«Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могли бы служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным» (Луций Сенека)
Эльсинариэль.
Их путешествие длилось уже две долгих недели. Дни сменялись ночами, леса — полями и перелесками, а, затем, снова лесами. Осенняя погода, обычно капризная и переменчивая, радовала, как никогда, своим постоянством. Дождь прошел лишь однажды, не долгий, но довольно сильный. А на следующий день пожухшая трава и редкие листья, до сих пор не опавшие с ветвей деревьев, сверкали искрами алмазных капель под лучами утреннего солнца. Маленький отряд продвигался вперед уверенно и споро, выдвигаясь в путь сразу после раннего завтрака и завершая его перед ужином. Единогласно было решено не останавливаться на обед, чтобы не тратить на это драгоценное время. Ведь перекусить можно было и в седле остатками утренней трапезы. Благодаря этому, дальность их продвижения за день значительно возросла. Лан взял на себя обеспечение всех остальных провизией и, надо сказать, не безуспешно. Жирные куропатки, огромный тетерев, которого парню удалось добыть и во второй раз, спустя несколько дней после того, как они покончили с первым. Однажды они ночевали на берегу Ренки и неожиданно увлеклись эльфийскими способами ловли рыбы, которые показал Лан. Пойманного оказалось, на удивление, много. Им хватило и наесться от души жареной на костре рыбки, и еще осталось на следующий день. Еще одним неожиданным добытчиком оказался сааш’ад. На самой первой стоянке, жеребец принес в зубах к костру тушку зайца. Дождался похвалы от ошеломленной увиденным девушки и, в несколько секунд, проглотил его. С тех пор так и повелось. А спустя несколько дней, когда Лану удалось подстрелить только с пяток белок, потому что остальная дичь будто бы вымерла, сааш’ад задумчиво посмотрел на мелких зверьков, сваленных у костра, и скрылся в придорожных кустах. А, примерно через час, выволок на поляну, с трудом продравшись сквозь густой подлесок, тушу косули. Сказать, что этим поступком он завоевал гордость своей хозяйки и сильное уважение со стороны мужской части отряда — это, словно, не сказать ничего. По итогу, добытого мяса хватило на целых пять дней. За время, проведенное в пути, никто из них не отдыхал более пяти часов подряд. С утра до вечера — дорога, а с вечера, вплоть до самого сна — учеба. Все трое учились самозабвенно, кто-то стремясь наверстать упущенное, а кто-то — узнать что-то новое. Тер Лаготт гонял всех троих, не делая скидок на пол и возраст, до седьмого пота, обучая владению мечом. И если Эль, в самый первый день, с трудом понимала о какой стойке толкует Корин, то к окончанию второй недели, довольно уверенно держала меч в руках. Об идеальном умении речь, разумеется не шла, поскольку для овладения подобным уровнем мастерства, требовались годы усердных практик, но выстоять несколько минут против парней девушка с трудом, но могла. А вот с кинжалами, наоборот, все обстояло более чем хорошо. Тут, даже Корин это признавал, иной раз удивленно качая головой. И если в первые пару дней те самые стилеты летели у девушки куда угодно, только не в цель, то, постепенно, дело налаживалось. Парни только головами качали, глядя на то, как она всаживает узкие лезвия одно за другим в прикрепленную на ствол дерева мишень. И с каждым разом у нее выходило все лучше и лучше. Лан, в свою очередь гонял их с Даром на предмет идеального овладения эльфийской речью. Причем, если в первые дни он делал это исключительно во время привалов, то уже в последующие, мог просто перейти на эльфийский разговорный и прямо во время пути. И вот это было действительно сложно. Послушно повторяя, заучивая на память отдельные слова и целые словосочетания, а, иногда, и фразы, Эль