Наш общий друг

***

      День рождения Северуса друзья весело отметили в гостиной директора. Для него стало неожиданностью получить подарок и от Дамблдора. Директор зашел к ним когда эльфы уже принесли торт и Северус загадывал заветное желание. Это был самый необычный и веселый его день рождения.       Каникулы закончились, и начался новый семестр. Жизнь потекла в привычном русле. Гермиона так и не вернулась в факультетское общежитие, продолжая жить у Дамблдора.       Как и раньше, после занятий они обустраивались в уютной директорской гостиной и с головой погружались в подготовку к предстоящим экзаменам. Несколько вечеров в неделю Гермиона с Северусом оставались вдвоем, потому что Люциус пропадал на отработках.       Северус, наконец, получил разрешение от мадам Помфри без всяких ограничений работать на занятиях зельеварения самостоятельно, чему был несказанно рад, и мог свободно посещать уроки по трансфигурации и защите от темных искусств. А Люциус с Гермионой были рады, что их друг занят, и они могут больше времени проводить только вдвоем.       Теперь чаще всего однокурсники их могли застукать целующимися, чем ругающимися по любым пустякам. При любой возможности Люциус тащил не сопротивляющуюся Гермиону в Выручай-комнату. Где ж еще студентам можно было заняться сексом и быть не пойманными? Они мало чем отличались от любой влюбленной пары. У них появились только им понятные шутки, и стало казаться, что все получится. Но надо отдать им должное: летая в облаках, Гермиона с Люциусом не забывали и о земных делах. Все-таки на носу были выпускные экзамены, и домашних заданий становилось все больше.       – Все, я устал! Пошли пройдемся.       Люциус нервно отбросил перо в сторону. Гермиона вытянула шею посмотреть, что тот успел записать.       – Давай ты сначала допишешь до конца ответ на вопрос.       – Не хочу. Я хочу пройтись.       Люциус встал из-за стола, поднял со стула смеющуюся Гермиону за талию и под тяжелым взглядом Северуса вынес из гостиной. Они уже не видели, как тот крепко сжал челюсти и пальцы. В тишине гостиной раздался хруст сломанного пера.       Как-то Люциус поинтересовался у Северуса, что же тогда было у дома Лили, на что тот огрызнулся: Люциуса это не касается. Он же не лезет в его отношения с Гермионой, вот и Люциус пусть не сует свой любопытный малфоевский нос в его дела с Лили. Люциус пожал плечами и ушел гулять с Гермионой. Мало ли, какая очередная муха укусила Северуса. У него есть занятия поприятнее, чем разбираться в очередных причинах колючести и пытаться пригладить выпущенные иголки.       Последнее время Северус вообще вел себя странно: то сидел тише воды, то мог ядом залить все вокруг. Люциус списал это все на очередной виток отношений с Лили и не обращал внимания на ершистость друга. Тем временем Северус украдкой следил за Гермионой. Если она ловила его с поличным, он быстро отводил взгляд, делая вид, что вот та штора, или дерево, или Филч за ней ну очень интересные и достойны его пристального внимания.       Дамблдор только хитро улыбался, наблюдая со стороны за этой троицей.

***

      Хотя учебная нагрузка увеличилась почти вдвое, Люциус с Гермионой все равно пытались выкроить час-другой для «работы над отношениями», тем более, что его отработки закончились, и появилось чуть больше времени. И все же, то ли они плохо старались, то ли мало старались, но как-то все постепенно вернулось к начальной точке. Было романтично украдкой целоваться друг с другом, весело убежать от всех в поисках укромного места, чтобы уединиться, благо после такой длительной отработки Люциус отлично ориентировался в Хогвартсе. Секс был неплох, но ему все равно чего-то не хватало. И это стало ощущаться четче, как только увлеченность стала постепенно сходить на нет.       Люциус надеялся, что секс поможет решит их проблему, но она никуда не исчезала, а просто откладывалась. И вот «отпраздновав» день влюбленных, он понял, что им пора поговорить. На следующий день Люциус предложил Гермионе прогуляться к озеру, подальше от любопытных ушей и глаз.       – Гермиона, я не знаю, что делать. Мы уже перепробовали все, кроме приворотов. Ты мне друг, близкий друг, ты красивая, интересная… И, как твой друг, я не хочу и не буду тебе врать. Если все же придется жениться – я женюсь на тебе, но я не могу тебе предложить большего и не уверен, что смогу. – Люциус выглядел расстроенным и немного виноватым. – Если я тебя обидел своими словами, извини, Гермиона, я не хотел, но считаю врать тебе – нечестно с моей стороны, и думаю, что ты должна знать, на что рассчитывать.       Гермиона смотрела на носок своего ботинка, которым ковыряла снег, пока Люциус расписывал возможное будущее. Если бы не контракт, то это было похоже на то, что он решил порвать с ней отношения.       Что она чувствовала? С одной стороны, обидно, когда тебе открыто говорят, что тебя не любят, с другой стороны – хорошо, что не ей первой пришлось начинать этот сложный разговор. К Люциусу она чувствовала тоже самое. Как только он это высказал, Гермиона почувствовала облегчение от того, что можно больше не притворяться. В начале ей действительно нравилось. Она была в эйфории от этих отношений и верила, что получится. Парень-то красивый, как можно такого не полюбить? Легко же! Но со временем поверхностные эмоции улеглись, и осталось… ничего. А ей, как и ему, хотелось любить и быть любимой, а не просто быть навязанной женой с сексом по дружбе.       – Гермиона?       – Да я тут просто задумалась над твоими словами. Ты прав во всем. Не клеится у нас. Я благодарна тебе за честность, Люциус, правда. Ты тоже мой самый близкий друг. И я, как и ты, хочу любви, хочу любить и быть любимой, хочу быть для кого-то единственной. Чтобы душа пела, чтобы сердце каждый раз билось быстрее, чтобы бабочки внутри, чтобы один раз на всю жизнь, понимаешь?       Уж кто-кто, а Люциус это понимал, как никто другой. Теперь появилась новая проблема: что же им с этим всем делать. Ну почему так сложно быть взрослым?!       На выходных они сходили в Хогсмид и отметили завершение их авантюры сливочным пивом, решив пока что поддерживать видимость отношений. При других людях они, как и раньше, иногда вскользь целовались, держались за руки и беззлобно подшучивали друг над другом. Люциус продолжил оказывать Гермионе милые знаки внимания. Например, мог угостить шоколадным батончиком после занятия или подарить небольшой букетик подснежников. Хотя они могли обойтись и без это спектакля. До экзаменов оставалось меньше трех месяцев, и все настолько были заняты подготовкой к ним, что никому не было до них дела. Даже Северус замкнулся в себе и, казалось, даже не замечает их. Он так усердно занимался, что умудрился сломать несколько перьев. На каждое предложение пойти вместе прогуляться Северус недовольно бросал, что ему некогда прохлаждаться, как некоторым, у него нет богатых родственников, которые в любом случае куда-нибудь да пристроят. Затем он быстро разворачивался и летящей походкой уходил или сидел, демонстративно уткнувшись в книги. Хотя вот для разговора с Лили у него всегда время находилось, и с ней он вел себя вполне дружелюбно.       – Люциус, а ты не знаешь, что с Северусом?       – А что?       – Ну он какой-то постоянно раздраженный.       – Не знаю, может, ему опять Лили мозги скручивает. Я его спрашивал, но он сказал, что меня это не касается.       – Лили? Так она же с Поттером.       – Гермиона, слушай, если тебя так это интересует, пойди сама у них спроси.       Гермиона нахмурилась и поджала губы. Вот еще! И вообще, ее это не касается!       Разумеется, ее это не касалось, но она стала ловить себя за тем, что старалась взглядом найти Северуса. Ей нравилось наблюдать, как он слаженно варит зелья или с какой самоотдачей выполняет задания профессоров, как погружается в книги, не замечая, что творится вокруг, или как длинными тонкими пальцами потирает переносицу, что-то обдумывая. И ей очень не нравилось, когда рядом с ним она замечала Лили. Все беды у него из-за этой рыжей!

***

      – Мистер Малфой, у вас будет минутка прогуляться к моему кабинету?       Дамблдор остановил Люциуса, когда тот шел к себе после тренировки по квиддичу.       – Конечно, сэр.       Пока они шли и Дамблдор восхищался погодой за окном, Люциус перебирал в памяти события, пытаясь вспомнить, где он мог опять проколоться, но на ум ничего не приходило. И он очень надеялся, что сейчас не застанет в кабинете директора своего отца.       Его страхи не оправдались. Кабинет был пуст. Мысленно облегченно выдохнув, Люциус позволил себе немного расслабится.       Дамблдор не спеша обогнул свой стол и сел в кресло, попутно махнув Люциусу на стул для посетителей.       – О чем вы хотели со мной поговорить, сэр? – спросил Люциус, садясь напротив директора.       – О вас. О Гермионе. О будущем.       Люциус мысленно застонал. Все-таки он зря расслабился. Не очень приятная тема и, куда ни ткни, везде большой знак вопроса. Он все еще очень хорошо помнил прошлую «болезнь», а Дамблдор точно стуканет отцу. Ладно, попробуем повилять.       – Сэр, а вы могли бы конкретизировать, что именно вас интересует?       В глазах Дамблдора появилась легкая насмешка. Его всегда так забавляло, когда подростки пытались с ним тягаться в этих играх.       – Мог бы. Все ваши попытки, скажем так, наладить отношения с невестой потерпели неудачу. И мне интересно знать, что вы планируете делать дальше.       Люциус старался держать лицо невозмутимым, но внутри головы сотни мыслей хаотично метались со скоростью снитча. Почему-то поймать он мог только вопросы. Что именно он знает? Что делать? Может, он не знает насколько далеко они с Гермионой зашли? Что сказать? Может, он просто пытается вытянуть информацию?       С другой стороны, ему уже надоело притворяться. Хотелось жить своей жизнью. И, толком не успев обдумать последствия ответа, Люциус сказал правду.       – Не знаю, сэр. Но мы с Гермионой точно не хотим портить друг другу жизнь.       Похоже, его ответ не расстроил Дамблдора, или тот был готов к нему: его взгляд был спокойным и не выражал ни гнева, ни разочарования.       – А чем вы планируете заняться после школы?       Дамблдор откинулся на спинку кресла, сложив свои пальцы в замок.       – Думаю поступить в наш университет.       – Мне кажется, вам бы пошла на пользу учеба, скажем, в Академии авроров. Вы никогда не задумывались об этом?       – Академии авроров?       Да уж, об этом учебном заведении, да и вообще карьере аврора Люциус точно никогда не задумывался и не планировал. Вернее, лорд Малфой не планировал. Такая мысль Люциусу казалась очень… креативной. Отец точно не одобрит.       – Не думаю, сэр, что отец бы одобрил это.       – Сейчас я спрашиваю вас, мистер Малфой, а не вашего отца. Скоро ваш день рождения. Вы станете совершеннолетним и будете вправе самостоятельно сделать выбор. Лично вас может заинтересовать учебное заведение такого плана… во Франции?       Чем больше округлялись глаза Люциуса, тем медленнее метались мысли в голове.       – Вы предлагаете мне уехать учиться в Академию авроров во Францию?       – Именно это я и сказал.       Мысли Люциуса снова завертелись в вихре, смешиваясь с эмоциями.       Стать аврором? Уехать подальше от отца? Самостоятельно принимать решения? Во Францию? Нарцисса?! Отличная же идея! Если я стану кадетом Академии, то отец не сможет уже так легко указывать мне! Как это провернуть? Дамблдор не стал бы просто так предлагать. Он же не шутит?       Дамблдор с интересом наблюдал, как на лице Люциуса одна эмоция сменяется другой: удивление, сомнение, радость, озадаченность.       – Сэр… допустим, мне это интересно… как я это сделаю в обход отца? Вы же понимаете, что он меня успеет вернуть назад быстрее, чем я успею туда добраться, не то что документы подать.       Дамблдор хитро улыбнулся.       – Было бы желание, мистер Малфой, а средства всегда найдутся.       Люциус решил идти в ва-банк.       – Вы правы, сэр. И… вы мне поможете, если я соглашусь?       – Почему бы и нет?       – Сэр, извините, а в чем ваша выгода?       Все-таки это достаточно подозрительно. Почему Дамблдор решил ему помочь?       Дамблдор посмотрел на Люциуса поверх своих очков-половинок. Мозги у наследника Малфоев работали.       – Версия, что я тоже не хочу портить жизнь своей крестнице, вас устроит, мистер Малфой?       – Вполне. Я могу подумать, сэр?       – Конечно. Даже должны. Но не затягивайте с ответом, мистер Малфой. Если вы решитесь, то у нас с вами будет много работы. И, надеюсь, вам не надо напоминать, чтобы вы не распространялись никому о нашем разговоре? Даже своим друзьям.       – Конечно, сэр. Я могу идти?       – Конечно. Хорошего дня, мистер Малфой.       – Спасибо, сэр. Вам так же.       Люциус задумчиво покинул кабинет директора. Ему было, о чем подумать, взвесить все риски и выгоды. Даже если Дамблдор преследовал свои цели, то на первый взгляд их желания совпадали, и почему бы не воспользоваться помощью самого Верховного мага? После занятий Люциус решил не идти со всеми в библиотеку, а остаться в спальне и спокойно подумать о сложившейся ситуации.

***

      Сидя в библиотеке, Гермиона увидела как туда зашли Лили с Северусом. Они улыбались друг другу и о чем-то разговаривали, а у Гермионы в это время внутри что-то неприятно царапало острым когтем. Она нахмурилась и уткнулась в свой конспект.       Лили села за стол рядом с Джеймсом и Ремусом, а Северус подошел и, отодвинув стул, устроился напротив Гермионы. Она сделала вид, что очень занята. Очень.       – Привет.       Гермиона оторвала взгляд от строк, которые написала давным-давно, и, недовольно буркнув приветствие, снова уткнулась в книгу. Северус удивленно приподнял бровь.       – Плохой день?       Она взяла перо и продолжила писать, не поднимая головы, пока Северус, слегка склонив голову на бок, изучал ее лицо.       – С чего ты взял?       Гермиона это сказала так, будто он каждое слово из нее клещами тянул.       – Ты на что-то злишься. Поцапались с Люциусом?       – Нет.       – Ну ладно.       Северус достал свои свитки и книги. Не хочет говорить – ее право. Открыв нужный параграф, он погрузился в чтение, чувствуя, как Гермиона периодически исподлобья бросает на него взгляды.       Вернувшись в свою спальню, Гермиона со злостью бросила сумку на кресло. Как он может не замечать, что Лили его использует! В библиотеке ей хотелось подойти к нему и настучать по голове или куда попадет, неважно. Дурак!       А вообще, чего она завелась? Северус только ее друг, и она, как подруга, должна его поддерживать, а не учить, как жить, кого любить или не любить. Но блин! Куда он смотрит?!       Покрутившись пару часов без сна, Гермиона, наконец, заснула. И ей приснился сон. Длинные бледные пальцы нежно скользят по ее телу, вызывая дрожь, волосы цвета воронова крыла мягко ласкают кожу, а горячее дыхание – опаляет, дорожка поцелуев спускается все ниже, внутри пробегают волны удовольствия, и она потемневшими от страсти глазами следит за каждым движением. Вот он поднимает голову, во взгляде черных глаз неприкрытая страсть, и она слышит его шепот «люблю тебя».       Гермиона резко открыла глаза, уставившись в потолок. Сон как рукой сняло. Сердце бешено билось, разгоняя по всему телу ощущение эйфории, радости и в то же время – чувство неудовлетворенности. Она приподнялась и посмотрела на часы. Было еще очень рано. Оказывается она проспала только пару часов. Со стоном откинувшись назад на подушку, Гермиона решила обдумать, что это было, ведь она четко осознавала, кто ей приснился. Ей никогда раньше никто не снился в таких снах: ни Виктор, ни Гарри, ни Рон, прости Господи. Даже Люциус не снился. А тут приснился Северус. И даже осознав это, она хотела продолжения! Зачем пытаться обманывать себя, зная правду?       Она начала перебирать в памяти все моменты, все свои реакции, все чувства, которые испытывала, и пришла к неутешительным выводам: ее тянуло к Северусу, он ей нравился, и она его банально ревновала к другим девушкам, будь то Лили или Анна. Как только Гермиона думала об этих девушках, у нее руки чесались выдрать у них клок волос, а ведь она всегда себя считала уравновешенной.       Но, как только она закрывала глаза, перед внутренним взором возникал взгляд Северуса, когда они зависли между небом и землей… и на душе становилось тепло, уютно и, на удивление, – безопасно.       Гермиона села на кровати, глядя широко открытыми глазами в пустоту перед собой. Сердце снова забилось быстрее.       – Гермиона, ты что… влюбилась?!... В Северуса?... В Северуса Снейпа?... Ой, мамочки!       Шокированная этим открытием, Гермиона с шумом выдохнула и спрятала лицо в ладонях.       Стоило ей вслух признаться, и внутри будто отодвинулся тяжелый засов: ее затопило чувствами. Такими, как она всегда мечтала. И что ей теперь с ними делать, она не знала. Во-первых, она была помолвлена с другим и контракт пока никто не отменял. Во-вторых, Северус никогда ее не полюбит, потому что всю жизнь будет любить только Лили, а сон – это всего лишь сон, ее подсознание. Мысль, что у нее нет ни единого шанса, причиняла почти физическую боль. И, в-третьих, как теперь держать свои желания под контролем, если Северус всегда рядом? О том, чтобы отдалиться от него, она даже не думала. Наверное, она мазохистка. Да и затруднительно это сделать в закрытой школе.       Это же надо было так вляпаться, Гермиона Грейнджер! Бойтесь своих желаний, ага.

***

      – Ну и где эта книга?!       Люциус уже перебрал все корешки книг, но той, что искал, нигде на было. Неудачно развернувшись он задел стопку книг на столе Северуса, и они с шумом упали на пол. Из одной из них выпали вырезанные из декабрьского выпуска «Пророка» их с Гермионой колдографии с министерского Святочного бала. Все, кроме той, где их застали целующимися. А если точнее, то там были только фотографии с Гермионой крупным планом. Люциус с удивлением уставился на рассыпавшиеся по полу фотографии и… рассмеялся.       – Значит, исследования Саламандера, конечно.       Он нагнулся, собрал газетные вырезки и вложил внутрь книги, задумчиво похлопывая ею по своей руке. Похоже, теперь все встало на свои места, объясняя странное поведения Северуса последние месяцы.       Но Люциус все равно решил при любой возможности удостовериться. И вот, подождав, пока в классе не останется никого кроме главного зрителя, Люциус придвинулся к Гермионе и поцеловал. Все произошло так быстро, что она замерла от неожиданности. Они уже давно перестали проявлять друг другу такие знаки внимания. Через мгновение оба вздрогнули от звука захлопнувшейся двери. Как Люциус и предполагал, Северуса уже не было. Гермиона непонимающе заморгала.       – Что… что это было?       Люциус обернулся, с ухмылкой гипнотизируя закрытую дверь.       – Сквозняк наверное.       – Нет, зачем ты это сделал?       – Поцеловал?       – Да.       – Поддерживаю легенду.       – Так здесь, кроме нас, никого нет.       – Да? Не заметил. Давай я возьму твою сумку.       Люциус подхватил одной рукой сумку Гермионы, другой ее саму под руку и потянул из кабинета на следующее занятие.       Северус в это время летел по коридору, и у него все внутри просто кипело. Умом он понимал, что не имеет никакого права так реагировать. Он не имеет права ревновать! Но стоило только увидеть, как Люциус обнимает или целует Гермиону, у него все внутри переворачивалось.       Он сам себе казался сумасшедшим: знал, что она не его, но мечтал; принимал решение вырвать чувства вместе с сердцем, но как только ее видел – его сердце предательски замирало, а руки пробирала дрожь; планировал меньше с ней общаться, но каждый раз тянулся к ней; старался себя вести равнодушно, но, видя ее с Люциусом, всегда срывался по любому поводу. Он хотел ее оттолкнуть и в то же время – быть к ней ближе. Северус понимал, что это мазохизм, но ничего не мог с собой поделать.       Его маленькими радостями стали моменты, когда он мог побыть вдвоем с Гермионой, без Люциуса, представляя, что они пара: вместе читают, смеются, что-то обсуждают, пьют чай, гуляют по окрестностям Хогвартса. Когда получалось невзначай прикоснуться к ее пальцам или щеке, по его коже вдоль позвоночника пробегали мурашки размером с гиппогрифа.       Когда он только понял, что влюбился по самые уши – испугался. Не знал, что с этим делать, не знал, как опять аккуратно наступил на те же грабли, хотя грабли были нынче совсем другие.       Теперь-то Северус понимал, насколько его влюбленность в Лили была надуманной. Оказалось, что к ней он не испытал и половины тех эмоций, которые сейчас чувствовал к Гермионе. То есть, они были совершенно другими. Он не хотел ее так, как Гермиону.       Лили он любил как друга, как сестру. Она была единственной, кроме его матери, кто относился к нему с теплотой. Лили была его семьей. Вот он и решил тогда, что это и есть «то самое чувство». И только встреча с Гермионой показала, что значит «влюбиться».       Но Северус понимал, что ему остается только держать эти чувства при себе и, будучи наученным опытом с Лили, искренне желать Гермионе счастья. Она никогда не обратит на него внимания как на парня. Видимо, это его карма – быть только другом тем девушкам, которые ему нравились. Да и с ее статусом он ей не пара. Что он может ей предложить? Где он, а где все остальные выгодные партии уровня Малфоев?       А Люциус издалека только наблюдал, как Северус, удостоверившись, что никто не видит, смотрит на Гермиону взглядом, полным нежности.       – Так, ну с этим тихушником диагноз понятен. Теперь проверим объект обожания.       Улучив момент, когда Северуса не было с ними поблизости, Люциус как бы между прочим стал вспоминать, как весело они встретили Новый год на горнолыжном курорте и как быстро летит время.       – Кстати, мне тут передали записку для Северуса от Анны. Он же ей адрес не оставил, а она, похоже, им заинтересовалась. Гермиона, ты же помнишь Анну?       От Люциуса не скрылось то, как Гермиона сразу напряглась и по ее лицу пробежала волна недовольства.       – Помню, – Гермиона постаралась ответить как можно равнодушнее.       – Так вот, как думаешь, передавать ему или не стоит?       – Люциус, решай сам! Что ты ко мне пристал с этой Анной? – раздражительные нотки все же пробились наружу.       Гермиона спрыгнула с подоконника, схватила сумку и ушла, вернее – убежала, чтобы он не видел, как из ее глаз брызнули слезы.       – Все понятно.       Люциус улыбнулся и пошел заниматься своими делами.       А дела предстояли важные. Взвесив все «за» и «против», он решил принять помощь Дамблдора, и им теперь надо было обсудить свои действия в ближайшее время. План оказался прост. По крайней мере, для Люциуса. Ему надо было держать язык за зубами до времени «Ч», сдать экзамены с максимально хорошими оценками и, не дожидаясь выпускного, уехать. Вся основная работа ложилась на Дамблдора: организовать зачисление Люциуса курсантом Академии раньше официальных сроков, договориться о поддержке и в самом конце уведомить Абраксаса о своем широком благородном жесте.       О том, что Люциус уезжает, Гермиона с Северусом узнали только после последнего экзамена, когда решили отметить это в гостиной Дамблдора. Конечно, они были немного шокированы и удивлены. Особенно у них вызвал большое удивление выбор учебного заведения. Будущий лорд Малфой – аврор? Звучало как-то… странно.       Северус с Гермионой, не сговариваясь, удивленно пялились на Люциуса. Наверное, оба в этот момент представляли его в этой роли.       – Ну, чего застыли? Вы хотя бы поздравили бы меня с поступлением!       – Поздравляем, конечно.       – Да, поздравляем. Просто это все так неожиданно и необычно…       Гермиона переглянулась с Северусом и снова посмотрела на Люциуса.       – Когда ты уезжаешь?       – Завтра утром.       – Так быстро?       – Ну мне, конечно, жалко, что я пропущу выпускной, но думаю вы без меня разберетесь и пришлете кучу фоток, а еще лучше потом приедете ко мне в гости.       Северус двумя пальцами потирал висок, обдумывая какую-то мысль.       – Не могу поверить, что твой отец согласился.       – Ну… он узнает об этом завтра от Дамблдора. Надеюсь, вы сейчас к нему не побежите с этой радостной новостью?       Гермиона рассмеялась.       – Шутишь, что ли?       Северус поднял стакан со сливочным пивом и через мгновение к нему присоединились остальные.       – Тогда за твою новую взрослую жизнь, Люциус.       Гермиона согласно кивнула и улыбнулась другу.       – За тебя, Люциус.

