О чём поют дожди и вьюги

      После случая с кланом Харада все остальные особо враждебные семьи притихли и спрятались в норы, боясь лишний раз показываться на глаза. В комиссии Яширо уже начал гулять слух о том, что Камисато покровительствует могучий кицунэ, а потому лучше им не перечить, чтобы не навлечь на себя больших бед. И Аято предусмотрительно не лезет в эти пересуды, не поддерживая, но и не опровергая. Всё-таки они не порочат честь рода, а очень даже наоборот.       И благодаря тому, что непокорные кланы хотя бы временно перестали вставлять палки в колёса, у Аято появилось время на более долгие перерывы, в которые он может насладиться компанией Аяки или Шинры и полюбоваться открывающимся из поместья видом.       Хотя даже в перерывах важные дела не оставляют Аято в покое. Правда, на этот раз они касаются не укрепления позиций в иерархии Иназумы, а более домашних и личных дел. Матсумото-сан ещё несколько дней назад попросил аудиенцию, чтобы сообщить какую-то крайне важную новость, и Аято решил перенести её в неформальную обстановку. Всё-таки Матсумото-сан уже давно его знает, начинал работать ещё при родителях, а потому с ним можно вести себя немного свободней и непринуждённей. А Аято ценит людей, рядом с которыми может позволить себе чуть больше вольностей.       Вторым же важным делом в планах был разговор с Аякой. Недавнее похищение напомнило Аято о брошенной вскользь Шинрой фразе о том, что владельцы Крио Глаза Бога балансируют на грани, и это сильно беспокоит. Если с Шинрой всё просто и понятно, всё-таки он человек из другого мира, которого перенесло в тело кицунэ, то вот ситуация Аяки настораживает. Аято казалось, что он достаточно хорошо охраняет и бережёт её, но, как показала практика, нет.       И если физически он может приставить к Аяке больше ниндзя и усилить охрану поместья, то с душевными терзаниями так просто не справиться. Для этого нужно постараться куда больше.       Аято кажется, что идея выделить почти весь день на улаживание дел внутри семьи весьма неплоха. Тем более погода удивительно хорошая, а потому можно работать на свежем воздухе, наслаждаясь видом на спокойное море и цветущую Иназуму.       За спиной раздаётся знакомое цоканье, и Аято оборачивается, чтобы встретиться взглядом с сонной лисьей мордой. Встал наконец-то, а то Аято думал, что до обеда так его и не увидит.       – С пробуждением, – посмеивается он, наблюдая за тем, как Шинра лениво спускается по лестнице и немного покачивается, но не теряет равновесие. Проблем с балансом у него, к счастью, уже не осталось ни в какой из форм. – Хорошо спалось?       Шинра блестит разноцветными глазами, медленно моргает и сладко зевает, тихо-тихо поскуливая. Аято непроизвольно улыбается немного шире от столь домашней и милой картины и принимает спокойное тяфканье за утвердительный ответ. Шинра сначала топчется на месте, а потом идёт к Аято и садится практически вплотную, задирая морду.       – Хочешь посидеть со мной? – любезно предлагает Аято и похлопывает по бедру. – Правда, скоро придёт Матсумото-сан, у него есть какое-то дело ко мне.       Шинра, что весьма ожидаемо, с удовольствием соглашается остаться и улыбается. Вот только улыбка на лисьей морде намного больше напоминает оскал готовящегося к нападению хищника. Аято, конечно, понимает, что никто на него нападать не собирается, и только посмеивается с выражения морды Шинры, в лисьей форме у него весьма скудно развита мимика, а потому эмоции отражаются крайне забавно.       Шинра заглядывает на стол, топчется на месте, мотает головой из стороны в сторону, будто примеряется, как бы поудобней лечь, а потом вскидывается, заглядывает Аято в глаза, смотрит ему на ноги и вновь поднимает.       – Хочешь ко мне на ноги? – догадывается Аято. Шинра тут же кивает. – Тебе не кажется, что ты слишком наглый? Может, мне заняться твоим воспитанием?       