удивлялась про себя, как у бедных эльфов язык бантиком не завязывается. Все-таки говорить на чужом языке, пусть и звучащем, словно певучая мелодия, и для нее, и для Дара, было очень сложно. Но успехи и на этом поприще были уже заметны. По крайней мере, когда однажды Лан выдал очередную заумную фразу, девушка с удивлением поняла, что уже, как минимум, половина слов ей знакома. Кстати, как оказалось, и темно- и светлоэльфийские языки отличаются друг от друга совсем минимально. И, достаточно хорошо знать один язык, чтобы спокойно понимать другой. Разве что будет казаться, будто бы собеседник говорит с очень сильным акцентом. Но это было отнюдь не смертельно. Но самое главное удовольствие всем троим приносили уроки магии. Никто из них не умел ничего особенно серьезного. Лан знал чуть больше, но и это особо не помогало, поскольку его даром было целительство, и именно на него делался упор в его «дошкольном» образовании. Как ни странно, но начали они не с целительной магии, которая была подвластна лишь Лану, и не с боевой, о которой тот имел весьма приблизительное представление, а с защитной. И первое, что пришло им троим на ум — это попытка придумать защиту от чтения мыслей. Было понятно, что мысленное общение происходило без явного применения магической силы. Но, при этом, ее наличие было обязательным. По крайней мере, сколько они не пытались, но услышать мысли Корина так и не смогли. Заодно отпал вопрос по поводу существования человеческой магии, который так интересовал Лана. Ведь если бы она у Корина имелась, пусть и в спящем состоянии, тогда бы все получилось, ведь так? В результате совместных усилий на свет появилась конструкция, внешне похожая на шапку, но, при этом, видимая лишь им троим, поскольку материал, который использовался при ее «создании» состоял из нитей сырой силы. Эль подумала, что ее изготовление походило на обычное вязание: точно так же выплетались мелкие ячейки, цепляющиеся друг за друга, из которых и состояла эта «шапка». Подумав, они решили остановиться именно на такой конструкции, потому что другие, также испробованные ими, по той или иной причине не подходили. При более мощном усилии их можно было с трудом, но продавить и добраться до чужих мыслей, а вот именно эту — нет. Как будто прилагаемые действия противника запутывались в сложно переплетенных ячейках и те не пускали их дальше. В результате надели эти защитные «шапки» на головы всем, включая Корина, так, на всякий случай, а поверх прикрыли мороком своих собственных внешностей. Таким образом они обезопасили себя сразу с двух сторон. И от чужого вмешательства в собственные мысли и от того, что кто-то, обладающий силой, не сможет увидеть и распознать этой защиты. А для того, чтобы общаться между собой, достаточно было всего лишь тонкой нитью своей силы сдвинуть эту конструкцию со лба на затылок. Дар, в свою очередь, постигал искусство иллюзий и мороков. Парень тренировался постоянно, даже во время пути. И, когда однажды, Корин подпрыгнул, спасаясь от змеи, свернувшейся клубком у своих ног, эльфы поняли, что Дар эту науку осилил на вполне приличном уровне. Разумеется, его морок был гораздо слабее морока Эль, отчего она с легкостью могла его снять, но вот кто-то другой мог и не справиться с этой задачкой. Еще они учились создавать различные щиты, наподобие того, которым Лан каждый раз накрывал их ночную стоянку. Тот был самым простым, как в исполнении, так и по своим функциям. Удерживал тепло и дождь, но, при этом, через него спокойно можно пройти туда и обратно. Друзья долго мучились над этим феноменом, не понимая принципа его взаимодействия с окружающей средой. Ведь дождь — это вода, и он тоже материален, тогда отчего именно его не пропускает защитный