***
Атмосфера за столом стала разряжаться – из напряженной она медленно перетекала в приемлемую: Кацу с Юко, сидящей рядом со мной, трещали о его работе, обсуждая все ее «прелести»; Акира и Томико по правую руку Рана придумывали новые движения для танца; в то время как я и брат тупо сидели за столом и ковыряли палочками рис с карри. Аппетита, ровно как и желания находиться здесь, не было совсем. Не потому, что нечего было делать, а потому, что именно в этом месте было неуютно, да и Нобору, расположившийся напротив нас с Раном обстановку не разгружал. Его потухающие серые глаза внимательно следили за всеми, изредка участвуя в беседах каждого, а в конце возвращались ко мне или Рану, подолгу рассматривая нас. Под его грузным взглядом хотелось содрать с себя кожу к чертям собачьим – лишь бы он перестал так пялиться. Уже не раз за свое общение с Нобору мы с Раном ловили себя на мысли – старик смотрит не просто так, чтобы посмотреть, а чтобы залезть в душу и прочитать, что же ты несешь – зло или добро. Этот взгляд пробирал до костей, и лишь немногие могли выдержать его давление. Наверное, мы с Раном с самого начала вступления в криминальный мир были какие-то неправильные – нам было плевать. Ну, смотрит и смотрит – что в этом такого? Просто мужик. И тогда совсем не имело значения, кто он такой и чем занимается. Было только желание противостоять нему и победить в своеобразные гляделки. Но вот когда мы лично столкнулись со всей мощью и жестокостью Нобору, этот старик стал восприниматься совсем по-другому. И обычный, казалось, взгляд стал придавливать к земле, сжимая глотку и перекрывая доступ кислороду. Он лишь смотрел, а ты уже бился в агонии, пытаясь уйти из-под его глаз как можно дальше. Только вот незадача – бежать-то некуда. В первый раз мы были просто свидетелями его методов допроса предателей и информаторов, а один раз сами стали жертвой такой вот терапии. Только мы знали, что невиновны, и потому нам было точно так же, как и сейчас, плевать с высокой колокольни на его взгляды и тихие, вкрадчивые слова, раздирающие барабанные перепонки. Мы просто сидели, вслушиваясь в каждое слово и смотря в одну точку перед собой, и спустя час Нобору просто отпустил нас, удовлетворенно кивая на прощание. Чему он был тогда рад? Что мы ебанутые на всю голову дети? Или что оказались не предателями, с которыми можно по-быстрому расправиться? Уже тогда мы с Раном носили наши титулы, и Нобору было невыгодно иметь под боком непровозглашенных «преемников», но он ничего не делал – просто смотрел, просто слушал, просто был рядом. Просто… нихера в этой жизни не бывает просто, и все мы об этом прекрасно знаем. А задумываться, что в голове у Нобору и какие он преследует цели – себе дороже. − Ран, Риндо, − старик окликнул нас, и я поднял взгляд с тарелки на него. – Не могли бы вы пересесть ближе? − Конечно, − Ран кивнул и, отодвинув стул, встал в ожидании меня, чтобы совсем тихо, прошептать мне на ухо. – И зачем все это нужно? − Чтобы лучше видеть тебя, Красная Шапочка. − Какие мы саркастичные сегодня, − брат перевел взгляд на меня и ухмыльнулся. – У нас праздник? − Да, твои похороны. Ран не успел ответить на мою фразу – перепалка в присутствии Нобору не будет отличным завершением ужина, который явно подходит к концу. Пара минут обсуждения рабочих вопросов, еще несколько минут милого общения за столом и можно валить домой. Брат скрипнул стулом, садясь рядом со стариком, и все внутри меня передернулось от раздражения. Сжал кулаки и сел рядом с ним, ловя непонимающие взгляды. Да, меня все бесит, и я нихуя не понимаю, почему – слишком яркое солнце, слишком громко работает кофемашина, слишком слабые сигареты, слишком жарко, слишком холодно… дохуя слишком, и я совсем не знаю, куда себя деть и что сделать, чтобы прийти в норму. Руки подрагивают чуть ли не каждый раз, когда сталкиваюсь с самым маленьким раздражителем, и хочется разъебать ближайший предмет о стену или пол. И Ран это заметил – всегда замечал любое изменение в моем поведении. − Итак, − Нобору перевел взгляд с моих сцепленный в замок рук на лицо и легко улыбнулся. – Вы уже провели переговоры с соседним районом? − Да, − Ран закинул ногу на ногу и достал пачку сигарет. Нихера себе. − Еще на прошлой неделе. Они выдвинули свои требования – проблем не возникнет. − И что же это за требования? – старик безотрывно наблюдал за тонкой струйкой сигаретного дыма, неровно поднимающейся к потолку. − Не влезание в их дела. Главарь хочет полной независимости для своих людей, но в таком случае он и будет нести ответственность за любое действие. − Он об этом знает? – Нобору подтолкнул пепельницу Рану, и брат стряхнул накопившийся пепел. − Да, и поэтому проблем не возникнет – он готов ко всем подводным камням. Независимость от нас – самое главное, что хотят его люди. И мы можем им это обеспечить… − А какая в этом нам выгода? – Нобору резко подался вперед, чуть склоняя голову набок. – Мы теряем большие деньги – платить нам больше не будут, да еще и людей – они не обязаны воевать не за свой… клан. А это так и будет… − Но не