в ее голосе сквозило разочарование. Гермиона ткнула коробку ему в грудь и скрылась в темном проеме замка. Волей не волей Гермионе пришлось общаться с двумя представителями змеиного факультета: Северусом, который терпел ее за ум, и Люциусом, который хоть и бесился, но с Северусом не спорил. Со стороны они казались странной парочкой, но в тоже время более гармоничного тандема Гермиона не встречала. Она все гадала, на чем они вообще сошлись. Люциус, конечно, был хитрый, но прозрачно-муаровый, вечно где-то в облаках. Северус – постоянно в книгах, и до остального мира ему не было никакого дела. Люциус напоминал Гермионе эльфов из Властелина колец. Северус, похоже, вообще не задумывался, как выглядит: запросто мог ходить во вчерашней рубашке, испачканной чернилами. Эдакие эльф с кикиморой. Северус так закапывался в свои изыскания, что забывал даже про еду и сон. Издалека было интересно наблюдать, как на завтраке Люциус отбирал у недовольного такой вольностью Северуса записи или книги и вкладывал вместо них в его руки столовые приборы. В какой-то момент Гермиона даже задумалась, а не выглядела ли она так же, когда погружалась в изучение интересной ей темы. Так что, похоже, если бы не Люциус, Северус вообще забыл про простые жизненные потребности. Но особенно удивляло, что главным в этой парочке был Северус, хотя со стороны казалось, что заправляет всем Люциус. Первое время Гермиона чувствовала себя приблудным котенком на испытательном сроке, которого приютили и милостиво разрешили остаться. Их странная «дружба» началась с того, что в библиотеке не оказалось свободных мест, кроме одного – возле Северуса и Люциуса. Собравшись с духом, Гермиона подошла к столу. – Можно тут сесть? Северус, подняв голову от книги, повернулся и посмотрел на Гермиону, словно изучая. Люциус немного отклонился, чтобы она точно увидела все его презрение во взгляде, и открыл было рот, дабы ответить «нет», но неожиданно был остановлен взглядом Северуса. Недовольно скривившись в ответ, Люциус демонстративно уткнулся в свой конспект. Северус снова обратил свое внимание на Гермиону. Все так же не говоря ни слова, он кивнул головой в сторону свободного стула и вернулся к своему занятию. Теперь, если свободные места были только рядом с этими двумя слизеринцами, Гермиона подходила к ним и под демонстративное сопение Люциуса молча садилась рядом. Северус же просто сдвигал свои вещи, освобождая на столе место для ее книг. Неприятный инцидент – кто-то бросил Гермионе в спину проклятие, и она часа полтора заикалась, – еще больше сблизил их. Теперь Северус ходил за ней по пятам с видом, будто это в порядке вещей, а за ним следовал беспрестанно возмущающийся Люциус. – Почему мы должны за ней присматривать, Северус? Я не понимаю! – Люциус нервно мерил шагами гостиную Слизерина. Северус оторвался от чтения, вздохнул и закрыл глаза. Просидев так секунд десять, он, повернул голову и посмотрел на Люциуса. – Люциус, если ее однажды серьезно покалечат, твоя ситуация точно не улучшится, так ведь? Тебе нужна жена-калека? – И откуда только она взялась на мою голову. Северус, я так больше не могу. – Не женись. – Северус, ты в своем уме? Если папа сказал, то по-другому не будет. У него планы на ее приданое и влияние в Визенгамоте. А еще это всем покажет, как Малфои терпимо относятся к грязнокровкам, вон, даже в невестки взяли. – Люциус, у меня уже от вас обоих глаз дергается. Каждый день – одно и тоже. Вы меня оба достали. Гермиона явно не горит желанием присоединяться к вашему древнему чистокровному роду. Так сядьте, наконец, вместе и подумайте, как решить проблему, и оставьте меня в покое. – Ты не понимаешь. Северус вопросительно поднял бровь, что заставило Люциуса немного сбавить обороты. Он перестал изображать маятник и сел напротив Северуса. – Да, у тебя тоже проблемы, ты разругался с Лили, она собралась замуж за Поттера, но ты никому не жалуешься. Северус, но тебя не заставляют жениться на Гермионе Грант! – Прямо-таки наказание. На склоне лет напишешь мемуары « Великий страдалец. Повесть о Люциусе Малфое, женившемся на Гермионе Грант. Насильно». – Да ну тебя. Скажи лучше, что ты, наконец, встретил единомышленника. Вы же одинаковые! Две ходячии энциклопедии на мою голову! Люциус откинул голову на спинку дивана. Его волосы даже не выбились из укладки. Устремив взгляд вверх, Люциус зарычал от безысходности. И Люциус был прав. Гермиона с Северусом могли часами с пеной у рта доказывать друг другу свою точку зрения, обсуждая научные статьи. У Люциуса с Гермионой была своя дуэль, которая сводилась к выяснению отношений, что было серьезным испытанием для нервной системы Северуса. Мало того, что дома родители устраивали такие представления, так теперь еще и в школе покоя не было. Впрочем, у ситуации были и свою плюсы. Теперь, если на кого-то из их странного трио нападали, они вступались друг за друга. Если вначале Гермионе пакостили по мелочам, то теперь ей доставалось