купол? Поразмышляв над этим вопросом несколько дней, пришли к выводу, что это какая-то часть светло-эльфийской магии, основанная на силах природы. Дождь, как раз, и являлся частью природы, а потому купол его удерживал, а вот люди (и эльфы), судя по всему, частью природы не являлись, поэтому спокойно могли пересекать границу купола туда и обратно. Разумеется, это объяснение, было «притянуто за уши», но ничего лучше они придумать не смогли. По утрам они смешили тер Лаготта своими сонными физиономиями, заспанными глазами, но вечером упорно продолжали по-новой, как бы им не хотелось отдохнуть. Всем троим было хорошо известно, что щиты могут быть абсолютно разными, отличаться как по структуре, так и по функциям. И, в какой-то момент, им стало интересно: а смогут ли они придумать что-то свое. Что-то такое, что смогло бы защитить любого из них не только от дождя, но и, скажем, от ножа, брошенного в спину. Идея прижилась и теперь во время привалов, оба парня и девушка плели из своей сырой магии все, что только приходило им в голову, переплетая нити во что-то совершенно невообразимое. Светло-эльфийское намертво переплеталось с темно-эльфийским и щедро разбавлялось силой Дара. Магия парня была идентична магии Эль, но все же существовали небольшие различия. Часть заклинаний, которые Дар воспроизводил, была слабее чем у девушки, а иная часть, напротив, много сильнее. Возможно, на это тоже влияла склонность к определенному виду магии, но вот к чему именно склонялся Дар, оба эльфа так и не сумели распознать. Получившееся в результате совместных мучений творение подвешивали на стволы деревьев, а затем по очереди кидали в него кинжалы и стреляли из лука. Корин со смехом разглядывал, тихо переругивающихся между собой наследников трех великих Империй, сидя возле костра и наблюдая за их потугами. В отличие от этой троицы, магии мужчина не видел и не понимал почему они злятся, когда брошенный в ствол дерева кинжал в него же и попадает. Словно что-то могло пойти по-другому… Но однажды у них получилось. На этот раз за основу была взята мелкоячеистая сеть, сплетенная Даррелом, а не кем-то из эльфов, как это было обычно. Эль и Лан уже после, в готовое полотно, вплели нити своей силы. И, неожиданно, все получилось. Подвешенный на дерево щит, один за другим отразил четыре брошенных в него кинжала, а потом еще и несколько стрел, выпущенных Ланом. Корин только головой покачал, увидев, как оружие с легким звоном отлетает в сторону, словно столкнувшись в воздухе с чем-то невидимым. Понял, чего они добивались и опять пробормотал свое, уже ставшее привычным: «Наследники…» Малая часть их путешествия внезапно подошла к концу. Эль радостно вздохнула, завидев на горизонте приземистые домишки окраины Кунгура, мысленно предвкушая нормальный отдых не на лесной траве у костра, а в более или менее приличной постели. Спустя еще несколько долгих, показавшихся ей бесконечными, часов, Корин подал знак остановки, после чего девушка с видимым удовольствием спустилась на землю, спрыгнув с широкой спины жеребца. Несмотря на то, что сидеть на сааш’аде было также удобно, как и на любимом кресле, трястись на нем с утра и до вечера все-таки было тяжело. Она с наслаждением потянулась, а Лан и Дар, топтавшиеся рядом с ней и с удовольствием разминающие ноги, уставшие после езды, понимающе улыбались. — Что ж, думаю, нам стоит подумать о мороках, — сказала Эль, устало. — К тому же, это все еще человеческая Империя. И здесь может быть кто-то, кто узнает в лицо Корина или Дара. — А я могу попробовать наложить мороки? — немедленно заинтересовался Дар и засиял как огонек свечи, услышав согласие обоих эльфов. Мороки, которые было необходимо наложить на себя при въезде в Кунгур, они обговорили