«Удача — это постоянная готовность использовать шанс» (Фрэнк Доуби)
Эльсинариэль.
Сядя за центральным столом в забитой людьми трапезной, Эль то и дело ловила себя на мысли о том, что испытывает сильное раздражение. Не сразу разобравшись с тем, что именно могло вызвать у нее подобного рода эмоции, она старательно делала вид, что наслаждается обедом, переговаривалась вполголоса с Даром и Ланом, пробовала новые, ранее не виданные ею блюда. Пока, наконец, не поняла. Ее раздражали людские взгляды. Пристальные, излишне липкие, внимательно следящие за каждым ее жестом и движением. Все это началось еще на заседании верховного совета. И если члены того самого совета, те, кого Дар, не мудрствуя, назвал лизоблюдами и подхалимами, имели хоть какую-то выдержку, стараясь не пялиться на них с Ланом слишком уж откровенно, то остальные придворные таким умением похвастаться не могли. Им, определенно, не хватало такта. Здесь, в трапезной, Эль отчетливо ощущала людские эмоции, которыми буквально было пропитано все помещение. Эмоции, среди которых преобладали непонимание (странной связи наследника престола Империи с двумя Высокородным), ничем не прикрытая зависть (по точно этому же поводу), недовольство (не всем пришлась по вкусу отмена закона об иных расах). И совсем немного восхищения эльфийской красотой и, опять же завистью, но уже по совсем другому поводу: как оказалось в трапезной присутствовали те, кто хотел бы общаться с Высокородными так, как и их будущий правитель. Но… Вот именно, слишком много было всяких «НО» для того, чтобы это могло осуществиться. Пусть Эль всю свою жизнь прожила среди людей, и лишь совсем недавно ощутила себя причастной к чему-то иному, но слишком хорошо она помнила все те рассказы, которые слышала в детстве о Высокородных. Люди прекрасно знали о высокомерии представителей этой расы и, пусть и ненамеренно, ждали от них каких-либо неприятностей. И, к слову, одна из неприятностей, сегодня все-таки не заставила себя ждать. Эль отчетливо осознала это тогда, когда Дар высказал свое пожелание о проверке членов верховного совета Империи на лояльность наследнику престола, попросив ее о помощи. Было бы странно думать, что парень забыл о том, о чем они с Ланом так усердно рассказывали ему на протяжении двух суток, и она, разумеется, согласилась помочь, но… несмотря на все вышесказанное, просьба Даррела явилась для нее полной неожиданностью. Как, собственно, и для самих лордов, часть из которых готова была испепелить ее на месте гневными взглядами. Вот когда Эль откровенно порадовалась тому факту, что люди не несут в себе ни грана магии… в противном случае ей явно бы не поздоровилось. А прямо сейчас она придумала для себя великолепное отвлечение: вместо того, чтобы переживать по поводу направленных на нее взглядов, Эль принялась разглядывать убранство трапезной. Накрытые ажурными вышитыми скатертями столы и тяжелые дубовые лавки, огромные стрельчатые окна с цветными витражами и грубые каменные стены. Все это было абсолютно не подходило друг другу, но, как ни странно, смотрелось так органично вместе, что ей даже понравилось. Позже, спускаясь по центральной дворцовой лестнице вслед за друзьями, направляясь к ожидающей их карете с тем, чтобы отправится на городскую ярмарку, Эль внезапно вспомнила, что Дар упоминал о дворцовой библиотеке и едва не вернулась обратно, желая немедленно увидеть все эти книги, о которых велась речь. Да и многие другие тоже. Остановила девушку только рука Лана, которая крепко сжимала ее пальчики. Опомнившись, Эль решила, что библиотека от нее никуда не денется, и она обязательно наведается в нее. Только попозже… к тому же ей надо учиться. И магии, и, вообще, всему остальному. Жизнь с людьми дала ей только базовые навыки образования, а с такими знаниями в магическую школу точно не поступишь. Значит, надо нагонять упущенное. Внизу, возле дворца их уже ждала карета. Кипенно-белая, расписанная золотыми орнаментами в виде завитушек. Небольшие окошки прикрывали тяжелые бархатные занавески. Но больше всего внимание Эль привлекла запряженная в карету