«— В огне она меняет кожу, — ответил петух, — и такое дано только ей. Пламя делает её кожу прочнее и саламандра выходит из огня обновлённой. Петух помолчал и, горестно вздохнув, добавил: — А из нас на огне получается жаркое.» (Леонардо да Винчи)
Ландиэль.
Едва проснувшись на следующее утро, Лан сразу занялся поисками интересующей его книги. История составления этого бестиария составляла порядка нескольких десятков тысяч лет. Он несколько раз переписывался за время своего существования, в него добавлялись новые виды животных. И парень очень надеялся, что сможет найти в нем хоть какую-нибудь информацию о саламандре. Книга нашлась во втором мешке с чтивом, собранным им в дорогу заботливыми родителями. На самом деле их было излишне много, как на взгляд Лана, но оба Владыки были непреклонны в этом вопросе: надо — значит надо. Дар с Корином и Эль еще спали, и парень, потихоньку, чтобы их не разбудить, пододвинулся поближе к костру, погасшему на ночь, подбросил в него пук собранного сена и поджег его искрой своей магии. В неровном свете отблесков разгорающегося огня, Лан принялся листать страницу за страницей, пока не наткнулся на искомое. Рисунок изображал самую обычную черную ящерку, только головка у нее была не острая, в виде клинышка, как у остальных особей, а, скорее, круглая. Из-за этого создавалось впечатление, что она улыбается. Несколько строк под рисунком гласили следующее: «Саламандра (в магии) — это дух-хранитель огня и его олицетворение. Живет в любом открытом пламени. Часто предстает в виде маленькой ящерки черного цвета. Некоторые даже считают саламандру особой субстанцией огня. Показывается она очень редко и далеко не всем. Достойного она выбирает сама, по признакам известным только ей. По легендам, саламандра имеет другое имя — «дитя драконьего пламени», и якобы возникла из него. Считается большой удачей увидеть это мифическое существо. Более того, существует поверье, что сама саламандра, являясь частью дракона, может даровать избранному ей, силу драконьего пламени, говоря по-другому, разбудить в своем избраннике дракона». Лан отложил книгу в сторону и уставился в пляшущие на легком ветерке языки пламени пустым взглядом, пытаясь «переварить» прочитанное. Как такое вообще возможно? Откуда взяться дракону? Единственное, что было известно парню о драконьей расе доподлинно, так это то, что драконья сущность передавалась исключительно при рождении ребенка у двух чистокровных драконов. О смешанных браках речи не шло никогда. Драконы почище эльфов блюли чистоту своей крови. А про появление у них второй сущности: когда, в каком возрасте и как именно это происходит, не было известно вообще никому кроме них самих. Но теперь, если бестиарий не лгал, выходило так, что саламандра передала Дару возможность пробудить в себе дракона? Лан ожесточенно растер ладонями свое лицо и помотал головой, пытаясь уложить в ней всколыхнувшиеся мысли. Это ведь невозможно, правда? Или, все-таки, да? Как узнать? На востоке горизонт начал робко окрашиваться в розовый цвет. Похоже, грядущий день обещал быть ясным, но морозным. Тянуть с тем, что парень решил сделать, не следовало, и он решительно поднялся на ноги. Выйдя из-под защитного купола, невольно поежился от колючего утреннего морозца, но упрямо отошел от стоянки локтей на сорок, не желая будить своих спутников. Достал из-под камзола амулет связи и решительно сжал его в ладонях. «Отец, мне нужен твой совет». «Сын? Что случилось?» — голос Алла’ателя, даже ментальный, был собранным и серьезным. Лану показалось, что он отвлек отца от каких-то дел, несмотря на раннее утро. Это было не страшно, потому что их проблема казалась много важнее. Парень, как мог, коротко, но, по возможности полно, рассказал отцу о произошедшем с Даром вчера. В ответ ему послышалось что-то про еще одно мифическое существо — троллеву маму, а следом, совсем уж что-то не печатное. Пока Лан раздумывало том, чтобы это значило, прямо рядом с ним открылся портал, из которого с достоинством выступил Алла’атель, бодрый, словно новобранец на плацу, а, следом за ним, и Аннуминас, старающийся держаться так же бодро, но, при этом, позевывающий, словно ленивец. Отец шагнул ко сыну и крепко обнял. Аннуминас сделал то же самое, проигнорировав удивленный взгляд парня. — Где Даррел сейчас? — спросил Алла’атель, оглядываясь. — Там, чуть правее от вас, видите? — Лан указал сторону их стоянки, после чего Алла’атель кивнул и, подхватив сына под руку, неспешным