заранее. Понятно, что жители в деревне, расположенной на самой границе со светло-эльфийской Империей, привыкли к виду эльфов. Те, хоть и не шли на контакт с человечками, но пересекали эти земли регулярно. Поэтому, решив не шокировать людей сверх необходимого видом светлого и темного эльфов, путешествующих в компании двух людей, они решили прикинуться людьми все. Да и на Разбойника, заодно, накинуть морок обычного жеребца. С ним, кстати, оказалось сложнее всего, если эльфы понимали необходимость этого действа, то сааш’ада пришлось долго уговаривать. Договорились, лишь подкупив тушками трех зайцев, подстреленных Ланом. И вот сейчас мороки хотел наложить Дар. Через пару минут Эль с Ланом удовлетворенно рассматривали его работу в иллюзорном зеркале. Получилось неплохо. Правда девушка могла видеть сквозь него их настоящие лица, но вряд ли в этой деревне они могли повстречать по-настоящему сильных магов, а, значит, им ничего не грозило. В свою очередь Эль наложила на Дара и Корина те самые мороки, под которыми они посещали ярмарку в Сидоне. Ну и, напоследок, превратила своего возмущенно фыркавшего сааш’ада в тонконого жеребца гнедой масти, совсем под стать Грации. Кобылка внимательно того обнюхала, покосилась на него своими выразительными карими глазами и одобрительно заржала. Ну что ж, они все были готовы. Единственно, что Эль пришлось добавить к мороку Разбойника, так это морок сбруи и седла, на которое ее сейчас и подсадил Лан. Девушка обстоятельно объяснила Разбойнику, что без этого не обойтись, потому как люди просто не поймут, что можно путешествовать на лошади без седла. А еще то, что ему не следует вести себя как сааш’ад, а нужно изобразить из себя обычную лошадь. Все просто, обычные жеребцы не кланяются своим всадникам. Вроде бы Разбойник понял и согласился, но Эль все равно решила повторить, когда они доберутся до деревни. Когда небольшая кавалькада въехала на околицу Кунгура, посмотреть на чужаков сбежалась вся окрестная ребятня. Они с восторженными возгласами проводили четверых путников до небольшого трактира в центре деревни, и улепетнули с довольным видом, осчастливленные парой медянок за оказанную услугу. Спешившись на небольшом, вытоптанном сотней ног пятачке перед зданием, Эль, на всякий случай еще раз напомнила Разбойнику о том, что он тут под видом простого коня, а не саааш’ада. И пока Лан с Корином занимались лошадьми, они с Даррелом вошли в трактир. Низкое темное помещение, с маленькими окошками, вырубленными в бревенчатых стенах, несколько деревянных столов, потемневших от времени, и такие же лавки в комплекте с ними. За одним из таких столов, в самом углу сидела небольшая компания подвыпивших мужичков. Трактирщик, протиравший деревянные кружки за стойкой, обратил на вошедших внимания ничуть не больше, чем на тараканов, случайно забредших на кухню. И то, скорее всего, вторым, в этом случае, оказали бы гораздо больше внимания. Это было странно… — Уважаемый, — обратился к хозяину трактира Дар, — мы путешествуем на север в компании с друзьями и оказались проездом в вашем селении. Возможно ли нам получить у вас ужин и ночлег? — Ужин, пожалуйста, — пробурчал трактирщик, — а вот с ночлегом могут быть проблемы. Местные не берут на постой незнакомцев. — Почему? — искренне удивилась Эль. В ее деревне такая практика была весьма распространена. Путникам всегда с охотой давали приют на одну, а, порой, и на несколько ночей. Ведь каждая монетка, заработанная за постой, в хозяйстве лишней не была. — Боятся, — недовольно дернул плечом трактирщик. — Ходят слухи, что на границе с эльфами распоясалась какая-то банда. Сами мы их видеть не видели, тут Создатели не обошли нас своей милостью, но через деревню проходили несколько путников, пострадавших