Наш общий друг

***

      – Мисс Грант, что случилось?       – Мадам Помфри, вы могли бы мне помочь? Кажется, у меня тоже что-то с рукой, но заметила только сейчас.       Гермиона старалась не шевелить травмированной конечностью. Появился отек, и с каждой минутой боль усиливалась.       – Да, конечно, проходите, сейчас я посмотрю. Ложитесь рядом с мистером Снейпом.       Конечно, колдоведьма имела ввиду соседнюю кровать, но Гермиона непроизвольно покраснела. Посмотреть на Северуса она не решилась.       Гордо подняв голову, Гермиона обошла свою кровать и села спиной к Северусу. Сейчас она испытывала стыд, за то, что в запале ссоры с этим белобрысым павлином назвала всех его друзей тупыми. Учитывая, что на данный момент круг друзей Люциуса сузился до одного Северуса, это оскорбление было предназначено персонально ему. От самоедства ее отвлекла подошедшая мадам Помфри.       – Сейчас я поставлю ширму и можете раздеваться, мисс Грант. Пока выпейте обезболивающее зелье.       Гермиона уже не увидела, что как только появилась ширма, голова Северуса повернулась в ее сторону.       – Ох! Какой у вас ужасный шрам, мисс Грант. И судя по состоянию нанесен относительно недавно. Кто это сделал?       – Неважно.       – Если это кто-то из студентов, то я должна сообщить директору.       – Нет, что вы. К школе это не имеет никакого отношения. Это было до того как я сюда… приехала. Крестный знает.       – Если вы хотите его свести, то есть специальные мази.       – Нет, спасибо, я хочу оставить все как есть.       – Ладно, давайте займемся вашей рукой.       После осмотра мадам Помфри огласила вердикт: растяжение второй степени. Она взмахнула палочкой, и Гермиона почувствовала, как холод медленно распространяется по всей руке от запястья до плеча. Стало намного легче. После всего, что она прошла, простое растяжение мышц было пустяком. Тем более, что основным лечением по сути являлся холод, противовоспалительные мази, фиксация и покой, о чем Гермионе и сказала колдоведьма, пока производила все эти манипуляции с ее рукой.       – На ночь останетесь здесь, мисс Грант, а завтра если все хорошо, сможете вернуться к себе.       Гермиона кивнула и стала надевать пижаму, трансформированную из своей одежды.       Как только она полностью оделась и залезла под одеяло, ширма исчезла. Гермиона нерешительно скосила глаза влево на соседнюю кровать. Северус лежал прямо и, казалось, спал.       Ладно, она поблагодарит и извинится позже. А сейчас, найдя удобное положение, Гермиона закрыла глаза и постаралась уснуть.       Тем временем Люциус в ванной старост рассматривал свое отражение в зеркале. Что бы он не делал, волосы никак не хотели отрастать. «Стрижка от Грант» была достаточно своеобразной и наглядно доказывала, что эту неумеху на пушечный выстрел нельзя допускать к парикмахерскому ремеслу: по всей голове торчали пучки волос разной длины, а местами они были так коротки, что казалось – вот они, ранние залысины!       Люциус вздохнул и опустил голову. Видеть свое теперешнее отражение ему совершенно не хотелось. Как же сложно смириться с тем, что его уделала девчонка-грязнокровка, да еще покусилась на святое.       – Добрый вечер, мистер Малфой.       Люциус вздрогнул и посмотрел в зеркало. Увидев отражение позднего гостя, обернулся.       – Директор Дамблдор? Добрый вечер. Что-то случилось?       – Нет. Проходил мимо и захотел узнать, как ваши дела. Я смотрю, вы привыкаете к новой прическе?       – Я пытаюсь вернуть старую, но ни одно заклинание или зелье роста не помогает.       Дамблдор удивился, достал волшебную палочку и проверил.       – Что ж... Это не заклинание, как таковое, мистер Малфой. Просто мисс Грант так захотела и снимать по сути нечего.       Люциус обреченно опустил голову.       – Мисс Грант страстная натура, не находите?       – Я заметил, – Люциус вздохнул.       – Скажите спасибо, что другие части тела не пострадали, а волосы отрастут сами.       Люциус снова вздохнул.       – Мистер Малфой, вы осознаете тяжесть своего поступка? Вы понимаете, что ваши необдуманные действия могли привести к смерти ваших друзей, а вас ждал бы не поцелуй невесты, а дементора?       Люциус вздрогнул и ошеломленно посмотрел на директора. Альбус Дамблдор смотрел на парня поверх своих очков-половинок.       – Возьмите себя в руки, мистер Малфой. Вы же будущий лорд в конце концов, ну сделайте над собой усилие. Вам в будущем еще придется принимать много сложных и неприятных решений. Неужели вы не можете рассмотреть в мисс Грант положительных сторон ее натуры?       В глазах Дамблдора пробежали лукавые искорки, но Люциус их не увидел, потому что в очередной раз оценивающе рассматривал остатки своих волос.       – И, надеюсь, вам не нужно объяснять, почему вы должны сдать значок старосты, мистер Малфой?       – Нет.       Люциус почувствовал облегчение. Невыносимо быть старостой факультета, где из-за помолвки с грязнокровкой никто не хочет с тобой даже разговаривать.       – Доброй ночи, мистер Малфой.       – Доброй ночи, директор.       После того, как Дамблдор покинул ванную, Люциус еще раз посмотрел на свое отражение и, взмахнув палочкой, сделал себе ровный «ежик».

***

      Гермиона проснулась от стона, прозвучавшего где-то рядом. За окном была глубокая ночь, и палату освещал одинокий тусклый ночник у двери. Она повернула голову в сторону источника звука.       Северус пытался самостоятельно приподняться и взять с тумбочки бутылочку с зельем, но беспомощно откидывался обратно на подушку. Видимо, действие зелья давно закончилось, и каждое движение сопровождалось болью.       Сон как рукой сняло и Гермиона, быстро откинув одеяло, встала с кровати.       – Подожди, я сейчас тебе помогу.       – Обойдусь.       Не обращая внимания на грубый отказ, Гермиона взяла бутылочку, откупорила и уже собралась приподнять Северусу голову, чтобы помочь выпить зелье, но он зло выхватил пузырек здоровой рукой.       Гермиона продолжила стоять возле его постели, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и не зная, как начать разговор.       – Северус… прости меня, пожалуйста. Я не считаю тебя тупым. Ты один из самых умных людей, которых я знаю… просто я была в бешенстве …       Несмотря на ощущение, что разговаривает сама с собой, потому что Северус закрыл глаза и отвернулся, всем видом показывая, что ему совершенно не нужны извинения и не интересны оправдания, Гермиона все равно решила сказать все, что собиралась.       – Северус, спасибо тебе большое, что ты меня спас. Никто раньше для меня такого не делал.       И это было практически правдой. Последние семь лет все крутилось вокруг Гарри Поттера и спасения его бесконечно ценной для магической Британии задницы. Даже от Люпина-оборотня в будущем профессор Снейп будет спасать не ее, а Гарри. Она с Роном везде была только приложением к Мальчику-который-выжил-которого-теперь-надо-спасать-даже-ценой-собственной-жизни.       И сейчас Гермионе было очень стыдно, что она такое ляпнула про человека, который пожертвует своей жизнью ради всех. Память «услужливо» подсунула воспоминание его смерти, и на глазах начали наворачиваться слезы. Тихо всхлипнув, Гермиона быстро смахнула набежавшую слезу и поправила Северусу одеяло. Немного подумав, она потрогала его лоб, и только после этого вернулась в свою постель. Сон прошел и никак не хотел возвращаться. Задремать удалось только под утро.

***

      Северус проснулся от ощущения, что за ним наблюдают. Кое-как разлепив веки, он наткнулся на два виноватых взгляда карих и серых глаз. Их обладатели смиренно стояли в изножьи кровати, ожидая его пробуждения. Северус старался лишний раз не двигаться: действие зелья уже прошло, а новое мадам Помфри еще не принесла. Все, что он сейчас чувствовал, – это боль и новая волна злости на этих идиотов.       – Чего уставились?       Люциус пропустил мимо ушей грубость и злость, сквозящую в голосе друга.       – Мы хотели извиниться за вчерашнее.       – Как-нибудь обойдусь. Можете валить отсюда и хоть повеситься вместе на одном суку.       – Северус…       – Как же вы меня задолбали! Неужели вы не понимаете, что своими разборками, может быть, окончательно загубили мне жизнь?       Люциус с Гермионой удивленно переглянулись.       – Вы можете одним мозгом на двоих понять, что если связки неправильно срастутся, я никогда не смогу стать зельеваром? Какой из меня Мастер зелий с нерабочей рукой?! Но вам же на это наплевать! Вас жениться, бедняжек, заставляют! Бедные богатенькие детки! Даже удивительно, что вы не дружите с Поттером – такие же сволочи! Один в один!       Гермиона старалась держать себя в руках, чтобы снова не разреветься и не сболтнуть лишнее.       – Ты будешь самым лучшим зельеваром, которого знала история, Северус. Я в этом точно уверена!       – С каких это пор ты стала прорицательницей?!       – Ни с каких. Я просто в этом уверена. Все будет хорошо, Северус.       – Да, Северус, все будет хорошо.       – Люциус, иди нахер! И невесту свою захвати туда же!       Северус отвернулся, показывая, что разговор закончен. Гермиона вздохнула и потянула совершенно не сопротивляющегося Люциуса к выходу.       Во дворе Гермиона огляделась, ища место, где можно было бы спокойно поговорить без свидетелей. Сейчас было время завтрака, и многие еще находились в Большом зале. Увидев свободную лавочку, она кивнула Люциусу, предлагая ему последовать за ней.       – Люциус, надеюсь ты согласен, что пришло время поговорить? Иначе мы действительно повесимся на одном суку, но перед этим пострадает куча народа.       Ответом ей был молчаливый кивок Люциуса.       В это время из замка вышел Поттер со своим окружением и, увидев Гермиону с Люциусом, направился к ним. Какими же они были разными, но в тоже время похожими. Джеймс, Ремус, Сириус, Питер и немного позади идущая за ними Лили. Не отрывая взгляда от приближающейся компании, Гермиона устало вздохнула. Слишком много всего произошло за последние сутки. Сил, да и желания, на глупые разборки не было.       – Ну, сейчас начнется.       – Ай. Подумаешь, еще раз поупражняются в глупости. Что, в первый раз что ли, Гермиона?       Когда Мародеры подошли к ним, на лице Люциуса была написана вселенская скука.       – Какие люди! Смотри, Джеймс, теперь у них и волосы одни на двоих.       – Сириус! – Лили попыталась пресечь начинающуюся словесную перепалку, хотя знала, что ее как всегда не послушают.       Ее возмущение потонуло в громком смехе Мародеров. Все-таки узнав Лили поближе, Гермиона изменила свое мнение о ней. Эванс оставалось только извиняюще смотреть на Гермиону, пока Сириус продолжал выдавать, как он считал, искрометные шутки.       – А где же ваша собачка? Нюниус! Нюниус! Где же ты, песик? Кыс-кыс. Ой, а как там собак подзывают? А! К ноге!       – Тебе виднее. Закончил? – Люциус прищурился.       – Малфой, а ты чего так напрягся-то?       Люциус понимал, чего именно Сириус добивается, но ему и так предстояло два месяца гнуть спину, как домовому эльфу, поэтому добавлять бонусные отработки Люциус не планировал. В том, что Филч на нем оторвется по полной, будущий лорд даже не сомневался.       – Грант, вот была бы ты моей невестой… – Сириус мечтательно закатил глаза, намекая на то, что у нее не было бы таких проблем, как сейчас.       – А с чего ты решил, Блэк, что я горю желанием быть твоей невестой? – Гермиона усмехнулась.       От такого ответа Сириус немного опешил. Он всегда был окружен женским вниманием, и его задело, что кто-то «не горит желанием». Гермиона тем временем продолжала давить на его уязвленное самолюбие.       – Да и сомневаюсь, что крестный вообще бы рассматривал твою кандидатуру. Но даже если предположить, что ты вдруг вытащил джек-пот – мое отношение к тебе было бы таким же.       – А не много ли ты себе позволяешь, Грант? – в голосе Сириуса сквозили властные нотки, которых Гермиона от него никогда не слышала: ни здесь, ни в будущем.       – Не тебе это оценивать, Блэк.       Видимо вспомнив недавнее купание в озере или еще раз оценив новую прическу Люциуса, в разговор решил вклиниться Джеймс.       – Оставь ее, Бродяга, видишь, предательница скользких змей предпочитает.       Гермиона медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Не то, чтобы она боялась снятия очков или дополнительных отработок, просто… просто ей не хотелось сегодня устраивать очередной скандал. Но как же теперь хорошо Гермиона понимала профессора Снейпа.       – Ну кто же виноват, что ты сам себе тупой гриффиндорец, Блэк? – Люциус вклинился в разговор, решив помочь Гермионе морально дожать Сириуса. – Сам же своей выходкой спустил свои шансы в унитаз, да еще и другим нагадил. Теперь максимум, на что ты можешь надеяться – Уизли, если у них когда-нибудь родится дочь, а не раскатывать губу на крестницу Верховного мага.       – Заткнись, Малфой!       – Я-то заткнусь, а ты вали и не капай тут слюной на чужое!       Гермиона гнала от себя мысль о том, не заавадить Сириуса на месте. Азкабан явно пошел ему на пользу.       – Нормальные люди себя Мародерами не назовут, Блэк.       Во взгляде Гермионы читалось презрение. Джеймс дернул друга за рукав.       – Ладно, пошли, оставим наших голубков одних. Может, они нам еще какое представление покажут.       – Джеймс, я вас догоню, мне надо вернуться и кое-что взять в спальне, – Лили сосредоточенно что-то искала в своей сумке.       – Хорошо, Лили, мы будем у озера. Догоняй.       Лили развернулась и пошла назад к замку, а парни направились за территорию школы.       Не успели Гермиона с Люциусом облегченно выдохнуть, как из замка вышла новая группа студентов. Слизеринцы. Жди изощренных и завуалированных колкостей. Со стороны казалось, что они поглощены своей беседой и совершенно не замечают сидящей на лавочке пары.       – Нотт, а что в этом сезоне это – модная стрижка? Не знал. Хорошо, что моя девушка любит длинные волосы.       Люциус проводил презрительным взглядом однокурсников, пока те не исчезли с поля зрения. Похоже, Гермиона уже не обращала внимания на то, что происходит вокруг, а сфокусировалась на носках своих ботинок, периодически ковыряя ими траву под ногами.       – Как же они все достали.       Оторвавшись от своего занятия, Гермиона подняла голову и посмотрела на Люциуса.       – Согласна.       Вспомнив, что хотела поговорить с Люциусом, Гермиона сделала глубокий вдох и продолжила.       – Так вот, возвращаясь к ненавистному контракту. Мы с тобой оказались в одной лодке, но, пока гребли каждый в свою сторону, оставались на месте, и так раскрутились, что теперь тошнит. Да еще от этого пострадал наш единственный… друг.       Люциус согласно кивнул, рассматривая крыши замка.       – Так давай начнем грести синхронно в одну сторону и искать решение, которое устроит обоих. Ведь ни ты, ни я, слава Мерлину, не горит желанием слиться в любовном экстазе. Люциус оторвался от созерцания неба и с интересом посмотрел на Гермиону.       – Ты уверен, что не можешь отказаться? – уточнила она в очередной раз.       – Уверен. У Малфоев, как и у всех чистокровных магов, не принято перечить родителям. Как отец сказал, так и будет. Кого выберут, на том и должен жениться.       – В каждом правиле есть исключения, Люциус.       – Есть, но в Британии это нереально.       Гермиона заинтересованно посмотрела на Люциуса.       – После совершеннолетия можно отказаться и уйти из дома, как Блэк, – пояснил Люциус.       – И? В чем проблема?       – Эм… ты не понимаешь? Если семья от тебя отказывается, то ты становишься никем и перебиваешься всю жизнь на хлебе и воде. Рассказать тебе, как живет сбежавшая с Артуром Уизли Молли Пруэтт? А Блэка вон вообще выжгли с семейного древа, правда, ему ни жарко ни холодно, переехал к Поттерам и плевал на все.       Как живут Уизли, Гермиона знала, наверное, даже лучше, чем Люциус Малфой.       – Предполагаю, Уизли бедствуют? – Гермиона спросила это как можно непринужденнее.       – Даже хуже.       – Кхм, извечный выбор: любовь или деньги и положение.       – Не только. Это еще и отказ от родовой магии. Так что есть, над чем задуматься.       – А что ты имел ввиду, говоря, что Блэк всем все испортил?       – По большому счету, Гермиона, поступок этого идиота и привел к той ситуации, в которой мы с тобой оказались. Блэки оскандалились, и отец решил пересмотреть намерения в отношении Нарциссы. Кому нужны родственники, у которых сбежал их будущий лорд? А тут ты, крестница главы Визенгамота, что намного круче дочери Министра магии. Ну, отец и подсуетился. Все очень, очень сложно, Гермиона. И мой уход из семьи повлечет за собой последствия для всей семьи, даже, наверно, похуже, так как у Блэков хоть второй сын есть, а я – единственный наследник британских Малфоев…       Во время разговора Гермиона не заметила, в какой момент в руке Люциуса оказался медальон, который он сейчас перекатывал между пальцами, погрузившись в свои мысли. Украшение было изящным, с тонкой гравировкой переплетенных цветов и символов. Никто из них не обратил внимания на то, что пауза затянулась, но вот Люциус заметил ее заинтересованный взгляд и улыбнулся.       – Хочешь, я тебе Нарциссу покажу?       Гермиона оторвала взгляд от украшения и посмотрела на улыбающегося Люциуса.       – Хочу.       Люциус открыл медальон и передал Гермионе. От нее не скрылась нежность, с которой он посмотрел на содержимое украшения, перед тем как передать его ей. Там оказалась колдография с очень милой голубоглазой девочкой лет тринадцати-четырнадцати. Ее длинные белокурые локоны были собраны возле лица небольшими заколками-бантиками. Нарцисса чему-то смеялась вместе с Люциусом, и они оба были такими счастливыми, светлыми. Казалось, они светятся изнутри. Сейчас же Люциус был похож на загнанного в угол зверька с потухшим взглядом, и Гермионе стало его искренне жаль. Как же действительно все сложно у этих аристократов!       Гермиона отдала медальон Люциусу и он его спрятал в нагрудный карман.       – Гермиона, извини меня. Вчера я перегнул палку.       – Только вчера?       – Вчера сильно перегнул.       – Тогда и ты меня. За волосы. Я реально уже прощалась с жизнью. Мне никогда не было так страшно. Больно было, а страшно нет. И если бы не Северус...       – Да уж. Если бы не он – твоему крестному скорее всего уже бы приносили соболезнования, а мой отец усиленно пытался бы добиться со мной встречи в Азкабане, чтобы мама смогла тайком передать мне теплые носки.       Гермиона представила эту картину и невесело улыбнулась.       – Надо у него спросить совета, как нам выкрутиться. Как думаешь, Гермиона?       – Да, только сначала надо, чтобы он нас простил, а то сейчас это одна сплошная ядовитая колючка.       Люциус согласно кивнул.       – К слову, вот тебе еще один пример побега из семьи.       – Что ты имеешь ввиду?       – То, что мать Северуса ушла с маглом без одобрения семьи. Вот и результат. Мало того, что себе жизнь испортила, так еще и сына много чего лишила. Магия такого не прощает.       Между ними снова повисла пауза, каждый думал о своем.       – Люциус, верни мне кулон, пожалуйста.       – Кхм… – Люциус замялся. – Я...я его, кажется, потерял... Но я его найду! Обещаю!       Люциус выглядел одновременно и виноватым, и смешным с новой прической, а Гермиона была настолько уставшей, что ей не хотелось начинать все сначала. Поняв, что Гермиона не собирается ему еще что-нибудь отрезать, Люциус решил продолжить.       – Предлагаю заключить временное перемирие. Любить не обещаю, но постараюсь намеренно больше не делать тебе пакости.       Гермиона посмотрела на протянутую ей руку. Немного подумав, она вложила в открытую ладонь свою.       – Идет. А пока давай постараемся пригладить иголки нашему репейнику.       Заговорщики улыбнулись друг другу.       Они не знали, что все это время за ними из окна своего кабинета наблюдал Альбус Дамблдор. Увидев, все что хотел, он улыбнулся и вернулся к своим делам.       Тем временем Лили, вместо того, чтобы пойти в спальню, как сказала своему жениху, зашла в больничное крыло. Северус бросил на нее беглый взгляд и снова уткнулся в книгу «Расширенный курс зельеварения. Либациус Борато». Лили подошла к его кровати.       – Привет.       Выдержав паузу, но не отрываясь от своего занятия, Северус все же ответил:       – Здравствуй, – от интонации, с которой это было сказано, веяло холодом.       – Я пришла тебя проведать. Северус, как ты?       После очередной паузы, Северус, наконец, повернул голову и посмотрел на нее. В его взгляде читалось плохо скрываемое раздражение.       – Лили, тебе какое дело? Иди к своему жениху и интересуйся, как он.       – Северус, ну зачем ты так. Мы же были с тобой друзьями…       – Вот именно – были. Будем считать, что ты выполнила свой гриффиндорский долг. Можешь уходить.       – Ладно, я ухожу. Но я хочу тебе сказать, что ты поступил очень смело. Очень по–гриффиндорски. Ты всех удивил. Поправляйся.       Лили развернулась и пошла к выходу, провожаемая взглядом черных глаз.