шагом двинулся в указанную сторону. Отец Эль пошел, внимательно вслушиваясь в их разговор. — Как он себя чувствует? — Сейчас не знаю. Он спал и я не стал его будить, а вот вчера его немного знобило. — Ясно. Значит так, — отец остановился, не дойдя до границы защитного полога лишь несколько шагов и внимательно посмотрел сыну в глаза, — слушай меня внимательно. Я был еще моложе тебя, Лан, когда мой отец рассказал мне одну историю, которая случилась еще во времена его молодости. Тогда произошло точно то же самое. Молодой эльфийский пастух пас табун эльфийцев на границе между Янтарным лесом и Саламандровой пустошью. Переночевать он почему-то решил не под сенью леса, а на самом краю пустоши. Разжег костер. И ему явилась саламандра. Он не был лекарем, и пока добрался до Коэласа, чуть не погиб от сильнейшей боли, которую ему причинял ожог на груди. Когда его выходили, он вернулся к своей работе, уже забыв о происшествии. Но у него на груди осталось пятно в виде ящерицы. Прошли годы и однажды, пастух встретил на берегу Тиртеи дракона. Тот был в человеческой ипостаси, и эльф, ранее не встречавший драконов, решил, что перед ним обычный человек. И в презрительной манере высмеял. Дракон страшно разозлился и принял свой реальный облик, намереваясь наказать обидчика. Но, как только он стал драконом, своим магическим зрением увидел, что внутри этого эльфа спит новорожденный дракон. И вместо того, чтобы покарать его, он помог ему и разбудил спящего малыша. — Крайне интересная история, — Аннуминас в задумчивости запустил руку в свои волосы, дернув себя за прядь. — Алл, а ты сам в это веришь? — Эту историю я знаю от своего отца, — спокойно ответил Алла’атель. — Он говорил, что она произошла на самом деле. А верить или нет — личное дело каждого. Я — верю. Потому что позднее, в книгах, встречал упоминание о том пастухе. Дракон забрал его с собой в драконью Империю и, спустя какое-то время, эльф смог принимать драконий облик, овладев своей второй сущностью. Но, что интересно, драконья магия в нем так и не пробудилась. Видимо одно от другого не зависело. — То есть ты хочешь сказать, — растерянно начал Лан, — что… — Да, — отец кивнул и улыбнулся: — Внутри Даррела начал расти дракон. Теперь его брак с драконицей становится не гипотетической мечтой, а суровой реальностью. Что касается драконьей магии, то ее он сможет получить от своей жены в момент ритуала соединения двух сердец на брачном алтаре. Лан ошарашенно моргнул и выдохнул, вдруг осознав, что непроизвольно задерживал дыхание, слушая рассказ отца. — У вас какой-то непостижимый талант отыскивать на свою пятую точку различные приключения, — недовольно буркнул сонный Аннуминас и шагнул вперед. — Общайтесь, а я пойду хоть с дочерью поздороваюсь, а то вы со своими драконами уже голову закружили… После завтрака, когда оба Владыки вернулись порталом в Авентарион, друзья стали медленно собираться в дорогу, все еще пребывая под впечатлением после рассказа Алла’ателя. Дар, еще более ослабевший, лежал на своем на своем лежаке, уткнувшись лицом в жесткую ткань. Он отказался от завтрака, словно пребывая в каком-то полусне, и его не стали не трогать, решив, что ему стоит отдыхать как можно больше. Дорога не должна была стать тому препятствием, потому что Огонек передвигался очень спокойно и плавно. Корин, походил на разбуженную посреди бела дня сову, настолько его выбило из колеи неожиданное явление обоих Владык, и еще более ошеломляющая новость о том, что у Даррела появился собственный дракон. Эль радовалась, словно ребенок, а Дар… как показалось Лану, парню было настолько нехорошо, что тот пропустил вообще все, уйдя глубоко в себя. Путешествие, возобновившееся сразу после завтрака, прекратилось уже спустя пару часов. Дар, окончательно впавший в забытье и едва не упавший с Огонька, послужил тому причиной. То, что ему очень плохо, было видно даже невооруженным глазом. В результате было принято решение снова разбить лагерь и, все равно, на какое время. Как минимум, до тех пор, пока Даррелу не станет лучше. Парень сползший с единорога при помощи Корина, упал ничком на расстеленный лежак и затих. Эль уселась рядом, ласково гладя по его волосам, и посмотрела на Лана: — Ты сможешь его вылечить? — Нет, бельчонок, к сожалению не смогу, — расстроенно ответил эльф. — Все дело в том, что Дар не болен. Это состояние — следствие того, что его человеческое тело пытается принять в себе зародившегося дракона. Пока этого не произойдет, никто