от их произвола. А вас много, и кто знает, может вы часть этой банды? — Разумное решение, — согласился Лан, незаметно подошедший к ним со спины вместе с тер Лаготтом. — В таком случае, только ужин. Трактирщик покосился на одного мужчину и четырех мальчишек и, неожиданно, вздохнул: — Разорвут ведь, и не подавятся, — пробормотал он себе под нос, но чуткие эльфийские уши расслышали сказанное, после чего указал на практически пустой зал трактира: — Присаживайтесь, сейчас принесут еду. Лан потянул всех в тот же угол, где уже сидела немногочисленная компания деревенских и усадил за соседний с ними стол. — Послушаем о чем они говорят, — шепнул он, — может, узнаем что-то еще. Пока они ждали обещанный ужин, негромко общались между собой, но, при этом, внимательно прислушивались к ведущимся разговорам за соседним столом. Там речь шла о каком-то Мотьке, который вот уже полгода как мотается в соседнюю Черную Грязь и там не дает прохода дочке местного кузнеца, красавице Олмее. А та, вертихвостка, на него не обращает никакого внимания, вот парень и сохнет с каждым днем все больше и больше. Причем, в последний раз, возвращаясь в родную деревню от зазнобы, парень наткнулся-таки на шалившую в лесах банду, и еле ноги унес, спасибо, что живой. Только обобрали его как липку. Мрачная девица в темно-сером переднике бухнула на стол четыре плошки с чем-то дымящимся, но абсолютно не аппетитным на вид. Какое-то серое варево, склизкое и перемешанное с темными комками чего-то, вообще неопознаваемого. Дар поежился, глядя на предложенное ему угощение, переглянувшись с озадаченными увиденным эльфами. А вот Корин, наоборот, осторожно принюхался, потом попробовал и с довольным видом кивнул: есть было можно. Это странное варево оказалось обычной пшенной кашей перемешанной с редкими кусочками обжаренного сала. Пока оголодавшие путники наворачивали за обе щеки свой ужин, разговор за соседним столом перешел совсем на другое. Один из мужичков начал рассказывать о том, как пару дней назад, собирая в лесу грибы, он наткнулся на одного незнакомого путника, который возвращался аж из земель объединенных Империй в Сидон. Путешественник, само собой, был обобран на дороге все теми же разбойниками. Местный житель оказался порядочным, путника накормил и даже приодел. А тот, взамен оказанной услуги рассказал последние новости из светлоэльфийской Империи, через земли которой тот проходил по пути в Сидон. Оказалось, что эльфы закрыли свои границы от посторонних наглухо. И его-то пропустили лишь потому, что человечка на их землях был им совсем ни к чему. То есть, выйти было можно. А вот войти — уже нет, поскольку дорога в направлении Небесных гор была перекрыта. С тем путником, понятно, никто не обмолвился и словом, эльфы в наиредчайших случаях снисходили до разговоров с людьми, но, насколько он понял, лишь отчасти владея эльфийским языком, светлоэльфийская Империя находилась на грани войны из-за траура. Друзья озадаченно переглянулись. — Закрыта граница? — тихо спросил Корин. — И что мы теперь будем делать? — Закрыта для людей, — подумав, ответил Лан. — Применим к вам с Даром мороки эльфийской внешности, да и на тебя, Эль, тоже, и потом спокойно пройдем, своих они точно пропускают. Так что, давайте заканчивать. Остальное обсудим на улице, нам не надо лишних ушей. Они поднялись, расплатились за ужин тремя медянками и уже собрались было выйти во двор, как вдруг трактирщик сказал им вслед: — Я, пожалуй, смогу найти вам место в конюшне, если не побрезгуете спасть на сене. — Да нет, не стоит, — отказался Лан. — Благодарим за заботу, но мы без проблем заночуем в лесу. Трактирщик запустил пятерню в свои и так порядком растрепанные волосы и взъерошил их еще больше. — Вы такие молодые, — вздохнул