будет никому ненужной войны, − возразил в ответ. − Да и если мы будем поддерживать хорошие отношения с ними, они сами придут на помощь, − подтвердил Ран. Нобору чуть сощурил глаза и откинулся на спинку стула. По нему было видно, как мужчина взвешивает все «за» и «против», соглашаясь с условиями и «мирным договором», который мы с Раном устроили. Даже нам самим было смешно – Хайтани, Короли Роппонги по собственной воле рвутся наладить мир и избежать войны. Скажи нам это даже год назад, мы бы не задумываясь набили морду вестнику и закопали живьем, чтобы больше таких вот шуток не звучало из его рта. Только вот как бы парадоксально это ни звучало, но избежание войны – самый разумный вариант в этой ситуации. Проблем эта группировка никаких не вызывает, кроме желания независимости. Потеряем в бабле? Хуй с ним. Это не так важно, как жизнь Юко и Акиры, которые точно попадут под прицел, стоит нам начать хоть какие-то действия. Обезоружить Королей и лишить Роппонги лидеров – самая первостепенная задача, которая может быть у наших противников, поэтому жизнь девушек всегда будет в опасности, а я этого допустить не могу. Только вот совсем не имеет значения, что я не могу или не хочу – последнее слово, в любом случае, идет за Нобору, и против него я пойти просто не посмею. Поэтому мы с Раном и сидим в напряжении, в ожидании вынесения приговора – казнить или помиловать. − Хорошо, − мужчина кивнул и улыбнулся. – Тогда зайдите ко мне на днях в кабинет для обсуждения пары формальностей. Заберете документы и можете завершить этот вопрос. Переглянулся с Раном и не сдержал легкой улыбки. Блять. На одну проблему меньше. С сердца словно свалился груз, и оно смогла спокойно работать, равномерно качая кровь. Даже в голове не укладывается, что у нас получилось это сделать – сегодня, действительно, праздник. − Конечно, господин Нобору, − Ран склонил голову в поклоне и встал, кивая мне головой в сторону уборной. – Мы сейчас отлучимся ненадолго. Мужчина кивнул, и я, кинув взгляд на Юко, которая продолжала что-то увлеченно рассказывать Кацу, двинулся вслед за братом, который уже исчез за неприметной серой дверью. Закрывшись на замок, обернулся на Рана, активно моющего руки. Молчание, повисшее между нами, начинало бесить, и я снова утонул в волне раздражения, которое не давало всплыть на поверхность, чтобы спокойно вздохнуть. И лишь спустя минуту Ран соизволил поднять на меня взгляд, когда я уже собирался уйти отсюда. Мне срочно нужна Юко, чтобы успокоиться. Брат медленно потянулся к полотенцу и начал вытирать руки, с хитрой улыбкой рассматривая меня: − Милый, у тебя начались критические дни? – блять. − Ран, сделай одолжение, − направился к раковине, чтобы чем-то занять руки, а не дать Рану в нос. − Какое? Купить прокладки? Или ты предпочитаешь тампоны? − Сходить в пизду. И, желательно, надолго. − Ваше желание для меня закон, но с одним условием, − Ран обошел меня со спины и вручил свое полотенце. − Ты расскажешь, что случилось. − Все в порядке. − Рин, кого ты пытаешься обмануть? Глядя в большое овальное зеркало над раковиной, перевел взгляд на Рана, склонившего голову набок. Никогда не мог скрыть от него, что что-то не так – брат с легкостью понимал все, что происходит внутри меня, стараясь решить любые проблемы, вот только я и сам не знаю, что происходит. − Это тебя не касается. Отложил полотенце в корзину и хотел выйти, но Ран упер руку в стену, преграждая мне путь. Его взгляд быстро оббежал меня, останавливаясь на руках, грудной клетке, которая быстро вздымалась от раздражения, и возвращаясь к лицу. Вмиг глаза осенила мысль, и Ран приподнял брови. − И как давно мой братик принял целибат? Что? Какой нахрен целибат? Проблема точно не в этом… нет. Или..? В голове пролетели все редкие моменты, проведенные с Юко наедине, и ни разу с момента в клубе у нас ничего не было. После появления отца в моей жизни, девушка даже и не целует почти, лишь осторожно касаясь губами моей щеки, а про большее и говорить не стоит. − Пару-тройку недель... – задумчиво прошептал, пытаясь вспомнить, как давно у меня был последний секс. Пиздец. − Пф-ф, − Ран фыркнул и закатил глаза. – Родной, я не спал с девушкой больше полугода. Может, у нее месячные или… − Нет, Ран, − перебил брата и снова поднял на него взгляд. − Она не хочет. Раньше Юко сама предлагала, а сейчас она просто отказывается. − И что говорит? – парень присел на небольшую столешницу с полотенцами, складывая руки на груди. – Не молча же уходит в другую комнату. − Пять миллионов отговорок. Но классическая − не сегодня. И видимо, блять, не завтра и не послезавтра. Я просто не понимаю, что происходит. И она не говорит. На этот вопрос у нее тоже один ответ − все в порядке. − Да вы два сапога пара. − Блять, иди... − В пизду, я помню. Уже направляюсь туда. Покажешь дорогу? – он открыл замок, но замер, с лукавой улыбкой оборачиваясь на меня. – Ах, да… ты же там давно не был. Блять. Ну что за тупая привычка провоцировать меня, когда я на пределе?! Хочет получить по морде? Без вопросов – может просто сказать, и я сразу удовлетворю эту