не в силах ему помочь. — Ему так плохо, — вздохнула девушка и еще раз провела ладонью по его голове, осторожно пригладив волосы. — Эль, оставь его пока, — как-то обреченно вздохнул Корин. — Может, ему станет легче, если он поспит? Кто знает… Она послушно встала и направилась к мешкам, которые были сняты с лошадей и уложены поодаль от уже разожженого костра. — Лан, давай попробуем поискать хоть что-нибудь в книгах? Вдруг там найдется необходимая информация? — Бесполезно, — эльф отрицательно качнул головой и нахмурился: — Секреты драконьего могущества являются тайной, тщательно оберегаемой самими драконами. Именно по этой причине ты никогда и ничего не найдешь ни в одной книге. В драконьей Империи такое, может быть, и возможно, но в свободном доступе для других рас — точно нет. Драконы слишком осторожны, чтобы дать врагам шанс лишить их могущества. Ведь тот, кто будет знать, как обрести и вырастить дракона — станет для них угрозой. — Жалко, — вздохнула Эль и снова посмотрела на пребывающего в беспамятстве Дара. Лан уселся на свой лежак и позвал девушку: — Эль, иди ко мне. Подождал, пока она доверчиво усядется ему на колени и обнял, прижимая к себе покрепче. Говорить не хотелось, ведь все было понятно и без слов… Корин, чтобы отвлечь себя от мрачных раздумий, занимался с лошадьми. Паслись они сами, благо травы вокруг хватало, а вот вычищать их и расчесывать гривы, доставалось ему. Огонек на пару с Разбойником, неохотно вытерпев необходимую процедуру, умчались в бескрайнюю степь, и лишь изредка ветер доносил до стоянки их довольное ржание. — Хоть кому-то весело, — мрачно сказал Корин, покосившись на резвящихся жеребцов. — Я переживаю не меньше твоего, — покачал головой Лан. — Но, знаешь, думаю, нам не стоит этого делать. — Не стоит делать чего? — подбоченился Корин, посмотрев на парня. — Переживать? А как тогда? Махнуть рукой и пустить все на авось? Выживет — хорошо, нет — другого найдем и сделаем из него наследника трех кровей, так, по-твоему? — Не так! — вскинулась Эль, вывернувшись из теплых объятий Лана. — Мы не меньше тебя любим Дара! И ужасно за него переживаем. Я думаю, что Лан имел ввиду совсем другое, когда так сказал. — Правильно, — согласился эльф. — Я думаю, раз Создатели даровали ему такую милость, подарили возможность принять своего дракона и вырастить его, значит так было нужно. Мне кажется, что боги не послали бы ему испытание, которое он оказался бы не в силах преодолеть. Дар — надежда нашего мира. И я уверен в том, что он справится. — Кто знает, чего хотят боги, — мрачно произнес тер Лаготт и умолк. Пока Лан препирался с Корином, Эль встала и подошла поближе к Дару, присев перед ним на корточки. — Лан, — позвала она парня, — посмотри на него. Только магическим зрением, а не обычным. Какая у него аура? — Словно грозовая туча, — нахмурившись, присмотрелся тот. — Всполохи синего, фиолетового, с проблесками алого. Светлого совсем мало. — Мне тоже так кажется, — задумчиво качнула головой Эль. — Того и гляди — оттуда молнией шибанет. — Это очень плохо? — Корин, услышав разговор эльфов, тоже подошел поближе и склонился над лежащим ничком Даром. — Мне кажется, такая аура как раз отражает все те процессы, что сейчас происходят в его теле, задумчиво ответил эльф. — Мы же понятия не имеем, как происходит зарождение дракона. Мой отец сказал, что тот эльфийский пастух едва не умер после того, как его отметила саламандра. Он думал, что дело в боли от ожога, а может, наоборот, дело было как раз в этом? Что отмеченный даром саламандры должен был принять дар огня? — То есть теперь просто сидеть и ждать? — снова вздохнул Корин, не сводя взгляда с Даррела. — Больше нам ничего не остается, — согласно прикрыла глаза Эль. — Только ждать. К исходу третьих суток, с момента получения Даррелом метки саламандры, его друзьями стало овладевать беспокойство. Ничего не менялось. Дар по-прежнему не приходил в себя. Корин, выглядя мрачнее тучи, бесцельно бродил по лагерю или лежал на своем лежаке, уставившись в одну точку. Готовкой теперь занимались эльфы. Разбойник обеспечивал себя сам. Несколько раз он притаскивал в зубах каких-то мелких зверьков, показывал их Эль и моментально проглатывал. Словно хвастался. Огонек на второй день прекратил прогулки по степи, и теперь почти все время проводил лежа на боку и прижавшись своим телом к Дару. Парня сильно знобило. Его укрывали несколько тёплых одеял, Лан дополнительно прикрыл его еще одним щитом, сохраняющим