Chitchat and Pencil Pushers

***

— Ну, и о ком мы сплетничаем сегодня? — спросила Мина, взяв из коробки последний кусок пиццы и проходя к дивану.       Киришима нахмурился, потому что из-за того, как девушка прыгнула на диван, этот самый кусок пиццы чуть не задел лежащие на нём подушки. — Мина, пожалуйста, не ешь на моём диване. — А ему ты разрешил, — она выставила свою руку в направлении Серо, который дёрнулся из-за возможности, что на него попадёт соус. — Потому что я верю, что он не расплескает соус по всему моему дивану. — Я чистоплотный и благонадёжный одновременно, — гордо кивнул тот.       Мина закатила глаза и проглотила еду. — Я так не думаю. — Откуда ты знаешь? — глумился Каминари. — Ты познакомилась с ним два часа назад. — Я прекрасно умею читать людей. А ещё я считаю, что гораздо лучше любого из вас подхожу на то, чтобы сидеть здесь и кушать. — Хорошо! — Каминари чуть подался вперёд из своего места на другом конце дивана и направил горлышко своей бутылки из-под пива в сторону Киришимы, сидевшего в кресле рядом с ним. — Как насчёт этого? — он снова посмотрел на Мину. — Ты можешь остаться здесь, если скажешь нам его имя.       Киришима чокнулся горлышком своей бутылки с Каминари. — Я согласен. — Легко. Его зовут Серо, — уверенно ответила Мина. — Вы всего-то упоминали его дюжину раз, — и она с надменным видом откусила большой кусок. — Полное имя, — Каминари не сдавался.       Она прекратила жевать и надулась. — Это не обговаривалось в оригинальных правилах. — А я ввожу поправку.       Киришима снова чокнулся с ним бутылками. — Поправка одобрена. — Э. — девушка взглянула на Серо через плечо и повернулась обратно с кроткой улыбкой. — Ха. Хама?       Каминари хрипло хохотнул. — Если ты просто гадаешь, то почему ты выбрала такое женственное имя?       Она снова посмотрела на Серо, внимательно оглядывая его сверху вниз. — Ему подходит такое.       Серо уставился на неё, а потом приложил ребро ладони ко рту и прошептал: — Должен ли я обидеться?       Киришима и Каминари кивнули. — Это будет самым безопасным, что ты можешь сделать, — сказал Киришима, не обращая внимания на драматичный вздох Мины. — Позвольте, я спрошу ещё раз, — сказала она громко, извиваясь на диване, чтобы дать понять, что она не двигается. — О ком мы сплетничаем сегодня? — Подождите, — прервал Серо. — Я думал, что Каминари преувеличивает. То есть, вы действительно собираетесь каждый вечер пятницы и болтаете ни о чём? — Да, это так, — Мина проглотила последний кусок пиццы и улыбнулась ему. — Добро пожаловать в клуб.       Каминари поставил свою пустую бутылку на кофейный столик. — Так, слушайте, у меня есть кое-кто на примете. Как насчёт той подлой леди, которая сидит сзади нас на работе? — Она не подлая. — Она постоянно пялится на меня.       Серо вздохнул. — Это потому, что ты думал, что она была секретарём, сколько? Три месяца? И даже после того, как она это опровергала, ты всё равно забывал и продолжал просить её сделать тебе копии каких-нибудь бумаг. — Если бы она хотела, чтобы я её об этом больше не просил, то она могла бы просто перестать делать мне копии.       Мина на это покачала головой и помахала рукой. — Я не принимаю её как обоснованную жертву. Кого-нибудь другого, — не получив никакого ответа, кроме пожатия плеч Каминари, она нагнулась вперед и поставила локти на колени. — Что насчёт тебя, Кири? —  Эйджиро еле взглянул на неё, тоже пожав плечами. — Ничего? Ни капли не зол на кого-нибудь? Никто не толкал тебя в поезде? Ни один бариста не сделал твоё кофе неправильно? Никто не скинул на тебя свою работу? — он покачал головой. — Серьёзно? Ничего? — Он уже давно не жаловался на свою несчастную любовь. Почему бы нам не допросить его об этом? — сказал Серо, прикрыв глаза рукой.       