его мазохистскую потребность. − Ладно, успокойся, − Ран тихо усмехнулся, и облокотился плечом на дверь. – Просто поговори с ней. Что за привычка у вас двоих надумывать невесть что, а потом еще и обижаться друг на друга? Нужно говорить, чтобы понять. Пошли, герой любовник. Брат вышел из уборной, и я, последний раз кинув взгляд на свое отражение, последовал за ним. Ран прав – нам нужно поговорить с Юко, чтобы не позволять мозгу додумывать и портить ситуацию еще больше. Пусть я и привык смотреть фактам в лицо, а не полагаться на раздумывания, мое сознание в последнее время очень активно шалит, не давая нормально жить. Чертова черная полоса, из которой я не могу выбраться с апреля – началось все на светском вечере и продолжается до сих пор, портя все на корню. Какая-то мысль крутится в голове, но что это за мысль – никак не могу понять. Перевел взгляд со спины Рана, идущего впереди меня, на Юко – девушка переписывалась с кем-то в телефоне. Наверняка с ее одногруппником, который бесит меня больше Рана, что в принципе практически невозможно. Поэтому то, что он еще дышит – заслуга брюнетки и ее мамы, которые спасли парня в первый же день нашего знакомства. Если бы не госпожа Конно, от этого одногруппника и мокрого места бы не осталось прямо в галерее, и похуй на последствия. Да и тот факт, что Юко к нему относится как к другу – и ни разу не больше – помогает удерживать меня на цепи. Сел рядом с брюнеткой, вдыхая любимый аромат и повернул голову к ней, заглядывая в телефон. Неизвестный номер, но переписка слишком длинная. Девушка заметила мой интерес, и быстро погасила экран, убирая смартфон в сторону. Ее губы дрогнули в улыбке, но глаза источали страх. Словно олень, выскочивший на ночную дорогу под свет фар и ожидающий верной смерти. − Все в порядке? – Юко осторожно коснулась пальчиками моей ладони под столом, нежно водя ноготками по запястью – до рукавов рубашки и обратно. − В полном, а у тебя? – переплел наши пальцы, и девушка кивнула. − Тоже. − Слушай… − Господин Нобору, − Томико неожиданно встала с места, подхватывая в руки клач. Ясно. Пора уходить. – Спасибо большое за этот вечер, но, думаю, нам пора расстаться. − Тогда позвольте вас проводить, − мужчина улыбнулся девушке, и все встали из-за стола. Ура. Наконец-то домой, где мы сможем поговорить с Юко и расставить все точки над «i». Предложил девушке локоть, и брюнетка аккуратно вложила маленькую ладошку, пытаясь принять более устойчивое положение на каблуках. Такая смешная, когда на них ходит – ее рикошетит по всей комнате, но Юко упорно старается передвигаться на них ровно. Моя девочка. У лестницы Нобору попрощался с каждым, оставляя Кацу на закуску. Как только он смог высидеть здесь все время, остается для меня загадкой. Будь я на его месте – сидеть одному в компании копов – уже давно вздернулся бы прямо там. − Общение с Вами, господин полицейский, делает Хайтани слишком… разумными в своих действиях, − Нобору кивнул ему на прощание и чуть сощурил глаза. − Это плохо? – Кацу сжал челюсти и свел брови к переносице. − Заметьте, я такого не говорил, − Нобору оглядел всех нас, задерживая взгляд на Юко, и улыбнулся. – Хорошего вечера.***
Мягкие губы с остервенением сминают мои, не успели мы еще зайти в подъезд. Подниматься до второго этажа по темноте и ступенькам, когда тебя так целуют практически невозможно, и тонкие руки, уже разбирающиеся с пуговицами, ситуацию не улучшают. Кое-как зайдя в квартиру Акиры и чуть ли не упав раз десять по дороге, мы сразу же сбросили легкие куртки на пол, наугад пробираясь в спальню. Тонкая талия в моих руках извивается, изнемогая от нетерпения и желания, и девушка прижимается еще ближе, тихо хныча мне в губы. Моя ж ты маленькая – и как можно заставлять ждать эту принцессу? Подхватил брюнетку под руки и усадил на рабочий стол, начиная расправляться с комбезом. Моим любимым. Красным. Который так красиво смотрится на Акире, что при каждом взгляде на девушку у меня отключается верхняя голова и включается нижняя, с болью давая о себе знать. Все тело сводит в судороге от желания, пока пальцы освобождают пуговицы от оков и развязывают большой бант на поясе. Хочется как можно скорее войти в девушку, услышать как она судорожно дышит, стонет и просит не останавливаться. Хочется вечно ощущать ее вкус на своих губах, водить языком по сладкой коже, впиваться зубами в шею, оставляя багровые пятна, которые она потом не сможет спрятать. Хочу ее всю. Мою. Любимую. С мягких губ медленно спустился на открытую шею и плечи, вырвавшиеся из плена одежды. Языком оставлял влажные полосы по молочной коже, изредка прикусывая ее зубами и вырывая из груди стоны. Тонкие пальчики заползли в мои волосы, притягивая ближе к гибкому телу и натягивая пряди у корней так, что все мысли мигом собирали свои вещи и уходили из моей головы, оставляя лишь приятную пустоту… которая разрушилась, стоило Акире откинуться назад и скинуть что-то на пол. Девушка вздрогнула и посмотрела вниз. Ее грудь быстро поднималась и опускалась, пытаясь восполнить запас кислорода, которого она была лишена последние