от представителей ее благородного львиного факультета наравне с Северусом и Люциусом. Особенно от Мародеров: они никак не могли смириться с тем, что она теперь общается со змеями. И даже вроде как проявляющий к ней симпатию Сириус не отставал от Джеймса. Лили старалась держать нейтралитет и одергивать парней, но и дружить с Гермионой не спешила. Гриффиндорцы не упускали ни единой возможности задеть ее, тем более, что чаще всего им это сходило с рук. Поэтому как только они увидели недалеко от озера сидящую под деревом троицу, сразу же направились к ним. В это время Северус уткнулся в книгу и делал вид, что не замечает в очередной раз грызущуюся между собой парочку. Пусть Гермиона и сказала Дамблдору, что согласна на помолвку, но эта ситуация все равно выводила из равновесия. Ее нервировала невозможность что-либо изменить. Еще и гадкое отношение однокурсников и Малфоя, будто эта свадьба была лично ее идеей! Первое время Гермиона старалась не обращать внимания на нападки Люциуса, но чем больше она его игнорировала, тем сильнее он старался ее зацепить и сорвать на ней зло. И Гермиона не выдержала. Жаловаться и орать на Дамблдора она не могла, а вот на Люциуса Малфоя очень даже! И теперь любой повод становился причиной очередного скандала. В этот раз они сцепились из-за помолвочного кольца, которое Гермиона, даже не посмотрев, прямо в коробочке запустила в Люциуса. Свидетелями этой сцены и стали Джеймс с друзьями. – Бродяга, посмотри какие страсти. Наверное, и первая брачная ночь у них будет с огоньком. – Джеймс! Сколько можно? – Да ладно тебе, Лили. Это же правда. Посмотри на них. Интересно, их верный пес тоже с ними будет на коврике? На лице Северуса даже мускул не дрогнул. Он продолжил делать вид, что поглощен чтением, но Гермиона уже была взвинчена Люциусом, и не вовремя появившиеся Мародеры были последней каплей. Она встала напротив Джеймса, нащупав в руке рукоятку своей палочки. Северус, наконец, поднял голову от книги и стал заинтересованно следить за разворачивающимися событиями вместе с Люциусом. – Поттер, не доводи до греха. Иди, куда шел. – А то что, Грант? – А то сильно пожалеешь, Поттер. – Вы посмотрите, кто тут такой смелый, а мы уже решили, что ты только ползать и прятаться, как змея, умеешь. – Джеймс! Мародеры заржали, заглушив очередное одергивание Лили, и, пока переглядывались между собой, пропустили момент, когда в руках Гермионы мелькнула палочка. – Эверте Статум! Джеймса отбросило ударом, и, пролетев несколько метров кувыркаясь в воздухе, он упал в озеро недалеко от берега. Когда Джеймс вылез на берег, с него ручьем стекала грязная вода, с ушей свисали какие-то водоросли, и он пытался выплюнуть изо рта какую-то гадость. – Я предупреждала. – О чем? Что ты дура?! – Думаю, дура так бы не смогла. За свой поступок Гермиона заработала две недели отработок от своего декана, что даже ее порадовало, ведь целых две недели она сможет меньше времени проводить в Башне, где особенно ощущалось давление сокурсников. В очередной раз Гермиона Грант – и без того крестница Дамблдора, взявшаяся из ниоткуда, гриффиндорка-подружка извечных врагов львиного факультета, невеста будущего лорда Малфоя – шокировала школу, когда после очередного неслабого проклятия, брошенного кем-то из старшекурсников, переселилась в отдельные апартаменты. Мало того – в апартаменты самого директора! Никто и никогда не получал таких преференций – даже известные снобы Малфои и Блэки всегда жили в общих спальнях. Старостам – да, положена отдельная спальня, но тоже в общих покоях. А для этой Грант – домашние условия подавай! МакГонагалл даже пошла в кабинет директора высказать свое неодобрение, и Дамблдор ее даже внимательно выслушал. – Минерва, давай будем рассуждать логически. Как бы я не поступил, все равно скажут, что я поступаю в личных интересах или несправедливо. Накажу факультеты – защищаю свою крестницу. Оставлю Гермиону на факультете – плохо выполняю свои обязанности крестного отца и опекуна. Какие у меня варианты, Минерва? Или прикажешь мне лично отловить каждого, надрать уши и написать гневное письмо их родителям? А, может, оштрафовать всех? Гермиону травят? Травят. Значит она будет жить «дома». Ну, или я оставлю все, как есть, и подожду, пока Абраксас обратится в Попечительский совет и решит эту проблему за меня. Минерва недовольно поджала губы. Альбус как всегда поставил «шах и мат» и крыть ей было не чем. – Будешь чай с лимонными дольками? – Нет, спасибо. После этого разговора МакГонагалл попыталась приструнить своих студентов, но максимум, чего она добилась, так это вежливого поведения в присутствии профессоров. И это прошло только три месяца учебного года! Где взять силы и нервы пережить остальные, если Гермиона уже сегодня чуть не прибила Люциуса? Эта мысль заставила ее сконцентрироваться на неприятной ноющей боли в левой руке. Гермиона открыла глаза и попыталась пошевелить рукой, что сразу же вызвало резкую боль.