Киришима нахмурился, сжимаясь в кресло. — Пожалуйста, не надо. — Ты прав! — воскликнул Каминари. — Он не говорил об этом с прошлой недели, — он повернулся к Киришиме и посмотрел на него с лёгким беспокойством и назойливым интересом. — Что такое, чувак? Ты был до жути тихим с вашего последнего свидания за ужином. И после всего этого, ты просто сдаёшься? — Свидание за ужином, — повторил Киришима, невпечатлённый. — Как это далеко от правды. И, может, я просто устал жаловаться? — Не похоже, — не согласился Каминари.       Мина прикончила свою бутылку пива и поставила её рядом с бутылкой Каминари. — Он наконец сказал тебе отъебаться, и теперь ты в депрессии? — Нет, — сказал Киришима и поднял ноги на кресло. Он сомкнул руки вокруг них и наклонился вперёд к своим коленям. — Мы даже особо и не разговаривали с того момента. Ну, только по рабочим вопросам. — О. И тебе грустно, — предположил Каминари. Да. — Мне не грустно.       Каминари продолжил кивать, совершенно не обращая не него внимания. — Он тебя игнорирует, и тебе грустно.       Киришима надулся и ещё сильнее прижался к своим ногам. — Он не… Тут нечего игнорировать! — Тут определённо есть что-то, чтобы это игнорировать, — проговорила себе под нос Мина, но этого никто не услышал, кроме Серо, который тихо посмеялся. — Тебе нужно лишь придумать что-то, о чём можно будет поговорить! Войди, будь, — Каминари начал жестикулировать ему что-то неопределённое, — весёлым, счастливым, дружелюбным собой, и он, возможно, не будет так жесток к тебе. Никто не может устоять твоим приветливым-до-безобразия чарам.       Киришима с рычанием откинул голову назад на верхушку кресла. — Похоже, мы нашли аномалию.       От этого признания изо рта Каминари вырвалось очередное долгое «О». — Так всё-таки тебе грустно из-за него?       Это не было полностью правдой или ложью.       Ничего, в принципе, не было сделано или сказано между Киришимой и Бакуго, что могло бы разочаровать Киришиму больше, чем обычно. Та ночь закончилась тем, что у него появилось чувство, будто теперь всё будет по-другому. Например, теперь он больше не будет Бакуго просто знакомым или коллегой… По крайней мере, возможно, он стал на пути становления его другом. Но когда Киришима пришёл на работу на следующий день, и ещё на следующий день, и на каждый день с того момента, ничего особо не изменилось. Это его очень расстраивало, казалось, что всё попытки не быть угрозой прошли незамеченными. Разочарование дало путь для понимания, что как бы сильно Киришима не пытался показать себя дружелюбным и открытым, это не приводило и, скорее всего, не приведёт его никуда.       Пальцы сильнее впились в колени, а зубы сжались, как обычно это происходит, когда он думал о чем-то тревожном слишком долго. — Ками, смотри. Ты заставляешь его грустить! — поругалась Мина, вскочив на ноги с хлопком.       Киришима поднял голову и посмотрел на неё, надувшись. — Перестань! — указала Мина на него с криком. — С грустью приходит больше алкоголя, пока ты не станешь счастлив. Кто хочет ещё пива? — спросила она, идя спиной вперёд на кухню. — Даже если никто не скажет «да», я всё равно принесу тебе его, потому что начинаются выходные, а выходные созданы, чтобы напиваться, — на три поднятые руки она показала им пальцы вверх. — Ещё три пива будут прямо, — громкий стук в дверь заставил её развернуться, — сейчас.       Она уставилась на дверь, потом повернулась назад и увидела, как все трое парней делают то же самое. Они переглянулись, Каминари по очереди указал сначала на них, потом на себя. — Кого ещё ты знаешь? — спросил он с очень растерянным лицом. — Я не... Ахм, — Киришима пожал плечами. — Может, мой сосед? — Ну, мы уж точно не настолько шумные, — сказал Серо и повернулся к Мине.       