***

      Субботний завтрак всегда отличался от остальных. Студенты, находясь в предвкушении похода в Хогсмид, старались покончить с едой как можно скорее. Со всех сторон слышался смех и обрывки фраз о планах на сегодняшний день. Этой радости не разделяли только младшие курсы, которым такие прогулки пока что были запрещены, и те, кто был их лишен в наказание.       Торопиться Гермионе было некуда, поэтому не обращая внимания на то, что делается вокруг, она не спеша съела содержимое своей тарелки, запив остатками тыквенного сока. Большой зал стремительно пустел. Даже за преподавательским столом осталось только несколько профессоров, сонно ковыряющихся в своих тарелках после ночного патрулирования.       На выходе из зала Гермиону уже поджидал Люциус. Он взял ее под локоть и повел вглубь коридора, подальше от любопытных глаз.       – Гермиона, а тебе не кажется, что вся школа настолько обнаглела, что считает нас пустым местом? Может, покажем им зубы?       Почему-то эта мысль Гермионе понравилась, хотя она все время себе напоминала, что не должна привлекать к себе лишнего внимания.       – Давай. Но это надо сделать так, чтобы не заработать дополнительных отработок. У тебя уже их столько, что как бы не остаться на второй год, чтобы все отработать.       – Я эту миссис Норрис ненавижу. Мелкая, но гадит по углам как гиппогриф, а Филч заставляет за ней убирать. У меня от швабры мозоли на руках, и это вчера была только первая отработка.       Люциус протянул к Гермионе руки, демонстрируя ладони. На руках и правда были мозоли, и от моющих средств кожа выглядела шершавой: на отработках запрещалось пользоваться магией.       – Есть идеи?       – Даже несколько. Как смотришь на то, чтобы начиная с понедельника в Большом зале садиться за один стол? Например, Слизерина.       – Представляю лица гриффиндорцев. Их удар хватит. А как твои змееныши отнесутся?       – А меня должно это волновать?       Люциус высокомерно поднял бровь, что заставило Гермиону улыбнуться.       – Так, все ушли в Хогсмид, злорадно потирая руки, что мы остались в школе наказанными. Может, тогда мы проведем выходные в магловском Лондоне? Повеселимся, обновим гардероб. – Люциус заговорщицки подмигнул.       – Магловском? – в голосе, как и во взгляде Гермионы, было удивление.       Как-то странно это было слышать от Малфоя. В свою очередь Люциус ухмыльнулся. Он явно предвидел ее реакцию.       – То есть перспектива исчезнуть отсюда до понедельника протестов не вызывает?       – А чего мне протестовать? У меня от всех этих презрительных рож глаз дергается. Только надо отпроситься у Дамблдора.       – Само собой. Думаю, если ты наденешь кольцо, так он нам еще пожелает хорошо провести время.       – Сомневаюсь, но готова рискнуть. Давай уже свое кольцо.       Не откладывая в долгий ящик свои планы, они сразу направились в кабинет директора Хогвартса. Выслушав просьбу Люциуса, Дамблдор внимательно посмотрел на эту парочку, остановив оценивающий взгляд на Люциусе. В его взгляде сквозило ехидство вперемешку с весельем.       – Мистер Малфой, я же могу вам доверять?       – Конечно, сэр.       – Вы уверены, что не убьете там друг друга?       – Мама дома.       – Что ж, мистер Малфой, я должен вас видеть с мисс Грант… в понедельник на завтраке в Большом зале.       – Спасибо, сэр.       Гермиона только успела кивнуть, когда Люциус схватил ее за руку и быстро потянул на выход, пока Дамблдор не передумал.       Интересно, что означала фраза – «мама дома», – и при чем тут магловский мир и Малфой Мэнор. Хотя, может быть, они просто заночуют в родовом поместье. Гермиона отмахнулась от этих мыслей. Неважно. Главное, они сейчас покинут школу.       Использовав порт-ключ, они попали в одну из темных подворотен города. Гермиона гадала, в каком районе Лондона оказалась и какая станция метро будет ближе всего. Когда же они вышли на улицу, она увидела перед собой отполированный до блеска черный Бентли с вытянутым по струнке шофером у задней пассажирской двери. Как только он их увидел, сразу же открыл дверь. Гермиона даже сразу не поняла, что это для них.       – Добрый день, мистер Малфой.       – Привет, Роберт.       Гермиона даже остановилась от неожиданности, переводя удивленный взгляд с открытой двери на Малфоя, затем на шофера и опять на обтянутый кожей салон.       – Гермиона, ты чего? Время веселиться. Запрыгивай.       Люциус легонько подтолкнул ее вперед, и, как только Гермиона скрылась в глубине салона, быстро занял место рядом с ней. Роберт захлопнул дверь.       – Куда едем, мистер Малфой?       Роберт смотрел на Люциуса через зеркало заднего вида, ожидая распоряжений.       – Домой.       Гермионе стало еще «интереснее», когда машина остановилась возле грандиозного викторианского особняка в Кенсингтоне. Не успели их ноги коснуться ступенек, как входная дверь открылась, и на пороге возник мужчина средних лет в костюме дворецкого.       – Добрый день, мистер Малфой. Мы вас ждали.       – Добрый день, Алистер.       Гермиона стала понимать, что она почти ничего не знает о Малфоях. И, наверное, мало кто знает больше общедоступной информации. Малфои и магловский мир? Да эта новость была бы сенсацией века.       Ее восхитила выдержка Роберта и Алистера. Никто из них даже бровью не повел, увидев Люциуса с коротким «ежиком» на голове. Будто это была его обычная прическа. Ничего особенного. Интересно, они маглы, маги или сквибы?       Пока Гермиона шла, раздумывая над новыми открытиями, им навстречу из глубины дома вышла Кристина Малфой.       Вот ее выражение лица было непередаваемое. Она переводила ошарашенный взгляд со своего сына на Гермиону и обратно. Сейчас он меньше всего выглядел как представитель древнего аристократического рода. Нет, она знала о том, что случилось в школе. Главное, что жив остался и никто не погиб. Но знать – это одно, а увидеть своими глазами – нечто совершенно иное и шокирующее. Разве она могла подумать, что ее сын отличится в стиле Поттера или Блэка? Как ее Люциус стал главным хулиганом школы?       – Привет, мама.       Люциус подошел и обнял мать, пока та старалась прийти в себя от увиденного.       – Добрый день, леди Малфой.       – Леди Холланд, – поправил Люциус. – В магловском мире.       Леди Малфой автоматически кивнула Гермионе в знак приветствия и снова перевела взгляд на сына. Даже если ей было что сказать сыну, она никогда бы этого не сделала при посторонних. Гермиона еще не была членом семьи.       – Какие у вас планы, Люциус? – ей наконец удалось совладать со своей мимикой.       – Побыть среди нормальных людей. Без созерцания лиц Поттера и Блэка.       – Люциус, отец просил передать, что разберется с тобой, когда вернется.       – Мама, я не хочу сейчас об этом думать. Дай надышаться перед казнью. – Люциус еще раз обнял мать. – Ну… мы поехали дышать. Хорошо?       Леди Малфой кивнула и обняла сына.       С одной стороны, Гермионе было неудобно присутствовать при семейной сцене, и она старалась слиться с интерьером, а с другой – она увидела, что есть люди, с которыми Люциус ведет себя не как павлинья задница.       – Кстати, Гермиона, ты любишь театр? Сходим вечером?       – Не могу сказать, что я большой театрал, но с удовольствием бы сходила, правда у меня нет подходящего наряда.       Гермиона критически посмотрела на то, что она сегодня на себя натянула: джинсы, свитер под горло, парка, вязаная шапка, на ногах – вишневые мартинсы. В школе Гермиона снова расслабилась. И когда она уже научится одеваться соответствующе? Впрочем, можно было попробовать магически трансформировать одежду, но они с Люциусом договорились, что никакой магии – только в самом крайнем случае! Эти выходные они отдыхают по-магловски.       – Отлично. Проблему гардероба мы как раз планировали решить. Пока, мама. Опять подхватив Гермиону под руку, Люциус потянул ее к выходу.       Уже в машине Роберт с непроницаемым выражением лица поинтересовался маршрутом, на что Люциус сообщил, что у них сегодня просто грандиозные планы: шопинг, кафешки, кино с попкорном и театр. Но начнут они с книжного магазина. Услышав про книжный, Гермиона воодушевилась.       – Книжного магазина?       Люциус хохотнул.       – А ты что, против?       – Что ты! Это как рыбу спросить, не против ли она поплавать в воде. Просто ты меня сегодня весь день удивляешь.       Лондон всегда был раем для таких, как Гермиона. Книжные магазины можно найти в каждом районе, но в центре города располагалась целая улица книжных магазинов! Когда она туда попадала, ее мозг отключался от реальности, пребывая в букинистическом экстазе.       Они приехали на Чаринг-Кросс-Роуд и, оставив Роберта в машине, растворились среди прохожих оживленной улицы с множеством ресторанов, книжных супермаркетов и уютных букинистических лавок. Их выбор пал на Foyles с его неповторимой атмосферой. Там они разошлись, договорившись встретиться через час у кассы. Как только пальцы Гермиона коснулись корешков книг, она потеряла счет времени, и только когда перед ней возник Люциус, поняла, что отведенное время давно истекло. Она успела выбрать себе пару книг научной тематики, а для легкого чтива: исторический роман и автобиографию Агаты Кристи.       Книги Люциуса уже лежали на кассе. Оказалось, что его стопка книг была гораздо больше, да и те, что были на кассе, – только часть покупок. Остальные лежали рядом на прилавке.       Взгляд Гермионы сразу побежал по корешкам: полный цикл «Необыкновенных путешествий» Жюль Верна, пара детективов Агаты Кристи, несколько романов Фенимора Купера, «Дети Дюны» Фрэнка Герберта и вишенка на торте – коллекционные издания комиксов с автографами авторов. Гермиона не могла поверить в то, что видит. Она решила, что Люциус ее разводит и просто взял первые попавшиеся книги. Ну не может же он и правда это читать!       – Это все кому?       – Мне, но в основном Северусу. Мое жертвоприношение нашему репейнику.       – Северус читает такую… литературу?       – Не просто читает, а взахлеб. Гермиона, мы что, не люди что ли? Ты иногда так странно на все реагируешь.       Люциус взял у продавца все пакеты с книгами, и они направились к выходу, где их уже ждал Роберт.       Следующей остановкой были магазины одежды, где в лучших традициях молодежной комедии они устроили «показ мод», помогая друг другу выбрать вещи. Консультанты косились то в сторону примерочных, откуда доносился смех, то на невозмутимого Роберта, который замер у входа не хуже пехотного гвардейца, охраняющего Букингемский дворец. Некоторые вещи они покупали в качестве рождественских подарков, ведь неизвестно, когда им еще выпадет шанс попасть в город до праздников.       – О подожди, Гермиона, давай зайдем сюда. Хочу плед купить.       – Зачем?       – Спасение замерзающих. Попытка номер… Я даже сбился со счета, сколько раз я пытался одеть Северуса в теплые вещи, но он же, зараза, гордый! «Подачек» не принимает! Ты сама знаешь, как у нас бывает холодно. В подземельях так вообще сквозняк на сквозняке, а он вечно одет не по погоде, и из-за этого постоянно болеет.       Люциус отдал пакет Роберту и продолжил рассказывать Гермионе о жизни друга.       – Вообще он на первых курсах был другим, более открытым. Это после травли Мародеров он полностью закрылся, и теперь никого больше не подпускает. Еще и Лили усугубила. Жизнь Северуса реально хронический кошмар, особенно по сравнению с нашими. Дома постоянные скандалы и рукоприкладство безработного отца-алкоголика. Я не понимаю, почему его мать, чистокровная ведьма, все это терпит. Даже не знаю, на что они живут. В школе его достают львы, остальные – просто игнорируют. даже на родном факультете он пустое место, потому что полукровка, да еще и без полезных связей. И тут мы три месяца нервы на кулак наматывали, и из-за нас он чуть не погиб. Еще не известно, что с рукой будет… с его-то везением...       – Да уж… И ты ему помогаешь из жалости?       – Нет, конечно. Он мой единственный настоящий друг, которому от меня ничего не надо. – Люциус резко остановился возле каких-то дверей. – А вот и неплохое кафе, давай зайдем.       Было видно, что Люциус достаточно хорошо ориентируется в городе, а значит, много времени проводил в магловском мире. Гермиона кивнула. Она с удовольствием бы сейчас бы что-то перекусила и выпила горячего какао.       – Люциус, у меня сложилось впечатление, что Алистер и Роберт знают о нашем мире. Они…? – Гермиона покосилась на Роберта, занявшего столик с лучшим обзором всех дверей и зала в целом.       – Роберт – маг, Алистер – сквиб.       Гермиона открыла рот, чтобы спросить еще что-то, но передумала. Люциус улыбнулся и перевел взгляд в меню. От него не укрылось, что она выглядела немного уставшей.       – Ну что, дальше кино и попкорн или вернемся домой и немного отдохнем перед театром?       – Давай домой, а в кино завтра сходим.       – Идеальное решение, мисс.       Он это так сказал, что Гермиона невольно рассмеялась. Пока ждали свой заказ, они успели обсудить свои обновки и вспомнить самые нелепые наряды, которые примерили.       – Я смотрю у тебя тоже не особо много друзей, Гермиона? – как бы между прочим спросил Люциус.       Гермиона стала серьезной и задумалась. В прошлой жизни у нее было двое друзей: Гарри и Рон, их золотое трио, но у нее были знакомые, и ее не бойкотировали так, как здесь. Сейчас ее круг общения опять сузился до двух парней: Люциуса и Северуса. Были ли они друзьями? Наверное, пока нет. Скорее, трое в лодке, вынужденные терпеть друг друга, потому что однокурсники от них отвернулись: с Люциусом не разговаривали из-за нее, с ней – из-за Люциуса, а Северусу деться некуда – с ним просто вся школа не разговаривала, как с главным лузером. С другой стороны, ее дружба с Гарри и Роном тоже началась не с обнимашек. Они относились к ней с легкой неприязнью и долго не принимали, пока не поняли, что от ее знаний зависят их жизни. Можно сказать, она им тоже навязалась. Только потом их вынужденное общение трансформировалось в дружбу.       – Ты прав. Там, где я раньше жила, у меня остались два друга. Здесь весь мой круг общения – ты и Северус.       – Какие они? Вы общаетесь? – похоже, Люциусу действительно это было интересно. Гермиона с теплотой улыбнулась, вспомнив лица друзей.       – Гарри и Рональд… Рон. Они очень милые и добрые… несмотря на свои жизненные трудности. Родители Гарри умерли, когда ему было чуть больше года, и он жил в семье тети, где его не особо любили. Гарри сообразительный, ответственный… любит спорт… У него большое сердце, всегда готов помочь тем, кто в этом нуждается. Даже своему многолетнему школьному врагу-задире. – Гермиона снова улыбнулась, вспомнив, как Гарри вернулся за Драко в горящей Выручай-комнате. Сделав глоток какао, она продолжила. – У Рона большая дружная семья, но очень бедная. Он – самый младший из братьев и чаще всего донашивал за одежду за ними, из-за чего становился причиной насмешек. Мо…, кхм, его мать старалась делать все, что было в ее силах. Ее стойкости можно позавидовать. Рон немного безалаберный балбес, но верный и ради друзей готов на многое. Он импульсивный и чаще сначала делает, а потом уже думает. Если бы мои друзья учились в Хогвартсе, то, однозначно, были бы в Гриффиндоре.       – Они тоже маги?       Безобидный вопрос Люциуса заставил Гермиону на секунду задуматься. Она уже хотела утвердительно кивнуть, но в последний момент интуиция ее остановила. Это вызвало бы лишние вопросы.       – Нет.       Почувствовав, что Гермиона закрылась, Люциус понимающе кивнул и больше не поднимал эту тему.       Вернувшись домой, они выпили с леди Малфой по чашке чая, поделившись с ней веселыми историями сегодняшнего дня, после чего поднялись в свои комнаты, чтобы немного отдохнуть перед театром.       Гермиона уже даже не удивилась тому, что они сидели в VIP-ложе. От самого спектакля, его сюжета, игры актеров она получила большое искреннее удовольствие. Она была все еще под впечатлением, когда Люциус помогал ей сесть в автомобиль. Но домой они не поехали.       Люциус затащил ее на вечеринку к «Стивену», на которой их никак не ожидали увидеть. На них смотрели, как на редкое явление природы. Из толпы отделилась группа парней и подошла к ним. Улыбки на их лицах стали еще шире.       – О-о-о, какие люди пожаловали! Не ожидал тебя здесь увидеть в это время года. Обычно ты осенью залазишь под какую-то корягу и раньше весны тебя не видно.       – Неправда. Я всегда появляюсь на твоем дне рождения.       – Ну разве что, а так ни слуху, ни духу. А это что за красавица с тобой? И куда делся образ вампира, Люциус?       – Это моя невеста Гермиона. Гермиона, познакомься, это мои друзья Стивен, Патрик, Джозеф и Гэвин.       – Круто! Не забудьте пригласить на свадьбу. У меня уже есть идея мальчишника, но тебе потом расскажу, чтобы твоя невеста не слышала.       – Так это же надо отметить. Такой повод!       – Люциус, а чего так рано собрался? Это же на всю жизнь.       – Любовь, Гэвин.       – Да-да, мой брат тоже так говорил. Все три раза подряд. Говорит «свадьба не похороны».       Гермиона сначала растерялась, но потом до нее дошло, что ребята в отличие от их однокурсников вполне адекватно восприняли их ситуацию.       Парни оказались веселыми и достаточно милыми. Джозеф постоянно выдавал какие-то смешные шутки. Патрик, оценив новую стрижку Люциуса, серьезно заметил, что сейчас самое время экспериментировать с внешностью, и с улыбкой поинтересовался, сколько тот выпил, чтобы решиться на такое.       Вечеринка стала ярким завершением дня: они смеялись, танцевали, на них никто не шипел и не косился. Это было непривычно после трехмесячной жизни в вакууме бойкота и презрения. Счастливые и уставшие, они вернулись домой далеко за полночь.       Гермиона уже практически засыпала, когда в ее мозгу что-то щелкнуло, и она резко открыла глаза. В голове проносились мысли, образы, воспоминания прошлого и настоящего, смешиваясь между собой в безумном калейдоскопе. Через мгновение все так же резко пропало, как и появилось, оставив после себя четкое понимание неправильности своих поступков, отношения к ситуации, и осознание того, что она не умеет жить в мирное время.       Когда последний раз она жила так просто без войны и великих целей?       Когда она последний раз шла по улице, не опасаясь преследования, сидела в кафе, говорила о чем-то, кроме войны и крестражей?       Когда последний раз она была сама собой и наслаждалась жизнью, как сегодня?       Почему, даже понимая, что все происходит так, как и должно быть, она продолжает донимать Люциуса, доводя интеллигентного воспитанного мальчика, который без разрешения отца слова не скажет, до состояния серийного убийцы?       Может, хватит его добивать? Если подумать, Люциус потерял больше, чем она. В довершение ко всему сами завелись и чуть не угробили Северуса.       А если бы она на эмоциях кинула в Люциуса Сектумсемпрой? Он бы умер, и никто его не спас! Ведь Северус еще не придумал ни само заклятие, ни контрзаклятие, а и то, и другое знает только Гарри, но он еще даже не родился!       Не пора ли ей успокоиться, действительно отпустить ситуацию и начать жить здесь и сейчас?       Она больше трех месяцев находилась рядом с Люциусом и Северусом, но до сих пор о них ничего не знала. Совсем ничего. По большому счету только общеизвестную информацию, которая была написана в личных делах картотеки Ордена Феникса.       Помолвка с Люциусом – неприятность, да. Но на фоне войны и смертей эта такая мелочь. «Свадьба не похороны». В конце-концов, можно и развестись. Нарцисса все равно еще слишком маленькая для брака, да и их с Люциусом сразу после выпускного никто под венец не гонит. Даже если все-таки придется пожениться, никто к ним в постель не полезет проверять, а там столько воды утечет... А они, как две зашоренные лошади уже столько дров наломали, будто двадцать лет женаты. Правильно Северус тогда сказал: «Мне бы ваши проблемы».       Идиоты.       Гермиона почувствовала облегчение. Довольно улыбнувшись, она закрыла глаза и через несколько минут провалилась в сон.       После такой насыщенной субботы они проспали почти до обеда. После позднего завтрака они, как и собирались, отправились на прогулку. С одной стороны, город умиротворял, а с другой – заряжал энергией. Оказалось, что Люциус прихватил с собой фотоаппарат, и Гермиона обзавелась парочкой смешных фото. По пути им попался кинотеатр, и они решили сходить на ближайший сеанс. Им оказался четвертый эпизод Звездных войн. Гермиона видела его не один раз, но Люциус смотрел его впервые, и ее забавляла его восторженная реакция. Пока на экране геройствовал Люк Скайвокер, она пыталась скрыть очередное удивление. Люциус Малфой – фанат Звездных войн! Сколько еще открытий она сделает?       В Хогвартс Люциус с Гермионой вернулись отдохнувшими и спокойными. И им уже было глубоко наплевать, что о них думают какой-то там Блэк, Поттер или Нотт.