Но вопреки собственным словам Аято меняет позу и складывает ноги так, чтобы Шинре было удобнее лежать и следить за окружением. Но тот довольно хихикает и забирается в образовавшееся пространство, сворачиваясь клубком. Аято тоже прекрасно понимает, что никаким воспитанием Шинры он заниматься не будет, как и всерьёз отчитывать его за наглость в отношении главы клана Камисато, за которую кто-то другой уже мог бы поплатиться жизнью.       Шинра хорош таким, какой он есть, а воспитание в нём послушного подчинённого, который идеально соблюдает иерархию, обязательно принесёт изменения, которые наверняка не понравятся Аято. Ему не нравится даже мысль о том, что его уникальный лис может стать таким же, как и все.       – Господин, Матсумото-сан спрашивает, можете ли вы принять его, – вежливо обращается осторожно подошедший Тома и улыбается поднявшему голову Шинре.       – Да, конечно, пусть приходит, – кивает Аято, осматривая стол. – Приготовь новый чай, пожалуйста, и принеси ещё еды.       – Как прикажете, – отзывается Тома, кланяясь.       Он шустро забирает несколько пустых тарелок, чайник с яноми и уходит в поместье, что-то мыча себе под нос. Для человека, который родился и провёл большую часть жизни не в Иназуме, Тома удивительно хорошо смог прижиться в поместье. Конечно, не обходится без проблем из-за того, что далеко не все готовы принимать чужака, но Тома честно старается и не опускает руки.       А главное, что особенно понравилось Аято, он не ушёл от них в самый трудный момент. Было бы сложно его винить, потому что никто не хочет внезапно остаться без денег или покровительства из-за молодого главы клана, который оказался недостаточно подготовлен к своей роли, но Аято нравятся верные люди. Такие ценятся в любое время, даже спокойное.       Да и иметь в подчинении человека с Глазом Бога обычно крайне полезно.       – Доброе утро, господин, – вежливо обращается Матсумото-сан, медленно кланяясь. – Благодарю, что уделили мне время.       – Я был бы не очень хорошим главой клана, если бы не мог найти время для своих подчинённых, – улыбается Аято и начинает неторопливо поглаживать Шинру по голове. – Прошу, присаживайтесь.       – Спасибо, господин, – вежливо улыбается Матсумото-сан и начинает медленно садиться напротив.       Аято прекрасно известно о его проблемах со здоровьем. Всё-таки возраст не щадит никого, но Матсумото-сан продолжает прекрасно выполнять свою работу и никогда не жалуется. Он даже пытается скрывать собственные проблемы, но Аято с детства учили подмечать любые мелочи и правильно их использовать. Да и прислушиваться к болтовне служанок тоже бывает полезно, ведь горничные всегда в курсе любых слухов и новостей.       – Я не займу много вашего времени, – прокашливается Матсумото-сан, прикрывая рот кулаком. – Я хотел бы уйти в отставку, господин.       – Для этого есть какая-то причина? – интересуется Аято, немного подаваясь вперёд.       В ногах оживает Шинра, он шевелится, ворочается, а потом кладёт морду на стол и устраивает лапы у Аято на стопах. Обычное животное точно получило бы по носу за такое безобразие, но Шинра всё-таки человек, хотя его поведение совершенно не вписывается в нормы приличия. Вот кто вообще может позволить себе положить голову на стол в присутствии гостей?       Аято чешет Шинре живот, как бы намекая, что не одобряет его поступок, но тому совершенно всё равно. Он смотрит только на Матсумото-сана и ждёт ответ.       – Вынужден признать, что я стал слишком стар для своей работы, – вздыхает Матсумото-сан, виновато склоняя голову. – Из-за моей неосмотрительности госпожа оказалась в опасности, как верный слуга клана Камисато я не могу простить себе этого.       – Каждый из нас совершает ошибки, сколько бы лет нам ни было, – наставительно произносит Аято, двумя пальцами медленно поглаживая Шинру между ушей. – К тому же та девушка была очень хорошо обучена, было сложно распознать в ней шпионку. И, прошу, поднимите голову.       – Господин, не в вашем стиле оправдывать ошибки, – усмехается Матсумото-сан, поднимая голову и на мгновение пересекаясь взглядами с Шинрой.       