Она снова хлопнула в ладони и кивнула. — Я уже встала, я разберусь.       Проходя к двери, Мина открыла её на такое расстояние, чтобы высунуть свою голову, как будто всё, что происходило внутри квартиры, было секретом.       Все трио наклонились вперёд, чтобы попытаться услышать, что она говорит, но дверь закрылась раньше, чем они успели что-то понять. — Это была старая леди? — позвал Каминари Мину, возможно, говоря о той женщине, которая жила в одной из квартир, находившихся между апартаментам Каминари и Киришимы. Она жила одна и иногда приходила к кому-нибудь из них, если ей нужна была помощь… Но вряд ли бы она пошла за помощью так поздно ночью.       Мина потрясла головой и сомкнула руки за спиной, возвращаясь к дивану. На её лице было лёгкое удивление — очень редкая эмоция для того, кого сложно напугать. — Так, э, — Мина перекатилась вперед на носочки, а на месте прежнего неверия появилась хитрая ухмылка, — угадайте кто. — Это другой мой сосед? Высокий, черноволосый мужчина, — когда девушка отрицательно потрясла головой, на что Киришима вздохнул и встал. — Да ладно, Мина, ты же знаешь, я не люблю эту игру. — Хорошо, — она крутанулась, практически кидая себя на диван. — Я просто подумала, что тебе лучше узнать это сейчас, прежде чем ты пойдёшь туда и выставишь себя заикающиймся и взволнованным дурачком.       Он уже сделал несколько шагов к двери, но остановился и повернулся назад. — Что? Она сложила руки вокруг рта и прошептала: — Это мистер Боссмэн. — Что? — повторил Киришима, на этот раз более напряженно и неустойчиво. Он сразу же почувствовал, как лицо нагревается, а легкие с трудом справляются со своей работой.       Каминари и Серо резко сели ровно и с широкими глазами посмотрели на неё. — Теперь я понимаю тебя, — продолжила Мина, не заботясь о неотвратимом коллапсе, что происходил внутри Киришимы. Закинув одну ногу на другую, она подмигнула ему. — В близи он выглядит гораздо лучше.       Серо вытянул шею в его сторону. — Где ты проебался? — Нигде! — крикнул Киришима, но сразу же сдулся. — Хотя… Я ни о чём таком не знаю. — Как он здесь? — вклинился Каминари, снова взглянув на дверь. — Почему он здесь?       Руки Киришимы взмыли в воздух и обратно опустились вниз. — Я не знаю! — Парни, — позвала Мина, махая рукой. — Вы же понимаете, что пока у вас происходит этот маленький эпизод, он сейчас просто стоит там и ждёт. — Черт, — шикнул Киришима и побежал к двери. Взяв дверную ручку, остановился и глубоко вдохнул. — Привет, — произнес он, едва открыв дверь.       И да, Бакуго стоял там, уронив взгляд в пол, пока дверь со скрипом не открылась. Он поднял голову, размял плечи и сжал губы.       Киришима сначала даже не мог найти слов. Слово «привет» забрало большую часть энергии. Он знал, что стоял с открытым ртом, но всё равно вздохнул пару раз, прежде чем сморгнуть свой шок. — Тебе, э, нужно что-то?       Бакуго открыл рот, но тут же его закрыл, прочистив горло. — Как я и говорил, — он отвел взгляд в сторону, когда его рука поднимала какой-то пакет, — я не люблю быть должным.       Киришима посмотрел на пакет, потом поднял свой взгляд и потряс головой. — Ты не обязан был… Ты мне ничего не должен.       Когда Бакуго снова поднял голову, его лицо было нахмуренным. Пакет был выдвинут вперёд достаточно, что удариться Киришиме прямо в живот. — Что ж, сейчас уже немного поздно для этого. Поэтому просто возьми уже эту херню, а?       