***

      Учеба закончилась, и у уже бывших студентов до выпускного вечера появилось много свободного времени. И Гермиона, и Северус втайне радовались, что могут провести время вместе. Всеми силами они старались не выдать свои чувства и между тем не могли отказать себе в прикосновениях друг к другу по любому поводу. Гермиона всегда находила, что можно было поправить в одежде Северуса, даже если этого и не требовалась, а он ловил любую возможность убрать выбившуюся непокорную прядь, от чего Гермиона всегда краснела.       Погода радовала, и можно было не сидеть в замке, а расположиться на лужайке в тени ветвистого старого дерева и обязательно сесть так, чтобы их руки постоянно соприкасались. Кроме этого, они много гуляли по окрестностям, дурачились, ходили на прогулку в Хогсмид.       Оказалось, что Северус будет поступать в тот же университет, что и Гермиона. И узнав это, она в тайне обрадовалась, что будет его часто видеть. Ведь это лучше, чем ничего! А Северус в тайне надеялся, что его знаний хватит поступить, ведь по слухам, туда брали в основном или « избранных », или очень талантливых.       Все чаще Гермионе безумно хотелось его поцеловать, и она с трудом отводила взгляд от его губ, чтобы не сорваться. Несколько раз она слишком близко оказывалась у опасной черты . В самый последний момент Гермиона ловила себя на краю сознания: мозг уже отключился, по телу проходила дрожь предвкушения, а ее голова наклонялась опасно близко к лицу Северуса. В такие моменты ее охватывал страх. Гермиона не хотела его потерять и как друга. Неизвестно, как бы Северус отнесся к такому ее поступку. Знала бы она, что тот боролся с точно такими же желаниями и мыслями.       Вечерами они по привычке продолжали засиживаться в директорской гостиной, оккупировав уже ставший родным уютный диван. Им никогда не было скучно: будь то горячее обсуждение научной статьи или чтение в тишине под монотонный стук часового механизма.       Один раз, зачитавшись допоздна, Гермиона даже не заметила, как заснула на плече Северуса. Когда она проснулась, почувствовала на своей макушке тяжесть от его склоненной головы и по ровному дыханию поняла, что Северус спит. Стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить, Гермиона пробежалась сонным взглядом по комнате, в которой, как ей показалось, свет стал приглушеннее. Было так уютно, так хорошо. Тишину нарушал только тихий треск дров в камине, тиканье часов и равномерное дыхание Северуса. Улыбнувшись, Гермиона закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Ей представилось, что они – счастливая, любящая пара. Погрузившись в эту фантазию, она снова задремала, но эта милая идиллия была нарушена приходом Дамблдора. Пару минут они с Северусом просто сонно моргали, а затем начали растирать затекшие шеи под улыбающимся взглядом директора.

***

      – Блэк? Что ты делаешь в женском туалете?       Глаза Сириуса опасно сверкнули, пошатываясь, он стал медленно подходить к Гермионе. В его руке была волшебная палочка. И этот его взгляд… то, что Гермиона там отчетливо видела, ее действительно пугало.       – Тебя искал.       Она осмотрелась по сторонам. Выход был один и сейчас – перекрыт. Кабинки ненадежны. Кричать тоже бесполезно, все веселятся в Большом зале, даже призраки там.       – Считай, что нашел, а теперь ты не мог бы оставить меня одну? Пожалуйста.       Гермиона нащупала свою волшебную палочку, готовая в любой момент вытащить ее из рукава платья. Она продолжала медленно отступать назад. Сириус и в лучшие дни был не всегда адекватным, а в последние месяцы что-то совсем разошелся. Гриффиндор потерял не один десяток баллов из-за него.       – Сириус, это уже не смешно.       Гермиона до последнего надеялась, что Сириус блефует и не посмеет распускать руки: одно дело мальчишеские драки и словесные оскорбления, а другое – реальная попытка изнасилования. Мозг лихорадочно пытался сопоставить всю имеющуюся информацию на Сириуса Блэка из настоящего и будущего, но интуиция просто вопила уносить отсюда ноги и как можно быстрее. Его взгляд не предвещал ничего хорошего: нездоровый шальной блеск в глазах пугал.       – А никто и не смеется.       – Ты пьян. Давай ты сейчас уйдешь, и мы все забудем!       – Я не хочу забывать.       На мгновение сердце Гермионы пропустило несколько ударов, а затем со всей дури долбануло по ребрам, с каждым ударом ускоряясь, пока в ушах она не услышала, как кровь с бешеной скоростью циркулирует по венам.       – Ты не посмеешь!       – Давай проверим.       В этот момент Гермиона выхватила свою палочку, но на долю секунды замешкалась, чем и воспользовался Сириус, выбив ее единственное оружие из рук. Волшебная палочка отлетела в одну из кабинок и со стуком обо что-то ударилась. Теперь Гермиона осталась полностью безоружной с пьяным парнем, который был физически в несколько раз сильнее ее.       – Сегодня я наконец-то получу то, что давно хочу!       Гермиона отшатнулась в сторону, надеясь на свою ловкость и трезвую координацию, но Сириус все же поймал ее за руку. Он резко дернул на себя, быстро развернул спиной и прижал к своей груди. Гермиона пыталась вырваться, но силы были неравны, Сириус держал ее мертвой хваткой. Она почувствовала, как его губы слегка коснулись ее уха, обдав горячим дыханием, а в нос ударил запах алкоголя. Через секунду она уже была прижата к холодному кафелю стены, а пальцы Сириуса больно сжимали шею.       – Теперь ты никуда от меня не денешься! Ты будешь моей!       Северус, ожидая Гермиону возле Большого зала, уже начинал беспокоиться. Она давно должна была прийти. Конечно, Гермиона, как и любая девушка, могла долго собираться, но почему-то на сердце было неспокойно, и он решил пойти ей на встречу. В одном из коридоров Северус натолкнулся на Лили с Джеймсом и Ремусом, они шли в сторону Большого зала.       – Привет, вы не видели Гермиону?       – Нет.       – Ладно, спасибо.       – Да не за что.       Кивнув гриффиндорцам, Северус успел сделал только пару шагов, как откуда-то издалека раздался истошный вопль, эхом прокатившийся по пустынному коридору. Все замерли, пытаясь определить место, откуда шел этот звук, а через несколько секунд на них из стены вылетела Плакса Миртл.       – Помогите! Там в туалете Блэк сейчас Грант изнасилует! Быстрее!       Все одновременно побледнели и кинусь в женский туалет этажом выше. Первым туда влетел Северус, Ступефаем отбросив Сириуса от прижатой лицом к стене Гермионы на деревянную перегородку кабинки. Почувствовав, что ее больше не держат, Гермиона развернулась и прижалась спиной к холодной стене. Ее тело пробивала крупная дрожь, ноги онемели и подкосились. В разорванном на груди платье, всхлипывая, Гермиона начала оседать на пол, пытаясь прикрыть одной рукой голое тело, а второй оттянуть вниз подол платья. Босая, часть прически рассыпалась, на шее кровоподтеки, на лице разводы от туши и мокрые дорожки слез, большие испуганные глаза... Северус быстро снял свою мантию и укутал в нее находящуюся в шоке Гермиону.       – Ты в безопасности. Ты меня слышишь?       Взяв Гермиону за подбородок, Северус поднял ее лицо и заглянул в полные слез глаза. Сейчас на его лице и в глазах читался целый спектр эмоций из беспокойства, нежности и страха. Он вглядывался в любимые глаза, пытаясь понять, чем может ей помочь.       За его спиной зашевелился Сириус, и Северус обернулся. В проходе застыли шокированные Лили, Джеймса и Ремус. За ними уже начали собираться любопытные зрители.       – Лили, побудь с ней, – быстро скомандовал Северус, и та без возражений тут же подошла к Гермионе.       Тем временем Сириус уже поднялся и, стоя на нетвердых ногах, пытался удержать свое тело в вертикальном положении. Периодически он продолжал мотать головой. Видимо Северус его сильно приложил. То ли Сириус пытался избавиться от звездочек и пони перед глазами, то ли вернуть слух, а может все сразу. Джеймс с Ремусом быстро бросились к Сириусу, подхватили под руки, намереваясь вывести его отсюда, но дорогу им преградил Северус, выставив вперед волшебную палочку.       – Он сейчас никуда не пойдет.       В его голосе звучали металлические нотки, а в глазах читалась непреклонная решимость. Джеймс с Ремусом переглянулись, посмотрели на трясущуюся Гермиону и кивнули Северусу.       – Хорошо. Не здесь. В коридоре.       Не опуская палочки, Северус сделал шаг в сторону, давая возможность выйти из туалета.       В коридоре они отвели слабо сопротивляющегося Сириуса метров на двадцать от туалета и отошли в сторону. Северус уже занял боевую позицию и с презрением наблюдал за этой картиной.       – Тебе-то какое дело до нее, Снейп?!       Сириус уже немного пришел в себя и самодовольно ухмылялся. Он был уверен, что Северус ему не противник. Что может этот книжный червь? Вот у него опыта в дуэлях предостаточно.       – Защищайся, Блэк.       В Сириуса полетело заклятие, и тот в последний момент успел поставить щит и сделал ответный выпад, который Северус легко отбил. Далее последовала череда взаимных ударов, и в коридоре заискрило от разноцветных вспышек заклинаний, срывающихся с кончиков волшебных палочек дуэлянтов.       – Экспеллиармус!       – Эверте Статум!       …       – Локомотор Виббли! Локомотор Мортис! Остолбеней Триа!       …       – Коньюнктивитус!       …       – Вердимилиус!       Сириус, да и те, кто следил за поединком, поняли, что Северус не так прост, как они раньше думали. Им очень повезло, что у того хватало ума и выдержки не ввязываться в разборки.       Северус уверенно двигался вперед, целенаправленно изматывая противника. Сириус стал отступать. Похоже, он отбивался уже из последних сил, еле успевая ставить защитные щиты. Ответных ударов уже почти не было. Северус чередовал вербальную и невербальную магию. Послышался звук хлыста, и неожиданно Сириус дернулся как от удара, и на щеке проявилась красная полоса. Северус делал интенсивные движения палочкой, что означало, что он наносит максимально сильные удары невидимым хлыстом, заставляя противника изгибаться от жалящих ударов. Сириус, наконец, извернулся и сделал выпад палочкой, выкрикнув заклятие Вердимилиуса, немного зацепив Северуса по плечу, но тот даже не обратил внимания на рану и продолжил идти к своей цели. Все движения Северуса были продуманными и уверенными. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Только в глазах можно было увидеть, что на самом деле сейчас творилось в его душе. Ярость. Холодная и беспощадная. Северус был полный решимости идти до конца.       – Баубиллиус!       С кончика волшебной палочки Северуса сорвалась яркая бело-желтая молния и ударила в Сириуса. Тот дернулся, застыв с широко открытыми глазами.       – Петрификус Тоталус!       После этого заклятия палочка выпала из рук Сириуса, и он с шумом упал на пол. Джеймс с Ремусом кинулись к другу. В этот же момент в конце коридора показались бегущие профессора во главе с Дамблдором, а из туалета, наконец, вышла заплаканная Гермиона, поддерживаемая Лили. Он на секунду задержался, взглядом оценив состояние Гермионы. Побелевшими пальцами она сжимала свою волшебную палочку и ткань чужой мантии, не давая полам разойтись в стороны. Ее туфли несла Лили. Видно узнав, все что хотел, Дамблдор нахмурился и направился к лежащему на полу Сириусу, возле которого уже суетилась мадам Помфри.       Не обращая внимания на суматоху, Гермиона нашла глазами Северуса, вырвалась из рук Лили и кинулась к нему, прижавшись всем телом. Все, что она сейчас слышала, это быстрый стук его сердца.       – Северус…       Северус, не опуская волшебной палочки, свободной рукой обнял прижавшуюся к нему девушку и посмотрел на нее сверху вниз.       – Пошли, тебе надо в Больничное крыло.       Гермиона отклонилась и увидела на его плече неглубокую царапину, которая еще кровоточила.       – Это тебе надо в Больничное крыло       Только сейчас Северус обратил внимание на свою рану и отрицательно махнул головой. Разве это рана?       – Пустяки. Ты можешь идти?       Гермиона кивнула. Северус взял ее за руку и потянул из коридора, намереваясь все же отвести в Больничное крыло, несмотря на ее протесты. На середине пути она остановилась и посмотрела на Северуса.       – Со мной все в порядке, Северус. Правда. Блэк ничего не успел сделать. Это всего лишь пара синяков. Надо просто нанести мазь, и через пару минут все пройдет. Она есть у меня в косметичке. Проводи меня, пожалуйста.       Оказавшись в гостиной, Гермиона снова прижалась к Северусу и закрыла глаза. Он обнял ее в ответ, опустив свой подбородок ей на макушку, и тоже закрыл глаза. Сейчас Северус чувствовал огромное облегчение от того, что успел вовремя.       Они не знали, сколько так простояли. Казалось, время остановилось, было так уютно и безопасно в объятиях друг друга. Окружающий мир перестал существовать, и из всех звуков только биение их сердец имело значение.       Северус нехотя, усилием воли отстранился. Когда он заговорил, его голос стал ниже.       – Надо обработать синяки. Где мазь, Гермиона?       Гермиона расстроилась, что этот идеальный миг прервался. Она тихо вздохнула и молча сходила в спальню за мазью. Протянув Северусу баночку, она повернулась к нему спиной. Гермиона убрала растрепанные волосы и приспустила мантию, открывая его взору свою шею и плечи.       Увидев кровоподтеки от пальцев Сириуса, на Северуса накатила новая волна ярости. Треск стекла заставил его ослабить хватку и взять себя в руки. Зачерпнув немного лечебной смеси, он очень аккуратно, еле касаясь, стал наносить ее на травмированные участки.       Гермиона забыла, как дышать. Эти нежные прикосновения сводили ее с ума. Кожа становилась все чувствительнее, а напряжение внутри все нарастало. Она надеялась, что Северус не заметит быстро пульсирующей венки на ее шее. Собственное тело ее предавало. Она хотела его. Хотела почувствовать его руки ниже. Намного ниже. И не только руки. Гермиона сильнее свела ноги и старалась дышать как можно тише, чтобы Северус не услышал, насколько сбивчиво стало ее дыхание. Гермиона закрыла глаза, наслаждаясь этими медленными, мягкими движениями пальцев Северуса.       А в это время Северус боролся с желанием заменить пальцы губами и расцеловать каждый сантиметр шеи и плеч Гермионы. Ему казалось, что он горит изнутри. Кровь разгоняла этот жар по всему телу. Мысли путались. Контролировать эмоции становилось все тяжелее. Сейчас имели значение только ее кожа и его пальцы на ней. Какая же она у нее мягкая, теплая, манящая... Тело Северуса настойчиво требовало немедленно сократить расстояние и прижаться к Гермионе. В самый последний момент он все же одернул руку и сделал полшага назад. Искушение обнять ее не как друга было слишком велико.       Когда ощущение теплых пальцев Северуса пропало, по коже Гермионы пробежала легкая волна дрожи. И причиной был совсем не холод. Она повернулась, сделала полшага вперед и подняла голову. Взгляд потемневших карих глаз встретился со взглядом бездонных черных, в глубине которых сейчас была безграничная нежность и страсть. Этот взгляд затягивал, этот взгляд обещал, этот взгляд отвечал на все ее вопросы, мучившие последние месяцы. Гермиона была уверена, что Северус видит то же самое в ее глазах. Они оба чувствовали и видели возбуждение друг друга, и все остальное перестало иметь значение.       Тела, освободившись от контроля, зажили своей жизнью, управляемые лишь инстинктами и эмоциями. Желание целовать, обнимать, прижаться еще ближе, коснуться обнаженной кожи стало нестерпимым. Одежда казалась тяжелым панцирем, который хотелось немедленно сбросить. Расстояние между ними неумолимо сокращалось и, как только их губы коснулись друг друга, – окружающий мир окончательно исчез. Появилась их собственная вселенная.       Гермиона дала возможность Северусу проявить инициативу и с радостью следовала за ним. Нежный невесомый поцелуй быстро перешел в страстный. И это было так естественно, так правильно. Исчезли все границы. Голова кружилась от переизбытка ощущений. Пальцы, запутавшиеся в волосах, ладони, блуждающие по спине, тела стремящиеся прижаться друг другу как можно ближе, языки, двигающиеся в своем диком танце. От нехватки кислорода пришлось разорвать поцелуй. Тяжело дыша, они продолжали обниматься и тонуть в глазах друг другу. Это единственное, что было сейчас важно.       Улыбнувшись припухшими от поцелуев губами, Гермиона взяла ладони Северуса в свои и разомкнула объятия. Он, не моргая, следил за ее действиями. Не отпуская, Гермиона потянула Северуса в свою спальню.       Уже там, за закрытой дверью, на пол полетела его мантия, ее порванное платье и остатки белья, его одежда. Остались только они. Кожа к коже, которой касаешься, пробуешь ее на вкус, запоминая. Дорожки из нежных и влажных поцелуев, переплетение тел, душ, желаний. И одновременно произнесенное признание «Люблю тебя».

***

      Сознание прояснялось, медленно опуская Гермиону на землю. Она сейчас лежала практически на Северусе, продолжая его обнимать и наслаждаться последними отголосками испытанного оргазма. Кончики его пальцев нежно гладили ее спину, периодически выводя на коже замысловатые линии.       Гермиона, не открывая глаз, улыбнулась, подняла руку и пальчиком стала нежно выводить ответные узоры на его груди. Немного приподняв голову, она все же бросила на Северуса довольный взгляд и поцеловала оставленные ею парочку засосов на его шее и ключице, после чего снова положила голову ему на грудь. Размеренный стук его сердца казался ей самым приятным звуком во всем мире, и она готова была слушать его вечно. Запах его кожи стал самым родным, а объятия – самыми уютными. Гермиона оттягивала момент, когда придется избавить Северуса от своего веса. Но, похоже, он не возражал.       Северус лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь сладким чувством онемения, свободы, надежды и силы. Душа пела от чувства непомерного счастья и любви. В голове – ни одной мысли, и в тоже время – так много всего. Гермиона его любит! Он все еще не мог поверить, что его самое тайное желание исполнилось. Разве мог он надеяться, что Гермиона ответит ему взаимностью?       И тем не менее, любимая девушка сейчас лежала рядом с ним, вернее, на нем и нежно обнимала. Это все было так волнительно и возбуждающе. Это так здорово! Как же приятно касаться ее кожи и кончиками пальцев выводить на ней свои инициалы и при этом ощущать, как ее сердце бьется в одном ритме с его. Гермиона зашевелилась, собираясь, вероятно, избавить его от своего веса, но Северус ей этого не позволил. Ему нравилось чувствовать ее тяжесть на себе. Крепко прижав Гермиону к себе одной рукой, второй он поднял ее лицо за подбородок и поцеловал. Отдавшись ощущениям, Северус не уловил момент, когда Гермиона все же немного сдвинулась. Через пару секунд он почувствовал ее руку на своем бедре, а еще через секунду – на своем члене. Совсем скоро просто целоваться стало недостаточно. Ее запах сводил его с ума. Северус опустил руку вниз и коснулся клитора, чем вызвал у Гермионы протяжный стон, и она развела ноги еще шире, предлагая ему углубить ласки, чем Северус сразу же воспользовался. Пока его большой палец кружил по клитору, два других уже медленно двигались внутри нее, создавая пошлый хлюпающий звук. Давно затвердевшие соски упирались ему в грудь и ждали ласки. Под одобрительный стон Гермионы, Северус, не выпуская ее из рук, перевернулся, уверенно подминая ее под себя. Ему сейчас было жизненно необходимо, чтобы его член был как можно глубже в ней, необходимо было утонуть в ней, как в зыбучих песках. Он просто обязан стать с ней единым целым и оставить на теле парочку своих подписей.

***

      Тем временем, пока мадам Помфри хлопотала в больничном крыле вокруг Сириуса, стараясь привести того в сознание, Дамблдор в своем кабинете вместе с лордом Малфоем слушал показания всех свидетелей.       Все сходились в том, что Блэк сам виноват, Грант – жертва, а Снейп по всем правилам вызвал насильника на дуэль и вообще герой, впечатляюще владеющий боевой магией.       – И что ты будешь делать, Альбус?       – Ждать. Я уже сообщил Вальбурге и Ориону. Представляю, какой вой она здесь поднимет, притащив за собой половину Министерства.       – Опять скандал.       Камин вспыхнул зеленым пламенем.       – Кажется, начинается.       Первой вышла леди Вальбурга Блэк, статная женщина, от которой веяло холодом и чувством собственного величия, следом – ее муж лорд Орион Блэк, Министр Гарольд Минчум и пара авроров. Без всяких приветствий женщина сразу же перешла к обвинениям.       – Альбус! Это возмутительно! Я требую, чтобы виновник состояния моего сына немедленно понес наказания, и я добьюсь, чтобы его посадили в Азкабан! Как посмел этот полукровка замахнуться на чистокровного мага!       – Вальбурга, успокойся и присядь, пожалуйста, в ногах правды нет.       Леди Блэк присела в кресло, но с таким видом, будто она делает всем большое одолжение.       – Ты в курсе, что твой «любимый» сын, пытался изнасиловать мою крестницу? Есть свидетели. Дуэль была по всем правилам. И, как правило, она может закончиться плачевно для одного или для всех ее участников.       Вальбурга недовольно поджала губы. Была бы это какая-то другая девка, проблем вообще бы не было. Сириус и в этом разочаровал. Но она – Блэк и пойдет до конца, даже если не права.       – Я забираю отсюда своего сына! Вы его мне тут совсем угробите.       – Хорошо.       – И я требую правосудия.       – Ты имеешь на это право. – Альбус перевел взгляд с надменного лица Вальбурги на Министра. – Гарольд, я так понимаю, те авроры пришли сопроводить мистера Снейпа в Аврорат?       Минчум явно нервничал. Он оказался между молотом и наковальней. Блэки ему всю плешь продолбят, но все равно в итоге будет так, как решит Глава Визенгамота. Правда, перед этим Дамблдор вычерпает ему мозг чайной ложечкой. А еще есть Малфой, которому загубили такую партию. Этот и отомстить сможет с особой изощренностью. Что-то тот подозрительно тихо сидит, сложив руки на груди. И зачем он так рвался в это кресло? Славы и власти хотел? В итоге один геморрой и орден на груди.       – Да. Есть заявление леди Блэк, и мы должны отреагировать.       – Что ж, я тогда пока схожу за ним.       Дамблдор встал из-за своего стола и пошел к двери, ведущей к его апартаментам.       Абраксас провожал удаляющегося Альбуса удивленным взглядом. Снейп у него? Что он там делает в такое время? Да и за друзей насмерть не дерутся… Через минут пять Альбус вернулся, следом за ним шли Северус и Гермиона. Абраксас быстро пробежался взглядом по обоим. Мятая, небрежно застегнутая рубашка, свободно болтающийся галстук, взъерошенные волосы, мантия и палочка в руке. Гермиона в обычной кофте и джинсах, лицо немного сонное. Волосы небрежно собраны в хвост. Оба держатся за руки.       Вперед вышел один из авроров, протягивая руку за палочкой Северуса.       – Мистер Снейп, прошу сдать свою волшебную палочку и проследовать с нами.       – Но как, сэр!       Гермиона вскрикнула непривычно высоким голосом. Ее глаза снова стали наполняться слезами, но она с надеждой смотрела на Дамблдора.       – Он ни в чем не виноват! Это Блэка надо судить за то, что он пытался со мной сделать!       – Девочка моя, успокойся. Мы во всем разберемся. Сейчас так надо.       Вальбурга с нескрываемым пренебрежением смотрела на эту грязнокровку, из-за которой ее сын влип в историю.       Гермиона еще крепче вцепилась в руку Северуса. Она вообще не понимала, что происходит. Почему того, кто ее спас уже второй раз, того, кто бился за ее честь на дуэли, сейчас могут посадить в тюрьму! Это несправедливо!       – Гермиона, все будет хорошо.       Голос Северуса прозвучал ровно. Он успокаивающее посмотрел на Гермиону, затем на Дамблдора. Дождавшись от него одобряющего кивка, Северус повернулся к аврору и отдал свою палочку.       – Я готов.       С гордо поднятой головой Северус проследовал за аврорами и исчез в зеленом пламени камина. Министр откланялся следом за ними, напоминая, что если что, все знают где его найти.       – Альбус, я хочу забрать сына.       – Конечно. Вас с Орионом к нему проводит профессор МакГонагалл, я уже послал за ней. Гермиона, ты можешь вернуться в гостиную, я скоро приду.       Гермиона кивнула и выбежала из кабинета директора. Через минут десять пришла МакГонагалл и увела Блэков в больничное крыло. Альбус и Абраксас остались, наконец, одни.       – И что ты об этом всем думаешь, Альбус?       Дамблдор впервые за все раннее утро слегка ухмыльнулся.       – Думаю, что Блэки сейчас сына домой вернут и наведут порядок на своем древе, ну а если не оклемается… одной паршивой овцой меньше. В любом варианте неплохо, как бы жестоко это не звучало.       Абраксас удивленно приподнял бровь и изучающе посмотрел на Альбуса.       – Паршивая овца? Тебе же он всегда вроде бы нравился.       – Сегодня он превзошел сам себя. А если Вальбурга хочет следствия и перетрусить свое грязное белье – она его получит.       Абраксас рассмеялся, закрыв глаза рукой.       – Альбус, одно из двух: или ты так жесток от природы, и хорошо это скрывал, или тебя так все достали за последние месяцы, что решил отыграться на бедной женщине. У нее и так не все дома. Хотя, нет, похоже, уже все.       – Нет, Абраксас, я просто дико устал за этот год, вот как никогда... Никогда не думал, что есть разница между тем, чтобы быть директором школы, и просто родителем.       Альбус сделал глоток свежезаваренного чая.       – Я думал, что закрою глаза на все, и молодежь сама решит свои проблемы, но раз Вальбурга настаивает… мое воспитание не позволяет ей отказать. Сириус ей потом скажет большое спасибо за гигантский штраф или Азкабан.       – Да уж… нельзя забывать, что с тобой лучше дружить, Альбус.       – И кстати, Абраксас, у нас же есть еще задачка с нашим треугольником, помимо Блэка. Гермиона с Люциусом пытались притереться всеми способами, и это не помогло.       – Так уж и всеми? – усмехнулся Абраксас.       Альбус многозначительно посмотрел на Абраксаса.       – Можешь не сомневаться.       Абраксас снова рассмеялся.       – У тебя железные нервы, Альбус. Правильно ли я понял, что Гермиона с Северусом там сейчас тоже не книги читали?       Утвердительно кивнув, Альбус потянулся за лимонной долькой.       – И все же у тебя доброе сердце. Я бы на твоем месте давно всех выпорол.       – Именно так ты полгода назад решил нашу маленькую темную проблему, когда Люциус неделю «болел»?       – Да, и помогло же. Теперь у него и мысли нет пойти записаться в Пожиратели и пустить свою жизнь под откос. Кстати, Альбус, друг мой, а скажи мне, почему ты так расстарался и устроил Люциуса учиться в Академию авроров? И не где-нибудь, а во Франции? Я, конечно, благодарен, но у меня были немного другие планы.       Альбус хитро посмотрел на Абраксаса, показывая, что даже если у него и были планы, он о них пока не собирается распространяться.       – Чего не сделаешь для друга. Тем более, хорошее образование всегда пригодится в жизни. Лимонную дольку?       – О нет, спасибо! Я не знаю, как ты ешь эту гадость.       – Бодрит. Возвращаясь к Франции. Думаю, в ближайшее время надо будет авроров к Люциусу направить, взять показания.       – Хорошо, я передам Минчуму, все равно собираюсь его навестить. Так какой наш совместный план действий?       – Давай сначала разберемся с обеспокоенной матерью, а дальше пусть молодежь сама разбирается. Как считаешь?       – Согласен… Выпороть всегда успеем.       Альбус с Абраксасом одновременно рассмеялись. Метод кнута и пряника всегда работал.

