«— Здесь зона с сильным магическим полем! — Вот именно, — подтвердил проходящий мимо куст». (Терри Пратчетт)
Эльсинариэль.
— Граница с эльфийской Империей, — сказал Лан, останавливая свою кобылку. Впереди, в полулиге от них, стелилась полоса ярко-зеленой, по-летнему сочной, невзирая на осенние заморозки, травы, которая и обозначала границу отделяющую светлоэльфийскую Империю от Империи человеческой. Дар выдохнул восхищенно, уловив мерцающее над травой переливающееся перламутром марево, поднимающееся высоко в небо: — Защитный купол? — Всё вместе, — кивнул Лан, указывая Эль, отвлекшейся на разговоры с Разбойником, на творение рук нечеловеческих. — Во-первых, он защищает нашу границу от незаконного пересечения. Сделать это можно лишь в одном единственном месте, — парень указал в сторону ажурной, словно сплетенной из ветвей деревьев, арки, возле которой неподвижными столпами застыли два светловолосых эльфа: — Вот там. А, во-вторых, он защищает Авентарион от смены погодных сезонов. Внутри него всегда царит лето. — Хорошо вы устроились, — хмыкнул тер Лаготт, покачав головой. — Даже немного завидно. Лан пожал плечами, мол, он тут не причем, а затем снова указал в сторону пограничного пункта: — Те эльфы — стража границы. Надеюсь, все помнят как действовать? В таком случае, вперед. Эльф пришпорил свою кобылку, задав ее ходу легкую рысь вместо привычного шага, и остальным не осталось ничего иного, кроме как тоже прибавить ходу. Стражи границы, издали завидев четырех всадников, стояли, вытянувшись словно струна по обе стороны арки, внимательными и острыми, как колотая льдина взглядами разглядывая запыленных путников. Один из Первородных вскинул руку, останавливая маленький отряд. — Mae govannen, — произнес эльф мелодичным напевным голосом, — Suilon gen a vellyn! — Le suilon! Man i eneth lin? — так же тихо и напевно ответил Лан. — Led Maethoriel, — прозвучал ответ. Пока Эль понимала каждое слово из беседы, которая велась на ее глазах. Следовало признать, что из Лана получился хороший учитель. — Я лэд Хаарондел из Дома Серебряного ручья, — ответил ему Лан на эльфийском, — это мои подопечные. Мы возвращаемся из Империи человечков. — Знакомились с обычаями человеческих отбросов? — с пониманием спросил второй эльф, — я лэд Байлинэль. — Приветствую, лэд, — ответил Лан, едва слышно скрипнув зубами от раздражения. — Да, они готовятся к путешествию в «Золотой единорог». — Скоро будут равными, — с пониманием произнес лэд Маэсорель и, неожиданно, обратился к Эль: — Понравилось у человечков? Девушка застыла словно статуя, вперив неподвижный взгляд в переплетение ветвей арки и сделав вид, что полностью оглохла. — Правильно воспитаны, — изогнул губы в легком подобии улыбки второй страж. — Благодарю лэд, мне весьма похвальна высокая оценка моих преподавательских навыков, — холодно произнес Лан, так же слегка качнув головой. — Что означает новый щит на входе в Янтарный лес? — парень перевел взгляд на арку и Эль, взглянув туда же, только сейчас разглядела, что в проеме колыхалось какое-то молочно-серебристое марево. Если специально не приглядываться, то заметить было невозможно. — Лэд Хаарондел с подопечными долго путешествовал? — поинтересовался второй страж, назвавшийся Байлинэлем. — Месяц, — ответил Лан. — Долго, — с сомнением произнес Маэсорель. — Не знаете, что случилось? — Откуда? — Лан высокомерно дернул плечом. — Буду рад услышать вашу историю, лэды. — Империя на грани войны, — помедлив, ответил Маэсорель. — С кем? — Лан был, словно сама невозмутимость. — С темными, — сказал второй эльф. — Причина? — Смерть наследника Владыки — Ландиэля Орр’сарлеен. — Что? — ледяное спокойствие Лана дало огромную трещину. Впервые за весь диалог в его тоне прозвучали ноты