лошадь. Тоже белая, как снег. Высокая, с длинной гривой, да и хвост достает почти до земли. Стоит себе, перебирает ногами, а сама на них косится хитрым черным глазом. Девушка пожалела, что не прихватила с собой ничего из еды. Хоть бы яблоко или морковку. Хотя… девушка торопливо порылась в потайном кармашке платья, выудив из него тонкую полоску вяленного мяса. И усмехнулась про себя: вот что значит сила привычки. Живя в человеческой деревне, она постоянно таскала в своих карманах запас еды. Мало ли когда есть захочется, а тут все под рукой. Вот и здесь, видимо, машинально, прихватила первое, что попалось на глаза со стола в трапезной, сунув в карман и даже не заметив этого. В любом случае… Эль протянула вытянувшей морду лошади сушеную полоску мяса и отпрянула назад, услышав раздраженное фырканье. Не ест. Странно… К счастью, никто из парней разговаривающих в этот момент с Корином, ее странной попытки накормить лошадь сушеным мясом не заметил. Хотя, как сказать, странной… Эль, забравшись в карету и усевшись на одно из сидений бок о бок с Ланом, задумчиво откинулась на спинку сиденья, невольно вспоминая… Примерно три года назад, отец по делам выбрался на ярмарку в соседние Дубовицы, прихватив с собой и Эль. Он прекрасно знал, как его дочь любит шум, гам и толчею народа. Ей нравится не просто присматривать для себя что-то новое, нет. Больше всего она любила наблюдать за торгами, да и сама училась потихоньку выторговывать товар пусть с небольшой, но, все же, выгодой для себя. Ее отец частенько шутил, что именно его дочка будет первым прирожденным купцом в их семье, потому что у нее врожденный талант к торговле. Но в тот раз он отвлекся, договариваясь с каким-то купцом о покупке шерстяных тканей, необходимых их деревне. А ее повлекло дальше, в торговые ряды. И пока она переходила дорогу, едва не случилась трагедия. Из-за поворота на дорогу вылетел взмыленный конь, на спине которого сидел усталый всадник. Он успел поднять лошадь на дыбы, и девушка прошмыгнула мимо задравшихся к небу копыт. — Смотри куда прешь, — как хлыстом ожег ее всадник окриком и двинулся дальше. А Эль зачарованно смотрела ему в след и думала только о том, что более красивого коня она не видела в своей жизни. Черный как смоль, грива и хвост его подобны шелковым нитям, ноги стройные, заметно расширяющиеся в районе копыт. И ей показалось тогда, что у этого коня были зеленые глаза. Но скорее всего, только показалось, ведь всем известно, что глаза у лошадей бывают исключительно карие. Конечно, ходили слухи о том, что у светлых эльфов есть особая порода коней, и вот у тех глаза бывают голубыми, а сами они белые, словно выпавший снег. Но вот о черных лошадях с зелеными глазами она раньше никогда не слышала. Второй раз за тот же день она увидела этого коня возле таверны, где тот одиноко стоял возле забора. Поблизости никого не наблюдалось, и девушка решила не упускать свой шанс познакомиться с жеребцом поближе. Он был таким ослепительно красивым, что ей сразу перехотелось есть, а, вместо этого захотелось подойти поближе и как следует рассмотреть это чудо. Эль попросила отца купить ей пирожок в таверне, а сама пошла к коню. Жеребец скосил на нее зеленые, в самом деле, глаза и фыркнул, мотнув головой, отчего его шелковистая челка влетела в воздух. — Красивый коник, красивый, — Эль протянула руку, чтобы его погладить по бархатному носу. Но конь внезапно оскалился и клацнул зубами. Эль оторопела, честное слово. Возможно, ей снова показалось, что у этого смоляного чуда были клыки, совсем как у дикого зверя, а никак не лошадиные зубы. Но так ведь не бывает, правда? Эль испуганно отступила на шаг назад и торопливо порылась в кармане. Но, как назло, кроме полоски сушеного мяса, которую ей купил отец в торговых рядах, в кармане платья ничего не нашлось. Девушка достала мясо и вздохнула, осторожно протянув подношение на раскрытой ладони. Конь тихо всхрапнул и, покосившись на Эль еще раз, осторожно протянул морду к ее ладони. — Это вяленое мясо, ты такое не ешь, — сообщила та коню. — Извини, но ничего другого у меня нет. Вот