***

      В коридорах то там, то здесь стояли коробки с чемоданами, а их хозяева бегали по школе, проверяя, ничего ли они не забыли. Уже бывшим студентам разрешалось ненадолго задержаться в школе, чтобы собрать все свои вещи и попрощаться. Как это часто бывает, одни грустили, что навсегда покидают место, ставшее домом, другие радовались, что наконец-то закончились занятия, домашние задания, экзамены – конечно, они же теперь взрослые!       Лили с Джеймсом остановили ее в коридоре. Как Сириуса увезли родители, они видели, а что случилось с Северусом – не знали. Последний раз они видели его, когда тот уходил с Гермионой после злополучной дуэли.       – Гермиона, ну что там? – в голосе Лили слышалось искреннее беспокойство.       – Северуса забрали авроры. Дамблдор сказал не беспокоиться, он все решит.       В отличие от Лили, голос Гермионы звучал безэмоционально.       – Гермиона, а с тобой все... в порядке? Ты какая-то заторможенная.       – А… это во мне пузырек успокоительного зелья. Мадам Помфри заставила выпить. Вот иду из больничного крыла к себе.       – Если мы можем чем-то помочь, ты скажи.       – Ага.       Кивнув, Гермиона медленно поплелась в сторону апартаментов Дамблдора. Ей все равно некуда уезжать. Где она будет жить после школы и чем заниматься, они с Дамблдором еще не обсуждали. Да они даже еще толком не обсудили то, что произошло: то она спала под действием зелий, то его не было на месте. Она не знала, какой будет его реакция на то, что она переспала с Северусом. Когда он практически вытащил их тем утром из постели, было не до этого. Больше всего она сейчас переживала за Северуса. Что теперь с ним будет? Ведь его хотят распять не только Блэки, но и Малфои могут выставить «счет». Что будет с ней, она даже не думала.       Джеймс с Лили смотрели вслед удаляющейся Гермионе. Ее душевное состояние сейчас их действительно беспокоило.       – Что думаешь, Джеймс?       – Думаю, что все сложно.       – Никогда бы не подумала, что Сириус на такое способен.       – Сириус конкретно заплыл за буйки. Последние полгода он, конечно, устраивал представления, но чтобы так… Не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова относиться к нему, как раньше. Северус меня, если честно, приятно удивил.       – Он и правда хороший, Джеймс.       – Наверное, ты была права, Лили.

***

      Чтобы сузить круг людей, посвященных в семейные разборки древних чистокровных родов, разбирательство по делу Сириуса Блэка решили провести в кабинете Министра Минчума. Из государственных служащих присутствовал только сам Министр и два аврора, которые собирали показания свидетелей. Кроме них в кабинете гордо восседала Вальбурга и Орион, немного в стороне сидели Абраксас и Альбус.       Минчум прочистил горло, со страхом наблюдая, как Вальбурга с Абраксасом сверлят друг друга презрительными взглядами. Ему очень не хотелось потом разнимать эту парочку, если те схватятся за палочки. Вспыльчивость леди Блэк была всем известна. Уже сейчас ее ноздри раздувались, и Минчум мог поклясться, что слышит, как она бьет копытом. Одно неверное слово – и он «попал». Тем временем Орион сидел, внимательно рассматривая свой маникюр, будто происходящее здесь его совершенно не касасалось. Альбус с блаженной улыбкой на лице облокотился на спинку кресла, постукивая указательным пальцем по подлокотнику в такт своим мыслям.       – Думаю, мы можем начи...       Дверь в кабинет резко открылась, ударившись о стену.       – Вы не можете без записи! Господин Министр занят! Я сейчас вызову авроров!       Все присутствующие в кабинете повернулись на шум и увидели, как секретарша Министра пытается не пустить незваного гостя. Авроры вытащили свои палочки, готовые дать отпор наглому визитеру.       Высокий худощавый мужчина в возрасте смерил выразительным взглядом вопящую женщину и, не обращая внимания на ее угрозы, зашел в кабинет.       – ...нать… Лорд Принц, р-рад вас видеть в добром... здравии.       – Господин Министр, я…       – Мисс Карсон, закройте дверь со своей стороны.       Минчум судорожно замахал руками аврорам, чтобы те не вздумали вдруг проявить инициативу. Остальные с округлившимися от удивления глазами следили, как лорд Грейг Принц в дорогой темно-синей мантии величественно прошел к свободному месту, сел и обвел всех вопросительным взглядом. Он мало чем изменился за те двадцать лет, что они его не видели. Разве что седины в длинных черных волосах, собранных в хвост, стало больше. Похоже, только Дамблдора этот неожиданный визит не особо удивил. Поборов удивление, Малфой слегка нахмурился и, сложив руки на груди, молчал. Блэки продолжали изумленно моргать. Минчум призвал себе стакан воды и немного ослабил узел галстука. Ситуация приняла совсем уж неожиданный поворот. Ему почему-то захотелось прямо сейчас подать в отставку. Крайнего в этой ситуации теперь будет найти сложно. Вернее, найти-то можно, но попробуй теперь предъяви. Хоть бери вину на себя, чтобы все остальные остались довольны. Какой замечательный выпуск: кого не возьми – у всех на лбу «Азкабан».       Понятно, что эти мысли Министр Минчум решил не озвучивать.       Насладившись реакцией от своего появления, Принц повернулся к Минчуму и махнул рукой, показывая, что тот может продолжать.       – Эм, так вот. Раз все заинтересованные лица здесь – начнем.       Показания свидетелей и участников, собранные под действием Веритасерума, заслушали быстро. И как бы Вальбурге не хотелось, но ее сын выглядел не в лучшем свете. Более того, одно дело – потребовать наказания, свалив всю вину на полукровку Снейпа без роду без племени (тем более если это племя от него отказалось), а другое – попытаться свалить вину на Снейпа, наследника древнего чистокровного рода Принцев. Присутствие сейчас здесь самого лорда Принца, которого никто не видел два десятка лет, очень громко говорило о втором варианте. Вальбурге стало душно, и она попросила стакан воды.       Альбус прочистил горло и заговорил.       – Дорогая Вальбурга, ты хотела, чтобы было все по закону? Так вот, по закону, судя по собранным доказательствам, Сириус должен или жениться на Гермионе, или понести наказание. Так что, готовимся к свадьбе?       – Свадьбе?! С этой?! Да никогда!       – Тогда, получается, наказание? Выбирай: Азкабан или штраф?       Вальбургу Блэк не устраивал ни один из вариантов. Она не могла позволить замарать свой чистокровный род какой-то грязнокровкой, которая уже побывала не в одной постели, и неважно, что это крестница самого Главы Визенгамота. Расставаться с приличной суммой она также не желала. Более того, если ей счет выставят и Малфой, и Принц — у Блэков денег не хватит. Она прекрасно понимала, что тягаться сразу с двумя кланами у нее не получится. Что Абраксас, что Грейг – оба злопамятные и терпеливые. Они ее вымотают до последнего галеона, и она еще должна будет. О том, чтобы ее блудный сын загремел за решетку, тоже не могло быть и речи. Вальбурга нервно теребила ремешок своей сумочки, размышляя над тем, как теперь с достоинством выкрутиться. И тут Орион откашлялся, привлекая к себе внимание.       – Может быть, есть третий вариант, который бы устроил… всех?       Альбус с Абраксасом одновременно усмехнулись. И тут раздался низкий властный голос Грейга, который все это время сидел молча и только слушал.       – Орион, всегда знал, что ты умеешь думать. Предлагаю третий вариант сформулировать так: «Может, оставим мистера Снейпа в покое и разойдемся?» И не будем отвлекать доблестных стражей правопорядка от серьезных дел. У Министра Митчума без нас дел невпроворот. Тем более, по большому счету, молодежь уже сама во всем разобралась.       Вальбурга недовольно скривила губы и сквозь зубы процедила, что она согласна.       – Что? Извини, Вальбурга, я не расслышал, повтори, пожалуйста.       Абраксас не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над ней, учитывая, сколько крови попортила ему эта семейка.       – Я согласна. Мы заберем заявление.       Ответ Вальбурги Грейга полностью устроил, и он повернулся к Абраксасу.       – Абраксас, у твоей семьи к моей будут претензии?       Абраксас посмотрел в глаза Грейгу и улыбнулся.       – Как ты сказал, Грейг, молодежь сама во всем разобралась без нас. Но одна претензия к тебе все же будет. Ты на двадцать лет забыл о нашей дружбе. Надеюсь, в будущем мы будем видеть тебя чаще?       – Возможно.       Альбус поднялся со своего места, всем видом показывая, что представление окончено и пора расходиться.       – Ну вот и славно. Давайте теперь каждый займется своими делами. Мистер Снейп сейчас уходит с нами. Господин Министр, извините, что мы вас отвлекли.       – Ничего-ничего. Это моя работа.       Когда дверь за всеми этими благородными особами закрылась, Министр Минчум вздохнул с облегчением. Одной проблемой меньше. Второй его мыслью, пока он открывал пузырек с успокоительным зельем, было то, как же они все его достали.

***

      Конечно же, когда Северус рядом с Дамблдором увидел своего деда, первой реакцией было удивление. Он никогда в жизни его не видел, кроме как на старых колдографиях в альбоме матери. И никак не ожидал, что тот соизволит отвлечься от своих важных дел, чтобы приехать в Аврорат для… А для чего он приехал? Увидеть, как низко пал его ничтожный внук, сын магла-алкоголика? Или решил поиграть в благородство, преследуя свои чистокровные цели? Удивление быстро сменилось гордостью и злостью. По всем критериям его должны были посадить, а не выпустить и извиниться за предоставленные неудобства. Значит, дед постарался и надавил на правосудие. Думает, что ему скажут спасибо? Его не просили помогать! Пусть возвращается в свой Мэнор один, он с ним никуда не пойдет и разговаривать не будет. Точка.       Оказавшись в Хогвартсе, Северус первым делом спустился в подземелья, чтобы после заключения в Аврорате принять душ и переодеться. Конечно, это еще не тюрьма, но и не пятизвездочный отель. Матрас и подушка, которые ему небрежно кинули, на вид были не первой свежести. Однокурсники уже разъехались по домам, так что в слизеринских подземельях, как и во всей школе, никого из студентов не было. Дамблдор сказал, что Гермиона все еще в Хогвартсе и ждет его.       Дверь в гостиную оказалась не заперта, и он тихо зашел. Гермиона спала на «их» диване, свернувшись калачиком, книга, которую она читала перед тем, как уснуть, валялась на полу. Северус тихо подошел и сел на пол напротив ее лица, вглядываясь в любимые черты. Одна непослушная прядь упала ей на лицо, и он боролся с желанием убрать этот локон. Северус сильно соскучился, но ему не хотелось ее разбудить.       Пока Северус сидел в камере, у него было время обо всем обдумать. Получается, что он открыто переспал с официальной невестой своего друга. В тот момент не мог трезво мыслить, да и не хотел. Адреналин сломал все запреты, выпустив чувства и желания на свободу, и, усиленные страстью, они закружили его в вихре ощущений. Если бы была возможность вернуть все назад – он бы отказался. Той ночью они признались друг другу в своих чувствах, и Северус ни о чем не сожалел.       Гермиона полностью заняла все его мысли и Северус знал, что она – та единственная, которой отныне будет принадлежать его сердце. ВСЕГДА.       Где-то очень глубоко в душе Северус давно чувствовал, что Гермиона его, но не позволял этим мыслям пустить корни и дать надежду. А ведь их души переплелись в тот самый момент, когда он ее поймал, но как всегда понадобилось время, чтобы это понять. Обоим. Гермиона была помолвлена с его единственным другом, и у них что-то начало складываться. Моральные принципы и дружба с Люциусом, в конце-концов, заставляли его душить в себе зарождающиеся чувства или хотя бы ничем не выдавать те эмоции, которые бушевали внутри. Ревность сжигала его изнутри, и Северус все бы отдал, чтобы оказаться на месте Люциуса. Как же ему больно было наблюдать за ними. Как же невыносимо больно ему стало, когда понял, что они переспали. Единственным спасением стало похоронить чувства поглубже и погрузиться с головой в учебу, игнорируя взаимное притяжение. Северус списывал его на что угодно, только не на взаимную симпатию, которая постепенно переросла во что-то большее.       Северус как никогда был уверен в своих чувствах, которые оказались взаимными. Для него Гермиона была идеальна во всем, и он даже не мог выделить что-то, что нравилось ему больше. Он любил ее всю. Теперь он точно будет бороться за Гермиону и всеми силами постарается вывести ее из под удара.       Всю ответственность за то, что произошло, он возьмет на себя. Для начала встретиться с Люциусом. В зависимости от результата он либо примет любое наказание от Малфоев, либо женится на Гермионе, не откладывая предложение руки и сердца до того момента, когда сможет ей обеспечить достойную жизнь. Он любит ее больше жизни. Пусть сейчас он никто. Простой парень, который хочет стать одним из лучших зельеваров магической Британии, да и всего магического мира.       Что-то прервало сон Гермионы. Вздрогнув, она открыла глаза и несколько раз моргнула. После сна она пребывала в некой растерянности и пыталась осознать это сон или реальность. Северус наконец нежно убрал с ее лица каштановый локон, заправив его за ухо. Улыбаясь, он наблюдал, как в глубине карих глаз появилась радость. Лицо Гермионы озарила улыбка и, приподнявшись, она быстро обняла его за шею, притягивая к себе ближе.       – Я, конечно, не против, но ты меня сейчас задушишь.       – Ой, прости! Я так рада тебя видеть!       Гермиона ослабила хватку, отклонилась так, чтобы видеть его лицо, и улыбнулась. Северус, не долго думая, наклонился и поцеловал ее, невесомо касаясь губ, как бы дразня. Гермиона все же притянула его ближе, и поцелуй перестал быть невинным. Оторваться друг от друга они смогли только для того, чтобы дать своим легким немного кислорода.       – Извини, что из-за меня у тебя теперь неприятности.       – Все хорошо. Оно того стоило. Люблю тебя.       – И я люблю тебя, Северус.       Гермиона затянула Северуса на диван, заставив сесть рядом. Она так по нему соскучилась. Прижавшись, Гермиона положила голову на его плечо и через секунду почувствовала, как Северус поцеловал ее в макушку, одновременно медленно перебирая длинными пальцами пряди ее волос. Закрыв глаза, Гермиона с глупой улыбкой на лице наслаждалась моментом, полной грудью вдыхая родной запах и ощущая себя невероятно счастливой и влюбленной.       – И что мы теперь будем делать?       – Ты ничего не будешь делать, а я поеду к Люциусу.       Она открыла глаза и, резко подняв голову, с тревогой посмотрела на Северуса.       – Я с тобой!       – Гермиона.       Вот как у него получалось ничего не сказать, но донести свою точку зрения? Это же надо так виртуозно уметь пользоваться своим голосом. Взгляд Северуса был таким же красноречивым. Гермиона поняла, что ей не стоит с ним пререкаться по этому вопросу. Возможно, он был прав: парням надо разобраться между собой. Гермиона кивнула, хотя и не была согласна с тем, что Северус всю ответственность решил взять на себя. Она в равной степени тоже как участвовала в «преступлении». Более того, она не испытывала угрызений совести. С другой стороны, было чертовски приятно почувствовать себя чуточку слабой. Почувствовать, что о тебе заботятся и защищают.       – Когда ты собираешься?       – Как только придет ответ от Люциуса.       Гермиона нахмурилась, о чем-то размышляя.       – Ты сможешь ему от меня кое-что передать?       – Да, конечно.       – Хорошо.       Обняв Северуса, Гермиона снова прижалась к нему и закрыла глаза. Сейчас это единственное время и место, где она хочет быть.

***

      Северус стоял в холле жилого дома в одном из престижных районов Парижа, ожидая, пока консьерж доложит мистеру Холланду про гостя. Наконец, Северуса пропустили к лифтам, один из которых поднял его в новое жилье Люциуса Малфоя.       Пока на табло лифта менялись номера этажей, Северус в последний раз обдумывал то, что скажет другу. Когда двери открылись, он увидел Люциуса. Тот стоял, облокотившись на косяк дверного проема, и жизнерадостно улыбался. Выглядел Люциус замечательно. Похоже, переезд пошел ему на пользу. Развернувшись, он махнул рукой, чтобы Северус следовал за ним. Северус улыбнулся, увидев, что малфоевская грива уже достаточно отросла и была любовно собрана в хвост. Люциус снова вернулся к своей обычной одежде: костюмам и рубашкам.       – Рад тебя видеть, Северус. Проходи.       Квартира подходила Люциусу. В интерьере чувствовалась рука дизайнера и создавалось впечатление, будто находишься на живой обложке глянцевого журнала. Из панорамных окон открывался прекрасный вид на какие-то (Северус не знал названия) сады. Северус конечно же и не ожидал, что тот будет жить на окраине города с видом на свалку, но его обычные джинсы, футболка и кожаная куртка немного не вписывалась в идеальную картинку.       – Хороший вид из окна.       Люциус кивнул другу в сторону барной стойки. Достав две бутылки сливочного пива и стаканы, он сел напротив Северуса.       – Ну, рассказывай, что вы там без меня натворили. Судя по тому, что ко мне прискакали два аврора с выпученными глазами, то вы зажгли. Молодец, что приложил Блэка. За такое вообще убить мало. Говорят, он до сих пор еще не оклемался. Хочу подробностей.       Люциус заговорщицки подвигал бровями. Северус поджал губы, показывая, что всех подробностей он точно не расскажет.       – Тут особо и рассказывать нечего. После дуэли мы с Гермионой переспали.       Сказав это, Северус не моргая, смотрел на Люциуса, ожидая его реакции на эту новость. Наличие волшебной палочки он несколько раз проверил, еще поднимаясь в лифте.       Сделав эффектную паузу, Люциус расплылся в улыбке. Северус ожидал увидеть удивление, гнев, презрение – да что угодно, но не доброжелательную улыбку. Пусть Люциус послал все к чертям и уехал, но Гермиона официально все еще была его невестой, да и своими планами о разрыве контракта он не делился. Северус удивленно уставился на друга. В его взгляде читался немой вопрос.       – Вы еще долго продержались. Я думал, сразу прыгните в объятия друг друга, как только за мной дверь закроется.       Вот это поворот.       Пока Северус обдумывал сказанные слова, Люциус лениво сделал глоток пива и откинулся на спинку стула. В прищуренных серых глазах читалось еле сдерживаемое озорство.       – Да я давно знал, что ты ее любишь. Как-то случайно нашел газетные вырезки, и все понял. Гермиона – вообще открытая книга. Сложил один плюс один. Интересно было за вами наблюдать. Вы так мило ревновали друг друга.       Удивление на лице Северуса сменилось напряжением. Нахмурившись, он стал барабанить пальцами по столешнице. Он и не думал, что это было так очевидно.       Люциус не выдержал и рассмеялся.       – Да расслабься. Если бы ты не шипел на меня так, будто я украл твой котел, я бы еще долго не догадывался, кто тебе хвост прищемил.       – И ты не разозлился?       В голосе Северуса сквозило недоверие. Люциус на несколько минут задумался.       – Когда? Когда понял, что вы влюбились друг в друга, или когда узнал, что переспали?       – В обоих случаях.       – К тому времени мы с Гермионой решили идти каждый своей дорогой. Но скажу тебе, ты чертовски везучий, Северус. Если бы ты полез к ней, когда мы пытались наладить отношения, то сейчас бы мы с тобой не пили пиво.       Взгляд Люциуса мгновенно стал серьезным, и он многозначительно посмотрел на Северуса, и тому ничего не оставалось, как кивнуть.       Северусу и правда повезло, но все равно оставалась проблема с контрактом. Даже если Люциус был не против, это не значило, что его отец так же легко махнет на все рукой.       – И что мы теперь будем делать?       – Почему – мы? Ты. Женись на ней.       – А как же контракт и твой отец?       – Думаю, отцу это не понравится, но со временем он смирится. В любом случае я не собираюсь жениться на Гермионе. Будем считать, что у меня теперь появился еще один козырь в рукаве. Как я уже сказал, вызывать тебя на дуэль я не собираюсь, можешь не переживать.       – Я и не переживаю по этому поводу.       – Знаю.       Северус оценивающе посмотрел на друга. Конечно, Люциус и раньше был самоуверенным, но чаще это было напускное.       – Ты изменился. Переезд пошел на пользу?       – Да. Все-таки Дамблдор знает, что делает.       Люциус улыбнулся своим мыслям. Все складывалось как нельзя лучше.       – Чем планируешь заняться?       – Закончить Академию. Потом – не знаю. Пока титул не получу, может, в авроры пойду или невыразимцы. Еще не решил.       – Невыразимцы?       – Да.       В глазах Северуса появилось удивление, быстро сменившееся пониманием. Теперь все понятно. Не так просто давить на сына, если тот уже кадет Академии авроров и планирует пойти работать в Министерство в самый засекреченный отдел – Отдел тайн.       – Теперь ясно, откуда смелость.       – Эй! Попрошу.       Люциус демонстративно скривился, показывая, что он якобы сильно оскорбился от неуместного намека. Северус немного расслабился и ухмыльнулся.       – Ну, а ты окончательно завязал сам знаешь с чем? – в интонации Северуса сквозило беспокойство.       – Да. Мне отец очень… доходчиво тогда объяснил свою позицию. И я тут подумал над его словами и пришел к выводу, что он оказался прав. Тот, кого нельзя называть, извратил идею чистокровности, перегибая с избранностью. Ведь чистокровные не равны с маглорожденными в силу своей природы, а не закона. Они были, есть и будут. Всех не уничтожишь. Мир маглов отрицать глупо хотя бы потому, что их намного больше, чем нас. И какими бы лозунгами он не бросался, ничего не изменится. Без маглорожденных все равно не получится. Их магия тоже не на пустом месте взялась. Наши чистокровные предки когда-то наследили, и она проявилась через несколько поколений, а люди и не в курсе. Отрицать маглорожденных глупо, но и отрицать, что неравенство между чистокровными, маглорожденными и полукровками – только юридическое, как-то странно. Просто надо признать, что есть и те, и другие. Так что… А ты?       – Я тоже. Тем более, как я могу? Меня до сих пор мучает вопрос, какая мразь Гермионе оставила тот жуткий шрам. Убил бы. Она тебе не говорила?       – Нет. Кстати, так когда свадьба? Я бы на твоем месте сразу к Альбусу побежал просить ее руки, сердца и других частей тела.       В глазах Северуса затеплилась надежда. Если Дамблдор помог Люциусу, то, может, не будет сильно возражать и против его кандидатуры. В конце-концов, не все измеряется деньгами.       – Думаешь, согласится? Где его крестница – и где я.       – Так, Северус, перестань раньше времени себя накручивать. Ты любишь ее. Она любит тебя. Точка. Дамблдор в почтенном возрасте, но не слепой. И он желает Гермионе счастья. Подозреваю, он убивал сразу двух зайцев: мне помогал и тебе дорогу освобождал. Если на то пошло, ты тоже не совсем уж из подворотни. Так что беги к нему, а он с моим отцом все сам замнет.       Северус задумчиво крутил в руке пустую бутылку и даже оставил без комментария напоминание о своей родословной. Он не ожидал, что разговор с Люциусом пройдет так легко. Возможно, потому, что тот и правда не любил Гермиону. Было бы сложнее, будь он в нее влюблен.       – Ты с Нарциссой уже виделся? – Северус решил перевести тему.       – Конечно.       Люциус таинственно улыбнулся, всем видом показывая, что на этом фронте дела тоже идут неплохо.       – Кстати, Люциус, Гермиона просила тебе передать вот это.       Северус вытащил из кармана куртки конверт и передал Люциусу. Тот его взял и отложил в сторону, показывая, что прочитает послание позже. Люциус и так догадывался, что там: письмо с извинениями и кольцо.