Как только пальцы Киришимы коснулись низа пакета, Бакуго отпустил его. Эйджиро прижал тепло к груди, вдыхая явную остроту того, что было внутри. — Ты не хочешь… — он оторвал взгляд от пакета, чтобы увидеть, как Бакуго опять пялиться в пол, скрестив руки на груди, — …зайти? — Я покупал это не для себя, — выплюнул Бакуго с совершенно ненужной агрессией в тоне. Он поднял взгляд, наблюдая через плечо Киришимы за, без сомнения, теми людьми, что были внутри. — Я пришёл сюда не тусоваться. Я здесь, чтобы отдать тебе это и вернуться домой, надеясь больше не оказывать никому подобных услуг. — Я уже поел, — бездумно отметил Киришима.       Бакуго засунул руки в карманы и хмыкнул. — Ну, это не моя ебучая проблема. Тогда положи это в холодильник, идиот.       Киришима немного потряс головой. — Я никогда не говорю «нет» еде. Я могу поесть ещё, — он потряс пакет в своих руках и улыбнулся. — Но только не так много. Не желаешь помочь мне в этом? Потому как ты, ну, заплатил за всё это. — Я же уже сказал, я здесь не для того, чтобы…       Киришима начал говорить, перебивая его, уже развернувшись в сторону кухни. — Как зайдёшь, закрой дверь за собой, спасибо.       Киришима быстро двинулся от двери на кухню, игнорируя смотрящие на него с другой стороны его маленькой квартиры глаза. Он выдохнул только тогда, когда услышал закрывающуюся дверь и тяжёлые шаги, направляющиеся к остальным. Поставив пакет на столешницу, Киришима поспешил обратно в гостиную. Трое его друзей сидели на диване, а Бакуго стоял напротив них, глубоко запихнув руки в карманы. Киришима мог бы чувствовать себя некомфортно в сложившейся ситуации, но то, как Бакуго преподносил себя, было без малейшего намёка на попытку напугать других. Он просто выглядел раздражённым.       Каминари закинул голову назад, взглянув на него с любопытным опасением. — Как поживают наши босси штанцы?       Плечи Бакуго сгорбились, он наклонился и оскалился в ответ. — Ты уже забыл, что я просил тебя, по крайней мере, раз пять не называть меня так? Или ты действительно настолько тупой, мозги-с-горошек?       Это оскорбление не принесло никакого предполагаемого эффекта. Каминари лишь немного улыбнулся и поудобнее расположился на подушках. — Достаточно умный, чтобы ты нанял меня, мозги-с-орех. — Я сожалею об этом решении каждый раз, когда вижу твое тупое лицо.       Чтобы остановить любой возможный конфликт, Киришима поторопился подойти к ним и указать рукой. — Это — Ашидо. — Лучше Мина, — молниеносно отвергла она, вытянув вперёд руку.       Когда Бакуго не сделал ни единого движения, чтобы взять и пожать её, рука упала обратно на колени.       Киришима остановился, кинул на неё хмурый взгляд и развернулся. — Ну, да, это — Бакуго.       Сузив глаза и сжав губы, Мина осмотрела его с ног до головы. — Я слышала, что ты — реальная заноза в заднице.       Стон поражения Киришимы, к счастью, был заглушён резким хохотом, вырвавшимся изо рта Каминари. Однако когда взгляд алых глаз упал на него, то тут же сильнее вжался в диван и закрыл рот ладонью. — О, правда? — этот взгляд медленно перемещался между Каминари и Серо. — Что же получается, приятели? Вы разговаривали обо мне? — Знаешь, сейчас ты не кажешься таким пугающим, каким ты являешься в офисе? — несмотря на сказанное, голос Каминари был неровным и высоким. — Возможно, это из-за джинс, — добавил Серо, сжавшийся в диван и выглядящий так, словно его сейчас целиком проглотят. — Я всё ещё могу уволить вас, — судя по тому, сколько раз Киришима слышал такие угрозы от Бакуго, с каждым разом они казались все более пустыми. — Это должно было быть моим счастливым местом, — взвыл Каминари, закинув руки на спинку дивана. Он наклонил голову к плечу и нахмурился. — Кири, почему ты позволил ему разрушить наше счастливое место? — У тебя есть своё собственное счастливое место совсем рядом, — пробубнил Киришима в ответ.       