только, похоже, у него на этот счет было свое мнение. Конь потянулся губами и осторожно взял с ее ладони полоску мяса. Задумчиво прожевал и потянулся еще. Эль растерянно моргнула и сказала: — Прости, коник, больше нет. Ей почудилось, что жеребец разочарованно вздохнул. Он был таким, что она все-таки решилась его потрогать. — Можно я тебя поглажу? — спросила Эль у коня, чувствуя себя, до ужаса глупо. Спрашивать разрешения у животного, будто бы он мог ей ответить… пусть и был достаточно необычным, но, при этом и крайне своенравным. Жеребец фыркнул, покосился на девушку зеленым хитрым глазом, а потом неожиданно толкнулся бархатным носом ей в плечо. От неожиданности она чуть не упала и машинально схватилась за его гриву. Он издал тонкое ржание, которое Эль, почему-то, напомнило смех, и боднул головой еще раз. — Какой ты красивый, — шептала девушка, гладя его шелковисто-бархатную шкуру, ласково проводя рукам по гриве. Она и на самом деле была восхитительно шелковой на ощупь. А потом на крыльцо таверны вышел его хозяин. Он метнулся к ней, увидев, и со всей силы отбросил ее в сторону. Эль пролетела через добрую половину двора и упала прямо в грязь. Отец, вышедший за тем мужчиной следом, бросился к ней и помог подняться. Незнакомец эмоционально выразился на каком-то незнакомом языке, а потом добил на общем имперском: — Непроходимая дура! Благодари своих богов, что осталась жива! Что он тебе руки не откусил вместе с головой. Человечки!.. — презрительно бросил он нам вслед. Эль помнила, как шла, поддерживаемая своим отцом под руку, в заляпанном грязью платье. По ее щекам текли слезы, а в сердце трепетала надежда о том, что когда-нибудь она вырасту, заработает много-много денег и обязательно купит себе точно такое же чудо! А уже уйдя достаточно далеко, они тогда услышали громкий крик того мужчины и яростную ругань за своей спиной. Но никто из них не придал этому никакого значения. Вернувшись в реальность из-за какого-то вопроса, заданного ей Ланом, Эль мотнула головой, сделав вид, что задремала, убаюканная неспешной ездой. — Мороки, Эль, — терпеливо повторил эльф, и она едва не стукнула себя ладонью по лбу. Точно, совсем ведь забыла, со всеми этими воспоминаниями… Она не стала мудрить и применила на них троих те же самые мороки, под которыми они впервые пришли во дворец на казнь убийцы Дара, с тем, чтобы не путаться. Разве что тела оставила неизменными, чтобы потом не возиться с подгонкой одежды. А потом задумчиво уставилась в окно. Мимо проплывали городские ремесленные кварталы. И, надо сказать, из окна кареты все смотрелось совершенно по-другому. Если прохожего любой встречный мог оттолкнуть или плеснуть из окна дома помоями, то сейчас, все люди на улице старались сразу уступить дорогу и кланялись вслед карете. — Они знают, что это твоя карета? — спросил Лан у Даррела. — Нет, вот эта — не моя, — усмехнулся парень. — Это самый обычный дворцовый экипаж. А вот мою карету вам лучше никогда не видеть. Если вы про драгоценности сказали, что с ними перебор, когда на заседания совета собирались, то мое средство передвижения приведет вас в настоящий ужас. Эль невольно хихикнула, а Лан как-то задумчиво посмотрел на Дара, но так ничего и не сказал. Карета въехала на какой-то постоялый двор и остановилась. Корин спрыгнул с облучка и забрался внутрь. Эль наложила морок и на него, выбрав тот образ, который демонстрировала во дворце, а свою одежду Корин сам сменил еще во дворце на кучерскую. Тер Лаготт пошел договариваться с хозяином постоялого двора по поводу места для стоянки кареты и стойла для лошади, а они потихоньку вылезли из кареты и отошли подальше, стараясь не привлекать к себе внимания. Ведь жители могли и не то подумать, увидев троих мальчишек в дворцовой карете. Дождавшись Корина они вышли с территории постоялого двора на улицу. — Ну что, ребятки, куда пойдем сначала? — с легкой усмешкой спросил он у них. — В одежные ряды, — уверенно ответили Дар и Лан одновременно, и мужчина кивнул. До нужного места добрались довольно быстро, и там уже Эль только диву давалась глядя на то, с каким