***

      Последовав совету Люциуса, Северус решил не откладывать разговор с Дамблдором в долгий ящик и теперь ждал, пока Горгулья пропустит его в кабинет директора Хогвартса. Раз он решил прийти к нему официально, то правильнее воспользоваться этим входом, а не через гостиную. Тем более, он не хотел, чтобы Гермиона лишний раз переживала.       Северус немного нервничал и старался успокоится, чтобы выглядеть убедительным. Перед тем как войти, он вытер вспотевшие ладони о джинсы, выпрямил спину и сделал глубокий вдох.       Директора на месте не оказалось. Покрутив головой, Северус увидел того возле Фоукса.       – Здравствуйте, сэр.       Дамблдор повернулся и посмотрел на Северуса.       – Здравствуйте, мистер Снейп. У вас ко мне дело?       – Да, сэр.       – Тогда я вас внимательно слушаю.       Дамблдор направился к своему столу. Его губы изогнулись в улыбке, но Северус, конечно же, этого не видел. Заняв свое место, он взмахом руки показал Северусу на один из стульев.       – Я постою, спасибо, сэр.       – Как вам угодно. Так что вас привело ко мне, мистер Снейп?       – Сэр, я хочу просить у вас разрешения жениться на Гермионе.       Лицо Дамблдора ничего не выражало. Казалось, тот сейчас просто обдумывает то, что услышал.       – Смело, мистер Снейп.       Когда-то эту фразу Северус уже слышал от Дамблдора, но сейчас по его голосу было не понятно, чего ждать.       Северус вполне отдавал себе отчет в том, что был не самой выгодной партией для крестницы Верховного мага, и заявиться к тому с таким предложением было даже в какой-то мере наглостью. Но ради того, чтобы быть с Гермионой, Северус готов был рискнуть. Да что говорить, он готов был убить за нее, зная, что тогда вся его оставшаяся жизнь прошла бы в Азкабане.       – Гермиона сказала, что вы ездили во Францию к мистеру Малфою.       – Да. Мы обсудили сложившуюся… ситуацию. И все выяснили между собой.       – То есть, мистер Малфой наотрез отказался жениться на Гермионе?       – Можно и так сказать, сэр.       – Что ж, могу его понять. Но, а почему я должен отдать предпочтение вам, а не тому же мистеру Блэку?       От внимательного взгляда Дамблдора не укрылось, как при упоминании Блэка Северус до побелевших пальцев сжал спинку стула, но взял себя в руки. Северус понимал, что возможно сейчас решается их с Гермионой судьба.       – Потому что я люблю ее. И обещаю вам, что она никогда ни в чем не будет нуждаться.       Глаза Дамблдора потеплели, и на лице наконец появилась мягкая улыбка.       – А что по поводу вашего предложения думает сама Гермиона?       – Я у нее еще не спрашивал. Не хотел ей предлагать то, чего не смогу выполнить, если вы откажете.       Дамблдор немного подался вперед и посмотрел на Северуса поверх очков. Его голубые глаза заблестели, а улыбка стала хитрой.       – Вы так уверены, что она его примет?       В какой-то момент червячок сомнения попытался нарушить уверенность Северуса, но он быстро прогнал эту мысль. Он был уверен. Она знала, кто он, она знала, откуда он, она знала все про его родителей. И она его любила!       – Я уверен, что она меня любит.       Услышав ответ, Дамблдор откинулся на спинку кресла, задумчиво постукивая фалангой указательного пальца по губам.       – Мистер Снейп, а ваш выбор одобрит ваш дедушка?       Северус дернулся, как от удара и его лицо будто окаменело. Любовь, которой был переполнен взгляд Северуса, когда он говорил о Гермионе, быстро заменила пустота.       – Лорд Принц потерял право что-либо одобрять после того, как отказался от своей дочери, – в голосе Северуса сквозил холод. – И он будет последним человеком, к которому я обращусь за советом… особенно в части моей личной жизни.       Дамблдор снова подался вперед, облокотившись на лежащие на столе руки. Его лицо, как и глаза, сейчас ничего не выражали.       – Что ж, тогда сделаем так. Вы пойдете и поговорите с Гермионой, а я поддержу любое ее решение.       – Спасибо, сэр.       Северус уже развернулся, чтобы покинуть кабинет директора, как Дамблдор его остановил.       – Если вы намерены прямо сейчас увидеться с Гермионой, то ее нет в школе.       Конечно, Северус хотел, если не поговорить, то хотя бы увидеться с ней, и не подумал, что, возможно, она тоже, как и все студенты, покинула школу. Он обернулся и вопросительно посмотрел на Дамблдора.       – Вы не подскажите, где ее можно найти, сэр?       – Она дома. Если хотите, можете воспользоваться камином.       – Конечно, сэр, спасибо.       Северус набрал горсть летучего пороха и ждал, пока Дамблдор назовет адрес, но тот встал и подошел к камину.       – Пойдемте, я вас провожу.       Взяв горсть пороха, Дамблдор кинул ее в камин.       – Сент-Бис. Дом Альбуса Дамблдора.       В камине вспыхнул огонь, и два мага, один за другим исчезли в языках зеленого пламени.

***

      Северус вышел следом за Дамблдором в просторной светлой гостиной. Из больших окон открывался вид на побережье. Перед ними сразу же появился домашний эльф, одетый в чистую наволочку, чем, похоже, очень гордился. На вид он был еще не старым, невысоким для своего рода, с большими круглыми серо-зелеными глазами и длинным вздернутым носиком. Увидев хозяина, в его глазах загорелась неподдельная радость.       – Добрый день, хозяин Дамблдор.       – Добрый день, Ноа. Где сейчас Гермиона?       – Мисс Грант читает в саду.       – Тогда будь добр, проводи мистера Снейпа к ней.       Ноа поклонился Дамблдору и обратил свое внимание на Северуса, шевеля своими большими ушками.       – Прошу следовать за Ноа, сэр.       Эльф слегка поклонился Северусу и повел его по извилистым коридорам. Дом показался Северусу довольно просторным. И вот они оказались в саду. Северуса встретило буйство зелени, пестрота бесконечного множества цветов, среди которых его опытный глаз сразу же отметил редкие виды, ценные для зельеварения. Щебетание птиц радовало слух. Скорее всего, сад находился под магическим куполом, защищающим от звуков прибрежных волн и ветров.       Гермиона нашлась сидящей на покрывале в тени раскидистого дуба. Она увлеченно читала какую-то толстую и, судя по потертости обложки, древнюю книгу, неспешно переворачивая страницы. Северус остановился, чтобы полюбоваться этой картиной. Его губы непроизвольно растянулись в улыбке. Гермиона так была поглощена чтением, что не сразу заметила приближающихся к ней гостей.       – Мисс Грант, к вам гость.       Гермиона вздрогнула и подняла голову. Увидев Северуса, она сразу же отложила книгу, расплылась в улыбке и начала вставать, чтобы подойти к нему. Они встретились на середине, обнявшись и поцеловавшись.       – Как все прошло?       Северус взял ее за руку, поцеловал в висок и повел обратно к покрывалу.       – Люциус все воспринял адекватно и дал понять, что проблем с контрактом больше нет.       Он просил передать, что желает тебе счастья.       Гермиона тепло улыбнулась при упоминании Люциуса.       – Он замечательный.       – Угу.       По лицу Северуса пробежала эмоция, которую он не хотел бы показывать, и постарался быстро ее спрятать, опустив голову, но Гермиона успела все заметить.       – Северус, ты что… ревнуешь?       Удивление на лице Гермионы сменилось широкой улыбкой и смехом, когда до нее дошла абсурдность ситуации. Став серьезной, она мягко взяла его за подбородок и приподняла голову так, чтобы он посмотрел ей в глаза.       – Северус, Люциус – мой друг, и люблю я его только как друга. Что было – то было. Ты – мое все. Рядом с тобой я чувствую себя очень счастливой, и я хочу быть с тобой, а не с ним. ТЫ – МОЙ ДОМ. И я люблю тебя, Северус!       Чтобы закрепить свои слова, Гермиона потянулась и нежно поцеловала Северуса, и тот сразу же перехватил инициативу, увлекая ее в глубокий поцелуй. Через мгновение он нехотя отстранился и серьезно посмотрел Гермионе в глаза. Северус взял ее левую руку в свою ладонь.       – Я люблю тебя, Гермиона. Это никогда не изменится. Я за тебя умру. Я за тебя убью. Сделаю все, чтобы ты была счастлива и никогда ни в чем не нуждалась. Гермиона Грант, выйдешь ли ты за меня замуж?       От осознания того, что сейчас ей говорил Северус, глаза Гермионы все больше округлялись, брови ползли вверх, а глаза заблестели от сдерживаемых слез радости. Ее взгляд метался по лицу Северуса, и она боялась пропустить хотя бы слово. Гермиона не могла поверить, что это происходит с ней на самом деле. Но вот она реальность: Северус признался в любви и официально зовет замуж! Невероятно!       От участившегося сердцебиения в ушах появился шум, заглушивший пение птиц, и в какой-то момент Гермиона поняла, что не дышит и ей не хватает воздуха. Сделав глубокий вдох, она улыбнулась. Она не сомневалась. Она знала правильный ответ. И он сам сорвался с губ.       – Конечно, выйду!       На лице Северуса отразилось облегчение и его губы тронула мягкая улыбка. В глубине глаз вспыхнула радость и нежность. Недолго думая, Северус наклонился и поцеловал свою невесту.

***

      Как и говорил Люциус, Дамблдор сам замял с его отцом все юридические разногласия, и свадьбу было решено назначить на август. Для уважаемых чистокровных семей это считалось поспешным решением, и Гермиону начали подозревать в «интересном положении», но это мало беспокоило как жениха с невестой, так и самого Дамблдора. Тем более им было не до сплетен. Помимо подготовки к свадьбе жених с невестой были заняты поступлением в университет и поиском жилья, а Дамблдора больше беспокоила информация о постепенно активизирующихся ячейках сторонников Волдеморта.       С местом проведения и гостями определились быстро. Северус с Гермионой хотели маленькую скромную свадьбу, но понимали, что положение обязывает, и просто пойти в Министерство и поставить подписи им никто не даст. Придется идти на компромисс. Дамблдор согласился провести церемонию и свадебный завтрак в саду своего дома, а они разрешили ему приглашать всех, кого посчитает нужным, потому что сами планировали пригласить только мать Северуса, Люциуса и Лили с Джеймсом.       Лили с радостью согласилась быть подружкой невесты, а Люциус на предложение быть шафером ответил, что это даже не обсуждается: он уже давно заждался приглашения, и, загадочно улыбнувшись, добавил, что будет не один.       Отца Северус приглашать наотрез отказался, и Гермиона не настаивала. Один раз она столкнулась с Тобиасом Снейпом будучи в гостях у Эйлин. Та попыталась представить Гермиону своему мужу, но он, бросив презрительный взгляд на будущую невестку, прошел мимо нее и жены, оставив после себя едкий запах перегара. Эйлин тогда стушевалась и стала извиняться за мужа. Хорошо, что Северуса тогда не было.       Приглашая Лили в качестве подружки невесты, Гермиона неожиданно для себя сделала одного открытие. Послав ей свой патронус с предложением встретиться в кафе посидеть-поболтать, она никак не ожидала, что ответ ей принесет… лиса. Грациозная, с большими раскосыми глазами и роскошным пушистым хвостом. Гермиона так и застыла с открытым ртом, пока патронус Лили передавал сообщение и медленно растворялся в воздухе. Северуса тогда удивила ее реакция.       Гермиона переводила все еще удивленный взгляд с места, где минуту назад был патронус, на Северуса и обратно.       – Патронус Лили лиса?       – Да. А что тебя это так удивило?       – Ну… мне почему то казалось, что ее патронусом будет, например, что-то из семейства оленевых, например... лань.       Северус удивленно приподнял брови.       – Почему?       Гермиона быстро соображала, как выкрутиться.       – Ну у Джеймса же олень, вот и… Типа большая любовь и парные патронусы.       – Глупость какая. По твоей логике получается, что у нас с Джеймсом большая любовь.       Северус усмехнулся, взмахнул палочкой, и по комнате вокруг них закружила лань.       Гермиона во все глаза наблюдала за движениями лани, пока патронус Северуса не растворился в воздухе.       – И давно у тебя такой патронус?       – С тех пор, как получилось его вызвать. С тобой все в порядке? Ты как-то странно отреагировала на это.       – Все нормально, не бери в голову. Просто сама себе что-то придумала, а теперь удивляюсь, что что-то не так. У меня такое бывает, не обращай внимания.       Видя, что Северус продолжает ее внимательно рассматривать, Гермиона улыбнулась и сделала самый непринужденный вид. Какая-то мысль не давала ей покоя, но постоянно ускользала, и от охоты за ней Гермиону отвлек поцелуй Северуса.

***

      С поступлением в университет проблем не возникло. Благодаря их знаниям и высоким оценкам в аттестатах Северус с Гермионой стали желанными студентами учебного заведения и даже получили стипендии. Он поступил на факультет зельеварения, а она выбрала факультет артефакторики.       Для Гермионы стало открытием, что Северус еще не был легилиментом, и вроде как не собирался тратить время на что-то, отличное от зелий. А она всегда боялась, что он прочитает ее мысли. Но вот Дамблдор как бы между прочим сказал, что подозревает у Северуса склонность к легилименции и предложил тому поискать себе учителя и он даже может порекомендовать несколько уважаемых профессоров. Северус сначала очень удивился этому предположению, но оно ему понравилось. Правда сказал, что воспользуется им немного позже, когда сможет оплатить частные занятия. Дамблдор посмотрел сначала на Гермиону, затем снова на Северуса и заявил, чтобы тот не беспокоился о деньгах. В конце-концов, они уже почти одна семья, и не имеет значения, из какого конкретно кошелька это будет оплачено. Северус нехотя согласился, но сказал, что он обязательно при первой возможности все отдаст.       Что касается жилья, то они практически сразу нашли за вменяемую арендную плату квартиру в Лондоне, с большим камином и отдельным входом. Сначала Северус удивился столь низкой цене, но хозяин честно признался, что зимой тут будет достаточно прохладно. Камин имеет внутренний дефект, из-за которого вся копоть не вытягивается, а, наоборот, оседает на всех поверхностях квартиры, поэтому бывшие квартиросъемщики долго не задерживались. Молодая пара переглянулась и заверила хозяина, что для них это не будет проблемой. Действительно, какая же это проблема для магов? Большим плюсом было то, что квартира сдавалась без мебели, и хозяин разрешил Гермионе сменить мрачные обшарпанные обои.       В квартире было все, что нужно: гостиная, кухня, ванная комната, гардеробная, две спальни, одну из которых они переоборудовали под кабинет-библиотеку, и несколько кладовок, где разместилась мини-лаборатория Северуса и хранилище для ингредиентов и готовых зелий. По вопросу мебели оба сошлись на минимализме.       Как у любой пары, не обошлось без небольшой ссоры. Арендные платежи, мебель и прочие крупные покупки оплачивались со счета Гермионы и это задевало гордость Северуса. У него, конечно, были какие-то свои скудные сбережения от продажи простейших зелий, но их было недостаточно, чтобы в полной мере участвовать в совместных тратах. Гермиона как никто другой понимала его чувства, ведь она сама тратила чужие деньги и каждый раз ей тоже было неловко.       – Северус, это всего лишь деньги. Все мое – твое тоже, а твое – мое. Ты даешь мне намного больше, и это ценнее каких-то галлеонов. Но, если ты настаиваешь, у нас есть еще три варианта: жить у Альбуса, если он согласится, переехать в дом к твоими родителями, ну или устроиться под мостом в коробке из-под телевизора. С тобой я готова на любой вариант.       Гермиону действительно не пугала перспектива жить под «открытым небом» после года скитаний по лесам с Гарри и Роном. Но она точно знала, что эти «перспективы» для Северуса были еще хуже, чем жить на «ее» деньги. Он никогда не приведет ее жить в родительский дом. Гермиона и так еле уговорила его вместе пойти к нему домой, чтобы сообщить матери новость о свадьбе. Жить, как бомжи, он никогда ей не позволит, ну а поселиться у Альбуса – это было совсем унизительно.       Северус невесело улыбнулся.       – Не говори глупостей.       Гермиона подошла, обняла Северуса за талию и заглянула ему в глаза. В ее взгляде сквозило веселье, а на губах играла озорная улыбка.       – Обещаю, как только ты станешь знаменитым зельеваром, я хорошенько потрясу твой счет.       – Ты так во мне уверена?       – Абсолютно. Пошли, злюка, купишь мне мороженое… какое я захочу.       В дальнейшем Северус уже реагировал спокойнее, но было видно, что ему это спокойствие дается через силу.       Прогуливаясь по городу, они постоянно покупали милые вещицы для своего гнездышка: будь то держатель для книг, рамка для фотографий или теплый плед со смешным рисунком.