беспокойства: — Как? — Ходят слухи, — понизив голос, ответил Байлинэль, — что в этом замешан Владыка темных Аннуминас Алл’роаллен. Вчера в Авентарион прибыло посольство темных с ним во главе. Скоро должны состояться переговоры между Владыками. По итогам будет принято решение: быть войне или миру. — Вечного лета наследнику Ландиэлю Орр’сарлеен, в стране павших героев, — склонил голову Лан, произнеся ритуальные слова в знак скорби. — Вечного лета, — повторили его жест стражи. — Что он делает? — парень перевел взгляд на арку, имея в виду ту самую невидимую защиту в ее проеме. — Щит установлен лично Владыкой Алла’ателем. Он снимает все мороки с проезжающих, дабы ни один чужой не проник на исконные земли светлых эльфов в минуты скорби. Лан понимающе склонил голову, пришпорил кобылку, заставив ее тронуться с места и спокойно двинулся по направлению к арке. Эль напряглась, минуя мерцающий проем вслед за парнем, но… их внешность, как и Корина с Даром, так и осталась неизменной. — Aa' menle nauva calen ar' ta hwesta e' ale'quenle, — донеслось им вслед. — Я говорил, что ты сильнее, — задумчиво сказал Лан спустя несколько минут, только после того, как они удалились на достаточное расстояние от пограничного поста, а Эль улыбнулась, польщенная комплиментом. — Кстати, думаю, нам стоит оставить на себе эти мороки до тех пор, пока мы не покинем границы Империи, — добавил он. — Так будет лучше. — Знаете, я всегда думал, — нагнал обоих эльфов Дар, выровнял свою Грацию и поехал с ними бок о бок, — что вы, хотя бы между собой, общаетесь нормально. Так нет, точно такие же ледяные выражения лиц и ощущение, что, вместо собеседника вы видите перед собой пустое место. Знаешь, мне теперь даже не обидно, что Высокородные так относятся к людям. Если уж вы к самим себе так… — парень вздохнул: — Вот почему, а? Лан закусил губу, задумавшись: — Дар, ответь мне, а почему у людей нет магии? — ответил он вопросом на вопрос. — Я не знаю, — растерянно произнес парень. — Ее никогда не было… — Вот и я не знаю, почему эльфы так общаются между собой. Так было всегда. — Странные вы, — сказал Корин, словно подводя итог разговору и Эль кивнула, соглашаясь с мужчиной. Ей, выросшей среди людей, тоже был до крайности странен и непонятен образ жизни Высокородных. Дорога стелилась извилистой лентой по лесу. Деревья были совсем другими, не такими как в человеческой Империи. Эль крутила головой по сторонам, внимательно рассматривая, но не видела ни одного знакомого растения. — А почему лес называется Янтарным, — не выдержав, спросила она. — Ты поняла наш разговор? — удивился парень. — Почти все, — кивнула она и улыбнулась: — Практически все слова были понятными. — А ты? — повернулся эльф к Даррелу. — Я тоже все понял, — кивнул парень. — Надо же, — искренне удивился Лан: — Не ожидал, что из меня получится такой хороший учитель. — И почему ты плохо о себе думал? — качнул головой тер Лаготт. — Даже я, не уча вместе с вами ваш язык специально, а просто слушая, много понял. Многие слова действительно были знакомыми. Лан только хмыкнул и зарылся пальцами в свои медового цвета волосы. — Ладно, слушайте: лес в светлой Империи называется Янтарным, потому что большую его часть составляют янтарные клены, которые растут только здесь. Их листья не зеленые, как у всех других деревьев, а светло-желтого, почти янтарного цвета. Это очень красиво. Кстати в этом лесу можно встретить единорогов. Помнишь, мы как-то разговаривали о них? — спросил он у Эль, а та кивнула головой, припомнив фигурку сказочного животного изображенного на флаге Сидона. — Правда? — оживился Дар. — Они существуют? — Правда, — вздохнул Лан. — А какие они? — задумчиво уточнил Корин. — Несмотря на то, что единорог изображен на флаге нашей Империи, я