О чём поют дожди и вьюги

      Аято не нравится одна из тем сегодняшней встречи с вассалами, но он не может от неё отказаться. Если он из раза в раз будет упорно идти против верных подчинённых, то запросто может лишиться авторитета. Держать вассалов в страхе, конечно, неплохо, но на одном запугивании далеко не уйдёшь, а лишь соберёшь снежный ком недовольства. Поэтому иногда Аято идёт на уступки и задабривает других ради собственной выгоды в дальнейшем.       Но тема женитьбы ему не нравится от слова совсем, однако избегать её становится слишком сложно. Вассалы упорно давят на то, что Аято пора создать семью и обзавестись наследником, чтобы укрепить положение клана Камисато не только в комиссии Яширо, но и во всей Иназуме.       Вот только Аято, во-первых, не собирается умирать ещё ближайшие лет пятьдесят, а то и больше. А во-вторых, не испытывает никаких чувств ни к одной из дочерей знатных родов. Что уж тут, его сознание долгое время занимает один крайне хитрый лис, который готов ответить взаимностью. И Аято как никто другой знает о важности политических браков, но не согласен на подобное пойти.       – Господин Камисато, мы считаем, что брак с кланом Минами сильно бы укрепил положение нашей комиссии, – сразу говорит о главном Кэтсуо, хмуря брови. Собрание только началось, а они начинают с самого неприятного; хотя, наверное, оно и к лучшему. – На данный момент их власть в комиссии Тэнрё неоспорима, они очень близки с кланом Кудзё, к тому же сами отправили предложение о браке.       Аято ещё вчера знал, что именно предложат вассалы, однако так и не нашёл возможности отвертеться от идеи брака. Ранее он отверг несколько предложений, ссылаясь то на неподходящий возраст кандидатки, то на слабое влияние, то на какое-нибудь близкое родство по линии матери или отца. И очередной отказ от брака не будет воспринят с радостью, а лишь вызовет у вассалов сомнения.       К тому же разумных причин для отказа клану Минами элементарно не существует. Их дочь, Очако, одного возраста с Аято, имеет чудесную репутацию в народе, принадлежит к влиятельному клану, отличается хорошим умом и обладает ещё множеством плюсов. И, как стало известно совсем недавно, крайне неравнодушна к Аято. А это значит, что её отец хорошо постарается выдать дочь замуж за любимого человека, который ещё и является выгодной партией.       То есть все попытки забраковать её как кандидатку в жёны будут восприняты как непонятные отговорки и вызовут негодование и вопросы. А вопросов о своих предпочтениях Аято слышать не хочет.       Поэтому ему остаётся только тянуть время и искать новые рычаги давления на ситуацию, чтобы выйти из неё с максимальной выгодой. Возможно, случится так, что ему кто-то подкинет решение на пушистом хвосте, потому что Аято не может не заметить мелькающего в окне крохотного снежного лиса, который уж больно заинтересованно крутится рядом с местом проведения собрания.       – Я уже говорил, что не считаю мой брак важнейшим вопросом на данный момент, – спокойно отвечает Аято, расправляя складки на рукавах, словно его не трогает тема обсуждения. – Не могу отрицать влияние клана Минами, господин Иори, однако, чтобы породниться с ними, стоит учесть множество нюансов.       Аято знает, как нужно говорить, чтобы угодить наибольшему количеству людей и своим интересам. Он не соглашается на брак, но и не отрицает его возможность. Даёт всем заинтересованным лицам почувствовать вкус победы в долгом споре.       За окном опять мелькает кончик белоснежного хвоста, но теперь уже пропадает совсем. Видимо, Шинра услышал всё, что хотел, а потому его маленький шпион поспешно скрылся с места преступления. Но от внимания Аято не может ускользнуть даже малейшая деталь, а потому только благодаря его приказу Шууматсубан не ловят снежных лисят по поместью, пресекая попытки подслушать.       – Но господин, вы же должны понимать, что от стабильности клана Камисато зависит положение в комиссии, – хмуро, но вежливо говорит Кэтсуо. – А наследник лучше всего покажет обществу, что клан Камисато вновь окреп, как в былые времена.       – Мне кажется, что я и моя сестра делаем все для процветания клана. Или это не так? – якобы удивлённо вскидывает брови Аято, совсем немного склоняя голову в сторону.       – Нет, конечно так, господин и госпожа стали новой прекрасной опорой клану, – тут же оправдывается Кэтсуо, ни на секунду не теряя лица. – Однако простые жители Иназумы будут гораздо больше доверять главе, у которого есть наследник. Или хотя бы супруга.       Кэтсуо, к счастью или нет, служил клану Камисато ещё при отце, а потому имеет очень большой опыт работы. И это значит, что он понимает сложные политические отношения внутри страны, разбирается в мнении общественности и умеет приводить аргументы. Но и Аято не лыком шит, а потому не намерен так просто сдаваться и признавать необходимость скорого брака.       – Как мне известно, на данный момент общественность хорошо относится к комиссии Яширо, – подмечает Аято, беря в руки карандаш. – Жители нам доверяют, Всемогущий сёгун считается с нашим мнением, и даже сама гудзи Яэ оказывает поддержку от лица храма. Мне кажется, что при таких условиях можно уделить внимание другим вопросам. Например, определению размеров финансовой поддержки, которую следует отправить деревне Конда.       – Господин, простите за дерзость, но я бы хотел высказаться по поводу первого вопроса, – осторожно вмешивается Изуру, недавно перенявший от отца управление кланом Року.       Аято приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не закатить глаза, потому что он откровенно устал за время короткого разговора. И вассалы, кажется, намерены довести его до белого каления, потому что их упорству можно лишь позавидовать.       – Да, ёбаный в рот, я слушаю, – кивает Аято, делая бессмысленную пометку на бумаге.       Вассалы делают вид, что понимают сказанное на другом языке, и никто не меняется в лице. Они, конечно же, должны были слышать что-то подобное от Шинры, который не стеснялся произносить небольшие фразы на родном языке во время разговора или просто так. И как можно было бы проявить неуважение к тому, что сказал кицунэ? Поэтому Аято пользуется небольшой хитростью, чтобы хотя бы чуть-чуть отвлечься от неприятных разговоров.       Тем более, что думать о Шинре в разы приятнее, хотя и не всегда уместно. Могут возникнуть… некоторые последствия, к сожалению.       – За последний год на вас и госпожу Аяку было совершено несколько покушений, и это вызывает опасения, – качает головой Изуру, получая одобрительные кивки. – Мне кажется, что они не понимают собственного положения. Однако после брака политические связи клана Минами могли бы нам помочь разобраться с этим.       – И поставили бы под угрозу жизнь моей потенциальной жены, – немного резче, чем собирался, осаживает его Аято, кладя карандаш на стол. – Думаю, на данный момент дискуссия не приведёт к решению вопроса, поэтому я предлагаю перейти к следующей проблеме. Позже я ещё раз лично рассмотрю кандидатуру от клана Минами.       Видимо, на этот раз Аято звучит достаточно недовольно и жёстко, потому что больше никто не осмеливается продолжить разговор. И прекрасно, потому что у Аято окончательно пропало настроение и желание дискутировать на эту тему.       Дальше собрание, как и ожидалось, проходит быстро и спокойно. Вассалы рассказывают о проделанной работе, планах на ближайшее время, некоторых важных слухах и всё в таком духе. То есть наконец-то ничего острого и нервного, а потому Аято немного успокаивается и вливается в привычный ритм.       Конечно, он ни на секунду не теряет лицо, чтобы его не обвинили в непрофессионализме. Аято даже догадывается, кто из присутствующих вассалов был бы рад в чём-то его уличить, но все они молчат и не лезут слишком активно.       Аято очень не хватает меховой тушки на коленях, которую можно было бы почесать между ушами или погладить по спине для успокоения нервов. Но вассалы бы не поняли такого, ведь это же великий кицунэ, с ним нельзя обращаться как с обычным домашним питомцем – хотя сравнительно недавно именно им Шинра и являлся, – так что приходится лишь мечтать.       Когда собрание заканчивается, а все вассалы уходят, Аято позволяет себе облегчённо выдохнуть и немного сгорбить спину, давая отдых напряжённым мышцам. Это собрание далось ему тяжелее, чем любое другое за последние шесть месяцев, и это не радует. Вассалы не слезут с темы, продолжат давить до тех пор, пока Аято не даст им желаемое. Или же не продавит свои мотивы. Вот только обычные слова не сработают, нужно что-то для этого делать.       – Ты уже закончил? – раздаётся привычный ленивый голос от входа, и Аято переводит туда взгляд.       – Да, все разошлись, – кивает он, медленно поднимаясь. Кажется, даже ноги затекли больше обычного.       – Ты выглядишь уставшим, было что-то важное? – интересуется Шинра, прядя ушами и хлопая глазами.       До чего же хитрый и коварный лис, думает Аято, пряча ладони в рукава хаори. Шинра ведь всё прекрасно слышал, а потому должен знать, что волнует Аято, но всё равно даёт ему возможность рассказать.       – Ничего такого, просто вассалы были активнее обычного, – слабо улыбается Аято, вставая перед Шинрой.       – Как скажешь, – ведёт тот плечом и мимолётно мажет Аято по икрам кончиками хвостов, будто бы… утешает.       – Может, сам хочешь рассказать мне что-то интересное? – хмыкает Аято, приподнимая брови.       – Я шепну тебе на ушко, – тихо выдыхает Шинра, подаваясь вперёд.       Аято даже не дёргается, оставаясь стоять на месте, когда Шинра прижимается чуть ли не грудью к груди, опираясь на плечо Аято. Ухо опаляет горячее дыхание, чуть ли не обжигает, но Аято даже бровью не ведёт на откровенное вторжение в личное пространство.       – Аннигиляторная пушка, – шепчет Шинра и мигом отстраняется, скрывая за ладонью очаровательную довольную улыбку и негромкий смех.       – И как я только подумал, что это будет нечто важное? – без всякой обиды вздыхает Аято, возводя глаза к потолку.       – Не знаю, чего ты ожидал, но твои ожидания не оправдались, – пожимает плечами Шинра и отходит в сторону, рукой указывая Аято на выход.       – И правда, – смеётся он, покидая зал для встреч. В компании Шинры отступает даже усталость.       Вскоре ему предстоит разобраться с тем, что вассалы вцепились зубами в идею о браке и никак не хотят сдаваться.