«Я больше не участвую в войнах. Я наблюдаю за пчелками». (Кастиэль, «Сверхъестественное»)
Даррел.
После короткого перекуса друзья вновь отправились в дорогу. Было решено провести грядущую ночь в городе, а не в лесу, пусть даже по-летнему приветливому и теплому. Каждый из членов маленького отряда соскучился по мягкой постели, теплому одеялу и нормальной еде. Мясо или рыба, жаренные на костре, вкусно конечно, но однообразие, к сожалению, приедается… По словам Лана, до столицы светлоэльфийской Империи — Авентариона — оставалось всего пара лиг, так что за два-три часа вполне можно было добраться и даже успеть до темноты. Дар честно пытался вслушиваться в разговор Лана и Эль и принимать в нем посильное участие, но, со временем, погрузившись в размышления, замолчал, обдумывая случившееся. По всему выходило так, что в его крови объединились уже два вида магии: светло- и темно-эльфийская. Значило ли это, что теперь он сможет лечить, подобно Лану? Или такое не передается? Самое смешное было в том, что они сейчас находились на уровне слепых кутят: тыкались носами в неизвестное, пытаясь разобраться самостоятельно, но попросить о помощи или разъяснении было не у кого, поскольку эльфы со времен возникновения Диорисса не братались ни с кем и никогда. И с обретенными умениями ему придется разбираться, как и всегда: самому, по ходу действия. К тому же, наверняка, должно было пройти какое-то время, чтобы магия Лана «прижилась» в его крови. Ведь и дар, переданный ему Эль, проявился не сразу. Мыслей было много, они бурлили в голове, походя на исходящий паром котел, грозя взорваться и погрести под собой. Происходящее интриговало, но и пугало парня, одновременно. <tab Только теперь, получив от единорога - сказочного существа, существовавшего на самом деле - благословение, парень в полной мере осознал свое грядущее предназначение. Сказать, что он не боялся, Дар не мог, потому что на самом деле боялся до дрожи в коленях наступления того момента, когда иные расы узнают о его существовании. Все расы, включая орков. Храбростью во все времена кичились только дураки, а парень таковым себя никогда не считал. Но, особенно, он опасался возможной реакции родителей Лана и Эль на их «самоуправство». Вероятность того, что его сначала убьют, а уже потом изволят выслушать, была вполне себе реальной. По факту, ни страницы из книги пророчеств, ни внезапно проснувшаяся у него магия, на серьезные доказательства их безумной теории, не тянули. От слова «совсем». Напротив, оба эльфа могли знатно получить от своих родителей за то, что без совета со взрослыми, отдали магию древних рас какому-то человечке. — Разбойник, да прекрати ты уже себя так вести! — возмущенный голос Эль внезапно вырвал Даррела из тягостных размышлений и парень озадаченно уставился на рассерженную чем-то девушку. — Я упаду с тебя! — Что случилось? — Лан, в этот момент находящийся рядом с Корином, развернул свою кобылку и подъехал к Эль. — Он, как с ума сошел, — пожаловалась она, показывая на сааш’ада. — Когда мы только тронулись в путь, он вел себя спокойно, но последние полчаса только и делает, что пытается забраться в придорожный кустарник. Я уже измучалась с ним. Лан озадаченно уставился на жеребца, который, и на самом деле, отказывался спокойно стоять на дороге и прямо сейчас мелкими шагами двигался в сторону указанных Эль кустов. — Не понимаю, — задумчиво почесал кончик носа Лан. — Может, он голодный? А там есть какая-то зверушка, которую он чует? Дар спешился, закинул поводья на круп Грации, и медленно пошел в сторону тех кустов, к которым так тянуло сааш’ада. — Осторожнее, — окликнул парня Корин. — Там может быть какой-то зверь, которого чует этот демон, но для тебя это животное может быть опасно. — Во-первых, на мне щит защищающий от физический повреждений, — обернулся к мужчине Дар, — так что не думаю, что кто-то сможет мне навредить, а, во-вторых, зверь там точно есть, вот только я не уверен, что он опасен. Парень добрался до кустарника, раздвинул ветки и заглянул за них. — Ну, привет, выходи, — улыбнулся он и поманил за собой того, кто