На лице Каминари удручённость быстро сменилась хитростью. — О, так ты предпочитаешь, чтобы здесь был он, а не я?       Рот Киришимы открылся, но сам парень не был полностью уверен, что из него выйдет. Будет ли это ложью или правдой — неважно, но Киришима точно не хотел, чтобы Бакуго это слышал. К счастью, Мина постучала ногой по ковру, чтобы привлечь всё внимание на себя. — Ну, что ж! — громко воскликнула она, останавливая ногу. — Чем мы обязаны этому удовольствию?       Киришима благодарно ей улыбнулся. — Нет особой причины. Я купил нам ужин как-то раз, когда мы вместе работали допоздна, и он просто решил отплатить за услугу.       Все они уже это знали, Киришима рассказал им об этом, как только увидел их на следующий день, но они были хорошими друзьями и знали, когда нужно подыграть. Он должен купить Мине, как минимум, два напитка в следующий раз, когда они выйдут тусоваться, за то, что помогла ему не выглядеть смущённым, тоскующим идиотом.       Даже если он действительно так себя чувствовал.       Девушка хлопнула руками по коленям. — Тогда вы должны приступить к еде, верно? Пока она не остыла. — Я не собирался вас прерывать, — почти вежливо сказал Бакуго. Почти. — Я пришёл просто оставить это, и мне нужно… — одна его рука наконец вылезла из кармана, чтобы почесать затылок. Какое-то новое чувство исходило от Бакуго и наползало на Киришиму. Что-то похожее на нервозность, но Эйджиро почти не верил в это. — Я вообще не должен был заходить. Поэтому я просто… — Хэй, ребята, у меня в квартире есть торт, — внезапно выдал Каминари. Он вскочил с места и развернулся, улыбнувшись. — Почему бы нам не уйти отсюда — только лишь по этой причине — и не съесть его?       Мина взглянула на него, но тоже быстро была на ногах. — Я бы сейчас поела немного тортика. — «Торт» звучит превосходно, — уходящие шаги Серо присоединились к остальным.       Проходя мимо, Каминари ударил Киришиму по спине. — Увидимся позже, Кири!       Серо повернулся и помахал одной рукой, пока другая держалась за дверную ручку. — Увидимся в понедельник, босс!       Эти трое ушли и оставили их в тяжёлой тишине. Щелчок входной двери уступил место долгому молчанию и резким вдохам через нос.       Киришима видел, как Бакуго мельком оглядывает квартиру, и спрашивал себя, насколько же лучше была его квартира, чем эта дыра, которую они с Каминари посчитали достаточно дешёвой да ещё и в часе езды от центра города. Скорее всего, Бакуго получал гораздо большую, чем у них, зарплату. Да уж точно. Его одежда выглядит прекрасно — всегда хорошо выглажена и без складок, он покупает кофе почти каждое утро, у него есть нескольких часов, которые попадаются завидующему Киришиме на глаза каждый раз, когда он протягивает руку, чтобы в неё что-то положили.       Киришима обычно не был таким человеком, который бы концентрировался на материальных вещах или хотел бы поразить всех тем, что он может позволить себе что-то купить; но то, что кто-то, кому Эйджиро так отчаянно хотел угодить, возможно, внимательно изучает его дом, заставляло стыдиться. — Еда, — выдавил он, уходя на кухню и от своих мыслей. — Я… — он оглядел кухню и внезапно забыл, что где лежит, несмотря на тот факт, что он живет здесь почти два года. — Я сейчас вернусь, просто положу её в какие-нибудь тарелки. Ты можешь присесть, где хочешь.       «Где хочешь» означало либо маленький, круглый стол, который располагался у противоположной стены, либо диван, притащенный им и Каминари с обочины дороги, либо кресло, от которого мама Киришимы решила избавиться.       