минут десять. Темные бровки сдвинулись к переносице, и Акира, тяжело дыша, перевела взгляд на меня: − Что это? Посмотрел вниз и узнал в упавшем предмете мой излюбленный вид оружия. − Телескопическая дубинка, − сказал и, чуть погодя, добавил. – Телескопка. Совсем из головы вылетело, что я оставил ее у Акиры в прошлый раз. Мы так быстро собирались на работу, да еще и перед глазами маячила брюнетка только в нижнем белье, бессовестно искушая не выйти на работу и остаться вдвоем здесь. Вот моя любимая телескопочка и осталась на столе в комнате Акиры, беря отпуск на две с половиной недели. − А, это то, что все время у тебя хочет отобрать Риндо, когда ты накосячишь? – ее накрашенные винной матовой помадой губы растянулись в улыбке при воспоминании, как брат в открытую покушался на мою любимую телескопку, желая забрать ее в свой плен. Изверг. − Ага, − вновь примкнул губами к шее, посасывая кожу и прижимая к себе Акиру. На сегодня хватит увлекательного обсуждения оружия. Но, видимо, девушке так не кажется, поэтому с очередным стоном она спрашивает: − И для чего она нужна? − Чтобы драться. − И все? Господи, сколько разочарования прозвучало в этом голоске, сопровождаемым протяжным постаныванием. Оторвался от шеи и перевел взгляд на покрасневшее лицо. Глядя на ее надутые губы, накрашенные винной помадой со вкусом вишни, хочется наброситься на нее и не выходить из этой комнаты все выходные, а, может, и неделю – мне всегда ее будет мало. Неожиданно в голове щелкнула идея, но вот только понравится ли Акире? − Не только. − А для чего же еще? – девушка посмотрела на меня и мигом считала мой настрой. И это про меня Рин говорил, что я читаю людей? В таком случае у меня появился настоящий соперник, которому я с радостью уступлю место… только если она меня хорошенько попросит. – Покажешь? Ну и как же тут отказать? Моя миледи просит, и я просто не могу оставить ее желание невыполненным. Подхватив Акиру под бедра, взял на руки девушку и понес на кровать. Девичье сердце громко отбивало ритм, ломая не только свои ребра, но и мои, невзирая на ткань рубашки. Брюнетка, одной рукой держась за меня, второй пыталась расстегнуть пуговицы, но телескопка в ладони явно мешала этому простому занятию. Как только тонкое тело опустилось на мягкие покрывала, ухватился за атласную алую ткань, стягивая с Акиры комбинезон. Как бы сильно он мне ни нравился на девушке, без него брюнетка в разы краше. Смущающаяся. С тяжело вздымающейся грудью. Прикусывающая ноготок и крепко сжимающая ручку телескопической дубинки. Вся моя. Расстегнул рубашку, откидывая ткань на пол, и забрался следом на кровать, нависая над девушкой. Она протянула мне телескопку, сияя глазами и ожидая новых ощущений. Металл приятно охладил кожу, но я отложил предмет в сторону. Это немного подождет. − Эй, − Акира проследила за дубинкой и перевела непонимающий взгляд на меня. − Какая ты нетерпеливая, − оставил нежный поцелуй на носу, щечках, напоследок впиваясь в любимые губы. − Я всегда такая, когда дело касается чего-то нового, − брюнетка зачесала тонкими пальчиками мою свисающую на нее челку назад и вновь потянулась к моим губам, жадно сминая их. Во рту ярко ощутил привкус вишни. Вкусная помада. Надо купить еще. Не отрываясь от любимых губ, перевел руки на талию, спускаясь еще чуть ниже и поддевая пальцами пояс кружевных трусиков. Из груди брюнетки вырвался тихий стон, который утонул в глубоком поцелуе. Потянул ненужную ткань вниз и скинул ее на пол. Акира привычно положила ладони на ноги, закрывая от меня такой прекрасный вид. Дурочка. Моя. Под пристальный взгляд черных глаз потянулся к телескопке и медленно раскрыл ее. Коснулся металлическим концом нежной кожи, и Акира вздрогнула, тяжело дыша. − Будет больно – говори, − провел телескопкой вверх по ноге, останавливая ее у рук, закрывающих аппетитные бедра. Брюнетка кивнула, и я убрал металл под возмущенный выдох. – Словами, Акира. − Хорошо, − девушка села и быстро поцеловала меня, размазывая помаду по моим губам. – Такое ощущение, что Вы делаете это впервые, Ваше Величество. − Так и есть, − слегка надавил на плечи, и Акира сразу же легла, весело ухмыляясь. − Хоть в чем-то я у тебя первая, − заливистый смех заполнил комнату, и внутри все затрепетало. Блять. − Ты во всем у меня первая, − не прерывая зрительного контакта, оставил поцелуй на согнутой коленке, отчего мурашки быстро покрыли бледную кожу. – Про боль я серьезно, Акира. − Хорошо, не переживай, − девушка поерзала по белому покрывалу, удобнее устраиваясь на кровати. Юркий язык пробежал по нижней губе, помада на которой слегка смазалась, и исчез во рту. От такой картины захотелось забить на эту чертову телескопку и скорее приступить к делу, но не сегодня – эксперименты по желанию моей дамы вперед, хотя я сам уже держусь из последних сил, сжимая челюсти и не обращая внимания на ноющее напряжение в паху, которое растет лишь с каждой секундой все больше и больше. Снова приложил холодный металл к горячей коже и повел вверх, внимательно следя за ее эмоциями. Наконец, Акира смогла открыться, не запирая