Да уж, Аято и правда не относится к тем, кто готов давать вторые шансы всем подряд. Всё-таки человеку с его положением недоступна такая роскошь, как беспричинное доверие. Если бы Аято полагался на каждого встречного, открывал ему спину, то давно бы уже оказался на самом дне без клана, поместья и власти.       Но Матсумото-сан давным-давно доказал, что является достойным домоправителем клана Камисато, и Аято готов простить ему ошибки, даже такие значительные. Всё-таки непросто найти столь преданного и верного человека, готового посвятить всю жизнь во благо господ.       – Я просто ценю тот вклад, который вы внесли в развитие клана, – пожимает плечами Аято и склоняет голову в сторону. – Однако я не могу держать вас насильно, если вы хотите уйти.       – Думаю, моё время на посту домоправителя подошло к концу, – спокойно отвечает Матсумото-сан, не выражая ни грамма неуверенности. – Совершённая ошибка лишь укрепила мою веру.       – Тогда я как можно скорее подпишу бумаги на увольнение, – кивает Аято, опуская взгляд на потряхивающего головой Шинру.       Тот требовательно раскрывает челюсти и скребёт когтями около тарелочки с дайфуку. Для Аято не составляет труда понять посыл, и он кладёт лепёшку в зубастую пасть. Шинра довольно фырчит и начинает жевать, дёргая кончиками хвостов.       – Наглец, – хмыкает Аято, аккуратно давая щелбан по кончику уха. Шинра мстительно пинает его задней лапой и продолжает жевать, разглядывая Матсумото-сана. – Прошу прощения, Шинра иногда любит покапризничать.       – Думаю, я могу его понять, – кивает Матсумото-сан и протягивает руку к Шинре, который тычется в неё носом. – Я не смею упрекать в чём-то кицунэ, уж такова их природа.       – Не то слово, – хмыкает Аято и кладёт ещё один дайфуку в раскрытую пасть. – Но вернёмся к нашему разговору. Я хотел сказать, что за долгую и преданную службу клану Камисато вам положено содержание на пенсии. Вы заслужили безбедную жизнь.       – Вы слишком печётесь о старике, господин, – качает головой Матсумото-сан. – Однако я не могу не принять вашу милость. Знаю, что вы не откажетесь от своих слов.       – Вы неплохо меня знаете, чего и следовало ожидать. Возможно, у вас есть кто-то, кого вы считаете достойной заменой? – интересуется Аято.       Ему и правда любопытно, кого же посоветует Матсумото-сан. Конечно, есть очевидный кандидат, но вдруг всплывёт кто-то совершенно неожиданный и перспективный. А Аято очень любит ценные кадры, которые можно отшлифовать до идеала под своим крылом.       – Вы же уже знаете мой ответ, – пожимает плечами Матсумото-сан и начинает подниматься из-за стола. – На этом разрешите вас покинуть.       – Вы не останетесь на чай? – вскидывает брови Аято, задирая голову.       И словно по команде рядом появляется Тома и начинает расставлять всё принесённое по столу. Аято пододвигает поближе к Шинре тарелку с моти, и тот тут же аккуратно хватает одну из них зубами. Вот же проглот… И как только в его маленькое тельце помещается так много еды?       – Мне необходимо сделать несколько последних дел, чтобы передать пост, – отнекивается Матсумото-сан и низко кланяется.       Тома рядом удивлённо замирает и поглядывает то на Аято, то на Матсумото-сана, словно не верит своим ушам или не понимает происходящего. И выглядит при этом крайне забавно.       Но Аято не может проигнорировать проявленное к нему уважение, а потом перекладывает довольную лисью тушку рядом с собой и встаёт на ноги.       – Благодарю вас за службу, Матсумото-сан, – почтительно обращается Аято, кланяясь так же низко. – Сообщите, как соберётесь уходить.       – Конечно, господин.       Аято выпрямляется, переглядывается с хитро щурящимся Шинрой и как бы вскользь бросает:       – Тома, теперь ты домоправитель, помоги Матсумото-сану закончить работу и потом можешь приступать к своим новым обязанностям.       