***

      В понедельник утром они встретились недалеко от входа в Большой зал, и Гермиона быстро пробежалась взглядом по внешнему виду Люциуса: белая рубашка, потертые джинсы, наглая улыбка. Хорош, мерзавец. Она улыбнулась ему в ответ, и они вместе зашли внутрь. И гриффиндорцы, и слизеринцы знали, что оба отсутствовали все выходные, поэтому ждали появления этой наглой парочки и надеялись, что те получат достойное наказание. Каково же было их удивление, что вместо того, чтобы направится к столу Гриффиндора, Гермиона пошла с Люциусом и, как ни в чем не бывало, села рядом с ним вместе со студентами Слизерина.       За столами факультетов – за всеми четырьмя – воцарилась тишина.       Такая вольность, за исключением рождественских праздников, была грубым нарушением правил. Профессор МакГонагалл хотела возмутиться, но была одернута Дамблдором. Он что-то ей сказал, та недовольно поджала губы и… промолчала. Чего не скажешь про студентов. Со стороны Гриффиндора послышался презрительный шепот, грозящий перерасти в гул. Это же какая невиданная наглость, так пренебречь своим факультетом! Как она вообще посмела так открыто плюнуть им в их львиные души! Слизеринцы тоже бросали удивленно-неодобрительные взгляды, но не все решились высказать открыто свое мнение даже шепотом. Хаффлпаффцы и рейвенкловцы только пожали плечами и вернулись к еде. Подумаешь, Гриффиндор опять чудит.       – Грант, а ты часом столы не перепутала? Вали в свой львятник!       – Нотт, у тебя какие-то вопросы к будущей миссис Малфой? Так ты не стесняйся, можешь задать их мне.       Люциус смерил однокурсника фирменным малфоевским взглядом. Наверное, этот взгляд впитывается с молоком матери. Гермиона сама часто удостаивалась им от Драко и от лорда Люциуса Малфоя, поэтому хорошо знала, как этот взгляд может морально давить. Под холодным взглядом серых глаз Нотт почувствовал себя неуютно и не нашел ничего лучшего, чем молча вернуться к содержимому своей тарелки. Остальные решили промолчать. Пусть Люциус перестал быть старостой их факультета и сейчас на отработках горбатится похлеще домовых эльфов, но он не перестал быть Малфоем. Будущим лордом Малфоем. Хочет его грязнокровка сидеть за их столом? Пусть сидит. Они потерпят. Удостоверившись, что желающих высказаться больше нет, Люциус потерял к однокурсникам интерес. Остаток завтрака прошел в тишине.       Перед занятиями Гермиона с Люциусом заглянули к Северусу. Прошлые несколько попыток его навестить выглядели одинаково: он или полностью их игнорировал, делая вид что спит, читает, разглядывает потолок и небо за окном, после чего сквозь зубы цедил очередную колкость и возвращался к прежнему занятию. Сегодня они пришли к нему с дарами. Увидев в руках Люциуса стопку книг, Северус быстро пробежал взглядом по корешкам и затем остановился на их лицах. Друзья выглядели спокойными и раскаявшимися.       – Тебе надо почаще или к маглам выбираться, Люциус, или напиваться. После этого твой мозг начинает правильно функционировать.       – Ты как всегда прав, Северус. Это тебе. В следующий раз все вместе съездим, оторвемся.       Люциус смиренно положил принесенные книги на тумбочку, не уточняя, что это не все: большая их часть лежит в спальне вместе с новеньким теплым пледом.       От Северуса не укрылось кольцо на пальце Гермионы, но он никак это не прокомментировал.       Своей выходкой в Большом зале Люциус и Гермиона остались довольны, но этим они не ограничились. На занятиях Люциус решил сесть за парты Гриффиндора. Перед началом урока трансфигурации он подошел к Фрэнку Эбернети, достаточно грубо отодвинул того и сел рядом с Гермионой.       – Эбернети, вали отсюда. Теперь здесь сижу я.       Даже глядя снизу вверх на удивленного от такой наглости гриффиндорца, Люциус смотрелся властно и угрожающе. В классе повисла тишина. Студенты Слизерина заинтересованно наблюдали за тем, что же будет дальше. Гриффиндорцы такое точно не спустят. Не зря же их главный цвет – красный. Но тут вошла профессор МакГонагалл, и Эбернети ничего не оставалось, как молча сесть на другое свободное место.       – Мы с тобой не закончили, Малфой.       Люциус даже не обернулся.       Если МакГонагалл и удивилась, увидев вместе сидящую парочку, то не подала вида. Но ее крайне возмутило то, что Люциус сидел на занятии не в школьной форме. Под небрежно наброшенной мантией была обычная магловская одежда. Это же вопиющее нарушение!       – Мистер Малфой, потрудитесь объяснить, почему на вас отсутствует школьная форма?       – Прошу прощения, профессор МакГонагалл. Дома забыл, торопился к завтраку и… в правилах нигде четко не указано, что так делать нельзя.       Гермиона никогда не видела такого выражения на лице Минервы. Вернее, видела, когда ты была в своей анимагической форме. В такие моменты она напоминала Гермионе копилку в виде кошки с неестественно большими круглыми глазами. То ли ей действительно нечего было возразить на это, то ли это все еще были последствия того, что сказал ей Дамблдор за завтраком, но Минерва быстро взяла эмоции под контроль и начала занятие.       Вечером у Люциуса была очередная отработка. Филч заставил его мыть лестницы. Руками. Без помощи магии. Вот же сквиб злопамятный и завистливый!       Почти все студенты уже видели Малфоя с тряпкой в руках, и это не вызывало такого ажиотажа, как в первый день. Они спокойно проходили мимо. Подумаешь, будущий лорд полы драит как эльф.       Домывая последние ступеньки, Люциус почувствовал, что на кого-то натолкнулся. Он хотел выругаться, но повернувшись, увидел, что это был Дамблдор.       – Добрый вечер, директор.       Люциус выпрямился и бросил тряпку в ведро.       – Добрый вечер, мистер Малфой.       – Как прошли выходные?       – Очень хорошо, спасибо, что разрешили, сэр.       Чтобы размять затекшую поясницу, плечи, да и спину в целом, Люциус несколько раз передернул плечами и постарался максимально выровнять позвоночник.       – Как вам мисс Грант, так сказать, в неформальной обстановке? Смогли рассмотреть ее получше?       – Я не сильно разглядывал.       Пусть Гермиона стала раздражать Люциуса чуточку меньше, но он не собирался в этом кому бы то ни было признаваться.       – Жаль, вы могли бы быть с мисс Грант прекрасной парой.       Люциус упрямо поджал губы и ничего не сказал.       – Доброй ночи, мистер Малфой.       – Доброй ночи, директор.       Люциус удивленно посмотрел в спину уходящему Дамблдору, пожал плечами и продолжил свое грязное дело.

***

      Постепенно студенты привыкли, что Люциус с Гермионой теперь практически везде ходили вместе. Привыкли и к тому, что в Большом зале они сидели за столом Слизерина, а на занятиях – за партами Гриффиндора. В общем, выглядели как обычная пара. Из Мародеров только Блэк иногда предпринимал попытки их задеть, но его быстро ставили на место. Дамблдора это все явно устраивало, а мнение других Гермиону и Люциуса не интересовало.       Когда они в очередной раз пришли проведать Северуса, тот как раз пытался собрать свои вещи с помощью левой руки. Правая была зафиксирована в одном положении и плотно прижата к телу. Было видно, что каждое движение ему, как правше, дается с трудом.       – Северус, а ты куда это собрался? – удивленно спросил Люциус.       – А мне что, в больничном крыле жить? – холодно огрызнулся Северус.       – Тебя уже отпустили? – Люциус сделал вид, что тонкий намек « заткнуться » он не понял.       – Люциус, какой еще очевидный вопрос ты задашь?       Северус метнул на друга недовольный взгляд, но тот лишь снисходительно улыбнулся, пропуская очередную колкость мимо ушей. Гермиона пока только наблюдала за их словесной дуэлью. В любом случае, Люциус лучше знал, как с таким Северусом нужно разговаривать, чтобы тот быстрее убрал свои колючки.       – Мы проводим тебя в спальню, поможем донести вещи.       – И без вас справлюсь.       – Конечно справишься, Северус, но мы все равно поможем. А пока будем идти – расскажем свежие новости.       Договорить Люциусу помешала, подошедшая к ним, мадам Помфри.       – Мистер Снейп, вот возьмите. Кроме обезболивающих и заживляющих зелий, я принесла вам еще зелья от простуды. Мистер Малфой, проследите, чтобы мистер Снейп их принимал вовремя.       – Хорошо, мадам Помфри.       Люциус с таким энтузиазмом ответил колдоведьме, что Северус с подозрением уставился на друга.       – Спасибо, мадам Помфри, я возьму. Мы поможем Северусу.       Секундного замешательства Северуса хватило, чтобы Гермиона быстро подхватила протянутые мадам Помфри бутылочки.       Северус же был недоволен всем: травмированной рукой, навязчивой заботой придурочных «друзей», заботой мадам Помфри, приходом несколько дней назад Лили с ее фальшивым беспокойством о нем. Только присутствие колдоведьмы кое-как заставляло его сдерживаться.       – Кстати, мистер Снейп, хочу напомнить, что вам пока нельзя колдовать и применять к себе магию.       – Я помню, спасибо, мадам Помфри – Северус постарался, чтобы его голос прозвучал как можно нейтральнее.       Как только мадам Помфри пропала из зоны видимости, Северус еще раз со злостью посмотрел на друзей.       – Если вы думаете, что книги все исправят, то вы ошибаетесь.       Да они даже и не надеялись на это. Зная характер Северуса, их ждал не один день, а то и неделя морального третирования.       Чем больше Северус чувствовал свою беспомощность, тем злее реагировал. Без посторонней помощи он не мог ни поесть, ни одеться. Он не мог присутствовать на уроках, где практиковались заклинания. Он не мог варить зелья! И этот момент его злил больше всего. Он мог только стоять рядом и смотреть, пока два бездаря не так нарезают, не так растирают, не до такой степени давят ингредиенты и уже на начальном этапе портят зелье. Мандрагору им в…!       Северус понимал, что самостоятельно он сейчас все равно не справится. Понимал, что перегибает палку. Неконтролируемое желание отомстить заставляло его срывать злость на Люциусе и Гермионе по любому поводу. Но друзья не огрызались и с радостью домашних эльфов продолжали помогать. Гермиона в подробностях рассказывала, что было на практических занятиях, на которых Северусу нельзя было присутствовать, и делилась конспектами. Люциус практически стал его личным камердинером. И через пару дней Северус смирился. Он даже удивился, что они выдержали и не сбежали.