***

      До свадьбы Гермиона продолжала жить у Альбуса, а Северус – у родителей, и, пока тот был занят на занятиях по легилименции, Гермиона решила прийти в их квартиру и разложить кое-какие свои вещи. Оказалось, за год у нее накопилось их немало. К ее удивлению коробок с одеждой, среди которой почти половина была вечерними платьями, было не меньше, чем с книгами.       – И когда я успела стать таким шопоголиком? Это все дурное влияние Люциуса, не иначе.       Гермиона аккуратно доставала наряды и каждый вручную вешала на вешалку. Применять магию для такого простого дела ей не хотелось. Она уже почти закончила, когда в дверь постучали. Гермиона повернулась на звук и удивилась. Интересно, кто бы это мог быть. Новый адрес знали немногие, тем более, что они с Северусом еще здесь полноценно не жили. Только проводили иногда пару часов, чтобы побыть вдвоем. Может, соседи решили прийти познакомится? Все же Гермиона решила не расслабляться и перед тем, как открыть дверь, нащупала свою волшебную палочку.       На пороге стоял высокий худощавый мужчина в возрасте, одетый в элегантный костюм и начищенные до блеска ботинки. В затянутой черной кожаной перчаткой руке он держал зонтик, который использовал вместо трости. Черные жгучие глаза, крупный нос с горбинкой, широкие черные брови. Его длинные черные волосы, собранные в хвост, тронула седина, особенно много ее было на висках. Гермиона дала бы ему лет шестьдесят, хотя могло быть и больше. Что-то знакомое было в его чертах, но гость выглядел уж слишко презентабельно. Не может же это быть…       – Мисс Грант, полагаю? – видя ее замешательство, гость решил первым начать разговор.       – Да… чем могу… помочь?       Мужчина улыбнулся знакомой улыбкой, и Гермиона поняла, что это точно родственник Северуса, но к своему стыду, кроме его родителей, она никого больше не знала.       – Я так и думал, что Северус вам ничего обо мне не рассказывал. Я лорд Грейг Принц, дедушка Северуса. Я могу… войти?       Лорд?! Гермиона из рассказов Люциуса знала, что мать Северуса из чистокровных, но она даже предположить не могла, что настолько чистокровных!       Гермиона опомнилась от удивления и поняла, что до сих пор держит гостя на пороге. Она суетливо отошла в сторону, давая возможность дедушке Северуса зайти в дом.       – Да, конечно, но его сейчас нет, он будет…       – Я знаю, что его сейчас нет. Я пришел к вам. Хотел с вами познакомиться.       – Оу… Тогда проходите, лорд Принц. Прямо и налево, в гостиную.       Гермиона шла за будущим родственником, буравя взглядом его спину. Дедушка! Вот это да. Северус не говорил, что у него есть дедушка, и она почему-то думала, что у него в живых только родители. Он никогда не рассказывал о своей семье, а расспрашивать у него за спиной, скажем, Люциуса Гермионе даже не приходило в голову.       – Прошу садиться. Извините, мы только обустраиваемся.       – Ничего, я понимаю.       Как ни в чем не бывало, лорд Принц грациозно взмахнул палочкой, освободив одно из кресел от вещей, и с изяществом аристократа сел.       – Чай?       – Да, спасибо.       Гермиона быстро пошла на кухню, одновременно ставя на плиту чайник, доставая чашки, мед и банку с заваркой. В холодильнике нашлось молоко. Гермиона нервничала. Как-то не готова она была к встрече с новыми родственниками. Пока закипала вода, Гермиона решила вернуться в гостю.       – Прошу прощения, а как вы узнали адрес?       – Мне его дал ваш крестный.       – Тогда понятно.       В гостиной снова повисла неловкая тишина. Разговор пока не клеился, и Гермиона была рада закипевшему чайнику. Услышав характерный свист, Гермиона выбежала на кухню. Быстро расставив на подносе чашки, фарфоровый чайник с чаем, молочник и вазочку с медом, она вернулась в гостиную, поставив это все на кофейный столик. Лорд Принц с интересом наблюдал за движениями Гермионы, но пока никак не комментировал. Наконец, Гермиона села на соседнее кресло и медленно выдохнула. Грейг понимал, что Гермиона нервничает.       Они вместе нагнулись к подносу, но Грейг оказался быстрее. Он уже взял чайник и начал разливать ароматный напиток. Гермиона обратила внимание на его руки: кожа бледная, но ухоженная. Правую руку украшал массивный перстень, скорее всего из белого золота или платины, с черным ониксом. Сначала Грейг наполнил ее чашку, а затем свою. Гермиона немного смутилась, потому что как хозяйка дома она должна была ухаживать за гостем, а не наоборот.       – Спасибо, лорд Принц.       – Я могу вас называть Гермионой?       – Конечно. И хочу сказать, что мне приятно с вами познакомиться. Я не знала, что у Северуса есть еще живые родственники, кроме родителей. – Поняв, что она только что сказала, Гермиона покраснела, тут же поспешила исправиться. – Ой, извините, лорд Принц!       Грейг снисходительно улыбнулся.       – Ничего. У нас сложные и запутанные семейные отношения, да и я веду затворнический образ жизни. Абраксас вообще решил, что призрак увидел.       Гермиона улыбнулась.       – Так что вы хотели обо мне узнать?       – Все, что вы посчитаете нужным мне рассказать. Год назад о вас никто ничего не знал. Но за этот год вы дважды стали причиной скандалов, в которых мой внук вместе с будущим лордом Малфоем чуть не заработали себе место в Азкабане, не говоря уже о том, что они могли погибнуть. Кроме того, если считать Сириуса Блэка, то вы успели побывать потенциальной невестой наследников трех древних чистокровных родов.       Гермиона немного смутилась от напоминания ее участия в чужих жизнях. А она когда-то надеялась тихо отсидеться, пока Магия не вернет ее обратно. Теперь это была ее жизнь и ее дом.       – Да, это правда. Но это был пожалуй самый яркий год и в моей жизни. Мои родители были врачами, и мы часто переезжали из одной страны в другую. Я была обычным ребенком, но когда у меня появились магические способности, они узнали, что мой крестный тоже маг. Мы тогда жили в Ботсване. Дамблдор снабдил их книгами и всем необходимым. Я занималась дома, а после их смерти крестный приютил меня.       – А почему они вас не отдали в школу?       – На африканском материке и обычных школ особо не было, что уже говорить про школы для магов. Отправлять меня в Хогвартс или другую подобную школу они боялись, потому что знали, что маглорожденных в магическом мире не особо жалуют, и беспокоились за меня.       Похоже, придуманная Альбусом история не вызвала лишних вопросов и у будущего родственника. Да и мало ли, какие у Альбуса Дамблдора могли быть знакомые. Что-что, а придумывать достоверные истории тот умел.       Гермиона переживала, что она не понравится лорду Принцу в качестве невестки, и он запретит Северусу на ней жениться. Это в далеком будущем можно будет спокойно жить без штампа в паспорте, а сейчас на дворе 1978 год. Уже одно то, что у нее был секс до брака, ставил на ней клеймо «падшей женщины» и, например, те же маглы могли ее запросто упечь в приют Магдалины. Так что неважно, какие у него отношения с дочерью. Северус, скорее всего, оставался наследником титула. Гермиона знала, что Северус от нее не откажется, и она не хотела быть причиной его проблем с родовой магией. С другой стороны, Малфои не побрезговали взять ее в невестки. Может, и Принц тоже согласиться... Дамблдор ведь одобрил ее брак с Северусом, а он бы точно не стал давать ей ложную надежду. Гермиона была в этом уверена: за это время у них сложились теплые родственные отношения.       – Лорд Принц, а вам маглорожденные тоже… не нравятся?       – Не особо, но я признаю их существование.       Гермиона покрутила в руках свою чашку и в упор посмотрела на потенциального родственника.       – А что вы думаете по поводу выбора Северуса, лорд Принц?       Все-таки Гермиона закончила факультет Гриффиндора и юлить не привыкла, хотя ее новое окружение сделало ее намного гибче и дипломатичнее.       Он уже было открыл рот, чтобы ответить, но хлопнула входная дверь и послышались шаги.       – Гермиона, я до…       Увидев, кто сидит в кресле напротив его невесты, улыбка сползла с лица Северуса, губы сжались в тонкую линию, и от него повеяло холодом.       – Что ты здесь делаешь? – эту фразу Северус почти выплюнул.       – Знакомлюсь с твоей невестой, – интонация Грейга была вполне дружелюбной.       Гермиона напряглась. Ей только еще одного скандала не хватает. Похоже, она и так не нравилась деду Северуса, и если они сейчас из-за нее поругаются, у нее вообще не будет никаких шансов расположить к себе будущего родственника. Гермиона настороженно переводила взгляд с одного на другого. Сейчас было видно, насколько они были похожи.       – Тебе стоит покинуть наш дом.       – Северус! – Гермиона не смогла промолчать и одернула Северуса.       Она неодобрительно посмотрела на жениха, и он одарил ее не менее недовольным взглядом… но промолчал. Грейг заинтересованно наблюдал за обоими, и от него не укрылось, как быстро эта девчонка погасила гнев внука.       – Вижу, вы давно не виделись, давайте посидим, спокойно попьем чай. Сейчас я пойду поставлю чайник. Как вам это предложение?       Проходя мимо Северуса, Гермиона притормозила и с мольбой во взгляде посмотрела в черные бездонные глаза.       – Пожалуйста, – ее просьба была сказана шепотом, который услышал только Северус.       Ответом был еле заметный кивок.       Немного успокоившись, Гермиона ушла на кухню, а Северус занял ее кресло напротив деда, сложив руки на груди. Грейг улыбнулся.       Гермиона, суетясь на кухне, прислушивалась к тому, что происходит сейчас в гостиной.       – Зачем ты пришел?       – Я уже сказал. Хотел познакомиться с твоей невестой.       Северус хмыкнул.       – Ты семнадцать или сколько там лет безвылазно сидел в своем Мэноре, не вспоминая о дочери и внуке, который, не считая того случая в Аврорате, видел тебя только на колдографии, вдруг решил прийти познакомиться? Зачем? Чтобы сказать мне, что Гермиона тебе не нравится, и ты запрещаешь на ней жениться? Так я не соб…       – Она мне нравится, Северус.       Такого ответа Северус явно не ожидал. Он так и остался сидеть с открытым ртом, не закончив свою фразу.       – Кхм... Нравится?       – Да.       Северус вглядывался в лицо деда, пытаясь найти какие-то даже самые незначительные признаки лжи, но не находил. Грейг был серьезен и спокоен.       – Северус, что тебе рассказывала мать?       – Что ты отказался от нас, потому что она ослушалась тебя и вышла замуж за магла.       На лице Северуса на долю секунды мелькнула презрительная ухмылка.       – Я не скрываю, что мне не особо нравятся маглы, и я был не в восторге от выбора своей дочери, – Грейг нахмурился, – но причина, по которой я был против их брака, крылась не в чистоте крови, а чистоте его помыслов и души. Скажешь, я оказался не прав? Северус не хотел подтверждать или отрицать правоту деда, поэтому сидел с невозмутимым выражением лица.       – Ты не хочешь услышать мою версию и сделать собственные выводы?       – Что ж, давай. Послушаем твою версию.       Грейг снисходительно улыбнулся. Внук напоминал ему самого себя в молодости, и он не рассчитывал, что будет легко.       – Действительно, после того, как я познакомился с твоим отцом, я понял, что это за человек, но моя дочь была влюблена и ничего не видела. Дело было не в том, что он магл без гроша за душой. Дело было в том, что душа у него была гнилая, но Эйлин уперлась и не хотела меня слушать. Считала, что я пекусь только о чистокровности рода и мне плевать на ее чувства. Говорила, что ей все равно, что он магл, она любит его. Нравится мне это или нет, но она выйдет за него замуж. Не скрою – я тогда вспылил. Вспыльчивость и гордость присуща всем Принцам. Сказал, что тогда она мне не дочь больше. Думал – образумится. Но нет. Эйлин ушла из дома и вышла замуж за этого человека. Через пару месяцев до меня дошли слухи, что он ее избивает. Решил, что тогда-то уж она точно передумает и вернется. Я не мог понять, как моя дочь, которая росла в любви, с которой пылинки сдували, терпит такое к себе отношение. Но она не пришла. Когда уже родился ты, я сам пришел к ним домой и предложил помощь. Любую. Но Эйлин – Принц! Она никогда не признает, что совершила ошибку, а я оказался прав. Эйлин сказала, что ее все устраивает, счастлива и никогда не примет мою помощь. Я ей напомнил, что у нее теперь есть сын, и она должна подумать в первую очередь о нем – о тебе, – на что Эйлин ответила, что ты – не моя забота. Она сама даст тебе все, что надо, и она не желает меня больше видеть. Единственное, что мне оставалось, это снова принять ее выбор и ждать, пока ты повзрослеешь и сам примешь решение.       Грейг замолчал и теперь просто смотрел на внука, ожидая того самого решения.       Северуса одолевали сомнения. Эта история шла вразрез с тем, что ему всегда рассказывала мать. Она никогда не говорила, что дед приходил к ним. Неужели врала? Но зачем? А если сейчас врет он? Какая ему выгода? От Гермионы Северус никогда не откажется. Это даже не обсуждалось. Дамблдор дал добро на свадьбу, значит, был уверен, что его деда все устроит, а иначе бы со своей крестницей он так бы не поступил... В любом случае, надо поговорить с матерью. Слишком много вопросов.       Видя сомнения внука, Грейг примирительно улыбнулся, но Северус продолжал хмурится и сверлить того недоверчивым взглядом.       – Почему сейчас?       – Как я уже сказал – ты повзрослел и можешь самостоятельно принимать решения.       – Я поговорю с матерью.       – Другого от тебя и не жду. Спасибо, что выслушал. Думаю, мы оба обязаны этим Гермионе, которая тактично стоит за стенкой и ждет, когда мы закончим разговор.       Услышав, что ее обнаружили, Гермиона смущенно выглянула из-за угла.       – Чай?       Увидев смущенное личико будущей невестки, Грейг улыбнулся.       – С превеликим удовольствием, Гермиона.       Гермиона полностью показалась в проеме с подносом, на котором стояла дополнительная чашка и чайник. Пока она шла к мужчинам, сделала в уме пометку, что им необходимо купить еще небольшой диванчик. Северус начал вставать, чтобы уступить ей место, но она его остановила. Гермиона взяла первую попавшуюся статуэтку и трансформировала ее в кресло. Грейг скользнул взглядом по ее руке и заметил отсутствие кольца. Ничего, это поправимо. Сейчас главное – не давить на внука, пусть разберется с матерью и вернется в семью. А там он и сам завалит невестку украшениями. Гермиона оказалась намного лучше, чем он представлял. Все-таки слухи были преувеличены и сильно искажены завистью. В какой-то мере он был благодарен Альбусу, который последние месяцы обивал порог Принц Мэнора.       Дальше беседа потекла более непринужденно. Когда разговор зашел о предстоящей свадьбе, Грейг сказал, что если им будет нужна помощь, они могут смело обращаться. И пригласил их в гости, на что Северус сдержанно ответил, что они подумают. Грейг начал собираться.       – Что ж, мне пора. Спасибо за гостеприимство. Было приятно познакомиться, Гермиона.       – Мне тоже, лорд Принц.       Попрощавшись, молодые люди закрыли за ним дверь и вернулись в гостиную. Северус сел в кресло и потянул Гермиону себе на колени. Она улыбнулась и с нежностью посмотрела ему в глаза.       – Спасибо.       – За что?       – За то, что спокойно поговорил с дедом.       Северус рассмеялся.       – Это тебе спасибо. Если бы не ты, мы еще не скоро смогли бы поговорить.       Северус нежно поцеловал Гермиону и, отстранившись, стал серьезным. То, что рассказал Грейг Принц в корне меняло историю, которую мать рассказывала ему всю его жизнь. Заметив смену его настроения, Гермиона забеспокоилась.       – Что будешь делать?       – Поговорю с матерью.       – Когда?       Северус посмотрел на часы на каминной полке.       – Думаю, сейчас. Все равно эти мысли не дадут мне думать о чем-то другом.       Гермиона нежно улыбнулась и поцеловала его в губы.       – Тогда я уберу посуду и вернусь домой.       – Жду-не дождусь, когда не надо будет никуда отсюда уходить.       – Я тоже.       Северус зашел на кухню и посмотрел на суетящуюся у плиты мать.       – Мама, сядь, пожалуйста, нам надо поговорить.       Эйлин повернулась и с беспокойством посмотрела на сына. Северус не стал ходить вокруг да около.       – Я виделся с дедом.       Ноги Эйлин подкосились, и она присела на табуретку. Ну вот. Разговор, которого она боялась столько лет, наступил.       – Что он тебе рассказал?       Северус пристально смотрел в глаза матери.       – Свою версию того, что произошло. Он сказал, что приходил сюда, предлагал помощь, но ты его выгнала. Это так?       Она не могла ответить. Ком подкатил к горлу, мешая сказать хотя бы слово, и Эйлин просто кивнула. На ее глазах навернулись слезы.       – Почему, мама?!       Северус непонимающе смотрел на мать. Зачем она подвергала себя унижениям столько лет, хотя могла в один миг все изменить?       – Мне было стыдно. Я решила, что это мой крест, моя расплата за то, что я отвергла отца, который действительно любил меня и желал мне только добра. Мне было стыдно, что я поступила тогда эгоистично, обидев его, когда он был прав, – голос Эйлин дрожал, а по щекам текли слезы, – мне было стыдно: он опять пришел мне на помощь, чтобы решить проблемы, в которых я сама была виновата. Я была недостойна его помощи.       – А как же я, мама?       Северус не возмущался, нет. Он просто хотел знать, почему мать лишила его, возможно, еще одного любящего его человека.       – Я всю жизнь его ненавидел, считая, что он от нас окончательно отказался. Я не знал своего деда и считал его не лучше отца.       – Прости меня. Я старалась дать тебе все, что могла.       Он закрыл глаза и потер переносицу. Северус не хотел злиться на мать. Хватит в его жизни ненависти. Да, она была не права, да, она опять ошиблась. Может быть, всему виной гнетущая атмосфера, в которой живет Эйлин Снейп и из-за которой неадекватно оценивает поступки окружающих. Это ее выбор, а он устал от этого всего.       Когда Северус открыл глаза, Эйлин не ожидала увидеть там спокойствие. Она знала, насколько эмоционален ее сын.       – Знаю. Я не злюсь на тебя. Но у меня будет к тебе одна просьба. Я хочу, чтобы вы встретились и поговорили. Это надо вам обоим. Хватит уже.       Эйлин с удивлением и гордостью посмотрела на своего сына.       – Когда же ты успел так повзрослеть, Северус?       Северус подошел и обнял мать.       Новость о том, что Принцы между собой более-менее помирились, не могла не порадовать Дамблдора. Все-таки в предстоящей войне каждый чистокровный маг на его стороне был на вес золота. Что уж говорить о главах древних чистокровных родов. Поттеры и Принцы – благодаря невесткам, Малфои – тоже не примут метку из-за позиции и магловского бизнеса, да и Блэки не преклонят колени, как бы они не разделяли теорию чистокровности по версии Волдеморта. Их непутевый младший сын не в счет.       Через несколько дней после разговора с матерью Северус с Гермионой зашли за Эйлин, и все вместе отправились в Принц Мэнор. Если все сложится хорошо, то они пробудут там несколько дней. Использовав порт-ключ, они оказались на подъездной дороге, и нужно было пройтись, чему они были даже рады. Молодым людям было интересно посмотреть окрестности, а Эйлин с замиранием сердца рассматривала каждый уголок родного поместья. От ностальгии у нее потекли слезы, и Гермиона быстро достала из своей сумочки платок, который Эйлин с благодарностью приняла.       На крыльце их уже ждал Грейг с двумя эльфами. Один из них был очень молодым, но оба помнили Эйлин. Увидев ее, они обрадовались, что их хозяйка вернулась. Их глаза светились радостью, и они явно хотели что-то сказать, но ждали разрешения от хозяина. Эльфы с любопытством косились на молодого хозяина и его спутницу.       Грейг сделал шаг вперед, спустившись на одну ступеньку. Его взгляд был наполнен теплом.       – Очень рад, что вы приняли мое приглашение.       Грейг не мог отвести взгляда от дочери. Эйлин, не отрываясь, смотрела на отца, боясь даже моргнуть. Ей казалось, что это все сон.       Северус с Гермионой понимали, что отцу с дочерью надо обо всем поговорить и простить друг друга. Свидетели им точно не нужны. Спросив, как зовут эльфов и смогут ли они им показать здесь все, молодые люди ушли знакомиться с поместьем.

***

      Как и положено невесте, Гермиона все утро нервничала, и ей ничего не нравилось: то прическа не такая, то макияж слишком вызывающий. Мастера никак не реагировали на капризы невесты и молча переделывали работу. Лили старалась отвлечь ее разными историями из детства Северуса, одновременно помогая надеть свадебное платье. Когда спустя несколько часов их небольшая команда наконец закончила, в глазах Лили появилось восхищение.       – Гермиона, ты такая красивая! Очень необычное платье. Ты сама придумала дизайн?       Гермиона повернулась к большому напольному зеркалу и улыбнулась. Не то, чтобы сама придумала… просто это мода другого времени, которое она уже давно перестала считать своим, но она всегда мечтала выйти замуж в платье именно этого фасона. Она подробно описала мадам Малкин, что хочет, и вот теперь стоит в платье своей мечты.       Белоснежное платье из двухслойного шелка с нижней юбкой из шелковой органзы было простого прямого кроя со шлейфом, добавляющем значимость момента. Минималистический дизайн украшали вырез «лодочка», проходящий по линии ключиц и открывающий плечи, и укороченный рукав три четверти. По такому случаю на шрам Гермиона даже наложила чары невидимости. Волосы были полностью выровнены и уложены в незамысловатый низкий пучок, придавший ее образу законченности. От фаты Гермиона наотрез отказалась, что вызвало удивление Лили и мадам Малкин, но они не решились перечить невесте. Это ее день. Заключительным штрихом стали шелковые туфли на высокой, но устойчивой шпильке, с удлиненным мысом и спрятанной внутри монеткой.       Гермиона, не отрываясь, смотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела элегантно. К чему-то «старому» можно было отнести кольцо из фамильных драгоценностей Принцев, которое теперь бриллиантовым блеском играло на безымянном пальце, но этот блеск был ничто по сравнению с радостным блеском ее глаз. Даже не так. Гермиона светилась от счастья. Сегодня она выходила замуж за любимого человека. Разве она могла когда-нибудь даже представить, что им окажется Северус Снейп?       В глубине души Гермиона надеялась, что не испортит ему жизнь, ведь если она исчезнет… но она запрещала себе даже думать об этом. Она не знала, что ее ждет, как и не знала, сколько ей отведено времени – еще день, месяц, год или вся оставшаяся жизнь. Но точно знала, что хочет быть счастливой здесь и сейчас, и она будет наслаждаться каждой минутой и сделает все, чтобы они с Северусом были счастливы.       После того, как Гермиона приняла предложение Северуса, ей снова стал снился один и тот же сон, в котором профессора Снейпа убивает змея, и они, вернее она, ничего не сделала, чтобы попытаться спасти его. Каждый раз Гермиона просыпалась с мокрыми от слез щеками. А вдруг его еще можно было спасти, а она повела себя, как дура! Эти мысли не давали ей покоя.       Гермиона до дрожи в коленях не хотела возвращаться в то время. В то время, где ее Северус умер. В то время, где она будет одна.       Она нашла свое место. Ее дом здесь.       Когда за завтраком Альбус поинтересовался причиной ее опухших от глаз, Гермионе пришлось сказать, что вспомнила родителей, что их не будет в такой важный для нее день. Хотя, возможно, их и в будущем бы не было. Они ее не знали. Она сама им стерла воспоминания о себе... Так что Гермиона была благодарна Альбусу, что тот столько для нее сделал, и она действительно считала его уже близким человеком.       Гермиона постаралась взять себя в руки. Вроде как некоторые моменты изменила. Например, стала любовью Северуса вместо Лили, замуж за него выходит. Он, как и Люциус, не присоединился к Пожирателям смерти и, похоже, не помышляет об этом. Может это и незначительные мелочи, но ведь именно из них состоит жизнь. Вдруг все будет по-другому?       И тут Гермиона окончательно осознала, что она, Гермиона Грейнджер, выходит замуж за Северуса Снейпа, ужас подземелий, слизеринского декана, который третировал ее все шесть лет обучения в школе. По большой взаимной любви! Это невероятно! Северус Снейп любит Гермиону Грейнджер! От этой мысли Гермиона даже рассмеялась и кое-что вспомнила.       Она бы и раньше вспомнила, но молодые Люциус и Северус настолько не ассоциировались у нее с лордом Малфоем и профессором Снейпом, что только сейчас до нее дошло. Да и замуж изначально она собиралась за Люциуса. Так вот, она вспомнила, как Рон ошарашил их с Гарри новостью о том, что, оказывается, Снейп был женат! Он подслушал разговор родителей. Только непонятно было, тот сам убил свою жену, будучи Пожирателем, или Пожиратели убили в наказание, что он шпионил для Дамблдора. Было целое расследование, но серые плащи засекретили дело.       Гермиона тогда сразу же опровергла даже возможность того, что профессор Снейп мог сам убить свою жену, о чем и заявила друзьям. И если его отпустили, значит, он не виновен. Сыворотку правды еще никто не смог обойти. Да и не взял бы Дамблдор в школу убийцу.       Рон тогда скривился и посоветовал ей не быть наивной. Это же Снейп!       Вот именно потому, что это Снейп, она и была уверена в его невиновности и собиралась даже доказать это. Гермиона чувствовала, что он хороший человек, пусть и со скверным характером. Ну не любит человек детей и глупых людей, с кем не бывает. Она сама не любит тратить время на идиотов. Чего только стоило ее терпение с Роном, у которого все мысли были только о еде и квиддиче.       Тогда Гермиона смогла найти много вырезок из газет с размытыми пятнами лет за десять и попробовала снять чары. Конечно, пришлось повозиться, но те статьи и колдографии, которые ей удалось взломать, к делу не относились, а когда на них навалились очередные проблемы, то стало не до этого.       Рон заявил, что у этой женщины явно были проблемы или с мозгами, или с внешностью. Или со всем сразу. Какая нормальная женщина вышла бы замуж за ужас подземелий? Только совсем отчаявшаяся!       Гермиона посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Но теперь ей даже стало интересно, кто была эта женщина и как погибла. Это вполне могла быть, например, Анна или кто-то еще. Сомнительно, что все эти годы Северус прожил в одиночестве, пусть даже в душе всю жизнь любя Лили. Он вполне мог найти ту, с кем ему было бы комфортно разделить жизнь.       Вспомнив профессора Снейпа: его мягкий низкий голос, руки, фигуру, походку, глаза, движения, Гермиона пришла к выводу, что в тридцать восемь лет ее почти уже муж просто ходячий секс. И как она раньше этого не замечала? Хотя, если быть предельно честной, она тогда вообще такое не замечала. Ее интересовали по большей части книги и идеально выполненные эссе. Рассматривать профессоров с какой-то другой стороны ей даже в голову не приходило. Гилдерой Локхарт был, пожалуй, исключением. По нему тогда вздыхали чуть ли не все ведьмы Британии. Известный, богатый, красивый. Идеальный. Большинство же не может ошибаться? Поэтому, повинуясь стадному чувству, Гермиона оказалась в когорте томно вздыхающих над смазливым и напыщенным блондином. С Виктором Крамом была практически такая же ситуация. Тогда у Гермионы еще не было ни опыта, ни своих личных предпочтений, чтобы оценить уровень сексуальности окружающих ее мужчин. Единственное, что она могла тогда оценить по достоинству – это уровень их интеллекта. Так что у Северуса вполне могло быть много женщин.       Гермиона снова улыбнулась своему отражению в зеркале и дала себе обещание.       Чтобы не случилось, она всегда будет с ним рядом и сделает все возможное, чтобы изменить для него исход 2 мая 1998 года. Зная, что в будущем все Маховики времени были уничтожены, Гермиона решила раздобыть его здесь и попытаться протащить с собой. Мысль об артефакте плотно засела в ее голове. Она не позволит, чтобы ее муж умер в Визжащей хижине от укуса этой ползучей твари. Но об этом она подумает завтра. Сейчас только 1978 год, день их свадьбы, все хорошо, и они счастливы.       Она искренне радовалась, что Северус помирился со своим дедом. Грейг в свою очередь простил дочери «позорное замужество», и та, наконец, простила себя. Ее новая семья. Гермиона снова посмотрела на кольцо и улыбнулась. Ее грела мысль, что она все же увидела своих родителей. Пусть даже издалека. Набравшись смелости, Гермиона решилась на это, наблюдая за ними: молодыми, счастливыми, выходящими из церкви в день своей свадьбы.       От мыслей и воспоминаний Гермиону отвлек стук в дверь. Только сейчас она поняла, что пока пребывала в своих мыслях, Лили все это время ей увлеченно что-то рассказывала. Дверь открылась, и зашел Альбус. В руках он держал большую лакированную шкатулку черного цвета. По случаю такого важного события на нем была очень красивая и, видимо, дорогая, мантия роскошного фиолетового оттенка с замысловатой вышивкой.       Оценив внешний вид Гермионы, Альбус одобрительно улыбнулся.       – Ты прекрасно выглядишь, девочка моя, но кое-чего не хватает.       Он поставил на стол шкатулку и, щелкнув замком, открыл крышку. На черном бархате лежала бриллиантовая тиара, сделанная в виде нежного венка из сплетения завитков листьев и цветов. Как только камней коснулся свет, вокруг украшения возник ореол свечения.       – Что-то позаимствованное. Это одно из фамильных украшений моей семьи. Хочу, чтобы в этот важный для тебя день ты ее надела.       От волнения на щеках Гермионы выступил нежный румянец.       Альбус достал украшение, аккуратно надел его на голову Гермионы и с теплотой посмотрел ей в глаза.       – Вот теперь идеально. Ты готова?       Сделав глубокий успокаивающий вдох, Гермиона еще раз посмотрела на себя в зеркало. Действительно, идеально.       – Да.       – Тогда мы тебя ждем.       Перед тем как выйти, Альбус поцеловал Гермиону в лоб и улыбнулся ей. За эти месяцы он действительно привязался к этой девочке, которая упала ему на голову больше года назад, и заботился о ней не из чувства долга, а, скорее, как родитель о своем ребенке. И, как родитель, многое ей прощал, радовался ее успехам и баловал ее.       Лили с улыбкой подала Гермионе маленький букетик из белых полевых цветов, перевязанный нежно-голубой лентой. Вместе сделав несколько успокаивающих вдохов и выдохов, они покинули спальню.