там прятался. — О, пресвятая Матерь Создателей! — воскликнул Корин, когда увидел, что вслед за Даррелом из кустарника выбрался единорог. — Это же чудо! — Привет, Огонек, — подошла к нему Эль, спрыгнув с Разбойника. Белоснежный жеребец опасливо покосился на нее, но все же ткнулся бархатным носом в ее ладонь. — Какой же ты красивый. — Оч-ч-чень подходящее имя, — выдохнул до сего момента не дышащий Лан, внимательно глядя на ярко-синюю искру на конце витого рога. Огонек мотнул головой, тоненько всхрапнул и двинулся в сторону Дара. Подошел, прижался к парню боком, точно, так же, как на той полянке и замер, внимательно глядя на него умными синими глазами. — И что теперь? — озадаченно взглянул парень на ошеломленного происходящим эльфа. — Я правильно понимаю, что он идет за нами? — Нет, — покачал тот головой, — он идет за тобой. — То есть? — прищурился Дар. — Единорог, он как сааш’ад, только светлый. Если я правильно понимаю, он выбрал тебя своим хозяином. Такое было лишь однажды, на самой заре эльфийской эпохи. Я читал об этом в какой-то легенде. Кстати, может именно поэтому Разбойника так и тянет к Огоньку? Потому что у них есть какие-то узы единства. — Мне, что, придется брать его с собой? — Дар запустил пальцы в волосы и задумчиво взъерошил их, глядя на Лана. — Не просто брать, — усмехнулся эльф. — Более того, отныне и на всю оставшуюся жизнь — это твое единственное средство передвижения. Он просто не позволит тебе подойти ни к кому другому. — Проверим? — Эль проказливо улыбнулась: — Дар, попробуй подойти к какой-нибудь кобыле и сесть на нее. Вот и узнаем. Парень потрепал Огонька по серебристой гриве и осторожно отошел, направляясь к Грации. Только взялся за луку седла, собираясь вставить ногу в стремя, как сзади раздался трехголосый хор: — Дар, отойди немедленно! Он повернулся и обомлел: на конце рога яркой звездой светился и искрил ослепительно-яркий синий огонь. Дар осторожно сделал несколько шагов назад, и тот сам собой притух, снова оставив от себя только синюю искру. — Вот это да… — выдохнул парень и снова подошел к Огоньку: — Прости меня, пожалуйста. Жеребец внимательно посмотрел своему хозяину в глаза и, внезапно, осторожно боднул головой. Дар, все еще не веря в происходящее, легкими касаниями погладил его по белоснежной шерсти и серебристой гриве. Следующие полчаса было потрачено на то, чтобы уговорить единорога позволить применить к нему морок обычного эльфийца. Сказочное животное оказалось еще более несговорчивым, нежели сааш’ад. Жеребец только и делал, что отрицательно качал головой и презрительно фыркал в ответ на уговоры. Ко всеобщему удивлению, уговорил его никто иной, как Разбойник. Внимательно понаблюдав за бесплодными попытками двуногих, сааш’ад подошел ближе и, потоптавшись на месте, показал себя единорогу во всей красе, между делом издавая тонкое ржание. Огонек кивнул, а у Лана, абсолютно неаристократично, отвисла челюсть при виде такого слаженного взаимодействия. Друзья снова уселись в седла (к слову, теперь у них оказалось уже две свободных от седоков кобылы) и рысью двинулись в Авентарион. У них еще теплилась надежда попасть в столицу светлоэльфийской Империи засветло. Город начался неожиданно. Не было ни городской стены, ни каких-либо крепостей или рвов, как в человеческой Империи. Просто среди деревьев стали мелькать то тут, то там, невысокие домики. Жилища Первородных выглядели настолько легкими и воздушными, что обоим людям казалось, будто они сотканы из паутины. Солнце, уже клонившееся к закату, ярким оранжевым светом освещало изумрудную траву и янтарные кроны тех самых кленов. Такого разнообразия цветов и буйства красок не видел никто из них. За исключением, разве что, Лана. Да и невзрачная тропинка, незаметно для глаз расширившаяся до размеров полноценной дороги, из земляной превратилась в мощеную белым мрамором. — Какая красота, — Эль с восхищением разглядывала окружающий ее пейзаж. — Магия? — спросил Корин. — Лето? — усмехнулся Лан. — Да, магия. Ты же слышал, как мы обсуждали погодный купол на границе. — Слышать-то слышал, — буркнул тер