Лесная нимфа

Пробуждение было тяжёлым во всех смыслах этого слова. Запястья сильно ныли, но на них была бережливо наложена повязка, от которой сильно несло машинным маслом. Сейчас Далия поняла, что лежит одетая на просторной, хоть и на весьма пыльной кровати. В памяти яркими вспышками мелькали воспоминания прошлой ночи. Девушка пыталась держать себя в руках, но слёзы сами полились из древесных глазах. – Проснулась наконец? – спросил мужчина, ставя стул рядом с кроватью. Гейзенберг снял шляпу и очки и бросил на рядом стоящий стол с чертежами. Сейчас на нем не было бежевого плаща, поэтому можно было увидеть мускулистые руки, покрытые белыми шрамами. Увидев его обеспокоенное лицо, девушка отвернулась. Сколько надменности и жестокости она в его глазах. Но сама она была также слепа, как и он. – Можешь со мной не разговаривать, – спустя несколько минут сказал Карл и достал из прикроватной тумбочки чистые повязки и баночку с жидкостью, – но дай я обработаю твои раны. – на это Далия все также промолчала. – Буду считать это за да. Гейзенберг осторожно приоткрыл одеяло. На полноватом теле виднелась его рубашка. И, боже, она сидела на ней идеально. Карл был готов кричать от того, какое удовольствие приносил ему ее вид. Но сейчас здравый смысл брал верх, поэтому он с большой осторожностью взял её руку. Мужчина как можно осторожнее снял кровавые повязки, открывая вид его вчерашней злости. Этот мальчишка окончательно вывел его из себя. Потому что проигрывать какому-то молокососу. Обрабатывая рану, Далия постоянно шипела и морщилась, но всё же не поворачивалась к хозяину фабрики. Тот решает сильно не придираться к девушке сегодня, поэтому уступает ей временный каприз. – Пока все, – сказал он возлюбленной, накрывая одеялом. Та даже не окинула его взглядом, а просто смотрела в стену. У Гейзенберга уже был на пределе от такого отношения, но всё же старался держаться от наступающего гнева. – Выбрал с характером, – выругался он ликану, ждавшего своего хозяина, – теперь мучаюсь с этой сучкой. На гнев Гейзенберга он ничего не ответил, лишь покорно шел рядом. Он понимал: если скажет хоть слово, его тут же убьют. *** Весь остальной день она провела в тишине. Не то, чтобы Далия была этому не рада. Девушка сильно волновалась за Кристоффа и Рэй. Она обязательно сбежит, это просто вопрос времени. Девушка зажгла настольную лампу и легла в постель. Но через десять минут послышался скрип двери и почти беззвучные шаги. Воспоминания нахлынули сполна, поэтому Далия сильнее вжалась в одеяло, будто оно – её спасение. – Не бойся, – сказал он, скидывая вещи на стул, – я тебя не трону. Как только он хотел лечь, девушка вскочила и хотела уж было уйти, но мазолистая рука перехватила запястье. – Мне больно, – спокойно сказала она, вынимая руку. – Прости, цветочек, – ответил он, ложась на кровать, – но сегодня ты будешь спать здесь. – А почему бы тебе тогда не уйти? – Потому что, – Гейзенберг приблизился к девичьему лицу и щёлкнул по носу, – это моя кровать. – Тогда я пойду к… – не успела она договорить, как на её руке появился наручник, а второй был прикреплен к руке Карла, который уже полуголым расположился на кровате. Зло цокнув, Далия легла рядом, но отодвинулась настолько, насколько позволяли наручники. Но хозяина фабрики это только забавляло. – Зачем это? – спросила Далия, прижатая к мужскому телу. Она затылком чувствовала голодный взгляд мужчины. Его правая рука лежала между грудью, плотно прижимая девушку к себе. Честно говоря, наручники здесь были лишними. – Я знаю, какая ты хитрая су… – осёкся Гейзенберг, но потом поправил себя, – девушка. Поэтому ты сама напрашивается на такие меры. На это уже она ничего не сказала, лишь про себя отметила, что прижатое мужское тело вызывало в неё весьма… странные чувства