***

      Сад возле дома Дамблдора преобразился. Теперь его украшал цветочный ансамбль из белых пионов, садовых роз и веточек бука. Гермиона очень любила этот сорт пионов, но не ожидала их увидеть: обычно они цветут в начале лета, а сейчас был август. Магия, не иначе. Внутри накатила волна тепла – Альбус и здесь хотел ее порадовать.       Гермиона шла, не отрывая взгляда от Северуса. Он сейчас стоял рядом с Альбусом и Люциусом, специально приехавшим из Франции, чтобы быть его шафером. Сегодня Северус выглядел как самый настоящий аристократ в идеально сидящем на нем черном фраке с белым жилетом. Манжеты украшали запонки то ли с агатом, то ли с ониксом, а воротник-стойку белоснежной рубашки дополнял такой же белый галстук-бабочка. Его волосы, цвета воронова крыла касались плеч и сливались с парадной мантией. Выглядел он в этом всем на удивление так же естественно, как и Люциус. Губы Северуса изогнулись в легкой полуулыбке. Его взгляд, полный нежности и волнения, неотрывно следил за движениями Гермионы, будто Северус боялся пропустить любую мелочь.       А он действительно боялся. Северус хотел навсегда запомнить каждую деталь, каждое движение. Даже сейчас ему казалось невероятным, что все это происходит с ним на самом деле, и он не спит. Чтобы удостовериться в реальности происходящего, Северус незаметно несколько раз ущипнул свою руку. Наверное, в этот момент он ощущал себя самым счастливым человеком на земле, но заметить это могли только люди, хорошо его знавшие. Через несколько минут Гермиона официально станет его женой. Его женой… От этой мысли его сердце начинало биться еще быстрее. Северус не видел гостей, большую часть которых даже не знал, не слышал хмыканье Люциуса за своей спиной. Была важна только Гермиона и сокращающееся между ними расстояние.       Они переживали, что на свадьбе соберется половина (если не вся) магической Британии, а, может, и не только Британии. Но все оказалось не так плохо. Гостей было не больше ста, что по меркам высшего магического общества считалось очень скромным. Тобиаса Снейпа не было, что Северуса, скорее, радовало, чем расстраивало.       Когда, наконец, Гермиона подошла и заняла свое место, Северус взял ее за руку и, наклонившись, поцеловал кончики пальцев. От этого жеста улыбка Гермионы стала еще шире. Люциус, улыбаясь, переглянулся с Лили. Северус с Гермионой переплели пальцы и повернулись к Альбусу.       Улыбнувшись молодым людям поверх своих очков-половинок, Альбус с торжественной важностью начал свадебный обряд. Трогательность, с которой молодожены обменивались обручальными кольцами с выгравированными на внутренней стороне рунами, смягчила всю серьезность и торжественность момента. От волнения голос Гермионы дрожал, когда она произносила слова своей клятвы. Только ласковые поглаживания пальцев Северуса ее ладоней не давали ей сбиться. Несмотря на эмоции, которые на самом деле бушевали в душе Северуса, его голос звучал уверенно и твердо. В тот момент, когда Альбус, наконец, объявил их мужем и женой у них в мыслях было только «Мой» , «Моя» , «Люблю». Как только губы Северуса коснулись губ Гермионы, их тела на несколько секунд окутало свечение. Родовая магия Северуса приняла Гермиону.       – Кхм, Снейпы, не забывайте, что вы здесь не одни.       Люциус решил намекнуть целующейся парочке, что их поцелуй как-то уж сильно затянулся. Волосы Северуса многое скрывали от зрителей, но он все же нехотя оторвался от губ Гермионы и с мягкой улыбкой продолжил смотреть в ее полные радости глаза.       Альбус, улыбаясь, объявил, что сейчас как раз время для их первого танца, и взмахнул палочкой. Заиграла музыка, гости разошлись, образуя круг. Северус вывел Гермиону на середину, положил свою руку ей на талию и закружил.       Наблюдая за своим сыном и невесткой, Эйлин не удержалась и расплакалась. По ее лицу потекли слезы, и она никак не могла найти в своей сумочке носовой платок. Неожиданно женщина увидела перед глазами мужскую руку, протягивающую ей белоснежный накрахмаленный платок с вышитыми инициалами «Г.П.» . Взяв его, Эйлин с благодарной улыбкой посмотрела на отца.       После танца Северус с Гермионой были вынуждены принимать поздравления от незнакомых людей и позировать для различных магических изданий. Люциус, стоя рядом с Северусом, насмешливым тоном прошептал «привыкай», на что в ответ получил красноречивый снейповский взгляд.       Особенно усердствовала Рита Скитер. Она засыпала вопросами молодоженов, их родственников, свидетелей и всех, кого считала достойным своего внимания. Мать Северуса сразу растерялась. За почти два десятка лет Эйлин Снейп отвыкла от такого внимания. Когда на нее посыпались вопросы про мужа и ее жизнь, к ней на помощь пришел Грейг. После нескольких вежливых ответов, в которых все же сквозила завуалированная угроза, Рита решила отступить. Пусть она и перспективный молодой специалист, но у нее не было никакого влияния в редакции «Пророка». Ну ничего. Она подождет. Когда-нибудь все это напыщенное высшее общество будет бояться ее пера. Попросив фотографа сделать еще одно совместное фото молодоженов со свидетелями и Дамблдором, Рита удалилась, растворившись в толпе гостей.       Покончив с официальной частью, все плавно переместились к накрытым столам. Только сейчас Гермиона поняла, что проголодалась. Утром Лили пыталась заставить ее что-нибудь съесть, но из-за предсвадебного волнения кусок в горло не лез. Как оказалось, Северус тоже был не против перекусить.       – Миссис Снейп, вы выглядите невероятно счастливой и красивой.       Гермиона обернулась и встретилась взглядом с Люциусом.       – Люциус!       Наконец-то хоть одно знакомое лицо. Гермиона расплылась в искренней улыбке и немного покраснела.       – Спасибо.       – Кстати, Гермиона, хочу тебе представить мисс Нарциссу Блэк.       Гермиона перевела взгляд на голубоглазую блондинку рядом с Люциусом. Они даже чем-то были похожи и хорошо смотрелись вместе. Нарциссе было около шестнадцати, но она уже держалась с достоинством.       – Очень рада наконец познакомиться. Люциус много о вас рассказывал.       – Я тоже, рада с вами познакомится, миссис Снейп.       Нарцисса с интересом рассматривала девушку, из-за которой ее первая помолвка с Люциусом не состоялась. Сейчас она уже не казалась ей «наглой невоспитанной девицей».       – Гермиона. Думаю, в неофициальной обстановке можно упустить формальности. Мне кажется, что мы подружимся.       – Я тоже на это надеюсь, Гермиона. Желаю вам с Северусом долгой счастливой семейной жизни.       – Спасибо.       Не переставая улыбаться, Гермиона обняла Северуса и прижалась к нему.       – Люциус, я правильно понимаю, что если вы сегодня вместе, то скоро мы получим приглашение на свадьбу?       На лице Люциуса появилась довольная улыбка и перед тем, как ответить, он посмотрел на Нарциссу.       – Ну не так скоро, как ваша свадьба, но да. В следующем году.       – И, конечно же, ты подстраховался жестким контрактом?       Северус с хитрым прищуром посмотрел на друга, на что получил в ответ не менее хитрый взгляд. Наблюдая за ними, Нарциссе и Гермионе ничего не оставалось как рассмеяться.       – Гермиона, хотела тебе сказать, что твое платье просто великолепно. Думаю, как только ваши колдографии появятся в журналах, многие захотят повторить. Кто дизайнер?       – Не знаю. Оно мне приснилось. Я описала мадам Малкин, что хочу, а дальше ее мастерство и магия сотворили чудо.       – Северус, Гермиона, еще раз поздравляем!       К их маленькой компании подошел Джеймс с Лили.       – Спасибо, Джеймс.       Северус улыбаясь только уголками губ, протянул бывшему врагу руку, которую тот доброжелательно пожал.       – Лили, спасибо, что согласилась мне сегодня помочь. Без тебя я бы не справилась.       – Да пустяки. Мне было приятно.       – Ничего не пустяки. Твои истории про Северуса меня отвлекали от мыслей о побеге, – пошутила Гермиона, вызвав дружеские улыбки у всех, кроме Северуса.       – И что ты ей рассказала, Лили?       Он нахмурился и с укором посмотрел на улыбающуюся Лили.       – Только хорошее, Северус.       Да-да, конечно. Так он ей и поверил, учитывая, какими заговорщицкими улыбками они обменялись с Гермионой. Люциус с Нарциссой постарались спрятать улыбки за своими бокалами.       Молодые люди не заметили, как за ними издалека наблюдает старшее поколение.       – Ну и что ты об этом думаешь, Альбус?       – Думаю, что они все счастливы, получив то, что хотели, Абраксас. Я смотрю, контракт с Блэками снова в силе?       Абраксас скривился и нехотя кивнул.       – Благодаря тебе, Альбус, Люциус стал слишком самостоятельный. Ну а ты, Грейг, что думаешь о невестке?       – Поживем – увидим. С одной стороны, она хорошо влияет на моего внука: одно уже то, что он не примкнул к фанатикам, – хорошо… Да-да, я в курсе, что у вас происходит… С другой стороны, с учетом событий последнего года – наше спокойствие будет редкостью.       – Грейг, она хорошая девочка, и то, что она маглорожденная...       – Альбус, я не говорил, что она плохая. Что касается ее чистоты крови... если я Эйлин простил магла, то Гермиона хотя бы ведьма. Просто у меня предчувствие, что из-за нее Северус будет сильно страдать.       – Это сидя затворником в своем Мэноре ты стал прорицателем?       Абраксас не удержался от усмешки, но Грейг просто пожал плечами, не отводя взгляда от внука и его жены.

***

      До начала занятий в университете Снейпы съездили в небольшое свадебное путешествие. Две недели они провели на Средиземном море. Помимо купальников, плавок и прочей легкомысленной одежды, которая полагается на отдыхе, молодожены прихватили с собой не один десяток книг. Благо, что это все можно было уменьшить. И, конечно же, на пляж Гермиона вытаскивала Северуса силой. Пока она нежилась под лучами солнца, он старался не покидать спасительную тень навесов. Люциус даже потом пошутил на тему змей и подвалов: настолько незагоревшим Северус вернулся из солнечной Италии.       В университете общих лекций у Гермионы с Северусом не было, но они всегда встречались в перерывах, чтобы вместе выпить кофе или пообедать. Учеба не доставляла особых проблем, но, как и в школе, были профессора, недовольные тем, что бывшие школьники начинали с ними спорить и доказывать свое мнение, однако оценки из-за этого не занижали.       Однажды вернувшись поздно вечером домой из университета, Северус с Гермионой застали в своей квартире нового жильца. В гостиной их ждал домовой эльф, вернее, эльфийка. Пропищав, что ее зовут Гвенни и что она теперь принадлежит им, смиренно ждала распоряжений от новых хозяев.       Оказалось, что раньше она жила в Принц Мэноре, и Грейг отправил ее помогать им по хозяйству. Навсегда. Северус сразу же связался с дедом и высказал ему свое мнение на этот счет. А именно, что им не нужны дома эльфы. Грейг был непреклонен, сказав, что Гвенни теперь полностью их, и они могут с ней делать, что хотят. Когда эльфийка увидела в руке Северуса носок, она начала в истерике бегать от него по квартире, биться об стены и причитать, что не хочет быть свободной, хочет остаться с ними. Уговоры Гермионы тоже не помогли. Гвенни разрыдалась и на очередном круге до крови рассекла висок об угол камина. В итоге, посовещавшись между собой, Гермиона с Северусом решили ее оставить. Гвенни и правда была очень миленькой даже для эльфов. Небольшая, скорее, даже миниатюрная. Большие зеленые глаза и ушки. Длинный, слегка приподнятый носик. Гвенни постоянно улыбалась и, глядя на нее, невозможно было не улыбнуться в ответ. Ее маленькие ручки постоянно теребили веревочку, которая служила ей поясом, и таким образом присобранная на талии чистая белая наволочка с вышитым небольшим гербом Принцев была похожа на платье. Гвенни была еще очень молодой эльфийкой.       В глубине души Гермиона даже обрадовалась помощнице. Она за это время успела привыкнуть к жизни в полностью магическом мире, и многие моменты воспринимались как его неотъемлемая часть. Готовить Гермиона так толком и не научилась даже здесь. Ну а где, если в Хогвартсе и в доме Альбуса все делали эльфы? Она до сих пор помнила взгляд Северуса на содержимое кастрюли, в которой, согласно рецепту, должно было получиться вкусное рагу. Он даже почти открыл рот, чтобы выдать какой-то едкий комментарий по этому поводу, но, увидев слезы в глазах жены, промолчал. Оказалось, что Северус вполне неплохо управляется с кухонными кастрюлями и сковородками. Разумеется, если вспомнит который час, находясь в своей лаборатории. Все-таки прав был Люциус, когда говорил, что они – две энциклопедии и подходят друг другу. И им нужен кто-то, кто будет их вовремя кормить и периодически стирать с них пыль. Успокоив свою совесть тем, что они будут хорошо относиться к Гвенни и сразу же ее отпустят, как только она захочет быть свободной, Гермиона про себя улыбнулась. Где же та девушка, борец за свободу и права эльфов? Несомненно, воспитание Альбуса, Абраксаса и общение с Люциусом внесли изменения в ее мировоззрение. И вообще, разве она могла подумать, что будет чувствовать себя как рыба в воде?       Гермионе часто приходилось бывать на всевозможных приемах, а Северус, как ее муж, должен был теперь везде ее сопровождать. И ему до скрежета зубов не нравились эти «общественные работы»! Он же не Люциус! Ну и что, что он внук лорда! В такой день с самого утра Северус выпускал колючки и снова становился ядовитым репейником. Не то чтобы он переставал им быть вообще, но это было подобно рецидиву тяжелой болезни. Зная характер мужа, Гермиона старалась не обращать на это внимания. Северус сквозь зубы в очередной раз шипел что-то по поводу напыщенных пингвинов и снобов, на что Гермиона как-то заметила, что в этих фраках и смокингах он неплохо смотрится, и она точно помнит, что как минимум один раз он точно выглядел счастливым. Северус парировал, что в день их свадьбы он был готов с радостью надеть что угодно. Пока Северус одевался, все его презрение доставалось ни в чем не повинному костюму, и к моменту, когда Гермиона, как заботливая жена, поправляла ему бабочку, лицо Северуса не выражало никаких эмоций.       Постепенно Гермиона поменяла мнение и о Джеймсе. То ли на него так выходка Сириуса повлияла, то ли он просто наконец повзрослел. Исчезла эта его чрезмерная напыщенность и сволочизм. Ну, может, немного напыщенности все же осталось. Северус с Джеймсом теперь общались вполне мирно, и ничто не напоминало о том, как предыдущие семь лет они при первой возможности портили друг другу жизнь. На его свадьбе с Лили Северус искренне пожелал им долгого семейного счастья.       В тайне Гермиона надеялась, что и для Поттеров жизнь сложится по-другому, и они переживут тот злосчастный день. Ну а вдруг? Вдруг они смогут увидеть как взрослеет их сын, а Гарри узнает своих родителей? Несмотря на разногласия, возникшие между Джеймсом и Сириусом после выпускного, они продолжали общаться, и тот даже стал шафером к удивлению Гермионы. Как потом ей сказала Лили, Джеймс не смог полностью перечеркнуть их дружбу. Увидев Сириуса, Гермиона внутренне вздрогнула от воспоминаний, прижалась к Северусу и постаралась держать себя в руках. Он сразу же взял ее за руку и большим пальцем успокаивающе погладил внутреннюю сторону ее похолодевшей ладони. Бывшие дуэлянты метали друг в друга холодные взгляды, но держались на расстоянии.       Свое первое совместное Рождество Северус с Гермионой решили провести только вдвоем. Гостиная была небольшая, но Гермиона захотела, чтобы у них была большая пушистая ель под самый потолок, которую они вместе Северусом украсили. В итоге это растянулось на несколько часов, потому что они постоянно отвлекались на поцелуи и дурачества, что, безусловно, нравилось обоим.       Гермиона любила Рождество. Будучи ребенком она встречала его с родителями. Став взрослее – в Норе с друзьями и с большим семейством Уизли. Самое трудное Рождество – вдвоем с Гарри в палатке, находясь в глуши и прячась от егерей. Очень трудно тогда было верить в чудо. Прошлое Рождество было, пожалуй, пока что самым необычным. Встретить его в статусе невесты Люциуса Малфоя и подруги Северуса Снейпа, находясь настолько далеко в прошлом, что даже ее родители еще не были знакомы друг с другом – очень странно и увлекательно. Но это Рождество для Гермионы стало особенным, потому что встречала она его уже своей собственной маленькой семьей. Да и для Северуса это Рождество стало самым лучшим за всю его жизнь. Раньше он не любил этот праздник. Ведь он семейный, ассоциирующийся с уютом, домашним теплом, радостью – тем, чего в его доме никогда не было. В этом году он не только поверил в чудо – он его получил. Вот оно, сидит под елкой в простеньких джинсах и белом свитере, с наспех скрученными на макушке непослушными волосами и, мило хмурясь, что-то увлеченно ищет в коробке с елочными украшениями.       После замечательного рождественского обеда, приготовленного Гвенни, они обменялись подарками. Северус с интересом рассматривал брошь для мантии ручной работы с черным ониксом, а на шее Гермионы уже красовалась тонкая цепочка с нежным кулоном, украшенным красивой гравировкой, внутри которого теперь были не только фотографии родителей Гермионы, но и ее с Северусом свадебная колдография. Позже Гермиона сможет добавлять другие, дорогие ее сердцу фото. Остальное время они с удовольствием провели в постели.       На следующий день Снейпы навестили Альбуса, героически выпив чай с лимонными дольками. Наведались в Принц Мэнор, где застали не только Грейга, но и Эйлин. Вечером заскочили на пару часиков к Люциусу во Францию и остались у него до Нового года. Как всегда, ему пришла замечательная идея оторваться вместе, как в старые добрые времена. В итоге они вместе с парочкой его новых знакомых и Нарциссой оказались на французском горнолыжном курорте. Похоже, это уже становилось их традицией встречать так Новый год: неожиданно и на лыжах. Там же, сидя вечером возле камина с большими чашками глинтвейна, Люциус с Нарциссой пригласили их на свою свадьбу, которая, как гласит приглашение, состоится в Малфой Мэноре 7 июля 1979 года. И, безусловно, Северус, несмотря на то, что уже окольцован, – его шафер, и отказ не принимается, на что тот наигранно вздохнул и ответил, что ради него, так и быть, наденет смокинг или что там будет предусмотрено.       Нападения сторонников Волдеморта происходили все чаще, и у Гермионы на душе становилось все беспокойнее. С одобрения Альбуса она с Северусом по возможности всегда присоединялась к другим членам Ордена Феникса. Некоторых Пожирателей смерти Северус неплохо достал своей Сектумсемпрой. Кроме того, он постоянно варил для Ордена необходимые зелья.       После встреч с Петтигрю Гермиона часто боролась с желанием рассказать про его крысиную натуру Альбусу, Северусу, Поттерам, да хоть кому-нибудь, но нельзя было так открыто вмешиваться в поток событий. Питер не понимал, почему эта всеобщая любимица постоянно кидает на него презрительные взгляды. Будто что-то знает. Но Питер успокаивал себя тем, что он очень осторожен и хитер и, скорее всего, эта новоявленная миссис Снейп считает ниже своего достоинства общаться с такими простыми смертными, как он.

***

      – Я дома!       Северус бросил сумку с конспектами в кресло и пошел искать Гермиону, которая сегодня из-за простуды прогуливала свои пары в университете. На соседнее кресло полетел снятый шарф и мантия. Утром Северус оставил Гермионе лично приготовленные им зелья и был уверен, что она чувствует себя уже значительно лучше.       – Ты где?       – На кухне.       – Еще зашел к твоим профессорам за домашним заданием. Профессор Блэр нам на лекции нес такой бред, я еле сдержался…       Вид Гермионы заставил Северуса остановиться на пороге кухни и замолчать. Мягкая улыбка медленно сползала с его лица.       Не то, чтобы Гермиона ужасно выглядела в пижаме, с замотанным на шее шарфом и с распухшим от насморка красным носом. Он любил ее любую. Да и выглядела она скорее мило, если бы не одно «но». Северуса насторожил ее взгляд, полный боли и сочувствия. Глаза опухли, будто она плакала. На столе бутылка виски и стаканы.       – Гермиона, что случилось?       – Северус, мне надо тебе кое-что сказать…       Гермиона стояла у кухонного окна, нервно заламывая пальцы. То, что она собиралась сказать было очень трудно и больно. Но она должна быть сильной, чтобы поддержать.       Гермиона сделала шаг навстречу Северусу.       – Сегодня к нам приходили полицейские… твои родители… они умерли.       С каждым словом Северус становился бледнее. Его лицо превратилось в неподвижную маску, глаза стали стеклянными и, кажется, он сам весь застыл. Гермиона кинулась к нему и обняла. Сильно-сильно. Это единственное, что она могла.       – Как?       Это прозвучало глухо. Гермиона даже подумала, что ей показалось. Северус продолжал неподвижно стоять.       – Они сказали пьяная драка. Тобиас нанес… Эйлин несколько ножевых ран, одна из которых оказалась... смертельной, а она размозжила ему череп... предварительно… кочергой.       Гермиона обняла Северуса еще крепче, одной рукой сильнее притягивая за плечи, а другой поглаживая по спине. Она может сколько угодно стоять, обнимая, показывая, что рядом.       Его мозг очень медленно осознавал эту новость. Матери больше нет. Он никогда ее больше не увидит... Ведь они с Гермионой буквально недавно были у нее, она радовалась им… Ее прощальная улыбка и пожелания почаще видеться...       Северус закрыл глаза и обнял Гермиону, уткнувшись ей в шею. Они так и стояли, потеряв счет времени.       Ночью пришел Люциус. Он шагнул из камина и посмотрел по сторонам в поисках друзей. Они сидели на диване со стаканами в руках. Гермиона держала Северуса руку, успокаивающе поглаживая ее. Люциус нашел взглядом бутылку, призвал себе стакан и сел на соседнее кресло. Кивнули друг другу. Им троим не нужны были слова.       Грейг появился только на похоронах. Он старался держаться, но было видно, что утрата дочери сильно по нему ударила. Он постарел, выглядел на пару десятков лет старше. На соболезнования он просто автоматически кивал головой, не отводя взгляда от мраморной плиты, которую могильщики вскоре положат над Эйлин. Друзей у родителей Северуса особо не было. Не считать же собутыльников Тобиаса друзьями. У Эйлин с подругами тоже не сложилось. С соседями она общалась мало, те старались держаться от нее подальше, считая «странной», а школьные подруги от нее отвернулись, когда она ушла из семьи. Так что похороны прошли тихо и незаметно. Поддержать Принцев пришли только Малфои, Дамблдор и Поттеры. Родительский дом Северус опечатал всевозможными защитными заклинаниями и ушел, не оборачиваясь.

***

      Как и ожидалось, свадьба Люциуса и Нарциссы прошла с размахом, достойным уровня Малфоев. В Малфой Мэноре собралась чуть ли не вся магическая Британия и Франция, потому что все приглашенные были в каком-то родстве с молодоженами или просто важными и полезными знакомыми.       Люциус с Нарциссой светились от счастья, и Гермиона искренне радовалась за друга, что тот женился на той, которую любит и которая идеально ему подходит.       Но был один момент, от которого у Гермионы пробежал холодок по спине, и сердце пропустило несколько ударов. На свадьбе была Беллатрикс. Гермиона пыталась убедить себя, что эта еще не та свихнувшаяся Лестрейндж, хотя, надо признать, уже сейчас ее взгляд был не совсем адекватный.       Гермиона почувствовала, как земля зашаталась под ногами и, чтобы удержать сознание, она с такой силой сжала кулаки, что ногти до боли впились в кожу. Северус заметил, что Гермиона побледнела, и забеспокоился. Она сказала первое, что пришло в голову: тут очень шумно, душно и ей бы на свежий воздух. Северус нахмурился, вглядываясь в лицо жены, но ничего не сказал. Дело в том, что они и так находились на свежем воздухе в саду. Столы были накрыты в открытых шатрах, потому как с погодой молодым Малфоям повезло. Был солнечный летний день, в меру теплый, позволяющий гостям комфортно веселиться, а не изнывать от жары. Северус мягко взял Гермиону под локоть и повел ее в другую часть сада, подальше от толпы. Он часто бывал у Люциуса в гостях, поэтому хорошо ориентировался в поместье. Особенно в саду, где росли интересные для зельеварения растения.

