О чём поют дожди и вьюги

      В сёдзи раздаётся тихое шкрябанье, и Аято сразу понимает, кто же это так может к нему «стучаться».       – Проходи, – приглашает Аято, откладывая в сторону кисть.       Сейчас середина рабочего дня, и обычно Шинра в это время приходит достаточно редко. У него ведь тоже есть обязанности, к которым он относится серьезно, хотя «Икигаи» хорошо держится даже в его отсутствие. Но Шинра считает, что ему всё же лучше не отлынивать от обязанностей, и Аято полностью с этим согласен.       Да и ему самому проще работать, когда один симпатичный и весьма любвеобильный лис занят хоть чем-то и не лезет под руку по любому поводу. Внимание Шинры, конечно же, приятно, но иногда он уж очень настойчиво заваливает всякими вопросами и предложениями, что работать становится немного тяжеловато.       – Аято, – обращается Шинра, проскальзывая в кабинет. – У меня вопрос.       Шинра оглядывается по сторонам, а потом подходит ближе и садится перед Аято, сложив руки на коленях. Выглядит он… на удивление тихим и будто бы слишком задумчивым.       – Ты что-нибудь знаешь про отца Томы? – тянет Шинра, склоняя голову к плечу, и дёргает кончиками хвостов.       Вопрос весьма интересный, стоит признать, и неожиданный. Эта тема не поднималась в поместье уже много лет, потому что Тома так и не смог выяснить ничего о своём отце и в какой-то момент просто перестал пытаться. Он решил сосредоточиться на новой жизни, а не пытаться догнать старую, и Аято полностью принял его выбор. К тому же, он приобрёл бесценного работника.       – Я только слышал от Томы, что он где-то в Иназуме, – пожимает плечами Аято. – А что?       – Да мы просто разговаривали с ним, – тянет Шинра, почёсывая щёку. – И он рассказал об отце, зачем вообще приехал в Иназуму, и мне хочется попробовать ему помочь. Просто Тома сказал, что уже прекратил его искать.       Аято слегка улыбается и немного подаётся вперёд, смотря Шинре в глаза. Он может быть сколько угодно флегматичным и равнодушным, делать вид, что ему всё лень и не хочется делать, но в такие моменты Аято очень хорошо видит, что о близких Шинра готов заботиться всеми силами. Ему не так важны все люди вокруг, но вот члены семьи и просто близкие друзья… за них Шинра готов встать горой.       – К сожалению, у меня вообще нет информации о его отце, – качает головой Аято. – К тому же Тома оказался в поместье не в лучшее время, а потому я не мог ему помочь с поисками.       – Понятно, – задумчиво отвечает Шинра, немного опуская уши. Аято хорошо научился отличать его эмоции не только по лицу, но и по движению разных частей тела. – Тогда я займусь поисками сам.       О, раз уж Шинра чем-то захотел заниматься, так он обязательно доведёт дело до конца, не сворачивая с курса. Если он загорается, то не затухает ни на мгновение, отдаваясь планам практически полностью, но при этом не забывая и о прочих обязанностях и увлечениях. Будь иначе… Аято было бы обидно, что Шинра может отодвинуть его в сторону, отдав приоритет другим вещам.       – Я уверен, что у тебя всё получится, – говорит Аято, неспешно кивая.       – Поцелуй на удачу? – хитро улыбается Шинра и подаётся чуть ближе, просяще хлопая ресницами.       – Поцелуй на удачу, – со вздохом отвечает Аято и манит к себе пальцем.       Шинра тут же оказывается ещё ближе, обхватывает за щёки и так настырно прижимается к губам, что у Аято возникает вопрос, кто тут ещё кого целует на удачу. Но нет никакой разницы, потому что каждый получает свою порцию удовольствия. От Шинры сложно не получать удовольствие.       – Не засиживайся допоздна и не забывай делать перерывы, – напоминает Шинра, отстраняясь. Но потом ещё раз чмокает в губы и встаёт на ноги, расправляя складки на кимоно. – И я узнаю, если ты опять пропадёшь за работой.       – Ты спишь вместе со мной, конечно ты узнаешь, – фыркает Аято и вновь берётся за кисть.       – Вот именно, – поучительно говорит Шинра и уходит, взмахнув на прощание хвостами.       Что же, в ближайшие несколько дней стоит быть готовым к тому, что Шинра будет особенно задумчив.       Так, конечно же, и происходит, но Аято не донимает его лишними вопросами. Он получает свою порцию любви и ласки, не теряет ни грамма внимания, а потому всё так же счастлив. Но Шинра теперь проводит больше времени в городе, не всегда приходит в поместье на обед… ничего серьёзного, но Аято замечает небольшие изменения. Однако ничего с этим не делает, потому что Шинре нужно пространство, где он был бы предоставлен сам себе.       В самом деле, он же не начал ночами пропадать за своим расследованием, так что Аято не о чем волноваться.       И его ожидание окупается, потому что Шинра сам приходит к нему через несколько дней с новостями. Правда, приходит… весьма необычно.       Точнее, нет, приходит-то он нормально, как и всегда, даже стучится, но вот его одежда вызывает у Аято искреннее недоумение. На Шинре… чёрные брюки?       – Что это? – удивляется Аято, указывая взглядом на ноги Шинры.       – Нравится? – максимально довольно ухмыляется Шинра и проходит в кабинет, а после крутится вокруг своей оси так, что полы хаори приподнимаются, открывая вид на бедра. – Госпожа Мио сшила по моему заказу. Я, честно говоря, соскучился по штанам, вот и решил немного разнообразить гардероб.       – Нравится, – поражённо выдыхает Аято, откровенно любуясь.       Шинре идёт этот костюм. Очень идёт. Просто невероятно идёт, что взгляд оторвать невозможно. И он даже сумел обыграть комбинацию одежды так, что она не выглядит бесстыдным отрицанием традиций и правил. Да, брюки сейчас в Иназуме носить не принято, это одежда других регионов, но Шинра… Шинра умеет сочетать, казалось бы, несочетаемое. И выглядит он при этом потрясающе.       – Тебе очень идёт, – добавляет Аято.       – Я знаю, – ухмыляется Шинра, демонстративно выставив бедро. – Может, и тебе что-то такое сошьём. Но поговорим об этом потом, я пришёл по поводу отца Томы.       – Рассказывай, – кивает Аято, подбираясь, и указывает на место перед собой.       Шинра расправляет хаори, садясь на колени, укладывает вокруг себя хвосты и выглядит при этом… величественно. Как настоящий кицунэ, которых в Иназуме почитают испокон веков. Ещё и осанку себе за эти годы исправил: широко расправляет плечи, держит спину прямо, а подбородок чуть приподнимает. И Аято, кажется, влюбляется в него каждую секунду и ещё сильнее.       – Это было сложно, потому что отца Томы мало кто знает, – начинает Шинра. – И некоторые люди на самом деле даже говорить о нём не хотят, но я выяснил, что его тут нет. Он уехал несколько лет назад, никому не сказав куда, а родственников у него не осталось. У него была мать, но она умерла, пока он был в Мондштадте.       Шинра тяжело вздыхает и теребит кончик хвоста, опуская взгляд, а потом на его шерсти появляется налёт инея.       – Я хотел помочь, но в итоге ничего не добился, – признаётся Шинра, поджимая губы. – И мне немного стыдно перед Томой.       – А мне кажется, что ты помог, – возражает Аято, складывая руки на столе. – Ты дал ему ответы, которые он не смог узнать сам. Больше всего расстраивает не печальная правда, а неизвестность.       И Шинра неожиданно светлеет лицом, прижимая одно ухо. До чего же он… красивый.       – Спасибо, Аято, – выдыхает Шинра, клыкасто улыбаясь.       – Я не сказал ничего нового, – пожимает плечами Аято, и Шинра неожиданно перегибается через стол, нагло притягивая для поцелуя, а потом выдыхает в губы:       – Я к Томе, приходи вечером оценить мои обновки?       – Конечно, – сглатывает Аято, наблюдая за убегающим из его кабинета лисом.       А как бы Шинра носил брюки в лисьей форме?