внутри себя мою настоящую девочку. Теперь мне не составляет труда понять, что ей нравится, а что нет, и то, что я делаю сейчас доставляет девушке настоящий кайф – перепад температур, медленные движения и я, в конце концов. Улыбка растянулась на красивом личике, и брюнетка закусила губу, ожидая моих дальнейших действий. Первый раунд. Слегка стукнул по рукам, и Акира послушно убрала их в стороны, открывая вид на бедра. Слюны стало слишком много, и я судорожно сглотнул. Она точно сведет меня с ума. Но пока я еще могу контролировать ситуацию – хоть немного – можно перейти ко второму раунду. Провел телескопку к сведенным коленкам и ударил по ним. Девушка чуть вздрогнула и слегка раздвинула их в сторону, но недостаточно, поэтому последовал очередной удар, чуть сильнее. Акира сжала простыни в руках и послушалась. Ее черные глаза блестели, прося о большем, что она и получит, но не прямо сейчас. Еще слишком рано для получения сладких призов за игру. Наклонился к пальчикам ее ног, оставляя легкие поцелуи и медленно поднимаясь выше, выводя языком узоры на нежной коже. Даже не глядя на Акиру, я чувствовал мурашки и то, как ее руки тянутся к мои волосам. Ударил металлом по ее запястью, и Акира одернула их, снова хватаясь за простыни. Дойдя до бедер, укусил их внутреннюю сторону и услышал судорожный выдох, вызвавший внутри меня настоящий пожар. Хочу услышать его еще, и даже знаю, что мне в этом поможет. Подавляя улыбку, снова оставил свой след, впиваясь зубами в молочную кожу чуть сильнее, и девушка вновь потянулась руками ко мне, но остановила их в воздухе, так и не коснувшись волос. Умничка моя. Поняла правила нашей маленькой игры. Провел пальцами свободной руки по ее складочкам и почувствовал сладкую влагу. − Я еще ничего не сделал, а ты уже течешь, − ухмыльнулся и получил по голове, в ответ ударяя телескопкой. – Не нарушаем правила. − Значит, тебе все позволено, − дрожащим голосом прошептала Акира и подалась ближе ко мне. – Это нечестно. − И что же ты предлагаешь? – снял оставшееся нижнее белье в виде бюстгалтера-бра и навис над брюнеткой, начиная покусывать шею и спускаясь ниже к пышной груди, которую я могу зацеловывать вечность. Господи, вся Акира – мой сплошной фетиш. − Я тоже… Девушка не договорила, сжимая челюсти и приглушая рвущиеся из груди стоны. Глупенькая… знает же, что это бесполезно – все равно я услышу эту песню, льющуюся из ее ротика. Провел языком по ареоле, вбирая горошину в рот и посасывая. Чтобы не оставить вторую половинку без внимания, подключил телескопку, водя все еще холодным металлом по ее груди. Я ощущал желание брюнетки запустить пальцы в мои волосы, перебрать крашенные пряди и притянуть еще ближе к себе, чувствовал, как она борется с собой, пытаясь сдержаться. Такая послушная. И от этого мне хочется ее еще сильнее. Оторвался от груди и осмотрел проделанную работу: соски покраснели, а на бледной коже красовались заметные укусы. Блять. Это настоящее произведение искусства, которым могу любоваться только я. Облизнулся и наклонился ко второй половине, но Акира чуть отстранилась. Черт. Что-то не так? Перевел взгляд на ее покрасневшее лицо и столкнулся лишь с похотью в глазах, которая горела ярче солнца на небосводе. − Я тоже хочу. − Что именно? Девушка быстро выхватила телескопку из моей расслабленной руки и слегка оттолкнула от себя, касаясь пальчиками моей грудной клетки. Ах, вот оно что! Ладно, поиграем. Сел на коленки, упираясь руками в кровать, и стал наблюдать, как брюнетка плавными движениями садится передо мной, копируя позу. Ее хищная ухмылка и горящие глаза не предвещают для меня ничего хорошего, но это лишь сильнее подстегивает желание и еще сильнее плавит мозг. Тонкие пальчики коснулись кожи груди и поползли вверх, в конце зарываясь в волосы. Акира подалась вперед, утягивая меня в долгий и мокрый поцелуй, исследуя язычком мой рот, переплетаясь с ним и разгоняя мурашки по всему телу. Мягкие губы сминали мои, с каждой секундой увеличивая напор. Потянулся рукой к ее щеке, но тут же получил удар холодным железом по боку. Ауч! Девушка разорвала поцелуй и, довольно скалясь, прошептала мне на ухо: − Руки, Ваше Величество, держим при себе, − вот чертовка! – Встаньте на пол. − Так приятно слушать, как ты пытаешься доминировать, продолжая обращаться ко мне на «Вы», − послушно спустился на слегка прохладный пол, наблюдая, как Акира следует за мной и садится на колени, хитро глядя снизу вверх. − Пытаюсь доминировать? − Запомни, золотце, − голос дрогнул, когда ее руки ловко расправились с молнией и спустили брюки сразу с боксерами, − я позволю тебе думать, что ты доминируешь, но главным все равно остаюсь я. − Даже сейчас? – она дунула холодным воздухом на уже давно готовый член, и внизу живота все скрутило узлом, гоняя по телу волну наслаждения. − Да, − прокашлялся и улыбнулся. – Ведь ты сейчас стоишь на коленях, а не я. Акира облизнула губы и медленно провела язычком вверх по стволу, не спуская с меня глаз. Сжал зубы, чтобы не издать стона. Блять. Впервые видеть Акиру перед собой на коленях, готовящейся взять всего