Эйджиро развернулся, пытаясь забыть, кто именно сейчас стоит посреди его квартиры, и разложил горячий рамен по тарелкам. Поделив всё напополам, кроме яиц, которые оставил себе, Киришима вынес тарелки из кухни и поставил их на стол. Когда он снова уходил на кухню, чтобы достать столовые приборы из пакета, Бакуго уже сел на один из стульев.       Киришима сел на другой стул напротив и придвинул миску ближе. Бакуго сделал то же самое и заговорил. — Я не знал, что тебе понравится, поэтому подумал, что это будет лучше всего. Давай будем надеяться, что оно на вкус не как дерьмо, — он взял ложку и начал перемешивать содержимое тарелки. — И здесь есть местечко рядом, поэтому мне не пришлось сворачивать со своего маршрута. — Как продуманно, — прокомментировал Киришима, только немного саркастично. — Но так не должно было быть. Плохо, что это так. Я был в том местечке раньше, и там всегда было довольно вкусно… — он резко выпрямился, сжав в руке палочки. — Погоди. Откуда ты знаешь про это место? — Посмотрел на карте, гений, — ответил тот, пожав плечами. — Нет, я имею в виду… — Киришима надулся, стараясь не звучать обвиняюще или настороженно, как ему, вероятно, следовало бы. — Откуда ты знаешь, где я живу?       Бакуго подавился, пытаясь проглотить свои макароны. Он закашлялся, скрыл тыльной стороной ладони рот и позволил своему взгляду бродить вокруг тарелки, но никак не выше. — Это было написано на форме, которую ты заполнял, чтобы устроиться на работу, — в отличие от свой странной позы и непривычного недостатка зрительного контакта во время диалога, он смог удержать свой голос и не звучать напряженно или смущённо. — Ты просмотрел мой файл, только чтобы принести мне ужин? — Киришима наконец звучал обеспокоенно. Он таким не был, хотя и должен был быть. Возможно, даже лучше, что он так звучал. — Я не делал той ночью ничего, чтобы ты чувствовал себя обязанным что-то делать мне взамен, — теперь это звучало обиженно. Может, так оно немного и было. — Ты действительно думаешь, что я такой человек? — Нет, — быстро ответил Бакуго.       Скорость его ответа была шокирующей, но сделала мало, чтобы уменьшить обиду на лице Киришимы. — Ты ведь думал, что я подлизываюсь, с самого начала, да? — Да, — рука Киришимы сжалась в кулак на столе, — но сейчас я так не думаю, — это утверждение было дополнено пожатием плечами, как бы, сбрасывая тот факт, что появление в доме твоего подчинённого без приглашения не было на границе рабочей этики, и чтобы притвориться, будто Бакуго только что не звучал более встревоженным, чем Киришима когда-либо слышал. — Я просто не оставляю невозвращённых услуг. И мне без разницы, что ты думаешь по этому поводу.       Киришима помешал макароны, взял кусочек яйца и закинул в рот, чтобы отвлечь себя. — Ты мог бы просто когда-нибудь купить ланч. — Ты не думаешь, что я, блять, и так знаю об этом? — этот ответ был слишком отрывистым и громким, чтобы быть только для них двоих.       Киришима не обратил на это внимания и втянул в рот немного макарон. — Тогда зачем проходить через все эти сложности?       Звук ложки, ударившейся о поверхность стола, было тем, что вернуло внимание Киришимы. Он был встречен таким выражением лица, которое ещё не имел счастья видеть. Брови Бакуго были сведены вместе, а уголки губ загнуты вниз, и это было знакомым видом, однако значение у этого лица было немного другое. Эйджиро не мог вычислить, насколько немного, но это, всё равно, вызвало теплое волнение. Это немного заставило его тяжело сглотнуть и опустить взгляд на тарелку. — Спасибо за еду, — мягко сказал Киришима, сражаясь с необъяснимым желанием улыбнуться, и поднял миску ко рту.       