***

      Видимо, сегодня, благодаря миссис Норрис, у Филча было хорошее настроение. Вместо унижений мытьем лестниц, он отправил Люциуса в библиотеку убрать разрушенную полтергейстом секцию. Каково же было его удивление, что Гермиона сегодня отрабатывала там же, а не у Слизнорта.       – Привет, тебя тоже сюда? Я думал, тебе сложнее заполнения журнала ничего не назначат.       – Ага, ты посмотри, что этот гад с книгами сделал. Хорошо, что они не сильно пострадали.       Разрушенную секцию восстановили, но все книги надо было собрать и расставить по алфавиту и тематике. Без помощи магии. А высота секции, на минуточку, была почти до потолка – значит нужна будет лестница, – и ширина в половину стены – придется побегать. Работы предстояло не на один час, но Люциус был рад. Не надо будет бегать с ведром и тряпкой, да и с Гермионой как-то веселее, чем под надзором миссис Норрис.       Сначала они собрали все книги и разложили их по тематике стопками на полу, а уже потом расставляли их по алфавиту. Особо тяжелые экземпляры Люциус носил и ставил сам – не женское это дело тяжести таскать, даже если это ее любимые книги. Гермиона улыбнулась. Гарри с Роном ей редко помогали. Они, скорее, воспринимали ее как «своего парня», чем девушку. Люциус даже отогнал ее от лестницы. Раз у нее страх высоты, то наверх полезет он.       За вечер Гермиона сделала столько приседаний и наклонов, что о лишнем куске пирога, который она съела на днях, можно было со спокойной душой забыть. Естественно от таких интенсивных физических упражнений ей стало жарко, и она, не задумываясь, сняла кофту и осталась в футболке. Взяв очередную партию книг, Гермиона подошла к лестнице и подала одну из них Люциусу. Он протянул руку и… замер, изменившись в лице.       Гермиона даже не сразу поняла, что случилось, пока не проследила его взгляд. Черт! Она про это совершенно забыла.       – Кто это сделал? – в его голосе слышалось напряжение.       Люциус слез с лестницы и посмотрел на нее настороженным взглядом. По его выражению лица Гермиона поняла, что отмолчаться ей не дадут. И что теперь делать? Не скажешь же, что это была его будущая свояченица.       – Неважно.       – Для меня важно.       – Люциус, это было там, откуда я приехала. И я буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь своими расспросами мне об этом напоминать и будешь держать язык за зубами.       Люциус кивнул и молча полез обратно на лестницу. Конечно, он будет держать язык за зубами... сколько сможет. Примерно до окончания отработки.       После этого разговор не клеился, и они закончили работу практически в тишине, обменявшись за это время считанными фразами. Оба как никогда были рады появлению Филча, пришедшего проверить их работу и разогнать по спальням.       Когда Люциус вернулся в слизеринскую гостиную, Северус все еще сидел перед камином и читал.       – Все, домашний эльф свободен. Пошли в душ. Пока будем мыться, я тебе кое-что расскажу.       Конечно, он вроде как обещал Гермионе никому не говорить, но клятвы же не давал. Ну мало ли – проговорился! Тем более Северус – не никто и вряд ли кому расскажет.       Поставив заглушающие заклинание, Люциус помог Северусу аккуратно снять фиксирующую повязку с руки, джемпер, рубашку и обувь, после чего быстро скинул с себя одежду и встал под струи воды.       – В общем, что я сейчас видел…       Северус перестал намыливаться и повернул голову, посмотрев на взволнованного друга с иронией.       – Неужели что-то неприличное?       – Да ну тебя!       Люциус нанес на волосы шампунь и стал массировать голову, стараясь, чтобы пена не попадала в глаза.       – Сегодня я был на отработке в библиотеке с Гермионой. Было жарко, и она сняла кофту… Да подожди ты на меня так смотреть! У нее на левой руке жуткий шрам. Написано «грязнокровка»!       Брови Северуса поползли вверх, и в его глазах появилось такое же напряжение, как и у Люциуса несколько часов назад. Он даже отклонился от воды.       – Кто это сделал?       – Она не сказала. Только то, что это случилось там, где она жила раньше. Ты же понимаешь, что это явно связано с...       Северус немного наклонил голову назад, подставляя волосы под струи воды, и сказал:       – Более того я тебе скажу, по словам мадам Помфри, это было сделано недавно, Люциус. Я слышал ее разговор с Гермионой. Думаю, что они говорили именно об этом шраме.       – Северус, он и правда ужасный. Интересно, почему Гермиона его не свела.       – Потому что он все равно останется в душе.       – Кхм… Есть о чем подумать.       – Подумать всегда есть о чем, Люциус.       – Одно дело, когда такое происходит с кем-то, кого ты не знаешь, а тут наша Гермиона. Она вроде хорошая девчонка.       Услышав это, Северус усмехнулся.       – Она уже хорошая? И наша?       – Ну… Если абстрагироваться от того, что я должен на ней жениться, то неплохая, да.       Самой трудной задачей для Северуса оказалось нормально помыть длинные волосы. Сделав несколько неудачных попыток, Северус сдался.       – Помоги голову помыть, а то одной рукой никак.       Люциус без лишних слов взял с полки флакон, выдавил на волосы Северуса его содержимое и стал массировать голову, равномерно распределяя средство по всей длине.       – Только не говори ей, что знаешь. Она просила держать язык за зубами.       Северус прикрыл глаза здоровой рукой и неодобрительно помотал головой.       – Люциус, тебя жизнь ничему не учит… Что ты делаешь?       – Ой... привычка, прости.       – Что это?       – Снадобье для идеальной укладки...       – Смывай быстрее!       – Поздно....       Северус хватал ртом воздух как рыба выброшенная на берег. Люциусу, наверное, повезло, что у того сейчас была только одна здоровая рука, и он ей дорожил.       – Сколько?       – Чего?       – МОЗГОВ ТВОИХ! Сколько дней оно действует?!       Люциус счел за лучшее промолчать, что укладка может продержаться и неделю. Если бы ему надо было свою почившую гриву укладывать каждый день, то на занятия он бы просто не попадал. Из-за обстоятельств непреодолимой силы.       – Попросил на свою голову! И на кого я теперь буду похож?!       – Завтра узнаем. Все зависит от типа волос...       По душевой разнесся громкий рык. Люциус даже немного испугался, не проснется ли сейчас в Северусе какая-нибудь неуправляемая анимагическая форма.       Ладонь здоровой руки сжалась в кулак так, что ногти больно впивались в кожу. Каждый мускул напряжен до предела. Челюсти сжаты с такой силой, что куда там тягаться хватке питбуля. И все же Северус пытался взять под контроль накатившую ярость и успокоиться. Все равно уже ничего не сделать, разве что обрезать волосы, как у этого придурка, но это кощунство! Ни за что! И стоит же, гад, глазами хлопает, и даже не пытается изобразить, что ему стыдно. Северус закрыл глаза, чтобы не видеть этого новоявленного эльфа. Вдох… раз… два… три… выдох… Северус открыл глаза.       – Люциус, твой отец прав. Тебе нужна умная жена.       Бешеной ярости в его взгляде уже не было, но Люциус все еще видел там злость. И если бы не струйки воды, стекающие с мокрых волос, было бы действительно устрашающе.       Как ни в чем не бывало, Люциус высушил себя магией и подошел к Северусу. Накинул ему полотенце на голову и стал энергично промакивать воду.       – И не надо на меня так смотреть, не боюсь. Может, ты меня вообще последние дни видишь. Думаешь, отец меня по голове погладит за то, что я недавно натворил?       – Очередной раз послушаешь нравоучения, и этим дело закончится.       Проснувшись утром, Люциус первым делом посмотрел в сторону кровати друга, но Северуса в спальне уже не было. Пропажа нашлась в ванной комнате, застывшей перед зеркалом. Если бы у Люциуса полностью отсутствовало чувство самосохранения, он бы заржал от увиденного. Новая прическа Северуса переплюнула даже его первоначально общипанный ежик. Нет, укладка была крутая: красивые, блестящие легкие волны, но она шла тощему носатому Северусу, как гиппогрифу седло. Изо всех сил стараясь держать серьезное лицо, Люциус подошел к Северусу, который сейчас дышал как носорог и не мигая пялился в свое отражение в зеркале.       – Если ты сейчас что-нибудь скажешь, я тебя убью.       – Да я пришел зубы почистить. Можно?       С деловым видом Люциус выдавил зубную пасту на щетку и стал энергично чистить зубы, молясь всем богам, чтобы не рассмеяться.       Но деваться было некуда. Надо идти на завтрак. Главное, делать вид, что так и было задумано. С лицом оказалось проще. Надел непроницаемую маску и вперед, а что делать с предательством волос, которые при каждом шаге мягко развевались на зависть любой ведьме?       Пока дошли до Большого зала, они стали причиной как минимум нескольких травм: кто-то засмотревшись, промахнулся мимо ступеньки, а одна студентка не заметила, как врезалась в стену.       Гермиона ждала их у входа. Увидев Северуса, она замерла, забыв как дышать. Ничего себе смена имиджа…       – Молчи. Ничего не говори.       Да она бы ничего и не сказала, потому что дар речи пропал. Люциус поздоровался, тщательно следя за своей интонацией. Гермиона только молча кивнула обоим, заправила за уши свои лохматые пряди и пошла следом за ними, пытаясь прийти в себя.       Пока они дошли до своих мест, некоторые студенты умудрились подавиться. Северус Снейп с укладкой на сто галлеонов! Мир сошел с ума!       Позавтракав, они уже поднялись из-за стола, чтобы идти на занятия, как их окликнул директор Дамблдор.       – Мисс Грант, мистер Малфой, мистер Снейп, задержитесь, пожалуйста. Будьте так добры, пройдите в мой кабинет. Профессора МакГонагалл я предупредил, что вы немного опоздаете.       Гермиона переглянулась с Люциусом и Северусом: вроде же еще ничего не успели натворить. Пожав плечами, они пошли следом за директором.       В кабинете их уже ждал Абраксас Малфой. Северус с Гермионой сразу заметили, как Люциус весь напрягся и выпрямил спину. Дамблдор с нечитаемым выражением лица прошел к столу и занял свое место. Похоже, он знал, что будет происходить дальше. Абраксас наградил сына недовольным взглядом, после чего обратил внимание на Гермиону, расплывшись в извиняющейся улыбке.       – Гермиона, как вы себя чувствуете?       – Хорошо, лорд Малфой.       – Я приношу вам глубочайшие извинения за своего сына, Гермиона. Мистер Снейп, я благодарен вам за спасение моего сына и будущей невестки и мне искренне жаль, что вы пострадали. Примите, пожалуйста, в подарок вот этот старинный фолиант. Я думаю, вам будет интересны знания касательно невербальной магии.       Опешивший Северус смотрел, как Абраксас передает ему через Гермиону старинную книгу.       – Спасибо, лорд Малфой.       Кивнув на благодарность Северуса, Абраксас повернутся к Альбусу.       – Альбус, я могу где-то ненадолго уединиться с Люциусом?       – Да, конечно, вот за той дверью есть свободная комната.       Еще раз кивнув, Абраксас пошел в указанном направлении, а за ним, как на казнь, последовал Люциус.       Северус с Гермионой переглянулись. Подумаешь, прочитают Люциусу очередную нотацию и отпустят. Это же не Тобиас Снейп, в конце-концов. Малфои – аристократы. Дамблдор неспешно пил чай, наблюдая за ними поверх очков-половинок. Гермиона скучающе рассматривала Фоукса, пока Северус листал подаренную книгу. Минут через пятнадцать дверь с шумом открылась, и в проеме, с невозмутимым выражением лица появился Абраксас. Люциус семенил где-то сзади.       – Еще раз спасибо, мистер Снейп. Гермиона, еще раз мои извинения. Альбус, до встречи.       Быстрой походкой Абраксас прошел к камину и исчез в зеленом пламени, а следом за ним Люциус с неестественно задранной назад головой. Будто у него был разбит нос…       Северус с Гермионой ошарашено уставились в спину друга. Еще они успели заметить на лице Люциуса красное пятно, которого до этого не было. Они переглянулись. Вот это да… Северус первый пришел в себя и перевел взгляд на Дамблдора.       – Мы можем идти, сэр?       – Да, конечно, мистер Снейп.       Все еще пребывая в своих мыслях, Гермиона автоматически взяла у Северуса книгу и, развернувшись, направилась к выходу. Северус поднялся со стула, на котором сидел, и пошел следом. Уже возле двери его окликнул Дамблдор и кивком указал на его новую прическу.       – Смело, мистер Снейп, смело…

***

      В Хогвартсе Люциус так и не появился – ни в тот, ни на следующий, ни на третий день. Гермиона с Северусом бросали друг на друга испуганные взгляды. Чтобы унять возникшую в душе тревогу, Гермиона напрямую спросила у Дамблдора, что с Люциусом, но тот уклончиво ответил, что сейчас мистер Малфой занят семейными делами и присоединится к ним немного позже. На вопрос «когда» – когда появится такая возможность.       – Северус, а ты хорошо знаешь Малфоев?       – Думал, что знаю. Никогда бы не подумал, что они способны на рукоприкладство.       – Мои родители никогда не поднимали на меня руку. Мне даже как-то это дико. Как можно бить своего ребенка…       – Родители бывают разные, Гермиона. Некоторым вообще нельзя иметь детей.       Разве мог Северус когда-то предположить, что аристократ, лорд Малфой способен на кровавые разборки в стиле его папаши-алкоголика? То, что Люциусу там всыпали по первое число, он почему-то уже не сомневался.       Отсутствие Люциуса заставило Северуса еще больше сблизиться с Гермионой. Раньше-то он ему во всем помогал, а сейчас с одной рукой Северус не мог сделать даже элементарные вещи. От своих однокурсников можно дождаться только яда, чего уже ждать от чужих.       Видимо, почувствовав слабину, в перерыве между занятиями к ним с наглой ухмылкой на лице подошел Сириус.       – А ты в курсе, чем болеет твой жених?       – Ты что, хочешь его проведать? – Гермиона посмотрела на Сириуса нечитаемым взглядом.       – Да не особо. Подозреваю, что он сейчас не в состоянии... сидеть с гостями.       – Знаешь, Блэк, если бы ты тоже почаще...болел, может и здоровье в итоге было бы получше. Врачи говорят, хороший иммунитет – залог здоровья. – Гермиона собрала книги и конспекты Северуса вместе со своими. – Пошли, Северус, мы на зелья опаздываем.       Ухмылка быстро сошла с лица Сириуса.       Теперь практически все время до отбоя Гермиона проводила с Северусом. Он не только с ней сидел на занятиях, но и ходил на отработки: какая разница, где читать. Незаметно они стали делать домашние задания в гостиной директора. В слизеринские подземелья Северус возвращался только переночевать. Преподавателям это не нравилось, но раз Дамблдора снова все устраивало, то никто не решался перечить.       Альбус Дамблдор вообще много чего прощал Гермионе и тепло относился к ней не только на людях. Как-то она поймала себя на мысли, что действительно стала считать того своим крестным. И считала, что он ее слишком балует. Чего только стоил его неприлично дорогой подарок на день рождения. Но больше всего Гермиона ценила беседы с директором. Дамблдор всегда находил для этого время и отвечал на все ее бесчисленные вопросы. И за все время, не считая той заслуженно назначенной отработки, он ни разу не отругал ее за истеричные выходки, хотя другие студенты теряли баллы и за меньшее. Почему-то Гермиона была уверена, что то, насколько много он ей позволял делать, никак не связано с ее миссией здесь. Уж терпеть каждый день в своей гостиной других студентов он точно был не обязан.       Северус с Гермионой окончательно обосновались в директорской гостиной, оккупировав большой стол для занятий: на нем можно было одновременно разложить все учебники и свитки, а еще – печенье и чай. Такое в библиотеке было недопустимо.       Подняв голову от своего пергамента, Гермиона обдумывала новую мысль для своего эссе, когда ее взгляд наткнулся на склоненную голову Северуса. Точнее, на его волосы. Оценив их плачевное состояние, она размышляла о возможных вариантах решения проблемы и не заметила, что продолжает пристально смотреть на Северуса. Почувствовав взгляд, тот поднял голову. В его глазах читался вопрос.       – Северус, слушай… Давай я тебе помогу голову, что ли, помыть. Когда там Люциус еще вернется, его уже почти неделю нет. Не будешь же ты ходить в таком виде. Однокурсники тебе вряд ли помогут.       – Я уже одного попросил помыть. Ты видела, что получилось.       Гермиона рассмеялась.       – У меня нет таких средств, Северус. Посмотри на мои волосы. Если не боишься выглядеть таким лохматым как я, то я готова помочь.       Северус посмотрел на свое отражение в окне, затем на Гермиону и она ему приободряюще кивнула.       Что ему терять? После той «укладки» уже ничего не страшно. Разве что если волосы совсем выпадут, но у Гермионы с волосами вроде бы было все в порядке.       – Ну… давай попробуем.       – Сейчас, только свои соберу в нормальный хвост, чтобы не мешали.       Гермиона помогла Северусу снять мантию и расстегнуть рубашку, потом взяла стул и понесла в ванную.       – Давай иди сюда, попробуй воду.       Когда Северус зашел, Гермиона уже успела набрать почти полную раковину воды.       – Как тебе? Не холодная?       – Нет, даже горячая.       Она открыла кран с холодной водой, одновременно размешивая ее с той, что была в раковине.       – Ну, смотри. Давай, садись.       Гермиона отодвинула ворот его рубашки подальше от шеи, и Северус медленно отклонился назад, положив затылок на бортик раковины.       Хорошо намочив волосы, которые на ощупь оказались мягкими, она набрала на руку достаточное количество шампуня и начала массировать кожу головы, создавая воздушную шапку белоснежной пены. Северус сначала наблюдал за склоненной над ним Гермионой, но в какой-то момент закрыл глаза.       Ее длинные рукава кофты все время норовили съехать и попадали под брызги воды и пены. Не выдержав, Гермиона подняла их выше локтя. Все равно Северус сейчас полулежал с закрытыми глазами и не видел шрама, ну а если увидит – так тому и быть. Она повторит заученную фразу, и на этом все закончится. Накладывать на себя невидимые чары ей совершенно не хотелось.       Все аккуратно смыв, Гермиона повторила процедуру и спустила грязную воду. После этого она несколько раз наполняла раковину чистой водой, чтобы тщательно прополоскать волосы. Только после этого она бережно отжала его шевелюру, сгоняя лишнюю воду.       – Посиди так.       Гермиона потянулась за полотенцем, не заметив, что Северус уже открыл глаза и наблюдает за ее движениями.       От неожиданности она ойкнула, когда он поймал ее левую руку и, повернув к свету, стал рассматривать шрам. Гермиона сразу же нахмурилась.       – Я не хочу об этом говорить, Северус.       – А я ничего не спрашиваю.       Он отпустил ее руку так же быстро как и схватил.       Как только Северус сел ровно, Гермиона быстро набросила на его мокрые волосы полотенце и стала энергично их промакивать, пока оставшаяся вода не затекла под одежду. Она полностью сосредоточилась на своих движениях, но когда ее взгляд задерживался на внимательных глазах Северуса, на ее губах появлялась мягкая улыбка.       – Ну вроде бы все. Осталось только расчесать. Пойдем к огню поближе, чтобы быстрее высохли.       Дамблдор их застал сидящими на полу возле камина среди разбросанных свитков. От его внимания не укрылось, что волосы Северуса были слегка влажными. Гермиона эмоционально спорила с Северусом по поводу рецепта какого-то зелья, доказывая свою точку зрения, и они даже не заметили, что уже не одни. Когда у нее закончились аргументы, она не придумала ничего лучшего, чем схватить небольшой свиток и несильно ударить им Северуса по голове. Естественно, от такого аргумента тот опешил, и в гостиной повисла тишина, которая через несколько секунд была нарушена его громким смехом. Гермиона посмотрела на смеющегося Северуса, потом на свиток в своей руке и тоже рассмеялась.       – Добрый вечер, Гермиона, мистер Снейп.       Северус с Гермионой одновременно обернулась.       – Добрый вечер, директор.       – Добрый вечер, сэр. А у нас тут научный спор.       – Я это уже понял. Надеюсь, мадам Помфри не придется будить?       – Нет, сэр!       – Нет, сэр!       Улыбнувшись то ли им, то ли своим мыслям, Дамблдор вышел из гостиной, оставив Гермиону и Северуса снова одних.       На практические занятия, где в Северуса случайно могло отскочить чье-то заклятие, он не ходил или сидел как можно дальше от всех. Но любимые зелья не пропускал ни при каких обстоятельствах. Гермиона наблюдала, с каким вниманием он слушает профессора Слизнорта и как старается делать свои пометки на полях левой рукой.       Как правило, зелья всегда варили парами, но любимчику профессора разрешалось это делать самостоятельно: во-первых, для тех зелий его уровня знаний было достаточно, а во-вторых, Северус очень ревностно относился к своим котлам и их содержимому. Сейчас же ему приходилось мириться с чужим присутствием. Люциус, а в его отсутствие – Гермиона вызывали у него приступы раздражения, но он понимал, что без их помощи в ближайший месяц ему не справиться. Успокаивало только то, что это временно.       – Мельче нарезай.       …       – Куда! Ты что, не видишь, рано еще!       …       – Натри на мелкой терке… нет, не этой, возьми другую.       …       – Дай сюда. Я сам помешаю.       Гермиона поджимала губы и старалась молча выполнять все, что говорил Северус. Они его покалечили – они должны перетерпеть. Кроме того она точно знала – даже сделай она все идеально, тот все равно бы нашел, к чему придраться. Он же маньяк в своих зельях.       – У тебя что, руки из задницы и со слухом проблемы? Я же сказал вдоль разрезать, а не поперек.       – Северус, ты бы еще баллы с меня снял!       – Гермиона, делай, что тебе говорят!       В итоге, на зависть остальным, под «чутким» руководством Северуса у нее получались самые правильно сваренные зелья, за что она была приглашена в клуб Слизней.