внутри себя тепло, рядом с Даром, с одной стороны был разведен костер, а с другой его согревал единорог, и все равно эльфы видели, как по телу их друга, периодически, пробегает крупная дрожь. Его аура также оставалась неизменной. Выглядя будто темное сине-фиолетовое осеннее небо перед сильной грозой, она вызывала у видящих ее эльфов настоящий ужас. — Я думаю, — хлюпнула носом Эль, уткнувшись в плечо Лана, — нам надо что-то делать. Может быть мне попробовать его позвать? — Дара? — не сразу понял эльф. — Не Дара, а его дракона, — пояснила она терпеливо. Лан с сомнением посмотрел в глаза девушки: — Эль, как ты себе это представляешь? Мы сами ведь не драконы. Мы не можем их слышать и позвать тоже, тогда как ты собираешься это сделать? — Я все равно попробую! — она решительно высвободилась из рук своего жениха и поднялась на ноги. — Хуже-то ведь все равно не будет, а вдруг поможет? Лан поднялся следом и подошел, вслед за ней, к своему другу. Дар за прошедшие дни сильно осунулся, нос его заострился, закрытые глаза будто ввалились в глазницы. Да и само лицо приобрело какой-то безжизненный серый оттенок. Эль опустилась рядом ним на край лежака и повернулась к Лану: — Ты только мне не мешай, — предупредила она. — Я так подумала: если у меня есть талант общаться с животными, то, может, я смогу ему помочь? Дракон — это ведь тоже животное, только очень большое. Лан поразмыслил немного и кивнул: — Пробуй. Может, и правда, и сработает. Эль замерла, склонившись над Даррелом в напряженной позе, вглядываясь в его тело магическим зрением. Минута шла за минутой, Лан сначала стоял поодаль, потом перетащил свой лежак поближе, уселся на него и теперь сидел и молча ждал, но ничего не происходило. Минуло полчаса, затем час, прошедших без изменений, а потом Эль внезапно пискнула: «Вижу!» и потянулась силовой нитью, запустив ее в тело Дара где-то в районе солнечного сплетения. — Давай, просыпайся, маленький, — ласково заворковала она. — Я тебя вижу и ты такой красивый, знаешь? Хватит уже спать. Тебе надо расти, набираться сил, становиться большим и сильным. Нить, исходящая от нее, все так же находилась внутри тела Дара, но Лан, как не вглядывался, так и не смог разглядеть того, что видела она. А Эль, не обращая внимания ни на что вокруг, восторженно разглядывала что-то, доступное лишь ей и говорила, говорила… — У тебя такие красивые крылышки, — еле различимый шепот доносился до эльфа словно сквозь пелену. Неужели она, действительно, видит дракона? — Когда ты вырастешь взрослым, ты расправишь свои крылья и полетишь навстречу ветру. Ты станешь играть с солнечными лучами, купаться в них и вырастешь самым счастливым и прекрасным на свете драконом. Голос Эль тихий, с придыханием, дрожал от плохо скрываемого восторга: — Давай, маленький, открывай свои глазки, мы все так тебя ждем… Она устало откинулась назад, отпустив нить магии и Лан едва успел подхватить ее, прижав к себе. — Он проснулся, — едва слышно произнесла девушка обессиленным голосом. — Он посмотрел на меня. — Какой он? — тихо спросил Корин и Лан вздрогнул от неожиданности. Оказывается, мужчина стоял позади них уже долгое время, а парень этого даже не заметил. — Он совсем крошечный, яркого изумрудного цвета. А глазки черные, как маслины, — Эль прикрыла глаза, вспоминая: — Крылышки маленькие такие и тоже изумрудные. А еще — хвостик. О боги, я даже подумать не могла, что когда-то смогу увидеть настоящего дракона! — Эль развернулась в руках парня и уткнулась носом в его плечо, восторженно выдохнув: — Он такой маленький и беззащитный, но даже сейчас в нем чувствуется будущая сила. Он потрясающе красив! Лан, не находясь с ответом от захлестнувшего его облегчения, бросил взгляд на Дара и тихо охнул: — Эль, взгляни на его ауру! Девушка отстранилась, послушно глянула и улыбнулась: — Зеленый, золотой и алый. Темное ушло. Дар принял своего дракона. У нас все получилось! — У тебя получилось, — Корин склонился перед ней на одно колено и поцеловал ее руку. — Прими мою благодарность, Эльсинариэль, за спасение жизни моего названного сына! Девушка посмотрела мужчине в глаза и очень серьезно ответила: — Я сделаю все, что окажется в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь! Клянусь тебе! — Я долго спал? — внезапно раздался позади них слабый голос. — Почему вы меня не разбудили к ужину, я умираю от голода. Ответить на это было нечего, и Лан, избавляясь от окончательно оставившего его беспокойства, вдруг звонко рассмеялся.