***

      – Ты собираешься надеть эти серьги?       Закручивая сережку Гермиона с удивлением посмотрела на Северуса через отражение зеркала. Он сидел на кровати и исподлобья наблюдал за сборами жены.       – Северус. Ты опять начинаешь?       – Я просто спросил.       – Ну да, конечно. А то я тебя не знаю. Я тебе говорила, что пыталась вернуть их Люциусу, но он их не принял обратно, сказал, что это подарок. И вообще, Северус, это, в конце-концов, просто вещь. Ты же носишь подаренные им вещи.       – Это другое. Я с ним не спал.       Гермиона резко ударила ладонями по поверхности столика, за которым сидела и развернулась лицом к мужу.       Практически все немногочисленные ссоры, которые у них происходили, были из-за Люциуса. И в начале это даже было смешно. То Северус усмотрел, что она не совсем по-дружески обняла бывшего жениха. То Люциус не там свою руку положил и как-то «не так» поцеловал в щеку.       Сначала Гермиона не поняла, почему Северус вдруг закрылся в себе. Ведь они так хорошо вчетвером поужинали, а теперь из него слова клещами не вытянешь. Забился в свою кладовку с котлами и что-то варил до поздней ночи, а потом пришел в спальню, буркнул «спокойной ночи», лег на свою половину кровати и отвернулся. Полежав в тишине пару минут, Гермиона решила, что ложиться спать с невыясненной проблемой – плохой вариант. Об этом в любой книге по семейной психологии можно прочитать. И она все-таки вытянула ответ. Каково же было ее удивление, что, оказывается, он ее до сих пор ревнует к Люциусу! Когда Гермиона осознала эту новость, то расхохоталась под недовольным взглядом Северуса. Учитывая, что вышла замуж она за него и по любви, а Люциус, как и хотел, теперь с Нарциссой, его ревность, с ее точки зрения, была очень глупой. Особенно для такого умного человека, как Северус, о чем она ему и сказала.       Северус это понимал, но периодически его мозг сверлила мысль, что Люциус был ее первым мужчиной, а значит – особенным. Да и то, что Люциус любил Нарциссу, еще не значило, что он бы отказался еще раз переспать с Гермионой. Северус иногда видел это во взгляде друга, когда тот смотрел на его жену. Но эти мысли он предпочитал не озвучивать Гермионе. Она и так после последней ссоры полдня с ним не разговаривала.       – Северус, сколько можно? Да, так получилось, что мы переспали. Я не могу этого изменить. Неужели то, что я вышла замуж за тебя, так мало значит, что ты продолжаешь меня к нему ревновать? Такими разговорами ты сам мне о нем напоминаешь. Если ты считаешь, что Люциус ведет себя недостойно, то ругайся с ним, Северус, а не со мной.       Северус встал с кровати, подошел к пуфику, на котором сидела Гермиона и, подняв ее, заключил в крепкие объятия.       – Извини. Для меня очень многое значит, что ты вышла за меня замуж. Ты все для меня, и я боюсь тебя потерять.       – Тогда прекращай меня беспочвенно ревновать. Никогда бы не подумала, что ты такой ревнивец.       Она поцеловала его в нос и отклонилась.       – Так мне снимать серьги или как?       Северус посмотрел в карие глаза, пытаясь вложить в свой взгляд больше нежности.       – Делай, как считаешь нужным.

***

      Гермиона проснулась от звука чего-то разбившегося в гостиной, и как часто бывает, не сразу поняла, где проснулась и который час. В комнате был приятный полумрак, дрова в камине превратились в угли и медленно тлели, отдавая последнее тепло. Оказывается, она задремала с книгой в руках, пока ждала возвращения Северуса. Сегодня он собирался ненадолго встретиться с Люциусом. Он вместе с Нарциссой недавно вернулся из Парижа в Лондон, что было странно, потому как его обучение в Академии должно было закончиться только в следующем году. Люциус в своей манере ответил, что порт-ключ – всегда отличное решение.       Часы показывали только начало одиннадцатого. Из гостиной раздался приглушенный стон и чье-то шипение. Отбросив книгу в сторону, Гермиона рефлекторно схватила палочку, быстро встала с кровати и выбежала из спальни. На диване она увидела испачканного кровью Люциуса и сразу же бросилась к другу.       – Люциус! Что случилось? Где Северус?       Она пыталась снять с него лишнюю одежду, чтобы осмотреть раны. В это время из «хранилища» вышел Северус, неся в руках коробку с десятком разных бутылочек. Гермиона бросила встревоженный взгляд на мужа, пытаясь понять, пострадал ли он сам. Его одежда в некоторых местах была порвана, заляпана грязью и, похоже, кровью, но видимых травм она не заметила.       – Северус!       – Со мной все в порядке.       – Ему надо в Мунго!       – Нет. Мы сами справимся.       Северус встал рядом с Гермионой, поставил на пол коробку и начал быстро доставать нужные ему флаконы, вливая их содержимое один за другим в рот Люциуса, лежавшего в полуобморочном состоянии. Его кожа сейчас была еще прозрачнее, чем обычно. Люциус пытался держаться в сознании и держать глаза открытыми, но было видно, что ему это сложно дается.       Гермиона методично повторяла одни и те же движения волшебной палочкой, залечивая царапины и более глубокие порезы. Северус взял на себя более сложную рану на левом боку. Похоже, их усилия были не напрасны, потому что Люциус уже смотрел на них более осмысленно и даже пытался шутить. Северус почувствовал, как Гермиона вздрогнула, и отвлекся от своего занятия. Остекленевшим взглядом она смотрела на Метку, уродливо красовавшуюся на левом предплечье Люциуса. Черт!       – Гермиона?       От звука голоса Северуса Гермиона снова вздрогнула, оторвала взгляд от Метки и посмотрела на него. Лицо Северуса не выражало никаких эмоций, только в глубине глаз, если присмотреться, можно было увидеть беспокойство. Только сейчас Гермиона заметила, что их мантии были похожи на мантии Пожирателей смерти. Сердце пропустило несколько ударов.       – Извини, но Люциусу нельзя было домой в таком виде. Нарцисса и так плохо переносит беременность.       – А его Метку она хорошо переносит? Или она тоже не в курсе, как и я, что наши мужья вступили в ряды фанатиков?       В том, что Северус тоже там, несмотря на то, что у него не было этой жуткой татуировки, Гермиона даже не сомневалась. Она слишком хорошо изучила этих двоих. Они всегда находят приключение на свои задницы и, как правило, где один – там и второй.       – Гермиона…       Гермиона резко встала с колен, скрестила руку на груди и в упор посмотрела на Северуса.       – Когда ты собирался мне сказать?       Северус видел в глазах Гермионы целый спектр эмоций: боль, страх, отчаяние, злость, безысходность. Проверив состояние ран Люциуса, Северус поднялся, встав напротив Гермионы.       – И не говори, что ты просто мимо проходил. Я знаю, что ты стал Пожирателем, хотя по каким-то причинам тебе не поставили это клеймо.       – Гермиона, так надо было.       – Кому надо было?       Обстановка в комнате накалялась. Казалось, даже воздух стал плотнее. Северус устало вздохнул.       – Я не мог оставить Люциуса без присмотра. Ты же знаешь, как он вечно попадает в неприятности.       – Эй, я же здесь!       – Заткнись, Люциус!       Гермиона с Северусом метнули в Люциуса недовольные взгляды и тот решил, что будет лучше последовать совету.       – Так когда ты собирался мне сказать, Северус?       Северус стоял молча, сверля Гермиону тяжелым взглядом, пока Люциус с беспокойством наблюдал за друзьями со своего места. Он все еще был слаб, но зелья Северуса работали. Раны на теле должны были полностью исчезнуть к утру. Стараясь не привлекать к себе внимание, Люциус немного приподнялся, устраиваясь удобнее. Он сочувствовал другу. Северус сейчас оказался в сложной ситуации, и в какой-то степени виноват в этом был он, Люциус. Зная тяжелый характер Гермионы, Северусу не поздоровится, да и у него самого характер не сахарный. Или они смогут адекватно разобраться с возникшей ситуацией, или их брак затрещит по швам. Все зависит от того, насколько Северус будет честен с Гермионой. Все-таки с Нарциссой ему будет проще. Когда решит ей рассказать. Наверное.       Неожиданно Гермиона взмахнула рукой, и в тот же момент в ее руке оказалось пальто. Увидев это, Северус нахмурился и с силой сжал челюсти. Он поднял руку, видимо, пытаясь удержать Гермиону, но она сделала шаг назад, развернулась и, не оборачиваясь, выбежала из дома.       Оказавшись на улице, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов. Порыв холодного ветра напомнил ей, что она все еще не надела пальто. Гермиона быстро накинула его, наглухо застегнув на все пуговицы, подняла воротник и сделала шаг в темноту пустой улицы.       Ей действительно надо было выйти на воздух, проветрить голову и подумать. В один момент на нее накатило слишком много эмоций и воспоминаний. Она стала задыхаться и держалась из последних сил, чтобы не расплакаться перед Северусом. В голове мелькал калейдоскоп событий вперемешку с мыслями о безысходности. Все было ужасно! Оказалось, что ничего не изменилось! Северус стал Пожирателем, и она зря надеялась! За время, проведенное здесь, она расслабилась. Очень расслабилась. Поверила, что все будет по-другому, но история катилась по накатанной и ведет их всех к тем же потерям и жертвам. Зачем ее сюда забросили? Зачем дали узнать всех этих людей ближе? Зачем позволили ей испытать чувства к Северусу? Неужели в этой жизни она мало жертв принесла? Зачем допустили чувства Северуса к ней? Как ей теперь жить с мыслями о неизбежном? Если она так тяжело перенесла смерть профессора Снейпа, хотя тогда он был для нее просто преподавателем, хорошим и смелым человеком, то как ей это пережить, если Северус Снейп – ее муж? Второй раз она это не выдержит. Да, она дала себе обещание перед свадьбой, что будет бороться за его жизнь до конца, но это невыносимо!       Она не заметила, как вышла на набережную. Возле воды было еще холоднее, но пока что она этого не замечала.       Гермиона была уверена, что Северус ее любит и никогда бы без веской причины не присоединился к людям с идеологией, поощряющей издеваться и убивать таких, как она. Доступ к знаниям и без Волдеморта у него был неограниченный – Альбус разрешил Северусу пользоваться своей библиотекой и библиотекой Хогвартса практически без ограничений. Изгоем Северус тоже уже не был. У него были знакомые, друзья, она… ему незачем искать признания среди Пожирателей.       Скорее всего, Северус все же пошел за Люциусом, у которого была какая-то цель. Гермиона хорошо узнала Люциуса. Он тоже не присоединился бы просто так. Причина должна быть намного серьезнее, чем чистота крови. Похоже, не просто так по рекомендации Альбуса Люциус заканчивал одну из элитных Академий авроров. По словам Северуса, Люциус на полном серьезе подумывал о возможности стать аврором или невыразимцем…       Северус так и не ответил, кому это все было надо. Неужели Альбус? Только он может заставить людей делать то, что хочет он, при этом жертвы побегут в клетку, уверенные, что это их собственные желания.       Но почему Северус ей не сказал? Не доверял? Боялся ее реакции? Не хотел расстраивать? А как бы она поступила на его месте? Гермиона, опомнись! Ты сама не спешишь рассказать Северусу свою тайну! Точно, что два сапога пара.       Гермиона хмыкнула своим мыслям и вытерла слезы. Через мгновение очередной порыв ветра все же заставил почувствовать, что она окончательно замерзла. Гермиона попыталась повыше натянуть воротник, но без перчаток пальцы заледенели и плохо слушались. Пора было возвращаться домой. Теперь она готова спокойно поговорить с Северусом. Идти обратно пешком было достаточно далеко, поэтому воспользовавшись ближайшей темной подворотней Гермиона аппарировала поближе к дому.       Когда Гермиона вернулась домой, то не узнала свою гостиную. На полу валялись осколки, бывшие еще несколько часов назад вазами и прочим декором. Ни Северуса, ни Люциуса в комнате не было.       – Что здесь произошло?       Гермиона с удивлением рассматривала погром. В коридоре хлопнула дверь, и на пороге появился Северус. Он выглядел так, будто не ожидал ее здесь увидеть. Осмотрев Гермиону с ног до головы, он остановил взгляд на ее лице. Она догадывалась, как сейчас выглядит: волосы от ветра растрепались и торчат в разные стороны, красный от холода нос, опухшие от слез глаза. Тепло начало медленно проникать под одежду, столкнувшись с переохлажденным телом. В подтверждении своего состояния Гермиона несколько раз чихнула, а по телу прошла волна озноба, заставившая ее непроизвольно вздрогнуть. Северус развернулся и исчез в коридоре. Она услышала как снова хлопнула дверь его лаборатории, зазвенели передвигаемые на полке стеклянные колбы, и через мгновение Северус уже был рядом с ней, протягивая флакон с зельем.       – Северус…       – Пей. Чем ты думала, когда раздетая выскочила на улицу?       Дрожащей рукой Гермиона взяла зелье и одним махом выпила, стараясь, чтобы зубы не стучали о стекло. Внутри сразу же стало распространятся приятное тепло. Тем временем Северус взмахнул волшебной палочкой, и в камине зажегся огонь. Гостиная стала наполняться жаром и треском поленьев.       Северус снова повернулся к Гермионе и крепко обнял ее. Она чувствовала, как напряжено его тело. Будто он ждал, что его оттолкнут. Только когда она обняла его в ответ, Северус расслабился. Гермионе пришлось прислушаться, чтобы услышать, что сказал Северус. Так тихо он говорил.       – Я думал, ты ушла навсегда.       От удивления глаза Гермионы округлились. Она немного отклонилась назад и, не выпуская Северуса из объятий, вопросительно посмотрела ему в глаза.       – Навсегда? А как же «в горе и радости» и так далее по тексту? Мне нужно было подумать. И я все еще хочу получить ответы на свои вопросы.       – Ты меня не презираешь?       Он думал, что она его теперь презирает?! О, Боже! Неужели Северус думал, что она отреагирует так же, как Лили, когда та узнала, что он посещает собрания юных последователей Волдеморта?       – Презираю? С чего ты так решил?       – У тебя был такой взгляд... Да и как ты могла отреагировать на то, что я присоединился к людям, которые оставили на твоей руке уродливые шрамы.       – Северус, я никогда в жизни не смогу тебя презирать. Я знаю тебя настоящего. Но я все же злюсь, что ты мне не сказал.       Гермиона неотрывно смотрела в глаза Северуса, пытаясь заметить любую мелькнувшую эмоцию.       – Почему ты мне не сказал?       – Для твоей безопасности.       – Когда?       – Месяц назад.       – Почему Люциус в это вляпался?       – Ты его знаешь. Долг. Определенная цель и ответственность. Высшее благо.       – Это связано с чистотой крови?       – Нет.       Немного помолчав, Гермиона решила задать вопрос напрямую.       – Северус, вы с Люциусом... шпионы Альбуса?       На этот вопрос Северус не спешил отвечать, вероятно, взвешивая каждое слово. На протяжении всего разговора его лицо оставалось таким же безэмоциональным, особенно на фоне живой мимики Гермионы. Она хмурилась, и все ее переживания считывались с лица на раз без всякой легилименции.       – Почему ты так решила, Гермиона?       – Потому что я очень хорошо знаю Альбуса и его любовь к шахматным партиям. И я хорошо знаю тебя и Люциуса. Надеюсь, что хорошо знаю.       Ответом Северуса был потеплевший взгляд, мягкий поцелуй в лоб и крепкие объятия.       Гермиона слышала, как Северус облегченно выдохнул. Она все поняла без слов.       – Я люблю тебя, Северус, и доверяю тебе. Горжусь тобой. Всегда помни об этом.       – Гермиона Снейп, ты лучшее, что случилось в моей жизни. Люблю тебя. Всегда.       Они так и стояли в обнимку в центре гостиной среди разбитых и разбросанных вещей.       Интимность момента была нарушена Северусом. Он разомкнул объятия, развернул Гермиону в сторону спальни и небольно шлепнул ее по заднице.       – А теперь быстро в душ и в постель. Сейчас я принесу зелья и горячий чай с медом. Это ж надо было выйти в такой собачий холод без шапки и в легкой одежде. Гвенни!       В ту же секунду раздался хлопок, и в комнате появилась эльфийка.       – Слушаю, хозяин Северус.       – Приготовь, пожалуйста, Гермионе чай с...       Гермиона улыбнулась и пошла в указанном направлении, вполуха слушая распоряжения Северуса. Под ногами хрустело битое стекло и фарфор, но это мелочи. Ей и правда не мешало хорошенько согреться. Правда, думала она не о горячем душе.

***

      Утром следующего дня Гермиона стояла на пороге дома Малфоев, и ее совершенно не удивило то, что дверь ей открыл сам Люциус. Выглядел он вполне здоровым, ну разве что немного бледнее, чем обычно.       – Я ждал тебя, Гермиона. Проходи.       Не говоря ни слова, Гермиона прошла мимо Люциуса. Он на секунду закрыл глаза и вздохнул. Перед тем, как захлопнуть дверь, Люциус цепким взглядом прошелся по прохожим на улице.       Гермиона стояла около камина, рассматривая свадебную фотографию Малфоев. Почувствовав, что уже не одна, она обернулась и посмотрела на Люциуса. Гермиона была настроена решительно.       – Ну и что ты мне скажешь?       – А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?       – Правду.       – Правда бывает разная, и у каждого она своя. Не всегда безопасно ее знать, Гермиона.       – Не юли, Люциус. Мы слишком хорошо знаем друг друга.       – Что тебе сказал Северус?       – Неважно. Сейчас я спрашиваю тебя.       Люциус прищурился и слегка склонил голову на бок, одновременно обдумывая ответ и оценивая состояние Гермионы.       – Мы все делаем то, что должны, Гермиона. Так было надо. И это все, что я могу тебе сказать. Я был против участия Северуса, но он сказал мне, куда я должен засунуть свой протест, и поступил так, как считал нужным.       Гермиона подошла к Люциусу так близко, что ей пришлось сильно откинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Ее голос звучал тихо, но она вложила в него всю серьезность своих намерений:       – Люциус, если с ним что-нибудь случится, я тебя убью.       Ответом на это заявление была слегка приподнятая правая бровь.       – Хочешь непреложный обет?       – Я и без него тебя из-под земли достану. Надеюсь, мы друг друга поняли?       Губы Люциуса растянулись в малфоевской улыбке, которая сильно контрастировала со все еще серьезным взглядом серых глаз.       – Вполне, миссис Снейп.       Возможно, Гермиона хотела сказать еще что-то, но в этот момент в гостиную вошла улыбающаяся Нарцисса. Она была в свободной домашней одежде, скрывающей уже округлившийся животик.       – Гермиона! Я так рада тебя видеть! Ты рано. Что-то случилось?       Когда Гермиона обернулась, на ее лице уже играла самая милая улыбка, на которую она была способна в этот момент.       – Да вот вчера Люциус пожаловался Северусу, что ты плохо себя чувствовала, и я решила тебя навестить.       – Ой, это так мило с твоей стороны! Спасибо. Сегодня я чувствую себя намного лучше. Этот проказник позволил мне отойти от ванной комнаты дальше, чем несколько метров.       Нарцисса усмехнулась и с любовью погладила живот.       – Проказник? Вы уже знаете, кто будет?       Гермиона и так знала ответ, но все равно решила спросить. Нарцисса переглянулась с улыбающимся Люциусом и, дождавшись его разрешающего кивка, снова посмотрела на Гермиону.       – Да. Мы с Люциусом на днях были у врача и решили, что хотим узнать сейчас.       Люциус нагнулся и взял с журнального столика стопку документов, которые, видимо, изучал до прихода Гермионы.       – Что ж, дамы, вынужден вас покинуть. У меня дела.       Кивнув Гермионе, Люциус подошел и поцеловал Нарциссу, после чего вышел из гостиной. Нарцисса улыбаясь, повернулась к Гермионе.       – Позавтракаешь со мной?       – С большим удовольствием!

***

      Чтобы избежать лишних вопросов в Ордене, Северус иногда участвовал в их спасательных операциях, но последнее время все чаще оказывался с противоположной стороны. В такие моменты Гермиона нервничала больше обычного и вглядывалась в каждую маску, пытаясь определить под какой может скрываться Северус. За Люциуса она тоже переживала.       Если бы ей пару лет назад сказали, насколько круто изменится ее жизнь, и она будет искренне переживать за Малфоя, любить Снейпа, тихо ненавидеть Дамблдора за его манипуляции, а себя – за беспомощность, – она бы отправила этого человека в Мунго к Локхарту.       После разговора с Люциусом Гермиона хотела поддаться порыву и навестить Альбуса, но сдержалась. Что она могла ему сказать? Тем более с его умением убеждать, от него бы она вышла, чувствуя себя неблагодарной истеричкой.       На носу были рождественские праздники, и Гермиона запретила себе думать о плохом. Отметившись на всех обязательных мероприятиях, все оставшееся время она посвятила семье и друзьям.       Со дня на день должно было появится то самое Пророчество, которое перевернет жизни многих людей. То, что оно будет, Гермиона уже не сомневалась. Точная дата ей была неизвестна, но информации о том, что это январь 1980 года, было достаточно.       В этом году из-за Нарциссы их совместный новогодний уикенд отменился, но Гермиона с Северусом решили не менять традицию и сняли домик в горах, где провели время только вдвоем вплоть до дня его рождения.

***

      Сегодня она сражалась плечом к плечу с Поттерами, защищая семью маглорожденных магов от группы Пожирателей смерти во главе с самим Волдемортом. Непростительные заклятия летели со всех сторон. Численное превосходство явно было на стороне Пожирателей.       Ударной волной Гермиону отбросило в сторону, и она ударилась об стену. Перед глазами все потемнело, но она затрясла головой, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Каждая секунда промедления могла стоить жизни. В глазах все еще двоилось, когда она боковым зрением уловила движение и вылетевший зеленый луч заклятия.       Гермиона хотела попытаться успеть поставить щит, но в этот момент чье-то заклятие отбросило ее в сторону, и зеленый луч ударился в стену, как раз в то место, где она находилась секунду назад. Не обращая внимания на звон в голове, Гермиона повернула голову, чтобы увидеть своего спасителя, уверенная, что это кто-то из Ордена, но ее взгляд наткнулся на маску Пожирателя смерти. Она прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд и лучше рассмотреть фигуру, полностью скрытую мантией. На улице один за другим стали раздаваться хлопки от аппараций. На секунду Гермиона рефлекторно повернула голову в сторону звука. Этим и воспользовался Пожиратель. Когда Гермиона снова повернула голову, его уже не было.       Оказалось, что к ним на помощь пришли Лонгботтомы с другими членами Ордена и за несколько минут Пожирателей стали уверенно оттеснять. Прошипев очередную угрозу, Волдеморт не нашел ничего лучше, чем аппарировать. Следом за ним сбежали и все его последователи.       То, что осталось от дома Оливеров, стало непригодным для жилья, но люди все равно радовались, что остались живы. Лонгботтомы предложили им временное убежище, и те, собрав некоторые уцелевшие вещи, ушли с ними. Один за другим аппарировали и другие члены Ордена.       Лили настаивала, чтобы Гермиона немедленно показалась врачу, но она заверила, что у нее дома есть все необходимые зелья и первоклассный специалист. Тогда Лили предложила проводить ее домой, и Гермиона согласилась. Аппарировать самостоятельно, когда ее голова все еще кружится, будет действительно небезопасно.       Помахав на прощание Лили, Гермиона открыла входную дверь и на слабеющих ногах ввалилась – по-другому это не назовешь, – в квартиру. Ее голова все еще немного кружилась, вызывая тошноту, а плечо и верхняя часть спины болели от удара. Северуса еще не было. Наверное, Волдеморт устроил им разнос за неудачную вылазку, а за то, что Северус ее спас, его могли наказать одним из непростительных с особой жестокостью. От этих мыслей голова разболелась еще больше.       Первым делом Гермиона поплелась в хранилище Северуса, на ходу снимая верхнюю одежду. Она знала, какое зелье ей надо в первую очередь. Все бутылочки у него были подписаны, и найти нужную не составило большого труда. Быстро выпив содержимое, Гермиона вернулась в гостиную и села на диван, стараясь не облокачиваться на спинку. Через несколько минут ей стало жарко, и Гермиона сняла свитер, оставшись в майке. Бросив подушку к подлокотнику, она аккуратно легла на живот. Под действием зелья мышцы начали расслабляться. Беспокойство за Северуса было не так просто унять. Как же сложно ждать, пребывая в неведении.       Минут через сорок хлопнула входная дверь, и на пороге появился Северус. Гермиона попыталась вскочить, но от неприятных ощущений скривилась и постаралась больше не делать резких движений. Пара шагов, и Северус уже был рядом с ней. Его руки ласково и изучающе прошлись по царапинам на лице Гермионы, затем перешли на синеющие кровоподтеки на плече и лопатке. Касаясь каждого травмированного участка кожи, Северус хмурился все больше, и на его лице читались переживание, боль, злость, сочувствие.       – Гермиона, что случилось?       Голос Северуса звучал тихо. Она очень хорошо знала, как звучит его голос, когда он в ярости.       – В смысле? Ты же сам все видел и даже...       Гермиона вопросительно посмотрела на Северуса. Он выглядел, как обычно, и не похоже, что его только что пытали. Северус непонимающе смотрел на Гермиону.       – Ну стычка в доме Оливеров. Мы загнали вас в угол, и вы позорно сбежали. Но перед этим один из Пожирателей отбросил меня заклинанием, чем спас от Авады. Я думала, это ты, и у тебя будут из-за этого проблемы.       – Меня там не было. Я даже не знал об этих планах.       Северус встал и направился в сторону своей лаборатории, видимо, за зельями и мазью.       Гермиона медленно приподнялась и села. Голова уже не кружилась. Противное ощущение тошноты прошло еще минут тридцать назад. Она чуть повысила голос, чтобы ее было слышно.       – Если не ты, тогда может это Люциус?       – Люциуса тоже там не было. Темный Лорд не всегда привлекает нас к вылазкам. То ли не доверяет, то ли бережет ценные кадры, хотя я склоняюсь к первому варианту. Бережет и ценит он исключительно себя и своего домашнего питомца – та еще мерзкая ползучая тварь, да простит меня Слизерин. Ему безразлично насколько ценны или преданы другие – он с легкостью пустит в расход любого. Взять ту же Беллатрикс: уж насколько она чистокровна и предана ему, но одну половину мозга он ей расплавил бесконечными Круциатусами, а вторую, похоже, полностью вытрахал. И чем дальше, тем меньше в ней адекватности, а Родольфус, идиот, светится от счастья, что угодил господину. Так что… Если ты говоришь, что сегодня они потерпели поражение, то Лорд в ярости, и у него в программе особые «забавы» для подданных.       Гермиона с озадаченным лицом сидела на диване, ожидая, пока Северус принесет ей дополнительные зелья. Упоминание Беллатрикс и напоминание о том, насколько Северус каждый раз рискует, безусловно, ее напрягло, но мысли упорно возвращались к неизвестному Пожирателю смерти. Она ничего не понимала. Если это не Северус и не Люциус тогда кто? Когда Северус появился в поле ее зрения, Гермиона перевела на него непонимающий взгляд.       – Кто же меня спас?       – Ты уверена, что тебя хотели именно спасти?       Северус с долей скептицизма во взгляде посмотрел на Гермиону, но она уверенно кивнула ему, на что тот слегка пожал плечами.       – Если это так, я ему безмерно благодарен.       Как будто что-то вспомнив, Гермиона встрепенулась.       – Северус, тогда где ты был все это время?       – Последние полтора часа бесполезно тратил время с Альбусом. Он решил встретиться в кабаке и пропустить по стаканчику. Еще и пустился в бурные воспоминания молодости, пока к нам не подошла чем-то обкуренная женщина, назвавшаяся Трелони, и не начала вопить загробным голосом, что на исходе седьмого месяца родится тот, кто сможет победить Темного Лорда, и будет отмечен Темным Лордом как равный, и этот могущественный некто будет рожден теми, кто трижды бросал вызов Темному Лорду… И, представляешь, выдав это «предсказание», эта женщина, тряся многочисленными браслетами на костлявых руках, начала заверять Альбуса, что она потомственная предсказательница. Как по мне, она обычная шарлатанка, но Альбус, похоже, воспринял это серьезно и обещал ей защиту и место преподавателя Прорицаний в Хогвартсе. Сказал, что давно планировал разнообразить учебный процесс. Куда катится этот мир, Гермиона? Это же даже не наука, а обычные глюки от психотропных препаратов.       Гермиона побледнела и крепко сжала в кулаке пустую бутылочку, что не укрылось от внимательного взгляда Северуса.       – Что?       – Да просто внутри вдруг спазм. Может, мне выпить еще успокоительного, как думаешь?       – Сейчас принесу.       Северус поцеловал Гермиону в макушку и пошел за зельем. Как только он вышел из комнаты, Гермиона спрятала лицо в ладонях. Как же сложно быть молчаливым наблюдателем.       А в кабаке ни Северус, ни Дамблдор не заметили, что за ними наблюдали. Как только Трелони их покинула, оставив после себя удушливый шлейф смеси табака, трав и чего-то еще, из-под соседнего стола показался нос черного лохматого пса, который около часа назад занял свое укрытие и внимательно следил за разговором. Тихо покинув свое убежище, он на полусогнутых лапах начал двигаться вдоль стен к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания. Ему повезло выскочить в незакрытую выходящим посетителем дверь. Оказавшись на улице, пес быстро забежал за угол дома, где его бы никто не увидел. Через минуту на центральную улицу Хогсмида вышел Сириус Блэк. Осмотревшись по сторонам, он сделал пару шагов и аппарировал. В это время в противоположном углу кабака, облезлая крыса метнулась в дырку в стене. Удивительно, но два анимага не заметили присутствия друг друга.