***

      Люциус появился в Большом зале утром и с невозмутимым видом сел рядом с Гермионой. В ее глазах, как и в глазах Северуса, читался и вопрос, и облегчение, и радость, но Люциус все это проигнорировал.       – Без комментариев. Давайте есть.       Северус с Гермионой переглянулись и как ни в чем не бывало продолжили завтракать. Увидев, что у Северуса возникли проблемы, Гермиона тут же отложила свои столовые приборы.       – Подожди, Северус, давай я тебе помогу тост намазать.       – Спасибо.       – Ты идешь с нами на ЗОТИ? – Гермиона вернула Северусу щедро намазанный джемом тост. Оказалось, он был сладкоежкой. Они оба покосились на Люциуса, но тот, похоже, мыслями был еще где-то в другом месте.       – Нет, я, наверное, в библиотеке посижу, почитаю.       – Ну ок. Тогда встретимся на травологии.       Просидев половину времени в библиотеке, Северус решил неспеша прогуляться к теплицам и уже там подождать друзей. Пока шел по пустынным коридорам замка, он неожиданно осознал, что изменилось: после совершенного им поступка его перестали травить. От этого открытия Северус на секунду остановился. Иногда Блэк пытался достать, но что с этого психа возьмешь. Кажется, даже Поттер угомонился. И его травма здесь ни при чем. Когда для них это было препятствием?       Конечно, дружить и помогать никто не спешил, и его друзьями оставались только Люциус с Гермионой, но после шести лет унижений это было странно.       Он привык, что за любым поворотом его может ждать очередное унижение от Мародеров. Он привык, что на родном факультете однокурсники его постоянно подкалывают в стиле Слизерина. Он привык всегда быть начеку.       А теперь – ничего.       Об уважении тоже речи не шло, и, возможно, теперь они его считали пустым местом, но лучше пусть будет безразличие.       Задумавшись, Северус даже не заметил, что пошел не той дорогой. Возвращаться не хотелось. Он все равно дойдет до теплиц, просто придется идти в обход. Ладно, прогуляется, подышит воздухом. Холодный воздух проветривает голову и помогает лучше думать.       Северус никогда бы не подумал, что Люциус говорил правду. Оказывается и у аристократов не гнушаются для воспитания детей применять рукоприкладство. Пришлось признать, что с виду такой воспитанный лорд Малфой может быть таким же жестоким отцом, как и его собственный, что за всем этим лоском и роскошью скрываются те же проблемы, а может – даже большие. Тобиасу Снейпу глубоко плевать, что будет с Северусом, и после совершеннолетия он может «валить на все четыре стороны, чтобы глаза его не видели». В отличии него Люциус сам себе не принадлежит и в первую очередь, как будущий лорд, должен думать об интересах семьи. Даже в ситуации с Гермионой, Люциус не может просто взять и отказаться жениться на ней. Это должны быть какие-то очень веские причины, из-за которых Абраксас откажется от своей затеи или, по крайней мере, не лишит сына родовой магии, если у Люциуса хватит смелости поступить, как Блэк. По-человечески Люциуса можно даже пожалеть. У Гермионы по большому счету «тот же шарик, только в профиль». Особого выбора у нее нет – кого выберет Дамблдор, тот и будет. С одной стороны, она ему не родная дочь, а всего лишь крестница, к продолжению рода Дамблдоров не имеет никакого отношения, да еще и грязнокровка, поэтому более свободна в выборе спутника жизни, чем чистокровный Люциус, но, с другой стороны, она крестница главы Визенгамота, а значит – все не так просто.       Неожиданно внимание Северуса привлек блеснувший на земле предмет. Сойдя с тропинки, он подошел поближе и увидел, что это кулон с порванной цепочкой. Он показался ему смутно знакомым. Северус нагнулся и поднял украшение. Точно такой же всегда носила Гермиона, и именно его тогда сорвал Люциус и где-то потерял. Повертев его в руке, Северус внимательно рассмотрел гравировку и, заметив сбоку скрытую защелку, открыл. Внутри оказались две обычные фотографии взрослых мужчины и женщины, черты которых можно было заметить в Гермионе. Наверное, это ее родители, поэтому она так дорожила этим кулоном. Фотографии были немного испорчены сыростью.       – Люциус, ты идиот!       Защелкнув кулон, Северус положил его себе в карман.       Отдать украшение получилось только вечером, когда он пришел к Гермионе делать домашнее задание, пока Люциус был на отработке. Она уже начала над чем-то работать, разложив на столе несколько открытых учебников. Увидев Северуса, Гермиона ему улыбнулась и вернулась к своему занятию, увлеченно заскрипев пером.       Перед тем как сесть, Северус положил перед Гермионой найденный утром кулон.       – Вот. Это, наверное, твой. Нашел сегодня недалеко от теплиц.       Гермиона замерла. Это был ее кулон! Не раздумывая, она его схватила и открыла. Фотографии были испорчены. Нахмурившись, Гермиона вытащила волшебную палочку и стала плавно выводить символы, одновременно бормоча заклинание. Северус наблюдал, как она затаив дыхание, следила за результатом. Видимо, он ее устроил, потому что Гермиона захлопнула кулон, починила застежку и надела украшение на шею.       – Это твои родители?       – Да. Венделл и Джейн... Грант.       Гермиона улыбнулась и с благодарностью посмотрела на Северуса.       – Спасибо. Этот кулон много для меня значит.       Северус в ответ улыбнулся краешками губ, кивнул и склонился над своим учебником. В наступившей тишине снова заскрипело перо, но теперь к нему добавился шелест переворачиваемых страниц.       Где-то через час к ним пришел уставший Люциус и просто упал на диван. Со стороны казалось, что конечности перестали его слушаться и теперь безвольно свисали.       – Я не могу пошевелиться. Вы уже сделали домашку? Будьте людьми, дайте списать. У меня даже мозг болит.       – А с чего ему болеть, если ты работал руками?       – Северус, дай списать и не умничай!

***

      На очередном осмотре мадам Помфри обрадовала Северуса, что его связки срастаются как надо и что самый опасный момент они прошли. Главное, не нарушать схему приема зелий, держать руку в покое и, дай Мерлин, все срастется быстрее, чем она предполагала. К тому же она была просто счастлива, что наконец-то, спустя шесть с половиной лет учебы удалось вылечить его хронический насморк, тем самым заочно похвалив Люциуса за его заботу о друге.       Северус еле сдержался, чтобы не скривиться. Нет, конечно, оказалось неожиданно приятно, когда о тебе кто-то заботится, но в начале эта забота вызвала дикую ярость.       Люциус с маниакальным рвением сразу же дорвался до его гардероба, волос, приема еды и зелий по часам и, пользуясь его беспомощностью, вертел им, как хотел. О вчерашних рубашках, даже без чернильных и прочих пятен, можно было забыть. Утром его одевали исключительно в чистую, свеже выглаженную одежду, и узел завязанного галстука был идеально ровным. Благодаря правильному питанию и своевременному сну пропали синяки под глазами и улучшился цвет кожи. Но больше всего Северуса бесила бесполезная трата времени на сон. Сейчас ему можно было заниматься только теорией, и по его меркам слишком много времени оставалось на отдых. И Северус с упоением погружался в мир формул и научных трудов известных магов. Только теперь отнять у него книгу Люциусу не составляло никакого труда. Северус решил, что как только он поправится, то обязательно отыграется за это. Но факт оставался фактом. Северус смотрел на свое отражение в зеркале и не узнавал. И было чертовски приятно ловить на себе одобрительный взгляд Лили или Гермионы.       Как же хорошо было вернуть власть над своей жизнью! Но как оказалось, этот новоявленный эльф умудрился привить ему определенные привычки. Конечно, Северус точно так же мог зачитаться до утра или забыть о еде, погрузившись в расчеты и эксперименты, но почему-то рука каждое утро автоматически тянулась в шкаф за свежей одеждой.

***

      – Гермиона, ты что, еще не одета?!       Люциус, разодетый с иголочки, зашел в гостиную Дамблдора и увидел, что его невеста все еще сидит с Северусом, склонившись над книгами. Сам же он был в идеальном фраке и парадной мантии.       – А? А сколько уже времени?       Гермиона закрутила головой в поисках часов.       – Мы через два часа должны быть на приеме. Так и знал, что надо прийти пораньше и разогнать читальный зал.       – Ладно, я быстро, не пыхти.       Гермиона вскочила и быстрой походкой направилась в спальню, захлопнув за собой дверь.       Северус посмотрел на закрытую дверь, пробежался взглядом по стильно одетому другу и вернулся к чтению. В гостиной воцарилась неловкая тишина. Чтобы чем-то себя занять и скрыть легкую нервозность Люциус снял мантию, смахнул с плеча невидимую пылинку, поправил белоснежною бабочку, немного одернул такой же белоснежный жилет и сел в свободное кресло, проверяя степень начищенности своих туфель.       – Люциус, ты нервничаешь, будто это твой первый бал в жизни.       Оказывается, Северус краем глаза наблюдал за всеми этими манипуляциями. Люциус оторвал взгляд от своих туфель.       – Просто не люблю ждать. Почему женщины всегда так долго собираются?       Вопрос, конечно, был риторическим.       Северус поднял голову и посмотрел на откровенно скучающего Люциуса. Его взгляд задержался на коротких волосах, которые уже немного отросли и сейчас были уложены с помощью геля.       – В этом году ты сэкономил немного времени на укладке.       – Ха-ха.       Люциус встал и начал ходить по комнате, посматривая на часы. Он совершенно не знал, чем себя занять. Не просить же у Северуса какой-нибудь учебник. Тот же равнодушно посмотрел на друга и вернулся к своему занятию. Поддерживать дальше беседу Северус не собирался. В отличие от Люциуса.       – Северус, а тебе точно разрешили снять фиксирующие повязки?       Северус посмотрел на него, будто тот сказал очередную глупость.       – Думаю мадам Помфри было виднее.       – И как ощущения?       – Теперь не надо просить тебя мыть мне голову.       – Мне было не сложно. А что она сказала о нагрузках?       – Предсказуемо: нельзя этой рукой поднимать тяжести и без необходимости применять магию, так как я все еще принимаю зелья.       Северус был рад, что наконец его беспомощность закончилась, и все обошлось. Ко всему прочему, его ожидало приятное открытие: теперь он мог свободно пользоваться как правой, так и левой рукой, не ощущая особого дискомфорта. Для зельеварения это большой плюс. Но, конечно, об этом он Люциусу не сказал.       – Гермиона, ну ты там скоро? Уже час прошел.       Было слышно, как за дверью открывались дверцы, ящики, шумела вода и что-то падало.       – Я почти готова.       На это «почти готова» ушло еще минут сорок. Люциус изнывал от скуки. Он намотал по комнате, наверное, не один километр. Сидеть тоже надоело. Если бы не магия, поддерживающая фрак в идеальном состоянии, он был бы уже изрядно помятым.       – Люциус, сядь. У меня от твоей беготни в глазах рябит.       – Не могу. Устал сидеть. Надо было с собой книгу взять. Кто же знал, что на Гермиону это тоже распространяется.       – Ты бы успел ни один раз за ней сходить.       – Я надеялся, что не понадобится.       В этот момент открылась дверь, и Люциус с Северусом одновременно обернулись. В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают старинные часы.       – Ну как, мальчики?       Перед ними стояла такая Гермиона, которой они никогда еще не видели. По крайней мере, Северус. Да и Люциус признал, что прошлые ее нарядные образы не шли ни в какое сравнение с тем, что видел сейчас. Вместо привычных джинсов, растянутого свитера и небрежно скрученного пучка на голове на ней было платье в пол серо-жемчужного цвета, украшенное серебряной зимней вышивкой. Длинные, расширяющиеся широкие книзу рукава заканчивались плотными манжетами. С одной стороны, практически прямое, спадающее мягкими складками, без всяких цветов и рюшей, платье казалось очень простым. С другой – вышитый орнамент на манжетах и верхней части платья, лаконичный вырез делали ее образ женственным и стильным. Из-под подола выглядывали носки туфель в тон вышивке. Волосы были уложены в сложную объемную косу, поднятую над затылком и тем самым открывающую взгляду тонкую девичью шею. Дополнял образ легкий макияж и улыбка.       – Ну?       Гермиона переводила взгляд с Люциуса на Северуса и обратно. Парни застыли с одинаково удивленным выражением лица. Для полноты впечатления она покрутилась вокруг своей оси.       Первым пришел в себя Люциус.       – Гермиона, ты выглядишь очень… круто! Ты очень красивая. Правда, Северус?       – Да. Красивая.       – Ой, я же совсем забыл!       Пока Люциус что-то искал в своей мантии, Северус, не мигая, продолжал рассматривать Гермиону. Его взгляд заставил ее слегка покраснеть.       – Вот. Чтобы дополнить образ.       Люциус подошел к Гермионе и открыл коробочку. Внутри лежали аккуратные сережки-гвоздики с бриллиантами. Гермиона перевела взгляд с украшения на лицо Люциуса.       – Только не надо в меня ими бросаться. Это традиция.       – Хорошо. Уговорил. Спасибо.       Гермиона взяла коробочку и вернулась в спальню, снова оставив парней в одиночестве. Люциус продолжил смотреть на дверь, за которой скрылась Гермиона.       – Неожиданно.       Не услышав комментария, Люциус повернулся и увидел зависшего в своих мыслях Северуса.       – Северус, ты чего?       Моргнув, Северус пришел в себя и, посмотрев на друга, передернул плечами.       – Ничего. Ты прав, неожиданно.       Люциус уже надевал свою мантию, когда в гостиную зашел Дамблдор и с улыбкой посмотрел на парней.       – Все готовы?       Ответить Люциус не успел. Как раз к ним вышла улыбающаяся Гермиона. Серьги действительно дополнили образ и подходили к помолвочному кольцу.       – Все, я готова.       – Гермиона, ты прекрасно выглядишь.       – Спасибо, сэр. У мадам Малкин талант чувствовать, что именно нужно клиенту.       – Что ж, нам пора.       Люциус с Гермионой подошли к камину. Перед тем, как он шагнул в зеленый огонь, она поправила ему бабочку.       – Вот теперь ровно.       – Спасибо. Жду тебя на той стороне.       Улыбнувшись, Люциус назвал место назначения и исчез в огне, следом за ним прошла Гермиона. Дамблдор повернулся и с улыбкой посмотрел на Северуса поверх своих очков.       – Жизнь полна сюрпризов, не так ли, мистер Снейп?       Северус непонимающе посмотрел на директора.       – Желаю вам хорошо провести вечер, мистер Снейп.       Дамблдор развернулся, хитро улыбнувшись себе в бороду, назвал место назначения и исчез в зеленом пламени.       – Спасибо, сэр.       Северус еще долго смотрел в пустой камин, размышляя над словами директора Дамблдора.