меня в свой ротик, сродни самой сладкой пытке – предвкушение убивает, разрывает на части и хочется поскорее приступить, но девушка бессовестно медлит. Она когда-нибудь доведет меня – возьму ее так, что потом ходить не сможет еще неделю. А пока пусть отыгрывается, терроризируя слишком медленными, но грязными движениями – язык выводит узоры по моему члену, задевая венки и головку, а рука слегка сжимает его у основания, то поднимаясь, то опускаясь… слишком медленно, дразняще и сводя с ума. Как только пухлые губки накрывают уже сочащуюся головку, из груди все-таки вырывается стон, и на лице Акиры вырастает довольная улыбка. Радуйся, радуйся, все еще впереди. Девушка неторопливо опустилась, захватывая лишь треть от всего размера, а мне уже нечем дышать. Хочу быстрее, но понимаю, что это первый минет, который она мне делает, но очень умело… и очень медленно. Блять. Потянул руку к ее голове, пытаясь завладеть процессом и чуть ускориться, но тут же получил телескопкой, только уже по бедру, и с губ вновь срывается стон. В ее рту так влажно и жарко, что можно кончить лишь от этого. − Акира, − прошипел сквозь стиснутые зубы, и девушка нарочито медленно вытащила член изо рта, причмокивая в самом конце и оставляя ниточку слюны от набухшей головки до ее влажных губ. Брюнетка удивленно захлопала глазками, ожидая продолжения. – Доиграешься. − Отчего же? – она села на пятки и дотронулась телескопкой до раскрашенного винной помадой члена. Холод металла в совокупи с разгоряченной плотью путал мысли и сводил с ума, загоняя меня в ловушку. – Ты ведь доминируешь, а не я. Вид брюнетки снизу, довольно ухмыляющейся и прикусывающей ноготок губами, помада с которых смазалась и осталась на моем члене, довел меня до той точки, когда терпение закончилось. Все. Наигрались. Резко подался вперед, забирая телескопку, и навис над брюнеткой, которая смотрела на меня лишь с вызовом. Черные глаза горели огнем, предвкушая дальнейшее, и девушка еще выше вздернула подбородок, подаваясь мне навстречу. − На кровать. Хрипло и тихо. Но Акира услышала, и быстро встала с пола, залезая на ворох из мягких покрывал. Забрался следом и, приблизившись к ее губам, прошептал: − Коленно-локтевая. Девушка облизнула губы, смотря на мои, и я подарил ей желанный поцелуй, а потом, резко подхватив под талию, развернул на живот. Акира ойкнула, но быстро взяла себя в руки и, встав на колени, уперлась локтями в кровать. Спина прогнулась, и бедра поднялись выше, маня своей красотой. Не сдержался и шлепнул телескопкой по нежной коже, и брюнетка простонала, подаваясь ко мне ближе. Ее ягодицы потерлись о мой член, который уже обнылся в томном ожидании, и я резко вошел в нее, вырывая из груди тихий вскрик. Блять. Как же охуенно! Всегда такая узкая и мокрая, желанная и любимая, что каждый раз теряю рассудок от ее близости. Хочется больше, чаще, глубже, вдалбливаясь по самое основание сразу, но не могу – к моим размерам нужно привыкать постепенно. Горячие стенки внутри стали понемногу расширяться, позволяя почти безболезненно для Акиры входить в нее. Из груди вылетали громкие стоны, граничащие с криками, лаская мой слух, словно любимая песня. Хотя, почему словно? Вспомнив про телескопку в руке, слегка ударил по взмокшей коже, и брюнетка уткнулась в подушку, сжимая покрывало в руках. С каждым новым толчком и легким ударом телескопкой Акира стонала все громче, подаваясь бедрами навстречу и насаживаясь еще глубже. С каждым судорожным вздохом и тихим рычанием я сходил с ума все сильнее, теряя полностью рассудок, когда ее нежные стенки сжали член, доставляя легкую боль, но граничащую с удовольствием. − Ран, − простонала девушка, прижимаясь еще ближе, − я уже сейчас… − Давай, принцесса, − наклонился к ее уху, поддерживая одной рукой за живот. – Кончи для меня. Пара глубоких толчков, и мышцы внутри резко сократились, приближая и мой оргазм. Акира простонала, приглушая громкость подушкой, и я кончил, заполняя семенем всю мою маленькую девочку. Мы замерли на некоторое время, пытаясь прийти в себя и успокоить сумасшедшее сердцебиение. Пиздец. Такого сильного оргазма я не испытывал никогда – даже голова кружится от удовольствия и в ушах звенит, а ноги и руки почти не держат, превращаясь в ватное месиво. Акира еле пошевелилась подо мной, и я вышел, наблюдая, как семя медленно вытекает из ее маленькой дырочки, сползая по бедрам и капая на простыни. Да, она меня убьет, но сейчас мне настолько охуенно, что пусть потом делает со мной, что хочет. Подхватив девушку под талию, лег на спину и уложил ее на себя. Акира обессиленно опустила голову на мою грудь и привычно запустила пальцы одной руки в волосы, лениво перебирая пряди, а второй очерчивала контур татуировки, водя ноготком по чернильному узору. Стук ее сердца отдавался в моем теле, и я слушал и чувствовал это тихое биение. Так спокойно и хорошо, как не было никогда и ни с кем. Да, эта взбалмошная брюнетка действительно первая у меня во всем. С ней для меня было новым все – начиная от утренних подъемов и заканчивая сексом. Только с Акирой до меня дошло понимание