всегда думал, что выдуманное животное. — Знаешь, еще месяц назад я тоже думала что эльфы, дроу и другие расы — это просто сказка, — улыбнулась Эль. — Но нет, вот он, эльф, во всей своей красе, — она дернула за кончик уха зашипевшего от неожиданности Лана и засмеялась в голос. Разбойник поддержал ее звонким ржанием. — А ты? — прищурился Дар, глядя на девушку, с чем она не смогла не согласиться: — Да, и я тоже. — Я видел их всего один раз в жизни, — с видимой неохотой признался Лан. — Знаете, если темные эльфы гордятся своими сааш’адами и не скрывают их, то в светлоэльфийской Империи тема единорогов находится под строжайшим запретом. Так повелось едва ли не с момента возникновения расы Высокородных. О единорогах не принято разговаривать даже в пределах собственного Дома. О посторонних и говорить не приходится, — эльф покачал головой: — Я увидел их случайно. Мы были на охоте. Так случилось, что я немного отстал от отца, попытался догнать его и случайно набрел на поляну. Их было трое… — парень зажмурился и светло улыбнулся, вспоминая: — Взрослый жеребец, кобыла и маленький жеребенок. Ослепительно белые, как и эльфийцы, но грива, хвост и копыта — серебряные. Голову жеребца венчал рог, выглядевший так, словно тот был выточен из горного хрусталя: витой и довольно длинный. А на самом его конце светился синий огонек. Они заметили меня, жеребец заржал, стал бить копытом, а рог весь засветился ярко-синим. Я подумал, что не стоит его провоцировать и отошел подальше, — Лан снова улыбнулся с какой-то пронзительной нежностью во взгляде: — Жеребенок забавный такой был… так смешно взбрыкивал, бегая кругами вокруг своей матери. Когда я встретился с отцом и попытался рассказать ему о встрече… ох, я и получил тогда… — парень нахмурился: — Единороги магические существа. За ними во все времена велась настоящая охота. Их кровь, рог, шерсть… с ними можно много чего сделать в магическом плане. А потому, наказание за причинение вреда животному — только одно: смерть. Знаете, что самое забавное? Несмотря на то, что эльфы не говорят об их существовании, в нашем законодательстве есть такой пункт, — Даррел вздрогнул, увидев в глазах Лана грусть, несмотря на его легкую улыбку. — Увидеть единорога — считается величайшей частью. Ведь они показываются далеко не каждому. Знание об их существовании легко можно повернуть им же во вред. — Лан, мы никогда… — начал тер Лаготт и запнулся, встретившись с внимательным взглядом Первородного: — Я это знаю, Корин. Я доверяю вам, поэтому и рассказал. Но больше об этом знать никто не должен. — Это и так понятно, — произнес Дар и задумчиво уставился на небо: — Кстати, уже время обеда. Может устроим привал и поедим? — Было бы неплохо, — с наслаждением потянулась Эль. — Я проголодалась. — Хорошо, — помедлив, кивнул Лан и указал вглубь леса. — Раз уж до Авентариона мы доберемся к вечеру, не думаю, что лишний час сыграет хоть какую-то роль. Так что, да, давайте поедим. Они свернули с широкой лесной тропы туда, куда указал парень, проехали немного вперед, чтобы забраться подальше вглубь леса и спешились. Стреножили лошадей и пустили их пастись. Сааш’ад, как обычно, был предоставлен самому себе, но его это ничуть не напрягало. К тому же, Разбойник был крайне доволен своей новоприобретенной внешностью, поскольку самодовольное выражение его морды говорило само за себя. Жеребец постоял возле Грации, что-то фыркнул кобылке в шею и, проигнорировав всех, находящихся на полянке, направился на охоту, продравшись сквозь густой кустарник. Сухие ветки и хворост для костра были собраны быстро, благо их в достатке хватало у подножия вековых деревьев. Жители Черной грязи снабдили своих спасителей достаточным количество мяса для того, чтобы можно было