***

      Как и обещал, Люциус встретил Гермиону, когда она вышла из камина, галантно предложив ей руку. Она стала осматриваться по сторонам, разглядывая убранство министерского зала и приглашенных на Святочный бал людей. Среди них Гермиона заметила несколько знакомых лиц из студентов Хогвартса. Между гостями суетились официанты, предлагая шампанское и прочие напитки. Увидев родителей, Люциус повел Гермиону с ними поздороваться.       Абраксас заметил их раньше, но ждал, пока они сами подойдут. Он, как и большинство мужчин в зале, был во фраке и парадной мантии, черно-белая гамма которых выгодно оттеняла вечерние наряды спутниц. Леди Малфой в темно-синем облегающем платье в пол с открытыми плечами выглядела эффектно. Образ дополняли браслет и изящные удлиненные серьги с сапфирами.       – Добрый вечер, лорд Малфой, леди Малфой.       Родители Люциуса, улыбнувшись, кивнули Гермионе в знак приветствия.       – Мама, ты сегодня потрясающе выглядишь.       Леди Малфой тепло улыбнулась сыну.       – Спасибо, Люциус.       Люциус кивнул отцу и поцеловал руку матери.       – Люциус, Гермиона.       Абраксас пробежался взглядом по наряду Гермионы, остановив взгляд на серьгах, улыбнулся и поцеловал ее руку.       – Гермиона, ты сегодня особенно очаровательна. Люциус, я смотрю, ты угодил с подарком невесте.       Гермиона улыбнулась.       – Да, серьги замечательные.       Воспользовавшись тем, что к ним подошел Дамблдор, Люциус с Гермионой оставили взрослых за разговорами, а самим отправились потанцевать. Заговорщицки улыбнувшись друг другу, они плавно влились в круг танцующих.       – Гермиона, ты посмотри на лица наших однокурсников. Стоят с одинаково удивленными выпученными глазами. Слизеринки, глядя на тебя, вообще от зависти сравнялись с цветом факультетского флага.       – Перестань.       – Нет, ты сама посмотри: Эмму Нилсон перекосило, и она с тебя глаз не сводит, а Дебора Керр тоже вся пятнами пошла. Надо будет подойти поздороваться… поближе.       Рассмеявшись, они закружились в танце. Люциусу надо было отдать должное – он уверенно вел, ни разу не сбившись с ритма. Его взгляд не отрывался от лица Гермионы и было похоже, что он будто увидел ее в новом свете. Увидел привлекательную девушку, а не вечно раздражающую заучку. Сама же Гермиона в это время наслаждалась танцем, и улыбка не сходила с ее лица.       В перерыве между танцами они пошли выпить шампанского и натолкнулись на Поттера и Эванс.       Джеймс оценивающе пробежался взглядом по Гермионе и восхищенно ухмыльнулся.       – Поттер… Эванс…       – Малфой. Грант.       Люциус высокомерно расплылся в улыбке. Его самолюбие тешил тот факт, что рядом с ним интересная и красивая девушка, его невеста и, возможно, будущая жена.       Перебросившись парой общих фраз, они разошлись. Время от времени к Люциусу и Гермионе подходили влиятельные люди, чтобы выразить свое почтение будущему лорду Малфою и крестнице Главы Визенгамота. Нотта с его невестой подойти поздороваться заставили, похоже, родители. С самой доброжелательной улыбкой на лице.       В этот вечер Гермиона успела познакомиться с многочисленными тетушками Люциуса, которые сделали массу комплиментов лично ей и им обоим как паре. Сегодня она увидела людей, которых знала и раньше, в «прошлой-будущей» жизни. Например, Кингсли Бруствера. Молодой человек, видимо, был личным секретарем Министра и постоянно держался недалеко от него.       Практически по пятам за ними ходила репортер, молоденькая симпатичная блондинка Рита Скитер, выжидая любую сенсацию для свежего выпуска «Пророка».       – Гермиона, как ты смотришь на то, чтобы отсюда сбежать?       – Ты знаешь, Люциус, я даже не против. Комплименты уже просто не вмещаются в мой клатч, и, если я еще раз улыбнусь, то лицо заклинит.       – Тогда предлагаю наш побег начать с бокала шампанского и еще одного танца.       – Только давай на пару минут выйдем куда-нибудь, где поменьше людей и потише музыка.       В зимнем саду было непривычно тихо, весь гул остался за закрытыми дверьми. Закрыв глаза, Гермиона сделала глубокий вдох холодного воздуха и медленно выдохнула.       – Как же хорошо.       Она открыла глаза и повернулась к улыбающемуся Люциусу. Он протянул ей бокал шампанского.       – Как думаешь, я справилась? Просто раньше никогда не была на мероприятии с таким количеством важных персон.       – Да? А я так понял, что у тебя большой опыт. Ты была на высоте.       Люциус улыбнулся еще шире, когда Гермиона звонко рассмеялась.       – Ты мне льстишь, но это приятно.       Гермиона сделала небольшой глоток шампанского, от пузырьков защипало в носу, и она немного наморщила носик.       – Ох уж эти пузырьки.       – О да.       А дальше произошло то, что, наверное, никто не ожидал, кроме пронырливой журналистки.       Поддавшись порыву, Люциус нагнулся и поцеловал невесту. Гермиона сначала опешила, почувствовав его губы на своих губах. В ее голове сразу заметался рой мыслей и вопросов, молниеносно сменяя друг друга. Как ей поступить? Зачем он это сделал? Мы же просто друзья. А если все-таки придется выйти за него замуж? Гермиона, это всего лишь поцелуй, тебе что, неприятно? Что ты теряешь? Ответить или нет? Шампанское тебя расслабило, оно плохой советчик. Или хороший?       Пока Гермиона в своей голове искала ответ на извечный вопрос «быть или не быть», не заметила, как уже стояла в объятиях Люциуса, ее рука лежала у него на шее, а сама она давно отвечала на поцелуй. Они даже не заметили, как из-за угла несколько раз сработала вспышка фотоаппарата.       Но холодный воздух все-таки отрезвляет. Как только в голове прояснилось, и Гермиона поняла, что сейчас делает и с кем – сразу же отстранилась и вопросительно посмотрела на Люциуса.       – Это что было? – в ее голосе слышались непонимание, волнение и укор.       – Обычно это называют поцелуем.       – Люциус!       – Ладно, не злись. У меня и так еще волосы не отросли после первого раза.       – Зачем ты это сделал? Мы же вроде как договорились просто притворяться.       – Ну… это получилось само собой. Наверное, решил попробовать «притереться». Вдруг нам все же придется пожениться. Ты против?       Гермиона на минутку задумалась.       – Я не знаю. Сейчас я не могу здраво рассуждать. Шампанское – плохой советчик.       – Кхм, а мне показалось, тебе очень даже понравилось.       – Люциус!       – Молчу-молчу.       – Я хочу домой. Я устала.       Конечно, Гермиона устала не так, чтобы немедленно покинуть праздник. Просто ей необходимо было все хорошенько обдумать.       Люциус понимающе улыбнулся. Галантно предложив Гермионе руку, чем она и воспользовалась, открыл двери в зал и повел немного задумчивую невесту к камину.       Когда они вышли в гостиной Дамблдора, было уже достаточно поздно и никого не было. Северус, наверное, давно ушел. Гермиона почему-то от этого испытала облегчение.       – Что ж, увидимся утром.       – Ага, спокойной ночи.       – И тебе.       Люциус немного неловко подошел к Гермионе и поцеловал в щеку, после чего быстро развернулся и покинул гостиную, пока ему в спину не полетело какое-нибудь проклятье.

***

      Подумать у Гермионы так и не получилось. Теплая ванна ее окончательно расслабила, мысли лениво расползались в разные стороны, и ей очень хотелось спать. Она решила, что подумает об этом завтра.       «Завтра», как всегда, наступило неожиданно. Пару минут повалившись в постели, она все-таки взяла себя в руки и со стоном сползла с кровати. Путь в ванную ей показался как никогда длинным. Впереди был целый учебный день с практическими занятиями по защите от темных искусств и зельеварению. Зевнув, Гермиона посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась.       Что ж, карета превратилась в тыкву.       Волосы опять торчали в разные стороны, на лице – отпечаток от подушки и вообще весь вид был крайне помятым. В глазах – только начальный зародыш сознания. От вчерашней сногсшибательной красотки – ни следа.       – Здравствуй, старая я.       Умывшись, Гермиона надела твидовую юбку в шотландскую клетку, кофту, плотные колготки, туфли, заплела волосы в свободную косу. Все это она делала не задумываясь. Не особо рассматривая результат в зеркале, она накинула на плечи мантию, взяла сумку с учебниками и покинула спальню.       Она уже сидела за столом, когда в зал вошли Люциус с Северусом. Люциус выглядел ничуть не лучше ее самой, как собственно и те, кто был вчера на Святочном балу в Министерстве. В середине завтрака совы начали разносить утреннюю почту и прессу. Перед ними упал свежий номер «Ежедневного Пророка», но зная, что главной новостью сегодня будет описание вчерашнего бала, ни Гермиона, ни Люциус не притронулись к газете. Они даже не смотрели, что там так внимательно читает Северус.       Зал наполнился шуршанием страниц газеты и перешептыванием. Гермиона с Люциусом стали ловить на себе заинтересованные взгляды. Все понятно. Большая часть статьи была явно про них. Северус оторвался от чтения газеты и оценивающим взглядом посмотрел на друзей.       – Притирание идет полным ходом?       Люциус вопросительно посмотрел на друга, а Гермиона потянулась через него и забрала у Северуса газету.       – Твою ж…       На первой полосе среди прочих «официальных» колдографий мистера Малфоя и его невесты мисс Грант была одна, где они целуются в зимнем саду. Сердце сначала остановилось, а затем быстро забилось до шума в ушах. Гермиона окончательно проснулась. Автор статьи – Рита Скитер. Мысли заметались со скоростью снитча. Ну вот опять на те же грабли! То Скитер ее застукала с Гарри, потом с Виктором, а теперь с Люциусом. Вот разве что с Роном она не попалась. Кто следующий? Хотя минуточку. Почему она нервничает? Люциус ее официальный жених! Имеет право. Кстати, и целуется он неплохо. Почему все пялятся, будто она голая по Большому залу пробежала? Северус скоро дыру прожжет. Люциус заявил, что фото – одно из лучших.       Стараясь держать лицо невозмутимым и, наконец, убрать предательский румянец, Гермиона перелистнула страницу, делая вид, что внимательно читает статью про Ньюта Саламандера и его очередное исследование в области магозоологии. Люциус сделал глоток тыквенного сока и как бы между прочим заявил, что обязательно свяжется с редакцией и попросит оригинал колдографии для их альбома. На преподавательский стол Гермиона старалась даже не смотреть.       – Гермиона, тебя хлебом не корми, дай что-то почитать. Ты уже до рекламы дошла. Пошли, опоздаем на урок.       Люциус уже встал и взял свою и ее сумку с учебниками. Гермиона отложила газету на стол, потеряв к ней всякий интерес, и удивленно посмотрела на свою сумку в его руках.       – Что? Северус уже сам свое носит, а я привык, что у меня для равновесия две сумки. И вообще, я что, не могу помочь своей невесте?       – Конечно, можешь.       Гермиона слегка улыбнулась и встала. Если Люциус решил поносить ее учебники, она не будет возражать. И, черт возьми, это было приятно.       Люциус удивленно посмотрел на Северуса, который небрежно взял газету и засунул в сумку. Поймав на себе удивленно-вопросительный взгляд, Северус с невозмутимым видом повесил сумку на левое плечо.       – Я не успел прочитать про исследования Саламандера.       Люциус молча пожал плечами и переключил внимание на Гермиону.       На уроке по зельеварению Северуса ждало разочарование. Он надеялся, что теперь сможет снова сам заниматься любимым делом, но тут подошел профессор Слизнорт и сообщил, что мадам Помфри рекомендовала поберечься, поэтому он должен еще пару занятий поработать вместе с Люциусом и Гермионой. Те извиняюще улыбнулись и подвинулись, освобождая Северусу место возле котла. Наверное, это было самое сложное занятие из всех предыдущих, на которых они работали все вместе. Северус шипел по любому поводу. Даже ингредиенты они принесли не так – слишком медленно. То под ногами путались, то посмели давать советы. О том, чтобы что-то нарезать или хотя бы помешать, не могло быть и речи!       – Северус, ты так возмущаешься, будто мы с Гермионой в твой любимый котел плюнули! Мы же не виноваты, что нас… к тебе прикрепили еще на пару занятий. Как-нибудь потерпи еще немного. Мы же терпим.       Северус вздохнул, оторвал взгляд от зелья, которое помешивал, и посмотрел на друзей.       – Извините.

***

      До Рождества и каникул оставалась неделя и мало чем отличалась от предыдущих. За небольшим исключением. Люциус стал делать приятные и милые сюрпризы: то сладости Гермионе любимые принесет, то комплимент сделает, то поцелует, пока никто не видит. И ей, конечно, это нравилось. Более того, после Святочного бала однокурсники стали к ней по-другому относиться: слизеринцы стали вежливыми, а гриффиндорцы заговорили, закончив бойкот. Гермиона думала, что ей теперь придется вернуться назад в гриффиндорскую Башню, чего очень не хотелось. Ведь так удобно заниматься, не отвлекаясь на ненужные разговоры. Да и чего уж скрывать – отдельно жить комфортнее: своя спальня, своя ванная. Размышляя над тем как ей поступить, Гермиона поняла, что из-за близкого общения со слизеринцами некоторые их привычки и взгляды все же пустили свои корни. Она решила не спрашивать. Вот когда Дамблдор сам попросит на выход, тогда она и соберет вещи. Зачем раньше времени ухудшать свое положение?       Вот и сегодня уставший и замученный Люциус с шумом ввалился в гостиную, где, уютно устроившись перед камином, Гермиона читала исторический роман, а Северус увлекся детективной историей.       – Последняя отработка в этом году. Ура.       И упал в свободное кресло. Северус с жалостью посмотрел на друга.       – Так еще месяц в следующем.       – Но в этом году последняя! Северус, не порть мне радость. Кстати, народ. Отец мне сообщил, что договорился с Дамблдором: все же Рождество мы проведем не здесь, а у нас дома. Северус, ты тоже приглашен. Родители настаивали, сказали: отказ не примут. Так что приводим себя в порядок, и с утра пораньше рвем отсюда когти на все праздники. Ура?       – Ура.       – Хорошо.       Чуть позже к ним зашел Дамблдор и сказал, что не видит ничего плохого в том, если они задержатся немного дольше. Все-таки Рождество. Новый год. Время чудес и открытий.       Как и прошлый раз, в условленном месте их встретил Роберт и доставил в магловский дом Малфоев. Помимо нарядной высокой пушистой ели с красивой звездой на макушке, дом был украшен свечами и традиционными гирляндами из ели и можжевельника, со множеством шишек, лент, колокольчиков, алых цветов пуансеттии. Рождественское настроение витало в воздухе.       Сам рождественский обед прошел неплохо. Люциус с родителями общался как ни в чем не бывало, словно и не было его «болезни». Северус первое время вел себя немного скованно, но позже почувствовал себя комфортнее, когда увидел, что к нему не относятся как к нежданному гостю. В глубине души он был рад провести Рождество с друзьями, ну а Гермиона просто наслаждалась праздником.       Неожиданным сюрпризом стало то, что к ним присоединился Дамблдор и пришел он в... обычном магловском костюме, хотя и очень дорогом. Это было странно видеть. Молодые люди замерли с удивлением на лицах. Они никогда в жизни не видели директора Хогвартса, одетого во что-то, отличное от мантии.       – Альбус, ты так редко радуешь нас магловским видом, что даже для нас это всегда сюрприз. – Абраксас с улыбкой поднялся, чтобы поприветствовать гостя.       – Мы рады, что ты смог к нам присоединиться, – добавила леди Малфой.       – Спасибо, Кристина. Для меня это честь и всегда большая радость. Ты как всегда сама элегантность.       Поцеловав руку хозяйке дома, Дамблдор занял свое место за столом. Раньше Гермиона думала, что нет ничего вкуснее рождественской индейки Молли Уизли. Оказалось – есть. У Малфоев был отличный повар. Мясо просто таяло во рту, и хотелось съесть еще и еще кусочек. Обед закончился традиционным пудингом с цукатами и сухофруктами, после которого пришло время обмениваться подарками. Они, как маленькие дети, с нетерпением снимали с красивых коробочек яркую бумагу, дабы побыстрее узнать, что внутри, параллельно кидая друг на друга веселые взгляды. Северус подарил Люциусу и Гермионе по «Феликс Фелицис» собственного приготовления. Гермиона вслух отметила, что зелье удачи сложно правильно приготовить, поэтому это очень ценный подарок. От нее Люциусу достался кожаный ремень с интересной пряжкой, а Северусу – теплый свитер темно-графитового цвета. Люциус порадовал Гермиону тонким золотым браслетом, а Северуса подарочным сертификатом Аптеки Малпеппера на покупку ингредиентов для зелий. Взрослые, неспешно попивая крепкие напитки, со снисходительными улыбками наблюдали за молодыми людьми.       Как и любой молодежи, им стало скучно сидеть дома, и Люциус, извинившись перед родителями и Дамблдором, подхватил Гермиону и Северуса под руки и потянул гулять по городу. Сегодня практически все было закрыто, и на улицах пустынно как никогда. Кое-где встречались небольшие группы таких же скучающих подростков или одинокие прохожие, спешащие домой. Но зато можно было полюбоваться самим городом, красиво украшенным к празднику, не отвлекаясь на шумную толпу. Но жизнь кипела возле Рождественской елки на Трафальгарской площади. Там они встретили друзей Люциуса, большую часть которых Гермиона уже знала. Оказалось, они тоже сбежали из дома, чтобы повеселиться.       – Привет, Люциус! Что-то в этом году мы тебя видим чаще чем обычно.       – Вот такой необычный год. Привет, Патрик.       – Гермиона, рад тебя снова видеть. Северус, давно тебя было не видно, как поживаешь? Люциус прошлый раз сказал, что у тебя проблемы с рукой были.       – Уже все нормально. Спасибо.       – Кстати!! Это судьба! Мы тут на праздники зарезервировали номера на горнолыжном курорте и четыре человека сорвалось. Поехали с нами. Заезд завтра. Как вам идея встретить Новый год в горах?       Услышав это предложение, Люциус тут же оживился.       – Это просто отличная идея! Конечно, мы согласны. Перебрось три номера на мое имя.       Люциус посмотрел на не спешащую с ответом Гермиону и Северуса, который уже открыл рот, чтобы отказаться.       – Люциус...       – Что? Северус, я знаю, что ты не катаешься на лыжах, и тем более тебе еще надо поберечь руку. Посидеть в уютном кафе с чашкой глинтвейна, пока мы катаемся ты же сможешь? И я видел, сколько книг ты с собой взял. Будешь сидеть, читать в теплом уютном месте, а вечером мы повеселимся. Или у тебя есть другие планы на Новый год?       Люциус прекрасно знал, что у Северуса только два варианта: вернуться в Хогвартс и провести праздник в одиночестве, или поехать к родителям, где отец напьется и все закончиться скандалом и рукоприкладством. Дождавшись молчаливого согласия, Люциус перевел взгляд на Гермиону.       – Тебя-то хоть не надо уговаривать?       – Нет, но я не полезу выше синей трассы, а еще лучше зеленой. Я так себе лыжник. Папа всегда смеялся, наблюдая, как я медленно сползаю с горы. Большие скорости – не мой конек.       – Вот и договорились, значит встречаемся завтра в отеле, а сегодня будем праздновать. Давайте посмотрим, может, в округе что-то открыто для туристов.