любви и ее значимости в жизни. Раньше это было всего лишь слово, но сейчас, глядя на девушку, с которой я просыпаюсь по утрам, которой постоянно пишу сообщения, достаю глупыми фразочками и своей активностью, к которой прихожу после трудного рабочего дня с уставшей улыбкой на лице, которая без лишних слов и выносов мозга за позднее возвращение греет ужин и легко целует в щеку, перебирая пряди волос… я понимаю, что это не просто звук и возможность затащить любую в постель, а реальное чувство, которое еще может жить во мне. И я, черт возьми, люблю ее. − О чем думаешь? – тихо спросила брюнетка, очерчивая контур татуировки. − О том, что мне с тобой очень повезло, − коснулся губами ее еще влажного лба и убрал волосы за ухо. − А мне с тобой, − Акира замолчала на мгновение, а потом, наверняка почувствовав семя, тихо спросила. – А ты надевал..? − Нет. Девушка замерла, перестав дышать. Ее сердце, только успокоившее свой ритм, вновь стало отбивать мне ребра с особым безумством. − А если… − Акира пожала губы и проговорила на одном дыхании. – А если я забеременею? Ты будешь готов стать отцом? Все тело мигом сковал страх, удушая склизкими лапами. Отец. От этого слова мурашки бегут по коже, а сердце сразу же останавливается, прекращая жизнедеятельность. Живя со своим отцом, я с самого начала не был готов иметь детей. Все пассии считали, что мне просто не нужна ответственность и лишние заботы, но на самом деле проблема всегда крылась в другом. Что Рин, что я просто не знаем, как нужно быть отцом. Точнее… как быть папой. Пройдя через ад наяву, я понятия не имею, что нужно сделать в той или иной ситуации, что сказать или как поступить. Я… боюсь навредить и сделать из жизни своего ребенка такой же кошмар, через который прошел и я. И предыдущие дамы явно не горели желанием заводить детей, закидываясь противозачаточными, как аскорбинками, и нося с собой пачки презервативов на все случаи жизни. Они тоже не умели быть родителями… но Акира. Я уверен, что она будет замечательной матерью – любящей и доброй, заботливой и понимающей… и сможет научить меня быть хорошим… папой. Поэтому, отбросив все сомнения и полностью расслабившись, прошептал с уверенностью: − С тобой я готов на все – и стать отцом для нашего ребенка тоже. Акира ничего не ответила, продолжая поджимать пальчики и покусывать ноготки зубками. Она лишь судорожно сглатывала и отрывисто дышала. Блять. Я напугал ее этим? Может, она еще не готова для родительства, а я так легко разбросался словами? Или девушка вообще не хочет быть матерью, даже в далеком будущем? Как только я открыл рот, чтобы спросить ее об этом, ощутил, как по грудной клетке скатилось что-то влажное. Что это? Провел пальцами, собирая влагу, и Акира шмыгнула носом. Блять. − Принцесса, что случилось? – приподнялся на локтях, удерживая девушку за подбородок, чтобы не смогла отвернуться в сторону. – У тебя что-то болит? – брюнетка быстро замотала головой из стороны в сторону. − Или это из-за слов? − Из-за слов, − прошептала Акира и прикрыла глаза, не давая волю слезам. Блять. Так и знал. − Если ты не хочешь иметь детей, не переживай, мы… − Стой, Ран! – брюнетка быстро положила ладонь мне на рот, закрывая его. – Все в порядке. Я хочу детей, просто… − она отвела взгляд в сторону, обдумывая слова. – Я не думала, что ты их вообще когда-либо захочешь, поэтому… приготовилась к тому, что у нас их не будет. Никогда. Боже. Девочка моя. Окольцевал руками маленькое тельце, прижимая его к себе и вдыхая любимый аромат. Акира поудобнее устроилась в объятиях, водя щекой по грудной клетке. − Принцесса, с тобой я готов на все, − оставил невесомый поцелуй на ее волосах. – И… ты уже точно согласилась на наше совместное будущее? По типу долго и счастливо… − С чего ты взял? – девушка тихо хрюкнула, выпутываясь из моих рук и устремляя взгляд горящих глаз на меня. − Если ты думала о совместных детях, то это значит, что и продумывала наше будущее. Вместе. − Не придирайся к словам, − девушка улыбнулась и, уткнувшись носом в мою шею, прошептала. – Кстати, мне понравилось с телескопкой. Может, попробуем потом еще раз? − А чего это мы шепчем? – дунул в ушко, и девушка дернулась, стреляя в меня глазами. – Сначала первая набрасываешься на меня в подъезде, потом провоцируешь использовать телескопку во время секса, потом доминируешь, стонешь, кричишь, а теперь стесняешься говорить об этом? Ты серьезно? − Да, − девушка поудобнее устроилась на моей груди и довольно протянула. – И все-таки Ваше Величество согласилось с тем, что я доминировала сегодня. Вот чертовка! Моя. Любимая.***