провести в пути несколько дней безо всякой охоты. Аромат подрумянивающегося на углях мяса привлек Разбойника, который высунул свою морду из ближайшего кустарника и тоненько заржал. — Ты не нашел еды? — спросил его Лан. — Иди, мы специально тебе оставили немного сырого мяса. Сааш’ад подошел ближе, посмотрел на еду, которую предлагал ему Лан и снова тоненько заржал. — Не нравится? — не понял эльф. — Извини, другого нет. Жеребец фыркнул, словно сетуя на его несообразительность и, минуя Эль, подошел почему-то к Даррелу. Обнюхал голову сидящего парня и тихо всхрапнул. — Что ты хочешь? — удивился Дар. — Эль, я не понимаю, чего он хочет. — Я тоже, — недоуменно пожала плечами девушка. Она поднялась на ноги и подошла к сааш’аду: — Что случилось, Разбойник? Расскажи мне. Жеребец внимательно посмотрел хозяйке в глаза, мотнул головой, громко фыркнув и вцепился зубами в рукав камзола Дара, потянув его за собой. — Отпусти, ты чего? — отшатнулся парень, чуть испуганно взглянув на девушку. — Эль, угомони его. — Мне почему-то кажется, что он хочет, чтобы ты пошел за ним, — сказал Лан, внимательно наблюдая за поведением сааш’ада. — Похоже на то, — согласилась Эль. — Пойдемте все вместе. Корин, ты присмотришь за едой? — Куда же я от вас денусь? — хмыкнул мужчина и склонился над костром. Разбойник, увидев, что за ним готовы следовать, снова с громким треском полез в те же кусты. Друзьям не осталось ничено иного, кроме как отправиться следом. — Странный он какой-то, — с сомнением произнес Лан. — Эль ты уверена, что это безопасно? — Уверена, — ответила девушка. — Он просто нас куда-то зовет, хочет что-то показать. Как раз в этот момент, сааш’ад, явно недовольный скоростью их передвижения, повернулся к ним и снова заржал, призывая ускориться. — Похоже, там что-то серьезное, — отметил Дар, ускоряя шаг. Эльфы промолчали, потому что и без слов было понятно: раз жеребец так настойчив, значит и впрямь, дело не терпит отлагательств. Спустя несколько минут они вышли на небольшую лесную полянку, которую со всех сторон окружал самый обычный волшебный эльфийский лес. Землю устилал плотный ковер из изумрудно-зеленой травы. Казалось бы, совершенно ничего необычного… если бы в центре этого «ковра» не лежал на боку единорог. Все трое замерли на краю полянки, не смея сделать ни шагу вперед. — Какой же он красивый, — восхищенно прошептал Дар. Эль смотрела на это неземное чудо, не осмеливаясь открыть рот, потому что все, даже самые восторженные слова, были бы банальными по сравнению с такой красотой. Сааш’ад подошел к единорогу, обнюхал его, негромко пофыркивая и тоненько заржал подзывая хозяйку и ее спутников к себе. Эль удивило, что единорог лежал спокойно и смотрел на подходящих к нему людей своими прекрасными синими глазами, не делая ни малейшей попытки убежать. Рог у него, и впрямь, словно был выточен из хрусталя, как и рассказывал Лан, только выглядел не прозрачным, а слегка замутненным, витым и с тусклым синим огоньком на кончике. Медленно и осторожно продвигаясь вперед, друзья приближались к единорогу шаг за шагом, прекрасно помня о том, что его рог может засветиться и ударить по ним разрядом магической молнии. Но белоснежное чудо лишь спокойно смотрело на них, не сделав ни одной попытки двинуться. Эль даже показалось, что тот болен, но такого ведь не могло быть? — Тьма разбери все на свете! — внезапно выругался Дар и метнулся к единорогу, первым заметив что-то, еще не видимое обоим эльфам. — Дар, осторожно! — крикнул Лан, но парень не обратил на окрик ни малейшего внимания, а, вместо этого, упал перед единорогом на колени, склонившись над его задними ногами, одна из которых была безжалостно изломана, будучи зажата в железные тиски. — Что это? — тихим голосом полным ужаса