***

      Их большая компания полностью заняла отель, который находился у подножья горы, откуда к подъемникам можно было идти прямо в горнолыжных ботинках. Других постояльцев не было, поэтому им никто не мешал весело проводить время. Курортный городок был небольшим, но можно было найти практически все. В одном из магазинчиков Гермиона купила себе костюм из черного полукомбинезона и белоснежной куртки, украшенной на спине серебристой вышивкой и пушистым мехом енота на капюшоне. На солнце рисунок переливался, привлекая к его обладательнице дополнительное внимание. Брать ботинки в прокате Гермиона категорически отказалась. Все-таки ее родители врачи, и она серьезно относилась к гигиене. Теперь на ее ногах красовались белые ботинки одной из известных фирм. Единственное, что пригодилось из того, что у нее было с собой, – это шапка. Белая вязаная шапка крупной вязки с большим ярким помпоном, из под которой сегодня выглядывали два хвостика заплетенных косичек. Выглядела она в этом всем восхитительно мило.       Как Гермиона и говорила, она не поднималась выше синей трассы. Утром Люциус доносил ее лыжи до кресельного подъемника, а сам шел с друзьями на соседний, поднимающий лыжников выше, на более сложные участки. Иногда им удавалось пересечься внизу, и они делились впечатлениями от спуска, чередуя рассказ поцелуями.       Северус обосновался внутри кафе, из окон которого открывался красивый вид на заснеженные горы и трассу. Иногда он отвлекался от чтения, наблюдая за спускающимися лыжниками. Периодически входная дверь с шумом открывалась и, громыхая ботинками, внутрь заходили раскрасневшиеся от ветра и мороза люди, запуская внутрь потоки холодного воздуха. Северус даже перестал обращать на это внимание, пока кто-то с шумом не сел за его стол. Подняв глаза, он увидел перед собой раскрасневшуюся от мороза Гермиону. На его лице появилась мягкая улыбка.       – Накаталась?       – На сегодня – да! Восемь спусков. Даже голова закружилась.       Она стянула с себя рукавицы, шапку и расстегнула куртку, одновременно рассматривая, как сидит на Северусе подаренный ею свитер. Определенно, она угадала с подарком.       – Что читаешь?       Северус поднял книгу, показывая обложку.       Только Гермиона хотела что-то ответить, как рядом с Северусом села Анна, миловидная блондинка с голубыми глазами. Она была из их компании, но как и Северус, не каталась.       – Северус! Зря ты сегодня не пошел со мной. Я видела такую красивую белку. Не знаю, как долго я простояла, не двигаясь, чтобы она прыгнула мне на руку. Я дико замерзла, но оно того стоило!       Анна пустилась в описание этой самой белки, какие у нее красивые ушки, милый носик, умные глазки, а хвостик – вообще выше всяких похвал. Северус, снисходительно улыбаясь, повернулся к ней и слушал, не перебивая.       – Так вы эти дни вместе тусуетесь?       Гермиона была немного удивлена. За полгода она ни разу не видела, чтобы Северус с кем-то общался кроме нее и Люциуса, да еще и улыбался! И, похоже, эти двое неплохо ладили.       – Ну да. Мы поднимались пешком на смотровую площадку, и Северус много интересного рассказал про здешние деревья. Ой, Северус, а можно я пока выпью твоего чая, пока свой жду?       Анна так и сидела в шапке и застегнутой куртке, энергично растирая заледеневшие пальцы, и чем-то напоминала Гермионе Полумну Лавгуд.       – Конечно.       Северус подвинул к ней чашку и налил чай из стоявшего рядом чайника.       – Спасибо. Ты настоящий друг.       Официантка принесла Гермионе ее заказ, и она поспешила скрыть свое удивление, сделав небольшой глоток горячего напитка.       Потихоньку к ним стали подсаживаться остальные, занимая все больше соседних столов. Выпив глинтвейна и перекусив, их шумная компания не спеша потянулась в свой отель.       Люциус с Гермионой немного отстали от остальных. – Как покаталась? – Устала. Каждая косточка болит. Не знаю, вроде не первый день катаемся, но… Видно, накопительный эффект. – У меня идея. В нашем отеле есть финская сауна. Давай сходим? – Отличная идея. – Тогда давай сейчас по номерам, и я за тобой минут через пятнадцать зайду. Хорошо? – Хорошо.       В номере Гермиона быстро разделась, приняла душ и начала изучать содержимое своей сумки. Покидая Хогвартс зимой, она никак не могла предугадать, что ей понадобиться купальник. Ну ладно. Зато у нее есть прекрасный комплект белья, который вполне может его заменить, а сверху можно закрутить простынь. Она как раз успела одеться и накинуть на себя длинный белый халат с логотипом отеля, когда в дверь постучали. Открыв, она увидела на пороге Люциуса в таком же халате и тапочках.       – Ну что, готова?       – Да.       – Тогда пошли.       Все-таки и правда эта идея была замечательной. Гермиона сидела, закрыв глаза, ощущая как тепло проникает в каждую клеточку, расслабляя мышцы. Даже мозг расслабился и все мысли застыли на месте. Остались только ощущения того, как ее тело становится все легче и как по коже стекают капельки пота, унося скопившееся напряжение. Сколько прошло времени она не знала, оно будто остановилось. Неожиданно Гермиона почувствовала, как пальцы Люциуса невесомо прошлись по ее руке снизу вверх, остановившись на ключице. Резко открыв глаза, она наткнулась на взгляд серых глаз, и в тот же момент он ее поцеловал. Ее мозг окончательно отключился и Гермиона поддалась ощущениям, которые дарили его прикосновения. Через несколько секунд ее рука прошлась по его волосам и спустилась к груди. Люциус перехватил ее и, прервав поцелуй, отстранился.       – Пошли.       Быстро накинув халаты, они, взявшись за руки, покинули сауну, и через пару минут уже были в его номере.

***

      – Я, наверное, повторяюсь, но что это было?       Гермиона лежала рядом с Люциусом и рассматривала его лицо.       – Порыв желания. Причем, хочу заметить, обоюдный.       – Я и не отрицаю, но все же. И что мы будем с этим делать?       – Ничего. Нас поставили в жесткие рамки, и мы пытаемся приспособиться. Ты – моя законная невеста. Рано или поздно это бы случилось.       – Возможно.       Она приподнялась на локтях, одновременно натягивая одеяло повыше и высматривая местоположение своего халата. Оказалось, что он лежал на полу возле кровати вместе с халатом Люциуса, но, чтобы его поднять, ей придется встать. Белье валялось в той же куче. Ее волшебная палочка осталась в номере, а беспалочковой магией Гермиона не владела.       – Люциус, ты не мог бы призвать мой халат?       – В принципе мог бы, конечно.       Гермиона вопросительно приподняла бровь. По его лукавому прищуренному взгляду она поняла, что делать это Люциус не собирался. Она нахмурилась.       – Ясно. Тогда можешь хотя бы отвернуться?       Люциус выглядел искренне удивленным.       – Зачем? Я и так все видел и трогал.       Все-таки ему удалось заставить ее покраснеть.       – Затем, что я тебя попросила.       Люциус непонимающе покачал головой и с улыбкой отвернулся.       – Надеюсь, закрывать глаза не надо?       – Люциус!       Гермиона быстро слезла с кровати, набросила первый попавшийся халат, подобрала свое белье и засунула по карманам.       – Ладно. Увидимся за ужином.       – Ага.       Когда за Гермионой захлопнулась дверь, Люциус откинулся на подушки, устраиваясь поудобнее, и задумался. Действительно: а что это было?       Этот год перевернул его жизнь с ног на голову. Раньше у него была простая понятная беззаботная жизнь, невеста, уважение однокурсников, любой его каприз выполнялся всеми незамедлительно, а фамилия открывала любые двери. Пусть из-за возраста невесты официального контракта с семьей Блэков еще не было, но все знали, что этим и закончится. С Нарциссой они были знакомы с самого детства, чувствовали друг к другу привязанность и нежные чувства. И вот неожиданно у него отобрали Нарциссу и подсунули непонятно какую Гермиону. Он практически довел своего друга жалобами до нервного срыва, и своими выходками чуть не стал причиной смерти двоих людей. Из-за этой лохматой девчонки он одной ногой стоял на пороге Азкабана. Все-таки спасибо Северусу, что спас тогда всех троих.       Наверное, после этого случая до него наконец дошло: все, детство закончилось, началась взрослая жизнь, жестокая и неприятная. За каждым поступком теперь наступает ответственность, и при любых обстоятельствах надо уметь держать лицо. Придется учиться подстраиваться под обстоятельства и извлекать максимальную выгоду, ставя всех на место, находясь в любом положении.       Поступок отца – главы семьи и рода, – он тоже мог понять. Когда отбросил истерику и присмотрелся, выбор невесты оказался не так уж и плох. Гермиона оказалась вполне симпатичной девчонкой, веселой и общительной. Конечно, слишком умной, но, с другой стороны - с ней всегда интересно поговорить о чем-то, кроме модных тенденций в одежде или маникюре. На балу Гермиона вообще выглядела самой красивой, и в глубине души он радовался, что ему многие завидовали. И он увлекся.       В глубине души Люциус все еще чувствовал теплые чувства к Нарциссе, но Гермиона ему тоже нравилась. И, возможно, встреть он ее раньше, ему бы не пришлось прикладывать усилия. Тогда, в зимнем саду, он поддался желанию и поцеловал ее. Ну а что? Надо же как-то приспосабливаться к новым условиям жизни. Если ему не удастся выкрутиться, то рано или поздно ему все равно придется на ней жениться. А то, что сейчас произошло… Гермиона уже его по праву… как говориться, «рано или поздно». Так почему не сейчас попытаться что-то выстроить? Конечно, физически и эмоционально это был взрыв, но для души чего-то не хватило. Возможно, одного раза недостаточно, чтобы дать проснуться чувствам. Его не удивило, что он был у нее первым, ведь за моральным обликом девушек строго следили, и с большей вероятностью секс мог случиться скорее после заключения брака. Впрочем, у парней, не имеющих доступа к проституткам, тоже. Вполне естественно, что вначале Гермиона вела себя немного скованно, но расслабившись, доверилась своему телу. У нее была небольшая аккуратная грудь, как раз под его ладонь. Острые пики сосков манили. Хотелось их крутить и перекатывать между пальцами, нежно обводить кончиком языка, после чего грубо втягивать в рот и посасывать. По сравнению с другими его девушками, Гермиона вела себя тихо, изредка издавая мяукающие звуки, не считая резкого глубокого вздоха, когда его член вошел в нее на всю длину. Люциус тогда сразу же замер внутри, давая ей время привыкнуть, и начал отвлекать поцелуями. Только почувствовав, что ее бедра дернулись ему на встречу, Люциус начал делать медленные короткие толчки, постепенно наращивая темп. К моменту когда его член почти полностью выходил из нее, чтобы немедленно погрузиться обратно, Гермиона расслабилась и двигалась вместе с ним. Почувствовав приближение оргазма, он быстро вышел из нее и, сделав несколько резких движений рукой по всей длине перепачканного ее смазкой и кровью члена, завороженно наблюдал, как на ее живот выстреливает сперма.       А как она мило смущалась, пока собирала разбросанные по номеру вещи! Ему нравилось наблюдать, как нежный румянец проступает на ее лице, и она старается не смотреть ему в глаза. Одно Люциус мог сказать точно: он определенно увлекся Гермионой Грант. Нужно будет еще разок попытаться.       Люциус откинул одеяло и встал с кровати. Убрав с помощью магии все следы с постели, он пошел в душ.       Гермиона быстро зашла в свой номер, сбросила халат и отправилась в душ. Пока струи воды стекали по ее телу, смывая все следы, она медленно перебирала мысли в своей голове.       Как так получилось, что она оказалась в одной постели с Люциусом Малфоем?! Как так получилось, что он стал ее первым мужчиной? Жизнь умеет преподносить сюрпризы.       Гермиона вспомнила перешептывания однокурсников в конце шестого курса, как они гордо хвастались друзьям о своих победах на этом поприще. Ей же тогда было некогда думать о сексе. Какой секс, если ее и ее друзей постоянно кто-то хочет убить! Все было подчинено спасению Гарри, и времени на личную жизнь совершенно не было. Но если так подумать, то и заняться им ей было не с кем. Вернее, не было того, с кем бы ей захотелось. Виктор и Рон – вот все ее парни. Первый был далеко, и она не готова была к реальным отношениям, а второго с натяжкой можно было назвать «ее парнем». Он был ее другом, но парнем – парнем Рон был ужасным. И не нравился он ей особо, зато можно было всем говорить, что у нее есть парень, чтобы не приставали с расспросами, почему его нет. Гарри и Рон были ее друзьями. Даже почти годичные скитания вместе с ними по лесам и проживание в одной палатке не изменили ее желаний. Однажды, конечно, был один момент, когда во взгляде Гарри проскочило нечто большее, чем дружба. Они устали от бесконечных поисков, их только что чуть не убили и, чтобы успокоиться и расслабиться, он пригласил ее на импровизированный танец прямо там, в палатке среди леса. В какой-то момент ей показалось, что сейчас он ее поцелует, но Гарри просто обнял. К тому времени Рон давно оставил их одних. Он постоянно был чем-то недоволен и кипел от ревности по любому поводу. Будто у него было на это право! Переубеждать его Гермиона не спешила, да это и было почти невозможно, если Рон что-то вдолбил себе в голову. У нее не было на это свободного времени.       И вот – это случилось. С Люциусом.       Умный. Воспитанный. Красивый. Конечно, первые три месяца он вел себя, как последняя сволочь, что чуть не стоило ей и Северусу жизней, но когда он взял себя в руки, оказался вполне приятным в общении парнем. В принципе, в какой-то мере его можно было понять: он потерял больше, чем она. Пока их контракт не разорвали, оба были вынуждены мириться с присутствием друг друга в своей жизни, тем более, что они решили попробовать «притереться». Вот и оставалось три варианта: или они найдут способ обойти контакт, или все же придется пожениться, или она вернется в свое время. Но какой смысл сейчас забивать себе голову, если по сути от нее ничего не зависит? И вот Люциус развлекает ее, делает комплименты, оказывает знаки внимания, дарит подарки… Рядом с ним она впервые чувствует себя желанной девушкой, и ей чертовски понравился их первый поцелуй в зимнем саду. Потом этих поцелуев становилось все больше. Объятий становилось больше. Кровь быстро разносила по телу чувство окрыленности. Ей нравилось это состояние. А кому бы не понравилось, когда тебя целует самый красивый парень школы, который к тому же и твой жених? Да еще не какой-нибудь, а самый завидный жених!       Что же это все-таки сегодня было?       Точно не любовь.       И после секса ее не прибавилось. Возможно, потому, что это был первый раз, и надо попробовать еще. Может быть – влюбленность, но она не могла сказать, что влюблена. Ей льстило его внимание, ей нравилось чувствовать себя желанной, ей понравились тактильные ощущения. В конце-концов, это первые ее реальные, серьезные отношения, пусть даже кем-то навязанные. Оргазма, о котором все говорят, разумеется, она не испытала. Все произошло слишком быстро. Но ей все равно хотелось еще. Ей хотелось еще раз почувствовать его язык на своей коже. Оказывается, он способен не только словесно жалить сарказмом, но и дарить физическое удовольствие. То, что он вытворял с ее сосками и ее собственным языком, сводило с ума. От прикосновений пальцев по телу бежали приятные мурашки, и хотелось мурлыкать как кошка. А вот ощущение члена внутри было неоднозначным. К боли она была готова, но все равно это оказалось неожиданно, и у нее перехватило дыхание. Болезненные спазмы быстро сошли на нет, уступая место другим чувствам. Гермионе казалось, что в нее вогнали кол, который внутри неприятно растягивал и причинял дискомфорт. Это было небольно, но достаточно неприятно. Желая избавиться от этого ощущения, она пошевелилась под Люциусом, который в это время с упоением ее целовал. Но вот он начал двигаться, и вся эта некомфортность куда-то исчезла, и Гермиона стала получать удовольствие от этого скольжения внутри. А еще было достаточно возбуждающе, когда Люциус входил в нее на всю длину, и клитор терся о его лобок, посылая всему телу импульсы, похожие на легкие удары током. И было что-то завораживающее в том, как Люциус обхватил ладонью свой член, сделал пару резких движений от головки до основания, и ей на живот брызнула сперма, рисуя витиеватый узор. Определенно, это все было приятно. А еще Гермионе в глубине души льстило, что Люциус с ее, пусть и неумелой, помощью кончил.       Увлеченность – вот, что она чувствовала. Она увлеклась Люциусом Малфоем.       От этого открытия Гермиона хохотнула.       Кто же все-таки теперь для нее Люциус? Она с уверенностью могла сказать, что он ее друг. И ее определенно сейчас тянуло к нему. Достаточно ли ей этого? Конечно же, нет. Ей нужна любовь. Взаимная. Она всегда была максималисткой и размениваться не собиралась.       Гермиона выключила воду, завернулась в полотенце и посмотрела на себя в зеркало.       – Что ж, попробуем углубиться «в любовь».

***

      За пять дней многие из их компании, как и Гермиона, уже накатались, поэтому или отсыпались в номере перед новогодней ночью, или гуляли по округе. За окном снова пошел снег, медленно падая на землю большими хлопьями. Кто не хотел сидеть в номере, обосновался в холле отеля, коротая время за игрой в монополию, разговорами или просто чтением у камина.       Взяв новую книгу, Северус спустился вниз, пробежался взглядом в поисках свободного места и заметил, что Люциус с Гермионой были поглощены игрой, а единственное свободное кресло было рядом с Анной, которая сейчас увлеченно листала журнал. Кажется, это был Космо. Северус про себя презрительно хмыкнул.       – Свободно?       Анна подняла взгляд и улыбнулась.       – Да, конечно! Садись.       Северус сел, открыл книгу, намереваясь погрузиться в новую приключенческую историю, но не тут-то было. Анна закрыла свой журнал и с какой-то детской непосредственностью стала задавать ему вопросы, вовлекая в разговор. Видимо, она спросила что-то очень смешное, потому что Северус открыто рассмеялся. Они даже не заметили, что за ними наблюдают.       – Гермиона, твой ход. Ты чего зависла?       Люциус легонько толкнул Гермиону в бок, чтобы вернуть ее внимание к игре. Оторвав взгляд от Северуса и Анны, она посмотрела на Люциуса.       – А? Я думаю.       – Как бросить кубики?       – Люциус, я настраиваюсь, не торопи меня.       Входная дверь открылась, и вместе с морозным воздухом на пороге появился Джозеф, их массовик-затейник. Он обвел всех наигранно-возмущенным взглядом.       – Вы чего здесь расселись? Еще дома насидитесь, пошли в снежки поиграем, погода – чудо! Давайте! Шевелитесь! Надо взбодриться! Проигравшие исполняют танец маленьких лебедей.       Хорошо зная Джозефа, все послушно отложили свои занятия и пошли одеваться. Все равно или заставит, или уговорит. Но, с другой стороны, без него все бы тут скисли от скуки.       Джозеф разбил их на команды по семь человек, и получилось, что Гермиона с Люциусом и Северус с Анной оказались по разные стороны баррикад, а вернее – сугробов. Никому не хотелось изображать из себя лебедей, поэтому игроки подошли к делу со всей ответственностью. Сам Джозеф выступал в роли судьи, вовремя удаляя с поля боя «убитых и тяжелораненых».       – Гермиона, ты за что на Северуса взъелась?       Люциус периодически косился на Гермиону. Если вначале ее действия можно было списать на случайность, то, глядя с каким маниакальным упорством она старается «достать» Северуса, становилось понятно, что это не случайность. Хорошо, что в ее руках были снежки, а не дротики.       – С чего ты взял?       – Так ты по нему прицельно бьешь все время.       – Это моя стратегия, Люциус. Он двоих наших серьезно ранил, и следующий снежок у них будет последним. Ты бы лучше делом занялся, а не следил за мной.       Гермиона сделала два снежка, раздраженно бросила один за другим под разными углами, и один из них, наконец, попал в цель. Северус, отряхиваясь, ухмыльнулся и пошел к выбывшим. Только она обрадовалась и расслабилась, что вывела из игры противника, как сама была удалена с поля метким броском Анны. Неизвестно, сколько бы еще продлилась эта игра, но одни начали замерзать, другим надоело играть. В итоге Джозеф объявил ничью, сам изобразил танцующего маленького лебедя-одиночку, и все разошлись по номерам, готовиться к новогоднему вечеру.       Гермиона надела красивое платье, уложила волосы и оценивающе посмотрела на свое отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела счастливая девушка. Гермиона поймала себя на мысли, что ей нравится жить в этом времени. Возвращаться назад ей совершенно не хотелось. Там ее никто не ждал. Даже родители, которым она для безопасности удалила все воспоминания о себе. Гарри и Рон? Они ее друзья, но у них своя жизнь. По сути, ей некуда и не к кому возвращаться, и почему-то именно здесь у нее было ощущение дома.       Сегодняшний новогодний вечер Гермиона считала одним из лучших, что были у нее в жизни. У нее наконец появилось то неуловимое чувство, что все будет хорошо. Она полностью отдалась веселью, в глубине души надеясь, что останется здесь подольше, а еще лучше – навсегда, не замечая, что за ней наблюдает взгляд черных глаз.