он. — Если нарветесь на эту банду, они раскидают вас, как котят. Судя по тому, что я вижу, только один из вас сможет оказать хоть какое-то сопротивление этим разбойникам. К тому же они, в основном, по ночам разбойничают. Так что вы переночуйте спокойно, а утром поедете дальше. — Спасибо, уважаемый, — склонил голову Корин. — Мы очень ценим ваше предложение, но поверьте, внешность обманчива. Мы предпочитаем путешествие безопасной ночевке. — Ну, как знаете, — пожал плечами тот. — Мое дело — предложить. А дальше уже сами. Выйдя из трактира на улицу, друзья опешили. Неожиданно, но за их лошадьми присматривали несколько малышей, желающих, видимо, заработать таким нехитрым способом. Корин выдал детворе по паре медянок на нос, после чего те радостно прыснули за ворота. Лан подсадил Эль на спину Разбойника и сам запрыгнул на свою лошадь. Корин и Дар оседлали своих лошадей. — Поехали, — указал Лан в сторону, противоположную той, с которой они прибыли. — Нам надо решить, располагаться на ночлег где-нибудь в лесу или двинуться без остановок до самой границы. Мы можем нарваться, а можем и нет, на ту самую банду, тут как повезет. Но за эльфийской границей точно будет поспокойнее, туда они вряд ли сунутся, а, значит, сможем там и переночевать. — Лан, ты слышал про траур? — мрачно спросила Эль, выравняв сааш’ада с лошадью эльфа. — Поэтому, да? — Разумеется, — кивнул парень и ласково погладил девушку по плечу. — А я не понял, — чуть растерянно произнес тер Лаготт, в момент тоже поравнявшийся с обоими эльфами, как и Дар. Деревенская дорога походила на тракт и была достаточно широкой для того, чтобы все четверо уместились на ней в один ряд. — У эльфов кто-то умер? — Я, — коротко ответил Лан. Корин задумался. — Получается, тот рассказ о ваших злоключениях, про то, как Эль встретила тебя и спасла, это не шутка? — А ты что, серьезно думал, что шутка? — с ошеломленным видом уставился на него Лан. — Не то чтобы, — замялся мужчина. — Но, согласись, звучал тот рассказ слишком уж странно. Принца поймали, повесили… потерянная и нашедшаяся принцесса его спасла… все это звучало, серьезно, как в любовном романе. Ты посуди сам со стороны. Я не говорю, что я вам не поверил, но, подумал, что вы приукрасили действительность, потому что не хотели… — Значит так, — голосом Лана можно было разделывать дичь, настолько он стал холодным и острым, словно лезвие клинка, — просто так, на будущее, хочу, чтобы ты запомнил: эльфы никогда не обманывают и не приукрашивают события. Это несмываемый позор. Если тебе рассказал что-то любой эльф — значит прими это на веру: именно так все и было. Ясно? Тер Лаготт покаянно склонил голову, признавая свою вину и соглашаясь со словами Лана. — Хорошо, — эльф, подумав мгновение, продолжил: — Я тебя прощаю. Прощаю твое недоверие к нам с Эль, потому что понимаю: мы первые эльфы, с которыми ты имеешь дело так, накоротке, допуская, что ранее тебе негде было узнать об этой особенности эльфийской расы. Корин снова кивнул и тяжело вздохнул: — Моя вина в том, что я забываю о множестве важных вещей. Я вижу в вас троих не наследников величайших Империй Диорисса, а детей, которым рано пришлось повзрослеть в силу вынужденных обстоятельств. А вы с Эль — необычные, добрые, отзывчивые и абсолютно не похожие на тех эльфов, о которых мне доводилось слышать. Возможно в силу моего видения, я не воспринял ваш рассказ серьезно, приняв его за детские сказки, за что искренне прошу прощения у тебя, Лан, и у тебя, Эль, за свое недоверие к вам. — Принимаю, — помолчав, ответил эльф, а Эль кивнула с легкой улыбкой. Несмотря на то, что Корин был взрослым, во многих вопросах он, словно ребенок. И, произошедшее сейчас — яркий тому пример. Но, вместе с тем, он был очень