энтузиазмом оба парня закопались в тюки с рубашками, теплыми подштанниками, и прочими нужными вещами. — Эль, посмотри, я выбираю каждой вещи по четыре штуки, — сказал ей Лан. — Рубашки, нательное белье, потому что в горах очень холодно, верхние штаны, меховые куртки и тюк носок, чтобы не мучиться со стиркой. — Свитера возьми, — посоветовала девушка. — В одних туниках под меховыми куртками будет холодно. И штанов верхних по две пары на каждого. А то вдруг в воду упадем или порвем. Хоть будет во что переодеться. Лан подумал, кивнул и отложенной уже куче одежды добавил еще восемь свитеров и четверо теплых штанов. Корин с Даром сгребали все отложенное в большой мешок. Цены, честно говоря, радовали. За всю эту немаленькую кучу Дар заплатил, предварительно поторговавшись, всего двенадцать серебрянок и два десятка медянок. А, самое странное: ему до ужаса понравилось торговаться. В следующем ряду они приобрели по две пары сапог на каждого. Тут уже пришлось попотеть и перемерить целую кучу обуви, потом что и Корин и Лан в один голос заявили, что одежда может быть велика, это будет не страшно, а вот сапоги должны быть впору, иначе можно просто остаться без ног, стерев их до крови. Перемерили еще одну кучу. Выбрали. Поторговались. Купили. Дар вошел во вкус, выторговывая каждую медянку. — Забавный у этих людей будет правитель… — шепнул Лан на ухо девушке, а она согласно кивнула. Это точно. После покупки одежды и обуви перебрались в ряды, в которых продавали посуду. Накупили еще много всяких полезных вещей. Причем, торговались уже втроем, а Эль, просто наблюдала, не встревая. Пусть мальчишки развлекаются. Она лишь успела мельком заметить, что именно исчезало во втором мешке: глубокие миски, ложки, кружки, котелок. Потом парни, судя по всему, войдя во вкус, зачем-то купили одеяла и подушки, хотя вот это могли бы взять и из дворца. А когда Корин заикнулся про палатку, Лан объяснил, что на время стоянок будет накладывать тепловой полог. А под тем, как известно, можно и на снегу спать, холодно все равно не будет. Последними они посетили продуктовые ряды. Обычную еду было решено взять на дворцовой кухне. Хлеб, сыр, фляги с водой, и прочее. А вот здесь было решено приобрести пару-тройку ящиков вяленого мяса. Потому что, если в пути до Небесных гор можно спокойно охотиться и обеспечивать себя пищей, то вот в горах еды нет вообще никакой. Лан сказал, что слышал о том, что там только камень и снег. Ни растительности, ни животных. Нагрузившись, они направились обратно к постоялому двору. Но, не дойдя до него несколько домов, остановились, привлеченные громкими криками и шумом, долетевшими до них с соседней улицы. — А там что? — заинтересованно спросила Эль. — Там торговые ряды, в которых можно приобрести верховых животных. Но нам туда не надо, лошади, на которых мы тронемся в путь, будут из дворцовой конюшни. — А можно мне просто посмотреть? — девушка сделала жалобные глаза, глядя на Лана: — Я так люблю смотреть на животных, ты же знаешь. Просто посмотреть, пожалуйста. Парни переглянулись с Корином и, тяжело вздохнув, согласились. Нет, она их, в принципе, понимала: те несли на себе тяжеленные мешки, в то время как она сама шла налегке. Но и в карете их нельзя было оставлять, поскольку та, хоть и стояла на постоялом дворе, но совершенно без охраны, а потому вещи могли просто украсть. Вывернув из узенькой улочки на небольшую площадь, Эль огляделась. Здесь ряды были расположены совсем не так, как в других местах. Деревянные заборы ограждали небольшие круглые арены, в каждой из которых находилось от двух до пяти лошадей. Покупатели разглядывали тех, приценивались, и здесь же, в этих загонах могли сесть на любую понравившуюся лошадь и опробовать ее ход. Ее же привлекла толпа на противоположном конце площади. Почему-то девушку тянуло туда, словно на привязи, вот только она никак не могла понять: почему. Но и сопротивляться странному желанию не стала, направившись прямо туда. Парни шли за ней следом и тихо пыхтели себе под нос. Когда до нужного забора Эль осталось пробраться всего через три или четыре ряда