Шинра крайне довольно хихикает, сверкает глазами в сторону Томы и даже демонстрирует что-то похожее на улыбку. Аято тоже искоса смотрит в его сторону и прячет за ладонью хитрую усмешку. Лицо Томы в эти секунды выглядит поистине невероятно, и Аято полностью доволен произведенным эффектом.       – Конечно, господин, – непривычно высоким голосом отвечает Тома, подбираясь. – Благодарю.       Как мало надо для поднятия настроения.       – И ещё, Тома, если встретишь Аяку, передай, что я её жду, – вспоминает Аято о ещё одном важном деле.       – Да, конечно, – шелестит Тома, ещё не до конца осознав своё новое положение.       – Прекрасно, – хмыкает Аято и снова садится, похлопывая по бедру и подзывая Шинру.       Тот вскидывает морду, фыркает и растягивается по доскам, подставляя пушистый бок тёплому солнцу. Вот вроде бы Шинра изначально человек, а вредности как у настоящего кицунэ.       Тома и Матсумото-сан неторопливо уходят, о чём-то разговаривая, наверняка о каких-то делах по поместью, которые теперь лягут на плечи Томы. И Аято довольно отпивает чай, наслаждаясь вкусом. Всё-таки приятно, когда вассалы не дёргают каждые двадцать минут по разным вопросам.       Краем глаза Аято замечает, как Шинра приосанивается, поднимаясь на лапы, и перебирается на место напротив Аято. Он крутится пару раз, устраивается поудобней, а потом и вовсе обращается в человека.       – Привет, – лениво говорит Шинра и широко зевает, прикрывая рот ладонью.       – Добрый день, – улыбается Аято и наливает Шинре чай. Яноми, конечно, предназначалась изначально Матсумото-сану, но тот ею так и не воспользовался.       – Спасибо, – хмыкает Шинра и ведёт носом над яноми. – Пахнет вкусно, Тома очень хорошо заваривает чаи.       – Как-никак, он мой подчинённый, – с некоторой гордостью хмыкает Аято.       – И то верно, – тянет Шинра, разглядывает десерты на столе, а потом ставит локоть на стол и кладёт подбородок на кулак, упираясь внимательным взглядом в Аято. – О чём ты хотел поговорить с Аякой?       Аято удивлённо приподнимает брови и замирает с яноми около губ: его немного удивляет, что Шинра захотел этим поинтересоваться. Но, наверное, нет смысла от него что-то скрывать, тем более, когда он наверняка останется здесь на разговор. Да и именно Шинра стал причиной, почему у Аято вообще появилась идея откровенно поговорить с Аякой.       – Не так давно ты говорил о теории из своего мира по поводу Глаз Бога, – вздыхает Аято. – И ты сказал, что владельцы Крио балансируют на грани. Я переживаю за Аяку.       – Вот оно как, – кивает Шинра, довольно щурясь. И от одного взгляда на него Аято кажется, что тот что-то знает, но намеренно не говорит. И правда, эта та проблема, которую лучше решать без подсказок от иномирца. – Тогда удачи, она уже идёт.       Шинра аккуратно машет рукой, и когда Аято оборачивается, чтобы увидеть Аяку, обращается обратно в лису.       – Ты звал, Аято? – негромко спрашивает Аяка и складывает руки за спиной.       – Да, рад, что ты так быстро освободилась, – улыбается Аято. – Как себя чувствуешь?       – Всё хорошо, – без тени сомнения отвечает Аяка и аккуратно садится напротив, поправляя низ юкаты. – О чём ты хотел поговорить? О, привет, Шинра.       Упомянутый поднимает нос повыше, а потом пристраивается мордой на коленях Аяки, довольно подставляя шею под лёгкие почёсывания. Ну каков подлиза.       – Я хотел узнать, всё ли у тебя хорошо, – пожимает плечами Аято и допивает остатки чая. – Как проходят уроки, нет ли каких-то проблем…       – Всё прекрасно, тебе не о чем волноваться, – всё так же солнечно улыбается Аяка, беря в руки так и не тронутую Шинрой яноми. – Учителя хорошо ко мне относятся.       Если бы это было иначе, Аято уже давным-давно узнал бы и вышвырнул их, вдобавок выдав наихудшие рекомендации, чтобы никто больше не принял их на работу. Люди должны понимать, что глава Камисато способен расправиться не только с зубоскалящими кланами, ведь и обычные, казалось бы, жители Иназумы не уйдут ненаказанными в случае нарушений.       – А как у тебя самой дела? Мне передали, что ты много учишься даже после занятий, – эта информация не была для Аято новостью, об этом ему уже давно докладывали ниндзя, но забеспокоился он только после слов Шинры.       Аяка поджимает губы и ставит яноми чуть громче, чем обычно.       – Всё в порядке, я делаю это по своему желанию, – уверенно качает головой Аяка и улыбается. – У меня иногда не очень хорошо получается каллиграфия, а потому приходится дорабатывать после занятий.       – Но ты из-за этого достаточно редко покидаешь поместье, – тянет Аято, ненавязчиво пододвигая поближе к Аяке блюдце со сладостями. – Скажу честно, я переживаю, что ты слишком сильно погружаешься в учёбу, совсем не уделяя времени своим увлечениям.       – Но мне нравится фехтование, – вздыхает Аяка и берёт с тарелочки моти, но не для себя, а для Шинры, который с радостью открывает пасть. – Не о чем переживать, мне всё нравится.       Потихоньку в голове Аято складываются воедино все кусочки картины. Раньше из-за работы он не замечал, как упорно трудится его сестра, отдавая учёбе едва ли не всё свободное время, которая взялась ещё и за тренировку Шинры. Аяка, очевидно, пытается соответствовать статусу клана, отдавая всю себя. Но из-за этого она отказывается от детства, а ведь ей всего тринадцать.       И Аято категорически это не нравится. Он работает не только для поддержания клана на плаву, но и для того, чтобы его семья ни в чём не нуждалась и чувствовала себя прекрасно. А из близких родственников у него осталась только Аяка. Аяка, которая работает почти так же, как и он, чтобы быть идеальной в чужих глазах.       – Даже если тебе всё нравится, я хочу, чтобы ты была счастлива, – выдыхает Аято и протягивает руку, предлагая Аяке взять её. – Я обо всём позабочусь, тебе нет необходимости столько трудиться уже сейчас. Постарайся уделять побольше времени себе, а не подготовке молодой госпожи клана Камисато.       Аяка опускает голову и неуверенно протягивает руку, едва касаясь кончиками пальцев, но Аято берёт инициативу и хватает небольшую мозолистую ладонь. И разве так должны выглядеть руки тринадцатилетней девочки?       – Аяка, ты самый близкий человек, который у меня есть. Прошу тебя, не перетруждайся и больше отдыхай, а я обо всём позабочусь, – обещает Аято, тепло улыбаясь.       – Но это нечестно, что ты взваливаешь всё на свои плечи, – неожиданно противится Аяка и крепче сжимает руку в ответ. – Я знаю, что ты много работаешь и тебе очень тяжело, потому что наш клан переживает не самые лучшие времена, и я хочу помочь! Тебе ведь не обязательно всё решать одному.       – Я не один, – усмехается Аято и опускает взгляд на Шинру. – У меня есть ты и Шинра, и вы мне сильно помогаете.       Шинра лениво машет лапой, как бы подавая признаки, что он жив, слышит и да, это он тот прекрасный лис, который помогает Камисато, а потом трётся головой об ноги Аяки. Увидь его сейчас кто-то, в жизни бы не подумал, что это кицунэ, который способен пробить массивным телом стену.       – Так что тебе не о чем переживать, Аяка, – нежно обращается Аято, поглаживая большим пальцем руку Аяки. – Хотя бы сейчас живи для себя, а когда вырастешь, мы подумаем, как ты можешь помочь клану.       Аяка вздыхает, смотрит на Шинру, который опять намеревается открыть рот, чтобы попросить вкусняшку, и выдыхает. Она хватает коротко взвизгнувшую тушку на руки, встаёт, обходит стол и садится вплотную к Аято, усаживая между ними удивлённого Шинру.       – Спасибо, Аято, – вздыхает Аяка и крепко прижимается сбоку, и Аято обнимает её за плечи. – Я постараюсь уделять больше времени себе, но всё равно буду учиться.       Она улыбается и гладит устроившегося Шинру по спине. Аято берёт моти и протягивает Аяке, чтобы она тоже хоть немного поела, но та, хихикнув, ест его прямо с рук и довольно улыбается.       Именно такой Аято хочет видеть свою младшую сестру: беззаботной и счастливой. Вырасти она всегда успеет, это неизбежно, так пусть хотя бы сейчас побудет ребенком, которого ни в чём не ограничивают.