хорошим человеком и обижаться на него не стоило. В конце концов, они с Ланом действительно, первые эльфы, решившие общаться с людьми накоротке. — Мы останемся под этими мороками и дальше? — спросил Дар недовольно, до этого внимательно вслушиваясь в разговор тер Лаготта и Лана. Похоже, что ему тоже не понравилось недоверие Корина в адрес эльфов. — Думаю, да, — ответил Лан и усмехнулся: — В этом виде мы выглядим так беззащитно… так что, может и клюнут. Разберемся, попутно избавив еще от нескольких отбросов твою Империю. Корин с ярко выраженным сомнением оглядел троих мальчишек, в виде которых пребывала сейчас троица наследников, но озвучивать свои опасения не стал. Хотя Эль прекрасно видела, что мужчина сомневается в успешном исходе предполагаемой битвы. — Раз все согласны, тогда давайте себя защитим, — предложила девушка и поймала на себе три удивленных взгляда. — А как? — первым спросил Дар. — Помните тот щит, который мы создали? — спросила она. — Тот, который не дает возможности пробить его кинжалом или стрелой. Надо его как-то растянуть и накинуть на каждого из нас, тогда мы будем неуязвимы против оружия. — Ты гений… — ошарашенно произнес Лан, который до сего момента почему-то даже не задумался о таком применении щита. Он-то предполагал использовать его именно как щит, который выставляется впереди возможной опасности, но если в него закутаться полностью… это ж какие перспективы… Выехав за околицу деревни и углубившись примерно на пол-лиги в лес они спешились. Оставив Корина в одиночестве, втроем принялись мудрить над новым вариантом щита. Его они уже выплетали на раз, а потому, каждое плетение, сотворенное их совместными усилиями, они растягивали в виде тонкой паутины и укутывали в нее каждого поочередно, с головы и до ног. Вроде бы вышло так, как хотели, по крайней мере щит облегал тело, словно вторая кожа, и был незаметен тем, кто не обладал магией. На всякий случай было решено временно убрать защиту от чтения мыслей, потому что в случае внезапного нападения, они не смогли бы переговариваться ментально. Корина тоже укутали в точно такой же щит, и, хотя мужчина его не видел, но в этот раз, если судить по его взгляду, верил своим подопечным безоговорочно. Единственным минусом было то, что мужчина не мог наравне со всеми участвовать в ментальном разговоре, а, значит, ему придется подстраиваться под их действия прямо во время боя. Неудобно, но что поделать. По крайней мере, он будет защищен от шальной стрелы. — Проверим? — Лан вопросительно склонил голову, глядя на друзей. — И как ты собираешься это сделать? — прищурившись, спросил Дар. — Ну… я вижу только одну возможность: взять кинжал и ударить кого-то из нас, — медленно ответил Лан. — Тогда меня, — протянул вперед руку Корин. — Боишься за него? — усмехнулся Лан, кивнув в сторону нахмурившегося Даррела. — Напрасно! Я, скорее себе причиню боль, нежели ему. Он надежда нашего мира, ты же не забыл? Корин обреченно выдохнул, отводя глаза: — Хорошо. В свою очередь приблизившись к эльфу, Дар решительно вытянул вперед свою руку и сказал, глядя Лану прямо в глаза: — Бей. — Руку — это правильно, — задумчиво произнес эльф. — Если, вдруг, не сработает, я вылечу. Он размахнулся и ударил стилетом с силой, метя прямо в ладонь. Корин резко выдохнул, напрягшись, а Эль съежилась, ожидая самого плохого, но… лезвие просто отскочило от ладони, тихо зазвенев и не причинив никакого вреда. Дар задумчиво осмотрел свою ладонь и хмыкнул: — Надо же, и в правду работает. — Молодец, — Корин с одобрением посмотрел на Лана и перевел взгляд на Даррела и Эль. — Какие же вы все молодцы! Спустя еще четверть часа, вновь оседлав лошадей, они двинулись дальше, на север. До эльфийской границы оставалась всего пара лиг.