спросил Лан. — Капкан, — ответила Эль, опередив Дара. — Их используют людские охотники в лесу, когда охотятся на крупную дичь. Раскрывают на тропах и присыпают листвой. А когда зверь наступает, челюсти смыкаются — и вот так получается. — Человечки в нашем лесу? — лед в голосе эльфа мог бы легко заморозить половину Империи. — Да как они посмели?! — Помогите! — прошипел Дар, возясь с капканом, — не получается открыть. Эль торопливо наклонилась к парню: — Смотри внимательно: там есть пластина, на которую надо нажать и тогда челюсти раскроются. В моей деревне тоже так охотились. В лес боялись ходить, а есть-то что-то надо было, вот и ставили. Я всегда, когда находила, захлопывала их. Никто не заслужил так лежать и умирать. Лан, внезапно, привлек ее к себе и благодарно поцеловал в макушку, отчего девушка замерла от неожиданности. — Получилось, — Дар осторожно высвободил искалеченную ногу, отбросив железку в сторону. И пока Лан внимательно осматривал рану, проводя ту самую диагностику при помощи яркого света, Эль, подняв какую-то ветку, подошла к валяющемуся на земле капкану и решительно захлопнула его. Не дело, если еще кто-нибудь на него наступит. — Сможешь его вылечить? — с надеждой спросил Дар, гладя единорога по серебристой гриве. Тот тихо и тоненько стонал от боли, а Эль плакала, судорожно стирая текущие по щекам слезы. — Это не люди, — с ненавистью сказал Лан, закончив диагностику. — Это нелюди какие-то. Смогу, но займет много времени. Перебита кость и порваны сухожилия. — Я не уйду, — решительно ответил Дар и сел на землю рядом с белоснежным жеребцом. — Я тоже, — решительно сказала девушка и совершенно не грациозно плюхнулась рядом с ним. — Тогда не мешайте, — буркнул Лан и приступил к лечению. Время словно бы замерло. То летело, как сумасшедшее, а то остановилось, замерзнув на бегу. Эль и Дар внимательно следили за действиями Лана. Даррел, не прерываясь ни на секунду, безостановочно гладил единорога по шелковистой гриве, по крутой шее и, склоняясь к нему, тихо-тихо шептал что-то на ухо. В какой-то момент единорог перестал стонать и глазами полными надежды посмотрел на своих спасителей. — Все, кость срастил, — тяжело вздохнул Лан, встряхнув кистями рук. — Самое трудное позади, но сухожилия тоже серьезно. Если срастить неправильно, будет хромать. — Не спеши, — ответил ему Дар, к тому моменту уже практически улегшийся на шею единорога. — Мы в тебя верим. Эль только кивнула, соглашаясь. Спустя еще какое-то время Лан поднялся с колен и облегченно выдохнул: — Все! Дар, с явной неохотой оторвавшись от ожившей сказки, поднялся на ноги и протянул руку Эль, помогая ей встать. Единорог нерешительно приподнял голову и прислушался, поводя своими очаровательными ушками. Осторожно подвигал задней ногой и, неожиданно резво, поднялся. Сделал осторожный шаг, затем другой и, в несколько стремительных скачков, скрылся за деревьями. — О Создатели, какая красота! — жалобно простонал Дар. — Я до конца жизни не забуду это чудо. Вместо того, чтобы согласиться с парнем, Эль дернула того за рукав, привлекая внимание, и указала на ближайший кустарник: — Смотри. Из переплетения ветвей высунулась аккуратная белая мордочка и вопросительно всхрапнула. Разбойник, топтавшийся неподалеку, тоненько заржал. — Он вернулся, — растерянно произнес Лан, наблюдая за выбирающимся из-за кустов единорогом. Тот вышел на полянку, постоял какое-то мгновение, потом подошел к Лану… и поклонился. Эль замерла, впервые в жизни увидев, как животное кланяется. Низко-низко, склонив голову до самой земли. Лан ошеломленно замер, а, затем, точно также низко поклонился единорогу. Следующий поклон достался Эль. Девушка не ожидала такого, но, ощутив невероятный восторг, склонилась перед жеребцом в не