окруживших его людей, она услышала звонкое ржание и громкий голос, выкрикивающий проклятия. Стоящие передо ней мужчины громко заржали, ничуть не хуже лошадей. — Еще одного завалила! Да эта тварь никому не позволит сесть себе на спину, глупая затея. Чтоб на нее сесть, сначала седло надо надеть, а эта зараза даже близко к себе не подпускает и бросается на каждого, кто к ней подойдет. — Что здесь происходит? — поинтересовался Корин, на которого Эль посмотрела умоляющим взглядом. — Да поймали где-то в лесах коня, видно породистого. Фигурный такой. А злющий, как черт. Продавец уже пятый день бьется, желая его продать, так эта скотина никого к себе даже близко не подпускает. А зачем нужна такая тварь, на которую даже не сядешь? — мужики снова заржали. Эль же ужом ввинтилась в толпу, преодолела последнее препятствие, прижалась лицом к брусьям и… не поверила собственным глазам. Там, внутри загона, метался конь, словно две капли воды походящий на того, которого она встретила три года назад на ярмарке в Дубовицах. Девушка замерла, не дыша, глядя на эту невообразимую красоту. За конем по арене бегал дородный мужик с седлом в руках, но жеребец легко уворачивался и от мужика и от седла, а еще он… Эль заметила, что морда коня туго-натуго стянута веревкой. Она тут же припомнила клацание острых клыков и поняла, что таким образом продавец пытался уберечь от увечий возможных покупателей. — Серршех врахеш, — послышалось сзади очень эмоциональное высказывание, и по обе стороны от девушки к забору прилипли Дар и Лан, а позади них остался Корин, на которого сгрузили всю купленную утварь. — Это же сааш’ад. Откуда? — А кто это, сааш’ад? — Эль озадаченно посмотрела на Лана, с трудом отведя взгляд от коня. Но, вместо эльфа ей ответил Дар, задумчиво качая головой: — Я только читал о них, но никогда не видел. — Это конь — демон, выведенный с помощью магии темных эльфов, — мрачно сказал Лан. — Потрясающе красивые животные, но, весьма своенравные. Я могу сказать, что этому продавцу не повезло. Сааш’ады лишь один раз за свою жизнь выбирают себе хозяина. И остаются верны тому до самой смерти. Впрочем, я слышал о паре случаев, когда сааш’ад менял себе хозяина, но это настолько невероятно, будто из области легенд. Лично я в это не верю. — А почему менял? — спросила Эль, снова прикипев взглядом к этой невозможной красоте за забором. — Сааш’ады выбирают себе хозяина родственного по духу, — помедлив, ответил эльф. — Родственного настолько, что избранный становится для сааш’ад самым близким существом. А теоретическая смена хозяина возможна лишь в том случае, если сааш’ад встретит кого-то, еще более близкого по духу, чем его настоящий хозяин. Но, как ты понимаешь, такое практически невозможно. — Жалко, — вздохнула девушка. — Мне бы хотелось иметь такого друга. — И думать забудь, — усмехнулся Лан. — Если его поймали в лесу, значит его прежний хозяин пал в бою. В ином случае сааш’ад никогда не оставил бы его. А в этом случае он останется одиноким, потому что у него уже был хозяин. И нового он себе не выберет. — И что с ним станет? — спросил Дар. — Помучаются еще пару дней, пытаясь продать, и затем, скорее всего, отправят на живодерню, — грустно вздохнул Лан. Эль же, поразмыслив пару секунд, незаметно, пока парни смотрели на сааш’ада, влезла в мешок, который Корин опустил со своих плеч рядом с ними. Нащупала там вяленое мясо, сгребла целую горсть и, так же незаметно, выпрямилась. Парни не обратили на меня никакого внимания, следя восхищенными глазами за жеребцом, как и тер Лаготт, а девушка подумала, что попытка не пытка, и белкой метнулась через забор на арену. — Эль! — Куда ты?! — Вернись немедленно! Он тебя разорвет! — послышались за спиной отчаянные крики, среди которых особенно выделялся голос Лана, но Эль решительно тряхнула головой и направилась к смоляному чуду. — Привет, мой хороший, — тихим голосом сказала оная, осторожными шагами подходя поближе. — Я тебя не обижу, ты мне веришь? Конь замер в нескольких шагах от нее и громко фыркнул. — А посмотри, у меня для тебя кое-что есть, — так же тихо говорила