Они снова погрузились в тишину, но теперь она не была такой неприятной. Она была похожа на ту тишину, которая установилась в прошлый раз, когда они были вместе. Это была простая ненадобность в словах. Они ели, и звуки проглатывания и хлюпанья заполнили пространство между ними. — Кстати, — отстраненно начал Киришима, вытирая подбородок, — я не против острой еды.       Он подумал, что услышал смех, но когда взглянул вверх, увидел лишь остатки ухмылки. — Я уверяю, твоё понятие остроты и моё — две совершенно разные вещи. — Ты думаешь?       Бакуго кивнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Ты не сможешь выдержать мой уровень остроты. — Хм-м, — улыбнувшись вниз в свою тарелку, Киришима повозил оставшиеся в ней кусочки макарон, — тогда ты должен доказать это когда-нибудь.       Он знал, что, скорее всего, не получит на это ответ. Даже больше, — если и получит, то не сможет выдержать его. Чтобы избавиться от такой перспективы, Киришима встал и взял свою миску. — Ты закончил? — спросил он, выставив вперёд руку. Кивнув, Бакуго отдал ему свою тарелку. — Я сейчас быстренько полосну их… Скоро буду.       Помыв тарелки и высушив руки, Эйджиро взглянул на стол, прежде чем появиться в дверном проходе.       Бакуго расположился на диване, сидя на краю так, что мог запросто повернуться и упасть на пол. А у его ног спокойно сидел серый комок шерсти, также известный как угрюмая и нелюдимая кошка Киришимы.       Киришима получил её как подарок от родителей, чтобы она согревала дом. Зная, как сильно он ненавидел одиночество, родители принесли ему котенка, тем самым стараясь помочь с переездом. Два года спустя, кошка стала защитницей его спальни, и выходила, только чтобы поесть или хмуро посмотреть из окна гостиной. После того, как Каминари и Мина впервые ворвались через его парадную дверь, чтобы окрестить своим присутствием новую квартиру, кошка редко удостаивала своим темпераментным присутствием кого-либо, кроме Киришимы.       Но сейчас, без каких либо уговоров и взяток, она положила свою голову на ногу Бакуго и нежно мурчала, пока её не начали чесать под подбородком.       Киришима позволил себе немного улыбнуться этой картине, прежде чем подойти ближе. — Я удивлён, что она вышла из свой пещеры, — пещерой была темнота под кроватью. — Она обычно не любит наших шумных компаний.       Бакуго выпрямился на звук его голоса. Он даже отдернул руку и положил ее на колено, как будто его за чем-то поймали. — У неё есть имя? — спросил Бакуго, звуча совершенно незаинтересованно, хотя он ничего не делал, чтобы помешать ей извиваться между его ногами и диваном. — Нет, я решил оставить её безымянной, — ровным голосом ответил Киришима, проходя и садясь на кресло, рядом с другим концом дивана. — Иногда я кричу ей «эй ты!», чтобы привлечь её внимание. — Пиздишь ведь, да? — выругался Бакуго и вызвал смешок и извиняющуюся улыбку из Киришимы. — Её зовут Ао, — признал он, наклонившись вперед и протянув руку, чтобы она могла подойти и прижаться к его костяшкам. — Дурацкое имя, — Бакуго взглянул на кошку и цокнул языком. — Какой неоригинальный идиот больше пяти лет от роду называет кошку в честь цвета? — Не моя вина, — на эти слова Бакуго послал ему растерянный и немного раздражённый взгляд. — Моя мама назвала её. Что-то, связанное с её шерстью или глазами… Знаешь что, я действительно не помню. — Твоя мать пиздец как неоригинальна.       Сведя брови, Эйджиро посмотрел на него так разочарованно, как только мог, но это было слабо, по сравнению с теми взглядами, которые иногда делает Бакуго, хотя Киришима и пытался изо всех сил. — Не говори плохо о мой маме, или мне придётся разозлиться.       На это Бакуго лишь цокнул и получше расположился на диване. — Маменькин сынок. — О, да? А ты нет?       И вот настало время того самого шедеврального взгляда. — Я ничей сынок. — Тогда, маменькин мужчина? — рот Киришимы дрогнул, гранича с улыбкой, а тон стал более энергичным.       