***

      Через несколько недель Поттеры поделились с друзьями радостной новостью, что скоро у них намечается прибавление в семействе. Члены Ордена стали поздравлять будущих родителей, и Лонгботтомы, пользуясь случаем, сообщили, что тоже ждут рождение ребенка. Будущие мамы заверили, что будут помогать так долго, как позволит их состояние. И, как это часто бывает под действием гормонов, они засыпали Гермиону вопросами о том, когда же они с Северусом решатся.       – Представляешь, Северус, они начали меня донимать вопросами о детях, как старые перечницы. Когда? А почему еще нет? И как здорово, если бы наши дети учились вместе и дружили. Все-таки гормоны сильно влияют на уровень IQ.       Гермиона лежала прижавшись к Северусу и медленно перебирала пальцами пряди его волос, наблюдая за играми языков пламени в камине.       – Я был бы не против.       – Но на носу война, неизвестность, ты рискуешь, весь этот хаос, мы не закончили обучение… мне кажется, сейчас это было бы безответственно.       – Это жизнь, Гермиона. Никогда не будет идеального момента. Надо просто жить. Но последнее слово в этом вопросе, конечно, за тобой.       Гермиона приподнялась, посмотрела в глаза Северуса и увидела там только безграничную любовь.       – И тебя не пугает, что я буду устраивать тебе феерические истерики?       – Переживу.       Гермиона рассмеялась.       – Хорошо, я подумаю. Давай вернемся к этой теме через годик.       Улыбаясь, она нежно провела пальцами по виску Северуса, скуле, спустилась к уголку рта. Немного задержавшись, ее пальцы легкими прикосновениям прошлись по губам и через мгновение их заменили ее губы. Подразнив, Гермиона подняла голову и снова посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он видел любовь и желание.       – Люблю тебя, Северус Снейп.       Ответом стали крепкие объятия и упирающийся в ее бедро член. Одной рукой Северус прижал обнаженную Гермиону к своему телу, а второй надавил на ее затылок, заставляя нагнуться для более страстного поцелуя. Отвечая на поцелуй, Гермиона с силой выдернула край простыни между их телами и прижалась к Северусу еще сильнее. Тем временем его рука покинула ее затылок и медленно заскользила вниз вдоль позвоночника.

***

      В июне Абраксас Малфой закатил грандиозную вечеринку в честь рождения внука. Ни для кого не стало сюрпризом, что почетную роль крестного Драко Люциуса Малфоя взял на себя Северус. На удивление, Драко был тихим ребенком и спокойно переносил всю шумиху вокруг него. Его ангельское личико никого не могло оставить равнодушным.       Через пару месяцев, как только он стал более осознанно различать людей, и в поле зрения его любопытных серо-голубых глаз попадала Гермиона, его маленькие ручки сразу же тянулись к ней и ее волосам. Люциус подшучивал, что у Северуса появился конкурент. Драко нравилось слушать историю Хогвартса в исполнении Гермионы. Он быстро засыпал, что радовало Нарциссу и немного расстраивало Гермиону. Почему-то, когда Северус начинал просто перечислять ингредиенты зелья и способы его приготовления или же пересказывать научную статью и объяснять с какими пунктами он не согласен – личико Драко становилось серьезным и, казалось, он понимает все, что говорил ему этот тихий бархатный голос.       Конечно, конкурировать с голосовыми манипуляциями Северуса Снейпа нереально, но ведь и история Хогвартса не бульварная статейка в Еженедельном Пророке!       В конце июля магический мир облетела новость, что в семье Лонгботтомов и Поттеров родились сыновья. И тут все вспомнили о Предсказании и начали гадать, кто же из двух младенцев может быть тем самым Избранным.       Этим же вопросом задался Волдеморт, когда узнал от своих шпионов содержание Предсказания. Он хотел найти и уничтожить Избранного до его рождения, но после неудачной попытки добраться до Трелони, которая спряталась за стенами Хогвартса, Волдеморту оставалось только ждать.       И вот выбор сузился до двух детей.       Почему-то ни одна из сторон не рассматривала вариант, что это мог быть кто-то и из маглорожденных.       Северус неоднократно докладывал Альбусу, что Лорд пообещал награду тому, кто принесет ему этих детей, и просил, чтобы тот организовал защиту Лили и ее семьи. После крестин Гарри, на которых были и Северус с Гермионой, Альбусом было принято решение спрятать обе семьи.       Убежищем для Поттеров остался их дом в Годриковой лощине, и нужно было выбрать Хранителя. Сначала Джеймс хотел поручить это крестному Гарри – Сириусу Блэку, но, посовещавшись с Лили и самим Сириусом, решил, что безопаснее Хранителем дома сделать тихоню Питера Петтигрю, ведь его точно никто не заподозрит, а всем скажут, что это Сириус.       Пока семья не скрылась в своем доме, Гарри, в отличие от Драко, Гермиона видела всего несколько раз. Хотя она с Северусом входила в одобренный Альбусом круг лиц, у которых был доступ в убежище, они все же решили его использовать только в случае крайней необходимости.       Взяв ребенка в первый раз на руки, на Гермиону нахлынула волна ностальгии за своими друзьями. Не то чтобы она про них забыла, просто за столько лет, проведенных в здесь, люди и события уже воспринимались иначе. Ее друзья – взрослые Рон и Гарри, как в ее легенде, придуманной Альбусом, остались жить в другой стране, в другом городе. И вот сейчас, взяв маленького Гарри на руки, пришло четкое осознание: это же Гарри Поттер, ее лучший друг! Непроизвольно глаза наполнились слезами и, чтобы скрыть это, она быстро нагнулась и поцеловала его в лобик, на котором еще не было шрама. Гарри лежал на руках Гермионы и дергал ручками, сжимая пальчики в маленькие кулачки.       – Гермиона, все нормально?       Минутная передышка дала Гермионе возможность взять себя в руки.       – Конечно, Лили. Просто Гарри такой… милый.       Лили тихо рассмеялась.       – И беспокойный. Мне говорили, что в первое время они постоянно спят, но ты не представляешь, как я мечтаю выспаться. Но да, он невероятно милый, и я безумно счастлива. Интересно, какого цвета будут его глаза.       Сейчас цвет глаз Гарри, как у большинства новорожденных, был голубым.       Гермиона еще раз посмотрела на личико ребенка и улыбнулась.       – Зеленого. Я думаю, что зеленого.

***

      Незаметно прошел еще один год. Люциус после Академии вместе с Абраксасом занялся семейными делами и бизнесом. Северус продолжил обучение у одного из лучших Мастеров зелий Британии. Гермиона, будучи маглорожденной и крестницей Альбуса, была одной из основных мишеней для Пожирателей, поэтому ей пришлось смириться с тем, что ни Альбус, ни Северус не выпускали ее из поля зрения. Для безопасности им пришлось переехать жить в Хогвартс. Дом, милый дом. Это было даже в какой-то степени романтично: снова вернуться в директорские апартаменты Альбуса, туда, где все начиналось.       Чтобы чем-то занять Гермиону, Альбус сделал ее преподавателем заклинаний для первого курса. Ей нравилось возиться с первокурсниками, нравилось видеть в их глазах восторг и стремление к знаниям, ведь магия – это так круто! Северус только улыбался, наблюдая за тем, с каким энтузиазмом Гермиона пишет комментарии к домашним работам своих учеников на полях пергаментов.       Не считая участившихся нападений Пожирателей и постоянно увеличивающегося количества их жертв, каждый день был похож на предыдущий. Утро начиналось с завтрака, который Гермиона с Северусом чаще всего проводили в гостиной вместо Большого зала, после чего она, набросив преподавательскую мантию, убегала на занятия, а он – аппарировал к Мастеру зелий. А дальше – как получалось. Это мог быть как тихий вечер, когда можно провести его или вдвоем, или навестить друзей, а могли неожиданно прийти сообщения из Ордена или от Лорда, и тогда виделись они уже глубокой ночью, или под утро.       Благодаря шпионам Альбуса некоторых жертв нападений удавалось вовремя спасти, но все равно слишком много маглорожденных и несогласных с идеями Волдеморта пропадало. Через какое-то время находили обезображенные трупы некоторых из них. Сам Волдеморт несколько месяцев отсутствовал, и даже его слуги не знали, где он был и чем занимался.       – Гермиона, все нормально?       Гермиона отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на Северуса. Сегодня был тот самый день. 31 октября 1981 года.       – Да, а что?       – Ты уже минут десять ешь один тост, а остальная еда в тарелке остывает нетронутой. Или Гвенни напортачила с завтраком, чего быть не может, или тебя что-то беспокоит, и я хочу знать, что.       – Ну… просто у меня сегодня какие-то нехорошие предчувствия.       Северус вопросительно приподнял бровь.       – Это трудно объяснить. Не бери в голову.       Гермиона натянуто улыбнулась, но в глазах все равно читалось беспокойство и печаль.       Поняв, что она не собирается делиться своими тревогами, Северус решил сменить тему. Он никогда не давил на нее и никогда не использовал на ней легилименцию. Захочет – сама расскажет.       – Какие у тебя планы на вечер?       – Пока что никаких. У тебя есть идеи? – Гермиона заинтересованно посмотрела на мужа.       – Давай устроим сегодня романтический вечер? Только мы вдвоем. Забудем хотя бы на пару часов о том, что творится за стенами замка.       – Замечательный план, Северус. Тогда попрошу Гвенни приготовить нам что-нибудь особенное.       Она знала, что, скорее всего, этот ужин не состоится, потому что сегодня погибнут их друзья, родители Гарри, но в глубине души надеялась на чудо. Стараясь подбодрить себя и переключиться с негативных мыслей, Гермиона игриво улыбнулась Северусу, бросая на него многозначительный взгляд.       – Мне надеть что-то особенное или…?       Северус ответил ей таким же взглядом, а губы изогнулись в полуулыбке. Он протянул руку, и его длинные пальцы ласково прошлись по ее запястью.       – Или.       – Тогда поужинаем в спальне. Не думаю, что Альбус и его возможные гости посчитают мой наряд уместным.       – Согласен.       Тут Гермиона мельком посмотрела на часы и поняла, что уже опаздывает. Через пять минут раздастся колокол, оповещающий о начале занятий, а ей еще надо успеть подготовить класс. Она быстро встала из-за стола, так толком и не позавтракав. Взяв походу учебник и мантию, Гермиона направилась к выходу, но на полпути остановилась, что-то вспомнив. Северус только повернул голову и молча наблюдал за ее стремительными сборами. Развернувшись, Гермиона вернулась к Северусу и поцеловала.       – До вечера. Люблю тебя.       – Я тоже люблю тебя.       Еще раз поцеловав Северуса, Гермиона улыбнулась ему и поспешила на занятие.       Тем временем один из шпионов Альбуса нервно мерил шагами его кабинет в доме на побережье.       – Лорд планирует в самое ближайшее время несколько одновременных нападений на кого-то очень важного, сэр. Имена держатся в секрете, но он намекнул, что «великий Дамблдор» содрогнется. Вы можете предположить, кого он имел ввиду?       Альбус, задумчиво поглаживая свою бороду, обдумывал полученную информацию.       – Том всегда тяготел к излишней театральности.       – Сэр, вы уверены в Снейпе? Последнее время Лорд стал доверять ему значительно больше. И это стремительная перемена.       – Ты, считаешь, что Северус способен причинить вред Гермионе?       – Не думаю, но я ему не доверяю. Он способен на многое при определенной мотивации, и вам это известно лучше всех. Сейчас вы все живете под одной крышей, и Лорд неожиданно приблизил его к себе. Эти совпадения не случайны.       – Возможно, возможно. Но также возможно, что это всего лишь совпадения. Ты лучше скажи как ты, мальчик мой? Мои соболезнования по поводу твоего брата.       Ближе к вечеру Северус получил записку от Люциуса, что необходимо встретиться. Он как раз закончил последнюю стадию приготовления зелья, заданного его Мастером, и уже собирался аппарировать домой, чтобы провести с Гермионой запланированный романтический вечер. Вздохнув, Северус аппарировал в их условленное место встреч.       – Северус, есть информация, что Лорд сегодня планирует напасть на убежище, но пока неизвестно, какое именно. Это держится в тайне.       – Какая достоверность?       – Беллатрикс проговорилась сегодня за обедом, но слишком мало времени на аккуратную проверку. Сам понимаешь, мы ходим по очень тонкому льду.       – Похоже, у Альбуса под носом тоже завелся крот. Никому нельзя доверять. Надо как-то предупредить Лонгботтомов и Поттеров.       – Я тебе больше скажу, он планирует серию масштабных атак и, боюсь, сил Ордена и Аврората просто не хватит отреагировать везде. Будет много жертв.       – Твои… «коллеги» могут помочь?       – Северус, ты же знаешь. Не думаю, что они посчитают это настолько важным.       Северус тихо выругался.       – Хорошо. Тогда ты возвращайся назад, может, еще что узнаешь, а я – к Альбусу и Поттерам. И, Люциус, будь осторожен.       Ответом был короткий кивок. Лицо Люциуса было как никогда серьезным, и в глубине серых глаз легко читалось беспокойство.       – Как Гермиона? Она ведь из тех немногих, кто официально близок к Альбусу.       Тень внутренней борьбы и сомнения пробежала по лицу Северуса.       – В Хогвартсе она в безопасности.       Гермиона почти закончила проверять эссе с домашними работами, когда сова принесла ей записку из Ордена, что сегодня понадобится помощь всех, кто может «держать палочку». Незадолго до этого перед ней неожиданно появился патронус Северуса чуть ли не с требованием, чтобы она не вздумала сегодня покидать территорию Хогвартса. После этого тон сообщения поменялся: Северус сказал, что немного задержится и что он ее любит.       Весь день она была как на иголках и не могла сосредоточиться. Гермиона убеждала себя, что это только из-за Поттеров, но было что-то еще, что не давало ей покоя. Она несколько раз перечитала записку, задумчиво сжимая в руке Маховик времени. Помня о своем обещании, Гермиона несколько лет назад все же нашла в Лютном переулке рабочий артефакт и теперь практически никогда с ним не расставалась. Как ни странно, ей удалось скрыть свою покупку от Северуса и Альбуса. Нахмурившись, Гермиона засунула Маховик обратно в карман и проверила наличие палочки. Она не могла оставаться в стороне, пока другие рисковали жизнями. И как Гермиона себя не уговаривала, она не могла бездействовать, зная, что через несколько часов убьют родителей Гарри. Все внутри переворачивалось от этой мысли. В конце концов, она гриффиндорка или кто? Она не будет сидеть сложа руки, если может помочь.       Гермиона взяла мантию и покинула директорские апартаменты.

***

      Как только Северус подошел к дому Поттеров, то сразу понял, что что-то не так. Защитное поле отсутствовало. Сердце пропустило удар. В этот же момент в окнах дома промелькнули зеленые вспышки. Авада.       Все внутренности сковал липкий страх. Каждый шаг давался с трудом. Поломанная мебель. Мертвый Джеймс на лестнице, ведущей на второй этаж. Громкий детский плач. Яркая зеленая вспышка из детской, осветившей темный коридор.       Северус почти не слышал того, что говорил ему Волдеморт, и просто автоматически кивал его пафосным словам. Его взгляд был прикован к лежащему на полу возле детской кроватки телу Лили, ее остекленевшему взгляду, застывшему на плачущем Гарри. И он ничего не мог сделать, не выдав себя, когда Волдеморт направил свою палочку в сторону ребенка и произнес «Авада Кедавра». Когда вспышка прошла, Северус увидел, что Гарри живой и почти невредимый, все также заходится в плаче, а Волдеморт исчез. Северус перевел взгляд с зигзагообразного шрама, который теперь «украшал» детский лобик ребенка, на мертвое тело его матери. Он все еще не мог поверить, что Лили мертва. Сделав шаг, Северус упал на колени рядом с ней, бережно прижал безжизненное тело к груди и, наконец, дал волю эмоциям.       Он пришел в себя, когда Гарри уже начал задыхаться от плача. Быстро взмахнув палочкой, Северус вызвал патронус и послал его с известием к Альбусу. Через несколько минут, тот вместе с Минервой уже стояли возле него. Минерва приглушенно охнула, подошла к кроватке и взяла на руки уже просто всхлипывающего ребенка. Получив разрешающий кивок Альбуса, она быстро покинула комнату, попутно бросив печальный взгляд на Лили Поттер.       Альбус подошел к Северусу, положил руку ему на плечо и легонько сжал.       – Северус, иди домой. Я разберусь.       Северус сидел неподвижно и, казалось, не слышал Альбуса. Тот присел рядом и аккуратно забрал тело Лили из рук Северуса.       – Иди. Тебя Гермиона ждет. Ты ей нужен.       Кивнув Альбусу, Северус молча вышел из дома и сразу аппарировал. Но в Хогвартсе Гермионы не оказалось. Гвенни тоже не знала где ее хозяйка, поэтому стояла перед Северусом, виновато опустив свои большие ушки. Его беспокойство все нарастало. Было не так много причин, из-за которых эльф не мог кого-то найти, особенно если это его хозяева. Взгляд Северуса упал на стопку пергаментов на столе. Он быстро подошел к столу и стал перебирать бумаги, среди которых нашел записку из Ордена. Нехорошее предчувствие тисками сжало сердце. Покинув территорию Хогвартса, Северус аппарировал в штаб-квартиру Ордена, где ему сказали, что Гермиона не появлялась. И вообще они последнее время привлекают ее только с личного разрешения Альбуса, так что это письмо – досадное недоразумение и было отправлено ей случайно. Подгоняемый тревожными мыслями, Северус проверил все места, где могла быть Гермиона. Ну не могла же она быть настолько безрассудной! Может, она у Грейга? Или может поддерживает Нарциссу? Но ее нигде не было. Заклинание поиска оказалось бесполезно. Северус, как безумный, метался между домами друзей, Мунго и местами нападений Пожирателей, надеясь найти Гермиону живой и невредимой. Сегодня было слишком много жертв. Слишком. Как и сказал Люциус, в этот раз одновременно было несколько масштабных атак, не считая нападения на дом Поттеров. Вокруг творился хаос. Люди были напуганы и не знали, что делать. В этот раз жертвами Волдеморта стали не только простые маглорожденные, но и лояльные к Дамблдору семьи чистокровных магов, занимающих руководящие министерские должности. Органы магического правопорядка были обезглавлены. Сейчас Альбус вместе с новым Министром был занят координацией работы всех служб, поддержкой выживших и еще много чем, что не входило в его официальные обязанности Верховного мага.       Побывав на очередном пепелище, Северус испытал облегчение, что среди обезображенных трупов Гермионы не было. Надежда. Это все, что у него сейчас было.       За короткое время Северус сделал такое количество аппараций, что, оказавшись в их с Гермионой квартире, он без сил просто рухнул в кресло, и его сознание отключилось.       Когда Северус открыл глаза, то не сразу понял, где находится. Сначала даже показалось, что он все еще в кромешной тьме своего сознания, но через мгновение зрение сфокусировалось, и перед его взглядом появились контуры камина, дивана, торшера и прочих элементов интерьера их гостиной. В комнате стоял утренний полумрак. За окном моросил осенний дождь, из-за чего создавалось впечатление, что еще глубокая ночь. Шею пронзила острая боль от неудобной позы, в которой он пролежал несколько часов, но Северус даже не обратил на это внимание. Чтобы собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше, Северус снова закрыл глаза, сосредоточившись на монотонных звуках ударов капель воды по стеклу. Перед мысленным взором всплыл образ Гермионы, их вчерашний совместный завтрак и планы на вечер. Ничего не предвещало беды. Северус даже не заметил, как его пальцы до боли впились в подлокотники кресла. Если на Гермионе чары необнаружения, то ему самому не справиться. Нужна помощь Альбуса. Мысль о том, что Гермиона может быть мертва, даже не рассматривалась.       Северус был глубоко в своих мыслях и не сразу понял, что в монотонных звуках дождя появился настойчивый стук в дверь. Он с надеждой посмотрел в сторону двери. Северус сейчас был готов поверить даже в то, что Гермиона потеряла ключи, палочку, все деньги, пешком добиралась оттуда, где находилась, и сейчас стоит на пороге. Пока Северус шел к двери, разминая больную шею, он мысленно молился всем богам, чтобы новости были хорошими.       Резко распахнув дверь, Северус перед собой увидел несколько авроров. Их выражения лиц не предвещали ничего хорошего. Один из них полез в нагрудный карман форменного кителя и достал оттуда сложенный вдвое пергамент.       – Северус Снейп, у нас ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в пособничестве Волдеморту и… убийстве Гермионы Снейп. Прошу сдать свою палочку и следовать за мной. Убийстве Гермионы!? Она мертва? Нет! Нет! Нет!       Все мысли Северуса замерли на месте, и внутри будто что-то оборвалось.       Воспользовавшись его шоковым состоянием, второй аврор сделал пас волшебной палочкой, и палочка Северуса оказалась в его руке.       Через мгновение на запястьях Северуса защелкнулись магические наручники. *** От автора       Далее будет две части — два альтернативных варианта развития истории. Вторая часть, надеюсь, порадует фанатов люмионы, а третья — станет флаффным бальзамом на сердце поклонников снейджера.