девушка, подкрадываясь к коню все ближе и ближе. И тут он наклонил голову и покосился на нее своим хитрым глазом. Таким знакомым, зеленым, хитрющим взглядом. Эль замерла, не поверив собственным глазам. — Коник, хороший мой, это ты? Это правда ты? — всхлипнула она. Жеребец в нерешительности потоптался на месте и, коротко всхрапнув, решительно шагнул к девушке. Краем глаза она заметила резкое движение сбоку: к ней, перепрыгнув через забор, бежал Лан. Но он не успел… Это черное, словно смола, чудо, в два шага преодолев разделяющее их с Эль расстояние, ткнулось своим бархатным носом ей в плечо. А девушка вцепилась в его гриву и прислонилась лицом к шелково-бархатной шее. Гладила темный шелк волос и всхлипывала: — Я так по тебе скучала, мой хороший. Давай я тебя освобожу, — она потянула за веревку, которой была связана его морда и распустила ее. Сзади послышался предостерегающий окрик продавца, но Эль не обратила на него никакого внимания. Сааш’ад пошлепал губами, привыкая к свободе и потянулся к руке девушки. — Держи, я помню, что ты это любишь, — она торопливо протянула ему на ладони полоски вяленого мяса. Конь аккуратно потянулся губами к ее ладони и стянул их, одну за другой. Потом обнюхал руку, поднял голову, фыркнул ей в волосы и угрожающе клацнул зубами куда-то за ее спину. Эль оглянулась и замерла, потому что в трех шагах от нее стоял растерянный Лан, а вдали, прямо на заборе висел не менее ошеломленный Дар. — Бельчонок, что же ты творишь? — тоскливо спросил у нее Лан. — Ведь он мог разорвать тебя на кусочки. Сааш’ад в ответ на эту тираду лишь насмешливо фыркнул. — Он меня не тронет, Лан, — Эль ласково погладила лоснящуюся черную морду. — Ты же видел сам. Эльф растерянно качал головой. На площади вокруг загона воцарилась полная тишина. Собравшиеся за забором люди напряженно наблюдали за развитием событий. — Эль ты не понимаешь. Ты ведь слышала, что я тебе сказал. Сааш’ад выбирает хозяина лишь однажды. Он взрослый, а значит, у него уже был хозяин. А это, в свою очередь означает то, что он больше никого и никогда к себе не подпустит. Он мог взять у тебя еду, потому что он голодный. Если люди думали что это простой жеребец, они, скорее всего, кормили его сеном. А сааш’ады плотоядны. Он есть мясо в любом виде, но никогда не будет питаться травой. — Возможно, — Эль задумчиво посмотрела на хитро прищурившегося Уголька, мимолетно подумав, что, вот, имя тоже само придумалось, и спросила: — А есть способ узнать, признает он тебя хозяином или нет? — Он должен позволить сесть на себя, — медленно ответил Лан. — Причем учти, что эти звери выведены магически. Их нельзя подковать, на них нельзя надеть сбрую и седло. Если он признает своего хозяина, он сливается с ним в одно целое. С какой бы скоростью не мчал сааш’ад, хозяин никогда не упадет с его спины. Полное доверие друг к другу. Понимаешь? Эль кивнула. И сааш’ад тоже, по крайней мере ей так показалось по его громкому всхрапу. А вот дальнейшее явилось неожиданностью для обоих эльфов: конь вышел из-за спины Эль, обошел ее сбоку, встал прямо перед ней и опустился на землю, подогнув передние ноги. Девушка изумленно моргнула, впервые увидев, как у Лана, в прямом смысле этого слова, отвисла челюсть. — Это зачем он так? — растерянно спросила она. — Он предлагает тебе сесть на него, — едва слышно ответил Лан. — Хороший мой, — Эль подошла к коню вплотную и провела рукой по его гриве, — можно, да? Ты, правда, разрешаешь мне сесть на тебя? Сааш’ад насмешливо покосился на нее зеленым глазом из-под черной челки, качнул головой и тоненько заржал. Она осторожно закинула ногу на его спину и, подтянувшись, уселась на его спину, вцепившись руками в шелковистую гриву. Сааш’ад поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. И снова заржал, как будто смеясь над всеми собравшимися здесь. Теми, кто издевался над ним последние несколько суток. Она была готова поверить в то, что буквально чувствовала обуревающие его эмоции. Эль улыбнулась Лану, помахала рукой Корину и Дару и повернулась к хозяину сааш’ада: — Уважаемый, мы покупаем этого коня!