Лаготт себе под нос. — Но слышать и видеть — это разные вещи. Я заметил, что в лесу было тепло, но здесь это выражено еще более явно. — А я теперь понимаю, что ты имел ввиду, когда говорил, что Сидон давит на тебя, — сказал Дар и вздохнул: — Твой город и вправду в тысячу раз красивее. — Эльфийская и человеческая архитектура, помнишь? — эльф улыбнулся: — Они совсем разные, но это совершенно не значит, что какая-то из них хуже, чем другая. По мере приближения к центру города, встречные дома постепенно подрастали в высоту, становились спиральными, обвивали растущие деревья, подобно плющу, разделялись на две и, даже, три башни, цеплялись за кроны деревьев. Это было очень необычно. И потрясающе красиво. Восторг троих членов маленького отряда с каждым пройденным шагом становился все более явным, чего нельзя было сказать о Лане. Парень, наоборот, все более мрачнел, замыкаясь в себе. — Лан, что с тобой? — обеспокоенно спросила Эль, первой заметив его состояние. Вместо ответа эльф молча ткнул рукой в ближайший дом, увитый голубыми лентами. Как и следующий. И стоящий за этими двумя. И дальше вдоль дороги. Кроны деревьев тоже были украшены красиво обвивающими их и свисающими в виде серпантина, голубыми полосами шелка. — Очень красиво выглядит, — не поняла она, переглянувшись с Даром. Честно говоря, он тоже не понял причину столь внезапной смены настроения у их друга. — Голубой — это траур, — кратко ответил Лан. Его слова обескуражили. Дар подавился словами, которые хотел произнести, а Эль просто вытянула руку и крепко сжала предплечье своего жениха, стараясь хоть как-то приободрить. Говорить было не о чем… Дорога, свернув в очередной раз, вывела их на поляну, которая, наверное, тут считалась аналогом человеческой площади. Огромная, идеально круглой формы с растущим в центре нее высоким деревом. Настолько высоким, что его крона касалась проплывающих в небе облаков. Площадь окружали аккуратные двух- и трехэтажные домики. И все было перевито голубыми лентами. Да еще и вперемешку с черными. — Лан, а черные, что значат? — потянула его за рукав Эль. — Посдержанней, — прошипел он в ответ: — Вы успешно забыли все, чему я вас учил? Эль тихо ойкнула и умолкла, глядя на парня виноватыми глазами. Остальные тоже торопливо стерли со своих лиц восторг, вместо него приняв постные выражения с ледяными высокомерными взглядами. — Черные ленты — это война, — едва слышно ответил Лан и умолк окончательно. Лошади были пристроены в небольшую конюшню расположенную позади одного из домов, в котором, как оказалось, была устроена гостиница. Сааш’аду и единорогу было строго-настрого приказано вести себя порядочно: не кусаться и не стрелять в работников конюшни искрами, да и вообще, не позорить своих хозяев. Правда, парень не был уверен в том, что под мороком эльфийца Огонек мог это сделать, но, как говориться, лучше было перебдеть, чем потом разгребать последствия. Эльфийская гостиница, как понял Дар, действовала по тому же типу, что и человеческие таверны. Первый этаж ее занимал небольшой обеденный зал с маленькими ажурными столиками и такими же изящными и тонконогими стульями. На втором и третьем располагались комнаты для постояльцев. Лан переговорил о чем-то с хозяйкой — высокой, белокурой и ослепительно красивой эльфийкой, получил от нее пару ключей и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Отпер одну из дверей, вошел первым и, не дожидаясь, пока в комнату войдут остальные, ничком упал на кровать, уткнувшись лицом в белоснежную ткань наволочки. — Лан, послушай… — Эль торопливо подошла к парню, уселась на край постели и наклонилась над ним, прижавшись щекой к его спине. — Может, все не так плохо? Может, нам стоит с кем-то поговорить? Кто знает больше и расскажет… Парень с силой стиснул ткань, зажав ее в кулак и неохотно сел, уставившись в пол. Эль вынужденно отстранилась, но тут же прильнула обратно, с тревогой глядя ему в лицо. — Все вы видели ленты, — едва слышно сказал эльф. — Я поговорил с хозяйкой гостиницы. Новости таковы: наследник Империи убит. Вина темных доказана. Владыка темных пока