***

      – Люциус, а мы можем на обратном пути кое-куда заехать? – Северус оторвался от созерцания заснеженного пейзажа за окном машины.       – Да, конечно. Не знаю, как вы, а я не спешу назад в школу. И не надо на меня так неодобрительно смотреть. Вас там не ждет «любвеобильный» Филч и миссис Норрис. Парочка садистов. Ненавижу кошек.       Когда Роберт услышал названный Северусом адрес, то неодобрительно посмотрел на Люциуса через зеркало заднего вида, но ничего не сказал.       Через нескольких часов машина остановилась возле небольшого двухэтажного коттеджа в Коукворте.       – Подождите меня в машине, я быстро.       Северус застегнул куртку, замотал шарф и вышел из машины.       – А что здесь? – спросила Гермиона, наблюдая за удаляющимся Северусом.       – Дом Эвансов. Надеюсь, это не очередной забег по битому стеклу. Никогда не понимал, что он в нее вцепился. Я же рассказывал тебе, что благодаря ей и ее ненаглядному Поттеру Северус стал похож на ядовитый репейник.       В памяти Гермионы тут же снова всплыли воспоминания из омута памяти, дополненные ее собственными наблюдениями. В какой-то степени теперь понятно, почему Снейп примкнул к Пожирателям. Если бы они относились к нему по-человечески, все могло сложиться совершенно по-другому.       – Да уж…       Тем временем Северус уже постучал в дверь. Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка, но при виде гостя в ее взгляде появилось удивление.       – Здравствуй, Петуния, Лили дома?       Пренебрежительно хмыкнув, сестра Лили обернулась назад.       – Лили! К тебе пришли.       Не дожидаясь сестры, Петуния гордо вздернула подбородок и удалилась.       Увидев, кто ее ждет, Лили на мгновение потеряла дар речи. Это было неожиданно. Кого-кого, а увидеть на своем пороге Северуса Лили точно не ожидала. Последнее время он ее избегал и даже при ее редких попытках поговорить, не желал слушать. А тут даже домой пришел. Сам.       – Северус? Что ты здесь делаешь?       – Хотел поздравить тебя с праздниками и попросить прощение за свое поведение. Северус порылся в карманах и протянул ей небольшую яркую коробочку. Лили автоматически протянула руку и взяла подарок. Точно, что рождественское чудо.       – Оу… спасибо… неожиданно и… приятно.       – Извини, что я так по-свински вел себя раньше, я был не прав. Ты всегда будешь моим другом, и я искренне желаю тебе счастья.       Лили смотрела на Северуса, будто в первый раз видела. Она уже оставила все попытки с ним помириться. На самом деле Лили не считала, что была перед ним виновата: она никогда не давала ему повода думать, что они больше чем друзья, и ее действительно пугало его желание изучать темные искусства. Но все равно она продолжала наблюдать за ним издалека. Из школьных слухов Лили знала, что Северус с Люциусом давно перестали посещать собрания юных приспешников Волдеморта. Точные причины ей были неизвестны, но сам факт, что он туда больше не ходит, ее радовал.       Удивление на ее лице сменилось неподдельной радостью. Все-таки он был ее другом детства, и ссора с ним в глубине души причиняла ей боль.       – Северус, у меня просто нет слов, чтобы передать, как я рада! Мне очень тебя не хватало.       Она порывисто обняла Северуса и отстранилась, оставив руку на его предплечьи.       – Ты так сильно изменился, я наблюдала за тобой. И я так этому рада! Не знаю, что послужило причиной этих изменений, но все только к лучшему.       Лили немного отклонилась, как бы оценивающе пробежав взглядом по вновь обретенному другу.       – Ты стал, что ли... уверенней в себе, не реагируешь на всякие глупости, улыбаешься. Вот даже признал, что вел себя гадко. Это многое значит. За эти полгода ты «вырос».       Северус открыто улыбнулся, а Лили продолжила его изучающе разглядывать.       Не переставая улыбаться, Лили изучающе смотрела на Северуса.       – Ты стал более собранным… и в глазах появилось что-то еще… – Лили, улыбаясь, пристально всматривалась в глаза Северуса, пытаясь найти там ответ.       – Может, ты влюбился? – спросила она, хитро улыбнувшись.       Оставив вопрос без ответа, Северус только мягко улыбнулся уголками губ.       – Так мир?       Лили улыбнулась еще шире и снова его обняла. Не хочет – пусть не говорит.       – Конечно. И, Северус, видела твою маму. Она просила тебе передать, чтобы ты как-нибудь ее навестил, и что она тебя любит.       Он кивнул и отстранился.       – Лили, тебе нужна помощь?       На крыльцо вышел Джеймс и собственнически положил руку на талию Лили. Через неплотно задернутые шторки Люциус с Гермионой внимательно следили за происходящим и были готовы в любой момент выйти на помощь.       – Нет, все в порядке. Северус зашел поздравить с праздниками. Северус, не хочешь зайти, выпить с нами чая?       – Нет, я не один, и мы спешим.       Северус кивнул головой в сторону припаркованной у дома дорогой машины. Джеймс заинтересованно посмотрел на автомобиль. Это что же за богатые маглы у этого оборванца в знакомых? Он мог бы предположить, что это Малфой, но они так кичатся своей чистокровностью и нелюбовью ко всему магловскому, что заподозрить Люциуса было самым последним делом, ну а Грант теперь всегда была с Малфоем.       – Ладно, мне пора. Пока.       – Пока.       Развернувшись на каблуках, Северус пошел прочь, и Джеймс утянул Лили в дом, захлопнув дверь.       Северус шел по убранной от снега дорожке и ощущал легкость, будто с плеч свалился тяжелый груз. Он больше не злился на Лили за то, что она рассказала Поттеру про изобретенное им заклинание «Левикорпус», которое тот незамедлительно применил к нему. Не ненавидел за то, что она выбрала Поттера. Не обижался, что она поставила жирную точку в их дружбе, не принимая его стремления к знаниям темной магии.       Он больше не чувствовал себя влюбленным в нее.       Когда это случилось, он даже не понял. Может, потому, что его ощутимо встряхнули, заставив посмотреть по сторонам, вместо того, чтобы сидеть и упиваться жалостью к себе и ненавистью к окружающим. И во многом это произошло благодаря ворвавшейся в его жизнь Гермионе.       Все его устоявшиеся реакции на внешние раздражители оказались перевернутыми.       Угроза навсегда лишиться не только возможности заниматься любимым делом, но и жизни; искренняя помощь и забота о нем сноба Люциуса; молчаливое уважение однокурсников, благодарности и подарки от самого лорда Абраксаса Малфоя, который раньше его вообще не замечал; внимание от Дамблдора; появление интересного собеседника, с которым можно и о зельях поспорить…       Как-то неожиданно оказалось, что его мир не ограничивается Лили Эванс. Мысли заняла девчонка с карандашом в волосах вместо заколки, и от которой иногда просто дух захватывает!       Вспомнилось, как он увидел ее в первый раз за столом Гриффиндора, когда Люциус отвлек его от ужина, чтобы он оценил «эту» ничем не примечательную шатенку с длинными непослушными волосами и карими глазами, которая с интересом рассматривала его, Северуса Снейпа, пока Сириус Блэк из кожи вон лез, чтобы ей понравиться. Северуса вначале это даже удивило. Мало кто его вообще замечал, не говоря уже о том, чтобы рассматривать. Увидев, куда был направлен ее взгляд, Блэк, видимо, сказал ей про него какую-то гадость. Что еще можно было ожидать от этого психа? Но Гермиона вместо того, чтобы как минимум рассмеяться, сначала удивилась, а затем рассердилась и что-то ему ответила, чем Блэк явно остался недоволен. Неужели у нее есть мозг? По крайней мере, похоже, у девчонки точно было свое мнение.       А на следующий день они случайно столкнулись в коридоре. Это был обычный день, когда все не так и окружают его одни напыщенные идиоты. С утра он обнаружил, что у него нет одного из ингредиентов, чтобы начать эксперимент, а после завтрака уже успел выслушать гадости от Мародеров. В таком «приподнятом» настроении он шел уткнувшись в свой список, размышляя, когда сможет приобрести эти злополучные когти грифона. И тут кто-то на полном ходу в него врезается! Просто прекрасно! Внутри все закипело от злости. Подняв взгляд, полный ненависти, он увидел перед собой новоиспеченную невесту Люциуса. Видимо, она шла очень быстро и, повернув из-за угла, просто не успела увернуться от столкновения. Но разве это могло служить оправданием? Она примирительно улыбнулась, извинилась и сказала, что ее зовут Гермиона, Гермиона Грант. У нее оказался приятный голос. Интонация тоже была вполне дружелюбной. Наверное, Гермиона ожидала, что он в ответ тоже представится, но внутренняя злость заставила его ляпнуть «смотри, куда идешь» и уйти. Но он успел заметить, как улыбка сползла с ее лица.       Потом началось ее третирование гриффиндорцами. Уж он-то на своей шкуре знал, насколько они могут быть жестокими. Гермиона вроде отбивалась, но все-таки она девчонка. Люциус злился на нее и каждый день с лупой выискивал новые недостатки, но Северусу хотелось составить о ней свое мнение и случай подвернулся в библиотеке. Оказалось, что Гермиона достаточно умна и начитана. Подсмотрев в ее конспект, Северус увидел, что она пришла к таким же умозаключениям, как и он. Корешки книг, которые она читала, вызывали у него уважение. Конечно, в начале Гермиона все еще раздражала его, как и Люциуса, но он не мог не признать наличие у нее мозгов и такую же тягу к знаниям, как и у него самого.       И Северус подпустил ее ближе. У него никогда не было достойного собеседника для научных разговоров. Несмотря на влиятельного крестного, Гермиона оказалась простой в общении и относилась к нему как к равному.       Умная, взбалмошная, милая, упрямая, смешная, раздражающая, заботливая, смелая… А какой характер! После того случая на поле его мысли почему-то постоянно возвращались к ней, и от этих мыслей его сердце начинало биться быстрее. Гермиона прекрасна в ярости и красива в вечерних платьях… У нее завораживающий смех, и она очень милая с раскрасневшимся от мороза личиком…       Северус открыл дверь и уселся на свое место.       – Все. Можем ехать.       – Все?       Во взгляде Люциуса читалось удивление.       – Да.       – А ты что, к родителям не зайдешь? – как бы между прочим спросил Люциус.       Северус посмотрел на него как на умалишенного.       – Нет.       – Так мы же уже здесь.       – Нет. Это плохая идея, – в голосе Северуса послышалось плохо скрываемое раздражение.       Люциус сверлил взглядом отвернувшегося к окну Северуса.       – И вообще я уже давно хочу в туалет. Не могу же я прямо на улице. Холодно и где? Встать посередине чьей-то клумбы?       – Сходил бы у Лили.       – Очень смешно. Там же Поттер.       – А ты что, с ним на один унитаз брезгуешь садиться? – Северус бросил на Люциуса недовольный взгляд.       – Я не брезгую. Просто Поттер не знает про нашу жизнь в магловском мире, и это так и должно оставаться. Эванс не умеет держать язык за зубами. Хотя ты прав. Брезгую, да. Ты же к себе пустишь?       На самом деле, Люциус просто хотел, чтобы друг увиделся с матерью, которую очень любил. Северус всегда о ней говорил с большой теплотой. Однако из-за отца он редко бывал дома. Люциус даже был рад, что сегодня с ними Роберт: в случае чего, его телохранитель поставит на место этого алкоголика. Хоть магией, хоть просто кулаком по морде.       Люциус легонько толкнул Гермиону локтем, чтобы та тоже подключилась к уговорам.       – А что? Это хорошая идея. В смысле, не с туалетом. Давайте купим где-то торт и зайдем на чай. Северус, я не знаю, почему ты не хочешь, но я, например, сейчас бы все отдала, чтобы хотя бы раз увидеть своих родителей.       Северус недовольно поджал губы и закрыл глаза. Он и правда хотел бы ее увидеть.       – Черт с вами! Но я вас предупреждал. Там не Мэнор.       Он нехотя назвал адрес, и через пару минут их машина свернула на обшарпанную грязную улицу однотипных двухэтажных дешевых коттеджей. Ни тебе красивой лужайки, ни захудалого зеленого деревца. Всю эту унылую картину завершала труба фабрики, из которой валил дым, распространяя едкий смог по округе, от которого даже лежащий местами снег был серый.       Друзья вышли из машины. Гермиона вручила Северусу коробку с пирожными, которые они купили по дороге, и одернула свою куртку, осматриваясь по сторонам. Люциус вылез с невозмутимым выражением лица, дав незаметное указание Роберту идти с ними. Тот теперь внимательно следил за обстановкой в округе.       Подойдя к дому, у которого даже не было крыльца, Северус постучал. Через пару минут послышались шаги, и дверь резко распахнулась. На пороге стояла худощавая женщина лет пятидесяти, в простенькой одежде, с собранными в неаккуратный пучок черными волосами, в которых кое-где уже пробивалась седина. Бледная кожа, темные глаза, крупный нос, широкие черные брови, делающие лицо угрюмым… Определенно, это была мать Северуса. Он был на нее очень похож. Когда она увидела гостей, ее лицо озарила улыбка, и в глазах появилась искренняя радость, сделав ее намного моложе.       – Северус! Как хорошо, что ты зашел!       – Мама, познакомься. Это мои школьные друзья Гермиона и Люциус. А это Эйлин Снейп.       – Очень приятно познакомиться, миссис Снейп.       – Очень приятно, миссис Снейп.       – Что же вы стоите на пороге, проходите…       Эйлин открыла дверь настежь и отошла в сторону, давая гостям войти. Роберт остался на улице, но попросил не замыкать входную дверь.       – Северус, проводи гостей в гостиную, я пока чайник поставлю.       Внутри дом был такой же мрачный как и снаружи. Тусклый свет, обшарпанные темные обои с непонятным рисунком, минимум мебели, а та, что была, выглядела очень старой. Но везде было чисто, вещи лежали в порядке, было тепло.       Из кухни послышался звук воды, набирающейся в чайник, захлопали дверцы, а следом дребезжание чашек об блюдца и шум передвижения баночек по полкам.       Северус явно чувствовал себя неудобно, но старался держать лицо. Мысленно он уже проклинал себя, что поддался на уговоры. Вот как у Гермионы это получилось? Он никогда в жизни бы сюда никого не привел. Даже Лили внутрь дома не заходила. А тут на тебе. Теперь на его обшарпанном диване сидят как ни в чем не бывало два богача. Такого просто не может быть.       Гермиона следила за выражением лица Северуса и понимала, что ему стыдно. Хотя стыдиться было совершенно нечего. Внутри дом Снейпов был не хуже, чем у Уизли, так что она не была шокирована увиденным. Разве что в Норе обои повеселее и хлама побольше, вот и вся разница. И если уж честно – она сама тоже не богатая наследница, чтобы нос задирать.       – Северус, может, мне пойти помочь твоей маме?       Этот простой вопрос его поставил в тупик. Пока он обдумывал ответ, в гостиной появилась миссис Снейп с подносом, уставленным пустыми чашками, а следом по воздуху плыл чайник, из носика которого шел пар.       – Чай готов. Прошу всех за стол.       – А где отец?       – Он сейчас спит, до вечера не проснется.       – Ясно.       Ну хоть здесь повезло, не придется краснеть из-за этого алкоголика. Если до вечера не проснется, значит, он конкретно выпил. Но потом – жди скандала. К тому времени они уже успеют отсюда убраться.       Постепенно Северус расслабился, увидев, что друзья вполне мило беседуют с его матерью и заинтересованно слушают ее веселые истории про общих учителей. Оказывается, в Хогвартсе она была капитаном команды по игре плюй-камни. Тут Люциус вспомнил свою любовь к квиддичу, и его поток слов уже было не остановить. Гермиона с миссис Снейп переглянулись, улыбнувшись друг другу, – мальчишки.       – Северус, Лили рассказала, что ты месяц не мог ничего делать и пользоваться магией. Как ты?       Люциус приподнял бровь и выразительно посмотрел на Северуса, всем видом показывая «Я же говорил!»       – Все уже нормально. Не переживай. – Северус решил, что пора заканчивать их чаепитие. – Мама, мы, наверное, уже будем собираться. Темнеет, а нам еще далеко ехать.       – Да-да, конечно.       Миссис Снейп суетливо встала из-за стола, чтобы проводить гостей.       – Было приятно с вами познакомится, миссис Снейп.       – Мне тоже, Гермиона, – миссис Снейп дружелюбно улыбнулась новой подруге сына.       Гермиона села в машину, куда минутой ранее запрыгнул Люциус. Северус немного задержался в прихожей, чтобы без свидетелей, пусть даже это его друзья, попрощаться с матерью. Эйлин Снейп обняла сына.       – Спасибо, что зашел, Северус. Я люблю тебя.       – Я тоже тебя люблю, мама.