О чём поют дожди и вьюги

      Шинра носится как заведённый.       Он постоянно мелькает то тут, то там и, кажется, не даёт себе ни секунды передышки. Отдыхом он называет вырезание из бумаги каких-то новых фишек, ведь «пока вырезаешь, голова отключается», или, например, зарисовки очередных концептов шишек. Шинра постоянно мотается между Иназума-сити и поместьем, один раз даже случайно заночевал в «Икигаи», и Аято вдруг начинает понимать, что Шинра чувствует, когда сам Аято зарывается в работу.       До Шинры ведь совсем не добраться! Потому что через три дня турнир по настольным играм, и в комнату Шинра является только чтобы лениво чмокнуть перед сном, обнять и тут же уснуть.       И ладно бы у Аято тоже в этот момент была лавина дел. Так ведь нет же! С тех пор, как они уступили тот договор на ткани семье Ивасаки, словно сама судьба сжалилась над Аято и сказала, что ему нужно больше отдыхать. Вот только в тот же момент она подкинула Шинре турнир. И теперь они снова не могут нормально проводить время вместе. Только в этот раз они ещё и словно местами поменялись.       Нет, конечно, турнир был запланирован ещё месяца четыре назад. Уже давно в городе висят афиши, люди так и гудят, Аято вложился в организацию даже со стороны комиссии, потому что событие намечается довольно крупное. Вот только он совсем упустил из виду то, что Шинра найдёт себе тысячу и одно занятие.       А это Шинра умеет делать прекрасно. Аято очень наивно полагал, что Шинра будет использовать для турнира уже имеющиеся игры и фишки, а из нового только выпустит очередную серию шишек. Однако оказалось, что для турнира нужны ещё и ивентовые фишки и кости. Аято согласен с важностью внимания к деталям. Он искренне считает это важной и хорошей чертой.       Но ему становится практически обидно из-за того, что он не может нормально провести время с Шинрой, когда у него у самого в кои-то веки более-менее освободился график. Может, им обоим пора съездить в отпуск? Вместе?       – Ну наконец-то я почти закончил, – ворчит Шинра, устало вползая в кровать и притираясь к Аято. – Завтра останется отнести рисунки и модельки шишек в мастерскую, и Добби свободен. Вот уж тогда держись…       Шинра широко зевает, демонстрируя острые зубы во всей красе, и Аято мысленно выдыхает. Пусть он и не имеет ни малейшего представления о том, кто такой Добби, слово «свободен» он понимает и уже очень-очень давно ждёт. И в то же время Аято немного колет совесть: Шинра ведь на самом деле переживает те же чувства постоянно, просто в силу характера практически их не демонстрирует.       На следующий день Шинра и правда возвращается в имение перед обедом.       – Так, шишки сдал, поля нарисовал, фишки вырезал… – бормочет Шинра за обедом, забавно дёргая ухом. И вдруг он делает абсолютно страдальческое лицо и издаёт странный протяжный стон. – Блядь, турнирную сетку не дорисовал и ещё и оставил в «Икигаи»…       Аято уже практически успевает расстроиться, что Шинра снова пропадёт до самого вечера, ведь у него никогда не бывает «всего лишь маленького дела»: он всегда найдёт ещё сотню вещей, которые можно доделать, поправить и улучшить. Когда дело доходит до игр, Шинра превращается в машину продуктивности. Однако тот вдруг по-лисьи фыркает, дёргая хвостами, и отмахивается:       – А, там доделают, я её на видном месте оставил и сказал, что не появлюсь до турнира…       И этих слов Аято, наверное, ждал в течение последних полутора недель.       – Как хорошо, наконец-то, просто гулять, ни о чём не думая, – тянет Шинра, потягиваясь прямо на ходу, когда они с Аято решают пройтись после обеда. – Не понимаю, как ты в подобном ритме живёшь двадцать четыре на семь и триста шестьдесят пять дней в году. Это же невыносимо! Я две недели так отпахал, а теперь весь следующий месяц хочу только лежать лёжа у тебя под боком и не двигаться!       Аято тихо усмехается, глядя на Шинру. Однако понимает, что тот в чём-то прав. У Аято колоссальная нагрузка, и, как бы он ни старался разумно её распределять, всегда найдётся что-то новое, срочное и важное. Новый контракт, новые проблемы у вассалов, новое задание Сёгуна – что угодно. И разбираться с этим приходится в первую очередь Аято.       Конечно, он делегирует дела, старается распределять. А ещё поглядывает на Аяку, которая уже осторожно намекает, что хочет помогать в организационных вопросах. И как бы Аято ни хотелось, чтобы она была далека от бюрократии, он понимает, что ей в конце концов удастся его уговорить. Конечно, Аято совесть не позволит впоследствии сваливать на неё тонну дел, но нельзя не признать, что даже простая помощь в подготовке и проведении мероприятий Иназумы была бы на вес золота.       И сейчас, глядя на Шинру, Аято вновь ощущает себя так, словно его щёлкнули по носу. Да, все всё понимают, что он занятой, он глава клана и комиссии, но в то же время все стараются помочь и не добавлять ему дел. Даже тот же Шинра: наотрез ведь отказался просить Аято о помощи, чтобы «дать отдохнуть», и пришёл, только когда понадобилась помощь с оформлением официальных запросов.       Оставшиеся три дня Шинра, кажется, вообще не отходит от Аято, и это ощущается настоящим облегчением после практически разлуки. Оставшуюся работу в «Икигаи» доделывают помощники, а Шинра может позволить себе немного расслабиться: он, оказывается, специально закончил всё заранее, так как уже и сам успел соскучиться по близости.       – Победители в каждой настольной игре получат лимитированные шишки. Таких больше ни у кого не будет, – рассказывает Шинра, создавая в воздухе прототипы шишечных фигурок из инея и снежинок. – И такие соревнования можно проводить каждый год! А я тебе говорил, сколько билетов на просмотр мы продали? Там почти вышла выручка за три месяца, а ведь турнир будет длиться три дня!       Шинра в самом деле замечательно продумал турнир. Он сам заключил все контракты на поставки напитков и еды, сам обустроил места для зрителей. О том, что он сам придумывал лимитированные шишки, поля для игр, фишки и рубашки для карт, даже можно не упоминать. Он заранее прикинул затраты и прибыль, различные риски. Шинра тоже растёт, и его успехи очень греют.       – Я надеюсь, что всем понравится, – резюмирует Шинра, скромно ведя плечом.       – Обязательно понравится, – улыбается Аято и приобнимает его за талию. Здесь, во дворах поместья, им абсолютно нечего бояться и скрывать. – Твои игры действительно по душе горожанам, а новые посетители отлично разнесут весть, да и сами потом захотят попробовать. Отличный план, ты молодец!       – Да будет тебе, – отфыркивается Шинра, забавно морща нос. – Самое простое, что пришло в голову.       Они выходят на дорожку, окружённую яркими цветами, – в вечернюю свежесть тут же добавляются лёгкие сладковатые ароматы. Шинра улыбается, вдыхая чуть глубже, а Аято засматривается на ямочку на его щеке. А потом поднимает глаза: их взгляды пересекаются.       – Но я правда рад, что тебе нравится, – клыкасто улыбается Шинра, а потом вдруг фыркает и целует.