еще здесь, переговоры будут длиться до самой ночи. Но война темной Империи предварительно уже объявлена. Все. Говорить больше не о чем. Корин медленно опустился на стул возле двери, а Дар так и остался стоять посреди комнаты, глядя на раздавленного обстоятельствами друга и лихорадочно соображая. — Лан, послушай, — едва не подпрыгнув от пришедшей в голову безумной, авантюрной, сумасшедшей и еще много какой мысли, Даррел торопливо обратился к эльфу, но тот, погрузившись в размышления, никак не отреагировал. Ни на первую попытку завязать с ним общение. Ни на вторую. Третью Дар не стал предпринимать, потому что понял, что это бесполезно, а просто подошел ближе и изо всех сил отвесил наследнику светлоэльфийского престола звонкую пощечину. — Да как ты посмел… — вскинулся эльф, уставившись на Даррела пронзительным и ледяным взглядом. — Как ты… — Посмел! — парировал Дар выпрямившись и скрестив руки на груди. — Если ты не забыл, я твой кровный брат, а потому имею полное право лупить тебя по физиономии когда и где захочу! Эль, не выдержав, засмеялась. Корин же, наоборот, сидел на стуле с таким видом, будто его вот-вот хватит удар. Лан непонимающе моргнул и уставился на Дара уже более осознанно. — Очнулся? Замечательно! — парень облегченно выдохнул и уселся на соседнюю кровать. — А теперь слушай. У меня тут родился план… Конечно, он до безобразия авантюрный и, немного, сумасшедший, но, за неимением другого, придется воспользоваться им. Нам надо как-то попасть в твой дворец. Ведь там же идут переговоры? И именно там сейчас находятся оба Владыки? — И что нам это даст? — скептически выгнул бровь Лан. — Ну как что? — нахмурился Дар. — Война у нас объявлена из-за чего? Из-за того, что твой отец, Эль, виновен в смерти Лана, а твой, Лан — в смерти Эль. Так какой тьмы, скажите мне, мы просиживаем тут штаны, если можем остановить все это безумие?! Надо просто предъявить им вас и все. Война отменится, воцарятся мир и покой… — А еще нас запрут, причем каждого в своей собственной Империи, как минимум, до пятисотлетнего возраста, — язвительно сказал Лан и Эль кивнула, соглашаясь с каждым словом своего жениха. — А вот для того, чтобы этого не произошло, нам надо хорошенько обдумать, как именно преподнести вашим родителям сногсшибательные новости. Чтобы сшибло только их, а нас не зацепило даже краешком, — не согласился Дар. — Не забывайте о пророчестве. Я — надежда Диорисса, будущая погибель невероятного зла и так далее, по тексту, — парень хмыкнул. — Меня надо учить, развивать мою магию! И ставлю вас в известность, что я ни на каких других учителей, кроме вас, не соглашусь! — Это будет очень сложно, — задумчиво сказал Лан, глядя на друга. — Практически, невозможно. Первое, что они подумают, это то, что мы самовольно нарушили всевозможные правила и тебя казнят, Дар. Это потом они, может сообразят, что поторопились, но… — Вот поэтому я и сказал, что нам необходимо как следует обдумать, как и что рассказать, и как, вообще, начать этот разговор, — вздохнул парень. — Как сделать так, чтобы они поверили безоговорочно. — Есть идеи? — воодушевилась Эль, переводя взгляд с одного парня на другого и обратно. — Разумеется, есть, — усмехнулся Даррел и в предвкушении грядущего развлечения потер ладони: — Как по вашему, а единорог и сааш’ад нам на что? Потратив, наверное, целый час на окончательную разработку плана, они направились в конюшню. Было ясно одно: во дворец Авентариона, место жительства Владыки светлоэльфийской Империи, находящейся на грани войны, никто не пустит незнакомых эльфов. Поэтому было решено вместо этого привлечь внимание Владыки темноэльфийской Империи, сделав основную ставку на, якобы, пойманного в лесах Сидона сааш’ада. Дальше оставалось только импровизировать, и Эль, к сожалению, досталась самая сложная роль: помимо разговора с собственным отцом, девушка должна была оперировать мороками, как настоящий виртуоз. Впрочем, в ее умениях и возможностях, Дар не сомневался. А потому, окончательно утвердив детали плана, троица друзей, в надвигающихся на столицу сумерках выдвинулась во дворец.