менее низком поклоне. А вот с Даром все оказалось почему-то совсем не так. Вместо того, чтобы просто поклониться, единорог подошел к парню, глядя тому глаза в глаза. Несколько минут они простояли, по-прежнему не отрывая взгляда друг от друга, замерев. Потом единорог, словно решив что-то для себя, шагнул к Дару и прижался к тому своим теплым боком. Парень, онемев от изумления, осторожно погладил шелковистую гриву и белоснежную шерсть на спине животного. А затем моргнул и звонко засмеялся, ощутив на своей щеке теплое дыхание и бархатные губы единорога. — Пресветлая Аэлэниель, - пробормотал Лан себе под нос, — он его благословил... Тер Лаготт встретил вернувшихся наследников трех Империй укоризненным взглядом: — Я уже собирался вас искать… куда вы пропали? Друзья расселись прямо на мягкой траве возле костра и разобрали уже успевшее остыть ароматное жареное мясо. Сааш’ад захрустел рядом косточками, которые выделил ему Корин. — Лечили, — неохотно ответил Лан. — Кого? — не понял мужчина. — Что случилось? Эльфы переглянулись с Даррелом, мысленно посовещались и, только получив от Лана одобрение, Дар ответил: — Единорога. Взгляд Корина остекленел. Мужчина уставился на неугомонную троицу, явно не поверив своим ушам. — Да, единорога, — подтвердил Лан, а Эль просто кивнула. — Но как? — не мог прийти в себя от изумления мужчина. — Люди как-то пробрались в лес и поставили капкан. Что надеялись поймать, - непонятно. Может, и ставили давно, а он попал в него только сегодня утром. Но еще немного, и мы бы его не спасли, он потерял уже достаточное количество крови, — сказал Лан и вдруг застыл, запнувшись на полуслове. — Что? — насторожилась Эль. — Ты о чем-то внезапно подумал? — Нет, — покачал головой Лан. — Я что-то внезапно решил. Эльф поднялся с земли и отошел от костра к вещам, которые были свалены под одним из деревьев. Покопался в них, достав один из стилетов Эль. — Подойди ко мне, — позвал он Дара. Парень непонимающе переглянулся с девушкой, пожал плечами, недоумевая, но послушно подошел к ожидающему его эльфу. Лан, не сказав ни слова, снял со своей руки и с руки Даррела щит, защищающий их тела от физических повреждений, после чего решительно полоснул лезвием стилета по своей руке. Тонкой струйкой по запястью потекла кровь. Корин испуганно охнул, а Эль вцепилась в руку мужчины, стиснув ее до боли, и восторженно вздохнула. В отличие от тер Лаготта она уже поняла, что задумал ее жених. — Я, сын Владыки светлоэльфийской Империи Алла’ателя Орр’сарлеен, наследник правящего Дома Орр’сарлеен, Ландиэль Орр’сарлеен приношу тебе свою клятву верности и прошу принять мой дар, позволив назвать тебя братом, принц человеческой Империи Даррел Эдрик дер Терранс. У Дара в глазах заблестели слезы. Он решительно забрал стилет у Лана и разрезал свою руку. — Я наследный принц человеческой Империи, Даррел Эдрик дер Терранс, приношу тебе свою клятву верности и, принимая твой дар, позволяю назвать меня своим братом, сын Владыки эльфийской Империи Алла’ателя Орр’сарлеен, наследный принц правящего дома Орр’сарлеен, Ландиэль Орр’сарлеен. Отныне, мы с тобой братья не по рождению, но по крови. Оба парня соединили руки в местах порезов и несколько секунд смотрели на то, как их кровь, смешиваясь, стекала по рукам. Затем Лан залечил оба пореза, после чего они, как ни в чем ни бывало, вернулись к костру, усевшись на свои места. — Спасибо, — тихо произнес Корин, незаметно вытирая свои глаза. — Лучшего момента для этого события, я не мог даже представить, — хмыкнул Лан, пихнув друга в бок. — Тебя благословил единорог, ты же понял это? Так что ты, действительно, избранный, и если у кого-то и оставались сомнения на этот счет, то теперь их можно смело забыть. Ты наша обретенная надежда, Дар.