Сквозь приятную дрему прокрадываются звуки дождя, вытаскивая меня из полусна. Боже, никогда бы не подумал, что буду так сильно рад спокойному сну, что даже глаза открывать не хочется. И все это благодаря Юко – моей маленькой девочке, которая помогает нормально спать, не думая ни о каких проблемах, кроме одной – вчера мы так и не поговорили. Придя после вечера, девушка сразу же испарилась в ванной, а потом легла спать, ссылаясь на головную боль и много работы сегодня. Ей задали сделать какой-то проект, в подробности которого она так и не вдавалась. Но главное, что мы будем сегодня вдвоем дома, а остальное не имеет значения – обсудить все времени больше, чем достаточно. Повернулся на бок, вытягивая руку, чтобы ощутить тепло родного тела, но пальцы коснулись лишь холодной белой простыни. Где Юко? Приподнялся на локтях, чтобы оценить обстановку комнаты – ничего нового. Все, как всегда. Но нотки орущего беспокойства бьют в уши противным звоном. Может, девушка ушла в галерею по срочному вопросу? Или ей нужно в университет? А, может, с одногруппником разговаривает, обсуждая проект? Да, скорее всего один из этих вариантов. Нащупал на тумбочке очки и телефон и направился на кухню, игнорируя поднимающееся волнами внутри меня тупое предчувствие. Но ничего плохого больше не может быть. По всем ебучим правилам судьбы должна начаться белая полоса – почти два месяца в черной окупятся в полной мере необходимым умиротворением. Поэтому нужно просто угомонить свою паранойю, которая периодически достигает невъебенных размеров. Зашел на темную от пасмурной погоды кухню и в привычном жесте направился к кофемашине. Ни единого напоминания о присутствии здесь Юко – ни цветочного аромата, ни помытой наспех чашки, ни любого признака существования здесь – ничего. Лишь легкий холод от незакрытого на ночь окна и шум дождя, монотонно отбивающий ритм о железный козырек над окном. Перевел взгляд с серого пейзажа на подоконник, замечая пачку сигарет. Легкие тут же отозвались противным жжением, словно их изнутри подожгли, и я потянулся к упаковке, вытаскивая одну и закуривая ее. Первая глубокая затяжка, как глоток свежего воздуха, успокаивает неприятные ощущения в легких, и удушливый дым вылетает в открытое окно растворяясь в дождливой прохладе. Маленькие капли играли в догонялки – кто быстрее достигнет земли – и с грохотом ударялись о стекло окна. Открыл его настежь, вытаскивая руку наружу и подставляя кожу под ледяной дождь. Все тело мигом покрылось мурашками, и я слишком резко выдохнул струю дыма на улицу. Далеко внизу на привычно наполненных людьми улицах не было видно никого – лишь пара человек пробежало в попытке скрыться в ближайшем здании от нахлынувшей непогоды. Кухню наполнил приятный холод и аромат кофе, разыгрывающий мои рецепторы, и я потушил сигарету о пепельницу, беря готовый напиток. Экран телефона загорелся, оповещая о пришедшем сообщении, и я, взяв смартфон свободной рукой, облокотился на столешницу. Раздражающее чувство, царапающее внутренности изнутри, вновь начало просыпаться во мне, не давая прочитать сообщение. На экране светилось видеосообщение от неизвестного номера, почему-то кажущимся мне знакомым. Странная подпись «Жить в неведении… что может быть хуже?» еще больше вгоняла в ступор и бесила, поднимая очередную волну ебучего беспокойства. Блять. Спокойно. Это просто тупой розыгрыш – не больше. Быстро нажал на сообщение, чтобы не изводить себя больше и убедиться в приколе – наверняка от Рана или Кацу. Как только палец коснулся экрана, включилось видео. Незнакомая комната в полутьме, похожая на гостиничный номер. У стены стоит огромная кровать с белыми простынями, на которой вальяжно расположился парень. Камера установлена умело – непонятно, кто он. Первые несколько секунд нихера не происходит, и я хочу выключить этот бред, как слышу мужской оклик, доносящийся из колонок и заставляющий меня замереть: − Юко? Ты скоро? Что? Нет… После тихих слов в кадре появляется полуголая девушка с темными русыми волосами до лопаток. Та же тонкая фигура, прическа, походка… все говорит о том, что это… Юко. Блять. Нет. Этого не может быть. Я точно словил галлюны, потому что моя Юко не будет забираться на кровать к другому парню и седлать его, запуская испачканные в чем-то пальцы в его волосы. Из динамика доносились лишь тяжелое дыхание, тихие постанывания и чавкающие звуки, с болью проникая в сознание. Весь мир замер, и я не мог прекратить это. Вроде легко – нажать на «стоп» и выкинуть телефон нахуй в окно. Легко. Но когда все тело онемело, не позволяя и шевельнуться, а сердце с сумасшествием ломает ребра и стучит в ушах вперемешку со звуками с телефона, невозможно даже вздохнуть, чтобы не сдохнуть прямо здесь. От картины, как брюнетка двигает бедрами на парне, развязно целуя его, кофе полезло обратно, но я угомонил тошноту, сжимая телефон в руке чуть ли не до треска. Весь мир рушился с каждым новым продвижением на видео, с очередным стоном и девичьим смехом, который я привык слышать каждый день. Такой родной и любимый, теперь кажущийся чужим и противным, разрывающим изнутри всю душу на части, которые невозможно склеить ничем. − Когда ты уже уйдешь от Хайтани? − как только раздалась моя фамилия, сердце остановилось, полностью прекращая жизнедеятельность. – Все равно не спишь с ним. Могильный холод с улицы проник внутрь, замораживая и отравляя всего меня, когда девушка равнодушно пожала плечами и развязала полотенце, откидывая его в сторону. Оно упало на пол одновременно с чашкой американо, которая разбилась на острые осколки, как и моя жизнь.