Бакуго застыл на диване. — Ха? А какая разница? — Если я сынок, то ты мужчина, — Киришима понадеялся на свою удачи и наконец улыбнулся. — Старик в таком случае. — Не старик, — Бакуго немного расслабился, но в защитном жесте скрестил руки. — Я всего-то на пять лет старше тебя.       Двадцать девять: посчитал мозг Киришимы и сразу же запомнил. — Как мило, ты помнишь, сколько мне лет, — на лице Бакуго появилось выражение недовольства по поводу размышлений Эйджиро. Когда Киришима наклонился вперед, плечи Бакуго дернулись, и он вжался в диван. — Или ты просто прочитал это в файле, когда разыскивал мой адрес? — взгляд острых глаз быстро перестал быть направлен на Киришиму. — Знаешь, я мог доложить на тебя за это. — Ты не сделал бы этого.       Пожав плечами, Эйджиро выпрямился. — Я мог бы.       Взгляд Бакуго вернулся, горя непонятной эмоцией. — Тогда, нахуй, сделай это. — Не буду, — признал Киришима, нежно улыбнувшись.       Бакуго замолчал на мгновение, но потом выражение его лица выровнялось и опустело. — Я беру свои слова назад. Ты раздражаешь.       Даже этим утром, такие слова грубо прошлись бы по самооценке и счастью Киришимы. Но то, каким образом Бакуго сказал это; небольшой дискомфорт был очевиден в произнесённых словах, даже несмотря на то, что Бакуго пытался скрыть это, однако что-то сделало оскорбление безобидным. — Ты так не думаешь, — ответил Киришима, не опуская улыбки.       Бакуго сжал челюсти и поднял подбородок. — Я чертовски уверен, что думаю так. — Нет. — Да. — Тогда скажи это ещё раз, — предложил Киришима. — Попробуй убедить меня теперь.       Бакуго, казалось, перебирает во рту множество вариантов. Он никак не мог остановиться на одном. Его лицо становилось все более разочарованным, пока не превратилось в ничто.       Он поднялся на ноги с открытым ртом, руки лежали на талии, как будто Бакуго собирался сделать утверждение. Прошло несколько секунд, он закрыл рот и развернулся. С третьим его шагом по направлению к двери, Киришима вскочил с кресла и выплеснул первую попавшуюся мысль, не думая. — Почему постоянно так делаешь? — было слишком поздно. Слова были сказаны. Не было пути забрать их назад. Мгновенное облегчение от того, что Бакуго остановился, исчезло, когда Киришима увидел, как тот напрягся.       Но Киришима устал постоянно следить за тем, что он говорит, как он себя ведёт. Устал не замечать тот факт, который к этому моменту стал очень даже заметным.       Учитывая уже нанесённый урон, Эйджиро вздохнул и выложил ещё один взрыв. — Почему ты постоянно убегаешь?       Бакуго повернулся к нему лицом, но ничего не сказал. Он сделал глубокий вдох, при котором ноздри дернулись.       Тишина продолжалась дольше, чем должна была. Они уставились друг на друга с до белого сжатыми кулаками, напряжение вокруг можно было резать ножом. — Ты знаешь почему, — вдруг выговорил Бакуго. Острые глаза опустились вниз, прежде чем подняться снова. Глубокий выдох покинул его, и он отвернулся. — Увидимся в понедельник.       Быстро взглянув на Киришиму через плечо, Бакуго открыл дверь. В этом взгляде было какое-то уныние, но босс быстро пропал за закрытой дверью.       Киришима уставился на дверь, чувствуя себя застывшим на месте, пока что-то не стало тереться о его голень. Он уронил голову, встречаясь с сияющими эмеральдовыми глазами и тихим «Мур-р».       Киришима должен в скором времени позвонить маме и снова поблагодарить их за этот чудесный подарок.       Эйджиро присел на корточки, и пушистая голова прижалась к руке, как только он протянул её к кошке. — Да, да, — пробубнил он и легонько почесал её за ухом. — Я тоже не могу его понять.